bluedragon - КБС. Клуб Больших Сисек (The Big Tits Club) ГЛАВА 16. ТАХО II. Глава Инцест клуб

КБС. Клуб больших сисек

The Big Tits Club by bluedragon

Перевод ПРОЛОГА и ГЛАВ 1-9 - Asterdis (Астердис)

Ред. И. Самохвалов

Перевод ГЛАВ 10-58 - И. Самохвалов

Перевод КБС 2.0: Пролог и Главы 01-06 - И. Самохвалов

ГЛАВА 16: ТАХО II

Что-то защекотало мне яйца, и я, вздрогнув, проснулся.

— Ммф! — пискнул кто-то, тут же поперхнулся и отстранился, чтобы начать кашлять.

Звук девичьих страданий быстро разбудил меня, и я приподнялся, чтобы узнать, что произошло. Белль скорчилась, выпучив глаза и высунув язык изо рта, она колотила себя по груди и яростно кашляла, пытаясь прочистить горло.

— О, черт, Белль! — воскликнул я. — Прости меня! Что случилось?

Она протянула ко мне руку ладонью вверх, выпрямилась и откашлялась еще ровно два раза. После этого она начала переводить дыхание и задыхаться. Через несколько секунд ей удалось прорычать:

— Все пошло не так, как я планировала.

— Что случилось? — переспросил я.

Мари, лежа на боку лицом ко мне, в той же позе, в которой мы лежали ночью, пробормотала, не поворачиваясь и даже не открывая глаз.

— Она хотела разбудить тебя минетом, помнишь?

— О.

Только тогда я понял, что, должно быть, неосознанно подался вверх, засунув свой член в горло Белль, когда она не была к этому готова, и поэтому задохнулась. Я протянул руку, чтобы погладить ее по спинке.

— Би, мне очень жаль.

Она покачала головой и вытерла слезы с глаз.

— Ты не виноват.

— Ну что ты. Позволь мне загладить свою вину.

— Не-а. Я сделаю тебе минет для пробуждения, и точка.

С этими словами она толкнула меня в грудь так, что я упал обратно, еще раз кашлянула и снова перегнулась через мои колени. Вскоре ее губы и язык омыли мой член теплой влагой, и я вздохнул, наслаждаясь оральной любовью, которую моя прекрасная малышка Аннабель решила подарить мне этим утром.

Мари тем временем сонно перевернулась и положила голову мне на грудь. Она чмокала губами и счастливо мурлыкала от того, что снова находится в непосредственном контакте с моей кожей. Ей ОЧЕНЬ нравилось засыпать, когда я лежал ложкой сзади нее, и мне это тоже нравилось. Ее тело было просто создано для этого: она прижималась к моей промежности, как щенок, устроившийся на любимой подушке, чтобы вздремнуть, а я засыпал, сжимая в правой ладони ее большую левую грудь.

Белль, напротив, сначала обнималась со мной, когда я лежал на спине, пытаясь удержать обеих девочек одновременно. Но как она ни пристраивалась, ей все никак не удавалось устроиться поудобнее. В конце концов, она отодвинулась от нас, чтобы иметь свое собственное пространство, и, в конце концов, задремала сама, освободив меня, чтобы я перевернулся и свернулся калачиком с Мари вместо нее. В сочетании с ее прерванным утренним минетом все, конечно, шло не так, как она мечтала.

Но в конце концов мне удалось погладить волосы моей Аннабель, пока она с обожанием смотрела на меня своими красивыми бледно-зелеными глазами, а ее рот двигался вверх-вниз по моему стволу. И хотя я почти не прикасался к ней (как и она к себе), она выглядела так, словно у нее случился мини-оргазм от первого вкуса моей спермы, хлынувшей ей в рот.

В конце концов, мы все проснулись. На самом деле, это Сэм своим оргазмическим криком разбудив весь дом: эта девушка просто не могла молчать. Мари и Наим начали готовить завтрак для всех, мы переоделись в лыжное снаряжение и отправились на склоны.

Для так называемого "лыжного похода" само катание на лыжах не было особенно запоминающимся по сравнению со всем остальным, что мы делали в этой поездке. Никто не был новичком, так как большинство из нас регулярно бывали в Тахо со своими семьями на протяжении многих лет, и даже Наим каталась на лыжах во время семейного отпуска в Европе. Поначалу мы вшестером держались вместе и разминались на лыжных трассах. Сэм с Зофи, естественно, были в паре, как и Белль с Мари. Наим с удовольствием обхватила меня за руку и целовалась на кресельном подъемнике.

Рыжая красавица была просто сногсшибательна. Темно-синий комбинезон сидел на ней как перчатка, особенно когда она застегнула молнию на своей внушительной груди. Меховой капюшон она не снимала, чтобы было тепло, даже поверх симпатичной шапочки, а длинные рыжие локоны распустила по плечам. Но когда мы снова встали в очередь, чтобы покататься на горке, она натянула на лоб солнечные очки, откинула капюшон и обхватила меня за шею, чтобы поцеловать с языком. Через секунду мы услышали волчий присвист, и я оглянулся, чтобы увидеть пару парней, мигающих мне знаками "shaka" [приветственный жест в виде оттопыренных большого пальца и мизинца и прижатых к ладони указательного, среднего и безымянного пальцев].

— Чувак, твоя подружка просто сногсшибательна, — похвалил один из них.

Вместо того чтобы поправить его, я ухмыльнулся и ответил:

— Я знаю.

И тут же вернулся к поцелуям со своей "подружкой". Четыре девушки из КБС были прямо перед нами и, хихикая, оглядывались.

Но как бы ни было приятно быть в паре с Наим, после первых двух заездов мы расстались. Она была самой неопытной из всех нас, и, хотя я сопровождал ее в первых спусках с горы, мне не терпелось испытать себя на более сложных трассах.

Поэтому мы разделились на две группы по три человека: Наим, Мари и Зофи остались на более легких склонах, а Сэм, Белль и я поехали на горном экспрессе до самого верха.

Сэм же взяла на себя роль "подружки", как ранее Наим. Она обхватывала меня за руку, целовалась со мной на кресельных подъемниках и вообще держалась за меня так, словно наши талии были привязаны физической связью. Она была отличной лыжницей, возможно, даже лучше меня, но я был для нее лидером, а она следовала за мной, чтобы не опередить. Если я падал, она вставала рядом и ждала. Если она падала, что случалось крайне редко, она быстро догоняла меня. И время от времени мы оба съезжали на обочину и ждали, пока Белль нас догонит.

В такие моменты Сэм придвигалась ко мне, обхватывала меня руками и начинала новый сеанс поцелуев. Однажды мы делали это под кресельным подъемником. И вдруг над нами пронеслись шака-ребята.

— ЧУВАК! У тебя ДВЕ горячие подружки? — воскликнул Шака-1.

— Погоди, а рыжая знает про блондинку? — спросил Шака-2.

— Чувак, а блондинка знает о рыжей?!?

— Блин, а что если мы его просто сливаем? Извини, брат!!! — крикнул Шака-2, отступая назад, чтобы кресельный подъемник продолжал поднимать их на гору.

Мы с Сэм вдоволь посмеялись над этим.

Если Белль и было неприятно то внимание, которое Сэм уделяла мне, то она этого не показывала. Тем не менее, она с радостью принимала поцелуи, поднимаясь на следующем кресельном подъемнике, когда я решил, что мне тоже нужно уделить ей больше внимания. Но когда мы поднялись на половину горы, она притянула меня к себе и прошептала:

— Пусть сегодня это будет для Сэм. Вернись к ней.

— А как же ты? — мягко спросил я.

— Я все еще довольна завтраком, — ответила она, поморгав глазами, что говорило о том, что она не имела в виду быстроприготовленные блинчики Мари. И она быстро развернула меня, чтобы я мог поцеловаться с Сэм.

Сэм более чем счастлива, что я вернулся.

Группа собралась на обед. Высокие цены на гамбургеры и картофель-фри с чили не казались такими уж завышенными, если учесть, что мы не платили за хижину. Но когда пришло время снова отправляться на склоны, Белль удивила нас, сказав, что собирается присоединиться к другой группе.

— Что? — Я бросил на нее взгляд, безмолвно спрашивая, не заставляю ли я ее чувствовать себя третьей лишней из-за того, что я так часто целую Сэм. Белль загадочно улыбнулась, пожала плечами и объяснила:

— Понятно, что я не могу угнаться за вами двумя. Я знаю, что тебе, Мэтти, не терпится выкурить черный бриллиант.

Зофи нахмурилась, сделала задумчивый вид и прокомментировала:

— Где-то здесь есть эвфемизм, я просто чувствую это.

Девушки рассмеялись, и вскоре мы уже были в пути.

Через пятнадцать минут мы с Сэм оказались в глуши, на вершине трассы, обслуживаемой единственным старым и скрипучим двухместным кресельным подъемником. Вдали от основных трасс здесь было совсем не людно и полно свежего снега. Мы стояли в полном одиночестве на гребне небольшого холма, любуясь захватывающим дух видом на заснеженные пейзажи и синюю воду озера Тахо вдали. На мгновение нам показалось, что мы — единственные двое людей в мире.

Ветер подхватил длинные платиново-блондинистые волосы Сэм, развеял их над ее милой шапочкой, и она выглядела невообразимо великолепно, оглядываясь на меня через плечо с искоркой в глазах.

— Последний — тухлое яйцо? — поддразнила она, взяв лыжные очки и натянув их на глаза. — Один-два-три-ВПЕРЕД!!!

— Эй, это жульничество! — крикнул я, когда она рванула вниз с горы. Я быстро сбросил свои очки и рванул за ней.

Несмотря на брошенный вызов, Сэм ждала меня в нескольких сотнях ярдов ниже. Я остановился рядом с ней, и мы вкратце обсудили, как надо ехать, имитируя руками повороты. В итоге первый заезд был немного исследовательским. Мы с Сэм проехали немного консервативно, чтобы убедиться, что не будет никаких сюрпризов, которые могут нас сбить с пути. Второй раз мы прошли трассу на полной скорости, каждый из нас не раз падал, но при этом мы отлично провели время.

Третий заезд "взорвал" мой мозг.

Ну... не совсем МОЗГ.

Сэм сказала мне, что хочет быть лидером, и я с готовностью согласился. На верхней половине дистанции она задала бешеный темп, но упала при приземлении, перепрыгнув карниз. Я так быстро двигался после своего приземления, что не смог остановиться, пока не оказался в двадцати метрах дальше от неё по склону.

Вместо того чтобы спуститься вниз и продолжить свой заезд или даже просто присоединиться ко мне, Сэм съехала с лыжни и скрылась в деревьях неподалеку. Я забеспокоился, что она ранена, и, сойдя с лыж, понес их за собой, преодолевая склон под небольшим углом, направляясь к ее месту. По какой-то причине она исчезла из виду.

На Белль был розовый снежный костюм, в котором ее легко было заметить, куда бы она ни пошла, а Сэм одета во все черное, что очень выделяло ее платиновые светлые волосы. Однако костюм сливался с тенью деревьев, и, хотя сами стволы деревьев располагались на достаточном расстоянии друг от друга, можно было видеть не более трех рядов, прежде чем перекрывающие друг друга стволы и ветви не закрывали обзор.

— Сэм, — позвал я, немного растерявшись.

— Я здесь, — отозвалась она, не слишком издалека.

— Ты ранена? — спросил я обеспокоенно.

— Нет, все в порядке. Просто подойди сюда.

— Что происходит?

Она хихикнула.

— Сейчас увидишь.

Я продолжал идти и заметил следы ее лыж. Пройдя по ним еще три ряда деревьев в лес, я остановился, увидев, что она сняла их и отложила в сторону. И тогда она обогнула ствол особенно большого дерева, положила руки на бедра и ухмыльнулась мне.

Снежная куртка Сэм распахнута от горла до низа. Ее жилет тоже был расстегнут полностью. И она натянула на шею и термобелье, и спортивный бюстгальтер. Короче говоря, большая грудь Сэм открыта, и ее соски были очень твердыми на морозе. Я даже увидел мурашки на ее коже.

— Давай согреем меня? — кокетливо спросила она.

— Ты серьезно? — ахнул я.

— Мэтти, перестань думать и иди СЮДА, — сказала она чуть более настойчиво. — Мне становится ХОЛОДНО.

Я быстро подбежал к ней, закусил пальцы своих перчаток, чтобы снять их, и быстро положил руки прямо на ее обнаженные груди. Она вздрогнула, но улыбнулась, когда я принялся ласкать ее по полной программе, зная, что мои теплые потные руки должны быть гораздо приятнее холодного горного воздуха.

В то же время она притянула мое лицо к своему для неистового поцелуя, и мы целовались так минуту или две. Никто из нас не снял лыжные очки, и они то и дело ударялись друг о друга. И после того как я немного насладился ее сиськами, я натянул на нее спортивный лифчик и термобелье, сказав:

— Как бы мне это ни нравилось, я не хочу рисковать тем, что ты обморозишь соски.

Сэм и начала застегивать жилетку.

— Сбрось штаны, — сказала она совершенно серьезно.

— Прости?

Сэм на меня с выражением "думаю, ты меня услышал". Она привыкла, что я подчиняюсь ее указаниям.

Моргнув, я приспустил штаны, неловко огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что нас совсем не видно, а затем отступил к стволу дерева, убедившись, что нахожусь прямо на противоположной стороне от тропы.

В то время как воздух сделал ее сиськи холодными, мои яйца практически замерзли менее чем за две секунды. К счастью для меня, Сэм оставила меня в подвешенном состоянии (в буквальном смысле) ненадолго. Она присела передо мной на корточки, и, не используя руки в ледяных перчатках, наклонилась вперед, взяла в рот мой холодный и почти безжизненный член и приступила к работе.

Оказавшись в теплом рту Сэм член стал быстро подниматься. Через минуту она уже покачивала головой вперед-назад вдоль моего вытянутого ствола, вместо того чтобы просто сосать его целиком, и повторяющийся контраст между горячим ртом и холодным воздухом был определенно новым ощущением.

Я не сдерживался, не желая затягивать время нашего пребывания здесь. Было холодно, и хотя не так много людей спускалось сюда, я не хотел быть пойманным со спущенными штанами (в буквальном смысле). Сэм хотела испытать острые ощущения, делая мне минет здесь, на лыжной трассе, и если бы это продолжалось дольше двух минут, то не факт, что впечатления были бы лучше. Ее губы были холодными, но рот был горячим, а вид — еще горячее. По какой-то чертовой причине Сэм не сняла свои чертовы лыжные очки, и вид ее ниспадающих платиновых локонов, драпирующихся из-под милой шапочки, с глазами, по-прежнему закрытыми очками, был, конечно, уникальным, если не сказать больше. По крайней мере, линзы не были зеркальными, так что я все еще мог видеть ее глаза.

— О, ты такая чертовски горячая, — простонал я, когда она ввела мой член в свой рот до упора и мощно засосала. К счастью, она не стала испытывать свой рвотный рефлекс, пытаясь глубоко заглотить, а сразу же всосалась, чтобы подарить максимальное удовольствие. Ее полные губы были плотной печатью удовольствия, щитом, сдерживающим теплый экстаз против холодного воздуха, и когда она высунула язык и стала дразнить мои яйца, я хрюкнул, напрягся и кончил.

Сэм откинула голову назад, и в ее рту осталась только головка моего члена. Она заметно вздрогнула, когда первая струя ударилась о нёбо, но быстро сглотнула и наклонилась вперед, выпивая все, что я мог ей дать. У меня поплыло перед глазами, ноги превратились в желе, и только угроза приземления голой задницей на снег заставляла меня сохранять вертикальное положение. Наконец, я кончил, и Сэм проглотила все до последней капли.

Бодрая и энергичная, красивая белокурая снежная зайка вскочила на ноги и улыбнулась мне.

— Люблю тебя!

Глупо ухмыляясь, я ответил:

— Я тоже тебя люблю.

Гордо сияя, Сэм поцеловала меня, натянула маску на рот и нос, а затем помогла мне застегнуть штаны. Я все еще был без перчаток, хотя и засунул руки в рукава во время минета, как черепаха, втягивающая голову в свой панцирь, так что застегнуться снова мне не составило труда. Но она все равно встала на лыжи раньше меня и, подмигнув мне, крикнула:

— Последний, кто спускается, — тухлое яйцо! На этот раз по-настоящему!!!

А затем рванула вниз с горы.

***

— Правда? За гребанным деревом? — изумленно воскликнула Наим. Она обхватила мою левую руку на диване в нашем домике, пока Сэм трындела всем о своем минете мне на горе.

— К концу минета моя задница замерзла, — пробормотал я, немного нахмурившись, отпивая из своего стакана, но потом хихикнул и ухмыльнулся.

— Уверен, тебе понравилась каждая секунда, — со смехом подхватила Белль.

— Определенно, для меня это впервые, — согласился я. — Особенно если учесть, что Сэм все время не снимала очки.

— То есть? — растерянно спросила Зофи, но затем изобразила, что очки на ее лице, прикрыв глаза обеими руками и имитируя движения головой вперед-назад, при этом рот у нее был в форме буквы "О".

Мари так смеялась, что опрокинулась на колени Белль и не сразу поднялась.

Наим подняла свой бокал в тосте за Сэм.

— У тебя есть воображение, надо отдать тебе должное.

Сэм подняла бокал в ответ и сделала глоток своего напитка. После этого в комнате воцарилась тишина. Это был долгий день на горе, и мы все очень устали. Алкоголь не придавал нам сил. Если уж на то пошло, то Мари выглядела довольно сонной и пьяной, и даже Сэм довольно вялой.

— Вопрос ко всем, — начал я на несколько децибел громче, чем обычно. Сонная Мари выглядела так, будто ей пришлось проснуться, чтобы обратить на меня внимание. — Все ли сегодня достаточно покатались на лыжах? И под этим я подразумеваю: Действительно ли нам нужно возвращаться туда завтра?

Белль наклонилась вперед и опустила локти на колени.

— Что ты предлагаешь?

Я пожал плечами.

— Я предлагаю не идти завтра на гору и просто поспать подольше.

Сэм нахмурилась.

— Тогда вроде как зря мы тогда сюда поднялись и все такое. Мы ведь все приехали кататься на лыжах, не так ли?

Наим облизнула губы и плотнее прижалась ко мне.

— Может быть, ты и приехала сюда кататься на лыжах. Я просто приехала, чтобы побыть со своими друзьями.

Она подчеркнула последнее слово, чмокнув меня в щеку.

Мари хихикнула и сказала Сэм:

— Ты просто хочешь снова покататься на лыжах, потому что ты единственная, кто может угнаться за ним на склонах.

— Нет, нет, — защищаясь сказала Сэм, вытянув руку ладонью вперед. — Это не мотив, я обещаю. Но если мы не воспользуемся преимуществами пребывания в горах и на снегу, что нам еще остается делать?

— Мы все еще можем выйти и насладиться снегом, — рассуждал я и указал налево. — Пляж находится в нескольких кварталах в ту сторону, и это заснеженный пляж, вероятно, хорошо подходящий для строительства снеговиков и фотографирования. В домике есть большая лопата и пенопластовые санки, так что мы можем съездить немного в горы и посмотреть, не найдем ли мы хорошее место, чтобы построить трассу для катания на санках. Это те вещи, которые мы можем делать все вместе, как группа.

— Вот, СЕЙЧАС ты говоришь дело. — Зофи поставила свой бокал с вином на журнальный столик. — Больше не надо чувствовать себя коровой на льду, пытаясь кататься на лыжах.

Я моргнул и пробежался глазами по стройному телу Зофи.

— Никто и никогда не назовет тебя коровой.

Зофи покраснела и жеманно улыбнулась мне.

Наим подняла руку.

— Я голосую за то, чтобы выспаться и завтра построить снеговика.

Мари подняла руку.

— Я голосую за сон, что бы мы ни делали потом!

Белль пожала плечами.

— Вообще-то, меня устроит любой вариант.

Зофи подняла руку.

— Я голосую за то, чтобы не кататься завтра на лыжах.

Сэм подняла руку.

— Вообще-то я не против того, чтобы не кататься на лыжах. Мы с Мэтти облазили всю гору. И я думаю, что у меня уже синяки поверх синяков. Уф.

Я сел прямо и предложил:

— Помассировать спину?

— Ооо, да, пожалуйста.

Сэм подняла вторую руку с подставкой для напитков и всем остальным, умудрившись ничего не пролить.

— Я объявляю "следующая"! — прощебетала Белль.

— "Следующая"! — крикнула Зофи.

— Дайте мне поспать, — простонала Мари.

Я оглянулся на Наим, единственную, кто ничего не сказал. Она бросила на меня насмешливо-невинный взгляд и сказала:

— Что? Я проведу с тобой всю ночь. Я намерена получить гораздо больше, чем просто массаж спинки.

Девушки засмеялись, а Сэм осторожно встала с кресла и начала идти во вторую спальню, по пути дергая себя за рукава.

Я нахмурился.

— Куда ты идешь?

— Мы займемся этим на моей кровати, — устало заявила Сэм, стаскивая с себя пижамную кофточку и оставаясь совершенно без одежды.

Я хихикнул, похлопал Наим по коленке и пошел за ней.

Через десять минут Сэм заснула лицом вниз на матрасе. Она выглядела такой умиротворенной, с легкой улыбкой, совершенно расслабленной после долгого дня.

Белль, которая была "следующей", показала большой палец, выходя из комнаты.

— Чердак. Сейчас же. И ты не остановишься, пока я не буду выглядеть ТАК ЖЕ, понял?

Я хихикнул.

— Понял.

***

Через десять минут непрерывного массажа Белль отрубилась на чердаке вместе с Мари, которая уснула на кровати рядом с нами, наблюдая, как я массирую ее полуголую лучшую подругу.

Вернувшись во вторую спальню, я застал там Зофи. Она уложила Сэм под одеяло, блондинка свернулась калачиком на боку лицом к нам, не совсем храпя, но тем не менее издавая ритмичные звуки. Зофи не была настолько измотана, чтобы заснуть, как двое других, но она чувствовала себя вполне расслабленной и удовлетворенной после того, как сначала получила массаж спины, а затем попросила меня снять с нее пижамные шортики и "съесть" ее до оргазма. Я с удовольствием закидывал ее ноги себе на плечи, засасывал в рот ее твердый маленький клитор и загибал в её киске палец в жесте "иди сюда", пока она не запищала и не кончила. В отличие от своего нынешней партнерши по постели, Зофи умела быть тихой, если ей это было нужно.

К концу всех этих ласк член у меня уже стоял колом, но когда она увидела палатку на моих пижамных штанах, Зофи просто похлопала по моей выпуклости, сказав:

— Оставь это для Ниви.

Я посмотрел на нее сверху вниз, вспоминая, как она обхватила губами мой член прошлой ночью.

Зофи, казалось, почувствовала, о чем я думаю, и хихикнула, сказав:

— Мне нравится, когда ты так смотришь на меня. Но если серьезно, оставь это. Я обещаю, что эта ночь будет не последней.

Так я и вернулся в спальню с довольно большой эрекцией. Наим сидела в постели в своей пижаме лилового цвета и читала книгу. При моем появлении она подняла голову, и ее изумрудно-зеленые глаза заблестели, устремившись на мою промежность.

— Это для меня?

— Сегодня все для тебя. Все, кроме Зофи, уснули.

— Тогда с Рождеством меня.

Рыжая возбужденная ирландка бросила книгу на тумбочку и обеими руками поманила меня вперед.

Я закрыл за собой дверь, надеясь, что это принесёт пользу, если стены были такими тонкими, как говорили девушки.

— Давай попробуем сегодня не шуметь, а? Пусть другие поспят?

Наим пожала плечами.

— Не обещаю.

Я хихикнул и подошел, пока она рассеянно постукивала себя по подбородку, бормоча:

— Сначала поцеловать мальчика или пососать его хуй? Решения, решения...

Я засмеялся, опустился на кровать рядом с ней и раскрыл объятия, принимая решение за нее. Наим быстро перекатилась в мои объятия, наши губы встретились, крепко, но не торопливо. Я чувствовал себя так же, как и тогда, когда она приходила ко мне домой одна, без всех остальных девушек. Только я и самая прекрасная из всех, кого я когда-либо видел.

Ее язык нырнул в мой рот, как охотящаяся скопа, а мои пальцы принялись за пуговицы ее пижамы. Я любил дразнящие взгляды на обнаженные сиськи, проникающие сквозь щели слишком плотной ткани, но теперь я хотел, чтобы мягкий хлопок исчез с моего пути. Тем временем рука Наим пробралась в мою пижаму, чтобы обхватить пальцами мой горячий и пульсирующий ствол. Мы целовались, как возбужденные подростки, и как только я снял с нее пижамный топ, я сорвал через голову свою рубашку, чтобы почувствовать, как ее большие сиськи пятого размера прижимаются к моей обнаженной груди.

Одновременно я просунул руки в штанишки Наим и обеими руками нащупал её ягодицы. Она застонала в поцелуе, отпустила мой член и устроилась промежностью на моем стержне, чтобы начать трахать меня всухую. Через секунду она разорвала поцелуй и застонала:

— Я не могу ждать. Мне нужен ты во мне. Сейчас же!

Я кивнул, так как это показалось мне отличной идеей, и она резко скатилась с меня, чтобы стянуть с себя пижамные штанишки и трусики. Я сделал то же самое, и через пять секунд она снова забралась на меня в той же позе, что и раньше, только на этот раз между ее аккуратно подстриженной киской и моим твердым членом не было абсолютно ничего.

То, что она делала дальше, я не могу назвать "сухим трахом", так как киска рыжей возбужденной девушки истекала соками и буквально окрашивала мой стержень смазкой. Но она проделала это всего три или четыре раза, после чего просунула руку между нами, приподняла мой член и зажала его. Затем, положив обе руки мне на плечи, она подняла голову, закрыла глаза и восторженно застонала, медленно подаваясь назад и заполняя себя членом Мэтти одним медленным, продолжительным движением.

А потом она замерла. Наим не казалась сейчас такой усталой, как другие девушки. Возможно, она была более вынослива, чем они, или просто не напрягалась так сильно, как они. Возможно, она берегла силы, зная, что сегодня она останется со мной наедине. Но это не значит, что она сверкала глазами и "распушила хвост". Мы оба были немного измотаны долгим днем, проведенным на склонах, и долгое время просто отдыхали вот так, Наим счастливо ворковала, расслабившись на моей груди и насаживаясь на мой член.

— Я бы хотела делать это с тобой каждый день, — тихо пробормотала она, ее ирландский говор опьянял. — Лежать здесь... обнаженной... чувствовать тебя так глубоко внутри себя. Это... невероятно приятно.

— Я бы тоже этого хотел.

— Так вот каково было бы быть твоей девушкой? — тихо спросила она. — Плотно обниматься. И никого рядом. Засыпать в твоих объятиях? У меня такое впечатление, что твоя мама была бы не против, чтобы у тебя ночевала подружка. Ведь она разрешила нам всем провести с тобой три ночи.

— Наверное, ты права.

— А ты не против? Даже после того, как мы вернемся домой? Могу я еще провести такие ночи? Только мы вдвоем, вместе, так, как должно было быть несколько месяцев назад?

Я повернул лицо, чтобы посмотреть на нее. Она была достаточно высокой, чтобы ее лицо, даже будучи повернутым, находилось примерно на уровне моего лица на подушке. Ее изумрудно-зеленые глаза сверкали, когда она пристально смотрела в мои, и, когда в тусклом свете лампы на тумбочке волны ее блестящих рыжих волос каскадом рассыпались по лицу, я не смог удержаться и пробормотал:

— Господи, как же ты красива!

Наим усмехнулась, продемонстрировав сверкающие зубы, и быстро поцеловала меня. Но уже через секунду она отстранилась и сказала:

— Ты не ответил на мой вопрос.

Мне потребовалось мгновение, чтобы вспомнить, но в конце концов я ответил:

— Да, я бы с удовольствием. Но... — Мой голос прервался.

— Я бы не стала скрывать это от девушек, если ты об этом беспокоишься.

Я покачал головой.

— Я не беспокоился о том, что ты будешь это скрывать. Никто из нас не стал бы скрывать от них секреты. Я просто думаю о "Правиле".

— Все в равновесии? — Наим пожала плечами. — Я совершенно не против того, чтобы остальные ночевали у тебя, лишь бы я ночевала у тебя. Я не прошу многого. Может быть, всего одну ночь в неделю? Одну ночь, чтобы пофантазировать о том, что я та твоя девушка, которой мы оба всегда хотели меня видеть? Как сегодня?

— Ты этого хочешь?

Наим кивнула.

— Я никогда не предам КБС. Я обещаю тебе это. Я никогда не сделаю ничего, чтобы отнять тебя у них. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вернуть Элис к нам. Но...

Теперь настала очередь ее голоса прерваться.

Я убрал волосы с ее лица и быстро поцеловал ее в нос. Она закрыла глаза, и я с удивлением увидел, что по ее щеке скатилась слеза. Но прежде чем я успел что-то сказать по этому поводу, она открыла глаза и снова заговорила.

— Я люблю тебя, Мэтти. Я всегда была влюблена в тебя. У меня сердце разрывается от того, что я не могу иметь тебя. Но...

— Ш-ш-ш... — Я успокаивал ее и тихо целовал, крепко прижимаясь к ее губам, пока она не перестала вздрагивать и не успокоилась. Только когда она, наконец, начала целовать меня в ответ с большей силой, я оторвался от нее и посмотрел ей прямо в глаза.

— Одна ночь, — сказал я ей. — Сегодня вечером только ты и я. Ты — моя девушка, и я люблю тебя. Я не забираю тебя у КБС. Наши подруги останутся нашими подругами. Но сегодня, прямо сейчас, здесь нет никого, кроме нас с тобой, хорошо?

Тогда она начала плакать.

— Я твоя девушка? Ты мой парень? И ты меня любишь?

Я кивнул и быстро поцеловал ее.

— Я люблю тебя, подружка. А теперь, пожалуйста, займись со мной любовью.

Со слезами на глазах Наим отрицательно покачала головой, схватила меня за голову и впилась в мои губы таким жарким поцелуем, что я удивился, как не загорелся. Она вырвалась так же внезапно, прорычав:

— Нет. Я выебу из тебя всю душу!

Как оказалось, все было наоборот.

***

Она не "сдержалась". Я почти уверен, что Наим разбудила всю хижину. Но, в отличие от прошлой ночи с Белль и Мари, никто не подошел к двери, чтобы посмотреть. Остальные оставили нас одних.

Сначала мы целовались, пока она терлась клитором о мою тазовую кость, но когда она разогрелась, то начала грубо скакать на мне, пытаясь, так сказать — "выебать из меня всю душу". Она положила руки мне на грудь и стала очень сильно сутулиться, сжимая свои внутренние мышцы для моего удовольствия. Я стал делать сосательные движения ртом, и, смеясь, рыжая грудастая девушка наклонилась, чтобы я мог ухватить губами ее большие сиськи и облить их слюной.

Мне захотелось поиздеваться над ней, поэтому я перевернул нас, обхватил ее ногами за талию и начал быстро вводить и выводить член из ее киски. Она прижалась к моей шее и застонала мне в ухо, а когда мой поршень начал замедляться, она прошептала:

— Еби меня глубже.

И я поднял ее ноги вверх и на плечи, согнув красавицу пополам под собой, чтобы я мог делать очень длинные, мощные выпады. Она хрюкала, стонала и охала от того, как сильно я ее долблю и как это здорово. А потом она поцеловала меня и прошептала:

— Я так тебя люблю.

Я поцеловал ее в ответ, стал трахать ее еще сильнее, она напряглась и кончила, застонав в экстазе мне в рот.

Затем настала моя очередь. Она спустила ноги с моих плеч и обхватила их за колени, широко раздвинув их для меня.

— Возьми меня, — прохрипела она грассирующим голосом.

И я взял ее. Я долбил ее молотком, добиваясь своего выссвобождения, пока она резко не открыла глаза и не потребовала:

— В рот. Возьми меня за голову, трахни меня в лицо и утопи меня в своей сперме!

Ну, раз уж она так мило попросила.

Я быстро вытащил член из ее влажной пизды, подполз к кровати и устроился на груди Наим. Она смотрела на меня с изумрудным блеском в радужных глазах, а я, взяв ее голову за уши, вводил в нее свой член. Я пробовал вводить и выводить его на несколько сантиметров, но никак не мог поймать ритм. В конце концов, я просто ухватился за верхнюю часть изголовья и стал двигаться вперед-назад, позволяя Наим держать меня за бедра, чтобы контролировать глубину, пока я трахал ее лицо и с изумлением слушал влажные рвотные звуки, которые она издавала, когда я снова и снова входил в ее горло. Я попытался остановиться, всего один раз, но она шлепнула меня по заднице и еще глубже погрузила член в рот. После этого я был так близок к тому, чтобы кончить, что просто принял это.

— Ебать, ебать, ебать, — скандировал я, набирая обороты. — Ебу-ебу-ебу-ебу-хрррр!

Я достиг своего, в последний раз толкнул свой член вперед и позволил "вратам" распахнуться. Наим схватила меня за зад и заглотила член так быстро, как только могла, что оказалось недостаточно быстро. В самом конце она выпустила кляп и отстранилась, последние несколько выплесков ударили о ее щеку и потекли по шее. Но она, казалось, не возражала, быстро перевела дыхание и зачерпнула пролитое пальцем, после чего отправила его в рот, радостно хмыкнув.

— Хорошее начало, — сказала она.

— Начало? — спросил я, еще не понимая.

— Это моя первая ночь вместе с моим парнем. Ты же не думал, что я уже закончила с тобой?

В следующее мгновение я уже лежал на спине на матрасе, а она медленно покачивала головой вверх-вниз у меня на коленях. Обнаженная рыжая девушка стояла на коленях под прямым углом ко мне и щекотала рукой мои яйца, в то время как ее горячий рот пытался привести меня в чувство. Я протянул руку, погладил белую кремовую кожу ее идеальной попки и ввел палец в ее сочную киску сзади. Она слегка извивалась от моих прикосновений, но старалась сосредоточиться на своей технике орального секса. Однако через пару минут я схватил ее за ногу и потребовал:

— Дай-ка сюда эту попку.

Сначала Наим сопротивлялась, сосредоточившись на минете, но когда поняла, что я делаю, позволила мне направить ее тело в позу "шестьдесят девять". Она отдернула голову и застонала, когда мой язык провел по ее влажным половым губам. И хотя она снова обхватила член своим ртом, как только я начал по-настоящему работать над ней, ее техника минета явно начала страдать.

Немного похныкав, Наим отстранилась и заскулила:

— Ты меня отвлекаешь.

— У меня и так достаточный стояк. Я хочу сначала снять с тебя напряжение, — пробормотал я и снова "погрузился" в работу.

Похотливая, грудастая рыжая прижалась лбом к моему бедру и застонала от молний удовольствия, пронесшихся по её позвоночнику. Она дергалась и спазмировала, пока мой проворный язычок обхватывал ее клитор. Через минуту она снова взяла мой член в рот и стала сосать его, как пустышку, пока я доводил ее до оргазма.

Она была уже почти у цели, когда я импульсивно потянул вниз ее попку и провел языком по ее промежности и сморщенному сфинктеру. Наим вскрикнула и зажмурилась от удивления.

— Мэтти! — воскликнула она довольно громко, причем тон ее голоса был скорее положительно окрашенным.

Я хихикнул и повторил, только на этот раз не останавливаясь. Помня реакцию Мари, я продолжал, облизывая ее анус и даже просовывая внутрь язык.

— Ип! Мэтти! Мэтти! Обоже! Ты лижешь мне очко!

— Я заметил, — проворчал я и вернулся к риммингу. Она уже была так близка к тому, чтобы кончить, что ей не потребовалось много времени, чтобы начать вздрагивать и визжать, когда кульминация сотрясала ее тело. И когда она наконец перестала дрожать, я толкнул ее вперед, выскользнул из-под ее тела и отошел от края кровати, притянув ее зад к себе, чтобы поставить ее на кровать в позе "по-собачьи".

— Мэтти, Мэтти, еебаааать, — хныкала Наим, пока я быстро вводил в неё свой член до самого корня. Она находилась скорее в позе лягушки, разводя колени в стороны и прижимаясь грудью к матрасу, не имея сил подняться на четвереньки. Тем не менее, мне удалось схватить ее за бедра и наклонить их настолько, чтобы начать долбить ее сзади, а она закрыла глаза, вжалась щекой в простыню и стонала, ощущая каждый сильный удар моего таза по ее заднице.

— Ебааать... — стонала красавица. — Ебааать...

Поддавшись импульсу, я протянул руку и шлепнул ее по правой ягодице. Наим взвизгнула и подскочила от неожиданности.

— Мэтти! — И снова ее удивленный тон был вполне положительным, даже восхищенным.

Тогда я шлепнул ее по левой половинке. Потом по правой. А однажды я даже шлепнул по им обеим одновременно. Рыжая ирландка с каждым разом становилась все горячее и горячее. Она даже потянулась назад обеими руками, чтобы схватить свои покрасневшие полупопия и раздвинуть их, еще больше открывая себя для моего нападения.

— Отшлепай меня! Отшлепай свою непослушную подружку! Сильнее! Сильнее!

Дело в том, что ее руки теперь закрывали мои главные цели для шлепков. Поэтому я схватил ее за оба запястья и дернул их вперед, за спину. Левой рукой я сжал оба запястья вместе, оставив ее совершенно беспомощной, чтобы сопротивляться моим действиям. И, клянусь, Наим стала еще ГОРЯЧЕЕ.

Она начала кричать в экстазе, пока я входил и выходил хуем из ее пизды сзади. Не было ни одного связного слова, только вой и крики вперемешку с визгом и даже плачем. Это было все, о чем я фантазировал все эти месяцы, мастурбируя на мечты о том, как я буду ебать до чертиков самую великолепную девочку, которую я когда-либо видел, и ей это НРАВИЛОСЬ. Только за этот раунд она кончила, наверное, три раза.

В конце концов, я прижал ее запястья левой рукой, а правой стал быстро шлепать ее по попе. Она кричала, дергалась, выгибалась и извивалась. И когда она в третий раз застонала в оргазмическом экстазе, из ее спазмирующей пизды потянулась смазка, вытекающая из-за моего накачивающего её хуя.

— Ниви! Ниви! ЕБАААТЬ! — хрюкнул я, в последний раз подавшись вперед и "взорвав" ее пизду всей своей спермой.

— Ооо... моооойй... бооооог... — простонала Наим, когда ее тело окончательно задервенело, а мой таз перестал снова и снова долбить ее попу. Она упала на матрас, застонав в смешанных агонии и экстазе, когда я наконец отпустил ее запястья, позволив ее рукам безвольно упасть на бока. Ее веки затрепетали от каждого выстрела спермы в ее пизду.

И все это время на ее лице была самая большая ухмылка.

После того как я кончил в пизду Наим, я рухнул на матрас рядом с ней. Я целовал ее в нос и растирал ее потное тело, задыхаясь. Я так долго и упорно трахал ее, что уже чувствовал себя изможденным.

Но она открыла глаза, посмотрела на меня с выражением абсолютного обожания и сказала:

— Ты — все, о чем я мечтала. Но мы еще не закончили.

Я моргнул и застонал.

— Еще? Я устал.

Наим улыбнулась, выглядя так счастливо, как никогда в жизни.

— Я хочу подарить своему парню последнюю девственность. Не мог бы ты трахнуть мою девственную попку?

***

Голая потная рыжая девушка между моих раздвинутых ног на мгновение отстранилась от моего члена, хотя ее правая рука все еще поглаживала мой ствол.

— Наконец-то я получу одну из "вишен" Мэтти, — радостно сказала она. — Холли сделала тебе первый минет. Мари заставила тебя сначала кончить от рук и была твоей первой "глубокой глоткой". Сэм лишила тебя девственности, но я собираюсь подарить тебе свою попку, она будет у тебя первая.

И затем она вернулась к минету.

Я приподнял бровь.

— Ты уверена в этом?

Она кивнула и снова сказала.

— Никогда в жизни не была так уверен в чем-либо.

— И совсем не беспокоишься о "Правиле"?

Наим хихикнула и ответила:

— Если они хотят сохранить "все в равновесии", то это их дело. Я дрожу при одной мысли о том, как мы все пятеро склонимся над кроватью и будем ждать, пока ты содомизируешь нас всех подряд.

Мой член заметно дернулся при этой мысли, но это также заставило меня задуматься. Любой парень отдал бы свой левый орех, чтобы оказаться на моем месте, и все же я не мог отделаться от ощущения, что ситуация выходит из-под контроля. То, что только что описала Наим, вполне соответствовало названию "Гарем Мэтти", и хотя в теории это звучало потрясающе, я все же немного беспокоился, не слишком ли мы изменили первоначальный вариант КБС.

Хотя Мари сказала мне в понедельник утром после того, как лишилась со мной девственности, что сожалеет о том, что раскрыла мне столько секретов об истинных чувствах девушек ко мне, я успокоил ее, что она не сказала мне ничего такого, чего бы я уже не знал.

Белль уже призналась во время первого минета, что влюблена в меня, и влюблена уже несколько лет. Поначалу я беспокоился, что она будет ревновать, что Сэм получит мою "вишенку", но раскрытие ее вуайеристских желаний застало меня врасплох. И в каком-то смысле из всех девушек я меньше всего беспокоился о том, что могу задеть ее чувства. Маленькая вуайеристка могла даже больше меня хотеть иметь "Гарем Мэтти".

Сэм, волновала меня больше всех. Я наблюдал за ней всю эту неделю, активно вглядываясь в ее обманчивые выражения лица, чтобы понять, действительно ли ее истинное лицо раскрылось. В основном, она сдерживала свою ревность, но иногда она вырывалась наружу. Она быстро говорила "Я люблю тебя" сразу же после того, как глотала мою сперму или трахала меня до потери сознания, и заметно светлела, когда я отвечал: "Я тоже тебя люблю".

Эти слова точно отражали мои чувства к ней в те моменты, но я переживал, что она была права, когда говорила, что может успешно "купить" мою любовь к ней через сексуальное удовлетворение. Она была олицетворением секса, реинкарнацией Афродиты, и возбуждала меня просто безумно. Но я знал, что ее раздражало то, как близко я был к Белль и как сильно я вожделел Наим, и мне было интересно, что произойдет, если она когда-нибудь решит поставить точку и заставить меня выбрать фаворитку.

Мари не была влюблена в меня, что в какой-то степени радовало. Она явно ценила КБС и довольно легко интегрировала свою сексуальность с остальными. Я старался уделять ей равное время, даже когда Сэм или Наим были готовы и хотели секса, а Мари — нет. На прошлой неделе ей просто захотелось "забраться на борт" вместо того, чтобы закончить минет, но в остальном все было примерно так же.

С другой стороны, её секрет был чем-то вроде бомбы замедленного действия. Я уговаривал ее признаться хотя бы Белль, уверяя, что ее лучшая подруга все поймет. Но страхи Мари уже много лет держали эту тайну под замком, и она не была готова открыть ее снова. Между тем я знал, как важно для нее, что я остаюсь единственным мужчиной в мире, которому она может доверять и чувствовать себя в безопасности, и я не нарушил бы этого доверия ни за что на свете.

Зофи была загадкой. По моему скромному мнению, она и Наим были эмпирически двумя самыми красивыми девушками во всем клубе. Но хотя ей всегда нравилось быть частью группы и даже расширять свои границы со мной в физическом плане, все происходящее больше походило на игру. Она искала уникальных ощущений ради самих ощущений, а не потому, что была возбуждена, и уж точно не потому, что была эмоционально вовлечена. Между нами не было никакой любви, и я чувствовал, что она была единственной, кто все еще придерживался первоначальной цели КБС, рассматривая меня как безопасного парня, на котором она могла бы попрактиковаться. Я не беспокоился о том, что она взорвет клуб, но если бы все начало рушиться, мы не были связаны эмоциональными узами настолько тесно, чтобы я мог поверить, что она будет на моей стороне.

А потом была Наим: девушка, которая, если быть честным с самим собой, представляла наибольшую угрозу для КБС. Она была той, кто хотел быть моей девушкой, кто хотел, чтобы я был ее парнем, и, честно говоря, я тоже этого хотел. Я мечтал прокатиться с ней по побережью в кабриолете, держаться за руки, пока мы бы шли по волнам, и обниматься, любуясь закатом. Я хотел сводить ее на концерт, спокойно поужинать в шикарном ресторане, встретить ревнивые взгляды парней, восхищающихся ее красотой, а потом отвезти домой и заниматься любовью до самого утра.

Неважно, что это разрушит мои отношения с другими девушками. Я был искушен ей. И то, что объект моего вожделения поклонялся моему члену своим ртом и стонала о том, как она хочет, чтобы я изнасиловал ее девственную попку, только усиливало это искушение.

Не то чтобы кто-то из нас добровольно взорвал бы КБС ради отношений. Наим покончила бы с собой, прежде чем предать остальных (надеюсь, не в буквальном смысле), да и я никогда бы не стал делать этого намеренно. Но, признаться, я видел, как "на всякий случай" закладываю фундамент романтических отношений в паре с рыжей красавицей. Ведь если что-то пойдет не так и КБС распадется, то мы, по крайней мере, сможем быть вместе, верно? И я понимал, что сама идея иметь "подружку Наим" в качестве запасного плана вполне может подорвать мою решимость сохранить КБС, пусть даже подсознательно.

В данный момент "подружка Наим" опускала свое лицо вниз до упора, заглатывая мой член, неглубоко дыша через нос и испытывая при этом рвотный рефлекс. Она медленно отстранилась, сделала долгий глубокий вдох, а затем погрузила его в рот до конца.

Да, я имею в виду — полностью. Губы рыжей образовали плотное кольцо вокруг самого основания моего члена, и я почувствовал, как ее горло напряженно сжимает головку моего члена. Она продержалась всего секунду или две, тихонько хныкнула, а затем выдернула член до конца, задыхаясь и дважды кашляя, после чего оскалилась.

— Я сделала это! — восторженно воскликнула она и повторила:

— Я сделала это!

Мои глаза были огромными, и мне было немного не по себе от того, что первой моей мыслью было: "Сэм НЕ будет этому рада". Но я усмехнулся, начал медленно хлопать и поздравил ее, сказав:

— Ты сделала это! Это было потрясающе!

Наим исполнила небольшой танец счастья, стоя на коленях и покачивая своими большими сиськами. Затем она наклонилась и попыталась повторить подвиг. На самом деле у нее ничего не получалось, она снова и снова затыкала рот в сантиметре до дна, пока не начала расстраиваться. Я начал говорить ей, что все в порядке и что ей это не нужно, и в моей голове зазвучали отголоски той ночи с Сэм после свадьбы. Но Наим на мгновение откинулась назад, закрыла глаза и стала абсолютно неподвижной. Медленно выдыхая, она вошла в медитативное состояние дзен, успокоила дыхание и через минуту наклонилась, чтобы повторить попытку.

У нее получилось.

Я знал, что у нее получится. У нее был такой взгляд перед тем, как она снова опустила голову. Эта девушка добьется успеха в любом деле, к которому приложит свои усилия.

Даже если этим чем-то буду... я.

Но сначала у нее была другая цель. Закончив вторую "глубокую глотку", она отстранилась от моего члена и посмотрела мне прямо в глаза. Ее голос был глубже, чем обычно, и смертельно серьезен.

— Ты мне нужен в моей попке.

Я медленно кивнул.

С наглой улыбкой, без малейшего признака нервозности, рыжая красавица поползла вверх по моему телу и медленно поцеловала меня. Но как только я начал по-настоящему целовать ее в ответ, она отстранилась и отодвинулась в сторону. Она снова выгнулась в позе лягушки, выставив попку вверх, и сказала:

— Сначала трахни мою киску, чтобы она была хорошо смазана.

Я кивнул в знак согласия и приподнялся, чтобы занять позицию, но слово "смазка" еще несколько секунд крутилось у меня в голове, пока я вдруг не дернулся и не воскликнул:

— О да!

Наим удивленно оглянулся на меня.

— Что?

Я уже сползал с кровати и рылся в чемодане.

— У меня есть бутылочка со смазкой.

— У тебя есть? Для чего?

Я улыбнулся ей немного смущенно.

— Ну, у Белль очень маленькая... а у меня довольно толстый. Иногда нам нужно немного... помочь, чтобы он вошел в неё.

— Хм... — Наим пару раз моргнула, но кивнула с пониманием. — Мне повезло. Я немного волновалась, насколько это может быть больно.

Я снова забрался на кровать, но остановился перед тем, как открыть крышку.

— Мы не обязаны это делать. Я не хочу причинять тебе боль.

— О нет, мы сделаем это, — решительно заявила она и снова опустила голову. — Только не стесняйся использовать побольше смазки, если понадобится.

С этими мыслями я принялся открывать крышку. Но вид прекрасной задней части тела Наим, придвинутой ко мне, был слишком соблазнителен, и я поставил бутылку на тумбочку, чтобы взять ее за задницу обеими руками и снова начать ласкать ее анус. Наим визжала, хихикала и трясла попкой, жалуясь:

— Щекотно! То есть, мне нравится, но только смажь меня там уже, ладно?

Я засмеялся, достал бутылочку и вылил изрядную порцию на ладонь. Сначала я намазал ей сфинктер, затем ввел сначала один смазанный палец, а затем второй в ее ректум, пока она стонала и стискивала зубы, пытаясь привыкнуть к ощущениям. Но вот я поднял свой твердый член и, взяв его другой рукой, ввел в ее мокрую киску сзади. И моя похотливая ирландская любовница застонала от удовольствия, когда я стремительно вошел в нее до самого корня.

В течение нескольких минут я не спеша трахал ее киску, одновременно вводя и выводя два пальца из ее ануса, то и дело добавляя смазку. Затем я ввел третий палец, заставив ее остановиться и напрячься, но примерно через минуту она снова вошла в это медитативное состояние дзен, расслабилась и позволила мне возобновить толчки.

— Так... полно... — пробормотала она в матрас.

— Все еще хочешь этого? — спросил я обеспокоенно.

— Мммм... — Наим открыла глаза, повернулась ко мне лицом и потянулась назад обеими руками, чтобы раздвинуть свои ягодицы.

— Трахни мою жопу, Мэтти. Будь первым, кто когда-либо трахал мой зад. Будь единственным мужчиной, который будет ебать мою задницу до конца моих дней.

Я слегка поперхнулся при этой фразе. Мысль о том, что я проведу остаток жизни с самой великолепной девушкой, которую я когда-либо видел, и что она будет исповедовать мне такую верность, поразила меня, как стрела Купидона в сердце. Она приглашала меня содомировать ее, но я, не вытаскивая хуя из ее пизды, наклонился вперед, положив левую руку на матрас для опоры, чтобы опуститься полностью и поцеловать ее губы.

— Я люблю тебя, Мэтти, — искренне сказала она мне.

— Я тоже тебя люблю, — ответил я с не меньшим чувством.

— Выеби меня в жопу, любовник, — промурлыкала она, сверкая глазами.

Я ухмыльнулся.

— Да, мэм.

Придя в себя, я первым делом вытащил член из ее киски. Она вновь обхватила себя за полупопия, широко раздвинув их. Взяв в руки бутылочку со смазкой, я вытащил пальцы из ее ануса и с удивлением посмотрел на зияющую темную дыру. Я выдавил еще одну порцию смазки прямо в эту щель, отложил флакон и направил головку члена в ее раскрытый сфинктер. И легче, чем я мог предположить, я протолкнул первые три дюйма.

— Гребанное дерьмор!!!

В момент проникновения голова Наим стремительно взлетела вверх, и я только представил, как ее глаза становятся блюдцеобразными, а рот — открытым. Мне вдруг захотелось, чтобы в следующий раз, когда мы будем делать это, перед ней было зеркало, чтобы я мог видеть реальное выражение ее лица.

Со своей стороны, задница Наим по ощущениям была не похожа ни на что, что я когда-либо чувствовал в своей жизни. Она была влажной от смазки, но все же не такой влажной, как киска. Она была тугой, почти такой же тугой, как девственная вагина Белль, но в то же время менее тугой. И она была ГОРЯЧЕЙ. Боже мой, как же горячо было в ее попке, и я застонал, впервые испытав такое уникальное потрясающее ощущение.

Мы обязательно сделаем ЭТО снова.

Тем временем Наим застонала, впервые почувствовав, как ее прямая кишка заполняется членом. Она опустила голову, неглубоко дышала с закрытыми глазами, изо всех сил стараясь сохранить это медитативное состояние дзен. Я немного забеспокоился, что все еще причиняю ей боль, и, хотя ощущения были совершенно потрясающими, я был готов остановиться при первых же признаках ее дискомфорта.

Но она лукаво улыбалась — до тех пор, пока я не достиг упора и не отдал ей весь, до последнего дюйма, член Мэтти.

— Вот и всё, — сказал я ей. — У тебя в попке весь мой хер.

— Даааа... — шипела Наим, все еще распутно ухмыляясь. Только тогда она открыла глаза и посмотрела на меня. — Еби мою жопу, любовник. Выеби мою жопу.

И я ебал ее "жопу". Я начал медленно, давая ей привыкнуть к толщине члена и сам впитывая ощущения. Она встала на четвереньки, в позу "по-собачьи", и начала выгибать задницу навстречу моим толчкам. Мы начали ускоряться, создавая настоящий ритм, хотя я то и дело останавливался, чтобы спросить ее, что она чувствует, и получал ответы типа: "Так полно", "Так хорошо" и, наконец, "Я в порядке, перестань спрашивать, просто, блядь, ЕБИ меня!"

Так что я перестал спрашивать и сосредоточился на ебле. Но я все равно продолжал говорить. И она тоже.

— Срань господня, Ниви, как мне это нравится. Твоя задница такая охуенная.

— Ебать, блядь, блядь, ебать, — хрюкнула она. — У тебя такой охуенно большой!

— А ты такая тугая! И такая горячая! Я имею в виду, что твоя задница буквально ГОРЯЧАЯ! Не то чтобы ты не была горячей. Я имею в виду, что ты самая горячая штучка, которую я когда-либо видел. Просто... ОооБоже...

— ОооБоже — это точно. Я не могу поверить, что ты ебешь мою жопу, Мэтти! Еби мою жопку, еби, еби!

— Я собираюсь кончить в твою попку, Ниви. Это невероятно.

— Да, да, я хочу в жопку! Сегодня ты кончил мне в рот. Потом ты кончил в мою киску. А теперь ты кончишь мне в жопку! Я хочу всё! Я хочу везде!

— Ебать! Ебать! Ебать! Я сейчас кончу!

— Я тоже собираюсь кончить! Я буду кончать с твоим хуем в моей жопке! Кончи со мной! Кончи в мою жопку! Я сейчас...! Я...! Я сейчас кончу... АААААУУУУУ!!!

— Ниви! Ниви! Я... АААУУУУУ!!!

Ее попка прижалась к моему члену, вцепившись в него и не отпуская. Но я уже в последний раз подался вперед, теряя контроль над собой и вбиваясь в нее с такой силой, что у нее отказали предплечья. Она лежала, прижатая ко мне, с задницей, поднятой вверх, а я откачивал содержимое своих яиц и сбрасывал его, как пожарный самолет, сбрасывающий водяные бомбы.

Ниви завыла во всю мощь своих легких.

Я завыл вместе с ней.

И я был уверен, что все в хижине слышали, как я наполняю маленькую попку Наим.

Утром предстоял интересный разговор.