Пашка

Часть 1

Меня разбудил телефонный звонок. Какая-то настойчивая сволочь, во что бы то ни стало, желала продраться сквозь дебри тяжёлого дневного сна и вернуть моё тело к жизни! Я даже не рискнул смотреть на часы. Катитесь все подольше! Любой идиот знает, что я дрыхну до двух, даже до трёх часов дня. Трогать запрещено, нарвёшься на самый отборный мат.

- Н-н-да! Аллё! – Постаравшись вложить в интонацию ненависть к окружающему миру и его обитателям, я снова откинулся на подушки, так и раскрыв глаз.

- Витя? – Спросила трубка бодрым голосом. – Уже двенадцать! Ты не забыл, что сегодня просмотр? Четыре человека придут.

- И что? – Нашарив сигареты, я закурил. Открыть глаза пришлось ради встречи с пепельницей. – Мне совершенно наплевать на это. Слушай, Юрец, мы договорились, что каждый сам за себя. Не платите, учите сами. Привет.

- Стой. – Администратор нашего клуба раньше был прапорщиком. – Шеф приказал, тебе быть обязательно. Мнение нашей звезды весьма ценится руководством.

- А не пошли бы вы оба?

- Обязательно сходим, а ты дорогу покажешь. – Он был не прошибаем, за это и держали, не смотря на пламенную любовь к зелёному змию. – Через тридцать пять минут я жду тебя возле подъезда в синем "Форде".

- Знаю я твоё корыто. Пока. – Злобно бросив трубку на место, я в который раз пообещал себе завести автоответчик.

Помыть рыло и тело - пять минут. В горло с утра не хрена не лезет, только кофе - ещё пять минут. Одеть что попало, то есть, что упало на пол - минуты две. Прекрасно зная, как у нас всё замечательно организуют, я попрощался с квартирой до завтрашнего утра. Хорошо что костюмы спокойненько ждут меня на рабочем месте. А на кухне в любой момент с радостью накормят. Так-с, вот сигаретами придётся запастись. На рабочем месте, это в ночном клубе, я – стриптизёр.

Фу! Какое дрянное словечко, не могли придумать симпатичнее. Раньше был спортсмен, даже мастер спорта по гимнастике. Травма, отказ от тренерской работы, редкие различные заработки в самых оригинальных местах от рынка до рыбокоптильни. Апатия, попытки спиться, замкнутость. Весело? Зато дорожка торная! Сколько народу по ней промчались в никуда!

Соседка спасла. Светуленция, она же бывшая одноклассница. Мы иногда болтали по вечерам за чаем на моей кухне.

- Витёк, а если тебе стриптизом заняться? – Она очень своеобразно носила очки, когда не читала: одна дужка за правым ухом, вторая под скулой. – А что? Фигурка у тебя, как у "Оскара", лицо симпатичное.

- Говна поела? – Наш школьный сленг. – Или ушиблась?

- Ни то не другое! – Ей бы в революцию рабочих на баррикады поднимать. Или давать ток в недоразвитые районы, столько энергии пропадает. Во, уже и в телефон вцепилась. – У меня один приятель скоро открывает ночной клуб. Ты ему подходишь по всем статьям.

- Повесь трубку, у меня никогда не получится. Да, и не хочу я!

- А вот тебя никто и не спрашивает. Завтра идём вместе. У тебя плавки есть?

Так я попал в клуб. На просмотре меня заставили раздеться до плавок, пройтись, повернуться, показать несколько трюков.

- Предсказываю, вы будете нашей звездой, – важно заявил жирный молодой мужик с крысиной харей, развалясь на кресле. – Работа ночная, пока три раза в неделю. Гарантия, чаевые делите пополам с клубом, как и оплату приват-танцев. За полное раздевание надбавка. Согласны?

- А цифры услышать можно?

Он назвал. Некоторые люди получают такую зарплату в месяц.

- Музыку и костюмы подбираете сами. Что вы делаете, мне не важно. Главное, чтобы нравилось посетителям. Итак, - улыбка только прибавила его лицу противности, - начинаете послезавтра. На работу к десяти. Вход чёрный.

И понеслось. Первое время я страшно трусил, потел, трясся. Светляндия развернула бурную деятельность, как обычно. Подключила университетских подруг. Меня не только одели в неповторимо прикольные шмотки, но каждый вечер возле сцены бесновалось человек пять-шесть будущих журналисток. Фан-клуб свою задачу выполнил: я привык к сцене, а хозяин разглядел во мне талант.

Умение двигаться у меня от мамы. Спорт и просмотр видеоклипов тоже помогли. Через месяц, в эффектно разбрасывающем под самые модные мелодии фрагменты одежды парне, никто не узнавал Витьку "Будьте-нате". И школьное погоняло сменил достойный псевдоним.

Публика к нам ходила в основном молодая. Принимали хорошо, с отдачей. Иногда мелькали пожилые лица. Но, кого это волнует? Зашли старички молодость вспомнить, не помрут же. А от меня не убудет. Вот с коллегами по голому заду, отношения не налаживались. Меня сторонились. Хрен с ними. Я пришёл зарабатывать, а не заводить новых друзей.

Однажды, в самой середине программы, хозяин отвёл меня в сторону, просил надеть только шорты и пройти с ним в кабинет для особо важных клиентов. Раньше я даже не заглядывал сюда, за тяжёлые портьеры. Плюшевый рай в сусальном золоте. Канарейки не хватает. Хотя бы её чучела.

- Это наша звезда. – Представил меня босс двум ухоженным папикам в неплохих костюмах. – Мне придётся вас оставить, работа не ждёт. Присаживайся, Витюша. – И свалил, падла сраная.

Мы пожали друг другу руки. От спиртного я отказался, но на виноград подналёг. Разговор тёк непонятный. Мужики расспрашивали о моей жизни, нравиться ли такая работа и про прочую муру. Толпа визжащая мне нравиться и легкие деньги, а свиные ваши рожи абсолютно противны! - думал я, но учтиво изображал паиньку. Кто их знает, вдруг они шишки из ментовки. Мне было немного не по себе, они ухаживали за мной, как за тупой манекенщицей.

- Ты один живёшь или с другом? – поинтересовался назвавшийся Ефимом Палычем.

- Один. – Нажим на последнее слово я заметил, но значения не придал.

- Хочешь поехать с нами? – Второй, просто Гриша, смотрел мне в глаза мутными блямбами. – Отдохнём, музыку послушаем, потанцуешь нам. У тебя это здорово выходит.

- Спасибо. Я не езжу на частные вечеринки. И сегодня хочу просто отоспаться.

- Витенька, ты не переживай. – На моё колено, вернее на середину бедра легла влажная пятерня Ефима Палыча. – Мы хорошо заплатим.

- Извините. – Я резко отодвинул стул и поднялся. – Что-то с желудком. Не дай бог, понос. Я быстренько сбегаю.

Шеф моментально влетел в гримёрку и выгнал оттуда всех кроме меня. – Ты зачем моих друзей обижаешь?

- Да, идут они лесом, старые педрилы! Я что нанялся, чтоб меня лапали? Кстати, скоро мой выход, можно я на сцену пойду?

- А ну, заткнись! – Мясистый боров занял дверной проём. – Мы тут все педрилы, и старые, и молодые. Только не делай вид, что работая почти два месяца в гей-клубе, ты ни уха, ни рыла!

- Сюда же девчонки ходят. – Пролепетал я в поросячьи глазки.

- Лесбухи, либо сочувствующие. Деньги не пахнут.

- Но я-то не такой, – взорвался я, – меня мужики не волнуют!

- Сядь! Не обязательно быть таким или волноваться. Ребята предлагают лично тебе большие деньги, у меня свой интерес. Ну, помацают маленько, пососут, полижут. Что, растаешь? Если хорошо их оттрахаешь, получишь больше. Самому двигаться необязательно.

- Даже думать об этом мерзко! Я же блевану!

- Тогда, ты меня вынудил. – Он отошёл от двери. – Тебя придётся уволить, сейчас. Но не просто так. Видел моих "джульбарсов" на воротах? Будут делать с тобой, что захотят. Могут избить, могут пустить по кругу, могут сочетать оба варианта. Даю десять минут. Ты появляешься в кабинке. Или стоишь у чёрного хода. – И он вышел.

Я всегда быстро соображал и взвешивал. Вся жизнь в спорте. Через восемь минут сидел в кабинете с улыбающимися мужиками. Напился здорово, но деньги заработал, правда, без бонуса.

Так и понеслось. Свои ощущения я задвинул куда-то далеко, убедив себя, что я кровосос. И моя задача, выкачать как можно больше.

Часть 2

Циферки в счетах набирали нолики. Я приобретал лоск и опыт. Даже спокойно кончал и трахал, ничегошеньки не чувствуя. Друзей на работе не прибавилось. Зато боров стал проявлять некое уважение. Я тридцать раз перекрестился, что его возбуждают глистообразные, длинноволосые интеллигенты. Имя Роланд и словечко "отнюдь". Последнее добавляю от себя лично, на память свину! Пусть пользуется, комиссионных не надо! Он даже стал советоваться со мной, кого принимать на работу и как подъехать к тому или другому по поводу "за деньги". Хочется плакать от умиления. Гондон!

Юрец довёз меня к клубу в половине второго. Его кошмарный примус, два раза пытался откинуть копыта по дороге. Он столько пропивает, балда, давно бы ездил на "Мерсе". Впрочем, его дело. На столике хозяина меня ждали кофе, омлет с ветчиной, бутерброды с сыром и бутылочка минералки. Сервис! Значил сегодня Алик на кухне. Весёлый осетин меня любил, но заговорить стеснялся. А я забывал даже спасибо сказать.

Парни, разминавшиеся на сцене, посматривали в мою сторону с напряжёнными лицами. Кухня в полном составе торчала из всех щелей, официанты изображали объевшихся эротикой пиявок. Я завтракал, шеф командовал. Всё как обычно.

- Что скажешь, Витёк?

- Того белёсого, сразу гоните. Похож на наркомана. Крепыш не плох, но постоянно кривится. – Не звезда, я работорговец! Заводчик племенных жеребцов. – Разденем их полностью? Вдруг там слёзы.

- Спасибо! – Свин любил играть в барина. Как машет ручками, подлец. – Вы, молодой человек, свободны. Остальных прошу полностью раздеться. Если можно, под музыку. У нас специфическое шоу, вас предупреждали заранее.

- Я не буду. – Упёрся крепыш.

- Вам не надо. – Согласился шеф. – И так видно, что под трусами ничего нет. До свидания.

Первый, загорелый накаченный носатик, резко стянул плавки и встал в позу Давида Микеланджело. Неплохо. Глазки глуповаты, но потянет. Видимо серьёзно балетом занимался, вытянутый носок, прыжки. Покатит.

Второй устроил целое представление. Он был не в плавках, как все, а в ядовито-алых шортиках в облипку. Повернулся спиной, медленно их стащил, закинул руки за голову, играя упругими ягодицами. Повернулся. И все ахнули! Свин даже привстал. Член впечатлял не столько солидным размером, сколько настоящей красотой формы. Думаю, что почти у всех возникло желание взять это в рот. Ибо рты открылись. Я поднял глаза на лицо парня. Невероятно хорош собой. Правильные черты, непослушная шевелюра, улыбчивый рот и серые глаза. Он подлец, прекрасно осознавал, что поверг всех на колени. Разглядывал нас, как пенсионер дошколят. Конкурент, мать ети! Подмигнул мне. И я, как дура гимназистка, подмигнул в ответ!

Так в мою жизнь вошёл Пашка. Я наблюдал каждый его выход из-за кулис, действительно получая удовольствие от чуть ленивой грации сильного тела. Кто-то из официантов пытался приклеить Павлу лейбл "Снежная королева", не прижилось. А вот "Ледяной принц", осталось. Он не позволял никому до себя дотрагиваться во время выступления. Мы же делали это и за чаевые, и просто так. Никогда не спускался со сцены в зал. Странно, когда бродишь, можно не только отдохнуть, но и заработать, потеревшись об кого-либо. В общени был холодно-вежлив. Что он делал в приват-кабинах, ни кто не знал. Но Пашкин заработок быстро переплюнул мой! Я имею виду танцевальный. Я с опасением ждал, когда боров провернёт с Павлом обычный для всех трюк с друзьями. И день настал.

- Паша, надень шорты и ко мне. Дело есть. – Свинячье рыло засунулось в двери. Пашка кивнул. Рыло скрылось.

- Витёк, не знаешь, зачем я ему понадобился в шортах? - Почему-то он обратился именно ко мне, глядя в отражение в зеркале. Раньше он ни как не выделял меня, хотя наверняка его наверно информировали, кто здесь прима.

- Увидишь. – Я тоже умею смотреть ледяным взглядом. – Все через это проходят.

- Да? – Он усмехнулся. – Но я, не все. Тебе не кажется?

- Вот и посмотрим.

Не знаю, как у него это получилось, но Пашка вернулся через пятнадцать минут. Спокойно доработал смену, ни с кем не уехал. И "джульбарсы" его не трогали. Меня распирало любопытство. Я шёл сзади толпы коллег, с удовольствием дыша свежим утренним городом. Он поймал меня за рукав.

- Вить, - глаза смотрят куда-то под ноги, - можешь пригласить меня в гости? Если не внапряг. Не хочу сегодня оставаться один.

- Поехали. Бутылку взять?

- Я сам куплю. Ты что любишь?

- У тебя на это денег не хватит. – Усмехнулся я. – А вот что любишь ты?

- Сегодня крепкое. – Он открыл передо мной заднюю дверь тормознутого "Вольво". – И сигареты, если ты куришь дома.

- Бывает. – Я едва сдерживался, чтобы не задать идиотский вопрос.

Дома, ему очень понравилось, как я устроил свою квартиру, мы не спеша накрыли столик на колёсиках, придвинули кресла и утонули в них. На правах хозяина я сделал два красивых стакана с виски. Хм, а Павлу идет мой старый халат. Впрочем, ему всё идёт. Это по мне всё ползет и едет!

-Ты работаешь? – Он красиво пускал тонкую струйку дыма. – Вне сцены.

- Да. – Как такое можно скрыть? И зачем? Не напросился же он, чтобы читать проповедь. – Как тебе удалось отвертеться?

- Мой отец крупная фигура в Москве. – Он посмотрел исподлобья. – На Лубянке. Тебе нравится?

- Лубянка, или работа вне сцены?

- Ты понял.

- Иди к чёрту. Я зарабатываю. Понимаешь. Просто пытаюсь не только выжить, но и скопить на чёрный день. Кстати, совершенно не считаю себя голубым.

- А каким же? – Он словно что-то не договаривал, прихлёбывая своё виски.

- Не знаю. – Я действительно никогда не пытался дать определение своей ориентации.

- Тебе ни разу не хотелось мужика? Даже физиологически?

- Конечно, нет! – Поторопился я. – Хотя, если быть откровенным, несколько раз было очень неплохо.

- А я серьёзно считаю себя голубым. – он беззащитно улыбнулся. разному. – он раскрыл глаза. – Я универсал. А ты кто?

- Говорят, что актив. Но я об ощущениях спрашивал. – Меня развеселила возникшая в мозгу картинка. Где хорошенький Пашка возится с другом. – Вы были ровесники?

- Он был папин водитель, на десять лет старше. Я сам к нему полез, когда понял, что люблю.

- А зачем ты мне всё это рассказываешь?

- Тебе не кажется, что мы могли бы стать друзьями?

- Друзьями могли бы, любовниками нет. – Я освежил выпивку, корча ему рожицы.

- Тогда за это и выпьем. – Никакой он не ледяной! Бедный парень привык себя всю жизнь контролировать.

И тут внутри меня, словно стена рухнула. Сначала какой-то голос заявил: "Ледяной или нет, а вот, что принц, это точно". А потом стало ясно и просто, что я хочу, чтобы Пашка был только моим. Весь, весь! Он моим, а я его. Полностью. И никого больше.

Болтали мы мало, зато нагрузились под завязку. Хорошо, что выходной был, уснули-то в половине третьего. Дня! Обнявшись, как два медвежонка. Просыпаясь, я рефлекторно тёрся стоящим членом о горячее, лежащее рядом тело, пока не дошло, что это Пашка. Отодвинув бёдра на безопасное расстояние, я не разжал, обнимающих его рук. Друзья. Эх, ну кто мне вчера мешал предложить ему стать любовниками?! М-да. А ведь парень мне доверяет. Так и понеслось. Внешне я был верный лучший друг. А внутренне, сгорающая от неразделённой любви подруга, грызущая по ночам подушку.

В начале октября публики в клубе прибавилось. Конечно, в нашем большом городе действовали ещё несколько подобных заведений. Но мы брали классом, забойным шоу и наэлектризованной атмосферой. Свин осчастливил мир своим рождением в третьей декаде ноября. Афиши и объявления о грандиозном, длящемся две ночи подряд шоу, задрали за месяц до события. Мы готовили особую программу с какими-то сюрпризами домашнего разлива.

Приглашение других артистов вызвало недоумение и неприязнь у всех, кто считал клуб территорией только своего прайда. Никогда раньше не видел, как выступают травести, парни, надевающие яркие женские платья и открывающие рот под чужую фонограмму.

Часть 3

Мы познакомились в гримёрке, превратившейся в платяной шкаф. Ничем не примечательные, даже смешные, обращавшиеся друг к другу только в женском роде. В перерывах между номерами нас обязывали шарахаться среди гостей в идиотском виде пиар-юношей. Лакированные туфли без носков, на голом теле белые воротнички с чёрными бабочками, широкие манжеты с блестящими запонками, белый передничек, с белым же гульфиком, и голый зад. Какой-то вертлявый китаёза, мало того, что накрасил нам глаза и губы, так ещё постоянно сыпал на тело пудру с большой кисти. Я только начал злиться и грубить. И только Пашка, положив свою ладонь мне на спину, вернул безмятежность. Действительно, пусть пудрит. Это же смывается. От идеи Юрца превратить нас в ходячий боди-арт, открестились всем кагалом.

Потолкавшись в зале нормативные полчаса, мы вернулись в гримёрку. Бабах! У её дверей манерно курили четыре высоченные оперные дивы! Страусинные перья, щедрые россыпи стразов, лица красавиц из "Вог" или "Плэйбой". Фантастика.

- Юноши. – Самая крупная и сексапильная говорила басом. – Не надо так пялиться. Мы можем начать смущаться.

-Во, блин! – Сказали мы с Пашкой. – Лас-Вегас и "Лидо" в одном флаконе! Парни, вы неподражаемы. Когда ваш выход?

- Сразу после вас. – Худенькая, востроносая красотка загасила окурок, умудрившись не повредить пятисантиметровые ноготки.

Это был наш третий, специально для Свина, выход. Хоровая придурь, что все просто мечтают подставить ему свой зад. С вручением букетов, бонбоньерок и обнимаем. Как мне это понравилось! Хряк моментально стал похож на кладбищенскую статую, заваленную венками. Ух, скорее бы так и случилось, козёл!

После нашего выхода выступали травести. Прикрывая чем попало яица, мы падали за кулисами от хохота. Пусть внешне они вырядились, как кинозвёзды на вручении "Оскара", но по сути, это было шаривари клоунских скетчей. Очень смешно. Чуть не опоздав одеться из-за этого на свой следующий выход, мы с Павлом забабахали свой любимый дуэт с почти настоящими саблями. Публика бесновалась, как никогда! Вот он, адреналин!

Слава богу, что второе отделение составили из поздравлений гостей. Можно было перевести дух. Умывшиеся травести пригласили нас подсесть к их столику. Пацанята абсолютно не звездили. Только мне показалось, что они немного глупенькие. Возможно это возраст. Великодушно согласившись, мы с Пашкой даже проставили две бутылки шампанского. В честь знакомства. Это был первый раз, когда мой ледяной принц сидел в зале вместе с клиентами. А мне нравилось! Пусть все пялятся. Пусть хоть полопаются! Он, как должное принимал ухаживания четверых травести, делая мне украдкой смешные рожи.

- Привет, мои сладкие куколки! – Хрипловатый, чуть надтреснутый голос принадлежал стоящему возле нас крепкому парню лет за тридцать. Пьяно улыбаясь, он расцеловался со всеми травести и протянул нам с Павлом руку. – Олег. Вы здорово выступали. Я очень смеялся. Вы тоже неплохо смотрелись.

- О, привет! Здорово выглядишь! Давно приехал? Твоя школа! Говорят, у тебя новая группа? Это Готье? Обалденный костюмчик! А ты не стареешь! – Защебетал курятник, целуя, обнимая и дотрагиваясь до парня. Мне не понравилось его лицо. Внимательный взгляд и недобрые губы. Моментально в мозгу вспыхнуло "прокурор".

- Вам двух бутылок мало будет. – Олег подозвал официанта, заказав ещё шесть. – Рад встрече, ещё увидимся.

- Кто это? – Я изучал удаляющуюся плечистую фигуру.

- Наш бывший постановщик. – Сообщил худенький. – Представляете? В его возрасте, ещё танцует!

- Телосложение больше подошло борцу, чем танцовщику. – Веско заметил Пашка. – Он всегда так пьёт?

- Почти. – Полненький посасывал длиннющий мундштук. – Это только первая фаза. Последней лучше не видеть.

- Полез на сцену. – Прокомментировал я, как можно суше. – Не свалился бы. Только увечий не хватает, чтобы праздник удался.

- Не бойся, - худенький одарил меня неприязненным взглядом, - я видел, как Олег на десяти метровой высоте без страховки танцевал. У тебя так никогда не получиться.

- Хоть Кинг-Конга и штормило, лапки были цепкими. – Спокойным тоном поддержал меня Пашка. – Я надеюсь, он не собирается петь.

- Либо запоёт, либо сделает минет микрофону. – Поддакнул я.

- А вам не пора походить по залу ещё? – Один из травести спросил это с приторной улыбкой. – За простой не штрафуют?

- Хватит вам! Дайте послушать. – Хорошо, что полненький присёк перепалку. Мы могли бы далеко зайти, а ребята были мне чем-то симпатичны. Да, и незачем создавать себе славу скандалиста.

Олег стоял на самом краю сцены. Не знаю, сколько там ему лет, но смотрелся он очень даже здорово.

- Всем присутствующим, привет и два поклона! – Из динамиков неслась чёткая речь опытного оратора. – Давно канули в Лету дни, когда меня и хозяина этого заведения связывали дружба и, как пишут в объявлениях, не только. Славное было время, есть что вспомнить. Прекрасно помню, что наш именинник тогда любил импровизации. Хватит ржать, я не о постели говорю! – Но сам рассмеялся вместе с залом. – Джазовые импровизации. Конечно, я не претендую на сравнение с блиставшими здесь юношами. – Рука, протянутая в нашу сторону, повлекла за собой луч прожектора. Чёртов осветитель! – Большое спасибо за хорошее шоу, ребята. Я с вами не могу сравнится. Но это не помешает тряхнуть стариной! Где там мои тигрятки? – Он сделал руку козырьком над глазами, вглядываясь в зал. – Сочтёте возможным, можете подключиться. Музыку! Диджей, не перепутай, пятый трек!

- Он что, собрался танцевать? – Пашка подобрался.

- Угу. - Худенький мстительно посмотрел на меня. – Вы же должны немного поучиться. У вас поставленные номера, а он будет придумывать на ходу. Сказал же, импровизация.

Послышались первые аккорды тягучего танго, в незнакомой мне джазовой обработке. Никогда не поверю, что кто-то безрассудно будет импровизировать под такую сложную музыку. Либо дурак, либо в драбадан пьяный.

- Он гений. – Произнёс кто-то из парнишек.

Происходящее на сцене завораживало нереальностью. Куда делась тяжеловесность фигуры? Четкие жесты, лёгкие прыжки и невероятные вращения, фонтанировали в немыслимых сочетаниях. На сцену поднялся мулат. И было танго. Присоединился какой-то блондинистый нацист, танго переросло в соперничество. Чернявый латинос и узкоглазый смугляк, превратили действо в радостную пляску каких-то древних воинов...

Я никогда не видел, что бы у нас кому-то аплодировали стоя. Всё обосрал Свин, залез на сцену и пошло засосал губы Олега.

- Круто. – Я закурил. – Есть ещё порох в пороховницах.

- Это, наверное его новые парни. – Зашушукались травестюхи. – Какие симпотные! Гляди, и все одного с Олежкой роста! И фигурки у всех однотипные! Впечатляет!

- Нам с тобой, Витюха, никогда не суметь так. – Пашка просто пожирал Олега глазами.

- Думаешь, это действительно был импровиз, а не заготовка?

- Поверь на слово, красавчик. – Я убью этого худышку! – Олежек никогда не врёт. Даже снимая кого-то, чётко предупреждает, сколько они будут вместе.

- Неприятная манера. – Я встал. – Идём Паша. Скоро наш выход.

- После такого, мне стыдно. – Он действительно залился пунцовой краской. – Мы, такая самодеятельность! Витька, я не смогу.

- Тогда, закрой глаза, выпей водки и вперёд. – Я разозлился. – Либо ты идёшь, либо я тебя несу.

- Хорошо. Я постараюсь.

- Сделай милость.

Мы обменялись с парнями телефонами, попрощались и ушли за кулисы. Вечер был безнадёжно испорчен. И отработали отвратительно! В припадке пьяной любви ко всему миру, боров отменил шоу часа в три. Но, приказал всем сесть за его столы. Естественно, мы набрались до синих соплей. Пашка был просто в мясо! Пришлось везти его к себе. Какое лицемерие! Да я просто не мог дождаться, когда снова окажусь с ним под одним одеялом! Однако было так жарко, что засыпать пришлось без объятий.

Сквозь дрёму я неожиданно осознал, что одеяло подёргивается. Он что, онанирует?! Я развернулся и рывком раскрыл одеяло. До этого момента моя крыша просто плавала. А тут её сорвало напрочь и навсегда унёсло! В Канзас! Я покрывал поцелуями всё его тело. Всё! Шептал какие-то несуразные глупости. Когда рот был свободен. Не обращая внимания, что он просто не сопротивляется мне, слабо возвращая даже не ласки, а намёки на их бледные тени.

Часть 4 (последняя)

Я овладел Пашкой, как воин овладевает первой же пленницей, встреченной им в захваченной крепости. Как мне хотелось, что бы это длилось вечно! И как быстро всё завершилось.

Он прижал меня к себе. Слабо-слабо прикоснулся сухими губами к моим, погладил по голове.

- Никогда. Слышишь, Витенька? Никогда не вспоминай о только что случившемся. Так будет лучше для нас обоих.

Он уснул первым. Отвернулся, но обнять себя позволил. А я долго плакал, стараясь не вздрагивать и не всхлипывать.

До Нового года оставалось две недели. К непрерывному чёсу с 25 декабря по 13 января мы были готовы. В последние перед ним выходные, я решил заняться генеральной уборкой. Хрен его знает, когда смогу это сделать снова. Блин! Стоит заняться чем-то дельным, обязательно позвонит кто-то совсем не нужный со всякой дрянью!

- Витёк! – Пашкин радостный голос звучал на фоне уличного шума. – Я жду тебя в половине седьмого у эскалатора.

- Зачем? – Я дурак, или начался склероз?

- Не слышу! Сегодня премьера Олежкиного шоу! Мы обещали быть!

Это он обещал. Я ничего такого не помню. Прощай уборка, времени, только на сборы. И то, придётся ловить тачку. А что бы мне такое надеть? Звезда выходит в свет! Звездун. Звездорас, это точнее. Как бы ему выпендриться?

Мои потуги померкли на Пашкином фоне. Одетый в светло-стальной костюм, с зализанными гелем волосами и огромным букетом почти чёрных роз, он казался ожившей глянцевой фотографией. В фойе концертного зала, на него засматривались и тётки и мужики.

- Ты такой счастливый, словно жених на выданье.

- Витёк, - он чмокнул меня в щёку, - сходи к стоматологу, вырви ядовитый зуб. Или хотя бы на сегодня, забудь что он у тебя есть. Ради меня.

- Ради тебя я готов остаться без зубов вообще.

- Значит договорились.

Среди публики попадались известные лица. Общий уровень платьев, костюмов и украшений кричал о светскости мероприятия. Были тут и посетители нашего заведения, моя клиентура. Эти, поддерживая под руку ухоженных супруг, делали вид что не знают нас. Жаль, что нет видеозаписей, как они себя ведут со мной тет-а-тет. Это могло бы украсить рубрику "Дорвалась я до пениса" в любой передаче.

От премьеры я не ждал ничего, кроме добротно сделанного шоу. Но это было нечто. Они работали впятером. Свет, декорации, сказочные костюмы, мгновенно меняемые прямо на сцене. Филигранная техника танца плюс акробатика. Два с лишним часа пролетели незаметно. Кто их учил посылать в зал такие сильные эмоции? Я уж не говорю о мощных волнах эротизма, переполнивших зал.

- Здорово! Правда, Паша?

- Какая он сука! – Сдавленный шепот заставил меня обернуться. – Он же только на меня смотрит! Гад. Я влюбился, Витенька! Я по настоящему влюбился.

До удара по голове обухом, я был уверен, что каждый из танцовщиков нет-нет, да и заглянет в мои глаза, посвящая свою работу мне одному. Опешив, не сразу сообразил, что Пашка пробирается к центральному проходу. На автомате догнал его возле сцены. Зал сотрясали овации, исполнители кланялись. Олег нас узнал, широко улыбнулся, передал кому-то из своих цветы и подошёл к самому краю сцены. Как он умудрился оказаться на Пашкином плече, я не понял. Своё подставил, когда мы вынесли триумфатора на сцену.

Нас взяли с собой на банкет, потом в ночной клуб. А потом я почувствовал себя брошенной собакой. Олег и Павел, не обращая ни на кого внимания, не расставались, о чём-то говорили и буквально светились от счастья. Что ж, если есть кто-то созданный друг для друга, обязательно должен быть и созданный для всех. Или ни для кого. "И-их! А нам вашей Ульянки и так ненадь! И с деньгам ненадь!"

Числа седьмого января. Мы пахали на совесть, и принимали нас по-прежнему здорово. Лишь иногда я ловил себя, что копирую манеру парней из шоу Олега. Лишь бы кто другой не вздумал сравнивать! Фигня какая. Ну, кому придёт в голову сопоставить стриптиз ночного клуба и танец мирового уровня? Только мне. Пашка плавился в эйфории. Стал выбирать какие-то слащавые композиции, ничего не замечал вокруг. Имя "Олег" вызывало приступы рвоты не только у меня одного.

- Витюхин, наконец-то я понял, что такое счастье!

- Да? Такой шикарный секс?

- Причём тут это? – Пашка словно на стену налетел. – Я просто люблю его. Тебе трудно понять такое?

- Понимаю, как никто. – Я примирительно похлопал его по руке. – Извини, если обидел.

- Ладно, замнём. Дружба?

- Дружба. – Мы обнялись.

- Кстати, Олег обещал нам что-нибудь оригинальное поставить до отъезда в Германию. Конечно, если боров против не будет.

- Конечно, не будет. Они же бывшие любовники.

- Какая у тебя хорошая память.

- Не жалуюсь.

- Вот и поговорили.

Развязка наступила неожиданно быстро. За два дня до старого нового года Павел пришёл на работу пьяный в матень. Все номера запорол. Причём не только свои. В следующие дни эта прелесть повторилась.

- Паша, что происходит? – Я запретил ему даже переодеваться.

- Ничего особенного. Пью.

- Это до меня дошло. Вылететь хочешь? Уходи сам, а другим портить жизнь не надо.

- Это кому это я жизнь испортил? Тебе что ли? – Но тут же сник. – Он отказывается от встреч, не отвечает на звонки, избегает меня. Витенька, я не понимаю, что происходит.

- Через его ребят не пробовал ничего узнать

- Пробовал. Несут околесицу и глаза прячут.

- Не реви, дело житейское. – Но, увидев нечеловеческое страдание в его глазах, я оборвал шутку. – Знаешь, я попробую у борова что-нибудь узнать. Он от меня не отвертится. Хорошо?

- Иди прямо сейчас.

Но исполнить задуманное я не успел. В гримёрку вернулись наши парни.

– Паш, там этот Олег в зале. И не один.

Мы выскочили вместе. Я серьёзно перепугался, что Павел сотворит нечто страшное. Олег и, правда, сидел за столиком в углу, держа в руках ладони пожилого мужика иностранного вида.

- Пашенька, - совсем по девчачьи запричитал я, повисая на его руке, – прошу тебя, успокойся. Может это ничего и не значит. Наломаешь дров, неизвестно, что будет. Вон, "джульбарсы" на нас нехорошо посматривают. Паша!

- Да пошёл ты! – Он стряхнул меня с руки, как пылинку. – Плевать.

Однако, пока пробирался между столиков и сквозь публику, похоже взял себя в руки. Сидящие официально улыбнулись Пашке. Олег что-то сказал мужику и, взяв Павла за руку, направился к выходу. Я бросился к чёрному входу.

Они разговаривали у подворотни на тротуаре, меня замершего в тени арки, видеть не могли.

- Олег, объясни, кто это мужик и что происходит.

- Мой мужик. Я говорил тебе, что живу с человеком. Он иностранец. Шоу сделано на его деньги, и мы едем их отрабатывать.

- А как же мы? Я люблю тебя, Олежка!

- А ты помнишь, что бы я хоть раз говорил тебе о любви? – После паузы в его голосе появились тёплые нотки. – Мне было очень хорошо с тобой, Паша. Это правда. Только пришло время и всё закончилось. Пойми ты, чудак человек. Я думал, что всё прямо объяснил тебе в первый же раз. Разве не так?

-Я тогда не придал твоим словам значения. Думал, что у нас настоящая любовь. Это из-за денег, да? Ну, чем он лучше меня?

- Честно? Говоря объективно, он всем хуже тебя. Говёный характер, возраст, масса бесящих меня привычек, крайний эгоизм. Буквально, куда ни ткни. Деньги тут не причём. Я не содержанка. Контракт заключён по всем правилам, да и шоу вышло отменное. Он заработает больше, чем вложил.

- Если он хуже, так брось его! Останься со мной. Он же получит свои деньги назад.

- Нет. Я же сказал, говоря объективно, Пашенька, ты намного его лучше. Только я люблю его. Живу с ним. И останусь с ним. Извини, я не думал, что ты так серьёзно ко всему отнесёшься.

- Олег. Я хочу тебя убить.

- Не ты один. Всё. Прощай.

Когда я выглянул из укрытия, то увидел лежащего на асфальте Пашку. Его плечи тряслись, а кулаки то и дело молотили обледенелый асфальт. Что я мог сделать? Предложить ему вместо этой сволочи своё страдающее сердце? Оставить его одного? Что?!

Тихо встав на колени возле рыдающего друга, я гладил его волосы, пытаясь сказать, что он не один. Что я рядом. Слёзы навернулись сами собой, замерзая на щеках и одежде. И только фонари равнодушно смотрели на нас бездушными глазами.

страницы [1] [2] [3] [4]