История одного влечения. Тематика: Гей истории

Он внимательно смотрит, очень пристально, с затаённым интересом. Смотрел тогда, на дне Святого Валентина, когда я лихо выплясывал с одной из красивейших девчонок технаря, так же? как сейчас, в фойе, полурассеянно улыбаясь. Отводит взгляд моментально, сникает. Зря. Свинцово-голубые глаза, этакие леденящие северные озёра. Неправильное, и почему-то безумно влекущее, красивое лицо. Светлые, почти белые волосы. Широкие плечи, пропорциональная фигура. Повыше меня. Но разве что на чуть-чуть.

Улыбаюсь во всю ширь улыбочки в тридцать два зуба.

Он делает вид, что смутился, даже опешил. Оглядывается, как бы кто не заметил. Ну можно подумать, какие мы скромные. Пожимаю плечами в ответ на свои мысли.

Звонит звонок, мы идём на пары.

Посреди пары отпрашиваюсь в туалет, иду, естественно, курить любимый "Кент". Спускаюсь в туалет, присаживаюсь на холодный выложенный кафелем постамент, достаю сигарету, щелкаю. Не горит. Снова щелчок и снова осечка. Чёрт! Он выходит из ближайшей кабинки (и как я его только не увидел), минутная заминка. Я отвожу глаза первым, снова щелкаю зажигалкой, грязно ругаюсь, когда она и не думает вспыхивать.

Он протягивает свою с мелко дрожащим от гуляющего в туалете ветра (окна были разбиты ещё до момента моего явления на этот свет) пламенем, я закуриваю, он прикуривает тоже, садится рядом. Я чувствую, что изнутри он дрожит намного сильнее, чем недавно трепетавшее от холодного воздуха пламя зажигалки. Мы молчим. Он не выдерживает первым.

- Ты...

- Ты тоже, я знаю, - я довольно грубо его прерываю, но всё-таки по моему довольно удачно даю понять, что прекрасно понимаю, что он хочет мне сказать, - У тебя хата свободной бывает? А то у меня занята всегда...

Он явно пребывает в лёгком шоке - да уж, выходя в туалет, вряд ли он мог подумать о чём то подобном. А быть может, парень романтик, а я самым паршивым образом разбиваю его веру в светлое и доброе.

- Бывает... зззавввтра б-б-будет... в шесть, - он нервно обводит языком пересохшие губы, - Я должен тебя ждать?

Я непроизвольно усмехаюсь, но стараюсь выдать за улыбку. "Да кому ты чего должен..." Но вслух этого, конечно же, не говорю, а выдаю:

- Может, всё-таки адрес скажешь?

Он не выдерживает, улыбается, говорит адрес. Ошеломление на его лице поочерёдно меняется местами с каким то безумным восторгом. Выходим вместе, но идем в разных направлениях. Я слегка улыбаюсь, на развилке он горячо пожимает мне руку, одаряет своей пылкой улыбкой и уносится дальше по коридору.

Ну надо же, как всё просто. Поколение "Пепси" выбирает раскрепощённость нравов.

Дожидаюсь следующего вечера, меня слегка колотит очень знакомая легкая дрожь, сопровождающая выброс тестостерона в кровь.

Нахожу его дом, он довольно уютен и ухожен, звоню в дверь.

Он вышел довольно грациозно, в кипельно белой футболке с надписью "Calypso", светло-голубых джинсах, слышался неуловимый аромат хорошего, дорогого одеколона.

- Заходи...

Мне показалось, что я ощущаю дрожь его голоса на каком-то физическом уровне.

Я зашёл, легко провёл кончиками пальцев по его плечу, он обернулся, и с томным, хриплым вздохом набросился на меня, засосал мои губы, начал покрывать страстными, беспорядочными поцелуями моё лицо и шею. Я выгнулся, обхватил его голову руками, сильнее прижал к своему телу, стал очень нежно и осторожно перебирать его мягкие, будто шелковые волосы. Я без жадности, но чувственно отвечал на его ласки, немного спустя стянул с него майку, прижался к его горячему, пышущему жаром телу, слегка поводил языком вдоль его напрягшихся сосков, чем вызвал ряд его громких стонов. Я медленно и аккуратно проводил языком вдоль тонкой полоски волос у него на животе, слегка касаясь рукой вздувшегося бугра у него в джинсах. Он стащил майку и с меня, и мне показалось, что сейчас его член порвёт плотную ткань джинсов и во что бы то ни стало вырвется на волю. Я осторожно освободил его красавца из плена джинсов. Он оказался аккуратным, ровным, с пульсирующей красной головкой и налившимися венами, довольно сильно приподнятый, и... даже не твердый. А абсолютно каменный! Меня это необычайно возбудило, хотя казалось, что дальше уже просто некуда. Но я не стремился сделать его, несомненно, первый раз, таким скоротечным.

Я начал плавно водить языком вдоль его головки, то касаясь её всего кончиком, то всей поверхностью языка, отводить крайнюю плоть, насаживаясь на его член максимально глубоко своим ртом, обратно, снова проводил языком по головке, обхватывал её губами, слегка сжимал... Он разразился чередой страстных, каких-то даже диковатых стонов, но не прошло и пары минут, как он откинул голову назад, его мышцы напряглись, он слегка замер, и тут его член стал бурными потоками выстреливать мне на грудь, лицо и шею порции горячей, остро пахнущей спермы... Он тяжело задышал, лицо сильно покраснело, он слегка приподнял меня за плечи и страстно поцеловал, очень долго не отпуская.

Наконец, он опускается на колени сам, сдергивает с меня штаны, и мой истекающий смазкой пенис оказывается в его влажном рту, он начинает старательно водить ртом по моему стволу, по моему телу разлились волны знакомой щекотки и совершенно непередаваемого блаженства. Несколько минут бешеного ритма, моих сумасшедших всхрипов, я обхватил его голову руками и стал насаживать его рот поглубже на свой член. Какие то пять минут удовольствия, и на меня, как всегда для меня неожидаемо, навалился КАЙФ, непроизвольно напрягся до каменных кубиков пресс, и я выстрелил спермой прямо ему в рот... Его кадык судорожно задергался, он проглотил всё до последней капли, снова потянулся ко мне губами, и мы слились в едином мощном порыве взаимного влечения...

- Ты хочешь, чтобы я вошел в тебя? - спрашиваю, по прежнему тяжело дыша.

- Да...

Я вытащил из кармана валявшихся прямо на полу в прихожей джинсов смазку, смазываю свой снова по-боевому стоящий член, осторожно присел на ковёр, взял его за руку и потянул к себе... Я снова поцеловал его, почувствовал, как гулко бьётся его сердце, какими точными, короткими и мощными ударами оно отмеряет его страх и одновременно безудержное желание... Я еще обильнее смазал головку и его горячую, плотно сжатую дырочку и стал осторожно, миллиметр за миллиметром, стараясь избавить его от боли, насаживать его на свой кол, пока не почувствовал, как его упругий зад коснулся моей мошонки. Он стиснул зубы, сплёл свои руки вокруг моей шеи, вжался своей грудью плотнее к моей и стал сначала не спеша, затем все быстрее "скакать" на мне, постанывая как от боли, так потом и от разливающегося по телу наслаждения... Наша безумная скачка длилась довольно долго, и мне очень бы хотелось, чтобы она длилась вечно - было необычайно приятно держать его за крепкий торс, чувствовать силу его рук и знать, что он чувствует и мою силу...

Наконец, настал и апогей нашего слияния, вознёсший меня на взорвавшиеся тысячами сверкнувших звёзд высоты блаженства... Я очнулся, и поймал себя на том, что спокойно, нежно перебираю его волосы, и чувствуя, как его руки гладят мою спину. Мы дарили друг другу свое тепло, ласки поцелуев и тихие, ничего не значащие слова, потом вместе, стоя на крохотном балкончике его частного домика, курили долгими глубокими затяжками, и каждый слышал свою музыку...

Mike Foyle - "Pandora", Blackmores Night - "Shadow of the Moon". Я слушал музыку ветра, осязал тепло его дыхания и чувствовал аромат приближающегося дождя...