Хозяйка магазина порно. Из сборника Порно истории Часть 4

Это произошло на следующий день после ошеломляющего события: Шеннон застукала свою будущую свекровь Эмили, мастурбирующую бутылкой пива для удовольствия небольшой группы мужчин — и своего собственного — явно не только для их удовольствия; Эмили явно наслаждалась собой, когда её обнаружили.

Эмили спросила, не могли бы они встретиться в пабе неподалеку от них обоих, чтобы она могла объясниться. Тот факт, что Шеннон согласилась, сам по себе был облегчением.

Эмили долго и упорно думала о том, как одеться на эту встречу. Она провела все утро на работе, обдумывая это с разных сторон, но понятия не имела, что Шеннон собирается сказать или сделать. Узнать, что у матери твоего жениха есть склонность обнажаться и мастурбировать на глазах у незнакомых людей,  — не такая уж частая ситуация.

И дело в том, что Шеннон не знала и половины этого. Что бы она сказала, когда узнала, что мать её будущего мужа теперь профессиональная модель, специализирующаяся на фотографировании в самых откровенных сексуальных ситуациях?

Но это было ничто по сравнению с тем фактом, что Эмили попробовала член не только её брата, но и её отца. Эмили собиралась действовать очень осторожно. Но она подумала, что было бы лицемерием одеваться так неряшливо и прикрываться чем попало — Шеннон уже видела достаточно, чтобы считать это пустой тратой времени.

Шеннон вежливо улыбнулась по прибытии, что было хорошим знаком. На Эмили было облегающее короткое черное платье, не такое открытое, как вчерашнее красное, но все равно привлекательное, и Шеннон сделала ей комплимент. Шеннон была одета в узкие джинсы и футболку-тельняшку. У нее было милое личико и потрясающее, подтянутое молодое тело. Эмили мысленно похвалила сына за его вкус.

— Послушай, Шеннон,  — начала она.  — Насчет вчерашнего.

Шеннон слушала молча. Она собиралась дать Эмили возможность поговорить. Эмили огляделась по сторонам. В пабе было довольно многолюдно, здесь обедали офисные работники. Их столик стоял достаточно далеко от остальных, чтобы можно было поговорить, не опасаясь, что их подслушают.

— Итак, я думала о том, как бы мне это объяснить, и, по правде говоря,  — она сделала паузу, думая, как лучше это сформулировать.

Шеннон терпеливо ждала, пока она продолжит.

— По правде говоря, все было именно так, как выглядело.

Эмили подождала немного, чтобы это дошло до нее — и до Шеннон, и до нее самой. Она не собиралась прятаться.

— Я думаю, мне нужно многое тебе рассказать. Но сначала о прошлой ночи. Я чувствовала себя прекрасно, по-настоящему сексуально. И когда я зашла в паб, у меня возникло нехорошее предчувствие, которым я хотела поделиться. Что я и сделала.

Шеннон на самом деле не знала, чего ожидать. Возможно, Эмили раскаивалась, или стыдилась, или придумала какую-нибудь странную историю. Но нет. Она просто объяснила, что чувствовала себя возбужденной и поэтому трахнула себя пивной бутылкой на глазах у незнакомцев в баре. Она знала, как ей следует на это реагировать — что бы почувствовала её мать или большинство её друзей. Но она не была уверена, что на самом 

деле чувствовала, когда Эмили рассказала ей об этом.

— Но, я думаю, тебе нужно знать гораздо больше, чтобы понять, где я нахожусь,  — продолжила Эмили.  — Давай я принесу нам что-нибудь выпить.

Эмили рассказала все Шеннон, которая по большей части молчала. На все это ушло больше часа, и к тому времени, как история была рассказана, они прикончили бутылку вина. Эмили рассказала все о том, как в юности ей казалось, что она многое упустила, как парни, покупавшие непристойные журналы в её магазине, разожгли в ней драйв и желание, которые до сих пор дремали в ней. И как она развивалась дальше, дразня и поощряя своих клиентов думать о ней как об объекте вожделения. Шеннон такого не ожидала. То, до какой степени мать Стивена скатилась в весьма сомнительное положение, было беспрецедентным. Когда Эмили рассказала, как она искала фотографа и позировала ему, прежде чем опубликовать откровенные снимки, которые он сделал, и чтобы все её клиенты увидели их, она немного растерялась.

До вчерашнего вечера Эмили была уважаемой личностью, на которую можно было равняться, на которую можно было произвести впечатление. Она знала, что теперь это уважение должно было смениться отвращением, но было не так-то просто полностью изменить своё мнение о ком-то на сто восемьдесят градусов. Эмили все ещё хотела что-то рассказать, а Шеннон продолжала пытаться понять, что она чувствует по этому поводу.

— Итак, что я сделала прошлой ночью. Должна признать, я не в первый раз поступаю подобным образом. Я пытаюсь убедить себя, что это неправильно, но правда в том, что я действительно люблю такие быстрые, недозволенные ощущения. У меня были такие ужасные времена, когда я был женат, что у меня действительно нет желания повторять это. Но у меня есть настоящая, сильная потребность в физической разрядке, во внимании — понимаешь?

Шеннон было всего девятнадцать. У нее было несколько больше встреч с мужчинами, чем она рассказала Стивену. Она почувствовала легкую ревность к этой симпатичной женщине постарше. Прошлой ночью Шеннон сидела верхом на Стивене и позволила себе представить его мать, такую открытую, свободную и заброшенную, выставленную напоказ в качестве сексуального объекта для этих грязных старикашек в пабе. До того момента, когда она почувствовала член Стивена внутри себя, она не позволяла себе признаться в этом. Но вид Эмили, делающей то, что она делала, не оставлял её. И ей это нравилось.

Общество осуждало подобные вещи, это могло погубить женщину, если её считали заинтересованной в чем-то необычном в сексуальном плане. Она не знала, как реагировать, даже сейчас. Эмили не закончила.

— Итак... У меня была пара других встреч. Но об одном я хочу рассказать тебе подробнее. Пожалуйста, пожалуйста, пойми, что я понятия не имела...

Шеннон выглядела смущенной. К чему все это клонится? Эмили взяла себя в руки и разлила вино поровну по бокалам.

— Итак, это происходит на фоне всего этого. Шеннон, меня все это так заводит. Ко мне в магазин приходят парни 

и покупают мои фотографии, где я обнажена, играю с собой и все такое прочее. Они забирают это домой, и, знаешь.

Эмили обдумала свои слова и решила, что здесь не место для любезностей.

— Они покупают это, чтобы подрочить. И вот я здесь, продаю всем этим людям их боеприпасы, а потом они отправляются домой, чтобы выстрелить спермой в меня.

Эмили посмотрела на Шеннон и с удовлетворением отметила, что в её глазах не было ни шока, ни осуждения, по крайней мере, пока.

— Не знаю, как ты,  — продолжила она.  — Но, Шеннон, для меня это все так волнующе. И потом...

Она снова сделала паузу. Шеннон почувствовала, что хочет, чтобы Эмили продолжила. Эмили вздохнула. Казалось, что ей нужно было снять что-то серьезное со своей красивой груди. Что могло быть серьезнее того, в чем она уже призналась?

— Итак, однажды я увидела это письмо, которое было отправлено в один из журналов. Очевидно, оно было написано одним из парней, который зашел в магазин, о том, как ему приснилось, что я приказываю ему... мастурбировать у меня на глазах. И вот однажды вечером в магазин зашел тот парень. Время близилось к закрытию, так что...

Шеннон даже сейчас чувствовала волнение Эмили. Она почувствовала, что её дыхание участилось, и кивнула матери своего парня, чтобы та продолжала.

— Итак, я просто заперла дверь, опустилась на колени, выставила свою грудь и попросила его подрочить на меня, покрыть меня спермой.

— Господи! Эмили!

Дело было не только в том, что она сделала, но и в явном удовольствии, которое она получала, переживая это заново.

— Я знаю!  — сказала Эмили раскаивающимся тоном, но с живым лицом.  — Ещё бутылочку?

Шеннон кивнула. До этих выходных она вообще не знала, кто такая её свекровь на самом деле. Теперь, когда она была, это было, мягко говоря, интригующе.

Мать Шеннон была совсем другой. Для нее секс был чем-то, что делалось по необходимости. Она никогда не показывала, что получает от этого хоть каплю удовольствия, и Шеннон предполагала, что все это вызывает у нее отвращение. Как это часто бывает с подростками, это подтолкнуло Шеннон в противоположном направлении.

Так что для Шеннон было очень приятно услышать мнение опытной женщины, которая просто обожает секс. Несмотря на шокирующее, абсолютно непристойное и, как сказали бы некоторые, аморальное поведение, которое Эмили описывала с неподдельной гордостью, Шеннон не могла не проникнуться к ней симпатией. Наблюдая за тем, как она стоит у стойки бара, как её сногсшибательное тело, облаченное в облегающее черное платье, притягивает восхищенные взгляды как мужчин, так и женщин, она задумалась, справедливо ли судить об этом.

Шеннон поставила себя на место Эмили. Кто мог сказать, как бы она повела себя, окажись в таком же положении, внезапно осознав, что у нее есть сексуальная свобода, если она ухватится за нее — и ухватится с таким энтузиазмом. Она ведь никому не причинила вреда, не так ли?

Однако это чувство ещё предстояло испытать. У Эмили было суровое выражение 

лица, когда она наполняла их бокалы.

— Итак, Шеннон. Пожалуйста, разберись в ситуации. Я была так возбуждена; этот парень заставил меня задуматься своим письмом, в котором ясно дал понять, что ему снится, как он дрочит на меня. Что касается меня, то мне тоже довольно часто снилось, как парни дрочат на меня. Так что это показалось мне разумным поступком.

Вино сильно расслабило её, и Шеннон громко рассмеялась над логикой Эмили. "Разумно" было бы не так, как она описала бы такое поведение. Но ей было интересно, почему у Эмили такое извиняющееся выражение лица. Она собиралась это выяснить.

— Так вот, дело в том, что этот парень, он подписал своё имя буквой "Р". А потом появился этот парень, и он посмотрел на меня так, ну, ты понимаешь.

Шеннон кивнула. Ей был знаком этот взгляд.

— И тогда я заметила его бейдж с именем. Ричард, было написано там. Р.

Эмили оставила его там, чтобы посадить семена и посмотреть, приживутся ли они. Это заняло минуту.

— Подожди,  — сказала Шеннон.  — Ричард? Не...

Эмили кивнула, и извиняющееся выражение её лица почти превратилось в гримасу.

— Я понятия не имела... как я могла? Все, что я знала, это то, что я была безумно возбуждена, этот парень писал письма о том, как сильно он хотел, чтобы я взяла все под свой контроль, показал мне, как сильно он хочет меня. Только вчера я поняла, кто он такой.

У Шеннон отвисла челюсть. Эмили решила оставить её переваривать то, что ей только что сказали, и отправилась в туалет. Она не торопилась, рассудив, что чем дольше Шеннон будет думать об этом, тем лучше она сможет переварить то, что сказала, или успокоиться, если действительно будет в ярости.

— Возможно, вино действует на нее так же сильно, как и на меня,  — подумала она, щурясь на своё слегка размытое отражение и поправляя макияж.

Эмили обдумывала свои дальнейшие действия. Она рассказала Шеннон только половину истории. Одно дело, когда её брат Ричард дрочил и тыкал своим девственным членом в обнаженные сиськи Эмили. Неизвестно, какой будет её реакция на это, но она скоро узнает. Но знание о том, что Эмили сосала член отца Шеннон всего несколькими днями ранее и проглотила его сперму... это она будет держать при себе, по крайней мере, на данный момент.

Как бы то ни было, был шанс, что она проговорилась о секрете, который Шеннон, возможно, сочла бы своим долгом раскрыть. И если бы это выплыло наружу, кто знает, какими могли бы быть последствия — возможно, это изменило бы мнение Шеннон о браке — в какую семью она собиралась вступить? Эмили надеялась, что все будет хорошо, она считала, что Шеннон станет прекрасным дополнением к их семье.

С некоторой опаской она приблизилась к столику. Она была рада, что Шеннон все ещё здесь,  — она боялась, что та могла воспользоваться этой возможностью, чтобы уйти. Она болтала с молодым человеком, который там работал. На бейдже у него 

было написано "Грэм".

— Извините, я оставлю вас наедине,  — сказал он.

Эмили было приятно видеть, что его взгляд задержался на ней в равной степени, как и на её младшей спутнице, и она одарила его улыбкой, давая понять, что он всегда рад возможности осмотреть её с головы до ног.

— Я ходила в школу с Грэмом,  — объяснила Шеннон.  — Тогда он был по-настоящему влюблен в меня.

— Кто может его винить,  — улыбнулась Эмили.

Она села и взяла свой бокал. Она пристально посмотрела на подругу своего сына, намеренно стараясь не показывать, что ей стыдно за свой поступок. Эмили ясно дала понять, что понятия не имеет, кто такой Ричард, и что в последнее время она часто занималась подобными вещами. Она не виновата в том, что парень, который дрочил на нее, оказался братом Шеннон.

— Это было нечто вроде сногсшибательного. В последнее время у тебя вошло в привычку задевать меня такими вопросами, не так ли?  — начала Шеннон.

Ее непроницаемое выражение лица ничего не выражало.

— Когда ты не пихаешь в себя пивные бутылки в пабе, ты позволяешь моему брату дрочить на тебя!

Судя по тону, Эмили поняла, что с ней все в порядке, и перевела дух.

— Я всегда знала, что он маленький придурок!

Шеннон расхохоталась, и Эмили поняла, что она была так же пьяна, как и её будущая свекровь.

— Так он действительно писал письма в грязные журналы о том, как сильно ты ему нравишься?

— Ну, так уж вышло, что нет. Оказалось, что у меня был ещё один молодой клиент, чье имя начиналось на "Р" — Райан.

— Верно. Так... ты хочешь сказать, что позволила моему брату подрочить на тебя по ошибке?

— Наверное, так и есть!

Обе разразились хохотом, и им потребовалась целая минута, прежде чем они смогли продолжить разговор. Они привлекли взгляды других посетителей бара, но им было все равно.

— А знаете, что самое смешное?  — продолжила Эмили, вытирая глаза.  — Райан, он действительно пришел на следующий день.

— О, бедняжка! Ты сказала ему, что кто-то другой украл его фантазию?

— Ну, я подумала, что будет несправедливо, если он упустит свой шанс, поэтому я тоже позволила ему немного поразвлечься...

Она подмигнула Шеннон, и та почувствовала, как её обдало легкой волной жара. За двадцать четыре часа Эмили получила множество ударов по груди от двух молодых людей. И она сияла от гордости за то, что немногие женщины даже подумали бы сделать, не говоря уже о том, чтобы так легко в этом признаться. Шеннон не ожидала этого, но мысль о том, что эта красивая и бесстыдная женщина выставляет себя напоказ и возбуждает половину мужчин в городе, все больше возбуждала её.

— Пожалуйста, просто скажи мне, что Ричард знает, что этого больше не повторится?

— О боже, нет!  — Эмили солгала.  — Это была ошибка, и она больше никогда не повторится.

На самом деле Эмили сказала Ричарду, что если он будет вести себя тихо и прилично себя вести, то в будущем может повториться.  

Она решила, что это лучший подход, и держала Ричарда под контролем, что могло оказаться полезным, учитывая деликатную ситуацию, в которой она оказалась.

— Тогда ничего страшного не произошло. Эмили, я должна сказать. Прошлой ночью, когда я увидела тебя такой. Ты, наверное, могла бы сказать, что я была более чем шокирована. У меня проблемы со сном, я не могла выбросить этот образ из головы. Но я подумал об этом и обо всем остальном, что ты рассказала мне сегодня вечером, и у меня действительно нет с этим проблем.

— О, это очень мило с твоей стороны, Шеннон,  — тепло улыбнулась Эмили.  — Послушай, я знаю, что большинство из них не отнеслись бы к этому с таким пониманием, как ты. Твоя мама, например...

Эмили содрогнулась при мысли о том, что ей придется оправдываться за то, что она поощряла её сына мастурбировать. А что касается её мужа, чья сперма, она все ещё почти ощущала, как она вытекает ей в глотку...

— О, черт! Как будто я сказала бы ей что-то подобное! Мама — да... Думаю, в этом отношении она полная противоположность тебе. Она бы этого вообще не поняла. Я могу от всего сердца гарантировать, что она никогда не узнает от меня.

Эмили вздохнула с облегчением. Шеннон если и не одобрила, то почти неоднозначно отнеслась к тому, что её будущей свекрови нравилось выставлять себя напоказ перед незнакомцами. Она восприняла новость о том, что Эмили сделала с её братом, лучше, чем кто-либо мог ожидать.

— Но у меня есть одна большая проблема со всем этим,  — сказала Шеннон, пытаясь собраться с мыслями, несмотря на усиливающийся алкогольный туман.  — Стивен, твой сын, он скоро станет моим мужем. Я не вижу никакого способа сохранить это в тайне и при этом быть в состоянии произнести свои клятвы с невозмутимым видом. Ты... ты планируешь прекратить это, все это?

Эмили отпила вина и внимательно посмотрела на Шеннон, прежде чем ответить.

— Ни в коем случае. Я все ещё продолжаю сниматься каждую субботу. Я просто знаю, что пожалею об этом, если сейчас откажусь. Моя внешность не будет длиться вечно, поэтому я хочу убедиться, что делаю все, что в моих силах, пока у меня есть такая возможность.

— Итак, что ты собираешься делать со Стивеном?  — спросила Эмили.

Эмили не знала. На какое-то время ей удалось отбросить все серьезные мысли, и её почти возмущало, что её заставляют думать о таких вещах. Но в глубине души она понимала, что Шеннон права.

— Я действительно понятия не имею,  — пожала она плечами.  — Ты права, конечно, ты права. Я так наслаждалась собой в последнее время. Но мне действительно нужно подумать о нем. Что ты об этом думаешь?

Шеннон была немного озадачена. То, что её спросили о её мнении, о её совете по такому вопросу, было, по меньшей мере, странно. Но это ещё больше расположило Эмили к ней. Несмотря на то, что Эмили была намного старше,  

невинность в поведении выдавала её юность, проведенную взаперти дома, в мечтах о том дне, когда она сможет сосредоточиться на собственном счастье. Теперь, когда она была там, у Шеннон не хватило духу разреветься. В её памяти все ещё было запечатлено видение Эмили, полностью отдавшейся низменному желанию. Она искала, обнажалась и мастурбировала перед группой незнакомых мужчин.

Кто так делает? Она продолжала задавать себе этот вопрос. Но какая-то часть её знала, что в другом мире, в другое время, ей бы очень хотелось просто расслабиться и почувствовать на себе взгляды случайных мужчин, пожирающих её тело. В некотором смысле, Эмили воплощала мечту в жизнь. То, что Эмили делала то, что она делала, было просто невероятно. Шеннон знала, что последуют взаимные обвинения. Но она не собиралась тянуть время.

— Я не знаю. Дай мне подумать об этом — ты тоже подумай об этом. Слушай, мне пора идти. Если я ещё выпью, то не успею домой! Было приятно познакомиться с тобой поближе, Эмили. Возможно, я загляну к тебе в магазин позже на неделе, хорошо?

Они обнялись, и Шеннон убежала, ей было о чем подумать. Когда она уходила, Эмили заметила, что большинство мужчин в комнате повернулись, чтобы взглянуть на её великолепную попку, обтянутую джинсами. В их числе был и Грэм, молодой бармен, который явно ещё не до конца избавился от своей подростковой влюбленности в Шеннон.

•  •  •

Эмили была пьяна, по-другому и не скажешь. Она и трезвой была достаточно скверной, но сейчас её либидо было на пределе. Шеннон с удовольствием принимала её выходки. Это многое значило, и это было настоящим облегчением — все могло закончиться гораздо хуже. Она почувствовала себя немного раскрепощенной, алкоголь усиливал это чувство.

Она встретилась взглядом с Грэм и подняла свой пустой бокал.

— Еще?  — вежливо спросил он, забирая у нее бокал.

Эмили на долю секунды задержала его, заставив его слегка наклониться к ней.

— Я ещё не решила,  — задумчиво произнесла она, прекрасно понимая, что, возможно, приближается к той стадии, когда её слова могут звучать невнятно.  — Грэм, это правда?

— Да. Простите, вы подруга Шеннон?

— Эмили,  — спросила Эмили.

Она старалась казаться загадочной, но у нее это не совсем получалось.

— Ты меня тогда не видел? Я имею в виду, ты меня раньше не видел?

— Нет, а стоило ли?

Эмили начинала привыкать к тому, что люди узнают её. Ей это нравилось, но было приятно, что Грэм этого не делал. Она могла удивить его. Он был довольно высоким и хорошо сложенным. Её взгляд метнулся к его промежности, и она обнаружила, что в последнее время это происходит все чаще и чаще, когда она знакомится с мужчиной.

— Нет, нет, вовсе нет. В любом случае, Шеннон сказала мне, что ты когда-то был неравнодушен к ней — надеюсь, ты больше не имеешь на нее видов? Знаешь, она выходит замуж за моего сына.

— Да неужели? Она не сказала. Итак, вы будете её свекровью?

— Я так и сделаю.

— Вы выглядите 

недостаточно взрослой для этого!

Это была обычная фраза в подобной ситуации, и Эмили это знала. Но она все равно улыбнулась ему.

— Лесть приведет тебя куда угодно,  — подмигнула она.

Грэм оглядел Эмили с ног до головы. Несмотря на то, что она была явно в плохом состоянии, она была потрясающе красивой женщиной. И, похоже, она флиртовала с ним. Тот факт, что она была близка с очаровательной Шеннон, был дополнительным бонусом.

— Итак, вы хотела ещё одну порцию?  — спросил он.

— Боюсь, что ещё одна порция может оказаться плохой идеей. И пить в одиночку никогда не бывает хорошо. Если, конечно, ты не хочешь присоединиться ко мне?

— Ну, я заканчиваю в семь...

Эмили взглянула на часы. Было без четверти.

— Вот мы и разговорились. И если ты заканчиваешь в семь, то когда мне заканчивать?

Слова прозвучали так легко и непринужденно, что Грэм усомнился, правильно ли он её расслышал. Эмили наблюдала, как молодой человек убирает со столов, и поблагодарила его, когда он принес ей стакан воды, который она благоразумно выбрала. Грэм прокручивал в голове их разговор, пока работал. Конечно, он неправильно понял, что она имела в виду. "Когда я освобожусь". Что ещё это могло означать, кроме очевидного?

Каждый раз, когда он оглядывался, она улыбалась. Это было на самом деле? Эта потрясающе привлекательная женщина ждала окончания его смены и явно флиртовала с ним. Грэхем не хотел пить там, где работал, поэтому они перешли в ирландский бар по соседству. Эмили выпила апельсинового сока, она уже отошла от края и чувствовала себя немного увереннее. Грэм выпила пинту.

— Держу пари, ты постоянно этим занимаешься? Соблазняешь клиенток во время смены?

Грэм фыркнул.

— Вряд ли! Если кто-то здесь и соблазняет кого-то, то это вы!

— Да неужели? Уверена, я слишком стара для тебя. Я видела, как ты смотрел на задницу Шеннон, когда она уходила.

— Нет!

— Да!

Эмили рассмеялась. На лице Грэм было написано "попался".

— Все в порядке! В этом заведении не было ни одного мужчины, который бы не пялился на её задницу. Это действительно классная задница, ты бы сошел с ума, если бы не посмотрел. Я не могла оторвать от нее глаз. Но сделай одолжение, взгляни на мою и скажи, в чем отличие.

Она встала и медленно направилась к туалету. Она намеренно приподняла юбку ровно настолько, чтобы заинтересованный наблюдатель мог разглядеть её чулки. Грэм не мог поверить в происходящее. Точно так же, как взгляды всех мужчин в зале были прикованы к идеальному заду Шеннон в обтягивающих джинсах, все взгляды были прикованы к потрясающей попке его спутницы. Это была, по крайней мере, ровня Шеннон, даже если она была на двадцать лет старше. Эмили оглянулась через плечо и подмигнула молодому человеку, который не сводил глаз с её потрясающего вида сзади.

Вид спереди, когда она вернулась, был ещё лучше, если это было возможно. Обтягивающий материал её платья подчеркивал грудь, которая так и норовила привлечь к себе внимание,  

умоляя, чтобы её сжали. Соски Эмили были очень заметны, они гордо торчали и давали понять, что под ними нет бюстгальтера.

— Ну и что?  — подсказала Эмили, садясь, напоминая Грэму, что он не спит, и это происходит на самом деле.

— Потрясающе! Да, не хуже, чем у Шеннон.

— Правильный ответ,  — улыбнулась она.

Грэм почти допила свою пинту и взглянула на часы.

— Итак, давайте просто выложим все начистоту, не так ли? Как ты, наверное, можешь заметить, я пьяна и возбуждена.

Грэм сглотнул и кивнул.

— Если вы готов, то можешь воспользоваться этим. Я очень открытая и сексуальная женщина, и ты увидишь, что я с удовольствием буду делать многое из того, что, я надеюсь, ты захочешь сделать со мной.

Грэхем осушил свою пинту. Алкоголь только-только начал придавать ему смелости, а эта сногсшибательная женщина выкладывалась по полной. Он чувствовал необходимость казаться более уверенным в себе, чем был на самом деле.

— Например, что?  — спросил он, представляя, что сказали бы в такой ситуации Харрисон Форд или Том Круз.

Эмили увидела, что он делает, и поддержала его. Ей понравился его стиль.

— У тебя есть девушка, Грэм?

— Нет, не сейчас. У меня было такое раньше, я имею в виду, что я не...

— Девственник?

Эмили знала, что он уже не девственник, она могла это сказать. Она бы не возражала, если бы он был девственником — ей было все равно.

— Чем она любила заниматься? Твоя девушка. Ей понравилось сосать твой член?

Грэм покраснел. Харрисон Форд определенно так бы не поступил.

— Нет, нет. То есть, да, она делала это пару раз. Но мне всегда приходилось её уговаривать.

— Действительно? Тебе не придется меня уговаривать, Грэм. Я буду сосать твой член столько, сколько ты захочешь. Но сначала я бы хотела, чтобы ты увидел меня обнаженной. Ты можешь потрогать моё тело, поцеловать его, все. Как звали твою девушку?

— Лианна.

— Лианне нравилось красоваться перед тобой? Носила сексуальное нижнее белье и демонстрировала тебе свои прелести, когда тебя не было дома?

Говоря это, она медленно стянула эластичный материал своего топа. Оба соска обнажились, доказывая, что на ней действительно не было лифчика.

Они просидели в тишине около тридцати секунд, при этом полные груди Эмили привлекательно лежали на столе. Девушка, которая вышла из-за угла, вероятно, мельком увидела её маленькую витрину. Эмили было все равно, и она улыбнулась ей, проходя мимо.

Этот акт откровенного эксгибиционизма внезапно сделал все для Грэма очень реальным. До этого момента он думал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, что Эмили протрезвеет и передумает, или что-то случится и все изменит. Но эти обнаженные груди были зеленым флагом. Ему хотелось схватить их, помять, пососать эти манящие соски. Эмили заметила перемену в поведении Грэма. Её рука скользнула вверх по его ноге, и явное свидетельство его возбуждения подтвердило это. Они оба были готовы.

Требовалось подходящее место. К счастью, магазин Эмили, в котором в последнее время происходило больше сексуальных контактов, чем во многих 

других спальнях, находился прямо за углом.

Голова Грэм оказалась между ног Эмили ещё до того, как они поцеловались, она забралась на стол и раздвинула ноги, как только за ними закрылась дверь. Грэм отлично справилась со своей работой, подумала она. Его язык был на удивление твердым, когда он проникал в нее, и очень нежным и приятным, когда он скользил вокруг её клитора.

Она не торопилась. Приподнявшись на локтях, она наблюдала, как он с любовью и усердием ухаживает за её изголодавшимся влагалищем. Она поняла, что он был всего лишь вторым мужчиной после Павла, который сделал это.

С Павлом это всегда было закуской перед главным блюдом, которым был трах. Эмили почувствовала невероятное желание сказать ему, чтобы он прекратил. Она была более чем готова ощутить твердый член Грэма внутри себя.

Хотя полноценный, проникающий секс был чем-то, с чем она не соглашалась. На это было много причин, одна из которых заключалась в том, что у нее не было средств контрацепции. Стивен нес за нее достаточную ответственность, и у нее не было желания снова становиться матерью

А в начале девяностых на автобусных остановках появились объявления о борьбе со СПИДом, и каждый перерыв в телешоу напоминал о том, к каким ужасным последствиям могут привести подобные связи.

Презервативы, несомненно, устранили бы обе эти проблемы. Но не это было настоящей причиной её нежелания. День, когда она позволила Майку, своему дорогому покойному мужу, ввести в нее свой невзрачный член, ознаменовал начало двадцати лет тяжелого труда, скуки, клаустрофобии и монотонной работы.

Мужчина, особенно такой молодой и неопытный, как Грэм, скорее всего, привязался бы к женщине, которая позволила бы ему трахнуть себя. Она видела это много раз. Все браки её подруг начинались именно так. Это было почти так, как если бы мужчина, однажды вступив в брак, связывался узами на всю жизнь. Эта связь была тем, что Эмили совершенно не интересовало.

Конечно, она понимала, что это нелепо — мужчины постоянно трахали все, что двигалось, заводили романы, ходили к проституткам. Но по какой-то причине Эмили стала приравнивать половой акт к подчинению. Что было досадно, потому что её желание ощутить внутри себя твердое, теплое мужское мясо усиливалось с каждым днем.

Итак, её встреча с Грэмом, хотя и была чрезвычайно захватывающей и приносила удовлетворение, не включала в себя половой акт. Не то чтобы его это хоть в малейшей степени волновало. Грэхем восхищался самозабвением, которое демонстрировала Эмили, когда она, по сути, довела себя до оргазма прямо у него на лице, её бритое влагалище терлось об него, что было наградой за отличную работу с его языком.

Эмили притянула его лицо к своему, без колебаний попробовав свой сок, который размазался по его подбородку и щекам. Грэхем сравнил это с Лианной, которая настояла на том, чтобы он пошел умыться, прежде чем поцеловать её, в тот раз, когда он был внизу.

Но настоящая награда пришла, когда Эмили опустилась на колени и начала то,  

что он позже назвал ритуалом поклонения его члену. Сказать, что она была увлечена отсасыванием, было бы большим преуменьшением. С того момента, как он стянул с себя рабочие брюки и высвободил свой пенис, отчаянно нуждаясь во внимании, она была одержима этим

Остальная часть его тела теперь не имела для нее никакого значения. Все, чего она хотела,  — это этот член, и её алые губы обхватили его и скользнули вниз по стволу, её глаза закатились, когда она наслаждалась ощущением твердого мяса в глубине своего горла.

Всего через тридцать секунд или около того ему пришлось физически задержать её на короткое время, чтобы все не закончилось бесцеремонно. Но каким-то образом ему удалось взять себя в руки и удержать возбуждение на том уровне, на котором он получал огромное удовольствие, не переходя границы дозволенного и не снимая нагрузку, которая нарастала с тех пор, как Эмили впервые подмигнула ему перед тем, как он закончил свою смену.

Это был вызов. Мастерство Эмили было потрясающим. То, как она не сводила с него глаз. То, как её руки обхватывали его яйца, когда она любовно вытягивала его член, держа головку во рту. То, как её язык скользил вокруг головки, затем вверх и вниз по всей его напряженной длине.

Поняв, что он вряд ли сможет продолжать долго, Эмили высвободилась и встала, стягивая с себя платье и трусики. Густая слюна потекла по её лицу и повисла на подбородке. Мило улыбнувшись Грэму, оставшись в одних подтяжках и чулках, она легла на пол, поощряя его руки блуждать по телу. Она взяла его руку и направила её себе между ног, и он провел пальцами по влажному месиву, которое создал своим языком.

Притянув его ближе за член, она с любовью заглянула ему в глаза.

— Лианна позволила тебе кончить ей в рот? Или на лицо? Ты можешь делать со мной все, что захочешь,  — улыбнулась ему Эмили.

Вид этой женщины, распростертой перед ним, поощряющей его к эякуляции везде, где ему заблагорассудится, подсказал, что именно Эмили имела в виду.

Грэм присоединился к растущему числу мужчин, для которых секс стал почти испорченным. После того, как он познакомился с Эмили, ничто другое не могло сравниться с этим. Он наблюдал, как она дрочила его член себе на лицо. Она убедилась, что весь груз покрыл её лоб и, когда все было потрачено, улыбнулся ему, зная, что вид его спермы сползая вниз её нос и щеки, образуя маленькие висячие капли и падали на её декольте, придаст ему воспоминания на всю жизнь.

— Держу пари, Лианна никогда этого не делала, верно?

Она хихикнула, прежде чем откинуться на спину и снова раздвинуть ноги для него. Грэм просто стоял там, потрясенный. В тот единственный раз, когда Лианна соизволила довести его до оргазма таким образом, кульминацией стало то, что в решающий момент она оторвалась от своего тела, так что он увидел, как его сперма, не причинив вреда, попала на 

подушку, которую его девушка немедленно поспешила убрать в ванную.

Реакция Эмили была гораздо приятнее. Хотя он и знал, что не был особенным для Эмили, он все равно это чувствовал. Видеть её такой возбужденной и счастливой от того, что она вся в липком месиве Грэма, это не было притворством. Ей действительно это нравилось. Она любила секс, любила член. И он обеспечивал это для нее, так что в тот момент ему все ещё было чертовски хорошо.

Член Грэма все ещё был в возбужденном состоянии. Он не был уверен, следовало ли ему просто поблагодарить Эмили и уйти, или в этой ситуации было принято вести себя по-другому. Эмили встала, и он в замешательстве наблюдал, как она достала журнал с верхней полки и протянула ему.

"Мокрый и открытый". Это был непристойный журнал. В отличие от большинства мальчиков его возраста, у Грэма не было тайника с порнографией под кроватью. Он не был против порнографии как таковой, но никогда не испытывал потребности развивать своё воображение, которое было очень ярким. Итак, он был в замешательстве, почему Эмили протянула ему этот журнал. Но все стало ясно, когда она открыла его на развороте. Эмили улыбалась им, держа в одной руке фаллоимитатор, блестящий от её соков, а её киска была широко раскрыта, не оставляя места для воображения.

— Это ты!

Эмили не ответила, только улыбнулась и позволила ему просматривать фотографии, на которых она раздевается и трахает себя дилдо. Грэм мог только смотреть на журнал, потом на потрясающую Эмили, а затем снова на жуткие фотографии. Ему казалось, что он попал в альтернативную реальность. Этого не могло быть на самом деле, не так ли? Сам факт того, что такая женщина, как Эмили, выбрала его, был невероятен. Но вот она здесь, гордо демонстрирующая своё тело на страницах журнала, который продавала в своем собственном магазине.

Эмили улыбнулась, когда он попытался понять. Это была ситуация, которую она обожала. Каждый день она наблюдала, как парни листают страницы и оценивают её тело. Поддразнивание было восхитительным, осознание того, что каждый из этих мужчин становится таким твердым, возбужденным и дрочит себе на нее. Эта мысль всегда была фантастической. Хотя иногда ей хотелось большего.

— Что ты об этом думаешь?  — спросила она.

У Грэма не было слов. Тот факт, что его член совсем не уменьшился, несмотря на то, что он проделал огромную работу по опустошению своих яичек, сказал Эмили, что у него все ещё есть для нее что-то большее.

— Я знаю, о чем ты думаешь,  — выдохнула она, откидываясь на локте, чтобы снова показать ему свою сочную киску.  — Какая девушка способна на такое?

Оона кивнула на журнал, где альтернативная Эмили была так же доступна Грэму, как и настоящая.

— Что это за девушка, которая каждый день продает себя незнакомцам? Дает им советы, рассказывает, где найти её самые грязные фотографии? Что это за девушка, которая знакомится с парнями, сосет их члены и позволяет 

им кончать на себя?

Эмили уже просовывала в себя два пальца. Грэм не удержался и снова схватил свой член.

— О, черт возьми, да, именно так. Я хочу смотреть, как ты дрочишь на меня. Это то, что мне нужно, это то, что я люблю. Для этого я и появился на свет, чтобы все вы, грязные парни, дрочили на меня своими прекрасными твердыми членами!

Грэм опустился на колени между раздвинутых колен Эмили. Эмили увидела его член, головку, которая двигалась вверх и вниз, когда он мастурбировал для нее, всего в нескольких сантиметрах от её мокрого влагалища. Она наклонилась и раздвинула половые губы так широко, как только могла. Более откровенного приглашения Грэхем не мог себе представить.

Если бы он просто наклонился вперед и вошел в нее в тот момент, она была бы не в силах сопротивляться. Большая часть её души желала, чтобы он сделал это, разрушил барьер, который она сама себе воздвигла. Чтобы он отбросил сомнения и беспокойство и просто трахнул её.

Каким-то образом последнее подобие здравого смысла подсказывало Эмили, что этого не может случиться, и её пальцы снова проникли внутрь нее — как для того, чтобы доставить удовольствие, усиленное кратким предвкушением пениса внутри нее, так и для того, чтобы перекрыть доступ к члену, который был так близок к тому, чтобы войти в нее.

— О, черт!  — простонала она.  — Боже, мне так нужен хороший трах. Но я не могу! Тебе бы это понравилось, не так ли? Вгонять этот прекрасный твердый член прямо в эту влажную маленькую дырочку?

Грэм был сбит с толку, но зрелище и звуки, открывавшиеся перед ним, будут возвращаться к нему каждый день до конца его жизни. Он чувствовал, что, возможно, ему следовало бы трахнуть Эмили, но, с другой стороны, возможно, и не стоило. Казалось, он упустил свою возможность, так как теперь она была очень привязана к своим пальцам.

Любые мысли о том, чтобы проникнуть в эту красотку, теперь были под вопросом. Мучительно возбужденная демонстрация Эмили заставила его намного уменьшить нагрузку на её живот. Ощущение того, что на нее попадает ещё больше спермы, вернуло её из того отвратительного места, где она была, и она благодарно улыбнулась ему.

После того, как она потратила несколько минут на то, чтобы вымыть его и убедиться, что каждая капелька спермы была жадно высосана из его размягчающегося ствола, она, как обычно, отправила его восвояси со строгими инструкциями не ожидать повторения (если только Эмили не решит иначе).

У нее не было куртки, поэтому она просто натянула своё эластичное платье, оставив сперму Грэма на своем лице. Маленькие капли падали на черную ткань, пока она шла домой. Она была немного разочарована тем, что никого не встретила. Часть её была бы рада наткнуться на кого-нибудь из знакомых и объяснить, почему она идет домой со спермой на лице.

•  •  •

Среда снова была днем приема нового товара. Эмили ждала этого больше всего на свете, но этот 

день оказался самым лучшим. Вик пришел ко времени открытия. Эмили впустила его.

— Ты думала, я не узнаю? Почему ты мне не сказала? На его лице не было враждебности.

Эмили догадалась, что он узнал о её новой карьере модели, но притворилась невинной.

— Что?  — беззаботно спросила она.

Вик бросил журнал на прилавок. На обложке "Парк-Лейн" безошибочно угадывалось лицо Эмили, улыбающейся всему миру.

— О!  — Эмили потеряла дар речи, но вовсе не от стыда или смущения. Её колени почти подогнулись, и она совсем перестала дышать, сердце колотилось так, что казалось, будто грудь заметно дрожит.

— Я...  — Она взяла себя в руки, её дрожь возбуждения быстро переросла в сильную волну возбуждения.  — Я не понимаю, почему я должна рассказывать тебе обо всем, что я делаю.

Вик громко рассмеялся.

— Черт возьми, Эмили! Я бы никогда об этом не подумал. Вот ты продаешь все мои непристойные журналы, и в то же время ты ещё и позируешь для них. Что за хрень! Как долго это продолжается?

— Какое-то время,  — пожала плечами Эмили.

Она развернула журнал, чтобы рассмотреть его поближе. Снимок был сделан сверху, она была топлесс, и её темно-зеленые глаза смотрели прямо в камеру. Её соски были прикрыты только двумя пальцами каждой руки, которые также сжимали её безупречную грудь и создавали ложбинку, которая так и требовала, чтобы её оценили.

— Я предполагаю, что это не ты написала там цитату,  — подсказал Вик, указывая на слова, размещенные под изображением:

— Стреляйте по ним! Девушка с обложки Эмили предлагает вам попрактиковаться в стрельбе по мишеням внутри!

Это вернуло её на минуту в состояние, при котором она едва соображала, её глаза непроизвольно закрылись, когда волна почти электрического вожделения прокатилась по её позвоночнику к мозгу.

Алан предупредил, что её фотографии будут сопровождаться аляповатыми цитатами и комментариями — из-за этого ей пришлось подписать отказ, позволяющий им размещать рядом с её изображениями все, что они захотят. Но, если бы она могла выбирать, она бы сама придумала что-нибудь подобное.

— Нет, я такого не говорила,  — согласилась она.

— И ты позволилп им использовать твое настоящее имя?!

— Конечно, почему бы и нет?

У нее действительно не было желания скрывать свою личность, и она с радостью сказала Алану, что у нее не будет проблем с тем, чтобы её настоящее имя и город проживания сопровождали её фотографии.

— Вик, я думаю, что это будет популярно — можно мне взять ещё несколько экземпляров?

Вик с любопытством посмотрел на нее.

— Конечно, у меня в фургоне их около дюжины, я их принесу.

— Не мог бы ты заказать ещё, пожалуйста? Я думаю, пятидесяти хватит,  — улыбнулась Эмили.

Она знала, что это быстро исчезнет с прилавков, и ей не хотелось оказаться в ситуации, когда она не сможет удовлетворить спрос. Викешу нужно было сделать обход, но он оставил три стопки журналов для Эмили, в который раз удивляясь её новому выбору профессии. Как только он вышел из магазина, Эмили уже плотно вставила в анальную пробку и 

надежно пристегнула бабочку. Убрав шум на два балла из семи возможных, она открыла "Парк-Лейн".

Она была не только девушкой с обложки, но и занимала центральный разворот. Эмили запомнила эту съемку — на ней было девственно-белое нижнее белье, и первый снимок был единственным, который хотя бы отдаленно можно было назвать "приличным". На втором кадре её грудь была обнажена, а трусики спущены до колен. Она раздвинула ноги и мастурбировала перед камерой, просунув в себя два пальца и массируя клитор.

На развороте в центре было изображено, как она откинулась на спинку стула, закинув ноги на подлокотники, так что она была полностью открыта для осмотра. Её лицо выражало счастье, а влагалище было широко раскрыто, два пальца раздвигали половые губы.

Она ещё не открыла магазин, поэтому позволила себе нажать на вибратор, спрятанный под её воздушным летним платьем, до четырех, затем до пяти раз. Она вернулась к обложке, затем к своему набору, прочитав маленькую надпись на первой странице:

— Эмили не может насытиться тем, что парни дрочат на нее,  — рассказывает она нам.  — Я просто обожаю, когда член извергается, выбрасывая сперму во все стороны! Мне нравится чувствовать, как теплая сперма брызжет на мою кожу, и её вкус во рту. Мне приятно осознавать, что все твои похотливые читатели будут дрочить на меня, просто жаль, что я не могу быть там и наблюдать, как вся эта восхитительная сперма струится по моим фотографиям от всех этих прекрасных твердых членов!

Она не писала этого, но если бы написала, то эти слова были бы именно тем, что она хотела бы сопроводить своими фотографиями. Оргазм захлестнул её, и она оперлась о столешницу, чтобы чуть сильнее надавить на вибратор, который она настроила на максимум, на семь оборотов.

Позволив себе минутку прийти в себя после потрясающего оргазма, она занялась организацией доставки на верхние полки. "Парк Лейн", как один из самых откровенных журналов, которые она продавала, обычно лежал подальше, в основном на заднем ряду, вне поля зрения, а перед ним лежал другой журнал. В этом месяце она отвела ему почетное место в следующем ряду, на самом краю, ближайшем к двери.

Все извращенцы, а может быть, и многие другие, заглянувшие туда, когда они вошли, сразу же увидели бы её. Если снимка топлесс и её манящего выражения лица было недостаточно, то приглашение: "Снимай на это!" — было украшением торта.

— Снимай вот на это!  — сказала она вслух.

В вихре событий последних нескольких месяцев иногда требовалось время, чтобы остановиться и по-настоящему оценить происходящее, чтобы по-настоящему взглянуть на все со стороны. Эмили была занята тем, что выставляла на всеобщее обозрение журнал, на обложке которого она гордо красовалась топлесс, приглашая мужчин мастурбировать и кончать на нее.

Войдя внутрь, она разделась полностью догола и позаботилась о том, чтобы камера запечатлела, как она позирует, мастурбирует и широко раскрывается, чтобы можно было оценить каждый сантиметр её тела. Фотографии сопровождались очень откровенными цитатами, в которых она описывала,  

как сильно ей нравится пробовать мужскую сперму на вкус и ощущать её на своем теле и во рту.

И что самое приятное, это было правдой! Каждое слово. Но этот момент казался знаковым. Осмелилась ли она заявить о себе как о "мишени для мастурбации", как ей нравилось думать, на таком видном месте в своем магазине? Семья и друзья могли увидеть её на всеобщем обозрении и узнать, что Эмили нравилось приглашать мужчин подрочить на нее. Возможно, это было уже чересчур.

Но, сказала она себе, в любом случае, теперь уже слишком поздно. Что бы она ни делала здесь, в своем собственном магазине, она продавалась по всей стране, приглашая всех желающих использовать её в качестве мишени для стрельбы.

Тем не менее, это выводило её из зоны комфорта. Но после того, как она дважды теряла самообладание и складывала пачку копий на менее заметное место, она поймала себя на том, что уговаривает себя вернуться к этому занятию, и в конце концов решила, что нет смысла бороться с той частью себя, которая так отчаянно нуждалась в разоблачении.

День был потрясающим. Как только утренняя суета улеглась, как обычно в среду при доставке, большинство её клиентов оказались извращенцами. И она наслаждалась реакцией, когда каждый из них понял, что происходит.

— Да, это я,  — улыбнулась она, внешне изображая "ну, что ты можешь поделать?", но чувствуя, как её трусики наполняются влагой, когда она брала журнал в руки и просматривала фотографии.

Каждый мужчина, который заходил в её магазин в тот день, покупал по экземпляру. Она не предложила никаких объяснений, никаких смягчающих обстоятельств для приглашения, которое явно звучало с обложки, её подмигивание и понимающая улыбка с каждым проданным экземпляром полностью подтверждали эти слова. Она хотела, чтобы на нее подрочили. Ей нравилось ощущение и вкус спермы. Это было написано черным по белому, чтобы весь мир мог прочитать и оценить это по достоинству.

За свою жизнь Эмили сменила несколько ролей. Жена, мать, хозяйка магазина. Но теперь, если бы кто-нибудь спросил её, чем она занимается, она бы сказала это громко и с гордостью. Она была моделью. Взрослой моделью. порнозвездой. И гордилась этим.

•  •  •

Каким-то образом Эмили продержалась целый день, продавая экземпляр за экземпляром журнал, где она, девушка с обложки, приглашала читателей подрочить и кончить ей на сиськи, не закрывая двери перед каким-нибудь случайным парнем, а снова опускаясь на колени и приглашая их сделать это по-настоящему. Ситуация была до смешного возбуждающей.

Ей становилось все труднее и труднее сопротивляться, и она знала, что почти любой из парней, посещавших её магазин, ухватился бы за такой шанс. Но она также знала, что если она хочет, чтобы ей разрешили продолжать торговать, ей нужно быть более сдержанной — по крайней мере, большую часть времени.

Большая часть посетителей прекратилась около семи, это был её шанс снова расслабиться. Она закрыла глаза и уже подумывала о том, чтобы снова включить вибратор-бабочку, когда раздался звонок в дверь. Подняв 

глаза, она увидела хорошенькое личико Шеннон.

— О, привет!  — тепло улыбнулась Эмили.

— Привет!  — Шеннон улыбнулась в ответ.  — Я проходила мимо и решила заглянуть.

— Ты же говорила, что зайдешь. Приятно принимать гостей. Как дела?

Они обменялись любезностями, прежде чем Эмили рассказала, что произошло с Грэмом, молодым барменом, которого она пригласила в кафе вчера вечером.

— Эмили! Что за хрень! Тебе нравятся парни помоложе, не так ли?

Эмили задавалась вопросом, нравятся ли ей мужчины помоложе. Это правда, что Грэм, брат Шеннон Ричард и Райан были намного моложе её. И было что-то действительно приятное в том, чтобы воплотить мечты возбужденного, неопытного молодого парня в реальность.

Шеннон не знала, но Эмили на прошлой неделе тоже сосала член её отца. Для нее это было не менее захватывающе. Так что, в общем, Эмили не считала, что возраст имеет слишком большое значение. Для нее по-настоящему важным было только то, чтобы у мужчины был хороший, твердый член для нее.

Эмили рассказала Шеннон все о том, как она развлекалась со своим бывшим одноклассником Грэмом, и снова не могла не заметить её растущий интерес к деталям. Шеннон все больше завидовала раскованной жизни Эмили. По правде говоря, если бы не тот факт, что её жениху Стивену, сыну Эмили, это не понравилось бы, и если бы она заработала репутацию, у нее не было бы проблем с тем, чтобы делать именно то, что Эмили, не обращая внимания на такие мелочи, активно искала и получала удовольствие.

Шеннон знала, что она будет мысленно переживать то, что пережила Эмили, когда они со Стивеном занимались сексом в тот вечер. Стивен был причиной её визита.

— Итак, я подумал о том, что мы обсуждали вчера...

Во время их встречи вчера днем было решено, что Эмили должна рассказать сыну о своей новой карьере модели. Если она этого не сделала, то это был только вопрос времени, когда он узнает об этом сам. Она стала завсегдатаем журналов, которые лежали на верхней полке в её магазине, так что было удивительно, что он об этом ещё не знал.

— Да, насчет этого...

Эмили приняла застенчивый вид, прикусила губу и слегка поморщилась.

— Я думаю, что ситуация немного изменилась со вчерашнего дня.

— Что?

Шеннон нахмурилась, не веря своим ушам.

— Что ещё ты делала за двадцать четыре часа, прошедшие с тех пор, как я видела тебя в последний раз?

Эмили указала на верхнюю полку, где все ещё оставалось несколько непроданных экземпляров "Парк-Лейн". Шеннон внимательно посмотрела на журнал, потом снова на Эмили, потом снова на нее, и у нее отвисла челюсть.

— Эмили! Боже мой!  — вот и все, что она смогла сказать.

Она подбежала к журналу и взяла его в руки, тщательно изучив обложку, прежде чем открыть и перейти к началу съемки Эмили. Одно дело, что Эмили можно было увидеть на страницах этих запрещенных изданий. Но быть там, на обложке, в качестве главного героя журнала за этот месяц, заманивать людей заглянуть внутрь,  

где она была бы полностью выставлена на всеобщее обозрение,  — это было совсем другое.

Эмили внимательно наблюдала за Шеннон. Она долго рассматривала каждую фотографию и, дойдя до разворота, громко ахнула. Затем она вернулась к своим наблюдениям, рассматривая каждую фотографию с выражением, которое могло быть как отвращением, так и восхищением, но ничем не выдала себя.

Эмили заметила, что Шеннон читает отвратительные маленькие цитаты рядом со съемкой, качая головой, что, как она предположила, было выражением отвращения к её будущей свекрови, заявляющей о своей любви к сперме незнакомца. В конце концов Шеннон подняла голову и встретилась с ней взглядом.

— Господи Иисусе, Эмили!

Эмили вздохнула с облегчением, поскольку на лице Шеннон не было, как она опасалась, отвращения или неодобрения. Во всяком случае, в её глазах был намек на восхищение.

— О, Шеннон. Я весь день была вне себя — так возбуждена! Я и представить себе не могла, что когда-нибудь окажусь на обложке журнала. Но вот так! Можешь ли ты представить, что стоишь за прилавком, в то время как мужчина за мужчиной отдают деньги за журнал с тобой на обложке, приглашая любого, кто захочет, подрочить на тебя? И зная, что внутри они найдут вас на развороте, где все выставлено на всеобщее обозрение. И они будут твердыми, как скала, неистово насаживать на тебя свои члены, читая о том, как сильно тебе нравится быть покрытой спермой незнакомца?

Шеннон чувствовала волнение Эмили, её сильное возбуждение от этой странной ситуации, которую она очень тщательно и преднамеренно создала для себя. Это было заразительно, и Шеннон поймала себя на том, что пытается представить, как бы она отреагировала, если бы оказалась в такой ситуации.

— Эмили,  — медленно ответила Шеннон.  — Это так сложно для меня. С одной стороны, ты мать моего жениха. Я чувствую, что наши отношения становятся совсем не такими, какими они должны были быть.

Она сделала паузу, снова просматривая фотографии Эмили в журнале.

— Но, с другой стороны, я чувствую, что теперь я лучше тебя узнала, и ты мой друг. И я не могу отрицать, что я восхищена тем, что ты делаешь, и даже завидую, если честно.

Эмили не ожидала этого.

— Завидуешь? Правда?

— Да. Я знаю, что, вероятно, это не то, что я должна была сказать — я выхожу замуж за твоего сына, черт возьми! Но если бы это было не так, если бы я была одинокой женщиной и не беспокоилась о том, что друзья или семья узнают... Давай просто скажем, что я мог бы быть рядом с тобой. Я не могу уснуть по ночам, я не могу перестать думать о том, что ты мне рассказала.

— Спасибо, Шеннон,  — поблагодарила Эмили.  — Очень приятно чувствовать, что есть кто-то, кто может понять мои чувства. Как ты думаешь, я в порядке?

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, как ты и сказала, все это ненормально, не так ли? Я расскажу тебе, что я заметилп. Ко 

мне постоянно подходят парни — на вечеринке, здесь, в магазине, в пабе, где угодно. Но как только они начнут действовать, у меня пропадет всякий интерес к ним. А когда я почувствую, что мне нужно, ну, не знаю, какое-нибудь недозволенное свидание, я просто предложу себя первому подходящему парню.

— Как Ричард?

В то время Эмили не знала об этом, но брат Шеннон, Ричард, с благодарностью принял одно из её приглашений и с удовольствием мастурбировал на её груди. Эмили улыбнулась, уверенная, что Шеннон не затаила на нее зла — казалось, она находила все это довольно забавным.

— Точно!  — заулыбалась Эмили.  — Похоже, мне нужно испытать острые ощущения, увидев реакцию какого-нибудь незнакомца, который вдруг осознает, что увидит меня обнаженной, достанет свой член и просто кончит на меня. Это меня чертовски заводит. Но как только он заканчивает, я говорю: "Увидимся позже" — у меня нет абсолютно никакого желания знакомиться с парнем, делиться интересами, хобби, ходить в кино, ничего из этого.

— Ты говоришь как идеальная женщина для большинства мужчин!

— Я правильно понимаю?

Эмили рассказала Шеннон все о Павле и о том, что, как она теперь поняла, было своего рода сексуальным пробуждением.

— Я думаю, что, вероятно, подсознательно я решила, что не стоит привязываться к мужчине. Но я обнаружила, что жажду разоблачения, мужского внимания. Я испытываю такой прилив, такой трепет, когда знаю, что я объект вожделения парня. И это чувство усиливается с каждым мужчиной. Меня абсолютно устраивает то, чем я занимаюсь. Я очень надеюсь, что ты не будешь пытаться заставить меня остановиться, ради Стивена.

Шеннон вспомнила, почему она здесь, оторвав взгляд от влажного и открытого влагалища Эмили на страницах "Парк-Лейн".

— Честно говоря, я надеялся, что у тебя есть какие-нибудь идеи. Все, что я знаю, это то, что он не должен узнать, что я все знала об этом и не сказала ему.

— Это возлагает всю ответственность на меня. Я знаю, очевидно, что это моя ответственность, ведь он мой сын. Я никогда по-настоящему... как ты думаешь, каково его отношение к, ну, ты знаешь...

Она кивнула на журнал, все ещё открытый на съемочной площадке Эмили.

— Порно?  — Спросила Шеннон.  — Честно говоря, я не знаю. Я имею в виду, что большинство парней выглядят так, верно?

Как по команде, дверь открылась, и в комнату вошел мужчина лет тридцати, направляясь прямиком к витрине с журналами. Эмили улыбнулась Шеннону и кивнула ему, когда он внимательно посмотрел через плечо на Эмили, а затем снова на обложку "Парк Лейн".

— Да, это я!  — окликнула его Эмили.  — Это сегодня продается как горячие пирожки, тебе лучше купить его, если хочешь, оно скоро будет распродано!

Шеннон отступила в сторону, когда он приблизился. Она заметила, что Эмили не отодвинула открытый номер журнала, лежавший на прилавке.

— Надеюсь, тебе понравится!  — крикнула Эмили ему вслед, когда он повернулся, засовывая журнал в карман пиджака.

— Боже мой! Шеннон ахнула, широко раскрыв глаза.  — Я знаю этого парня, он водит автобус,  

на котором я добираюсь на работу! Я не могу поверить, что ты просто оставила это там, чтобы он увидел!

На фотографии Эмили улыбалась, широко раздвинув киску.

— Ну, он все равно берет это с собой домой, не так ли?  — рассмеялась Эмили.  — Я теперь постоянно занимаюсь подобными вещами. Это весело, ребятам это нравится, и мне тоже!

Шеннон не смогла удержаться от смеха. Отношение Эмили и её явная жажда быть на виду были заразительны. Она поймала себя на том, что согласна с пожилой женщиной — почему бы ей не повеселиться подобным образом — кому это вредит? Уж точно не мужское население города, как казалось,  — и не в последнюю очередь её брат, который в последние недели заметно ускорил шаг.

— Да, но нам все ещё нужно решить, что делать со Стивеном. Правда в том, что мы не говорили ни о чем подобном, ну, знаешь, о порно. Ты заговорила о нем — ты, наверное, представляешь, что он об этом подумает?

— Ты бы так подумала, не так ли? Я помню, что у него на стене висел плакат с изображением одной из тех девушек с третьей страницы, когда он был моложе. Ах да, и ещё у него под матрасом была пара грязных журналов. Я обычно делала вид, что не замечаю их, когда застилала ему постель.

— О, правда?  — Шеннон приподняла брови.  — Ну, тогда он должен хоть немного понимать, верно?

Эмили все ещё не представляла, как к этому подступиться, но приняла приглашение Шеннон поужинать на следующий день. Она принесла бутылку вина и с удовольствием угостила Шеннон, сказав Стивену, какой он счастливчик, что такая красивая, умная и способная молодая женщина согласилась стать его женой.