Новогодний подарок

Часть 1

Жизнь - скупая и серьезная дама. Она не любит шуток, часто незаслуженно бьет, и, уж точно, никогда не гладит по головке. Однако, иногда и она, ни с того ни с сего, делает подарки. Часто неожиданные и странные.

Я никогда не считал себя полноценным натуралом. Мне красивые мужчины всегда нравились больше, нежели женщины, и я очень неровно дышал на племянника своей жены. Их у нее было много, но все остальные - ерунда, а вот Лешенька - восемнадцатилетний, стройный, голубоглазый и светловолосый, - попросту сводил меня с ума. Сам он об этом догадывался и пользовался моей к нему слабостью, бросая деревенские свои дела на бабку и папашу (матери у него не было) и уезжая к нам в город. По праздникам приезжали к нам и другие родственники, и тогда в нашей трехкомнатной квартире становилось тесно, а спать приходилось по двое, а то и по трое. В таких случаях Леша обязательно ложился со мной, и во сне плотно, очень плотно, ко мне прижимался. Телодвижения его в такие ночи нельзя было назвать целомудренными, но я все списывал на юношескую гиперсексуальность, а он, просыпаясь утром, смотрел такими невинными глазками, что просто грех было заподозрить что-либо плохое.

Потом, когда мой любимчик закончил школу, он поступил в училище и переехал в город насовсем. Как ему шла форма железнодорожника! Но вот поселиться у нас он не захотел, а устроился в общежитии. Видеться мы стали значительно реже: учеба увлекла его, да и много новых друзей, городские развлечения, и, что меня отнюдь не радовало, девочки - гораздо интереснее общества тридцатилетнего дядьки. Я, естественно, скучал, но вынужден был мириться: ни он, ни я ничего друг другу не обещали, и ничем обязаны не были.

Через два года Леша закончил училище, получив специальность помощника машиниста электровоза, и начал работать. У него появились деньги и новые возможности развлекаться. Теперь в свободные выходные он уже не прибегал к нам: то они с ребятами загорали на пляже, то уходили в горы с ночевкой. По тому, как изменились наши отношения - а они стали ровными, спокойными и даже несколько сдержанными с его стороны - я понимал, что загорал и ходил в горы он совсем не один. Однако все оказалось значительно хуже, чем я мог предполагать. В один прекрасный день Лешенька сообщил нам чрезвычайную новость - он женился. Вот так: нежданно-негаданно, как снег на голову! И что самое главное: двадцатилетний красавец парень взял в жены видавшую виды двадцативосьмилетнюю женщину. "Хорошо хоть без детей", - огорченно сказала бабка, а отцу было все равно. Только моя жена во всем обвинила меня: "Разбаловал пацана, все ему можно! Лешенька! Лешенька!" Одного меня эта новость потрясла. Как бы там ни было, но где-то в подкорках таилась мечта о сексуальных с ним отношениях. Чем взрослее он становился, тем больше меня привлекала его теперь уже вполне мужская стать, и я прилагал титанические усилия, чтобы не обнять его, не прижаться к нему всем телом... Теперь эта хрустальная мечта грохнулась об пол и разбилась вдребезги.

Родня невзлюбила невестку. Да и было за что: городская, разбалованная, она даже и не думала, что можно в чем-то, хоть по мелочам, помочь бабке по дому. Более того, встав из-за стола, она никогда не догадывалась убрать за собой посуду. И наоборот, Лешкой помыкала, как хотела:

- Леша, принеси то. Леша, сделай это. Леша подай, принеси...

Доходило до того, что Леша должен был мыть пол и варить обед. Со своей стороны невестка отвечала новой родне мужа такой же нелюбовью, и скоро вовсе перестала посещать бабушку, а Леша, наведываясь изредка, выслушивал такие про себя и свою жену комплименты, что тоже старался появляться пореже. Ситуация все более накалялась, и вот тут молодожены вспомнили обо мне: "Дядя Максик добрый, он нас любит и никогда не станет зря ворчать".

Для меня наступило время пыток. Отнятый у меня какой-то "старухой" предмет моих тайных вожделений, стал необыкновенно ласков со мной: то обнимет, то прижмется щекой к щеке, а то присядет рядом на диване, положит руку на плечи и начнет рассказывать, как ему одиноко. Понятно, прошла эйфория медового месяца, и взамен появилась тяга к привычному обществу: бабушке, отцу, родственникам, но каково было мне! Я понимал, что он не любит меня, что это спекуляция на моей к нему привязанности, но сердечко мое таяло от каждого его ласкового слова, а от каждого прикосновения бушевала кровь. Мне, влюбленному по уши в этого пацана, и брошенному ради какой-то девки, хотелось прогнать его, как бешеную собаку. Мне, мечтающему о взаимности с его стороны, хотелось прижаться к нему и целовать эти тонкие губы, эти теперь печальные глаза. Хотелось вновь ощущать рядом его разгоряченное тело. В мыслях я владел им и отдавался ему, а реально говорил какие-то глупые "мудрые" слова:

- Ничего, все пройдет, ты должен думать как примирить жену с родственниками, каждый должен изменить свою позицию и примириться...

Какую тогда чушь я порол! Но, как это ни странно, мои уговоры возымели действие, и родственники постепенно начали находить общий язык: супруги стали чаще ездить в деревню, невестка - мыть посуду, а бабуля с папашей - меньше ворчать. Дело пошло на лад. Я же готов был сойти с ума от ревности, и перестал появляться там, где бывали они. Но время все лечит. У меня у самого жена и две дочери, ровесницы Леши. В работе, думах о семье притух и этот огонь.

Год подошел к концу, и 29 декабря жена с дочками уехали в деревню с ночевкой, чтобы затариться продуктами к праздничному столу. Меня оставили дома наряжать елку. Днем я промотался по делам, и елкой занялся ближе к вечеру. Все было прекрасно. Елка чудесно пахла, игрушки сверкали, гирлянды... Вот тут и подсуетилась сама жизнь: гирлянды загораться не хотели, как я ни старался. Выход один: Леша любит возиться с электричеством, и мигом все сделает. Звоню ему, и прошу приехать. Жена его спокойно отпускает, и через пару часов гирлянда не только сверкает, но еще и поет! Пауза. Мы стоим, любуемся елкой и молчим, как завороженные.

- Может поужинаем? - спрашиваю я.

- Нет, дядь Максим, ехать через весь город, а уже поздно.

- Оставайся у нас, места сегодня много...

- А жене вы позвоните?

- Запросто!

Не прошло и десяти минут, как я уломал его жену провести одну ночь без мужа, и мы стали дружненько накрывать на стол. Естественно, перед Новым годом в холодильнике остывал арсенал спиртного, и мы позволили себе по сто. Сидели, ели, говорили. Я был самым счастливым человеком на свете: вот, он рядом, мы одни. Он не лижется, притворяясь любящим племянником, но чувствуется, что и ему тепло со мной. Пришло время ложиться спать. Он пошел в ванную, а я - готовить постель.

- Я постелил тебе, - сказал я, когда он вышел, - ложись, а я сполоснусь и тоже лягу.

В душе, под струями воды так легко представить, что это не вода, а ласковые руки! Воображение, подстегнутое легкой дозой алкоголя, рисует самые яркие картины. Все неприятности года казались далекими и ничего не стоящими, а то, о чем мечталось, теперь казалось простым и возможным. После душа, накинув халат на голое тело, я прошел в свою спальню и улегся в постель. И почему-то я совсем не удивился тому, что Лешка не там, где я постелил ему, а в моей кровати.

- Ты что здесь, я ж тебе там постелил?

- А мне захотелось, как раньше, рядом с Вами, можно?

Как вы думаете, я прогнал его? - Конечно нет. Я только извинился:

- Прости, сейчас трусы одену.

- Не надо, я хочу так.

- Ну, так, так так, - ответил я, а самого уже трясет от предчувствия того, что сегодня случится. Ни я, ни он не делаем первого движения навстречу. Более того, я притворяюсь спящим, и даже начинаю очень похоже посапывать, когда чувствую, что он поворачивается ко мне, и в мою ногу упирается его колено.

- Коленку убери, - говорю ему как бы спросонья, и слышу в ответ:

- Это нэ колэно, это мой инструмэнт, - и Лешина рука ложится на мое плечо, чуть поглаживая его, опускается на грудь. Поиграв сосками, рука спускается на живот, а там и ниже, где уже вполне стоит мой колышек. Я молчу, позволяя ему всё и не зная как реагировать, а тем временем сам Леша все плотнее и плотнее прижимается ко мне. От величины его инструмента меня оторопь берет. Горячее "колено" уже у меня между ног и ищет, куда бы войти, а его бесстыжая рука то исследует мой колышек, то играет яйцами, доводя меня до исступления. О, как давно я мечтал об этих ласках, как жаждал я этих прикосновений, и какое наслаждение испытывал сейчас!

Часть 2 (последняя)

Было ли мне стыдно или страшно? Думал ли я о соответствии своего очка и той елды, которая к нему устремляется? Возникали ли мысли о будущей жизни, семье, его жене? - Отнюдь. Я возносился в небеса, ни о чем не мог думать и ничего не боялся вплоть до того момента, когда Леша попытался вставить в меня эту дубину. Вот тут я взвыл:

- Ты что, идиот, мне же больно! Ты ж не с женой.

Леша перестал толкать, а только ритмично слегка подавливал мне на колечко, до тех пор, пока оно не стало мокрым. Что произошло дальше, объяснить трудно, да наверное и не нужно. Я сделал движение назад, и его великан легко и свободно вошел в меня.

Теперь я понимаю, почему Бог столь категорически запретил однополый секс. Если бы все знали, насколько это приятно, мир попросту выродился бы, потому что сравнить эти ощущения с женским сексом просто невозможно. Конечно, насытиться можно и хлебом, но глупо есть хлеб, когда рядом стоит торт - чудо кулинарного искусства.

Мы оба лежали на боку. Правая рука его была подо мной, и не было места на груди, где я не ощущал бы его легкие и ласковые пальцы. Левой же он прижимал к себе низ моего живота, чтобы еще плотнее прижать меня и глубже войти всем своим естеством. Он как будто боялся, что я стану вырываться или прогоню его, и все время повторял, как давно он меня любит, щекоча губами моё ухо.

Между тем я не только не собирался вырываться, но всячески старался пожестче насадить себя на этот, такой твердый, и в то же время такой горячий, мягкий и ласковый член.

- Только бы это никогда не кончилось, - единственная мысль, которая могла удержаться тогда в моей голове. Леша видимо еще боялся причинить мне боль, и потому его огромный, величиной с кулак инструмент, не долбил, а будто гладил изнутри и и по всему телу разливалась сладкая нега ни с чем несравнимого внутреннего тепла.

Но вот что-то изменилось. Левая рука его уже не просто прижимала низ живота, но обхватила мой член и стала его дрочить. Сначала медленно, потом все ускоряясь и ускоряясь. Его член стал будто бы еще тверже и больше, а амплитуда увеличилась. Нежность сменилась страстью, движения стали быстрыми и резкими, а потом и вовсе сменились судорогой. Он так прижал меня, что казалось: вот-вот захрустят мои кости. Удовольствие перешло в какое-то сумасшедшее наслаждение и будто кипятком обожгло все внутри - мы одновременно кончили. Он рычал, я стонал, и оба мы были счастливы.

Если кто-то не знает, что такое счастье, пусть года два-три помечтает о любимом мужчине, а потом получит все, о чем мечталось! Ради таких мгновений, право, стоит жить на белом свете.

Кончив, Леша не отпустил меня, но только слегка ослабил свои объятия, и все целовал и целовал мою шею, плечи, спину. Немного придя в себя после испытанного, я понял, что он не просто целует, но еще и шепчет что-то. Прислушался. Оказывается, он боится, что оскорбил меня и обидел своей несдержанностью, и пытается высказать, как сильно он меня любит:

- Если не верите, можете сделать со мной тоже самое, я даже хочу, чтобы и вы тоже воспользовались мной, как женщиной!

Мне вдруг стало смешно, и, обернувшись к нему, я как мог более строго прорычал:

- А неужели ты думал, что тебе это так просто с рук сойдет! А ну-ка, разворачивайся!

К этому моменту у меня уже вновь стоял, и как только он повернулся ко мне задом, я со всего маху всадил ему по самые яйца. Колышек мой совсем не так велик, как его - всего 16 сантиметров - да еще мокрый, поэтому я совсем не ожидал последующей реакции. Леша просто взвыл от боли.

- Терпи, казак, я и не такой терпел, сейчас все пройдет, - уверенно прорычал я, но все-таки приостановился.

Чуть подождав, я потихоньку выдвинулся из него, а потом стал снова входить, но уже медленнее. Я просто шевелил своим членом в его узеньком пространстве, и этого хватало, чтобы ощущать небывалый восторг. Мало-помалу я почувствовал, что мой Лешенька входит в раж, и, поигрывая его членом, стал прибавлять темп. Скоро и этого ему стало мало, и он сам уже стал насаживаться, стараясь попасть в мой темп и слегка постанывая от удовольствия.

Сказался ли мой возраст, или просто я уже до этого кончил, но если ему хватило и пяти минут (или мне так показалось), то я долбил его минут двадцать. За это время я успел переложить его сначала на спину, потом поставить в партер и только, когда закинул его ноги себе на плечи и стал всаживать, чуть ли не вынимая, сначала кончил он, а за ним, потрясенный судорогами в его анусе, уже и я.

Он опустил ноги, а я без сил повалился на его мокрый живот:

- Вот, теперь мы в расчете, - отдышавшись съязвил я, но Леша не согласился.

- Ну, уж нет, пока я не проделаю с вами все, что вы демонстрировали на мне, я не успокоюсь, - пообещал он, но я предложил сполоснуться и перекусить, чтобы восстановить силы.

В душе мы мылись вместе. Наши детородные органы стояли, как часовые на посту, но я предложил поберечь силы, и они пригодились нам после кофе с коньяком и бутербродов.

Уснули мы только под утро. Разумеется, мои силы нельзя сравнить с его, и под конец я уже просто исполнял роль ненасытного пассива.

- Все, будем спать!

- Да, давно пора, - соглашался он, но стоило только ему отвернуться, как я снова прижимался к его такому любимому телу, и все начиналось сначала. В конце концов, уснули мы, не сговариваясь, друг на друге.

Уже к обеду я проснулся, тихонько сбросил с себя его руки и ноги, поставил чайник, принял душ и стал его будить. Какое наслаждение будить любимого человека: он мычит во сне, ворочается, строит гримасу великомученика, а потом вдруг бросается на тебя и с остервенением начинает целовать:

- Ах, так, вы мне спать не даете! Вот я вам покажу!

- Нет-нет, не показывай, мне уже страшно, - смеюсь я в ответ, а за чашкой чая спрашиваю:

- А может все-таки посмотреть еще разок, вдруг больше не увижу?

- Нет уж, скоро тетушка приедет, а вам еще простыни стирать.

На этом новогодний подарок не закончился. К счастью, есть соседи, которые ездят по командировкам и боятся, что в их отсутствие очистят квартиру. Такая соседка была и у Лешки. Уезжая на день-два по области со своими ревизиями, она всегда просила Лешу поночевать у нее. В такие дни Лешенька звонил мне, и я, придумав что-нибудь для жены, летел к нему. Что самое интересное: ни моя, ни Лешина жены не огорчались нашим отсутствием. Они обе заметили, что после совместной охраны соседской квартиры, их мужья становятся намного сексуальнее. Скажу больше: у Леши целый год не получалось зачать ребенка, а через два месяца после нового года жена его обрадовала родню известием о своей беременности.

На этом можно было бы и закончить, но в жизни не бывает вечных подарков. Да и сама жизнь не бесконечна. Через два года Леша с женой и со всей ее родней выехал на постоянное место жительства в Германию. Мы до сих пор общаемся с ним, но только по Интернету. Говорим ли о любви? - Нет, ведь письма в Интернете может прочитать и посторонний, а это принадлежит только нам.

Лешенька, если ты прочтешь этот рассказ, вспомни тот новогодний подарок и верь: я всегда любил тебя и люблю. Верь: мы обязательно встретимся.

страницы [1] [2]