Клише

До моего 23-го дня рождения я никогда не был тем, кого можно было бы принять за "хорошего парня". В первую очередь меня интересовали драки и секс. Хотя мои родители, братья и сестры были нормальными, утонченными людьми, у меня были неприятности, сколько я себя помню. Некоторые из моих "ярких моментов" (на самом деле, "малоизвестных" было бы точнее) были такими:

— Я трижды менял начальную и среднюю школу, хотя мои родители никогда не переезжали. Главной проблемой были драки — я был вспыльчив и всегда говорил: "не связывайся со мной".

— Меня выгнали из школьной команды по борьбе на втором курсе — это был единственный год, когда я был в ней,  — когда, будучи полутяжеловесом, я был трижды дисквалифицирован в первых шести матчах за незаконные приемы, в одном из которых мой соперник сломал руку. Я выиграл остальные три матча, но это не имело никакого значения для административного органа соревнований, который был организацией, принявшей решение.

— Когда я был младшеклассником, меня застукали, когда я трахался с одной из своих учительниц. Я до сих пор утверждаю, что на самом деле это была не моя вина. Я имею в виду, что она была супер-сексапильной учительницей физкультуры, всего на шесть лет старше меня, и она заигрывала со мной. Может быть, это было не самым мудрым решением — устраивать один из наших интенсивных сеансов потрясающего секса в преподавательской комнате (даже несмотря на то, что это было в субботу). Тем не менее, меня отстранили от занятий на два месяца, а её уволили.

— Из-за того, что меня исключили из средней школы, я отставал в учебе и не получал удовольствия от четвертого курса, особенно потому, что 98% моих одноклассниц были либо чопорными, либо скромными, а мне нравились сильные и дерзкие женщины (как вышеупомянутая учительница физкультуры). Ближе к концу учебного года я ввязался в драку из-за на редкость желанной киски в своей школе, и в конце концов меня обвинили в нападении, когда я ударил копа, который пытался помешать мне выбить дерьмо из двух моих одноклассников мужского пола.

После шести месяцев в тюрьме (не тюремного заключения), где я, по крайней мере, получил аттестат зрелости, и ещё нескольких драк, в которых, к счастью, мои сокамерники, которых я избил, не выдвигали обвинений, капризный старый судья поставил мне ультиматум:  — Вступай в вооруженные силы и не высовывайся в течение двух лет, или отправишься в тюрьму на три года.

Хотя я крутая задница и не очень умный, я был достаточно умен, чтобы понять это правильно, и записался в армию через неделю после того, как вышел из тюрьмы.

В то время, когда я пошел в армию, у меня было только одно по-настоящему ценное качество, которое, наверное, привили мне моя мать и старшая сестра,  — я всегда был добр к женщинам. Хотя я хотел трахнуть любую женщину, которая соответствовала моим критериям сильного и дерзкого, я никогда, даже словесно не оскорблял женщин,  

не говоря уже о физическом воздействии. Я относился ко всем женщинам с уважением, что приводило к некоторым моим ссорам, когда другие парни этого не делали.

В армии я пытался получить квалификацию рейнджера. Я был более чем физически подготовлен для этой элитной группы, даже несмотря на то, что был крупнее (190 см, 100 кг, в то время как средний показатель — 175 см, 80 кг), чем обычно, а крупнее не значит лучше, за исключением рукопашного боя. Однако, как деликатно выразился командир базы, когда я явился к нему в кабинет с докладом:  — Так-так-так, если это не стажер Бертил Йоханссон, то это самый хреновый солдат, которого я когда-либо оценивал. У нас никогда раньше не было человека, который пытался бы попасть в "Рейнджерс" с такими физическими способностями и такой умственной отсталостью, как у тебя. Ты не должен вышибать дух из своих сослуживцев только потому, что они оскорбляют тебя, и ты должен слушаться приказов, а не вызывать сержанта по строевой подготовке на драку. Соберись со своими гребаными мыслями и попробуй ещё раз через пару лет, а пока убирайся нахуй с моих глаз, пока я не отдал тебя под трибунал!

Ну что ж.

Меня сразу же отправили в Афганистан, где шли настоящие боевые действия. В первую неделю пребывания там я совершил либо глупость, либо героический поступок, в зависимости от вашей точки зрения, и мне приписывали спасение жизней четырех парней из моего взвода и дюжины афганских школьниц, когда я убил полдюжины талибов. Меня наградили Бронзовой звездой, когда я лежал в лазарете, оправляясь от ран.

На самом деле я был не так сильно ранен, как казалось на первый взгляд. Поскольку там была медсестра, которая соответствовала моим критериям желанной киски, я пробыл в лазарете дольше, чем нужно. Во второй раз, когда я трахнул медсестру Нэнси в кладовке (а трахалась она отлично), нас обнаружили. Поскольку она была лейтенантом армейского резерва, это было не допустимо. Однако им действительно требовались медсестры, и я уже был представлен к Бронзовой звезде, поэтому комендант просто отчитал её и перевел меня в Южную Корею, недалеко от Демилитаризованной зоны.

Я сделал все возможное, чтобы прекратить воевать после того, как меня отправили в регулярную армейскую часть в Корее, поскольку, хотя я и не получил официального выговора, моя репутация каким-то образом опередила меня. В основном мне удавалось не драться со своими сослуживцами, хотя у меня все ещё были проблемы с гражданскими лицами или военнослужащими в других подразделениях. Через двадцать месяцев после начала моей службы командир роты, который на самом деле искал повод избавиться от меня, несмотря на то, что я на самом деле получил Бронзовую звезду, сказал мне, что если я получу ещё один выговор за что-либо (те, что были до сих пор, были за драку, но он ясно дал понять "все, что угодно"), меня бы уволили с позором. Если бы это случилось до истечения двух лет из моего 

срока службы, я был бы обеспокоен тем, что судья Капризный узнает об этом и отправит меня за решетку на три года.

Через двадцать два месяца после моей службы в армии, во время отпуска, возле бара, где часто собирались военнослужащие, я увидел четырех парней, пытавшихся затащить двух женщин туда, куда они явно не хотели идти. Я знал, что нахожусь на коротком поводке, но, пожалуй, единственное, что было хорошего в моем воспитании,  — это то, что оно просто не позволяло мне уйти, хотя многие другие, казалось, не хотели вмешиваться. Как раз перед тем, как четверо местных парней подошли к ожидавшему их фургону с открытой боковой дверью, я встал между дверью, орущими женщинами и энергичными парнями.

Поскольку я не говорил по-корейски, то оказался в явно невыгодном положении. Я поднял руку, призывая всех остановиться.  — Стоп, что происходит?  — спросил я.

— Ты уходишь — ничего страшного,  — сказал один из парней, очевидно, единственный из шестерых, кто владел хотя бы элементарным английским.

Две женщины, увидев моё вмешательство, начали кричать ещё отчаяннее. Парень, стоявший ближе всех ко мне, ударил одну из них по лицу до крови. Вот и все. После того, как меня уволили из армии, я больше не беспокоился о том, что попаду в тюрьму. Я также не беспокоился о том, что "их четверо, а я только один", поскольку я был значительно крупнее любого из них, и с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, я не проиграл ни одного боя, несмотря ни на какие шансы.

Я уже вывел из строя двух парней (не спрашивайте меня, как именно, потому что в подобных ситуациях я просто реагирую и обычно не помню подробностей), третьего и женщины разбежались (в разные стороны), а я избивал четвертого, когда четверо полицейских, двое на джипе и двое пешком прибыли на место происшествия. Они помешали мне вырубить четвертого парня и, выхватив оружие, спросили, что происходит.

К счастью для меня, этот эпизод видел пожилой корейский лавочник и два американских моряка, выходившие из бара. Поскольку владелец магазина довольно хорошо говорил по-английски и понимал, о чем кричали женщины, и поскольку мой рассказ совпадал с рассказами моряков и владельца магазина, военные полицейские действительно задержали трех корейцев, которых я вывел из строя, для корейской полиции.

Только когда все успокоилось, мне сказали, что я вне подозрений, а корейская полиция забрала преступников. Я заметил, что один из полицейских — на самом деле сержант — был женщиной.

И не просто женщиной!

Ее рост составлял 180 см, весила она не менее 75 кг, взгляд был одновременно жестким и страстным, и она не могла скрыть свои сиськи под невзрачной блузкой, потому что они были слишком большими.

— По словам владельца магазина и матросов, ты, похоже, герой, рядовой Йоханссон,  — сказала она с улыбкой, возвращая мне моё удостоверение.

— Как вам это, сержант Малрой?  — Спросил я, набравшись смелости, и взял бейджик с её именем рядом с одной из её впечатляющих сисек, притворившись, что мне нужно 

поправить его, чтобы как следует разглядеть. Она улыбнулась ещё шире и продолжила.

— Владелец магазина сказал, что эти четверо парней похитили тех двух женщин, и кто знает, что могло бы с ними случиться, если бы эти парни посадили их в фургон и уехали. Несмотря на твой, скажем так, "захватывающий" послужной список,  — сказала она с усмешкой, очевидно, воспользовавшись компьютером в джипе, чтобы проверить меня, и увидев мою бронзовую звезду, необъяснимый перевод и три официальных выговора,  — похоже, ты действительно преуспел,  — усмехнулась Малрой.

— Достаточно солидно, чтобы мы могли собраться вместе в твой следующий отпуск?  — Спросил я, одарив её своей самой очаровательной улыбкой. Несмотря на боевые шрамы на моем лице, у меня неотразимое личико херувима с ямочками на щеках, светлые, как у серфингиста, волосы и проницательные голубые глаза, и обычно у меня не возникает проблем с женщинами. Я надеялся, что она в первую очередь женщина, а во вторую — полицейский.

— Ты слишком прямолинеен, не так ли, Йоханссон?  — усмехнулась она.  — С чего ты взял, что я могу проявить к тебе какой-то интерес?

— Ну, как ты уже отметила, я герой и моя карьера "увлекательна" — это то слово, которое ты использовала, не так ли?  — усмехнулся я в ответ.

Она улыбнулась ещё шире и кивнула головой.

— Так почему же тогда ты не хочешь встречаться?

— Я на восемь лет старше тебя, Йоханссон,  — хихикнула она.

— А ты выглядишь не старше двадцати одного года. К тому же истинная красота, подобная твоей, не имеет возраста,  — ответил я с дьявольской ухмылкой.

— Ты несешь чушь,  — рассмеялась она.  — Позволь мне отвести тебя к врачу, чтобы он осмотрел твои руки — у тебя порезы на обеих, а левая опухла.  — Поскольку она держала мои руки и осматривала их, я был совершенно уверен, что увижу её снова.

Поскольку мы оба хотели, чтобы это произошло, неделю спустя — и ещё три месяца после этого — мы с Кэти Малрой, полицейским, по-настоящему наслаждались твердыми телами друг друга (у нее было твердое тело, за исключением её мягких, податливых, в высшей степени трахаемых, чудовищных сисек). Я действительно верю, что она была самой мультиоргазмичной женщиной, с которой я когда-либо занимался сексом, и она могла отсосать хром у прицепа, и её не волновало, что мой член только что излил содержимое моих яиц в её киску, когда она продемонстрировала свои оральные способности, поэтому я верю, что я сам почти всегда кончал три раза, когда мы "взаимодействовали".

К сожалению, мои отношения с Кэти стали причиной моей гибели. Хотя она и сказала, что рассталась со своим мужем в Штатах, на самом деле это не было "законным" разводом, и она, очевидно, все ещё была замужем. Когда мы были застигнуты врасплох в здании базы, которое, как мы думали, пустовало, но, по-видимому, таковым не было, нам обоим пригрозили привлечением к дисциплинарной ответственности. Одиноких солдат могут обвинить в супружеской измене так же, как и женатых.

Я знал, что командир базы 

делает это только для того, чтобы избавиться от меня, и я не хотел, чтобы это имело какие-либо негативные последствия для Кэти, поскольку у нее был безупречный военный послужной список. Я не хотел, чтобы её наказывали только потому, что её временно охватило вожделение. Поэтому я согласился на увольнение с позором, понимая, что она получит только выговор.

Кэти была очень благодарна мне за то, что я бросился на меч ради нее, и наша последняя совместная ночь в сеульском отеле перед моим отлетом обратно в США запомнилась на всю жизнь. Воспоминания о нашем последнем сексе помогли мне пережить больше плохих времен, чем я мог сосчитать.

К счастью, поскольку я прослужил в армии более двух лет, прежде чем меня уволили, я технически выполнил условия приказа судьи Капризного, так что в тюрьму я не попал.

•  •  •

Через два месяца после возвращения я работал чернорабочим в Штатах, когда на следующий день после моего двадцать третьего дня рождения, во вторник, после работы мне неожиданно позвонила некая Бриджит Кетджен — по крайней мере, так было указано в идентификаторе вызывающего абонента моего мобильного телефона.

— Здравствуйте,  — было моим искренним приветствием.

— Это Бертиль Йоханссон, ранее служивший в армии США?  — спросил отчетливо женский голос на другом конце провода.

— Да, это он. А это Бриджит, фамилию которой я не могу произнести, но она появилась на моем идентификаторе вызывающего абонента?  — был мой ответ, стараясь, чтобы в нем было как можно меньше ехидства.

— Да, это так,  — последовал смешливый ответ.

— С чего бы вам звонить мне, Бриджит?

— Вы знаете Кэти Малрой?  — последовал быстрый ответ.

Я хотел сказать:  — Да, она была моим лучшим трахом за всю мою молодую жизнь,  — но спохватился и просто ответил:  — Да, я действительно знаю Кэти, и довольно хорошо на самом деле.

— Ну, Кэти сказала мне, что вы тот человек, с которым я должна поговорить о работе в недавно созданной организации, которой я руковожу.

— И что это за организация?  — Поинтересовался я.

— Я бы хотела объяснить вам все это лично. Где вы сейчас?

— В районе Чикаго.

— Если бы я отправила вам билет на самолет до Денвера и 300 долларов наличными, вы бы пришли поговорить со мной?

Поскольку я зарабатывал чуть больше минимальной зарплаты и ненавидел свою работу, я сказал:  — Конечно. Как вы доставите мне билет на самолет и деньги?

— Просто дайте мне адрес, и я передам его вам, чтобы вы получили его завтра. Инструкции будут приложены. Ваш рейс вылетает в пятницу вечером.

— Звучит как план,  — усмехнулся я, заинтригованный тайной, окружающей эту ситуацию, и уверенный, что Кэти Малрой не станет втягивать меня в неприятности.

Я получил билет и деньги, как она и обещала, и сел на самолет, вылетающий из аэропорта О'Хара в 6:45 вечера пятницы. В международном аэропорту Денвера меня встретил небрежно одетый парень с короткими усиками, на вид лет сорока, с табличкой, на которой было написано "Б. Йоханссон".

Парня, который меня подобрал, звали Кори Уилтон.  

Хотя он был достаточно дружелюбен, он отказался отвечать на любые вопросы о том, в чем заключается потенциальная работа или чем занимается "недавно созданная организация". Наша поездка закончилась в общежитии горного колледжа Колорадо, и меня отвели в комнату, в которой была отдельная ванная. Было около часа ночи по Чикагскому (центральному) времени, поэтому я решил просто лечь спать.  — Завтрак в 7 утра, а на прикроватном столике есть будильник,  — сказал Кори, когда мы пожимали друг другу руки на прощание.

Несмотря на загадочность ситуации, я хорошо спал, пока будильник не разбудил меня в 6:31 утра по местному времени. Я принял душ, побрился и, следуя своим инстинктам, направился в столовую. Как я и ожидал, поскольку было лето, там не было людей, похожих на студентов колледжа, но было около полудюжины парней и двух женщин. Одна из женщин сбила меня с ног. С моей стороны это была любовь с первого взгляда, хотя с её стороны не было никаких признаков этого, поскольку Бриджит Кетджен (которую она произносила как "влюбленная") помахала мне рукой.

Пожимая ей руку, я, очевидно, оценивал Бриджит с ног до головы. Она, казалось, не возражала, и наверное, привыкла к этому. Она должна была быть 180 см, весила, вероятно, 75 кг, с необыкновенными бедрами и икроножными мышцами, выпирающими из её шорт. Руки были очень сексуально мускулистыми, великолепное, как камень, лицо, блестящие волосы разных цветов, но в основном каштановые, тонкая талия, выдающиеся бедра и, по-видимому, округлые груди, судя по тому, как они деформировали её тонкий топ на бретельках. Однако даже больше, чем её физические данные, её окружала аура, которая мгновенно опьяняла.

Я попытался взять себя в руки, пока она знакомила меня с другой женщиной и шестью парнями, одним из которых был Кори, которого я уже знал. Мы сели за приличный завтрак, состоявший из бекона, французских тостов и апельсинового сока, и во время еды Бриджит давала задания остальным.  — Бертиль, я встречусь с тобой наедине сразу после завтрака, чтобы рассказать, чем мы занимаемся и что за работа нам предстоит.

Пока Бриджит вела меня в пустой вестибюль на втором этаже общежития, я вел серьезный разговор сам с собой. Это была первая женщина в моей жизни, с которой я хотел завести роман, а не просто трахнуться. Я знал, что соглашусь на эту работу, какой бы она ни была, лишь бы быть рядом с ней, и я не хотел показаться придурком, когда она будет брать у меня интервью, поэтому, несмотря на то, что она покачивала идеально сформированной задницей и безупречно изгибала рельефные подколенные сухожилия и приводящую мышцу, я не хотел выглядеть придурком. напрягая мышцы, пока я следовал за ней, я поклялся себе во время интервью мыслить абсолютно рационально, не касаясь секса.

После нескольких предварительных любезностей Бриджит перешла сразу к делу.  — Наша организация называется "Traffic Stop". Она была создана около пяти месяцев назад анонимным мультимиллионером, у которого были трагические личные причины для этого.  

У нас есть финансирование, которого хватит более чем на десять лет для дюжины оперативников на местах и полудюжины офисных и компьютерных агентов, а в случае успеха, мы надеемся, на ещё большее количество оперативников и агентов на десятилетия вперед. Наша простая цель — остановить торговлю людьми, особенно женщинами и детьми.

Это было не то, чего я ожидал — не то чтобы у меня были какие-то особые ожидания.

— И как ты планируешь это осуществить?  — Спросил я, стараясь не пялиться на её стройную фигуру, а вместо этого пристально глядя в её разноцветные глаза, один зеленый, а другой карий.

— С применением насилия,  — был её краткий ответ.

— Что ты сказала?  — Спросил я после паузы.

— Убивая торговцев людьми и спасая жертв, вот так просто. Мы не благотворительная организация — мы организация действий.

— С чего ты взяла, что я подхожу для остановки уличного движения?

— Все просто. По словам Кэти Малрой, которую, как ты говоришь, ты хорошо знаешь, и по тому, как она просила передать "привет". Только я не собираюсь делать это так, как она предложила,  — сказала Бриджит со злобной усмешкой,  — она моя старая и верная подруга, и ты идеально подходишь для то, чего мы хотим. По её словам, ты такой же крепкий орешек, как и она. Как бы то ни было, ты уже спас двух кореянок от, судя по всему, торговцев людьми, получил Бронзовую звезду, в том числе за спасение дюжины афганских школьниц, хотя остальная часть твоего послужного списка указывает на то, что ты не любишь власть и не можешь оставаться в стороне от драк, и... ну, остальное я оставлю пока что,  — продолжила она, затем снова со злобной ухмылкой.

После очередной паузы она закончила:  — Итак, в целом, ты не мужчина, а крутой парень. Это работа для крутого парня, но для того, кому небезразлично, что мы делаем.

Я не знал, что такое "мужчина", но я знал, что я крутой парень, поэтому я пожал плечами и спросил:  — Хорошо. Чем именно я буду заниматься, сколько мне будут платить и где я буду жить?

В течение следующего часа Бриджит в мельчайших подробностях описывала все аспекты моей работы. Основная идея заключалась в том, что я был бы либо жестоким убийцей, либо благородным паладином, в зависимости от того, как на меня смотрели бы торговцы людьми или их жертвы. Я зарабатывал бы больше денег в год, чем кто-либо с моим образованием мог бы когда-либо рассчитывать, и что за пределами Тусона, штат Аризона, строится объект, который позволит это была бы наша операционная база, хотя мы путешествовали бы по всему миру, хотя в основном в Северной, Южной и Центральной Америке.

Бриджит завершила свою речь словами:  — Итак, что ты думаешь, Бертиль? Интересно?

Я выдержал эффектную паузу и просто смотрел на нее добрых две минуты. Ни один из нас не дрогнул и даже не моргнул, насколько я мог судить.

— Я думаю, что мне это будет интересно, но 

только если я получу о тебя кое-какую личную информацию,  — сказал я со своей собственной лукавой улыбкой.

— Какое это имеет отношение к делу?  — спросила она, но не сдержанно, а скорее игриво. У меня сложилось впечатление, что она не осталась равнодушной к моим ямочкам на щеках и улыбке.

— Ты замужем?

— Нет.

— Постоянный парень?

— Нет.

— Какой ты национальности? Я действительно не могу понять, как ты выглядишь, и ты самая экзотическая женщина, которую я когда-либо видел.

Она на мгновение замолчала — сначала я подумал, что она не ответит, но она ответила.  — Согласно моему ДНК—Тесту — тебе тоже придется пройти его, поскольку он необходим для проведения судебно-медицинской экспертизы, а также для того, чтобы узнать о состоянии здоровья или возможных последствиях, хотя результаты автоматически указывают на твою родословную,  — я примерно наполовину голландка, в том числе моя фамилия Кетьен, примерно на 1/4 я местный житель Америки и примерно четверть вьетнамка, а также 1% представителей других национальностей.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать.

— Буду ли я регулярно с тобой работать?

— Да.

— Мой последний вопрос: как Кэти велела тебе поприветствовать меня?

Бриджит усмехнулась:  — Ты действительно крутой парень, не так ли?

С этими словами она встала, скорее скользнула, чем подошла ко мне, подняла меня со стула с такой легкостью, на какую был способен мужчина её комплекции, и запечатлела на моих губах обжигающий поцелуй. Затем она толкнула меня обратно на стул.  — Это передала Кэти, а не я, придурок. Теперь либо соглашайся прямо сейчас, либо проваливай.

— О, я определенно соглашаюсь,  — фыркнул я.  — Где мне зарегистрироваться?

Остаток дня был заполнен бумажной работой, которой занималась другая женщина за завтраком. Молодая симпатичная маленькая азиатка по имени Тхань, которая хорошо говорила по-английски, но с акцентом. Осмотром и ознакомлением с оружием и другим снаряжением, доступным оперативникам на местах, предоставленным уже нанятым оперативником-мужчиной по имени Джейк. Бриджит и Джейк кратко рассказали о распространенности проблемы торговли людьми и о том, какую основную тактику мы будем использовать. К обеду я был в восторге — не только от Бриджит, но и от достижения целей "Traffic Stop".

На следующий день, в воскресенье, я позвонил одному из двух парней, с которыми делил убогую квартиру. Я попросил его прислать мне несколько предметов одежды и личных принадлежностей, на которые мне было не наплевать, во вторник, когда он получил от меня экспресс-посылку с наличными за это, а также мою долю арендной платы за следующий месяц. Я сказал ему, что ему нужно найти другого соседа, с чем у него не было проблем, потому что там было много заинтересованных людей, а мы с другим соседом по комнате никогда не ладили. Я получил деньги на выполнение этих обязательств от Бриджит, отправил их экспресс-почтой в понедельник и получил свою посылку в четверг.

Учитывая моё военное образование и боевой опыт, мне не требовалось особого обучения. Однако я относился к приведению себя в форму даже более серьезно, чем когда-либо в своей жизни, включая 

тренировки со всеми другими мужчинами-оперативниками (в защитных головных уборах и перчатках). После двух месяцев тренировок мой вес не изменился, но я нарастил ещё больше мышц. Я также думал, что добиваюсь прогресса в ухаживании за Бриджит. Хотя не было никаких сомнений в том, что она главная, она всегда была очень дружелюбна по отношению ко мне, и, клянусь, иногда она бросала на меня страстные взгляды.

Я особенно сблизился с одним из оперативников по имени Джордж Престон, по прозвищу "Рок", который откликался только на это имя. Рок был примерно моего роста — примерно на пару сантиметров выше и килограмм на пять тяжелее,  — и у нас были одинаковые взгляды на жизнь. Поскольку созерцание великолепной задницы, бедер и красивого лица Бриджит в течение недели возбуждало меня до чертиков, по выходным мы с Роком отправлялись в Тусон и либо подцепляли пару шлюх, у которых там были квартиры, либо, если нам попадались проститутки. Мы всегда пользовались презервативами для траха в киску, но у одной женщины, которую я снимал три уик-энда подряд, были такие же сиськи, как у Кэти, и для того, чтобы трахнуть их, презервативы были не нужны.

Просто для ясности, когда мы подбирали проституток, мы убеждались, что они не были жертвами торговли людьми. Одна из них — Роуз — была застенчива в ответах. В конце концов, мы представились и выяснили, что у нее был сутенер, который, я уверен, относился к ней не очень хорошо, что характерно для всех сутенеров. Шрам на её лице и синяк на руке были от него. У него была компания из шести девушек, включая Роуз.

Мы уговорили Роуз привести нас к её сутенеру Виктору.

После того, как Роуз опознала Виктора, мы с Роком подошли к нему. Он был крупнее нас обоих, но при этом толстый и очень уродливый.

— Виктор, мы слышали, что ты плохо относишься к своим девушкам. Не хочешь прокомментировать?  — Спросил я не слишком приятным голосом.

— Кто ты, черт возьми, такой?  — прорычал он, обнажая пистолет 38-го калибра на поясе.

— Мы те парни, которые собираются развалить твою организацию, если ты не убедишь нас, что ты хороший парень, придурок,  — прорычал я в ответ.

Виктор тупо потянулся за своим пистолетом. Я заломил ему руку назад, сломав большой палец, когда вынимал его из ладони. Одновременно кулак с такой силой ударил его в челюсть, что несколько его зубов оказались не на том почтовом индексе, который был у его распростертого без сознания тела.

— Ладно, чувак,  — сказал Рок,  — только одному из нас нужно убедить Виктора уехать из города, и мы едем за его девушками, а всем, кто этого хочет, мы даем консультации. Другой может наслаждаться прелестями Роуз. Как насчет двух "камень, ножницы, бумага" из трех?

Обычно я проигрывал в "камень, ножницы, бумагу", но сейчас почувствовал, что мне повезет.  — Ладно, ты в деле,  — ухмыльнулся я.

Я потерял первых два. Рок ушел с Роуз с широкой улыбкой на лице, а 

я затащил Виктора в помещение, которое, очевидно, было убогой квартирой на первом этаже, которую он использовал в качестве своего офиса. Я выбросил патроны от его 38-го калибра в мусорное ведро, а пистолет опустил в почтовый ящик. Я плеснул ему в лицо водой, чтобы разбудить его.

— Что... что... за... черт,  — пробормотал он, начиная приходить в себя.

— А теперь послушай меня, Виктор, и слушай внимательно. Через неделю мы с другом вернемся. Если ты не уберешься из Аризоны — из всего этого гребаного штата,  — когда мы доберемся сюда, ты покойник. Понял?

— Что за хрень? Кто ты такой, чтобы указывать мне...  — начал он, каким-то образом возвращая себе ложную браваду. Я прервал его, ударив по яйцам.

Когда Виктор застонал, я приподнял его голову за волосы.  — На одну неделю, Виктор, понял?

Он кивнул головой.

— Скажи это, Виктор. Одна гребаная неделя!

Он сказал это.

Я отошел на несколько шагов от его захудалого "офиса", когда услышал позади себя ожидаемый шум. Не глядя, я пнул нападавшего Виктора ногой в живот. Обернувшись, я увидел в его левой руке 20-сантиметровое лезвие (правая все ещё болела в том месте, где я сломал ему большой палец). Я схватил его за руку, швырнул к кирпичной стене, а затем, не выпуская рукояти ножа, воткнул ему в сердце. Я выгреб из его карманов деньги, которые он собирал со своих проституток.

Виктор задыхался в предсмертных муках, когда я уходил. Как только Рок закончил с Роуз, мы забрали четырех из пяти других девочек Виктора, отвезли их в приют и дали им информацию о том, к кому они могут обратиться, если захотят уйти. Я разделил деньги Виктора между ними.

•  •  •

Во время нашего первого задания Бриджит, Рок, Джейк и я отправились в Нью-Мексико на частном самолете. Наши компьютерные гуру, включая Кори, установили, что в Лас-Крусесе действует ячейка торговцев людьми. Джейк был идеальным парнем для того, чтобы вести себя как невежественный бизнесмен, просто ищущий хорошего траха, когда он зашел в бордель, который, как было установлено, принадлежал торговцам людьми. Джейк опознал жертву женского пола, которая, по его мнению, была наиболее откровенной, и вместо того, чтобы трахнуть её, когда они зашли в заднюю комнату, мягко допросил её на испанском, единственном языке, которым она владела. Джейк отправил Бриджит сообщение, подтверждающее, что этим местом управляют торговцы людьми.

Для подобной операции мы использовали только ручные пистолеты, электрошокеры, каски и пуленепробиваемые жилеты. Никакого тяжелого вооружения. Бриджит и Рок ворвались в заднюю часть заведения, в то время как я смело вошел в переднюю, а двое парней в вестибюле по глупости наставили на меня пистолеты. Ну, они попытались наставить на меня оружие. Однако, мой Desert Eagle уже был готов, и я выстрелил в них обоих, когда женщины в вестибюле завизжали. Хотя я не знал испанского, мне сказали, что нужно сказать, и я заверил их как на испанском, так и на английском, что я здесь для того, чтобы 

помочь им и что дни, когда они находились под контролем торговцев людьми, закончились.

Я остался в вестибюле, выходящем окнами в коридор, ведущий в заднюю часть заведения. Я услышал несколько приглушенных выстрелов сзади — я не мог эффективно использовать глушитель на своем Desert Eagle, потому что единственное доступное оружие было слишком громоздким, но у Бриджит и Рока были пистолеты с глушителями, а у Джейка была легко скрываемая "Беретта Пико" (без глушителя). По коридору бежали два парня. Они выглядели как покупатели, а не торговцы людьми, но мне было приказано задержать их, что я и сделал, в том числе надев им пластиковые наручники на руки и ноги. Я также задернул шторы в передней части заведения и повесил на входную дверь табличку "Закрыто", которую мы привезли с собой.

Примерно через двадцать минут после того, как я вошел, и звуки стрельбы прекратились, Бриджит, Рок и Джейк вошли в главный вестибюль, ведя за собой четырех женщин, двух парней, которые, скорее всего, были сотрудниками полиции, и сотрудника с ранением плеча. Они надели пластиковые наручники на парней, которые, скорее всего, были сотрудниками полиции.

Бриджит успокаивала женщин — всего их было двенадцать — на испанском и английском языках. Рок допросил посетителей, а Джейк убедил служащего позвонить владельцу и сообщить ему, что в заведении возникла проблема.

Мы перенесли всех женщин, посетителей и трупы в заднюю часть публичного дома. Я убрал табличку "Закрыто", и Бриджит с Роком остались ждать внутри, а мы с Джейком укрылись за припаркованными снаружи машинами. Джейк достал свой Desert Eagle из нашего джипа.

Мерзкого вида владелец и двое его подручных, вооруженных автоматами АК-47, ворвались в публичный дом. Мы с Джейком незаметно прокрались за ними, и как только владелец осторожно открыл входную дверь, Джейк прикончил подручного справа, а я — слева. Владелец быстро сдался, когда Бриджит приставила пистолет к его голове.

Мы знали, что у нас осталось совсем немного времени, поэтому вызвали наш автобус. Мы с Бриджит взяли двенадцать женщин с собой в Альбукерке в благотворительную организацию, которая помогает жертвам торговли людьми переехать или найти работу. Рок и Джейк забрали сотрудницу и владельца с собой на частном самолете в наше учреждение недалеко от Тусона. Частный самолет вернулся в Нью-Мексико, чтобы забрать нас с Бриджит в Альбукерке, как только мы благополучно доставили женщин в благотворительный фонд.

Как я уже сказал, "Traffic Stop" не был благотворительной организацией. Мы действовали в рамках закона не больше, чем торговцы людьми. Как только вся информация, которую можно было разумно получить от владельца и служащего, включая информацию о том, как получить доступ к неправедно нажитым деньгам владельца на его банковском счете (эти деньги были анонимно пожертвованы благотворительной организации, которая помогала пострадавшим женщинам), была собрана, они вдвоем отправились в пустыню, и не вернулись оттуда.

•  •  •

Поскольку мы успешно провернули первую крупную операцию, мы отпраздновали это событие. Напилось гораздо больше людей, чем обычно, или, по крайней мере, было почти пьяно.  

В том числе Рок, я и Бриджит. В какой-то момент во время празднования Рок схватил Бриджит за задницу. Она не жаловалась, но я жаловался. Я толкнул Рока не слишком сильно и прорычал:  — Держи свои гребаные руки при себе.

— Она не твоя женщина, Бертиль, так что не вешай мне лапшу на уши,  — прорычал он, отталкивая меня.

— Когда-нибудь она ею станет, хотя она и засранка. Так что, как я уже сказал, держи свои гребаные руки при себе,  — прорычал я, снова толкая его.

Из-за этого началась драка. Никто не хотел вставать между нами, когда мы выбивали друг из друга все дерьмо. Хотя я и не проигрывал бой, но, похоже, и не собирался его выигрывать, потому что Рок был единственным парнем, которого я встречал с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, который мог сойтись со мной лицом к лицу. К счастью, прежде чем мы поубивали друг друга, Бриджит вышла из другой комнаты с углекислотным огнетушителем и выстрелила в нас обоих.

На случай, если вы этого не знаете, углекислый газ из огнетушителя не просто лишает огонь кислорода — он охлаждает его. Охлаждает так, что может привести к обморожению, если вы будете слишком долго или слишком сильно пострадаете от углекислого газа, выбрасываемого из огнетушителя.

Нам с Роком хватило всего одного удара из огнетушителя. После этого мы сразу потеряли всякий интерес к драке. Когда смеющиеся коллеги лечили нас от синяков, порезов и ссадин, Бриджит разозлилась настолько, насколько это возможно для почти пьяной женщины.  — Что, черт возьми, не так с вами, двумя придурками, которые дерутся из-за меня? Я сама решу, кто может прикасаться ко мне, а кто нет, и если у меня когда-нибудь начнутся отношения с кем-нибудь из вас, двух дебилов, решать буду я, а не какие-то подростковые разборки.

С этими словами Бриджит вылетела из комнаты.

Мы с Роком помирились — и признались, что каждый из нас был самым крутым парнем, с которым мы когда—либо дрались, и что, вероятно, было бы два проигравших и ни одного победителя, если бы мы продолжили,  — и вечеринка продолжилась без Бриджит.

На следующий день все пришли в норму, хотя у нас с Роком ещё довольно долго оставались болезненные места и порезы.

В течение следующего месяца темпы нашей деятельности действительно ускорились. Было ясно, что мы с Роком — самая эффективная команда из двух человек, и мы сами совершили три успешных "приключения", как мы их эвфемистически называли, и спасли восемь женщин и трех детей-жертв и обезвредили девять торговцев людьми. Другие команды из пяти и шести человек также были активны.

Затем последовала наша первая поездка за границу, в Юго-Восточную Азию, хотя это была скорее разведывательная миссия, чем активная, тем более что нам было бы трудно взять с собой огнестрельное оружие, хотя мы могли бы взять и менее смертоносное. Я был очень рад, что Бриджит выбрала меня в качестве сопровождающего. Рок был зол, но к этому времени, поскольку 

мы были лучшими друзьями, он действительно пожелал мне всего наилучшего.

Разговоры, которые мы вели с Бриджит в самолете, были необычными. Было ясно, что мы флиртовали друг с другом. Когда мы добрались до отеля и я узнал, что у нас один номер. Мне было совершенно наплевать на то, что я был измотан долгой поездкой.

Когда дверь за нами закрылась, и Бриджит оказалась лицом к лицу с комнатой, она легкомысленно пошутила:  — Эй, в комнате должно было быть две кровати. Нам нужно связаться с администратором...

Это было все, на что она решилась. Я развернул её к себе и подарил самый обжигающий поцелуй, на который был способен. Она не сделала попытки отговорить меня. Когда я, наконец, прервал поцелуй и посмотрел в её разноцветные глаза, в них плясали огоньки.

— Ты ищешь подружку для секса или отношений, Йоханссон?  — прорычала она, впервые за несколько месяцев назвав меня по фамилии.

— Вообще-то, Кетджен,  — ответил я в том же духе,  — впервые в жизни я не ищу хорошего траха. Я ищу настоящую любовь. Я отношусь к тебе иначе, чем к любой другой женщине в моей жизни. Черт, я влюбился в тебя в ту же секунду, как только увидел, и с тех пор ты стала для меня только более желанной. Ты умная, целеустремленная, сильная, дерзкая, и в тебе больше сексуальной энергии, чем в шашке динамита. Как я мог тебя не полюбить?

— Правильный ответ, Бертиль,  — хихикнула она, а затем запечатлела на мне свой собственный вариант обжигающе-горячего поцелуя.

Так начались мои серьезные отношения с Бриджит Кетьен. После того, как мы почти сорвали друг с друга одежду, мы катались по огромной кровати в нашей комнате, как пара кошек в джунглях, и чудесно трахали друг друга до самозабвения. Несмотря на мою усталость, мой первый оргазм был самым сильным в моей жизни, и, судя по реакции Бриджит, он должен был войти как минимум в пятерку лучших. Мы сразу же заснули, но проснулись через несколько часов, и впервые в своей жизни я занялся любовью с женщиной, а не просто трахнул её.

Наши ритмичные нежные движения в сочетании с обменом поцелуями и нежными изгибами или потираниями частей тела привели к самому эмоциональному удовлетворению в моей жизни. Мы снова заснули в объятиях друг друга, а когда проснулись, солнце светило ярче, воздух благоухал лучше, а птицы щебетали более сладко (по крайней мере, в моем воображении — я сомневаюсь, что за окном действительно были птицы), чем когда-либо в моей жизни.

С широкой улыбкой Бриджит сказала:  — Знаешь, я верю, что ты на самом деле любишь меня, а не просто ищешь хорошего траха.

— На самом деле, я люблю вас обоих и рассчитываю на хороший трах,  — ответил я с улыбкой и покрутил один из её упругих сосков.

— Это хорошо, потому что я тоже этого хочу, даже если ты слишком молод для меня,  — хихикнула она — по крайней мере, настолько, насколько способна хихикать хладнокровная 

лиса и убийца.

Мы доставляли друг другу оральное удовольствие, снова трахались по—собачьи, со множеством стонов, ругательств и спазмов, когда достигали кульминации, а затем приняли душ и приготовились к работе, которая якобы была причиной этой поездки — хотя я уже начал задумываться, не было ли это лишь второстепенным критерием, поскольку мы были влюблены друг в друга.

Наша шестидневная поездка в Юго-Восточную Азию оказалась чрезвычайно успешной.

Мы получили массу полезной информации от правоохранительных органов трех разных стран, ещё больше информации получили от информаторов, которым платили международные организации по борьбе с торговлей людьми, и фактически участвовали в рейде, в результате которого была освобождена дюжина вьетнамских женщин.

Еще важнее для меня было то, что мы с Бриджит сблизились. Ни один из нас никогда в жизни не испытывал того, что мы испытываем сейчас. Мы были не только полностью синхронизированы физически, когда дело доходило до совокупления (казалось, что мой член был создан по образцу её киски), но и были близки эмоционально и интеллектуально.

Когда мы вернулись в базовый лагерь утром по тусонскому времени, через девять дней после нашего отъезда, все поняли, что между нами что-то изменилось. Увидев наши лица, Рок отвел меня в сторону и пробормотал:  — Эй, собака, ты её прижал?

— Я чертовски на это надеюсь,  — пробормотал я в ответ с широкой ухмылкой.

— Я тебя ненавижу,  — хихикнул он, а затем одарил меня улыбкой от уха до уха и игриво хлопнул по руке.

Бриджит не из тех, кто позволяет сплетням и намекам подрывать моральный дух. Как обычно, она взяла быка за рога. После обеда она созвала всех, кто не был в поле, вместе.

— Чтобы никто не тратил время на вопросы "Если" или разговоры за нашими спинами, я хочу сделать объявление. Бертиль и я — пара. В обозримом будущем мы будем спать в одной постели, и, возможно, свадьба даже не за горами,  — объявила она, свирепо посмотрев на меня при слове "свадьба", о чем мы специально не говорили. Я просто ухмыльнулся.

После ещё нескольких замечаний она отпустила всех, и я отнес свои вещи в комнату Бриджит.

В ту ночь, когда мы разделись, чтобы лечь спать, на лице Бриджит появилось первое застенчивое выражение, которое я когда—либо видел, а не то сильное, дерзкое выражение, которое она обычно демонстрировала.  — Я смутила или шокировала тебя, когда упомянула о возможной свадьбе, Бертиль?  — проворковала она.

— На самом деле, Бриджит, будь у меня такая возможность, я бы женился на тебе в первый же день нашего знакомства. Если ты настолько глупа, чтобы выйти замуж за меня, я достаточно умен, чтобы попросить тебя об этом,  — хихикнул я.

Затем я прервал контакт и взял с комода маленький кусочек алюминиевой фольги, а она продолжала спрашивать:  — Что ты делаешь? Что это?

После того, как я смастерил из кусочка алюминиевой фольги дешевое кольцо, я опустился на одно колено и, возможно, впервые со времен моего детства со слезами на глазах спросил:  — Бриджит Кетджен, окажешь ли 

ты мне честь, выйдя за меня замуж и в сто раз улучшив качество моей жизни?

— Надень мне на палец это дорогое кольцо, и я расскажу тебе,  — сказала она, и на её глазах тоже выступили слезы. Как только кольцо было надето, она сказала:  — Да, черт возьми, я выйду,  — и бросилась на меня так, что мы покатились по полу от смеха.

После ещё двух любовных сеансов той ночью, каждый из которых был таким же нежным и приносящим удовлетворение, как и в первый раз, когда мы занимались любовью восемь дней назад, я спросил:  — Есть ли какие-нибудь причины ждать?

— Я не могу придумать ни одной?  — усмехнулась она.

Четыре дня спустя, после того как мы сдали анализы крови и получили разрешение на брак, к нам в клинику приехал мировой судья, и мы поженились, причем Рок был шафером, а Тхань — подружкой невесты. Так закончилось менее чем двухнедельное ухаживание. Мы рано ушли с вечеринки, устроенной после того, как сказали друг другу "Что я хочу", и обнаружили, что, как ни странно, секс у нас, как у полностью преданной пары, был даже лучше, чем до нашей свадьбы.

•  •  •

Следующие восемнадцать месяцев моя жизнь была идеальной — и я изменился. Я изменился к лучшему. Впервые в жизни у меня были теплые отношения, которые сделали меня намного спокойнее — за исключением тех случаев, когда я участвовал в "приключениях" по освобождению жертв торговли людьми. Я больше не ввязывался в драки, у меня никогда не было проблем с сердцем, и я никогда не хмурился. Я все время улыбался.

Примерно через шесть месяцев после нашей свадебной церемонии мы с Бриджит отправились на Арубу на десять дней в отложенный медовый месяц. Если и есть рай, то это не может быть лучше, чем наши десять дней на Арубе. Мы занимались серфингом, греблей на байдарках, ныряли с аквалангом, занимались спортом, танцевали, ели замечательные блюда, плавали, подолгу гуляли по пляжу и занимались любовью, которую невозможно было превзойти.

Примерно на восемнадцатом месяце нашего брака, когда Бриджит, Рок, я и ещё шестеро оперативников отправились в "приключение", мы поняли, что торговцы людьми, которых мы искали, также были членами мексиканского наркокартеля. Определяя местоположение их базы в горной местности Нью-Мексико, мы приняли глупое решение. Хотя Бриджит была главной, мы все принимали участие в принятии решения, так что её нельзя было винить в том, что произошло. Мы разделились на группу из трех человек, и все остальные — по отдельности.

Когда я маневрировал, занимая позицию возле странного здания, возле которого стоял вертолет, я слишком поздно заметил светошумовую гранату, отскочившую всего в паре метров от меня. Когда она взорвалась, я потерял сознание. Следующее, что я помню, это то, что я был привязан к стулу, вероятно, в здании, которое я осматривал, и в комнате было несколько парней, которые выглядели так, словно пришли с кастинга на роль членов банды наркоторговцев. С меня сняли шлем и фирменную майку, которые 

обладали баллистическими, охлаждающими и антисептическими свойствами одновременно.

Один из членов банды, одетый в мою футболку и шлем, заговорил по—испански. Хотя я, конечно, не был близок к беглому испанскому, к тому времени, работая в "Traffic Stop", я достаточно подучил испанский, так что понимал его довольно хорошо, хотя мне было трудно произнести больше нескольких фраз, важных для спасения жертв торговли людьми. Я притворился, что не понимаю, и он заговорил по-английски.

Показывая моё удостоверение, он спросил:  — Что ты здесь делаешь, Бронсон Дженкинс?  — Очевидно, что в "приключениях" мы не использовали удостоверения с нашими настоящими именами.

— Я не знаю. Ты, очевидно, связал меня, так что ты должен знать, почему я здесь, а не я,  — саркастически ответил я.

Он ударил меня по лицу.  — Что ты здесь делаешь, придурок?

— Я просто искал,  — ухмыльнулся я.

— Искал что?

— Все, что смогу найти, чтобы прокормить троих моих детей,  — ответил я.

— В таком высокотехнологичном снаряжении, как это?  — хихикнул он, указывая на мою майку и шлем, которые теперь были на нем,  — и с таким оружием, как это?  — продолжил он, указывая на мой автомат АКМ с подствольным гранатометом GP-25 калибра 40 мм, Desert Eagle и нож Strider SMF (самый дорогой нож в мире, предназначенный для спецназа и которого мексиканцы, безусловно, никогда раньше не видели), лежащий на полу рядом со мной.

— Никогда не знаешь, с какими опасными животными можешь столкнуться,  — усмехнулся я, получив ещё одну пощечину.

Следующие пятнадцать минут допроса были не из приятных. Они сопровождались постоянными ударами и угрозами. Однако было ясно, что по какой—то причине они не собирались меня убивать — во всяком случае, до тех пор, пока не узнают, что я на самом деле задумал.

Когда с первоначальным допросом было покончено, главарь (которого остальные звали Алехандро), который был самым крупным из четверых в комнате, был одет в мою футболку и шлем и держал в руках моё удостоверение, по-испански велел трем другим членам банды внимательно следить за мной, пока он садился в вертолет, чтобы встретиться с ещё один наркокартелем, и что он вернется в течение двадцати четырех часов.  — Дайте ему минимум воды и никакой еды и разрешите сходить в туалет, только если вы все трое будете держать его под прицелом. Я выясню, что он задумал, когда вернусь.

Через несколько минут я услышал громкий взрыв. Я услышал, как завелась пара джипов, громкие крики по меньшей мере дюжины разных голосов, и примерно через десять минут после этого раздались выстрелы из автоматического оружия, в том числе, я уверен, из одного или нескольких пулеметов M2 Browning 50-го калибра, а также взрывы гранат. Примерно через десять минут стрельба прекратилась, и я услышал, как возвращаются джипы.

Из лихорадочных разговоров, которые я подслушал в течение следующего получаса, следует, что вертолет взорвался, а на месте крушения находились неизвестные оперативники. Мексиканцы вступили в перестрелку с оперативниками и потеряли около полудюжины человек, прежде чем неизвестные оперативники скрылись. Кто-то упомянул, что у них были такие 

же шлемы, как у меня.

Поскольку лидер, по-видимому, погиб при взрыве вертолета, парень, похожий на Пончо Виллу, принял командование на себя. Они решили, что собираются переместить меня. Это была хорошая новость, потому что было маловероятно, что они допустят ошибку в наших нынешних условиях, но гораздо более вероятно, что они допустят её в пути. Они надели мне на голову мешок, сковали руки за спиной пластиковыми наручниками и надели на лодыжки что-то вроде самодельных кандалов и отвели к тому, что, как я предположил, было большим внедорожником. Они даже пристегнули меня ремнями безопасности, что в конечном итоге привело к их гибели.

Пока мы ехали, я почувствовал, что на заднем сиденье рядом со мной сидит один парень, и, судя по голосам, которые я слышал, это подтвердилось — вместе с двумя парнями на переднем сиденье. Очевидно, это были те трое, которые охраняли меня в комнате. Примерно через час разговор прекратился, и я готов поклясться, что парень рядом со мной захрапел. Я воспользовался шансом и, благодаря своей врожденной и отработанной гибкости, смог подсунуть руки под ноги так, чтобы мои руки в наручниках оказались передо мной.

Покончив с этим, я снял капюшон, убедился, что парень рядом со мной спит, и был в восторге от того, что у него на поясе висел мой нож Strider SMF. Я осторожно вытащил нож, прежде чем он заметил, и, когда он очнулся, ударил его ножом в горло, ударил парня на переднем пассажирском сиденье в ствол мозга и, не снимая ремня безопасности, провел ножом по плечу и лицу водителя.

Хотя мой удар не убил водителя, он, конечно, потерял управление и вылетел с дороги. Я думаю, что мы перевернулись два с половиной раза, прежде чем приземлиться на крышу в добрых пятидесяти метрах от проезжей части.

Я был немного ошеломлен, но теперь серьезно ранен. Двое парней, которых я ударил, были, очевидно, мертвы — водителя спасла подушка безопасности, но он стонал и был в полубессознательном состоянии.

Поскольку мой ремень безопасности, похоже, застрял, я отстегнул его, вылез из перевернутой задней двери, подошел к водителю и прикончил его. Затем я начал обыскивать машину в поисках другого оружия. Я нашел свой пистолет на ремне у переднего пассажира, но моего "АКМ" нигде не было. Поэтому я забрал автомат АК-47 у пассажира на заднем сиденье, взял кепку и рубашку с длинным рукавом водителя, достал с переднего сиденья литровую бутылку содовой, забрал все деньги из карманов трех членов банды (всего около 75 долларов США и 700 песо) и ушел от дороги к ближайшей горе. Я не хотел, чтобы меня нашла ещё одна машина, набитая членами банды.

Прошло три долгих и трудных дня, прежде чем я нашел ту часть цивилизации, которой мог доверять. Как только я её нашел, я позвонил в "Traffic Stop" с телефона-автомата, поскольку мой мобильный телефон (к счастью, полностью зашифрованный) был захвачен членами картеля. Кори ответил "Jamison Electronics" — псевдоним,  

который мы чаще всего использовали для обложки.

Я сказал:  — Кори, это Бертил. Мне нужно, чтобы кто—нибудь встретил меня в маленьком горном городке в Нью-Мексико...  — прежде чем он начал кричать.

— Бертил, какого хрена, ты жив?

— Конечно, я жив...  — ответил я прежде, чем услышал, как Кори кричит Тханю, чтобы тот позвал Бриджит.

— Что, черт возьми, происходит?  — Спросил я, когда Кори, наконец, ответил на вопрос.

— Чувак, мы думали, что ты мертв,  — он почти рыдал.

— Нет, меня схватили. Почему ты решил, что я мертв?

— Потому что там был вертолет...  — и это все, что он успел сказать, прежде чем Бриджит, очевидно, вырвала у него телефон.

— Бертиль, Бертиль, это действительно ты?  — всхлипнула она. Я впервые услышал, как она по-настоящему плачет.

— Да, это я. Почему вы решили, что я мертв?

— На одном из обугленных тел в разбившемся вертолете был твой шлем и то, что осталось от твоей майки, и мы нашли среди обломков твои обугленные документы. Прежде чем мы смогли получить образец ДНК, нас обстреляли из крупнокалиберных пулеметов "Браунинг", установленных на джипах, и нам пришлось уехать,  — продолжала рыдать она.

— Кто-нибудь пострадал или погиб?

— Никто из нашей группы не погиб, но Джейк и Остин получили серьезные травмы верхней части тела и все ещё находятся в больнице, но в конечном итоге с ними все будет в порядке,  — продолжила она, но, похоже, впадала в ещё большую истерику.  — Где ты? С тобой все в порядке?

— Да, я в порядке. Соедини меня с Кори, и я сообщу ему свои точные координаты, которые я получил на почте в маленьком городке, в котором нахожусь. Но мне понадобится вертолет, чтобы добраться до места, учитывая местность.

— О, дорогой, я люблю тебя!  — простонала она, прежде чем передать трубку Кори.

Я сообщил Кори необходимую информацию, и три часа спустя вертолет приземлился в парке на окраине маленького городка. Бриджит выбежала из него и чуть не сбила меня с ног, когда она бросилась ко мне со слезами на глазах, а я крепко обнял её и поцеловал в шею.

К тому времени, когда мы вернулись на базу, и Бриджит, и я были эмоционально истощены, да и физически я тоже изрядно устал из-за трудностей и недосыпания во время моего трехдневного пешего похода. Однако, прежде чем я смог принять душ и лечь спать, мне пришлось поприветствовать каждого встречного на базе, обнять их, поговорить с ними и выслушать их добрые пожелания. Я думал, что Рок вот-вот сломает мне ребра, но он так крепко обнял меня, когда поднимал с пола, и, по-моему, даже глаза у него были затуманены.

Бриджит приняла душ вместе со мной и с любовью вымыла меня полностью. Было очевидно, что я слишком устал для секса, но она прижалась своим обнаженным телом к моему, и я быстро заснул счастливым, согретым и удовлетворенным.

На следующий день Бриджит показала мне мои сгоревшие удостоверения личности, на которых четко было написано имя 

"Дженкинс", и часть моей фотографии со светлыми волосами — фотографии обугленного тела в шлеме и с небольшой частью моей майки, которая каким—то образом осталась нетронутой, а также другие тела и вертолет. Детали были разбросаны по большой площади.

— Почему взорвался вертолет?  — спросил я.

— Мы на самом деле не знаем, хотя Рок и Джереми оба клянутся, что видели в воздухе под вертолетом нечто, подозрительно похожее на выхлоп ракеты, как раз перед тем, как он взорвался,  — продолжила она.

— Кто мог запустить в него ракету?  — задумался я.

— Единственное, о чем мы можем думать,  — это о конкурирующем картеле. Мы ранили и захватили в плен первого члена банды, появившегося на месте происшествия до того, как прибыли джипы с пулеметами, и из нашего допроса мы поняли, что их местный лидер Алехандро собирался вступить в схватку с другим картелем, с которым у них были стычки,  — продолжила она.

— Алехандро был тем парнем, на котором были мои шлем и майка, и который забрал мои документы,  — выдохнул я.

— Ну, очевидно, он был целью. К сожалению, с нашим прибытием на место происшествия, я думаю, они подумают, что вертолет взорвала наша таинственная организация, а не их конкуренты, и это очень плохо, потому что было бы здорово, если бы они поубивали друг друга. Теперь мы должны это сделать,  — хихикнула она.

•  •  •

В следующие несколько дней мы вернулись к рутинной работе и спланировали рейд на два борделя в Мексике, где, по словам захваченного заключенного, находились жертвы торговли людьми — до того, как его казнили. Бриджит, казалось, ещё больше стремилась доставить мне удовольствие не только в постели, но и во всех отношениях, а Рок, казалось, из кожи вон лез, чтобы быть со мной любезным, что было для него необычно. Обычно наши отношения строились на дружеских отношениях мачо и розыгрышах.

Я чувствовал, что что-то не так.

Примерно через неделю после моего возвращения, после интенсивного секса с Бриджит, когда она оседлала меня наездницей и чуть не оторвала мне член, она была такой активной, но у нее почему-то были слезы на глазах, когда мы обнимались в посткоитальном блаженстве, я повернул её лицо к себе, и в тусклом лунном свете, пробивающемся сквозь световое окно в нашей спальне спросил:  — Хорошо, Бриджит, признайся во всем. Тебя что-то действительно беспокоит, и тебе нужно выплеснуть это из своей груди.

— Я... я... не могу,  — пробормотала она, отводя взгляд.

Я приподнял её подбородок и восстановил зрительный контакт.  — Да, ты можешь. Ты должна. Что-то тебя гложет.

— Ты разведешься со мной... и тогда я умру,  — сказала она, прежде чем разрыдаться.

Когда она, наконец, взяла себя в руки, я снова посмотрел ей в глаза и сказал:  — Я не разведусь с тобой. Скажи мне.

После паузы, во время которой она снова попыталась отвести взгляд, но я не позволил ей, она пробормотала:  — Ты должен понять, я была уверена, что ты мертв. Я чувствовала себя более эмоционально опустошенной, чем когда-либо в 

своей жизни, в десять раз сильнее. Я была разбита вдребезги, и поэтому это был Рок. Мы плакали и утешали друг друга в ту ночь, когда вернулись после осмотра того, что, как мы думали, было твоим телом, и легли вместе. Я действительно не знаю, что произошло дальше, но в какой-то момент мы трахнулись. У меня действительно были галлюцинации, что это был ты. Когда мы проснулись на следующее утро и осознали, что натворили, мы оба были подавлены...  — А потом она разрыдалась так, что я больше ничего не мог понять.

Это было похоже на то, как будто мул ударил меня в живот. Я действительно не знал, как реагировать. Я пролежал так очень долго, а Бриджит рыдала у меня на плече. Она была настолько эмоционально истощена, что, выплакав "Я люблю тебя", "не оставляй меня", "пожалуйста, прости меня", примерно по двадцать раз, она скорее потеряла сознание, чем уснула.

Я очень долго лежал без сна, просто глядя на луну сквозь стеклянную крышу, прежде чем тоже скорее потерял сознание, чем заснул, эмоционально опустошенный.

Когда я, наконец, вышел из коматозного состояния — это было нечто большее, чем пробуждение от глубокого сна,  — на лице Бриджит было испуганное выражение. Я старался не встречаться взглядом и вел с ней натянутую безобидную беседу, прежде чем отправиться завтракать. Было ясно, что Року было крайне неуютно, когда он взглянул на нас, и все почувствовали, что что-то действительно не так.

Как раз перед началом дневного совещания по планированию я сказал Бриджит:  — Мне нужно привести мысли в порядок — я собираюсь в Тусон и проведу там пару ночей в отеле, а потом вернусь.

Губы Бриджит задрожали, но было ясно, что она выплакалась.  — Я люблю тебя больше жизни,  — пробормотала она.

— Я тоже тебя люблю,  — ответил я, пытаясь — вероятно, безуспешно — улыбнуться.

Как раз перед тем, как я сел в одну из машин на базе, чтобы ехать в Тусон, Кори подошел ко мне. Кори — один из самых честных людей, которых я когда-либо встречал в своей жизни. Он схватил меня за руку и пристально посмотрел в глаза.  — Когда Бриджит — самая сильная женщина, которую я когда—либо знал,  — вернулась с последней экскурсии, я испугался за её жизнь. Она была самым расстроенным человеком, которого я когда—либо видел, а Рок, хотя и пытался сохранять видимость силы, был в коматозном состоянии. Бриджит рассказала мне сегодня утром, что произошло. Все произошло из-за того, что она была опустошена потерей твоей любви.

У меня явно было несчастное выражение лица. Он смотрел на меня ещё несколько секунд, сжал мою руку и сказал:  — Не делай глупостей,  — после чего ушел.

В первый день и ночь в Тусоне я был как автомат. Я не был эмоционально готов к чему—то подобному — ничто в моем прошлом не подготовило меня к этому. Это была моя первая любовь, моя первая настоящая дружба с парнем, и я не мог избавиться от этого, выбивая из кого-то дерьмо.

На второй 

день мне на мобильный позвонил Рок. Я не собирался отвечать на звонок, но потом понял, что мне нужно как—нибудь с ним поговорить.

Я едва успел поздороваться, как он срывающимся голосом выпалил так быстро, что я почти не смог его понять:  — Ты должен простить нас. Это было похоже на то, что мы были в измененном состоянии из-за нашего горя. Это было не то, чего мы хотели, не то, что мы понимали, или что-то ещё, и, ради всего святого она все время выкрикивала твое имя. Вернись и выбей из меня все дерьмо, переломай мне все кости, но не смей отказываться от нее.

Я клянусь, что "отказываться от нее" было произнесено со слезами на глазах. Концепция рок-н-ролла была мне настолько чужда, что я был ошеломлен. Я даже не понял, что он закончил разговор примерно через тридцать секунд после вступления.

В ту ночь на меня снизошло озарение. Около 3 часов ночи я вышел из отеля, поехал обратно в "Traffic Stop", разбудил Бриджит и Рока — на самом деле, я просто вытащил их из постелей, так как было непохоже, что кто-то из них на самом деле спал. Никто из них не произнес ни слова, пока я вел их в конференц-зал.

— Бриджит, Рок, я долго и упорно думал об этом. Я понимаю. Я не виню вас, и в той мере, в какой мне нужно простить вас, я прощаю. Однако в следующий раз возьмите образец ДНК, несмотря ни на что, потому что, если я снова восстану из могилы, я пристрелю вас обоих,  — сказал я, произнеся это "пристрелю вас обоих" так невозмутимо, как только мог.

Через несколько секунд, когда они были ошеломлены, я расхохотался и обнял их обоих одновременно. Они улыбнулись и вздохнули, даже если не смеялись вместе со мной. Когда мы вернулись в наш номер, я трахнул Бриджит раком, одновременно вставляя в её попку смазанную анальную пробку, которую я купил в Тусоне. Она испытала самый сильный оргазм, какой я когда-либо у нее видел, когда я вытащил анальную пробку одновременно с эякуляцией в нее.

Через три дня все вернулось на круги своя. Нигде в "Traffic Stop" не было ни напряжения, ни тревоги. Я любил Бриджит так сильно, как только может мужчина любить женщину, и у меня нет сомнений, что моя любовь была взаимной.

•  •  •

У нас был самый подробный план нападения в истории "Traffic Stop" в сотрудничестве с двумя мексиканскими борделями, из которых мы собирались освободить жертв торговли людьми. Каждый оперативник — за исключением Джейка, который все ещё оправлялся от ран — был активен, и каждый компьютерный и административный агент тоже был активно задействован. Мы были почти уверены, что будут жертвы, и было опасно, если прибудет полиция, поскольку у нас не было права находиться в Мексике, и мы точно не хотели убивать невинных полицейских (были ли они невиновны или сотрудничали с торговцами людьми, мы не знали).

Я пытался уговорить Бриджит 

не ввязываться в это приключение и просто руководить им с командного пункта. Она нахмурилась, а затем ударила меня в живот, впервые за все время, за исключением тренировочных спаррингов.  — НЕТ, черт возьми!  — усмехнулась она. Я больше не поднимала эту тему.

Мы напали на первый публичный дом посреди ночи. Нам повезло, потому что мы действительно застали их врасплох и использовали только приглушенный огонь и ножи, чтобы расправиться с дюжиной торговцев людьми, которые там были. Мы спасли двадцать одну жертву: десять из США, двух из Канады, одного из Вьетнама и восьмерых из Мексики. На самом деле там было двадцать две женщины, но одна мексиканка поклялась, что она была там добровольно. Она не хотела возвращаться к своей семье или уезжать куда-либо ещё и попросила нас позволить ей остаться. Мы — как оказалось, по глупости — согласились.

Трое оперативников отвезли двадцать одну женщину на автобусе на отдаленную взлетно-посадочную полосу и улетели с ними обратно в США на двух частных самолетах. Остальные залегли на дно до следующей ночи, когда мы подошли ко второму публичному дому.

И Бриджит, и я испытывали беспокойство, когда в 3 часа ночи следующего дня подошли ко второму публичному дому. У Рока не было подобных проблем. Несмотря на приказ Бриджит задержаться для дальнейшего обследования, Рок и Джереми подошли к зданию с задней стороны.

Незадолго до того, как начался весь этот ад, двое других оперативников, которые обыскивали близлежащие здания, сообщили по нашей защищенной системе связи, что они обнаружили около двух десятков женщин, охраняемых всего тремя охранниками, в здании примерно в ста метрах от борделя. Несмотря на то, что Рок и Джереми получили это сообщение, по какой-то причине они все равно подошли к задней части борделя.

Из публичного дома велся сильный огонь из автоматического оружия. Мы видели, как Рок и Джереми упали на землю. Учитывая сообщение о местонахождении женщин и о том, что случилось с Роком и Джереми, мы поступили нехорошо. Восемь из нас, используя свои автоматы АКМС с подствольными гранатометами калибра GР-25 — 40 мм, забросали здания гранатами с трех сторон, а затем бросились внутрь.

Перестрелка в здании была интенсивной, но длилась недолго. У нас были очки ночного видения, и перед тем, как войти, мы отключили генератор, питающий здание. Десять находившихся внутри торговцев людьми, которые не были убиты гранатами (их было восемнадцать), были убиты, в основном, Бриджит и мной, когда мы ворвались в здание, чтобы отомстить за то, что было либо смертью Рока, либо его серьезным ранением.

Двое оперативников, которые нашли женщин, расстреляли трех охранников из автоматов на поражение. Бриджит отправилась к женщинам, а я отправился на поиски Рока.

Джереми был серьезно ранен, но выжил. Року повезло меньше. Я добрался до него, когда он был ещё в полубессознательном состоянии. Он улыбнулся мне.  — Ты мой лучший друг на свете,  — выдохнул он.  — Убирайся из этого бизнеса, пока тебя и твою любимую женщину тоже не убили,  — были его 

предсмертные слова у меня на руках.

Я со слезами на глазах взвалил тело Рока на плечо и отнес в ожидавший меня "Хаммер". Это было нелегко, поскольку он был тяжелее меня примерно на пять килограмм. Единственная причина, по которой у меня хватило на это сил, заключалась в том, что я был под кайфом от адреналина.

Бриджит подошла ко мне после того, как я положил тело Рока в "Хаммер", и мы крепко обнялись. Затем она прорычала:  — Та сука, которую мы отпустили прошлой ночью, предупредила торговцев людьми. Я не знаю, как она могла это сделать, но я выбью это из нее на базе,  — снова прорычала она.

Потребовалось четыре частных самолета, чтобы доставить всех оперативников, двадцать восемь женщин (двадцать семь жертв и эту сучку) и тело Рока обратно. К счастью, Рок был единственным убитым оперативником. В дополнение к серьезным ранениям Джереми, у двух других оперативников были относительно легкие ранения.

В течение двух месяцев мы вернули семьям всех жертв, которых мы спасли во время двух рейдов на мексиканские публичные дома, которые хотели вернуться к своим семьям. Те, кто не хотел возвращаться или кому некуда было идти, получили работу и переехали в другое место благодаря нескольким благотворительным организациям, с которыми мы сотрудничали. Я позволил Бриджит разобраться с этой сукой, которая стала причиной смерти Рока. Я никогда не спрашивал, что в конечном счете с ней случилось, но я совершенно уверен, что в будущем она не будет нести ответственности за чью-либо смерть.

•  •  •

После ещё одного года и полудюжины совместных приключений я уговорил Бриджит последовать предсмертному совету Рока. В настоящее время мы ведем собственный бизнес в Финиксе по аренде и продаже портативных генераторов, а также легкой и тяжелой строительной техники — это значительный, хотя и приятный шаг в сторону от того, чтобы каждый месяц подвергать свою жизнь риску,  — с двенадцатью сотрудниками, занятыми полный рабочий день и шестью — неполный.

Теперь у нас с Бриджит трое детей. Наша старшая — восьмилетняя дочь, которая выглядит так же красиво, как и её мама (хотя и без двухцветных глаз), и, несмотря на то, что она такая милая, как только может, ни на кого не обижается и уже расквасила нос толстозадому девятилетнему хулигану. У нас также есть пятилетние мальчики-близнецы, которые просто хулиганы, но я поклялся, что воспитаю их так, чтобы они не были такими придурками, каким был их отец в первые двадцать три года своей жизни. Мы с Бриджит любим друг друга больше, чем когда-либо. Я действительно верю, что я один из самых счастливых мужчин на планете, если не самый счастливый.

Я думаю, что эта история всё-таки не была клише!