Мама Миа (Мама заставила отлизать) Часть 4

Утро воскресенья для Матвея началось непросто. Он слышал, как мама встала, приняла душ и начала готовить завтрак, а сам лежал неподвижно, полон сомнений. «Как теперь общаться? Называть её мамой или Машей? И главное — как она отреагирует на то, что произошло?»

— Вставай уже, соня. Завтрак не подождёт, — спокойный голос матери прервал его размышления.

— Доброе утро, мам, — всё же он не решился обратиться к ней по имени. — Как ты себя чувствуешь?

— Если честно, не очень. Голова немного болит после вчерашнего, — ответила она, разливая кофе.

— А я в полном порядке! — Матвей потянулся и поднялся с кровати. Мама стояла к нему спиной; он не видел её лица, но заметил, что сегодня она одета в повседневную домашнюю одежду: штаны и майку. «Может это ничего не значит, а может и наоборот», — подумал Матвей с тревогой.

— Рада это слышать,— сказала мама и слегка улыбнулась, посмотрев на него. — Быстро умывайся и садись за стол.

«Хотя бы взглянула на меня и даже улыбнулась. Значит всё не так уж плохо!» — обрадовался он и спросил:

— Что у нас на завтрак?

— Гренки готовы, омлет тоже почти готов,— ответила мама с каким-то подозрительным спокойствием.

— Обожаю твои сладкие гренки! — сказал он искренне. Но мама почему-то замерла и явно напряглась. «Чёрт!», — понял Матвей: его слова могли прозвучать двусмысленно. — Ладно, я быстро в душ,— решил он не искушать судьбу ещё раз и поспешил уйти.

Завтрак проходил в тишине, оба погрузились в свои тарелки, что было для них необычно. В воздухе витала напряжённая атмосфера — каждый был занят своими мыслями и не осмеливался нарушить это непривычное молчание. Первым не выдержал Матвей:

— Мам, я хотел сказать...

— Извини, что перебиваю, но позволь мне сначала высказаться, — она отложила приборы и наконец посмотрела на сына. — Сынок, вчерашний день был замечательным, правда? И я очень переживаю, что испортила его,— ей было нелегко произносить эти слова. — Я чувствую себя какой-то обманщицей,— не выдержав его взгляда, Маша отвернулась и уставилась в окно. — Я боюсь, что ты сделаешь неверные выводы и начнёшь выдумывать что-то ужасное; наши тёплые отношения могут измениться. Пропадёт то доверие и искренность, которые для меня очень важны. Ты перестанешь уважать меня и воспринимать как мать.

— Мам, ну о чём ты говоришь?

— Не перебивай меня, дай завершить мысль; я целое утро готовила речь. Мысли путаются,— он никогда не видел её такой смущенной. Сделав глоток кофе, мама продолжила: — Я не хочу быть твоим центром внимания; ты должен думать о своей девушке — стремиться к ней и мечтать о ней, а не обо мне. Ты ещё молод; у тебя вся жизнь впереди и я боюсь сломать или разрушить её случайно. Не знаю, понимаешь ли ты мои слова?

— Мам, ты закончила? Можно мне говорить? — на удивление её слова не огорчили его; наоборот, они добавили уверенности и решимости. Её взволнованное состояние и попытки исправить ситуацию давали ему некоторую власть над происходящим. За свои поступки нужно отвечать и сейчас как никогда он был готов это сделать.

— Да, конечно. Что ты хотел сказать? — ей стало легче, она выговорилась и немного успокоилась.

— Прежде всего, мне стоит извиниться. Это я создал эту ситуацию и намеренно включил такой откровенный фильм.

— Нет, Матвей. Ты не прав, дело не только в фильме. Он лишь следствие, а не причина, — тихо поправила Маша, явно не ожидая от сына такой уверенности. Мама думала, что после её довольно мягкого замечания сын уйдёт в себя и будет просто молчать в ответ на все её слова.

— Ладно, мы оба вчера провоцировали друг друга и искушали. Но это не меняет сути: нам было ХОРОШО днём, вечером и ночью — это неопровержимый факт! — он заметил её ошеломлённое лицо с выражением недоумения. — Говорю за себя: то, что ты считаешь катастрофой для меня — это настоящая радость! Ты всегда была и будешь для меня мамой. Нет, даже лучше: любимой мамой — самым близким человеком на свете! — она с широко открытыми глазами слушала его и не могла поверить в то, что говорит её сын с такой уверенностью.

«Как? Когда? Где он этому научился?» — растерянно думала Маша, не отрывая взгляда от него, а он продолжал:

— Возможно наши отношения изменятся, но они станут лучше, чего ты так боишься! Мы сблизимся ещё больше. Кто-то может этого не понять или осудить нас... но сейчас никого нет и никогда не будет кроме нас двоих! Как ты всегда говорила — есть только я и ты! — его слова лились как из рога изобилия.  — Я обещаю приложить усилия ради своей девушки и надеюсь сделать это легче благодаря твоей любви и поддержке рядом со мной. Я готов ждать тебя, если тебе трудно принять это сейчас. Ждать и надеяться! — теперь он тоже выговорился; внутри него царила пустота и свобода оставалось лишь дождаться её реакции на его слова.

— Я не понимаю, когда это произошло? Как я могла не заметить? — мама смотрела на него так, будто впервые видела его.

— Что именно ты не заметила? — её странные вопросы мгновенно охладили его пыл и поставили в замешательство.

— Ты как будто по щелчку пальцев из мальчика превратился в мужчину, и я явно пропустила этот момент, — ей было нечего возразить, и, похоже, это её не особо волновало. Она была просто шокирована! — Я никак не могу привыкнуть к тебе новому, вчерашнему и сегодняшнему.

— И что ты думаешь о моем «новом я»? Лучше или хуже?

— Намного лучше, дорогой, — она на мгновение запнулась, — прости, больше никогда так тебя не назову, — мама выпила почти всю кружку. — Матвей, скажу тебе так: сейчас я ещё не готова к этому. Мне нужно время — привыкнуть и понять всё это. Нельзя сказать, что её ответ сильно огорчил его. Это был не отказ; скорее просьба всё обдумать и отложить неизбежное.

— Конечно, я понимаю. Ты думаешь мне легко? Сам не знаю, как смог это произнести; изначально хотел просто извиниться,— у него пересохло в горле, и он залпом выпил оставшуюся чашку. — Мам, Маш, черт возьми, я запутался и уже не знаю, как лучше к тебе обращаться.

— Называй меня как хочешь,— совершенно сбитая с толку она восхищенно следила за каждым движением его густых ресниц.

— Мам, всё будет хорошо! Я обещаю! Просто прошу тебя: не закрывайся от меня и ни о чем не сожалей,— он медленно поднялся и слегка наклонившись поцеловал растерянную мать в губы ещё влажные от кофе.

• • •

Как он и обещал сын вел себя сдержанно и по-взрослому — держался на расстоянии и старался не навязываться с лишними объятиями; в целом был образцовым сыном и помощником. Он избегал чрезмерных комплиментов или навязчивого внимания. Ничто не выдавало того факта, что между ними произошли изменения; разве что приветственные и прощальные поцелуи теперь были исключительно в губы. Они были легкими и вполне приемлемыми для обоих. Маша была очень благодарна за такую осторожность сына и проявленное понимание ситуации; её опасения оказались напрасными. С каждым новым днем первоначальная неловкость постепенно исчезала; мама снова чаще улыбалась, а в глазах вновь зажигался знакомый ему блеск. Их отношения возвращались на привычный путь – мать с сыном вновь сблизились друг с другом. Она снова без стеснения ходила перед ним дома полураздетой и всё чаще только в одних трусиках, позволяя сыну наслаждаться зрелищем своих прелестей чему он был искренне рад. Хотя Матвей мог спать до самого обеда последний месяц он всегда поднимался рано вместе с матерью і до выхода на работу всячески старался быть рядом с ней; её невольные взгляды наполняли его душу теплотой و тешили эго.

— Итак, дорогой, расскажи, что произошло? — мама смогла выбраться на короткое время во время обеда и поспешила к сыну.

— Мам, ты думаешь, я как открытая книга? Ничего не скрыть! — удивился Матвей.

— Иногда ты действительно открыт, иногда закрыт, но всегда безумно интересен, — сказала она и нежно провела ладонью по его щеке. — Так что у тебя?

— Вот, — сын протянул ей телефон. — Сообщение от Бьянки, точнее фотка, — он покраснел и встал со стула.

— Ух ты! — первое слово вырвалось у нее при взгляде на экран. Это было селфи без топа: молодая девушка одной рукой поддерживала грудь и подмигивала с вызывающим выражением лица. А внизу была короткая фраза: «Чтобы не скучал и дождался».

— Что скажешь? — нетерпеливо спросил Матвей, переминаясь с ноги на ногу.

— Во-первых, спасибо за доверие; мне это очень приятно.

— Мам, я же говорил тебе, что больше не хочу ничего скрывать между нами. Особенно по этой теме,— даже если бы она ничего не спросила, он все равно бы поделился информацией. Ему нужно было показать свою раскрепощенность о которой она говорила ранее.

— Во-вторых, я случайно увидела её предыдущее сообщение о «Ух ты какой большой!» и полностью согласна с ней,— без малейшего смущения мама загадочно улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Спасибо тебе, мам,— Матвей немного замялся, как будто первый раз пришёл к урологу.

— А самое главное: ты определённо ей нравишься. Этой откровенной фотографией она предлагает тебе перейти на новый уровень ваших отношений. Это игра своего рода и я уверена, что она сейчас ждет твоей реакции с нетерпением.

— Ты хочешь сказать, что мне тоже нужно отправить ей своё откровенное фото?

— Ты можешь сделать фото или просто красиво ответить, если тебе неудобно. Женщины ценят не только визуальное восприятие, но и внимание к словам, — с удовольствием заметила она, как сын внимательно её слушает.

— Да я не стесняюсь, — он снова сел на стул напротив матери в ожидании её разъяснений.

— Если ты всё-таки решишься на фотографию, то советую не показывать сразу же своё «достоинство», — от внезапного воспоминания о том, как её пальцы некогда касались чего-то интимного, у неё вспотели ладони. «Хорошо, что он этого не видит», — быстро моргнув, Маша попыталась отвлечься от неприличной мысли.

— А что ещё я могу отправить? Может, фото своего торса? Она ведь уже сто раз меня таким видела на уроках физкультуры.

— Хм, — в её глазах загорелись mischievous огоньки. — Лучше покажи ей последствия своей фотосессии.

— Не совсем понимаю, о чём ты говоришь?

— Вот ты глупышка! Всё приходится объяснять до мельчайших деталей, — Маша хитро улыбнулась и подняла сжатую ладонь в кулак несколько раз покачала ею в воздухе, давая понять свои намерения. — Конечно, это немного смело, но она современная девушка и должна правильно оценить твоё желание.

— Ничего себе! — глаза Матвея расширились от удивления и налились румянцем. Не часто слышал такую откровенную просьбу от матери! — Может..., — он немного замялся, — может быть, ты хочешь мне помочь в этом? — от нетерпения он заерзал на месте.

На краю дозволенного, сын, впервые за неделю, решился на смелый шаг.

— Ой, какой же ты ловкач! — произнесла мама с ухмылкой и невольно опустила взгляд на его нижнюю часть тела. Как будто почувствовав неловкость, она быстро отвела глаза в сторону, но Матвей заметил, как её ресницы слегка дрогнули. — Думаю, в этот раз ты справишься сам, тем более она выглядит очень привлекательно! — он понимал, что мама лукавит и говорит совсем не то, что у неё на уме. — Мне правда пора уходить, — произнесла она, не поднимая взгляда и быстро чмокнув его перед выходом. У двери добавила без оборачивания: — Не заставляй девушку долго ждать, ловелас!

Как только мама вышла из комнаты, Матвей тут же снял всю одежду и плюхнулся на её кровать. Его тело жаждало разрядки. — «Скоро всё будет!» — подумал он и принялся за дело, глядя на экран. Он продержался всего три минуты, не понимая точно о ком думает: в голове мелькали образы Бьянки и мамы по очереди. В итоге семя выплеснулось обильно и щедро покрыв живот. Найдя удачный ракурс для снимка в макросъёмке, он сделал фотографию и подписал: «Извини, Бьянка, я не смог сдержаться. Ты просто невероятна!» Эта фраза матери ему понравилась и он решил поделиться ею с ней. Маша оказалась права: ответ пришёл почти мгновенно; похоже девушка ждала его реакции на своё эротическое фото с нетерпением. Сначала пришли три смайлика с красными щёчками и потом сообщение: «Ням-ням! Я чувствую через экран какую она вкусненькая. Хочу!» Завершали сообщение три сердца красного цвета.

Настроение его достигло невероятных высот! Под душем он весело пританцовывал и напевал что-то бессмысленное. Поддерживаемый неугасимой энергией, словно на крыльях любви, он стремглав направился к Матео.

— Привет, дружище! — Матвей светился, как только что отполированный бампер автомобиля на солнце.

— Здорово. Ты прямо сияешь, явно от Бьянки фотку получил, — Матео протянул руку в приветственном жесте.

— Ээээ... — внутри Матвея что-то обрушилось, возникло неприятное чувство, будто ему обрезали крылья перед взлетом. — Да, тоже прислала, — с обречённым выражением ответил он.

— Я весь день смотрю на неё — такая красавица! Ужасно соскучился! — Матео подтвердил свои слова, доставая телефон и целуя экран.

— Что поделаешь, такова жизнь, — новые мечты и надежды разлетались как карточный домик.

— Мне всегда нравилась эта голубая майка; её формы так и манят к прикосновению!

— В каком смысле? — сбитый с толку Матвей не понимал о чем речь.

— Ну ты про майку с надписью «YES!» не заметил? Смотри, как соски выделяются; лифчика точно нет! — он показал другу телефон. На экране Бьянка отправляла воздушный поцелуй в голубой майке; фото было сделано где-то на улице.

— Аааа! Ты про ту самую голубую маечку! — он запарился придумывать выход из неловкой ситуации. — Честно говоря, даже цвет не запомнил; я только на её прелести пялился.

— Утром я целый час с ней разговаривал. Тебе она звонила?

— Нет, только такую же фотку прислала,— ему хотелось срочно сменить тему беседы чтобы избежать подозрений.

— Не переживай, вечером она точно позвонит. Давай отправим ей совместное селфи.

— Конечно, без проблем! А потом пойдем играть на приставке, руки уже горят от нетерпения, — Матвей с облегчением выдохнул. — «Фух, кажется, опять вырулил!»

• • •

— Привет, сынок! Как всё прошло? Справился? — сразу же после входа в дом с игривой интонацией спросила мама, не скрывая своего искреннего интереса.

— Да, конечно! После твоего ухода я ещё раз справился и продолжаю справляться — вот лежу и занимаюсь этим бесконечно, — Матвей удобно расположился на её кровати. У него было отличное настроение, и он не удержался от шутки в ответ на её вопрос.

— Вижу у нас завелся хвастливый проказник! — оценивая его чувство юмора и задорный настрой, Маша широко улыбнулась. — Ладно-ладно, не капризничай! Рассказывай! Мне очень интересно.

— Подчиняюсь вам, госпожа! — с любовью подколол сына и протянул ей телефон, с нетерпением ожидая её реакцию.

— Ну а я что говорила? Я как настоящая ясновидящая Ванга! Я угадала – она точно проявляет к тебе интерес. Будешь мне обязан за это, — она искренне рассмеялась и снова взглянула на фотографию, которую сделал сын. — И здесь она тоже не ошиблась: у Бьянки действительно хороший вкус.

— Мам, о чём ты? — он понимал намёк на то, что она имела в виду, но ему ужасно хотелось услышать это из её уст напрямую.

— Вот сейчас уже сама не знаю: кто из нас кого развращает? — он заметил напряжение в её дыхании; она пыталась найти наиболее деликатный ответ. — Она у тебя действительно хорошенькая,— добавила она без ожидания его следующего вопроса,— я успела попробовать тогда немного.

Лето пролетело — с каждым днем жизнь Матвея значительно улучшалась во всех аспектах. Ежедневные разговоры по телефону с Бьянкой стали для него обыденным делом. Однако они обсуждали все, кроме своих чувств и отношений. Сначала Матвей, конечно, пытался поднять эту тему, но она настойчиво попросила подождать до ее возвращения и поговорить лицом к лицу. В то время как в переписке и фотографиях границ не существовало, они могли позволить себе всё! Всего через несколько дней она сама отправила ему несколько откровенных снимков с надписью «Горю и жду твоего ответа!» Разумеется, Матвей не заставил себя ждать. В их переписке они не стеснялись открыто делиться своими «горячими» фантазиями и распущенными желаниями. Ранее он даже не мог представить, что она может быть такой дерзкой и остроумной. Сказать это в лицо было бы невозможно, но, как говорится, «бумага стерпит всё!» Он был в полном восторге и просто без ума от этой девушки!

С мамой также всё складывалось очень хорошо. Сын ничего от нее не скрывал и охотно делился пикантными подробностями. Матвей подробно рассказал о том, что произошло в парке, благоразумно опустив детали о появлении группы странных ребят — не было смысла вызывать у нее лишние переживания.

— Мам, может я что-то пропустил? — недоуменно спросил Матвей, рассказав матери о том, что не заметил никаких преград со стороны своей подруги.

— Не говори глупостей, сынок; она уже не девственница. Поверь мне — это только на пользу тебе.

— Почему так?

— Придет время — ты сам все поймешь,— загадочно усмехнулась мама.

По возвращении домой Маша, сразу после переступления порога, спешила к сыну, чтобы задать ему несколько вопросов и дать советы. Обсуждение развивающихся отношений с Бьянкой стало для них обычным делом и личным секретом. Такое общение только укрепляло их связь, расплывая границы общепринятого.

— Она мне очень нравится своим богатым воображением и смелостью. Она прекрасна! Я так хочу познакомиться с ней лично как можно скорее, — подбодрила мать своего сына, просматривая их переписку еще раз.

— Поверь мне, мама, теперь я еще больше желаю познакомиться с ней лично и быть ближе к ней! — несколько раз погладив свой твердый член через шорты, он открыто признался матери. У него всегда возникало эрекция, как только он слышал звук открываемой входной двери. Их разговоры и обсуждения вызывали возбуждение у него настолько же, сколько и у мамы.

– По-моему, сейчас вся молодежь настолько раскованная? – его румяные щеки и блеск в глазах всегда выдавали его возбуждение.

— Не буду говорить за всех, но у них точно нет такой замечательной мамы, как у меня! Без твоей помощи я не смог бы справиться и не осмелился бы на многое. Я люблю тебя! Ты самая лучшая! — Матвей взял свою мать за руку и приблизился к ней, чтобы выразить свою благодарность поцелуем. На этот раз мать откликнулась настоящим поцелуем. Когда их губы соединились, она слегка открыла рот и языком ответила ему, они страстно поцеловались. Кровь закипела, внизу живота завертелись бабочки — это было просто божественно!

— Спасибо, дорогой! Твои слова для меня как бальзам для души, — сказала мама с любовью и нежностью.

— Спасибо тебе, это было просто волшебно! — эти мгновения навсегда остались в его памяти: первый настоящий и взрослый поцелуй в жизни.

— Хорошо, я сейчас быстро что-нибудь приготовлю, и мы поужинаем, — после неловкой паузы мама попыталась сменить тему.

— Не надо, я уже сделал макароны по-флотски. Решил тебя немного порадовать. Хотя не уверен, насколько это вкусно вышло.

— У тебя всё прекрасно получилось! Ты меня просто балуешь! Я сейчас растаяла бы, как мороженое на солнце. И так уже вся мокрая.

— Мам, — её слова развеяли все сомнения, и он собрался с духом, — может быть, после ужина примем ванну... вместе? Я не настаиваю, просто подумал, что ты можешь захотеть... — Матвей старался уловить в её взгляде то, о чём она думает.

— Знаешь что? — слегка прикусив губу и смотря многозначительно на сына с головы до ног, произнесла Маша.

— Что такое, мам? — он застыл в ожидании.

— С удовольствием, родной!

• • •

Матвею казалось, что ужин длится целую вечность. Он совершенно не ощущал вкуса еды и только гонял макароны по тарелке. При этом старался выглядеть уверенно и сосредоточенно — но это у него плохо получалось. Нет-нет, он не замыкался в себе и поддерживал разговор с матерью; однако его ответы были краткими и без эмоций. Сын боялся из-за своих чувств случайно сказать лишнего или сделать что-то неправильное – это было недопустимо!

— Ну что ж, Матвей, вижу я тебя здесь нет. Не буду задерживать. Спасибо за ужин, было действительно очень вкусно,— в отличие от сына Маша была спокойна и воодушевлённая.

— На здоровье. Я старался,— ответил сын тоже односложно и нервно сглотнув поднял глаза к ней полные надежды.

— Да успокойся! Я уже согласна и не собираюсь отказываться. Дай мне двадцать минут, и ты сможешь зайти в ванную, — мама поняла, что если задержится еще немного, мальчик может не выдержать.

— Спасибо, мам.

— Только не усни там, ловелас! Я буду ждать! — Маша весело рассмеялась и с улыбкой на лице исчезла за дверью ванной.

Какой сон? Матвей не находил себе места, словно на иголках он метался по комнате: что-то искал, открывал шкафчики, схватил книгу без особой необходимости. Полное отсутствие концентрации и хаос в мыслях. Его тело напоминало натянутую струну от волнения; адреналин зашкаливал! Он несколько раз подходил к двери и прислушивался к шуму воды и движениям матери. Из-за нервозности он совершенно потерял счёт времени и не понимал, когда ему стоит заходить.

— Матвей, где ты пропал? — донесся голос мамы. Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов для успокоения, Матвей осторожно открыл дверь и вошёл.

— Я уже начала думать, что ты передумал идти ко мне,— мама лежала в ванной среди пены, лишь её голова с аккуратно собранной прической была видна.

— Да брось ты, я сам предложил это,— он попытался рассмотреть её фигуру, но пена скрывала всё без остатка.

— Быстрее снимай одежду и залезай!

— Мам, если я туда войду, вся пена выльется наружу,— сейчас инициатива полностью принадлежала ей в отличие от вечера его дня рождения.

— И это тебя останавливает? — с юмором заметила мама и весело швырнула горсть пены прямо в него. — Ничего страшного! Не бойся. Я сама всё уберу потом.

— Ах, вот как! Ну держись! — сын быстро сбросил с себя майку и шорты, а затем, не отворачиваясь, потянул вниз трусы. Красавец выпрыгнул наружу в стойке «смирно!»

— Ой-ой-ой, как напугал! — продолжая дурачиться и смеяться, мама приподнялась и, поджав колени, устроилась на своём краю ванны. — Посмотрим еще, кто кого! Залазь!

Вода встретила Матвея приятной теплотой. Сев напротив матери, он старался смотреть ей в глаза, но появившаяся над пеной грудь, пусть и мыльная, притягивала его внимание. Крупные ореолы с темно-розовыми сосками мерно поднимались в такт её ровному дыханию, заставляя сердце юноши биться быстрее.

— Ну что, готова?

— Всегда готова! — не успела она закончить фразу, как пенный комок приземлился ей прямо на волосы. И понеслось! Пять минут они визжали от смеха, словно маленькие дети, бросаясь пеной друг в друга. Она разлеталась по комнате и стенам — никого это уже не волновало. Матвея развлекали трясущиеся большие груди мамы при каждом её движении или попытке защититься.

— Всё, сдаюсь-сдаюсь! Ты победила! — в знак капитуляции мама подняла руки вверх и начала смывать мыло с лица лейкой. Струи воды оголяли её пышную грудь. — Нравится? — заметив его взгляд с улыбкой спросила Маша.

— Очень!

— Конечно, они не такие упругие как у Бьянки, но вполне ничего,— восторг сына грел её душу.

— Мамочка, у тебя их гораздо больше. Они великолепны!

— Поверю на слово,— гордо ответила мама. — Всё, насмеялись достаточно; теперь можно отдохнуть. Вытягивай ноги по краям, а я лягу посередине — полежим и поболтаем.

Матвей дождался, пока его мама уселась, и осторожно начал опускаться в воду. Ему не удалось полностью лечь, и он непроизвольно подскочил и замер на секунду, когда ее ступни задели его в пах.

— Не кажется ли тебе ванна для двоих слишком маленькой? — Маша шутливым тоном спросила, легонько прикасаясь пальцами к его яичкам.

— По-моему, самое то, — Матвей почувствовал некоторую дискомфорт и немного отодвинулся назад.

— А я говорю, что она маленькая, — он постепенно отползал назад, но мамин пальцы все снова и снова настигали его.

— Ты специально так делаешь? — вместо ответа она ухватилась за его ноги и притянула сына к себе.

— Я уже понял, не нужно объяснять. — Матвей расслабился и выдохнул с облегчением. — "Значит это не мне только кажется".

— Мам, ты хотела что-то конкретное обсудить или просто поболтать? — она уже находилась между его ног и активно занималась ими.

— И то, и другое. — С горящими глазами и большими пальцами она почти дрочила ему, поднимаясь и опускаясь от мошонки до головки. Матвей тихо застонал — он не мог оставаться безучастным. — Ладно, — огонь в глазах угас, ясность и сосредоточенность вернулись. — Я сожалею, что сомневалась в тебе, я была не права по поводу тебя. Ты проявил себя как настоящий мужчина, когда я позволила себе быть слабой и следовать своим желаниям, а после ты правильно оценил ситуацию и уместно подчеркнул это. — Будто проснувшись ото сна, мама прижала ноги и отстранилась. Он чувствовал ее дрожь сквозь воду. Но теперь эта дрожь не была вызвана сексуальным возбуждением, а эмоциями и волнением, которыми она была переполнена. Вся шутка, игры и фарс быстро превратились в одну точку — точку, для которой она устроила все это. — Я долго размышляла и сомневалась, анализировала и убеждала себя, но поняла — самостоятельно я не смогу найти ответа. Скажи мне, только честно, зачем ты здесь? Почему ты просил об этом?

— Вау! — на мгновение в голове возникла глупая мысль пошутить или отшутиться, но мама хотела искренности, и он видел, как сильно она этого ждет. — Мама, я очень стараюсь понравиться и приблизиться к Бьянке, она меня притягивает и заводит. Ты сама это знаешь, но...

— Что такое "но"? Не молчи, пожалуйста! — от нервов Маша снова уселась и выставила полные груди на его обозрение.

— Но ты также притягиваешь меня безумно! Я хочу смотреть на тебя и любоваться тобой, прикасаться к тебе, дышать тобой! Я хочу тебя! Хочу быть с тобой как с женщиной! — даже будучи в воде, он начал потеть от этих громких слов. — Я здесь потому что я люблю тебя, мама! — сердце сына забилось в бешеном ритме, вызывая рябь и расходящиеся круги на поверхности воды.

— Спасибо, дорогой,— ласково и нежно сказала Маша. Именно этого признания она и ждала от него. — Матвей, ты хотел посмотреть, так смотри! — как волшебница из древних легенд, окруженная пеной, мама медленно поднялась и встала перед сыном. От удивления Матвей широко раскрыл рот и с вожделением смотрел на ее промежность. Он много раз представлял себе этот момент, но все равно не был готов к нему и запаниковал. — Смотри и любуйся! — отмахнувшись от пены, мама широко раздвинула перед ним свои ноги. Плотные ярко-красные половые губы слегка разъехались в стороны, высвобождая розовые и трепещущие от возбуждения узенькие лепестки. Он не видел саму вагину, не видел самое глубокое ее внутреннее пространство - ему этого уже хватило: Матвей застонал и, ухватившись за член, начал скромно дрочить.

— Нет! — его голос заставил его вздрогнуть и остановиться.

— Мама, я больше не могу себя контролировать! Он сейчас разорвется, мне уже больно, — умолял Матвей.

– Не беспокойся, я сейчас помогу тебе. Сынок, встань, пожалуйста, – ее всю трясло от сильного волнения. Если бы он протянул руку, она бы испытала оргазм только от его прикосновения. Как только сын поднялся, она прижалась к нему всем своим телом и самостоятельно положила его руки на свою задницу, страстно поцеловав его губы.

– Мама, потрогай меня, – томным голосом попросил Матвей, продолжая разминающие движения и сжимать пухлую задницу матери.

– Потрогаю, дорогой, но не так как ты думаешь, – чуть отстранившись и глядя ему в глаза, она медленно опускается перед ним на колени.

– Мама, я сейчас умру! – запаниковал сын, осознавая происходящее.

– Не переживай, дорогой. Тебе понравится. Расслабься и получай удовольствие! – она лукаво улыбнулась и высунула язык для эротического облизывания своих губ. Осторожно схватив его у основания, мама несколько раз провела языком по головке и медленно заглотила член целиком.

– Аххх! Мммм! – громко застонал Матвей. Его проняло, колени подгибались, чтобы не упасть, он оперся о стену. Он никогда еще не испытывал такого блаженства! Вид, как его мать отсасывает, усиливал ощущения во стократ. С наслаждением, смазывая ствол слюной, мама ритмично двигала головой вверх-вниз. Иногда отделяясь и причмокивая, Маша снова набрасывалась на желанный конец. Благодаря богатому опыту, она была настоящей мастерицей искусства минета. Маша всегда любила и умела делать минет, ей нравился не только вкус, но и сам процесс – ощущение полного контроля и доминирования над беззащитным самцом в эти мгновения. Бывший муж часто ласково называл ее "моя оральная принцесса". И в эти умелые руки и рот попал юный и неопытный Матвей – у него не было шансов продержаться даже несколько минут!

— Мама, мама, мамочка! — схватив мать за волосы и прижав ее ближе к своему телу, сын неудержимо вскрикнул, наполнив ее горло и рот своей жидкостью и одновременно устремившись в высокие сферы. Эйфория, наслаждение, счастье... Когда он вернулся на землю, мать по-прежнему находилась у его ног.

— Сыночек, все хорошо? — спросила она спокойно, пока белая лента стекала по ее подбородку. Глаза пылали страстью, рот был полон теплой жидкостью сына - мама была полностью счастлива!