Алёнка и семья. Глава Секс шведская семья Часть 4

Сегодня вечером братья оттрахали меня в спаленке в разных позах. В конце поставили раком и по очереди кончили в ротик. Я так и упала на бок как дохлая лошадка. Смотрю, а через балконную дверь смотрит сопляк Петька и дрочит себе. Как только братья ушли, он зашел с террасы. По сравнению с братьями и отцом я держу его в черном теле, не позволяю пользоваться своими дырочками так часто как ему хочется. Сейчас сопротивляться не было сил. Поэтому он безнаказанно поводил по моим губам залупой, и мне пришлось немного пососать. Потом он перевернул меня на спину и повозив хуем в пизде, чтобы как следует смочить в смазке, вошел в попку. После елдаков братьев и отца в киске его 12 см делать особенно нечего. Я трахаемая в задницу даже не шевелилась от предыдущего выматывающего удовольствия. Но поласкав свою пилоточку даже кончила, когда Петька спустил.

Думала, что в этот день больше ни на что не способна. Но уже часа в 2 ночи захотелось перекусить. Я стройная девочка и мне пока лишние кг не угрожают. Вышла и тут у спальни родителей слышу хнычущий голос Петьки и строгий его матери. Похоже отец вечером поддал и как обычно в этом случае Татьяна выгнала его спать в хозблок. Я прислушалась.

— Ну мам, я не хочу сегодня лизать.

— Сын, ты понимаешь, что маме это нужно?

— Ну мам, не сегодня, давай в следующий раз.

Я в шоке попробовала ручку и дверь приоткрылась. Ого! Петька стоит на коленях сбоку от матери, развалившейся на кровати с широко раздвинутыми бедрами. В руке она держит хуй сына и посасывает его. Её пизда была мясистыми складками, а сверху их раздвигал крупный клитор см 3 длиной. Никогда не думала, что у женщин могут быть такие здоровенные. Прямо крохотный член.

Петька наконец сдается и наклоняется, и принимается вылизывать мать, посасывая клитор. Или широким языком проводит по налитой набухшей пилотке матери. Я и сама засунула руку под халатик и затеребила нежные складочки в отличие от мачехи. Петька старается, а Татьяна откинулась на подушке, подбородок к потолку, мечется по постели, сына иногда возит мордой по пизде. Но в основном вцепилась в соски длинными ногтями. И вдруг затряслась, мыча сквозь прижатые ко рту ладони. Наконец открыла глаза и ещё часто вздыхая большими сиськами, говорит сыну:

— Теперь можешь.

Тот тут же вошел в анус под маминой пиздой, из которой тек прозрачный поблескивающий ручеек. Так вот откуда Петька так любит меня в попку ебать — это его мать научила. А сопляк загоняет член в зев. Такой весь серьезный и сосредоточенный.

— Мам, я хочу раком.

— Ка скажешь, сын.

Она встает раком очень широко расставив колени. Он не высок ростом, и ей пришлось постараться, чтобы хуй сына вошел в задницу.

Я и сама тереблю свою пилотку так, что она чавкает и бросает влагу на бедра. А Петька знакомо мне замирает, откидывая голову назад, выдергивает член 

из дырки чернеющей зевом и принимается поливать вареник матери спермой. Та течет по выдающимся половым губам, по торчащему клитору. Татьяна просовывает руку между ног, собирает её и повернув голову к сыну улыбается, отправляя её в рот.

— Сын, ты доволен?

Я во все глаза смотрю, как мачеха слизывает с пальцев сперму своего сына и кончаю сама тихонько сопя. Когда я проморгалась мой сводный брат лежит у мачехи на плече, та гладит его по голове одной рукой, а второй размазывает сперму сына по пилотке. И вдруг смотрит прямо на меня улыбаясь и подмигивает.

Я бросилась в свою комнату, позабыв зачем вышла и гадая знала Татьяна во время секса со своим сыном, что я подглядываю. И что мне за это будет.

Потом я выпытала у Петьки, как у них началось.

•  •  •

По линии моей матери, пусть земля ей будет пухом, умер наш родственник. Отец постановил, что поедем только мы с ним. Причем на поезде. Типа, ему отдохнуть надо. Но я-то решила, что он хочет всю дорогу меня ебать, папа выкупил всю купе. Ехать то двое суток, как раз на похороны успеваем.

И вот едем мы уже два часа, а папа непривычно тихий сопит и в окно смотрит. Я нервничаю, всё-таки первый раз наедине с отцом и корячется не просто перепих с ним ночью втихаря. Тереблю край юбочки и робко спрашиваю:

— Пап, а ты меня ебать не будешь?

И тут он как взъярился. Вытягивает ремень из шлёвок и хлещет меня по бедру:

— Ленка, сучка, я узнал, что ты спишь с этими засранцами своими братьями.

Я плачу больше от обиды. Терпеть не могу, когда меня называют Леной, я — Алёна. Отец замахивается снова. Я заслоняюсь:

— Папа-папочка, не надо, лучше выеби.

Тут он роняет ремень и наваливается на меня шепча:

— Алёнка, сучка, что же ты со мной делаешь? Да трахайся с ними сколько хочешь

Он стаскивает с меня одежду, я послушно кручусь и вскоре предстаю перед папой полностью голенькой. Торопливо раздвигаю ноги, показывая, что дочка готова к ебле. Он тоже раздевается и снова наваливается, целует, осушая слезы, елозит по киске постепенно встающим хуем. А потом заталкивает в меня и начинает ебать, шепча какие-то глупости. Сама я робею, боясь проявить инициативу, но потом простанываю:

— Пап, я хочу пососать тебе.

Отец замирает, приподнимается и удивлённо смотрит на меня. Но садится, а я встаю перед ним на коленях, как самая послушная дочка. Большой елдак весь мокрый даже черные завитки в основании слиплись. Такой великолепный. Пожалуй побольше, чем у старших братьев. Но может мне так кажется из-за большого желания. Из киски капает на коврик между сидениями.

— Давай, дочка,  — необычно для отца ласково говорит он.

И я принимаюсь сосать. Очень хочу заглотить залупу в горло, но она слишком большая. Только давлюсь, слезы из глаз. Папа гладит по голове и говорит:

— Осторожнее, дочка

От этой заботы сосу ещё чаще, но потом он говорит:

— Иди ко мне,  

дочь.

Я направляю здоровенный хуй в себя и принимаюсь скакать. Он чуть ли не протыкает меня, а папа иногда ловит губами сосок. А потом поднимается вместе со мной и ебет на весу. Я овиваю его руками и ногами, он подбрасывает меня под попку, и моя пизда прочувствует все бугристые вены на стволе. Папа кладет меня на противоположную полку поперек, мои ноги задраны вверх, и он теперь ебет меня безжалостно. Пока не кончает. Я следом, с любовью глядя как в почти беззвучном реве кривится его лицо. Ещё пару раз поддает, пока поток спермы внутри меня не иссякает.

Потом я лежу на его волосатой груди, он гладит меня по голове и ворчит:

— Но вы с братьями поосторожней, а то уже слухи разные пошли. А их я ещё выпорю!

— Не надо, пап. Они хорошие.

— Как не надо? Что у них своих баб не хватает трахать, ещё и тебя к своим членам пристегнули.

— Ну много мальчикам надо, что же поделаешь.

— Ишь, какой философ тут выискался. Ладно давай спать укладываться.

Мы обтерлись влажными салфетками, а утром слышу сквозь сон веселый бас отца:

— Дочь, у меня встал.

Я снова послушная дочка. Спала голышом, поэтому быстро соскакиваю и пару минут отсасываю папе, охватив ладошками толстенный ствол, пока не слышу:

— Ну хватит, дочь, присосалась.

Я послушно сажусь на хуй, а отец теребит соски на вздрагивающие грудях и говорит задумчиво:

— А давай проколем соски тебе колечками. Всегда мечтал трахать женщину с пирсингом в сосках. Хм, кто же мог сказать, что это будет моя дочь.

— Да папочка,  — шепчу я и в восторге скачу так, что соски в волосатых пальцах чуть не отрываются.

Когда мы кончили, я привстаю и из меня льется на ещё твердый хуй много нашей совместной кончины.

Вечером папа выебал меня ещё раз. Уже не так жарко, как перед этим, зато папа впервые поставил меня раком, и его елдак продирал меня на максимальную глубину. А утром перед станцией назначение я отсосала папе с проглотом, и снова впервые он спустил мне в рот.

После похорон меня выебал ещё и мой двоюродный брат, но это не очень интересно рассказывать. Папа тоже разочек трахнул, но мы торопились обратно, поэтому полетели на самолете.