Плохая погода

"Вы знаете разницу между торнадо и разводом на Юге? Никакой. В любом случае, кто-то теряет трейлер!" Робин Уильямс

Я изучал судебную медицину и имею докторскую степень по молекулярной биологии. В начале своей карьеры я работал в лаборатории ФБР, а затем пару лет проработал патологоанатомом в крупной больнице. Однако мне надоело работать на "хозяина", поэтому, когда мне исполнилось сорок, я открыл свою собственную фирму, специализирующуюся на анализе ДНК.

RHT Labs (мое полное имя Роберт Генри Томас) предоставляет приемлемые для суда тесты ДНК государственным учреждениям, предприятиям, адвокатам и частным лицам. Моя любовь к науке досталась мне от мамы, а деловая хватка — от папы. Я не безумно богат, но я открыл три лаборатории в большом городе на Среднем Западе и преуспеваю.

Моя жена Мелисса, (сокращенно Лиз), была моей возлюбленной в колледже. Мы познакомились в середине второго курса и уже через несколько недель были вместе. Она изучала биологию и среднее образование. Мы поженились через шесть месяцев после выпуска, во время каникул в конце моего первого семестра в аспирантуре. Она преподавала в местной средней школе. Мы были безумно влюблены друг в друга, трахались с избытком, и все начиналось замечательно.

Через четыре года после нашего брака появилась Трейси Линн. Два года спустя к ней присоединился Роберт Генри Томас 2, или Хэнк, как мы его называли. Лиз нравилось быть мамой, но она также продолжала преподавать в качестве помощника в нашем школьном округе. В конце концов, она вернулась в класс на полный рабочий день, когда Трейси была в третьем классе, а Хэнк — в первом.

Моим детям было 12 и 10 лет, когда я стал частным предпринимателем. Первый год или около того было тяжело. Я работал много часов и перебирал персонал, пока не нашел подходящую команду людей, которым нравилась тяжелая работа, а также хорошая оплата и льготы. Они быстро поняли, что работают на владельца, который был строже к себе, чем кто-либо другой.

Сейчас, в 47 лет, брак, дети, работа и наш коттедж у озера занимают большую часть моего мира. Мы купили наш дом на озере около десяти лет назад. Он был в довольно запущенном состоянии, поэтому мы купили его по выгодной цене и были не прочь поработать вместе, чтобы привести его в порядок. Когда на лето закончились занятия в школе, Лиз и дети проводили там 85% своего времени. Я сократил свою рабочую неделю до четырех дней в июне, июле и августе, чтобы насладиться длинными выходными с нашей любящей командой.

За эти годы в нашем браке были свои взлеты и падения. В основном это были взлеты, но, как и в любой другой паре, мы время от времени ссоримся. Мы оба можем быть упрямыми, но редко злимся друг на друга дольше пары часов. Никому из нас не нравится быть не в ладах друг с другом, поэтому мы быстро признаем, где были неправы, и заглаживаем свою вину. Ни один 

брак не идеален, но я не променял бы свой ни на что на свете. До недавнего времени...

Трейси училась на втором курсе колледжа, а это означало, что Хэнк тоже отправится в школу осенью. Все мы с нетерпением ждали летнего домика у озера, потому что было ясно, что наше пребывание вчетвером продлится недолго. У Трейси был парень, и хотя ни Лиз, ни я не думали, что он тот самый, мы знали, что, вероятно, пройдет не больше нескольких лет, прежде чем она приведет домой того особенного человека, с которым мы познакомимся. Мы были бы рады расширению семьи, когда бы это произошло, но мы также наслаждались временем, которое у нас ещё оставалось с нашей маленькой, сплоченной командой.

Была поздняя весна, и Лиз провела последние два уик-энда на озере, готовя дом к открытию. Это было её ритуалом с тех пор, как мы стали владельцами этого дома. У нее будет время для себя, а это значит, что коттедж будет выглядеть так, как ей нравится, и при этом у нее будет пара вечеров, чтобы посидеть, почитать и выпить немного вина без помех со стороны мужа или детей. Дома мы втроем придумали свои собственные традиции, которые включали в себя проведение бейсбольного матча в начале сезона в Сент-Луисе или Чикаго.

Каждый из последних воскресных вечеров, когда Лиз возвращалась с выходных, которые она называла "подготовительными", она казалась немного не в себе. Я никак не мог понять, что именно, но моя жена была явно не в духе. Во второе воскресенье, когда она вернулась в том же настроении, я спросил её, все ли с ней в порядке. Она огрызнулась на меня, что делает крайне редко, и в раздражении покинула комнату.  — ЧТО?  — Я подумал и на следующие пару часов держался от нее подальше.

Перед тем как лечь спать, она извинилась за своё поведение.  — Прости, Генри. Я не должна была быть резкой с тобой раньше. Пожалуйста, прости моё грубое поведение.

— Конечно, Лиз,  — ответил я,  — прости, если я чем-то тебя разозлил. Я просто беспокоился, что ты была не совсем в себе.

— Я в порядке, Генри,  — ответила она, не глядя на меня,  — Наверное, я просто немного устала от всей этой работы на озере.

— Хорошо, милая. Как насчет того, чтобы почесать спинку?

— Это было бы идеально,  — промурлыкала она. Лиз ЛЮБИТ, когда ей чешут спинку.

После нескольких минут чисто платонического поглаживания её спины мои руки начали блуждать. Мы по-прежнему очень близки физически и активны. Иногда дети спускаются к завтраку и видят, как мы улыбаемся от уха до уха, держась за руки. Чаще всего именно Трейси говорит нам "Тише" или "Пожалуйста, идите в комнату и освободите нас!" Хэнк слегка краснеет и хихикает.

Обычно, когда она возвращается домой с озера, она в хорошем настроении. Сегодня вечером, когда я начал инициировать её, она даже не перевернулась на другой бок, а только глубоко вздохнула и сказала:  — Спасибо,  

что поцарапал, детка, но не сегодня, ладно?  — Я не был шокирован. Мне столько раз отказывали, как и любому нормальному мужу. Но, учитывая наше недавнее расписание, прошло уже больше недели, и это меня удивило. К сожалению, я слишком скоро узнал, в чем дело.

Если вы живете на Среднем Западе, вам угрожает опасность торнадо. Как и при землетрясениях в Калифорнии или ураганах на Восточном побережье, жители нашей части страны хорошо осведомлены о смерчах и о том, что они могут натворить. Весной никогда не стоит вопрос "если", а всегда стоит вопрос "когда" и "где". В этом году настала наша очередь.

Торнадо третьего класса имеет скорость ветра до 250 километров в час, торнадо пятого класса может достигать скорости более 300 километров в час.

В понедельник вечером, после того как Лиз вернулась со своей второй вылазки на уборку, в километре от нашего дома произошло торнадо третьего класса. Я немедленно позвонил нашим соседям по озеру Эрику и Бев Парсон. Их дом находился примерно в 100 метрах от нас. Они были пенсионерами и жили на озере круглый год. Эрик ответил после второго гудка.

— Генри, только что здесь разразился ужасный шторм.

— У вас с Бев все в порядке, Эрик? Я могу что-нибудь для вас сделать?

— У нас все хорошо, Генри. Спасибо, что спросил. Никаких серьезных повреждений поблизости нет. Я быстро осмотрел ваш дом и обнаружил пару разбитых окон, множество веток и прочего дерьма, разбросанного по всей территории, но ничего существенного. Дождь прошел, так что утром я заколочу ваши окна. Тебе нет необходимости спешить сюда сегодня вечером.

— Спасибо, Эрик. Я рад, что с тобой все в порядке. Я приеду первым делом утром. Я принесу тебе дюжину пончиков с кремом "Криспи" в знак моей признательности!

— Побереги свои деньги, Генри. Бев просто найдет эти чертовы продукты и заставит меня их выбросить. Она за километр чует, что еда, которую она считает вредной для здоровья, просто невыносима. Иногда это сводит меня с ума!

— Ну, может быть, я просто принесу парочку и оставлю их у себя дома. Я могу позвонить, когда приеду, если мне понадобится помощь.

— Что ж, это может сработать, Генри. Спокойной ночи, и увидимся утром.

Я сообщил в офис, что меня не будет пару дней. По правде говоря, они, вероятно, сделали больше без меня. Моя ассистентка Шелби сказала мне, что не уверена, как они справятся без меня, но они постараются. Лиз предложила уйти и помочь мне, но как только я объяснил, что мы избежали большей части серьезных повреждений, она решила остаться дома и поработать. Мы также понимали, что оставить 18-летнего старшеклассника одного на пару дней было бы несчастным случаем, если бы он искал место, где это могло бы произойти.

Я отправился на озеро и провел следующие пару дней, собирая и подготавливая к установке три новых окна. Эрик приехал и помог мне кое с чем, и я сделал 

то же самое для него. Если кто-то и употреблял пончики, то я молчу.

Был полдень среды, и все основные работы по уборке были завершены. Лиз поставила мусорный бак рядом с почтовым ящиком перед отъездом в воскресенье, так как поездка на озеро была назначена на вторник. Из-за грозы все его содержимое все ещё было разбросано по двору. Мусорный бак унесло ветром на улицу. Откатив его на место, я приступил к завершающей работе — засыпал его тем, что разлетелось по газону.

Я почти закончил, когда заметил в дальнем конце нашего двора что-то похожее на пакет на молнии. При ближайшем рассмотрении это действительно оказался прозрачный пластиковый пакет. В этом не было ничего странного, но его содержимое, похоже, было выброшенной одеждой. Я поднял его и увидел что-то похожее на один из купальных костюмов Лиз, блузку и трусики. Когда я открыл его, в ноздри мне ударила смесь запахов. Человеческий пот и другие выделения тела были плотно закрыты по меньшей мере три дня. Не забывайте, я занимаюсь анализом ДНК. Я узнал в аромате что-то знакомое по работе с ароматами в наших лабораториях. Я поднял блузку. На ней не хватало четырех из шести пуговиц. Оба купальника и трусики были испачканы засохшей спермой. Я почувствовал, как мой обед заползает обратно в горло, хотя я изо всех сил старался его проглотить. Я проиграл.

Как такое могло случиться? Мы с Лиз не были вместе на озере с выходных в День благодарения, и, насколько я помню, это был большой семейный уик-энд, поэтому секс в меню не значился. Я знал достаточно, чтобы понять, что содержимое пакета хранилось в нем не более нескольких дней. Почти двадцатипятилетний брак, построенный на любви и преданности делу, внезапно пошатнулся в самом своем основании.

Я отнес свои новоприобретенные вещи на веранду, сел и заставил себя подумать. Очевидно, Лиз знала, что я не появлюсь на озере до утра вторника, когда придет сборщик мусора. Не было необходимости что-либо скрывать, так как все исчезло бы задолго до моего первого весеннего визита.

Но кто? Наш дом находился достаточно далеко от дома Эрика, чтобы можно было приходить и уходить незамеченным. Я также вспомнил, как мне показалось, что Лиз была не в себе, когда она возвращалась с обоих выходных. Было ли это из-за того, что она возвращалась домой после того, как была с... ним?

Как долго она мне изменяла? Это был кто-то, кто жил здесь, или они просто познакомились здесь? Кто-то, с кем она работала? Сосед? Был ли он чистоплотен? Может ли у меня быть венерическое заболевание? У меня кружилась голова, и мне было трудно дышать. Я старался сохранить самообладание, но это было нелегко. Я был не в том состоянии, чтобы идти домой.

Через час у меня появилось мгновенное решение. Я позвонил Лиз, чтобы сказать, что мне нужно ещё кое-что сделать здесь, и я уже выпил несколько кружек пива. Было бы лучше,  

если бы я остался на ночь и вернулся в город рано утром. Дом у озера находился всего в часе езды, так что я мог вставать в шесть и быть в офисе к своим обычным восьми утра.

— Я рада, что обошлось без особых разрушений,  — сказала Лиз, когда я сообщил ей о своем плане.  — Я просто хотела, чтобы ты вернулся домой сегодня вечером. Я хотела восполнить недостаток энтузиазма в воскресенье.

— Извини, Лиз, но увидимся завтра.

— Пока, милый. Я люблю тебя.

— Спокойной ночи, Лиз.  — Я не мог заставить себя сказать ей, что люблю её. Я выпил пару или пять бокалов бурбона и в конце концов провалился в беспокойный сон до 5 утра.

По дороге домой я принял несколько решений, а также сделал несколько телефонных звонков. Я бы сам провел анализ ДНК, поэтому мне нужно было отправиться прямо в лабораторию и начать его до того, как прибудет кто-либо ещё. Во-вторых, я позвонил своему адвокату Тому Кинкейду и ввел его в курс дела. Наконец, я позвонил другу, с которым работал в ФБР, который тоже работал в частном секторе, и сказал ему, что мне нужно.

К концу дня я справился с двумя из трех дел. Мы с Томом встретились на пару часов за ланчем. Плохие новости: несмотря ни на что, при разводе она получит 50% всего имущества. Даже если дети подрастут и, возможно, решат жить со мной, в финансовом плане у нее все будет хорошо.

— Насколько же извращена наша система,  — подумал я.  — Изменить своим клятвам перед людьми, которых, как ты утверждаешь, любишь, и получить финансовое вознаграждение.

Во-вторых, моему другу удалось подергать за кое-какие ниточки и установить в доме у озера самое современное оборудование для видеонаблюдения, которое невозможно обнаружить. Не то чтобы это сильно помогло при разводе, но мне нужны были доказательства её неверности. Я ни в коем случае не собирался позволять ей разыгрывать из себя жертву перед нашими друзьями и семьей. При необходимости я бы активно использовал социальные сети. Лиз, вероятно, встала бы на ноги в финансовом плане, но она не оставила бы этот брак без ущерба для своей репутации.

Моим третьим проектом был процесс идентификации ДНК. Очевидно, что результаты Лиз было легко определить. Но поиск неизвестного человека занял больше времени. Если повезет, то не раньше, чем завтра к концу работы.

Я приехал домой, обнял детей и чмокнул Лиз в щеку. Всех интересовали мои последние сутки. Я делал снимки на телефон, поэтому все собрались вокруг и заглядывали мне через плечо, пока я рассказывал эту историю. Несмотря на её двуличие, было ясно, что Лиз беспокоится о нашем втором доме. У нее было столько же замечательных воспоминаний, сколько и у всех нас, и мы были вместе долгое время. Я продолжал говорить ровным голосом, стараясь сохранять самообладание. Она стояла так близко, глядя на мой телефон, что её запах наполнил мои ноздри. Обычно это рано 

или поздно начинало меня возбуждать. Сегодня вечером от её аромата мне стало грустно.

Я специально сфотографировал мусор, разбросанный по двору. Перед возвращением я отредактировал снимок и сделал пакет на молнии чуть больше в кадре. Несмотря на мою боль, я решил, что немного пораскинуть мозгами не помешает.  — Я имею в виду, посмотрите на весь этот мусор. Вы не поверите, сколько всего мне пришлось собрать и упаковать,  — рассказал я, задержавшись на секунду или две дольше на этой фотографии. Я почувствовал, как Лиз на мгновение напряглась.

Позже той ночью, когда мы забрались в постель, Лиз потянулась ко мне. Думаю, она почувствовала, как я напрягся, когда она обняла меня и придвинулась ко мне поближе.

— Ты в порядке, Генри? Что случилось, милый?

Обычно я поворачивался, и мы разговаривали почти нос к носу. Сегодня вечером я просто отвернулся от нее.

— Просто устал,  — солгал я.  — Вся эта работа в доме у озера. Потом вчера вечером я выпил слишком много. Потом раннее утро и долгий день.

— Спасибо, что позаботился обо всем этом, Генри. Я знаю, это было тяжело. Наверное, мне следовало пойти с тобой и помочь.

— Все в порядке, Лиз, но я действительно думаю, что тебе следует сходить туда на следующей неделе, после того как ты закончишь школу в понедельник, и убедиться, что окна были вставлены правильно и все соответствует твоим стандартам. Я думаю, мы все почувствовали бы облегчение, узнав, что ты здесь и заботишься об интересах нашей семьи.

— Конечно, Генри, я тоже об этом подумала. Я зайду к тебе после школы. Наш последний рабочий день продлится полдня, так что, возможно, я смогу вернуться к вечеру вторника.

— Не спеши, Лиз. Просто хочу убедиться, что все так, как тебе нравится. Ты для меня важнее всего.

Если она и уловила несколько намеков, которые я высказал, то виду не подала.

Ее рука скользнула ниже по моему торсу.  — Как насчет того, чтобы я помогла тебе почувствовать себя лучше, мой любящий муж?

Теперь я должен остановиться на минутку и сказать с относительной уверенностью, что я никогда в жизни не отказывался от секса с Лиз... Никогда. Для меня она всегда была самой красивой женщиной в мире. Её внешность, её ум, её индивидуальность — все это было восхитительно, и если бы я мог дышать, то был бы готов к сексуальным утехам.

Сегодня вечером я с трудом сдерживал слезы.  — Прости, Лиз, но я совершенно вымотан.

Она прекратила свои ласки, и я услышал, как с её губ сорвался тихий вздох.  — О, конечно, Генри. Тебе нужно хорошенько выспаться. Я люблю тебя.

— И тебе тоже,  — ответил я, опустив слово "люблю" и надеясь, что это останется незамеченным.

Лежа в темноте, я понял, что моему браку, скорее всего, пришел конец. Я не мог просто отказаться от своей любви к Лиз, но я никогда больше не стал бы ей доверять. Она, очевидно, обнаружила, что в наших отношениях чего-то не хватает, и заполнила 

это с другим мужчиной. Она солгала мне и предала нашу семью. Она больше никогда не выходила из дома, если я не задавался вопросом, куда она направляется и с кем встречается. Мысль о том, что она будет проводить в доме у озера четыре дня в неделю без меня, была совершенно невыносимой. Кем бы он ни был, он был в нашем домике у озера с моей женой. Вероятно, в нашей супружеской постели, где они трахались. Нет, я не мог стерпеть такого неуважения.

В 4:30 утра я перестал ворочаться с боку на бок. Лиз крепко спала, когда я принял душ, оделся и отправился в офис. Необычно для субботы, но не так уж и неслыханно. Она позвонила мне около 7 утра. Я переключил звонок на голосовую почту. Что-то я редко это делаю. Она написала:  — Надеюсь, ты выспался и идешь на поправку. Я люблю тебя!!!  — Я не отвечал в течение часа.  — Извините, я в последнюю минуту работал над важным заказом. Думаю, увидимся вечером. Все ещё устал.  — Я добавил эмодзи в виде сердечка. Это было лучшее, что я мог сделать в данных обстоятельствах.

Несмотря на то, что была суббота, я позвонил Тому в девять и попросил его начать оформлять документы на развод. В нашем штате супружеская измена считается причиной для развода, хотя в суде это не имело бы ни малейшего значения. И все же я не собирался вдаваться в "непримиримые разногласия". Я сказал ему, чтобы он подготовил все к следующей неделе.

К трем часам дня у меня было имя Кеннет Глен Лестер. Имя показалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, откуда оно. Информация, полученная в результате поиска в Gооglе, сделала своё дело. Лестер был менеджером клуба на озере в течение последних трех лет. Ему было чуть за 30, и он провел пару лет в тюрьме за взлом и проникновение в дом, когда ему было двадцать. Я узнал о нем от Эрика, который сказал, что он был хорошим парнем, который в молодости натворил немало глупостей, но теперь максимально использовал свой второй шанс.

Из моего ограниченного общения с ним мне показалось, что Лестер всегда был вежлив, когда мы ходили в клуб на ужин. Он хорошо руководил операцией и поддерживал дружеские отношения со всеми. Если что-то было не так, Лестер все исправлял. Насколько я мог видеть, он работал усердно и с умом. Очевидно, он произвел сильное впечатление на мою жену, раз превратил её в свою шлюху. Я думаю, она просто не могла устоять перед соблазном трахнуться с парнем, который был на двенадцать лет моложе. Должно быть, это сотворило чудеса с её самолюбием.

Я не был уверен, как проведу следующие два дня, пока Лиз не отправилась на озеро. Моя грусть начала перерастать в гнев, и я испугался, что сорвусь на ней. Хорошей новостью было то, что в те выходные у школьной бейсбольной команды 

Хэнка было несколько игр, так что я мог посетить их ближе к вечеру. Лиз, вероятно, была бы на одной из них, если не на обеих. Быть вместе на публике было бы намного проще, чем наедине дома.

Я мог бы каждый день подрабатывать час или два дополнительно, не вызывая особых подозрений. Если бы Лиз спросила, я всегда мог бы сказать, что сейчас работаю больше, чтобы не накапливаться, когда через пару недель начну ездить в домик у озера. Укладывание в постель было бы другой проблемой, но я ни за что не собирался заниматься сексом со своей неверной женой-шлюхой. Я понятия не имел, что Лестер мог передать ей, и ни за что не хотел лишних секунд, независимо от того, сколько времени прошло.

Это были тяжелые два дня. Лиз продолжала пытаться "загладить свою вину", и мои оправдания казались неубедительными даже мне. К вечеру воскресенья её разочарование переросло в гнев.  — Надеюсь, к тому времени, как я вернусь из домика у озера, ты вытащишь голову из задницы,  — прошипела она мне, прежде чем натянуть одеяло на свою половину кровати.  — СПОКОЙНОЙ НОЧИ!

В понедельник я встал рано и ушел, даже не попрощавшись. Хэнк написал мне сообщение по дороге в школу тем утром.

— Папа, я слышал, как мама плакала сегодня утром. С ней все в порядке?

— Сейчас это непросто, Хэнк, но я уверен, что с ней все будет в порядке.

— Хорошо. Я люблю тебя, папа.

— Люблю тебя, сынок.

Я положил телефон на стол и тоже прослезился. Как, черт возьми, жизнь так быстро все испортила?

Позже, после обеда, Лиз прислала сообщение.

"Спасибо за теплые и любящие поздравления сегодня. Ты сейчас такой придурок".

"Будь осторожна, Лиз. До скорой встречи. Помни, постарайся, чтобы все было по твоему вкусу. Это самое главное".

"Как скажешь".

Позже тем же вечером Хэнк гулял с приятелями, и я просмотрел прямую трансляцию из дома у озера, которую предоставил мой приятель из ФБР. Конечно же, в нашей гостиной, тесно прижавшись друг к другу, сидели на диване моя любящая жена и её любовник, "Лестер-растлитель", как я его удачно назвал. Её голова лежала у него на плече, а он гладил её волосы.

— Ты же не думаешь, что он знает, Лестер?

— Я не понимаю, как он мог, детка. Это было только с прошлого Дня благодарения и всего восемь раз. Мы были слишком скрытны. Я не вижу способа, которым он мог бы узнать.

— Я уверена, что ты прав, но он был таким странным с тех пор, как вернулся в прошлый четверг после шторма. Он даже трижды отказывал мне в сексе.

— Что ж, позволь мне помочь компенсировать недостаток внимания,  — ухмыльнулся Лестер, когда его рука, которую он положил ей на плечо, коснулась её груди.

— Лестер, пожалуйста. Мне нравится, как ты переворачиваешь мой мир в постели, но я действительно люблю своего мужа и нашу семью. Я тоже не собираюсь проигрывать. Мы оба знаем, что это 

просто интрижка. Это не любовь и никогда ею не будет. Насколько я знаю, ты, вероятно, трахаешься по меньшей мере с двумя или тремя другими замужними женщинами.

— Ты права, Лиз. Я не хочу показаться чем-то большим, чем просто забавным развлечением. Тем не менее, я действительно забочусь о тебе и не хочу, чтобы ты страдала. Кстати, если ты не против, если я спрошу. Я первый парень, с которым ты переспала вне брака? Я не осуждаю, просто любопытно.

Лиз на мгновение замолчала. Срань господня. Я думал. Я не верил, что может быть ещё хуже.

— Был ещё один, лет пять назад. Он был новым администратором в нашем округе, и он был чертовски привлекателен. Не знаю, что на меня нашло, но по какой-то причине он выбрал меня, и я не сопротивлялась. Мы трахались около полугода, прежде чем я пришла в себя. Честно говоря, я застукала его трахающимся с заместителем директора средней школы. Я дала ему такую пощечину, что, думаю, пару дней он видел звезды на небе.

— Майк Дженсон,  — подумал я про себя.  — Этот гребаный слизняк был таким самодовольным рядом со мной, и теперь я знаю почему. Он трахал мою жену-шлюху.

— Напомни мне никогда не переходить тебе дорогу, Лиз. Кстати, если честно, я заигрываю с Джули Митчелл и Ким Фергюсон. Я знаю, тебе все равно, ведь у нас всего лишь роман, но я хочу, чтобы ты знала: у каждого из нас нет никаких венерических заболеваний. Я очень осторожен.

— Приятно познакомиться, парень. Я знала о Джули. Ким — это своего рода сюрприз, поскольку она производит впечатление такой хорошенькой девушки. Ну, раз уж мы оба знаем, что это просто так, я устала от того, что мой мужчина пренебрегает мной всю неделю, так почему бы тебе не затащить меня в постель, любимый, и не сделать из меня настоящую женщину?

Я переключился на скрытую камеру в спальне и наблюдал около десяти минут. Это было на девять минут больше, чем я думал, что смогу выдержать. Они срывали друг с друга одежду и делали это жестко. Моя любящая жена сделала своему парню потрясающий минет, прежде чем он поднял её на кровать, поставил на четвереньки и начал яростно трахать сзади.

Она стонала и тяжело дышала. Между стонами она умоляла его:  — Да, вот так, прямо здесь, пожалуйста, трахни меня, о, так чертовски хорошо, да, пожалуйста, прямо здесь, жестко!

Я выключил его, пошел в ванную и проблювался. Во вторник я написал Трейси и сказал, что нам с Хэнком нужно с ней пообщаться. В полдень я поделился неприглядной правдой со своими детьми. Это разбило мне сердце, но я не мог приукрасить ситуацию или притвориться, что то, что делала их мама, было неправдой. Мне было грустно, и я плакал большую часть времени. Они оба тоже плакали, но в конце концов сказали, что постараются понять и поддержать.

Я сказал им, что собираюсь дать их 

маме шанс во всем признаться мне в среду вечером. Если бы она это сделала, у нас был бы небольшой шанс на успех. Очевидно, они не смогли бы сказать ни слова из того, что знают, если бы поговорили со своей мамой. Трейси пригласила Хэнка погостить до конца недели, так как у него не было занятий в школе, а она собиралась на летние занятия перед возвращением домой. Я подумал, что это было удивительно с её стороны — думать о своем младшем брате, когда её собственное сердце было разбито.

Когда Лиз вошла в дверь около четырех часов дня, я ждал её в кабинете. Я сидел в своем кожаном кресле и потягивал бурбон... аккуратно. Она скользнула через комнату, роняя сумочку и пакетик, намереваясь плюхнуться мне на колени. Я предположил, что после того, как её только что оттрахал Лестер-растлитель, она была довольна и в хорошем настроении из-за своего мужа-подонка. Я поднял руку, чтобы удержать её на расстоянии вытянутой руки.

Она увидела очень серьезное выражение моего лица.  — Что случилось, Генри?

Я указал на диван:  — Пожалуйста, присаживайся, Лиз. Могу я предложить тебе что-нибудь выпить?

— Нет, я в порядке, а теперь, пожалуйста, скажи мне, Генри, что, черт возьми, не так? О боже... с детьми все в порядке?

— С детьми все в порядке, Лиз. Волноваться не о чем.  — Я заметил, что она немного расслабилась, услышав эту хорошую новость. К сожалению, дальше, скорее всего, все пойдет под откос.

— Лиз, я собираюсь дать тебе один и только один шанс. Ты хочешь мне что-нибудь рассказать, Лиз? Или я должен спросить, есть ли что-нибудь, что ты хотела бы рассказать мне, Лиз? Я жду от тебя полной откровенности, моя дорогая жена, и взамен я буду с тобой абсолютно честен. Пожалуйста, хорошенько подумай, прежде чем отвечать.

— Генри, что я должна тебе сказать? С домом у озера все в порядке. С детьми все в порядке. Ещё несколько дней назад у нас с тобой не было разногласий в течение нескольких месяцев. Наша сексуальная жизнь обычно была очень хорошей. Что ты хочешь, чтобы я сказала?

Мои надежды на какое-либо продвижение вперед рушились с каждой секундой.  — Лиз, я был честен с тобой на протяжении всего нашего брака. Я никогда не лгал, не обманывал тебя и не искажал правду. Я не идеален, и далек от этого. Я не всегда понимаю это правильно, но быть полностью откровенным с тобой всегда было одним из моих главных приоритетов в наших отношениях. Итак, спрашиваю в последний раз, Лиз. Есть ли что-нибудь, в чем ты должна быть честна со мной?

Именно тогда наш брак распался.  — Честно говоря, Генри, я понятия не имею, что ты ищешь и о чем говоришь.

У меня на глаза навернулись слезы.  — Мне так ужасно грустно, Лиз. Мне так грустно, что ты так презираешь меня и наш брак. Думаю, я никогда не узнаю, чем я заслужил твое предательство и 

нелояльность. Я думал, что мы всегда будем вместе, пока не умрем. Теперь я знаю, что этого не было и никогда не будет. Лиз, я знаю все о твоих любовниках Кене Лестере и Майке Дженсоне.

Лицо Лиз в одно мгновение стало пепельно-серым. Она разинула рот, прикрыв его ладонью.  — О нет, нет, нет,  — сказала она едва слышным шепотом. Затем громче:  — Нет, Генри, пожалуйста, позволь мне объяснить. О Господи, что я наделала? Пожалуйста, Генри, они ничего не значат... ничего, я люблю только тебя.

— Правда, Лиз? Майк Дженсон был, как ты выразилась... "чертовски сексуален", кажется, это был тот термин, который ты использовала. И, если мне не изменяет память, в пятницу вечером ты сказала Лестеру-растлителю, что была "возбуждена из-за того, что твой муж пренебрегал тобой, поэтому ему нужно было затащить тебя в постель и сделать из тебя настоящую женщину". Звучит так, будто ни то, ни другое для тебя ничего не значит.

— Как... когда... Генри... как ты все это услышал?

— Просто, моя неверная жена. На прошлой неделе я установил оборудование для наблюдения после того, как нашел твой испачканный купальник и трусики, залитые спермой, в пакете на молнии, который вынесло ветром из мусорного бака во время шторма. В нем также была твоя испорченная блузка, но я уверен, ты сможешь заменить её, чтобы Лестер мог сорвать с тебя другую, пока вы будете пожирать друг друга. Анализ ДНК был достаточно простым по очевидным причинам.

— Ты хочешь сказать, что шпионил за мной и Лестером?

— Нет, Лиз. Все было записано, но я перестал смотреть после того, как ты отсосала ему, и он начал трахать твою развратную киску раком на кровати. Я думал, это только для нас с тобой. Как только ты начала стонать, как сучка во время течки, я выключил телевизор, пошел в ванную, и меня вырвало.

Теперь Лиз плакала, не в силах справиться с моими откровениями. Я не стал её утешать и не стал продолжать описание её похождений. Я просто сидел в тишине, под покровом боли, которая накрыла моё сердце, как самая темная из ночей.

Через несколько минут она начала приходить в себя.  — Что я могу сделать, Генри? Как я могу все исправить? Пожалуйста, скажи мне, что мы можем это исправить. Я не могу представить свою жизнь без тебя, без нашего общего дома, без нашего мира. Пожалуйста, Генри, скажи мне, что есть выход из этой передряги.

— Есть способ, Лиз, но это не сработает, и мы никогда не будем вместе. Ты отняла у меня доверие, мою любовь, моё обещание быть с тобой, и только ты и твои любовники бессердечно разрушили их. Я лелеял тебя, Лиз, а ты плюнула на мою любовь. Ты издевалась надо мной как над мужчиной и мужем. Как ты могла подумать, что я буду спокойно смотреть, как моя жена трахается с другими мужчинами? Неужели ты такого низкого мнения обо мне? Мне 

жаль, что ты сделала свой выбор, Лиз, но теперь я сделал свой. Единственный путь вперед — это жить отдельно.

С этими словами я наклонился, взял конверт из манильской бумаги и бросил его на диван рядом с ней. На конверте было написано: "Ходатайство о разводе".

— Нет, Генри. Пожалуйста, только не это! Мы должны постараться остаться вместе ради нас самих и наших детей. Для твоего бизнеса и моей преподавательской карьеры. Мы можем справиться с этим. Я могу обратиться за профессиональной помощью. Мы можем получить профессиональную консультацию. Мы сильные, Генри. Мы сможем выдержать этот шторм!

— Лиз, позволь мне внести ясность. Я развожусь с тобой по причине супружеской измены. Ты можешь порвать эти бумаги и выбросить их, если хочешь. Но если ты это сделаешь, я попрошу своего адвоката составить ещё одну копию и вручу тебе на работе, в присутствии твоих студентов и коллег. Пожалуйста, не поступай так с Хэнком. Как бы плохо ты ни думала обо мне, пожалуйста, пощади хотя бы своего сына.

— Генри, ты слишком сильно любишь меня, чтобы сделать это, а я слишком сильно люблю тебя, чтобы расстаться с двадцатичетырехлетним браком. Пожалуйста, поработай со мной, чтобы найти решение, которое спасет наш брак и нашу семью!

— Лиз, ты понятия не имеешь, что такое настоящая любовь. Ты путаешь комфорт и безопасность с обязательствами. Любовь — это действие, а не чувство. Ты любишь кого-то, когда ты верна ему. Любовь — это отказ от всех остальных. Любить — значит больше заботиться о другом человеке, чем о себе. Скажи мне, Лиз, насколько сильно ты любила Трейси и Хэнка, когда трахалась со своими любовниками? Насколько сильно ты была заинтересована в спасении нашего брака, когда раздвигала ноги для мужчин, которых интересовал только секс? Твои действия показывают, кто ты на самом деле, Лиз. Эгоцентричная мошенница и лживая шлюха.

— Я буду бороться с тобой, Генри. Я буду бороться с разводом изо всех сил. Я не собираюсь отказываться от нас.

Я начал уставать от её самодовольства, и во мне начал закипать гнев.  — Лиз, тупая сучка, ты начинаешь действовать мне на нервы. Продолжай бороться, если хочешь. Почему бы тебе для начала не позвонить своим детям и не рассказать им, что происходит? Попытайся убедить их, что ты любишь меня и нашу семью. Ты не знаешь, где сейчас Хэнк? Он в школе с Трейси, наверное, плачет навзрыд, потому что его семья вот-вот развалится.

— Что, черт возьми, ты натворил, Генри? Что ты сказал нашим детям?

Я глубоко вздохнул.  — Правду, Лиз. Я просто сказал им правду, что у тебя было два сексуальных контакта с двумя разными мужчинами. Один был около пяти лет назад, а другой продолжался в настоящее время. Я был честен с ними, Лиз, чего не могу сказать о тебе. Я не советовал им ненавидеть тебя или отказываться от отношений с тобой. Я сказал им, что если ты вернешься домой и честно признаешься 

в содеянном, то есть небольшой шанс, что наш брак будет крепким. Но сегодня ты показала своё истинное лицо, Лиз. Ты показала, что больше заботишься о себе, чем о нас.

— Что будет дальше, Генри?

— Я надеюсь, что мы сможем развестись тихо, без скандала. Я бы с удовольствием оставил тебя ни с чем, но в современных судах это невозможно. Но я подаю в суд на школьный округ и клуб на озере. Они, вероятно, никуда не денутся, но я хочу, чтобы некоторые люди были привлечены к ответственности. Ты была главной виновницей, но были и другие, которые разрушили наш брак. У тебя были сообщники, и я хочу, чтобы они заплатили.

— В финансовом отношении ты, вероятно, справишься лучше, чем я, по крайней мере, первые несколько лет. Вопрос об опеке — спорный, поскольку Хэнк уедет учиться в колледж, прежде чем все будет окончательно решено. Я не собираюсь переезжать. Мне все равно, согласишься ты или нет. Я останусь в хозяйской спальне. Ты можешь перебраться в комнату для гостей или жить с Лестером-растлителем. Мне все равно.

— Но если ты не будешь спорить со мной по этому поводу, Лиз. Если ты попытаешься изобразить из себя жертву, я распространю записи последних двух дней повсюду, начиная с твоих родителей, затем твоих братьев и сестер, друзей, коллег по работе. Я не плохой парень. Я не спал со всеми подряд и не разрушал свой брак. Я не буду пытаться покрывать тебя.

По выражению её лица я понял, что до нее наконец-то дошло, что она натворила. На её лице была написана глубокая боль.

— Мне так жаль, Генри. Я знаю, что ты очень уязвлен моими действиями, но могу я попросить тебя обнять меня на несколько мгновений? Я чувствую себя такой потерянной.

Я встал, и начал ходить по комнате, а затем остановился.  — Прости, Лиз, но я больше никогда к тебе не прикоснусь.

•  •  •

Лиз какое-то время боролась с этим, но в конце концов это было неизбежно. Развод был решен примерно в соотношении 50 на 50. Адвокат Генри, Том, был прав. Вы можете изменять своему супругу, и суд вознаградит вашу неверность и накажет жертву. К счастью для Генри, дети были взрослыми, так что алиментов на содержание детей не требовалось. Его компания процветала, так что даже с учетом выплаты компенсации у него все было в порядке с финансами.

Лиз хотела, чтобы они вместе содержали дом у озера. Генри отказался. В конце концов они согласились передать его в доверительное управление Трейси и Хэнку. 50/50 для каждого из них. Возможно, когда-нибудь Генри вернется туда, чтобы поиграть с внуками. Он сомневался.

Судебные иски ни к чему не привели, но разгневанные члены клуба уволили Лестера и выгнали его из города. Мужья Джули Митчелл и Ким Фергюсон получили небольшую часть записи, на которой Лестер признается, что трахал их. Обе пары развелись.

Однажды вечером Майк Дженсон был жестоко избит, когда выходил из 

спортзала, где он тренировался. Три недели спустя это повторилось. Он решил переехать. Никто так и не был связан с нападениями.

Генри и Лиз продали дом. Оба живут в квартирах на противоположных концах города. Генри встретил девушку, с которой часто встречается, но по-прежнему стесняется её. Прошел слух о разводе, а у Лиз репутация покладистой шлюхи, поэтому она пока старается не выходить на улицу.

Трейси и Хэнк видятся с обоими родителями, хотя их отношения с матерью по-прежнему натянутые.

Каждый раз, когда звучит сирена о торнадо, на лице Генри появляется грустная улыбка, и он пожимает плечами. Лиз садится и плачет. Только торнадо смог вызвать настоящую бурю.