Игра с низменными ставками Ч. 2 aka Семейная инцест игра

Итак, кто мы теперь есть по жизни? Давайте, доставайте ручки, блокнотики, будем записывать. Почему нам надо записывать это в шесть утра воскресенья, когда все нормальные люди отсыпаются перед въебной неделей? Ну, господа-пацанчики, ответ в самом вопросе. НОРМАЛЬНЫЕ. Ага. Поняли? Не наша тема, короче. И... Мне нужна доска плюс маркер. Как зачем? Ну блядь, раз уж у нас тут собрание, я в центре внимания и вы навострили ушки, готовясь внимать каждому моему ахуенно важному слову, то это уже похоже на секту или семинар, а, так как я верю только во всевышний биткоин и в принципе не понимаю всех этих религиозных обычаев... Не, я, конечно, слышал, что подарок — это, в первую очередь, внимание, как подарочный набор из шампуня, дезодоранта и геля для душа на двадцать третье, но вряд ли вашим Богам нужен мертвый козел. Кстати о подарочных наборах. Вот у меня в шкафчике дома их стояло штук пятнадцать на вскидку и, каждый раз получая такой, у меня в голове вращалось две мысли: это чел просто не парился или тонко намекает на то, что от меня попахивает. Что первое, что второе — бе. Вы все еще пишете? Пишите, пишите! Это важная, блядь, тема и вообще житейские мудрости. Да, от школьника! Вообще завали ебало там в заднем ряду! Раскудахтался, ебнврт. Блин, а я бы мог сделать карьеру препода...

Ка-а-ароче здравствуйте. Меня зовут Алексей и сегодня я покажу вам размеры той задницы, в которой мы оказались. И нет, я не просто покажу ее, как сделали бы сто процентов продавцов успешного успеха. Я... Да я, блядь, лучший продавец успешного успеха. Я и есть успешный успех. Успешный успех хочет продавать меня, епт! Концепция успешного успеха была взята с моего примера бизнеса по продаже сигарет у юношеской спортшколы. Короче сегодня я буду показывать как из этой задницы выбраться. Надеюсь. Очень, блядь, надеюсь.

Тем временем я услышал аккуратный щелчек двери позади и следом тихие шажки босыми ножками в сторону ванной. Да, диван был развернут к окну и я лежал спиной ко всей квартире, так что сейчас мог лишь обрисовать себе в голове как Инна Федоровна крадется на носочках в своем сексуальном халатике в сторону ванной.

Итак о чем я? Ах, да. Мы в дерьме! Нулевая жилплощадь, ветер в кармане, целый портфель проблем за спиной и до конца этого ебанного списка еще пиздецки долго. Хуевое портфолио для коуча какое то. Как выправлять? Все очень просто. Берем гидравлический фазоинвертор... Бля, не тот текст. В общем у нас есть какая то тактика и мы будем ее придерживаться. Во-от... Че вам еще такое рассказать, пока я лежу и жду хуй пойми чего и хуй пойми зачем со вставшим хуем? Хм-м.... ..

Видимо, в своих размышлениях я таки и уснул, а разбудил меня уже приятный запах свежего, зернового кофе и, поднявшись на запах будто зомби из гроба, я увидел хозяйку квартиры уже одетую в белую рубашку на выпуск и черные брюки с широкими штанинами, стоящую ну чуть ли не внутри своего огроменого холодильника. Нахера одной женщине такой огроменный, ебать его в рот, холодильник? Для статуса? У нас на всю семью из трех хлебальников он был вдвое меньше. Но, что было у нее явно не отнять, так это чувство стиля что в выборе интерьера, что в выборе одежды.

Короче подорвался я аки заведенный, разбросав все постельное белье по дивану и, до того, как Инна Федоровна повернулась, уже стоял у кухонной стойки, готовясь шутливо строить ей глазки. Она повернулась, глянула на меня, на диван, обняла кружку с кофе обеими ладошками и, чуть отпив, поставила ее на подставку у кофеварки.

— На завтрак у меня только овсянка, — сказала она, доставая коробку уже названного, с позволения сказать, блюда из верхнего шкафчика.

Нахера вообще жрать овсянку, когда есть еда для людей? Что дальше? Отруби, солома и комбикорм?

— И Вам доброе утро, Инна Федоровна, — сказал я, продолжая строить глазки уже ее спине. — Мне хватит и кофе.

— Ну, кофеварка там, зерна там, кружку найдешь там, — начала указывать она пальцами, — но, для начала, прибери белье с дивана и надень футболку.

Знаете, вот после этого не хватало только характерного звука хлыста или хорошей такой пощечины хотя бы. Так мастерски "Халявы не будет" мне еще никто не говорил. Что ж, учитывая свои дальнейшие планы, мне лучше быть сейчас очень хорошим и воспитанным мальчиком. Хорошо, что в Аретузе ее не научили читать мысли.

— Ну что, как самочувствие? — спросила она, когда я, выполнив все ее пальцеуказательные действия, сел напротив с кружкой кофе.

— Физически готов сворачивать горы. Морально так себе.

— Что ж, горы сворачивать не надо, — пожала она плечами, — а... Ты помнишь, что говорил тогда ночью? О нашем деле.

— Помню, — ответил я, сделав глоток кофе и поморщившись от его крепости. — Теперь я с Вами и больше не соскочу.

— В самом деле? — глянула она на меня, перед тем, как засунуть в рот полную ложку овсянки. — Ну-у, рада слышать. С чего такой резкий разворот приоритетов?

Что ж, во-первых реальную причину я ей точно говорить не буду, а во-вторых, господа, это мой шанс решить одну из своих проблем и я пиздец как надеюсь, что все получится. Если бы был верующим, еще и молился, потому что запасного плана у меня пока нет. По крайней мере такого, мысли о котором не вызывали бы желания повеситься на балконе.

— Вы обещали сделать то, что я попрошу в обмен на мою помощь, — ответил я и тут же увидел, как ее лицо напряглось.

— Напомню, — подняв передо мной указательный палец, ответила она, едва проглотив овсянку, — в пределах разумного.

— То, на что я подписываюсь, выходит да-алеко за рамки разумного, — ответил я, снова отпив кофе. — К тому же я бы не просил Вас об этом без острой необходимости.

— Ты меня уже заинтриговал, — откинулась она на стуле и сложила руки на груди. — Так чего ты хочешь?

— Пожить у Вас, — ответил я и она, едва смыкая губы, посмеялась. — Какое то время, — поспешно добавил я и продолжил. — Мне больше некуда идти сейчас и я Вас явно не потесню.

Она отвернулась и, все еще посмеиваясь, посмотрела в окно. Чуть успокоившись, она снова посмотрела на меня и опять заулыбалась, едва не смеясь.

— Ты понимаешь, что я не могу? — наконец ответила она. — Я не могу пустить ученика в свою квартиру. Что об этом подумают, если узнают? Да и не только подумают... Я уже молчу о том, что мы чужие друг другу люди и вот так... Я не хочу постоянно испытывать неловкость в собственном доме.

— Это значит "Нет"?

— Это значит... Да я вообще не думала, что ты попросишь о таком. Не знаю... Подправить аттестат, помочь на ЕГЭ, дать рекомендацию в универ, но не жить со мной, понимаешь? Это...

Это пока не "Нет", что уже пиздецки радует.

— Аттестат, ЕГЭ, универ... Инна Федоровна, вспомните, что стало с парнем Ангелины. У меня сейчас есть реальные шансы банально не дожить до того момента, когда вся вот эта вот муть мне пригодится и прошу я Вас об этом не от хорошей жизни. Мне реально некуда идти...

— Возвращайся к родителям, — тут же перебила она меня. — Я давно имею дело с учениками и прекрасно знаю эту манеру тысячекратно увеличивать размер своих реальных проблем в этом возрасте. Я, почему то, почти уверена, что ничего серьезного на самом деле у тебя не произошло и помириться для вас — дело пары слов и широкого жеста.

Я тут же встал, снял футболку и показал свое тело, покрытое лиловыми пятнами, как шерсть далматинца.

— Как думаете, у меня есть сейчас желание преувеличивать свои проблемы? — сказал я и, увидев ее прищуренный взгляд, снова надел футболку. — Я не могу домой вернуться. Действительно не могу. Хотите верьте, хотите нет, но, если Вы рассчитываете на мою помощь, остается только согласиться.

Блеф. Явный, сука, блеф, а из меня игрок в покер как из Рустама профессиональная виолончелистка, но она об этом не знает. Если узнает, что видео с моей мамой попало в руки ЕМУ, я буду на крючке еще и у нее, ведь, поняв что я буду охотиться за ним с ее помощью или без, она явно этим воспользуется. К-к-к-комбо из местоимений, епт. Совсем чуть-чуть и будет фаталити. Короче, как я и сказал в начале, масштаб той задницы, в которой я оказался из-за своего бездействия и наивности, едва ли можно себе вообразить, но воображать нет времени. Нужно из нее выбираться и поскорее. И да, любыми методами. Теперь передо мной преград почти не осталось.

— Мне нужно подумать, — наконец ответила она, так же как и я, видимо, долго взвешивая все в голове. — Уясни, свое согласие я ПОКА не дала, но и не выгоняю тебя. Можешь пока что жить здесь, НО, если мне хотя бы что-то не понравится в этой затее, я тебя выставлю за дверь без объяснений в любой момент.

Вот же хитрая сука. Вроде и продавилась, но оставила себе варианты отхода... Что ж, если все же получилось с ней, с остальным будет проще.

— Но до тех пор ты мне помогаешь, — добавила она и протянула руку. — Идет?

Я ответил на ее рукопожатие, легонько взяв ее нежную ручку. Да, не самый лучший договор о совместном проживании из всех возможных, но единственная альтернатива — это лавочка в парке, так что...

— Тогда сразу оговорим правила, — добавила она, вернувшись к своей мерзкой овсянке. — Пьяным среди ночи не приходить, девушек не водить, никому об этом не говорить. Увижу, что что-то пропало — напишу заявление. Замечу, что подглядываешь или еще какую мерзость учудишь — выкину в окно.

— А Вы обо мне не самого высокого мнения.

— Лешенька, я за месяц пережила две твои потасовки и тащила пьяным домой, — притворно улыбнулась она мне, — так что скажи спасибо и закрой ротик.

— Нет, так не честно, — ответил я, улыбаясь. — Тогда и на Вас эти правила тоже должны распространяться.

— Не переживай, — усмехнулась она, — девушек водить я и не собиралась.

Так, с ориентацией разобрались.

— А юношей?

— А это не твое дело, — как всегда с долей стеба ответила она и, отодвинув от себя уже пустую тарелку, откинулась на стуле, закинув ногу на ногу. — Ну-у, раз уж мы снова вместе, немного введу тебя в курс дела. Вчера приходил твой одноклассник — Артур и выглядел он, — обрисовала она меня своим пальцем в воздухе, — ну примерно как ты сейчас. Даже хуже.

— И это он скинул фотки Мадины, — продолжил я ее речь. — Что ж, моя бомба замедленного действия, наконец, рванула.

Вот на что обменял Рустам видео с моей мамой... Пиздец, Леша, да ты просто молодец! Сначала неудачная попытка прекратить их общение, что только подлило масло в их ебучий роман, а потом еще и Рустама замотивировал трахнуть ее поскорее. Вот есть выражение про то, что человек пилит сук, на котором сидит. Ага... А я не пилю. Я этот сук заминировал нахуй.

— Твоя бомба замедленного действия? — опешила Инна Федоровна. — Для тебя это шутки? На мальчишке живого места не было!

— Вы просили меня выяснить кто это? Я выяснил. Как еще мне это нужно было сделать? Ходить и опрос устраивать?

Она замолчала, глядя на меня своим пронзительным взглядом с долей осуждения.

— Гарантированный результат можно было получить только так, — добавил я. — Только если бы они сами сдали своего. Я не виноват, что друзья его еще и избили за это. Я рассчитывал на то, что все четверо были в курсе изначально кто слил фотки, но, оказывается, нет.

— К сожалению мальчик страдал зря, — вздохнула Инна Федоровна. — Он ничего не знает, помимо того, что нам уже известно.

— Или пиздит.

— Так, еще одно правило, — чуть добавила строгости в голосе директриса, — в моем доме без матов!

Еще немного посверлив меня взглядом, она снова глянула в окно и призадумалась:

— Нет, он не врет. Я давно с людьми работаю. Могу понять, когда мне врут, а он... Он раскаивался.

— Неужели Вам его жалко? — опешил я, глядя на ее грустное лицо.

— А тебе нет? — повернулась она ко мне и чутка озлобилась. — Знаешь на что он поменял это? На номер и фотографии Вашей новой учительницы по русскому.

— Да ладно? — опешил я от ее слов. — Голые фотки Светланы Викторовны?

Мне срочно они нужны для... Ну для расследования там... Домашней работы. В общем нужны! Друг просит.

— Нет, — покачала она головой и чутка посмеялась. — Просто фотографии. Да, не самые обычные. Кто-то сфоткал ее сзади или когда она нагнулась. Декольте и тому подобное, но ничего такого из ряда вон. Господи, да так любую женщину сфоткать можно.

И потом ею занялся Рустам, но, не похоже, что этим можно было ее шантажировать. Она дала ему по собственному желанию? И только ли ему?

— Понимаешь, Леш? Мальчик даже не понимал, что у него в руках и ЧТО он передал. Для него это было просто развлечением. Так что да, мне его жалко в какой то степени.

— Ну мальчик — идиот, — ответил я. — Если бы его свои же не избили, он бы до сих пор довольный по школе расхаживал и даже не думал о том, какую мерзость совершил. Так что да, жалости он не заслуживает. От меня уж точно.

В ответ она лишь громко цикнула и вздохнула.

— Что ж, может мне и нужен был такой циник, — после недолгого молчания, сказала она. — Признаю, ты прав. Только так можно было сделать то, о чем я тебя просила и сама бы я никогда такое не сделала. Но дальше я не знаю за что ухватиться. Он будто призрак. Нависает над всеми невидимой тенью и дергает за ниточки.

— Если и дальше продолжим вслепую хвататься за эти ниточки, ничего не выйдет, — развел я руками. — Если, конечно, нам просто крупно не повезет.

— Знаешь, Леш, меня пугает мысль, что это может быть школьник, — внезапно сказала она, глядя мне в глаза. — Представить, что ребенок способен на такое... Артур не понимал, что у него в руках, но этот... Он все прекрасно понимает. Зачем он это делает?

"— Не знаю зачем ему все это и даже узнавать не хочу, — внезапно я вспомнил слова Ангелины и призадумался"

— Вот это и нужно понять в первую очередь, — наконец сказал я. — Поймем его цель, поймем за что хвататься.

— Великолепный план, — саркастично ответила директриса и хлопнула ладошкой по столу. — А теперь придумай как это сделать, не усадив его перед собой прямо на табурете.

— Все просто, — встал я со стула и, взяв кружку, пошел в сторону мойки. — Нужно начать с самого начала. Если Ваши предположения верны и он школьник, то вряд ли занимается этим давно, так что найти начало будет не так сложно.

— Ну найдешь, а дальше? — сказала она, подойдя к той же мойке и поставив тарелку рядом на столешницу. — Проследить все его действия будет слишком сложно в одиночку и нет уверенности, что это что-то даст.

— Есть идеи получше?

— Ни одной, — скривила она губки и, чутка подумав, добавила, махнув на меня пальцем, будто волшебной палочкой. — Нет, идея, кстати, отличная. Даже очень. Мы хватаемся за ЕГО действия в данный момент, но он уже давно этим занимается и приобрел достаточно опыта. А сначала он мог допускать ошибки.

Черт, точно... Как я сам не подумал об этом? Приятно работать с такой умной женщиной... И сексуальной, черт возьми. Будь она пострашнее, у меня бы точно не забивался мозг мыслями о том, как я хочу ее увидеть голой прямо на этой столешнице.

— Самая давняя точка у меня — это Ангелина, — сказал я, освободив ей мойку. — Я поеду к ней сегодня. Как раз мне по пути.

— А я займусь предыдущим директором, — ответила Инна Федоровна, отмывая тарелку. — Я давно уже думала о том, что он был как то связан со всем этим.

— Ну тогда... Мстители, к бою!

Она выключила воду и глянула на меня с недоумением.

— Что? Ну давайте хоть пятюню отобьем.

— Знаешь, вот иногда смотрю на тебя и вижу взрослого, зрелого мужчину, а в следующий момент уже ребенка с соской.

— А я смотрю на Вас и вижу ведьму без чувства юмора и грамма веселья. Ну правда, Вам бы поучиться веселиться.

— Я умею веселиться, — ответила она, нахмурившись и сложив руки на груди.

— И что Вы в последний раз делали только ради развлечения?

— Клоуна к себе домой пустила! — тут же ответила она.

Ее так и хочется отшлепать за длинный язык...

— Ладно, я переодеваюсь и еду, — сказал я и уже заранее отошел на безопасное расстояние за стойку. — Инна Федоровна, а можно еще одну ма-аленькую просьбу?

— Подселить ко мне еще кого то? — с усмешкой спросила она.

— Двух черепах и енота, — ответил я и, наконец, увидел как она посмеялась, пытаясь спрятать от меня свою улыбку. — Займете денег до вечера? А то у меня не хватит даже до общаги доехать.

Она закатила глаза, громко цикнула и ушла в свою комнату. Вернувшись со своим красным, кожаным кошельком, она вынула из него купюру, положила ее пафосно на стойку и придвинула ко мне.

— Вы самая лучшая, — сказал я, аккуратно сворачивая ее и пряча в карман. — Можно я Вас поцелую?

— Еще чего, — посмеялась она в ответ.

Спросите каким боком я собрался отдавать, не имея нихера? Нет, чертов ты извращенец, я не пойду торговать собой на автомагистрали Москва - Нижний Урюпинск. И нет, блядь, на другой автомагистрали тоже не пойду! Вообще завали ебало там на заднем ряду! Заебал кудахтать! Короче план есть. Поихали. Тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык.

От квартиры Инны Федоровны потыгыдыкал я сразу на ближайшую остановку, а оттуда, на первой же попавшейся маршрутке, добрался и до центра города. Да, особенность маленьких городов в том, что любые значимые объекты находятся исключительно в центре, что не обошло стороной и наш местный университет. К счастью, квартира директрисы была почти что в центре и отсюда я мог дотянуться буквально до всего. Зайдя через центральный вход в университет, я тут же встретился с Мишаней и, уже по привычке, сморщился.

— О-о-о! — закричал он, вскинув руки. — Леха студент! Все? Школу окончил?

Знакомьтесь, местный охранник — Мишаня Болтун. Не знаю как его называли другие, но для меня он был болтуном, потому что хлебало его не закрывалось и нёс он такую чушь, что... Да кто бы, блядь говорил? Ты в прошлый раз про водителей автобусов заливал. В общем знакомы мы с Мишаней очень давно. Примерно с того дня, как он уволился из армии, а я научился понимать человеческую речь. Примерно в тот же день я узнал, что на свете существуют ебанутые. Возможно эти два события как то связаны. И да, меня, нелюдимого пацана, он вздрачивал десятикратно, потому что на весь его тупой стеб я просто не мог ответить. Но теперь... Пизда тебе, Мишаня.

— А ты? — спросил я в ответ и он, немного подумав, усмехнулся.

— Еще при Советском Союзе!

— Понятно теперь чего тебя даже в шарагу не взяли, — пожал я плечами. — Я к отцу. Пропустишь?

— Пропустишь, пропустишь... Куда ж я денуся? Такая большая шишка пришла.

И, нажав на кнопку с характерным комментарием "Оп-па, проходи-и", он зажег на турникете зеленую лампочку. Я прошел и расписался в его журнале.

Дорогу к кабинету отца я мог найти даже с закрытыми глазами. Наверное это самое посещаемое мной учебное заведение за всю мою жизнь. Да, учитывая три школы и их, вроде как, обязательное посещение. Но в детстве я рад был сюда приходить, ведь дома особо развлечений не было. Не было ни телефона, ни приставок, даже комп и тот был старый, едва включающийся и использовался только для работы и учебы. Да, тот самый "компьютер для учебы", который реально для этого использовался. Представьте теперь его уебищность. И лишь в седьмом классе у меня появился 4 ЯДРА, 4 ГИГА, ИГРОВАЯ ВИДЕОКАРТА, но, конечно же, тоже ТОЛЬКО для учебы. А здесь, в универе, мне, мелкому пацану, было очень интересно. У отца была веселая компания друзей-коллег из химиков, физиков и биологов, которые всеми силами пытались развлечь пацана всякими штучками. Показывали мне разные опыты и всякие крутые, научные приблуды. Именно поэтому я, учась уже в школе, очень ждал первых уроков по химии... Ага... Дождался. Уже прочувствовали этот облом? Думаю так было почти у всех. Нахуй пошли все опыты и вообще все, что могло вызвать хоть какой то интерес. Писать всякую непонятную билебердистику же в разы прикольнее, да? Ну верно же? Да в смысле нет, ты, уебан с заднего ряда? Самый умный что ли? Завали ебало!

Короче путь был достаточно долгий. Сначала поднимись ты на второй этаж, пройди 6 поворотов и длиннющий коридор, спустись на первый, пройди еще 3 поворота, выйди во двор, пройди на другую сторону, еще 2 поворота, длинный коридор, поднимись на второй этаж... Да блядский ты лабиринт! Ты закончишься сегодня или нет, еб твою мать? Короче в этом универе реально можно было потеряться. Я не шучу. Тут терялись. Я раза 4 минимум и искали меня всей кафедрой во главе с Мишаней, бегающим с картой местности в зубах. Не то, что бы она как то помогала, если что, потому как, учитывая постройку здания, где вроде как ведущий куда то коридор мог внезапно оборваться тупиком, а на обратном пути могло внезапно появиться несколько разветвлений, которых точно, сука, не было, когда ты шел сюда в первый раз, передвигаться по этому месту можно было только с картой Мародёров или клубком Тесея.

Дойдя до кабинета отца, я зашел внутрь без стука и тут же замер на входе. Отец сидел за своим столом, водя ручкой по тетрадке, в которую сверху заглядывала молодая, сексуальная студентка, параллельно гладя моего отца по плечу и предплечью.

— Что ж, не худшее за чем я тебя мог тут застукать, — проворчал я с грохотом закрыв дверь за собой.

Отец тут же обратил на меня внимание и, на секунду улыбнувшись, тут же оцепенел, переведя взгляд на студентку рядом. Та же, в свою очередь, пристально смотрела, как я быстрым шагом приближаюсь к ней и, по мере моего приближения, начала немного отшагивать назад. Видимо выражение лица у меня было в этот момент просто убийственное. Отец тут же подорвался, закрыл своим телом от меня студентку и задвинул ее себе за спину.

— Исчезни, — сказал я ей, кивком указав на дверь и, не думая ни секунды, она быстро избавила кабинет от своего присутствия.

Проводив ее взглядом до момента, пока дверь за ней не закрылась, я перевел взгляд на отца и, обойдя его по кругу, сел на его стол.

— Что, даже не поздороваешься? — спросил отец, поправляя свои очки.

— Странно здороваться с тем, кто даже не попрощался, — ответил я, взяв со стола ту самую тетрадь.

— Слушай, Леш, — обошел меня отец и сел в свое кресло, — я хотел, но мама...

— Что мама? — спросил я, тряся перед ним тетрадью. — Уже не такая молодая как твои студентки?

— Нет, нет... Твоя мама самая лучшая, — поспешил он меня успокоить хуй пойми зачем. — Просто она даже не дала мне возможности поговорить с тобой.

— Двадцать первый век, — ответил я. — Телефон есть у каждого.

— Конечно, — закивал отец и его голос приобрел чутка хрипотцы, — я просто...

— В церкви прощения молить будешь. Я не за твоими оправданиями сюда пришел и мне плевать что ты скажешь!

— А, вот значит как, — поджал он губы и, откинувшись в кресле, закивал, смотря куда то в сторону. — Молодец, Лена. Даже сына против меня настроила.

— Она ничего о тебе не говорила, — ответил я, бросив тетрадь перед ним с громким шлепком о стол. — Я уже и сам в состоянии понять, что поступил ты по ублюдски.

— Выбирай выражения! — тут же повысил он голос, хлопнув ладонью по столу.

— А то что? — встал я со стола и наклонился перед ним. — Думаешь я поверю, что ты этой шмаре просто с учебой тут помогаешь?

Он тут же подорвался со своего кресла и озлобленно начал сверлить меня взглядом.

— Да кем ты себя возомнил, сопляк? — прорычал он.

— Что, пап, я тебе секс обломал? — усмехнулся я. — Кем я себя возомнил не важно, а вот перед собой вижу конченного козла и урода.

— Пошел вон из моего кабинета!

— Не волнуйся, уже ухожу, — ответил я и, отшагнув назад, пошел в сторону двери. — Посмотри на себя в зеркало, может увидишь то же, что и я.

Я дошел до двери, ощущая, как он сверлит меня взглядом в спину и, открыв ее, я остановился, развернувшись к нему лицом.

— Вечером будь дома, — сказал я. — Раз уж хочешь поговорить о семейных ценностях, у тебя будет шанс. Не придешь — все увидят того, кого вижу я.

Да, вот так. Кто считает, что я поступаю не правильно — может идти нахуй. Да, ты, хуйло с заднего ряда, в первую очередь. Я долго думал о том, как мне выбираться из того дерьма, что устроили мои родители и, даже вспоминая что каждый из них наделал, менять отношения с ними в такую сторону было невероятно сложно. Даже всей моей злости на это не хватало и мои руки еще долго тряслись, как и в прошлый раз, когда я покинул квартиру матери.

А успокоился я только выйдя на остановке. Прямиком с универа я сразу поехал в общагу, до которой от универа было уже не так далеко, как от Кати и пришлось всего лишь прокатиться на автобусе. Ох уж эта толкучка в общественном транспорте еще совкового производства с пассажирами того же совкового производства. Когда я вышел на остановке, ощущение было такое, будто по мне прошлось стадо диких страусов. Ну почему у меня нет прав? И машины... И дома... И денег... Помогите...

Как вы, может, помните, до общаги мне нужно было еще хорошенько так пройтись пешком и, сделав небольшой крюк по пути, я зашел в единственный, видимо, на весь этот бомжерайон магазин, осознав там же на кассе насколько же я не помимаю что такое деньги, (ведь за раз я успешно прочипиздил почти все, что занял у Инны Федоровны), я почеляпал уже к знакомым баракам. Денег же осталось только на дорогу и то впритирку, так что продаваться на автомагистрали уже не звучит как очень уж плохая идея...

Зашел я, значит, в общагу и сразу же встретился взглядами с Зинаидой Павловной. Летящей походкой подойдя к ее будке, я, улыбаясь, поздоровался и, достав из пакета пачку печенья, положил ее на стойку перед ней.

— Это Вам, — сказал я.

Она взяла упаковку, подняла ее перед собой и, непонятно на кой ляд кривя носом, покрутила ее перед глазами.

— Отравил что ли? — спросила она, как ни странно, на полном, блядь, серьезе.

— В этот раз не стал, — ответил я и вопросительно глянул на нее. — С чего, позвольте узнать, такое недоверие?

— А что ж не узнать? — бросила она печенье к себе на стол и достала подаренный мною кипятильник из ящика. — Ты чего это, ирод проклятый, решил все общежитие спалить, да?

Вот тут, признаюсь, растерялся нахер и стоял с лицом лица, глядя по очереди то на кипятильник, явно переживший Беслан и Бейрут, то на бабку, пережившую царя и партию.

— Я, значит, решила заварить себе чаю, сунула его в ковшик, — продолжила она, так яростно размахивая этим кипятильником, что едва вингардиум левиосу не скастовала, — ушла по своим делам, возвращаюсь, а оно искрит! И тут же у меня вспыхивают занавески!

— Ох Зинаида Павловна, переходили бы Вы тогда на пиво. Всяко полезнее для здоровья будет.

— Он еще шутки шутить тут вздумал! — вдарила она по столу и ее голос начал срываться на писк. — Я сейчас милицию вызову! Шутит он стоит, паршивец!

— Так, бабка, не борзей, — в ответ вдарил я по ее стойке так, что она чуть подпрыгнула на своем месте и ее очки скатились на самый кончик носа. — Даренному коню в зубы не смотрят, слышала такое выражение? Я не знал, что эта хрень бракованная, так что сама виновата, — и, развернувшись, я пошел к лестнице на второй этаж. — Купи себе чайник.

Поднявшись на второй этаж, я нашел двадцать первую комнату, постучался в дверь и в этот раз, в отличие от прошлого, увидел уже сияющую улыбку хозяйки комнаты. Засунув кипятильник в ковшик (на этом моменте, признаюсь, я отсел подальше), она принялась рассклыдвать все, что я ей притащил из магазина по шкафчикам, а после достала две кружки и поставила их на стол.

— О, ты прикупила еще одну?

— Да, — посмеялась Ангелина, подобрав золотистые волосы с лица. — Ну не купила, а одолжила, так сказать. Поить гостей из блюдца как то не хорошо все таки.

— Гостей? — удивился я. — Ты вышла в свет?

— Ахаха, нет, — мило улыбнулась она, подливая кипяток в кружки. — Кроме тебя у меня никого нет.

— Это так двусмысленно прозвучало.

Она посмеялась, раскинула заварку по чашкам и села напротив, придвинув ко мне сахарницу.

— Так ты ко мне просто так зашел или снова пытать будешь?

— Хотел тебя увидеть, — подмигнул я ей, рассыпая сахар.

— Значит ты меня послушал, — кивнула она, чутка закусив нижнюю губу. — Молодец.

Да, Лешенька, молодец... Еще одно правило: НИКОГДА не слушать блондинок.

— Не совсем. Я, если честно, не просто так приехал.

— Интересно, — улыбнулась она. — А зачем?

Я не стал отвечать. Лишь пожал плечами и всем своим видом показал, что она и сама должна догадаться.

— Значит, все таки, пытать, — покивала она, поджав губки.

— Правда я забыл свою хлестку, — ответил я. — Надеюсь у тебя найдется.

— Леш, ты же понимаешь, что эта тема для меня очень... Очень болезненная, — ответила она, никак не отреагировав на мои слова. — Я не хочу снова и снова к этому возвращаться и вообще, — нахмурилась она, перейдя уже почти на шепот, — хочу забыть все это.

— Я понимаю. Но и ты меня пойми, мне больше обратиться не к кому.

— Ладно, — ответила она после продолжительного молчания, все еще глядя куда то в сторону почти что мертвым взглядом. — Что ты хочешь еще узнать?

— Что у него было на тебя? — спросил я и увидел, как ее лицо резко напряглось. — Как он заставил тебя сделать... ЭТО?

— Я не скажу, — ответила она после продолжительного молчания. — Это... Если он заставил меня сделать подобное, можешь представить что у него было и почему я не хочу рассказывать об этом кому-либо.

Примерно как то, что хач поимел твою мать? Ну да, я бы тоже не рассказывал о таком.

— Да, глупый вопрос, извини. Ну а как ты в первый раз с ним связалась?

— Мне его контакты дала подруга. Сказала... Сказала просто что чел прикольный. Прикольный чел, блин! — покачала она головой. — Ивашка. Мы ее называли "Ивашка", — пояснила она. — Иванцова фамилия.

— Не знаешь где она сейчас? — она лишь цикнула, отрицательно покачав головой. — А кто еще с ним общался?

— Всех не знаю, — пожала она плечами, — но, помимо нас с Ивашкой, еще несколько ребят из нашего класса точно. Кудрин Володя, Елисеева с Виноградовой, Нечаев и... И Артем.

Я быстро записал всех в заметки, пока Ангелина, снова поймав приступ меланхолии, засмотрелась в окно.

— И где они сейчас... Ну, помимо очевидного, — быстро добавил я, — ты тоже не знаешь?

— Знаю... Скорее предполагаю, что Нечаев в городе. Его условка еще не вышла. А остальные не знаю.

— Условка? — опешил я и она кивнула в ответ. — За что?

— Был у нас один, — начала она, параллельно попивая чай, — Чич фамилия. Типичный хачик. Знаешь, из тех, кто докапывается до парней без причины и лапает девушек без последствий.

— Знакомая история...

— Ага, вижу не особо что то поменялось в родной школе, — негодующе покачала она головой. — Ой, от него, в общем, доставалось всем. Блядь, да он даже училок лапал и те в истерике из класса убегали!

— Да ладно? Как его вообще не выперли?

— Выперли? — усмехнулась она. — Если училка после этого бежала к директору, то доставалось ей еще и от него. Я навсегда запомню, как этот вонючий боров директор зашел в класс истории, после подобного случая, вместе с нашей учительницей и, поговорив с этим Чичем на своем родном билебердистском, сказал ей, что она сама виновата и выглядит как прошмандовка.

— Пиздец... Не-ет, у нас бы Инна Федоровна в окно такого Чича выкинула.

— Да уж, — усмехнулась Ангелина, — при ней все получше стало. А когда Алиевич директором был — хачи вообще вытворяли что хотели и ничего им за это не было. Тебе повезло, что ты его не застал. В школу ходить страшно было.

— Это уж точно... Так и что с этим Чичем?

— Видимо сильно достал он нашего Славика, — пожала она плечами, — и тот его проучил. Слишком сильно проучил.

Я невольно поджал губы, вспомнив свои героические похождения и едва не перекрестился, поблагодарив все биткоины за то, что меня прикрыла Инна Федоровна.

— Чич в больнице оказался весь переломанный, — продолжила Ангелина. — Родители его такой скандал подняли... И в школе он чуть ли не национальным героем в одночасье стал. Сразу вспомнили, что он спортсмен, борец, медалист, а Славика с дерьмом мешали по чем свет стоял. И родители у него алкоголиками стали и сам он на порошке сидел и вообще с разными сомнительными компаниями, оказывается, был связан.

— А это было так?

— Нет конечно, — фыркнула она. — Все вообще наоборот было. Славик тихий был, добряк каких поискать. Вообще до сих пор не верится, что он это сделал.

А вот меня как то совсем не удивляет. По описанию сей Чич был похуже Рустама в несколько раз, да еще и делал что хотел без последствий. Не представляю как у меня бы крышу снесло...

— Представь, — продолжила она, после недолгого молчания, — у человека вся жизнь перечеркнулась, его семья, наверное, до сих пор штрафы выплачивает и все из-за кого... Вот из-за такого урода!

— Да, жизнь не справедлива. Ладно, не буду тебя больше мучить. Последний вопрос можно?

— Ну давай уже, — вздохнула она. — Все равно лучше компании у меня нет.

— У тебя есть номер вашего ректора?

— Ректора? — опешила она и даже, наконец, слегка улыбнулась. — Зачем тебе?

— Надо. Для другого дела.

— Ну ладно, — пожала она плечами, — записывай.

Делу час, потехе время. Примерно так можно было описать мой приезд к Ангелине. Быстро расправившись со всеми вопросами, мы провели остаток дня просто болтая на разные, совсем не важные темы. Удивительно, но с ней было очень легко говорить. Ее сложно было назвать болтушкой и разговор с ней не превращался в монолог. Она и выслушать могла и что-то смешно прокомментировать. Удивительно, но уже совсем скоро я и забыл насколько это сломленная девушка. А после задушевного разговора и трех литров выпитого чая, она проводила меня до входа в общагу и попросила заходить почаще.

На улице было уже достаточно темно и я поехал домой. Точнее в квартиру матери. Я был уверен, что она в это время уже дома, однако приедет ли отец после нашей встречи я не был уверен. Да, план у меня был четкий и действовал я, стараясь опираться на него, но, как известно, не все идет так, как задумывалось изначально. Да, моей словесной потасовки с отцом в моем плане не наблюдалось, как и того, что я уйду из собственного дома, но, видя что мать, что отца, меня накрывало первобытным бешенством. В любом случае сейчас я не хотел пытаться мирить их и воссоединять свою семью, потому что больше меня это не волновало. Мне пришлось напрашиваться к посторонней женщине, идти на контакт с отбитой мразью и... Кое что еще, о чем вам, пожалуй, пока знать не обязательно. И во всем этом виноваты и они тоже, так что...

Ключи были у меня с собой, но все же я решил постучаться. Вскоре дверь открыла мама и только одного взгляда на ее глаза хватило понять, что она проплакала всю ночь и, возможно, день тоже.

— Ты же сказал, что видеть меня не хочешь, — сказала она без какого либо эмоционального окраса.

— Не хочу, — ответил я так же холодно и протиснулся в квартиру, — но, пока, приходится.

Разувшись, я зашел на кухню, сел за стол и достал телефон из кармана. Мама же зашла следом, упала плечом на дверной косяк и сложила руки на груди, сверля меня взглядом.

— Отец не приходил? — спросил я, желая разрядить это гнетущее молчание.

— Нет, с чего бы? — пожала она плечами.

— С того, что я позвал. Есть разговор до вас двоих.

— Мне не о чем с ним разговаривать.

— А тебя и не спрашивал, — резко ответил я. — Будете ли вы разговаривать друг с другом мне плевать.

— Так, все, хватит! — резко сорвалась она и указала на дверь. — С таким отношением...

И тут прозвенел звонок. Мама глянула на меня, не скрывая злости и пошла открывать дверь.

— Привет, — услышал я голос отца. — Сын дома?

— Заходи, — ответила мама.

Вскоре отец появился на кухне, за ним зашла мама и, видя нас всех собравшихся сейчас, мне стало невероятно тоскливо. Почему то сразу вспомнил все те дни, когда я просыпался по утрам в наш уже размеренный график и мы, после всех приготовлений, собирались в этом самом месте всей семьей. Тогда я не придавал этому значения, а иногда и раздражался по всяким мелочам, а сейчас... Сейчас меня накрыло грустью от того, что больше я, видимо, этого никогда не увижу.

Тем временем отец прошел и сел за свое место у стола, а мама, прождав пару секунд, залезла в холодильник, достала бутылку вина, бокал из ящика и наполнила его до краев.

— Ты же не пьешь, — нахмурился отец.

— Ага, — ответила мама и за раз осушила половину бокала. — Это ты не хотел изменений, Саш. А теперь тебя нет, так что могу делать что хочу.

— Уже наделала, — усмехнулся я и мама тут же опустила глаза.

Отец бегал взглядом от меня до матери и обратно, после чего, наконец, спросил:

— Что наделала? Что происходит вообще?

— А тебе что, внезапно не плевать на свою семью? — снова начала напирать на него мать. — Зачем ты вообще сюда заявился? Разве тебя не ждет в машине очередная студентка?

— Лен, хватит, — ответил отец, снизив тон, и, сняв очки, начал протирать их платком. Он всегда так делал, когда мать на него злилась и выглядел он в этот момент как нашкодивший котенок.

— Ах, нет, подожди, — продолжала мама. — Ты же занятой профессор! Весь в делах по горло!

— Я надеялся, что ты позвала меня поговорить, — сказал отец, вставая со стула, явно собираясь уйти, — а не поливать меня грязью по чем свет стоит.

— Я тебя вообще не звала!

— Это я тебя позвал, — ответил я и швырнул свой телефон на стол. — На ваши отношения мне уже плевать, как и на вас двоих в частности. Уйду и разбирайтесь как хотите. Можете хоть поубивать друг друга — мне вообще до лампочки.

Отец снова сел на свое место и глянул на мать.

— Да, Саш, — покивала она в ответ на его немой вопрос. — Представь, твой сын тоже здесь больше не живет.

— Почему? — обратился отец уже ко мне.

— Почему? — посмеялся я и, взяв телефон, нашел заранее сохраненную фотографию. — Может поэтому? Че, пап, нормально развлекся? На фото тебе очень хорошо...

— Убери это, — проворчал отец и вытер пот со лба тем самым платком, которым тёр свои очки.

— Как скажешь, — ответил я, взял телефон, открыл уже следующий файл и подвинул телефон в центр стола. — Тогда посмотрим на это.

"Ну че, шалава, понравилось? — донесся голос Рустама из динамиков.

— Да-а, — все еще постанывая, ответила мама, едва глотая ртом воздух"

Я выключил видео и придвинул к себе телефон. Отец, пережив небольшой шок, повернулся, глянул на мать и, откинувшись на стуле, покачал головой в разные стороны, всем своим видом показывая, будто не верит в то, что увидел.

— Ну что, пап, хочешь еще раз задать свой тупой вопрос? — спросил я и, не дождавшись никакой реакции ни одной из сторон, продолжил. — Итак, родители года, теперь мне нужна от вас всего одна мелочь. Так как я больше не являюсь вашей головной болью, мне нужны деньги на жизнь.

Мать звонко рассмеялась, поставила бокал на столешницу и глянула на меня:

— Ты же теперь самостоятельный, — сложила она руки на груди. — Давай, бери ответственность, ищи работу...

— Нет, ты не поняла, — ответил я. — Я вас не прошу, а просто обозначаю. Моя жизнь теперь вообще не ваша забота и что мне делать тоже буду решать я. А теперь к вопросу ответственности, о которой вы оба так долго мне твердили. Что мам, вдалбливать это мне можно, но, когда дело до твоих поступков доходит, то можно и забить на ответственность?

— Кончай показывать свои обиды, — грубо, со злостью проговорил отец. — Ты уже черту переходишь.

— Интересно что ты скажешь дальше, — усмехнулся я, уже понимая в какое русло пойдут наши дальнейшие переговоры.

— А он теперь взрослый, — не успокаивалась мать, говоря, не скрывая иронии, — дерзкий, наглый, гроза всех хулиганов! Хоть у одного мужика в нашей семье есть характер. Может он вообще не твой сын?

— Кончай спектакль, — огрызнулся отец. — Я уже понял, что ты обижена. Хватит это показывать.

— Я в своем доме и буду показывать что хочу.

— Хватит! — резко вдарил я по столу, прекратив снова разгорающуюся перепалку и глянул на отца. — Хватит строить из себя главу семьи. Тут и семьи то не осталось. Одни угли. А ты, — повернулся я к матери, — скоро поймешь, что я не шучу и на твое мнение мне абсолютно плевать. Засунь его подальше и не раздражай.

Мать иронично покачала головой, указав на меня ладонью, все это время глядя на отца, посылая ему какие то невербальные сигналы своей мимикой. Ну, ожидать, что они сразу воспримут меня всерьез и забудут о своих отношениях было глупо. Хорошо, что я не с пустыми руками.

— В общем тысяч десять в месяц мне будет достаточно, — обозначил я, водя круги пальцем по столу. — Кто, как и по сколько мне будет переводить — не важно.

— Еще чего, — сложила мама руки на груди и отец, пусть и молча, все же поддержал ее.

— Хорошо, — пожал я плечами и снова взял телефон в руки. — Тогда возвращаемся к ответственности. Это же номер ректора? — показал я экран отцу и тот, недоумевающе, глянул на меня. — Он знает о твоих сексуальных подвигах? Нет? Давай спросим его мнение?

— Ты что, с ума сошел? — опешил отец и, глянув на мать, снова повернулся ко мне. — Ты этого не сделаешь.

— Уверен? — спросил я. — Напомню, мне нужно на что то жить. Если вы отказываетесь, терять мне нечего.

— Я лишусь работы! — тут же всполошился отец. — Ты вообще соображаешь что творишь?

— Считаю до пяти...

— Ладно! — закричал отец, уже и вовсе не скрывая страха во взгляде. — Ладно, хватит. Хорошо, я согласен.

— Отлично, — сказал я и повернулся к маме. — На его примере понятно или нужен второй дубль?

Мать лишь осушила свой бокал, небрежно бросила его в раковину и, громко вздохнув, ответила:

— Серьезно, Леш? Шантаж? До какой мерзости ты опустился...

— Мнение свое закрой и отвечай на вопрос.

— Ладно, — скривилась она, пожав плечами. — Самому не мерзко делать такое?

— Все, дальше сами разбирайтесь. Мне все равно кто и по сколько будет скидывать. Сумму я вам обозначил, а дальше решайте сами как все это будет.

Сказав свое последнее слово, я, наконец, покинул эту квартиру, оставив их двоих наедине, а, уже сидя в маршрутке, я получил перевод от отца на карту.

Мерзко ли мне? Да пиздец как. Меня едва не вырвало на выходе из подъезда, но... А какой у меня, блядь, выбор? Пусть я и живу теперь у чужой женщины, но сидеть у нее на шее я уж точно не собираюсь. К тому же вряд ли она это позволит, а родители... Ну, вы сами все видели. Им было плевать на то, что они оба вытворили. Им было интереснее обвинять друг друга и, скорее всего, каждый из них не упустил бы возможности использовать меня в своем конфликте. А мне это нахер не надо. Теперь уже нахер не надо... Из своих проблем бы выкарабкаться.

Возвращаться в свое новое жилище я предпочел уже пешком, зайдя по пути в несколько магазинов. Музыку я не слушал, ведь старался продумать все свои дальнейшие действия наперед и мне нужна была чистая голова. Сразу сняв немного денег у банкомата, я, наконец дойдя до подъезда, остановился и сел на лавочку. Достав телефон, я нашел номер Карины и, снова добавив ее в список контактов, позвонил:

— Козел! — внезапно услышал я крик из трубки с характерными гудками машин на заднем плане. — Ой, извини, это я не тебе.

— Здравствуйте, — сказал я, уже понимая, что эта курица за рулем и снова вытворяет полную дичь на дороге. — Не отвлекаю?

— Нет, нет, — ответила Карина, — сама хотела тебе набрать. Как ты? Твои дела? Все хорошо? Ты в прошлый раз...

— Я уже в порядке, — ответил я. — Извините за прошлый раз.

— Ничего, ничего. Я все понимаю. Ой, твой друг, такой приятный мальчик, сказал в тот раз и я хотела позвонить, а потом там у друзей беда приключилась. Представляешь, их сына так избили, просто ужас! И я там им помогала, а потом...

И понеслась тонна бесполезной информации как в каком-нибудь ток шоу на "Россия 1", где выходит Малахов или тот... Ну тот скучный индюк из Кадетства с вечно обиженным ебалом как у мопса... Короче! Я уже и забыл какая она болтливая. Если их с Мишаней закрыть в одной комнате, вселенная схлопнется через считанные минуты, ей-богу.

— И я совсем забыла, — продолжала тем временем она. — Вечно я что то забываю! Вот еду и думаю "Что-то сделать хотела", а что именно — не помню. И так всегда, понимаешь?

— Понимаю, — ответил я, даже не зная что я там понимаю, но да ладно. — Как у Вас в целом дела? Все по-прежнему?

— Ой да что у меня то поменяться может? Я же вся в делах и времени ну вообще не хватает ни на что больше. Ну ты и сам знаешь...

— Ну да, знаю... Я хотел спросить, может встретимся?

— Встретимся? — задумалась она не на долго. — Я не могу сейчас. Я домой еду, а там муж уже меня пол часа дожидается и вообще...

— Нет, нет, не сейчас, — поспешно добавил я. — Я и сам сейчас не смогу. Может завтра, например?

— Ой, я завтра на похороны, а там... В общем не знаю, Леш. Ой, сейчас так все запутано...

— Хорошо, тогда позвоните, когда будет у Вас время, договорились?

— Договори... Жене своей бибикай, мудак!

— Все тогда, жду звонка.

— Пока, Леш, — ответила она и видимо забыла отключиться от звонка, потому что я резко услышал, как она просто бросила телефон на сидение, а тот, спружинив, упал на пол. Блядь, ну ебанутая...

И почапал я в квартиру. В отличие от моего прошлого жилища, в подъезд которого было страшно даже заходить, тут, в новостроечке, было все очень даже ухожено и цивильно. Даже лифт есть, епт! А в детстве мы бегали в такие дома, что бы на этих самых лифтах покататься. Эх, было время... Эх, был ебантизм в моей голове еще тогда...

Короче поднялся я на нужный этаж и позвонил в квартиру, приготовив заранее свою лучезарную улыбку, а так же букет роз и коробку конфет, которые купил по пути назад. Да, я не просто так почеляпал пешком. Хозяйка в этот раз подбежала намного быстрее, открыла дверь и, пережив небольшой шок и изумление, резко, схватив меня за кофту, затащила в квартиру.

— Ты что, совсем? — спросила она, закрыв дверь за собой с таким видом, будто боясь, что нас кто-то увидел. — Не соображаешь?

— Соображаю иногда, — ответил я и протянул ей букет и конфеты. — Вы же хотели вчера.

— Ой дура-ак, — ответила она, взяла у меня все из рук и молча пошла куда то в сторону кухни.

Разувшись, я прошел за ней и уже на кухне увидел, как она наливает воду в вазу, готовя ее для тех трех несчастных розочек, что я ей купил.

— Ну что я опять не так сделал? — спросил я.

— Лешенька, солнышко, а ты не подумал своей светлой головушкой, что ученик, приходящий вот ТАК к директрисе домой — это НЕ нормально?

— Успел подумать только о том, что бы выразить Вам свою благодарность.

— Ну не так же, — вздохнула она и, поставив передо мной вазу, засунула туда цветы. — Я польщена, спасибо.

Сказала она это с таким каменным выражением ебальника, будто только что играла в глядельки с Горгоной.

— Вы не любите цветы?

— С чего ты взял?

— С вашего сияющего от счастья выражения лица, — пожал я плечами. — Ну хоть улыбнитесь.

— Ох-х, у меня был идиотский день, — громко вздохнув, сказала она, положив ладонь себе на лоб. — Кстати у меня для тебя тоже кое что есть.

Она залезла в карман и, достав маленький ключик, положила его передо мной на стол.

— Держи. Ключ от квартиры.

Я взял его со стола, покрутил перед собой и, увидев ее недоумевающее выражение лица, сказал:

— Думал в этом моменте будет больше праздничного настроя. Ну, например, хлопушки, шампанское...

Два здоровых амбала закатывают огромный торт, останавливают его передо мной, вокруг взрываются хлопушки и с потолка падают конфети. Все приглашенные гости прыгают от счастья, Рустам заблеванный лежит вон в том дальнем углу квартиры и тут торт открывается, из него выскакиваешь ты в черном, сексуальном белье, держа этот маленький ключик в зубах. Вся публика визжит от восторга, а у парней уже встает только от вида твоего горячего тела. Ты спускаешься с торта ко мне, обхватываешь мою шею обеими руками и вкладываешь этот ключ мне в рот, а наши губы соприкасаются...

— Может мне еще из торта выпрыгнуть? — спросила она, грубо вырвав меня из этой фантазии.

Блядь, она реально мысли читает. Простите, Инна Федоровна, это все подростковые гормоны и вообще... Не выкидывайте из окна. Пабрацки.

Тем временем она взяла коробку конфет и удалилась в свою комнату, однако на этот раз оставила дверь открытой. Подойдя к двери, я увидел все такую же стильную, как и остальная квартира, спальню с огромной кроватью и телевизором напротив, висящем на стене. На экране показывали какую то муть. А точнее сериал, который я впервые вообще вижу. Да, муть — это прям ТО слово.

— Просто коротаю время, — объяснилась она, увидев мое недоумение на лице и принялась срывать пленку с коробки. — Присоединяйся.

Я подошел и хотел аккуратненько присесть на кровать, как вдруг:

— Нет! Не туда.

И, открыв коробку конфет, она пропала за кроватью. Я обошел ее и увидел, что директриса сидит на полу перед телевизором с подносом, на котором стояла бутылка красного вина, бокал, а теперь еще и открытая коробка конфет. Я присел с другой стороны и нас разделил тот самый поднос.

— Ты ездил к Ангелине? — спросила она, закинув в рот одну конфету и, увидев мой кивок, раскусила конфету, резко показав свое блаженство на лице. — Мм-м, обожаю такие. Как ты узнал?

— Если честно, просто повезло угадать, — ответил я. — Да, съездил. Узнал кое что... Меня еще тогда не было в школе. Можете рассказать об одном случае?

— Каком?

— Парень с фамилией Чич.

— Ах, это, — вздохнула она, выбирая следующую конфету. — Да, был у нас такой, — запнулась она, явно подбирая цензурное слово, — ученик, с позволения сказать. Та еще заноза.

— Ангелина сказала, что его избил парень по фамилии Нечаев.

— Ага, — кивнула директриса, закусывая очередную конфету. — Все так думали.

— А Вы?

— А я не такая дура, видимо, — пожала она плечами. — Сам посуди, Чич был призером многих соревнований по борьбе, а Нечаев... Да, он крупненький мальчишка, но уж совсем Чичу не ровня.

— Ну они же не на ринге сцепились...

— Да, знаю, — кивнула Инна Федоровна, не отлипая от сериала и конфет. — Вот только Нечаеву тоже досталось. Он с синяками сидел. Значит Чич отбивался, а если отбивался...

— Значит была драка, а не просто избиение.

— В которой у Нечаева шансов не было, — закончила Инна Федоровна. — Я говорила это тогда и уверена сейчас, что там все не так просто было, но... Но, но, — поджала она губки, — никто заниматься этим не хотел и все свалили на Нечаева.

— Думаете он был не один?

— Я в этом уверена. Но Славик тогда клялся, что был один и никто больше в этом не участвовал.

— А сам Чич?

— Он много времени провел в больнице и еще долго ходил на костылях, весь в гипсе, но ничего не говорил о произошедшем. До конца учебы больше его видно не было... Постой, ты думаешь, что в этом тоже замешан наш психопат?

— Со слов Ангелины, Нечаев с ним общался, как и многие его одноклассники. Сопоставьте то, что происходит сейчас и те события... Слишком все по похожему сценарию разворачивается.

— Ну да, ты прав. Слишком много совпадений. И я с ним общаться начала примерно в то же время.

— Возможно это и было начало всего.

— Господи, этот сериал просто дрянь! — внезапно выругалась она на телевизор. — А как хорошо начинался.

— Ангелина дала мне еще несколько имен, которые надо бы проверить, но, думаю, надо заняться этой историей в первую очередь, — продолжил я и, глянув на ее негодующее лицо, добавил. — Включите "Нарко". Думаю Вам понравится.

Она глянула на меня, отпила вина, закинула еще одну конфету в рот и, пожав плечами, начала тыкать кнопки на пульте.

— Ну а Вы узнали что-нибудь?

— Пока нет, — покачала головой Инна Федоровна. — До прошлого директора даже дозвониться не смогла по началу. Попросила его секретаршу передать ему, что хочу с ним встретиться и, вот так совпадение, — хлопнула она себя по коленке ладонью, — он перезвонил через 5 минут.

— Что хотел?

— Встретиться со мной. Звал и к себе и в кофейню, но я как то не горю желанием встречаться с ним наедине, так что договорились на завтра в моем кабинете. Ты тоже будешь там.

— Ничего себе как быстро Вы все за меня решили!

— Леш, я не решила за тебя, — повернулась она ко мне и положила руку мне на плечо, — я прошу. Ты даже не представляешь какой мерзкий этот тип и я не хочу с ним встречаться с глазу на глаз, а с кем то еще мне будет спокойнее. Хорошо?

— Ладно, — ответил я и она, улыбнувшись, подмигнула мне.

Тем временем Инна Федоровна уже нашла сериал и, нажав на первую серию, залипла в экран.

— А что мы будем делать, если найдем его? — спросил я, поглядывая то на нее, то на телевизор.

— Кого?

— Нашего шантажиста. Вы запрете его в своем подвале и будете пытать?

— У меня есть знакомый в прокуратуре. Если я попрошу и дам всю информацию, он им займется.

— А почему Ваш знакомый не занялся бы им прямо сейчас? — опешил я, но Инна Федоровна уже не обращала на меня внимания, почти полностью утонув в телевизоре. — Следователь прокуратуры явно будет получше сыщиком, чем школьник и училка.

— Потому что, Лешенька, следователи прокуратуры — не охотники за приведениями. Мы даже не можем доказать, что наш неизвестный действительно существует. Я не пойду к нему с тем что у нас сейчас есть, потому что не хочу, что бы на меня смотрели как на сумасшедшую.

— Логично, — пожал я плечами. — Ладно, не буду отвлекать. Пойду в душ и спать. Спокойной ночи.

— Ага, спокойной, — кивнула она, закусывая конфету и вообще не сводя глаз с телевизора.

Оставив ее наедине с сериалом, я вышел из комнаты, глянул на ту, что была рядом, двери в которую всегда были закрыты и, пройдя мимо этой двери, пошел в душ.

Что ж, как выгребать свои проблемы я придумал, но что делать с Левиафаном для меня просто загадка. Он уже здесь, надо мной, буквально держит за яйца, а я только начинаю пытаться ухватить его за хвост. Кто он? Кем он может быть и что ему нужно? Какова конечная цель? Инна Федоровна? Не-ет, он начал заниматься этим до того, как с ней заговорил, но директора он уже убирал. Ее руками... Неужели он этого и добивался тогда? Мотив? Почему? За что? А-а-а-а!!! Такое ощущение, что в голове не картинка, а куча пазлов, перемешанных в рандомном порядке и мой мозг начинает закипать, когда я пытаюсь сложить их все в хоть какой то порядок!!! Мне точно не достает каких то деталей, но история с Чичем — уже хорошая зацепка. Если его избиение — дело рук Левиафана, нужно узнать причину. Поговорить с ним и с Нечаевым лично. Закрепили, зацепили, застолбили, записали. Ждем галочку выполненной цели, а пока лутаем дополнительные квесты, которых, сука, навалили целый амбар. Ну какого хуя я не Наруто? Сейчас бы ебал белоглазую тяночку и клонов в школу вместо себя отправлял. А прикиньте, клон же может превращаться. А если клон превратиться в тяночку и я его выебу, будет ли это считаться сексом или все же мастурбацией? Сложно бля...

Уже ночью я проснулся от сильного желания поссать и громкого звука все еще работающего телевизора. Поднявшись с дивана и быстро разобравшись с первой задачей, я заглянул в комнату Инны Федоровны. Телевизор все еще работал, а сама же директриса лежала на полу, положив голову к себе на руку и тихо сопела. Я тихонько подложил подушку под ее голову, укрыл одеялом и, выключив телевизор, пошел дальше спать, а завтра... Завтра будет полный пиздец, ведь это будет первый учебный день после того классного собрания.