Клуб в Ницце. Тематика: Русский инцест клуб

Конечно, клуб в Ницце, в который привел нас Филипп, с минским было не сравнить. Дофига дорогущих машин перед входом. Гигантская неоновая вывеска. Мордовороты в дорогих костюмах на входе, лица которых просветлели при виде Филиппа с двумя девками, двумя парнями и двумя охранниками - по местным меркам, видимо, полный комплект. Покер. Золотой причем.

Внутри было душно, темно и шумно, пахло чем-то сладким - травкой, или духами, или и тем, и другим сразу, грохотала какая-то электронная диджейская композиция, бившая по мозгам как молоток. Филипп уверенно прошел через весь зал, плюхнулся на кожаный диван, отгороженный ширмой, и сделал нам знак присоединяться. Мы тоже плюхнулись.

В таких местах совершенно теряешь счет времени. Вот я оглядываю присутствующих и понимаю, что таких бездумных пижонов и у нас полно, только тут они пошикарнее. Вот нам приносят какие-то коктейли, я выпиваю свой, очень крепкий и сладкий, залпом, и мне тут же суют еще один, не помню кто - официант или Филипп? Вот я выпиваю третий и смотрю на Прохора, наконец, потому что до этого на него не смотрел, и вижу, что он даже первый еще не закончил, и что у него какое-то совершенно счастливое лицо.

Вот девицы начинают виснуть на Филиппе по-наглому, с двух сторон прижимаясь к нему, целуя и покусывая ему шею, гладят и сжимают его ширинку, переплетая друг с другом пальцы. А Филипп в это время смотрит на меня и смеется, и мне как-то жутко от этого, потому что работает стробоскоп и в его коротких белых вспышках и Филипп, и его извивающиеся девицы кажутся какими-то адскими отродьями, опасной чертовщиной, пьяным наваждением.

И я смотрю на Прохора, а он сидит, подпирая голову рукой, и ничего уже не изображает, и ничего не хочет, просто сидит и тупо тыкает соломинкой в бокал с коктейлем, и он кажется мне в тот момент единственным островком нормальности среди всего этого угарного бреда. Я смотрю, как Филипп в шутку пытается задушить своим роскошным боа хихикающую девицу, пока вторая расстегивает ему рубашку своими пятисантиметровыми ногтями, то есть расстегивает она, конечно, пальцами, а не ногтями, но мне вдруг становится страшно интересно: как она справится с задачей при таких ногтях и как она вообще с ними живет, да еще ухитряется ублажать мужчин. Неужели не мешают?

И мне делается ужасно смешно, и я смеюсь, и Филипп смеется, нам весело, а у Прохора лицо белое, как у Арлекина, или только оно так кажется из-за этого чертова стробоскопа. И Филипп манит его пальцем, с хитрым и заговорщицким лицом, Прохор нехотя подходит, и тут Филипп, высвободив руку от девицы, дергает его на себя и заставляет сесть ему на колени, положив руку ему на задницу, притягивает к себе, а Прохор не отталкивает его, а наоборот, ёрзает на ширинке, лижет его губы, обняв Филиппа за шею.

И я как-то заставляю себя встать, придерживаю диван, чтобы он не упал, или чтобы я не упал. Я уже не особо понимаю - и дохожу до дивана напротив, нагибаюсь к Филиппу и бормочу, отчаянно путая слова, что нам надо пойти искупаться, и снова мы с Филиппом смеемся, как старые добрые друзья, ему смешно, мне смешно, и я, наконец, дергаю его за руку на себя, чуть не падаю и тащу к выходу. Хотя, возможно, это он меня тащит, я как-то не очень помню...

Мы оказались в VIP-комнате клуба.

Филипп присел на чёрный бархатный диван.

- Не бойся. Присаживайся.

И я невольно подчиняюсь, опускаясь на самый угол дивана, лихорадочно соображая.

Вот он, заученный процесс соблазнения. Меня в этот раз.

Легкие, невесомые поцелуи, как дуновение ветерка.

- Не надо... пожалуйста...

- Тсс... Тихо. Молчи, - Филипп прикладывает палец к моим губам и хищно улыбается.

Самец, почуявший свою жертву.

Сажает к нему на ноги, расстегивая рубашку. Гладит, дотрагиваясь до груди, живота. Ведет рукой вдоль спины, отсчитывая каждый позвонок, сжимает ягодицы, прижимая к паху. Мой не сдержавшийся хриплый стон как сигнал к действию.

Откровенные возбуждающие ласки. Языком вдоль шеи, вниз, кусая твердые соски.

Я уже не контролирую себя, выгибаюсь, трусь об него всем телом. Филипп со стоном запрокидывает голову, беспомощно закусывая губы и жарко дыша мне в лицо.

Моя рубашка аккуратно снимается и летит на пол. Он тщательно облизывает мои пальцы, покусывая подушечки, и ведет ими вдоль пояса одежды, оставляя влажные дорожки, дует на них, вызывая легкую дрожь.

Разум постоянно твердит, что пора прекращать, нужно уходить, но тело требует совсем другого. Жадно впиваюсь глазами в невероятно возбуждающую картину. Филипп, раскинувшись на диван, уже сочащийся от желания. Мечущаяся голова, прилипшие ко лбу прядки волос и проступившие капельки пота на гладкой коже. Горящий блуждающий взгляд из-под опущенных ресниц.

Зовет, развратно выгибаясь. Меня бросает в жар от закипающей крови. Стараюсь дышать глубоко, уже почти ничего не соображая. И охватившее возбуждение, заставляющее расстегнуть ставшими узкими джинсы. Просто чуть-чуть. Путаюсь в собственных мыслях, и только одно настойчивое непереносимое желание отдаться королю. И плевать на всех.

Он проводит рукой по моей ноющей плоти, слегка сжимая. Я со стоном, двигаюсь навстречу. Такой мягкий, податливый, открытый. Филипп проводит ладонью по моим бедрам, заставляя раздвинуть ноги шире. И я с готовностью подчиняюсь, глазами умоляя продолжить ласки. Раскрываюсь, послушно отдаюсь, лишь бы взял, отымел. Как последнюю блядь.

Пытаюсь избавиться от мешающих джинсов. Он лишь томно улыбается, облизывая губы, зовет к себе глазами. Он ждет, зовет, соблазняя. Бьющаяся жилка на виске, и сжимающиеся кулаки, хватая воздух. И трудно дышать от охватившего огня. Он кусает губы, гладит себя, издевательски медленно, по груди, вниз, по животу, дотрагиваясь до паха и чуть подаваясь вперед, выгибаясь. Следя туманным взглядом из-под влажных ресниц.

Нервно сглатываю, в изнеможении падая на спину. Сползаю с дивана вместе с Филиппом. Падаем, и король накрывает меня своим жарким телом. В отчаянии цепляюсь за ковер, останавливая его. Пересиливая себя.

Пусть внутри все переворачивается и уже трясет от перевозбуждения. Он проводит рукой по бедрам, сгибая мои ноги в коленях, сжимая жаркую плоть, собирая влагу. Вниз, между ягодиц, по линии к горячей ребристой точке. Круговыми движениями вводя один палец, добавляя второй... вырывающийся стон... Ласкает меня изнутри, двигаясь в такт. Извиваюсь под опытными ласками... Захлебываюсь воздухом, переворачиваюсь на колени, закрывая глаза. Тяжелое прерывистое дыхание, колотящееся в горле сердце. Самая настоящая ломка, изо всех сил борешься с собой, пытаясь справиться с возбуждением самостоятельно.

Хриплый зовущий полувздох-полустон: "Филипп" окончательно сносит ему крышу.

Срывает с себя остатки одежды и с остервенением бросается на меня. Грубый жадный поцелуй, лихорадочные движения рук по телу, и я, не в силах больше противиться, выгибаюсь приподнимаясь. Сдерживается, аккуратно входит в меня, осторожно, чтобы не причинить боль. Стон, один на двоих. Я не чувствую боли. Филипп двигается толчками внутри меня. Огненными волнами по всему телу. Я отдаюсь ему с какой-то отчаянной нежностью, открываясь до предела, насаживаясь сильнее. В плотном тумане наслаждения, прижимаясь ближе.

Рывками, еще глубже, ускоряя темп. Путающиеся хриплые стоны. Пальцы, скользящие по гладкой коже, впиваясь ногтями. Влажный взгляд, окутывающий разум. Погружаясь в ватную истому. На качелях, с ухающим сердцем, с каждым толчком все приближаясь к самому краю. Обжигаясь его дыханием... переплетаясь пальцами в волосах... цепляясь... рядом с пропастью... сильнее... одно движение... захлестывающая волна... и он изливается внутрь, обессилено падая на меня. Сладкий стон и я, выгибаясь, тону в волнах накрывшего оргазма... И мягкая слабость, останавливает время, заглушая звуки. Шумом в голове. И нахлынувшая нежность. Он подминает меня под себя, обнимает, целуя закрытые веки, касаясь губ, вдыхая жар разгоряченного тела:

- И только попробуй завтра мне сказать, что ничего не помнишь, Дима.

* все имена вымышлены, совпадения случайны