Закрыть гештальт

Часть 1

Он написал как-то внезапно. Я как раз спустился пообедать в кафешку, расположенную на первом этаже нашего офиса. Высыпая содержимое сахарного пакетика в кофе, я краем глаза увидел, как экран лежавшего рядом телефона зажёгся новым сообщением. "Привет!", - как будто и не было нескольких лет расставания. Справедливости ради, наша дружба приобрела тот странный вневременной характер, когда вы можете не общаться полгода, а потом скинуть в личку видео или мем и посмеяться над чем-то, понятным только вам двоим.

Мы познакомились на тренировке. Точнее, он был тренером по борьбе, к которому я пришёл в секцию. В то время он только-только выпорхнул из-под крыла крупного клуба и пытался строить собственную команду. Что, кстати, у него в итоге получилось - сейчас подготовленные им спортсмены занимают призовые места. Но тогда он был совсем зелёным: понимал, как вести занятия, и уже тогда был сильным наставников, но решать организаторские вопросы ещё совершенно не умел. Тренировки проходили в тесноватом пыльном зале в полуподвальном помещении. Признаюсь, туда меня привлекли дешевизна и близость к дому. Я ещё не знал, понравится ли мне данный вид спорта, но попробовать что-то новое хотелось. На первом же занятии меня привлекла его доброжелательная энергетика, способность подать материал без примитивного мужицкого "давай, жми, брат!". В итоге я остался на несколько лет, а мои отношения с Ильясом переросли в дружеские, а потом и даже больше, чем дружеские. Однажды, сидя на скамейке в раздевалке после душа, я услышал вибрацию телефона. В одном из тематических приложений высветилось сообщение: "Не на твою ли жопу я сейчас любуюсь?". Оглянувшись, я и увидел ухмыляющегося Ильяса, сидящего с телефоном на другом конце скамьи.

Уже на следующий вечер на квартире у Ильяса я стонал от проёба этого напористого жеребца. Это положило начало нашим регулярным дружеским поёбкам. Он был наполовину дагом, и ебаться Ильясу нужно было не то чтобы супер часто, но делал он это всегда со смаком, часами демонстрируя свою мужскую силу и спортивную выносливость. Наши роли определились сразу - Ильяс был чистый актив, который не прочь был иногда и пожестить. В целом, я и не был против - после нескольких раундов скачек, разъёбанный в пух и прах, я вряд ли смог сам активничать, даже если и захотел бы. Мы перепробовали много разного, с использованием необычных средств, с еблёй в необычных местах. Ильяс брал меня, но не потребительски, а с некоей внутренней уверенностью самца, которая невольно вызывает доверие и желание отдаваться, а оргазменные рыки осеменяющего тебя ёбаря воспринимать как лучшую похвалу. В то же время его круглая борцовская жопа часто притягивала мой взгляд, и про себя я иногда представлял, какие бы ощущения от проёба она дарила. Но на мои нечастые робкие намёки Ильяс отвечал отказом. Максимум, я делал ему римминг, от чего он стонал, возможно, громче, чем можно было ожидать от стопроцентного акта. После чего разгорячённый жеребец сгребал моё тело в охапку и под конец вечера вкачивал в мои дырки не меньше литра спермы.

Я очень привязался к Ильясу. После ебли мы часто заказывали пиццу и смотрели какой-нибудь фильмец по телеку. С ним было интересно - он не был сугубо братухой-борцухой, разбирался во многих темах и за пределами спорта. Иногда я ловил себя на том, как засматриваюсь на него на тренировках: этот крупный парень, с накачанным, рабочим телом и восточными чертами лица, демонстрировал приёмы и отмачивал шуточки, а наедине давал волю своему внутреннему хищнику и заламывал меня в нужные ему позы. Но я знал, что наши отношения не были эксклюзивными - иногда Ильяс делился своими любовными похождениями, и хоть я и был ближе других, я всё равно оставался одним из многих. Я с печалью осознал, что его бравурные рассказы колко отзываются где-то внутри, и решил затолкать подальше чувства, которые, возможно, начали зарождаться. Через какое-то время Ильяс нашёл зал получше в другой части города, а я сменил работу и переехал. Наше общение превратилось просто в дружеское, а потом и вовсе затухло.

С тех пор прошла пара лет. После расставания с Ильясом, когда я был полностью пассивом, мне хотелось попробовать себя и в других ролях. И оказалось, что я был очень неплохим активом. Мне всегда нравились крупные, мощные, мясистые мужики - такие подкачанные мишки. Такие обычно тоже были активами, но иногда встречались и уники, и те, которые хотели попробовать в пассиве. Для меня ничто не сравнится с удивлением на лице такого вот бычка, когда он впервые чувствует проёб по простате, их из последних сил сдерживаемые стоны, - как же так, он же мужик! Такие обычно никогда не признавались, что им понравилось, но очень скоро сами писали и, очень смущаясь, полунамёками предлагали, просили встретиться ещё, только один раз. В моём стойле была пара таких жеребцов, которые подо мной стали почти полностью пассивами. Один даже попросил меня стать его кейхолдером - он надел пояс верности, чтобы кайфовать только от анала, и отдал мне ключ. Я был не против - после пары недель воздержания сосал он просто как голодный зверь. За вечер я выдаивал его яйца полностью, а потом закрывал опять до следующей встречи. Мне нравилось открывать для таких прожжённых мужиков сокрытые в них пассивные наклонности, развивать их, иногда и дисциплинировать - и вот уже большой мускулистый бугай сам с упоением скачет на хуе.

Разглядывая фотки Ильяса в сетях, его налитое силой тело, я не мог удержаться от мыслей, как здорово было бы объездить и этого самца. Но я по опыту знал, что такие фокусы с ним вряд ли пройдут, поэтому просто позволил себе немного безобидных влажных фантазий и настроился на дружескую посиделку со старым другом. Мы договорились встретиться в одном хорошем баре в центре города. Я успел занять место у бара и сделать заказ, когда увидел, его. Ильяс проталкивался к барной стойке через плотно уставленный столиками зал. Первое, что бросилось мне в глаза - это монструозного коричневого цвета жилетка, делавшая его похожим на большой двустворчатый шкаф. Ситуация представляла собой почти точную иллюстрацию выражения "слон в посудной лавке": казалось, с момента нашей последней встречи Ильяс набрал в полтора раза больше мышечной массы - швы на рубашке и брюках работали сверхурочно. Посуда на столах, мимо которых он пытался пройти, бренчала, столы немного раздвигались, и парню приходилось каждый раз смущённо извиняться перед сидящими посетителями.

- Здорово! - Ильяс улыбнулся во все 32 зуба и вместо того, чтобы пожать протянутую мной руку, сгрёб меня в медвежьи объятья.

Сквозь приятный запах туалетной воды пробивался мускусный дух мужика - не неприятный, но наоборот, возбуждающий. Мне потребовалось много усилий, чтобы не вдохнуть шумно полной грудью.

- Привет, - прохрипел я в ответ где-то из глубины его объёмного грудака.

Мы сели за стойку, Ильяс заказал себе виски с колой, и какое-то время мы просто лыбились и разглядывали друг друга. Как я уже заметил, Ильяс сильно набрал в массе. Бугры плеч перекатывались под рубашкой и сдвигали жилетку ближе к бычьей шее. Круглый борцовский зад натягивал ткань штанов до предела, а на мощных бедренных мышцах штанины свободных брюк сидели в облипку как слимы. При этом Ильяс не был неуклюжим - отнюдь, каждый сантиметр этого накаченного тела строился для свободного перемещения на ковре во всех трёх измерениях. Не знаю, чувствовали ли вы когда-нибудь силу, словно ощутимую вблизи ауру, исходящую волнами от человека? Именно это чувствовал я, сидя рядом с Ильясом. Черты его восточного лица сохранили юношеский задор, но приобрели больше мужественности, а поломанные борцовские уши (их ещё называют цветной капустой по внешней схожести) парадоксально смягчали образ.

Ильясу принесли его заказ, он отпил, повернулся ко мне и с озорной ухмылкой спросил: "Снять?"

- О господи, да, пожалуйста! Она отвратительна, - со вздохом облегчения затараторил я.

Ильяс рассмеялся и стянул с себя коричневое недоразумение. Мы всё ещё понимали друг друга с полуслова.

Часть 2

Оказалось, местный клуб пригласил его дать семинар и выступить в товарищеском матче с новичками. Я с некоторой иронией посмотрел на третий стакан виски, который он в это время заглатывал, но Ильяс уверил меня, что начало семинара ещё через два дня, и у него будет достаточно времени протрезветь - а пока он наслаждался импровизированным отпуском, первым за очень долгое время. В свою очередь, он расспрашивал меня о работе, похвалил мою физическую форму, с наигранной строгостью спросил, продолжаю ли я хоть изредка выходить на ковёр, на что я с не меньшей наигранностью каялся, что нет, не так часто, как нужно бы.

- Ну что же ты, у тебя неплохо получалось. Эх, только зря на тебя время тратил, - подтрунивал Ильяс, попивая четвёртый стакан.

- Что я могу тебе на это ответить? Я офисный работник, мне за другое платят, не могу же я работу бросить. Накажи меня теперь за это!

- А может, и накажу, - ответил Ильяс, и в глубине его глаз полыхнул знакомый огонёк.

"Он что, намекает на...!" - пронеслось у меня в голове. Признаюсь честно, мысль провести ночь с этим охуительным самцом заставила кровь прихлынуть к соответствующим местам. С другой стороны, мне, как ни странно, не хотелось ворошить прошлое. У меня наклёвывались отношения - пока ничего серьёзного, просто глазки друг другу стоили, без каких-то обязательств. Но заводить шашни на стороне уже казалось странным. И Ильяса я сейчас воспринимал скорее как старого друга, с которым можно классно пообщаться. Да и вообще, мы уже не были молодыми полными спермы дураками, и мне хотелось большего, чем быть спермоплевательницей для этого добродушного, но ветреного самца.

Однако у Ильяса, видимо, было иное мнение на этот счёт. Намёки и сальные шутки посыпались на меня одна за другой. После пятого стакана вискаря он стал ещё и очень тактильным - клал руку мне на колено, хлопал по плечу, приобнимал. Со стороны казалось, что это просто "братские" шутки двух взрослых мужиков, один из которых сильно наклюкался. Но я то чувствовал, как тяжёлая рука Ильяса играет у меня на плече - тут всё было серьёзно. Со своей стороны, я больше отшучивался и стремился свести разговор в менее сексуальное русло. Но в целом мы классно сидели, хоть осада, которой я подвергался, всё больше начинала меня раздражать.

На улицу мы выкатились часа в три ночи, когда бар закрывался. Холодный воздух приятно освежал хмельную голову. Я чувствовал себя бодрячком - сказывалась закалка многочисленными корпоративными фуршетами. А вот непривычного к нарушению режима Ильяса заметно развезло. Он все время подхихикивал и мял в руках свою жилетку. Со стороны это смотрелось умилительно.

- Мда, говоришь - тяжеловес, а самого сейчас ветром сдует, - подкалывал я Ильяса. Шутливо толкнув его в плечо, я ринулся ловить его тушу, так как он чуть не улетел с тротуара. - Говори адрес, куда везти тебя, а то ещё чего доброго сломаешь себе что- нибудь перед семинаром.

- Да неее, всё о-окей... - икнул Ильяс с глупым гыканьем и полез было обниматься, но только повис на мне ("господи, в нём, наверное, 110 кг, не меньше").

- Не пойдёт, - включил я приказной тон начальника.

Кое-как высвободившись из медвежьих объятий, я схватил Ильяса за шкирку и затолкал в одно из стоявших рядом такси, расчётливо, словно хищник, ожидавших поздних посетителей. Зад подержанной лады качнулся под весом борца, и сонный водила недовольно обернулся в предвкушении пьяных неприятностей. Однако Ильяс пробурчал адрес и почти сразу задремал - к нашему общему с водилой облегчению.

Девушка на ресепшене с сочувствием взглянула, как я тащу качающуюся тушу Ильяса через лобби, но благоразумно решила не предлагать какую-либо помощь. Когда мы поднялись на нужный этаж, он пару раз промахнулся мимо замочной скважины, прежде чем наконец попал и открыл дверь. Номер представлял собой достаточно стандартную гостиничную комнату с кроватью, узким столом, придвинутым к одной из стен, мини-холодильником и телевизором на противоположной от кровати стене. Рядом с кроватью лежал раскрытый чемодан. В мешанине маек и трусов я заметил пару борцовских костюмов. Воображение начало рисовать, как офигенно тело Ильяса смотрится в этих обтягивающих каждый миллиметр борцовках. В этот момент со стороны туалета я услышал журчание воды. Заглянув внутрь, я увидел, что Ильяс ссыт, широко расставив ноги и уперевшись лбом в стену над унитазом. Широченные плечи борца переходили в раскачанные крылья, узкую талию, ядрёный зад и мощные ноги, между которых висел хорошо мне знакомый внушительных размеров хуй, в стояке достигавший 20 см. Эта картина ещё больше меня раззадорила, и я решил, что надо побыстрее уложить Ильяса спать и ретироваться, чтобы не довести до греха.

- Уф, что-то я сегодня дуру дал... - промямлил Ильяс, виновато поворачиваясь ко мне и пытаясь заправить хуй обратно в трусы.

Он поймал мой взгляд на своей промежности и злорадно улыбнулся, словно затевал какую-то шалость.

- Давай-ка ты в душ сходи, утром полегче будет, - ответил я. Он все ещё недостаточно твёрдо стоял на ногах, чтобы пускать его на самотёк.

- Как скажешь... - с напускной невинностью сказал Ильяс и начал расстёгивать рубашку.

Делал он это специально медленно, красуясь и покачивая бёдрами. Это было бы невероятно сексуальное зрелище, если бы пружинящие пьяные движения не наводили на мысль об анимационном диснеевском персонаже. Я облокотился на дверной проём ванной и наблюдал за этим комичным стриптизом, не в силах сдержать улыбку. Медленно рубашка, башмаки и брюки слетели с могучего тела. Представление затягивалось - это было мило и весело вначале, но время было позднее, и мне уже хотелось побыстрее закончить с работой воспитателя и самому пойти спать. Прямо трусах и носках я затолкал Ильяса в душевую кабинку. Понадобилось некоторое время, прежде чем вода немного нагрелась, так что первые холодные струи заставили Ильяса взреветь и попытаться выбраться, но я настойчиво держал дверь кабинки, так что фырканье и ругательства медленно превратились в жалобы и скулёж. Ильяс сполз по стенке душевой и теперь покорно сидел на кафельном полу, отмокая под тёплыми струями душа. Через запотевшее стекло я любовался, как капли стекали по его объёмным грудным, задерживаясь и потом падая с мясистых сосков, прорисовывали канавки пресса. Силуэт толстого обреза отчётливо проступал под мокрой тканью белых семейников. В голове промелькнуло, что Ильяс сейчас выглядит ровно как мужики, которых я разъёбываю в первый раз. В штанах стало тесно.

Стягивая с себя насквозь промокшие трусы и носки, Ильяс недовольно потянулся за полотенцем, висевшим здесь же, на крючке. Я молча наблюдал, как он вытирается. Зрелище, конечно, того стоило.

- Спасибо, я чувствую себя лучше, - по-доброму сказал Ильяс и повернулся ко мне. Он стоял полностью голый, уперев руки в бока, с висевшим на плече полотенцем. Чёрный короткий волос, ещё влажный, подчёркивал рельеф его тела. - За такую заботу я просто обязан тебя отблагодарить.

- Да ладно тебе, мне ничего не нужно, - наивно ответил я.

- Нет, я настаиваю, - Ильяс приближался, одной рукой поигрывая своим висящим, аккуратно подстриженным членом. - Скажи дяде Ильясу, чем он может тебя отблагодарить?

"Он серьёзно? Всё ещё не успокоился?!" Ни алкоголь, ни душ не смогли выбить из этого самца желания ебаться. В этот момент мне уже было не до шуток. Я устал, хотел спать, и был раздражён этим подростковым спермотоксикозом. Поэтому я выпалил то, что было на уме:

- Отблагодарить? Хорошо! Жопу подставляй - ебать буду. Я хочу взять твоё очко и сношать его глубоко и долго, а потом слить тебе в пасть. И чтобы ты подмахивал и просил ещё, как последняя блядь.

Ильяс растерялся. Любая другая реакция охладила бы мой пыл. Он мог свести все это в шутку, сделать вид, что это несерьёзно, даже разозлиться в ответ. Но он реально не ожидал услышать нечто подобное от меня. Осознание слабины в этом массивном добряке что-то перещёлкнуло во мне. Я припал к его губам. Нет, не так: одной рукой я перехватил его кисти и прижал к стене у него над головой, а второй - взял Ильяса за затылок и властно засосал его губы.

Мы сосались минут десять. Я играл с языком Ильяса, кусал его губы, засасывал опять. Сначала он порывался было перенять инициативу, но лёгкая профилактическая пощёчина оглушила его - скорее своей наглостью, нежели силой. Одной рукой я продолжал держать его руки, а второй вовсю мацал за тело. Выпуклые грудные, соски, плоский живот, сочная жопа - я хватался за всё, до чего мог дотянуться. В какой-то момент я оторвался от губ Ильяса и, коротко бросив - "руки держи", - спустился к его соскам. Я знал, что они были его слабым местом, поэтому я принялся сосать, а иногда и жёстко покусывать один и другой. Ильяс застонал и невольно выпятил грудь навстречу. Его хуй привстал наполовину и вовсю сочился смазкой.

Часть 3 (последняя)

Наигравшись с сосками, которые к тому моменту были все красные и разбухли раза в полтора, я рывком развернул его лицом к стене и начал покусывать его поломанные уши, спустился к шее - второму его слабому месту. Я знал, что наутро у него останутся очень красноречивые засосы, но мне было похуй. Одну руку подсунув под грудь и взявшись ею за сосок, а другой сжимая и разжимая половинку его жопы, я прохрипел ему прямо в ухо:

- Сейчас дядя Ильяс пойдёт в комнату, встанет раком и будет долго и упорно меня благодарить.

Я отвесил жопе борца шлепок, от которого вся пятерня отпечаталась красным следом, и потащил его в комнату. В обычных обстоятельствах ему ничего не стоило бы пересилить меня, но остатки алкоголя и эффект неожиданности сыграли свою роль - на заплетающихся ногах Ильяс поплёлся вперёд. Я толкнул его на кровать - он повалился грудью вперёд, выставив наверх свою сочную жопу. Вид беззащитной дырки подлил керосина в и без того разрастающийся внутри меня огонь.

- Сейчас мы будем разминать твою пизду, - кинул я Ильясу.

Пинком разведя ноги ещё шире, а руками надёжно зафиксировав борца в лежачем положении, я нырнул языком в тугую дырку.

Что-что, а разминать новичков под их первый хуй я умел. Ильяс стонал и комкал простыню в своих больших кулаках. Постепенно его дырка размягчалась и растягивалась. Я чередовал язык, пальцы, проводил языком от самой головки хуя обратно до дырки, брал в рот крупные яйца. Его хуй стоял во всю длину и тёк не переставая. Ильяс полушутил, полукичился тем, что ему почти никогда не нужна смазка, так как его хуй и так течёт, как водопад. Я могу на собственном опыте это подтвердить. Вот и сейчас с хуя борца свисала большая нить смазки, простыни под хуем были мокрые. Тем временем три пальца свободно заходили внутрь дышащего дупла, и я решил, что пришла пора седлать жеребца. Поднявшись я приставил головку своего хуя ко входу Ильяса. Было что-то дико возбуждающее в том, что передо мной лежал полностью голый борец, когда я был полностью одет.

- Нет, стой... Ааарх..., - Ильяс хотел было отползти, но я одним плавным движением въехал в его размякшую дырку.

Тело борца выгнуло дугой, и он было хотел подняться, но я взял его за шкирку и вдавил обратно в кровать. "Тихо, тихо", - гладил я по крупу новоиспечённого пассива. Дав ему секунд тридцать попривыкнуть, я начал производить медленны ебательные движения, которые вскоре переросли в амплитудный проёб, от которого по заду Ильяса шли волны. Шлепки, чавканье и стоны наполнили номер. Ильяс все время порывался привстать и соскочить с хуя, поэтому мне пришлось взобраться на него и придавить всем своим весом. Через минут 15 проёба я почувствовал, что Ильяс едва заметно подмахивает.

- Я вижу, дяде Ильясу очень нравится благодарить, - прохрипел я на ухо скулящему борцу.

Тот закусил простыни, пытаясь сдержать рвущиеся из груди стоны. Одним рывком я перевернул его на спину, что было возможно только благодаря стучащему у в висках адреналину. Широко разведя в стороны могучие ноги борца, я въебал ему обратно в дупло, отчего тот охнул, а его хуй выстрелил большой порцией смазки на плоский живот. Мне хотелось видеть его лицо, искажённое смесью кайфа и стыда от испытываемого кайфа. Мне хотелось наблюдать тот момент, когда бычок сдастся.

Я увидел, как Ильяс, постанывая, потянулся к своему члену, до сего момента безвольно лежавшему на его животе и заполняющему бороздки пресса прозрачной смазкой. "Руки!", - рыкнул я не своим голосом. Перекинув ноги Ильяса себе на плечи, я схватил руки за кисти и принялся просто рывками насаживать его на свой член. Лишённому какой бы то ни было возможности контролировать процесс, борцу ничего не оставалось, кроме как скулить, мычать и принимать в своё очко мой хуй.

- Сегодня ты дырка, а дырки о своём члене не думают. Сегодня ты получаешь кайф через очко, забудь о хуе, у тебя сейчас его нет. Только пизда. Лежи и кайфуй, - отрывисто прохрипел я между фрикциями.

Дальше ебля напоминала гонку двух ревущих гоночных болидов, рвущихся к победе. С меня градом катился пот, плечи ныли под тяжеленными ногами Ильяса, но я и не думал, не мог останавливаться или даже замедляться. Вот она - финишная прямая. Я долбил Ильяса, словно моя жизнь зависела от этого. После сегодняшней ночи он может называть себя активом, сколько захочет, но его жопа навсегда запомнит тот кайф, когда хуй другого мужика пробивает простату, и каждый раз она будет сладостно ныть и мучить его при взгляде на хуи других мужиков в раздевалке. Он может сколько угодно списывать эту ночь на алкоголь, разовый эксперимент, который, возможно, он сам "разрешил". Если только мне не удастся укротить его и вытащить наружу блядскую пассивную сторону. Моя задача была перебороть этого могучего борца, его - продержаться. С каждым моим толчком его объёмные грудные подпрыгивали, а из горла вырывался басовитый стон или мычание, к концу своему поднимавшееся на пару октав. Голова борца болталась из стороны в сторону, взгляд был закрыт поволокой возбуждения. Как и я, Ильяс был весь в поту, он сжимал и разжимал кулаки своих сильных рук, вены на которых вздулись и пульсировали с каждым ударом сердца. Мышцы на его необъятных ногах непроизвольно сокращались от электрических разрядов, исходящих от его простаты по всему телу. Если бы между нами был гондон, то, казалось, в воздухе бы витал запах жжёной резины. Мы оба приближались к финишной линии, надеясь, что соперник сдаст на последних поворотах.

А потом это случилось. Мощнейшие залпы густой спермы - первый, второй, третий, - сопровождаемые животным рыком. В пылу гонки я сначала даже не понял, кто из нас кончает, а потом увидел гигантский, разбухший до предела хуй Ильяса, который выстреливал струю за струёй пахучей спермы на точёный торс своего хозяина. Я победил. Ильяс финишировал первый, но я выиграл гонку.

Картина трясущегося, не контролирующего себя Ильяса окончательно снесла мне крышу. Я скинул ноги борца с плеч и в два прыжка оказался сидящим на его груди. "Рот открыл! Язык!" - рявкнул я, схватив опешившего парня за волосы. Ещё не спустившейся с пика оргазма Ильяс вяло открыл рот и высунул язык. Не прошло и пары секунд, как я разрядился, пожалуй, самым мощным потоком за свою жизнь. Сперма попала Ильясу в рот, на язык, заляпала всё лицо. Из меня как дух вышибло, и я в изнеможении свалился на кровать рядом с новообращённым пассивом.

Потребовалось минут десять перед тем, как я смог прийти в себя и осознать случившееся. Я с опаской повернулся к Ильясу - в процессе ебли возбуждение могло блокировать мысли, но сейчас он и удавить мог. Но борец лежал в той же позе, в которой я его оставил. Его могучая грудь вздымалась, а сперма на теле и лице начала подсыхать. Кажется, он даже не убрал обратно язык и смотрел на потолок со слегка приоткрытым ртом.

- Можешь глотать, - сказал я, на что увидел, как рот борца закрылся, а кадык на бычьей шее качнулся. - Сейчас я в душ, ты за мной.

К тому моменту, когда я вернулся, Ильяс уже отрубился. Широко раскинув мускулистые ноги и руки, он так и лежал в позе звезды, тихо посапывая. Сперма на теле и лице засохла, образовав белёсую корку. Улыбка невольно растеклась по моему лицу. Я слегка похлопал по щеке обкончанное лицо моего бывшего актива. Я знал - динамике отношений между нами предстояло круто измениться.

страницы [1] [2] [3]