Особенности сельской клизмотерапии (глава 1)

Часть 1

Подкатегории: врачи, больница

В восьмидесятые годы я работал врачом в одной отдалённой сибирской деревне, километрах в семидесяти от города. Не знаю, как сейчас, но тогда сельские врачи получали отсрочку от армии, достаточно было проработать до двадцати семи лет - и никаких проблем! Поначалу ехать туда мне не очень хотелось. Но потом я прикинул и решил, что ничего особо страшного в этом нет. А что? Природа, свежий воздух, здоровое питание. А при желании - час езды на машине, и ты уже в городе, развлекаешься с друзьями.

В город я первое время мотался довольно часто - чуть ли не каждый день после работы, но вскоре выяснилось, что в деревне тоже можно найти симпатичных парней, и мне удалось сэкономить на бензине.

Однажды утром я сидел в своём кабинете, в старой облупившейся избе с гордой вывеской "ПОЛИКЛИНИКА" (не смейтесь, писал её не я!). Из окна открывался прекрасный вид на просёлочную дорогу и дальше - на речку, за которой переливалась зелёными волнами на ветру дубовая роща. Я уже развёл себе в стакане немного медицинского спирта и приготовил на закуску принесённый из дома бутерброд с салом и помидором, как вдруг...

- Антон Андреич!

Я посмотрел в окно и не сразу разглядел за кустами Витальку - симпатичного чернявого восемнадцатилетнего паренька, нашего сельского почтальона.

- Антон Андреич!

- Чего?

- Вас там в молодёжную бригаду зовут, они на поле!

- Чё ты орёшь-то из кустов? Сюда подойди поближе!

Виталик бегал от меня уже недели две: случайно увидев меня на улице, сворачивал за угол и старался без нужды не проезжать мимо поликлиники на своём велосипеде.

Хотя начиналось у нас всё нормально. Я вызвал его на медосмотр - якобы я был обязан регулярно осматривать всех деревенских призывников по указанию областного начальства. Естественно, при осмотре я сделал вид, что обнаружил у него проблемы со здоровьем и назначил парнишке клизмы. Делал промывания, конечно же, я сам. Во время процедур Виталька сильно смущался, и я, жалея его, старался отвлекать паренька разговорами, в том числе и расспросами о его, Виталькиной, жизни. Выяснилось, что парень давно уже мечтает пересесть со своего старенького велосипеда на мотоцикл или хотя бы на мопед, но даже на мопед ему не хватает денег. Я поинтересовался, сколько надо. Виталик ответил. Получалось, что с учётом расходов на пропитание, на мопед он смог бы накопить минимум через два года.

И тогда я - не сразу и осторожно, конечно, - предложил ему заработать в городе. Взяв с него для начала обещание никому не рассказывать о нашем разговоре, я намекнул, что у меня есть один знакомый мужик, который очень любит развлекаться с такими, как он, Виталик, восемнадцатилетними парнями. Но мужик этот не любит неприятных неожиданностей, и поэтому перед тем, как их знакомить, я должен самолично обучить Виталю всем необходимым навыкам. Делать это я буду, сказал я, конечно же не ради собственного удовольствия, потому что сам я - не гомосексуалист. Но зарабатываю я тоже мало, и лишние деньги мне никогда не помешают.

Виталька жутко перепугался, хотел даже убежать. Я чуть ли не силой удержал его и объяснил, что если он расскажет об этом хоть кому-то - хуже будет прежде всего ему самому. Ведь вся деревня знает, что он уже несколько раз ходил на приём к "странному" доктору. И Виталик, вроде, не проболтался.

- Подходи-подходи, не бойся.

- Я и не боюсь! - округлив глаза, грубым деланным басом проговорил парнишка и вкатил велосипед во двор поликлиники. - Просто вас вызывают там. Председатель.

- Да подождут они. Ты скажи мне, что ты бегаешь-то от меня?

- Я не бегаю! - постаравшись сделать голос ещё грубее, промычал молоденький невысокий худясик.

Я улыбнулся. Смешные они, эти юноши! Чем мельче выглядят, тем больше стараются басить и косить под взрослых дяденек.

- Да бегаешь, не отнекивайся. Чё ты боишься-то? Я ж сказал, ну, насчёт этого. Никто не заставляет тебя, это дело добровольное.

- Да я и не боюсь вообще!

- Не боишься? И чё, надумал уже? Согласен?

- Не, я не согласен, - промычал Виталик.

Но сказал он это как-то тихо, опустив голову, не совсем уверенно. Я подумал, что паренёк, возможно, сомневается.

- Ну ладно, заходи на процедуру тогда, а то ты две уже пропустил! Начальство узнает - голову с меня снимет.

- Не, я не хочу на процедуру.

- Что значит - не хочу? Я ж тебе говорил, что это обязанность твоя, ты ж призывник, блин! Это бабка там какая-нибудь старая может в "хочу-не хочу" играть.

- А я в армию не пойду! - гордо заявил Виталик.

- Это почему ещё?

- А я узнал недавно, я... как это называется-то... а, единственный кормилец в семье, кажется, во. У меня мать только, а она пенсионерка уже!

- Ну и что? - нашёлся я. - Сегодня единственный, а завтра выйдет она за молодого - не единственный будешь. С учёта никто ж тебя не снимал! Так что заходи давай, сам себя задерживаешь.

- Ну вас в бригаду вызывают!

- Да подождут, я сказал, мы недолго. Заходи!

Виталька положил велосипед на землю и понуро побрёл к крыльцу. Тело у паренька было изящное, свежее, почти подростковое. На фоне загорелой кожи белела круглая пушистая потная попа, она выглядела немного непропорционально - пухло, но в меру. Я положил юношу на живот, подсунув ему под лобок специальную резиновую подушку.

- Ну что, больной, приступим?

- Я не больной, - обиженно засопел Виталик.

- Как не больной? Кто из нас врач-то, кому лучше знать?

Смазав палец вазелином, я зарылся им в поросшую курчавыми волосками дырочку. Парниша вздрогнул, заёрзал по подушке и шмыгнул носом.

- Нет, зря ты всё-таки! Ты б мужику тому понравился, он бы тебе сразу "Яву" купил!

- Антон Андреич!

- Ну ладно, ладно. Лежи спокойно.

Налив полную грелку мыльной воды, я подсоединил к шлангу длинный, утолщённый на конце пластиковый наконечник.

- Антон Андреич, не надо этим! - заныл парнишка. - Больно!

- Да ну чё там больно, не ври. Я аккуратно сделаю.

Я стал осторожно, как бы потрахивая дырочку смазанным наконечником, вводить его глубоко внутрь.

- Ай! Я ж говорил! Антон Андреич, больно!

- Ну, как больно? Прям как зуб сверлят когда? Или как?

- Не, ну не так, конечно.

- А как?

Виталька задумался:

- Ну, как когда... Я не знаю... Как когда комар кусает, может.

- Нууу, трагедия какая! - рассмеялся я. - Это нормально. Лежи, не бзди.

Открыв кран на шланге, я похлопал паренька по попке и подошёл к столу, выпил всё-таки немного спирта и закусил бутербродом. Эх, хорошо!

- А чё там на поле-то случилось?

- Да я не знаю, меня председатель встретил, - парнишка говорил, кряхтя и посапывая, с перерывами, - говорит, давай доктора на поле... Ай! Короче...

- Ну, не убило там никого, не покалечило?

- Нет, там заболели, говорят, просто.

- Все сразу, что ль?

- Нет.

- А чем?

- Не знаю. Ай! Антон Андреич, я не могу уже. Выньте, пожалуйста.

Я подошёл к Виталику. Грелка была пуста только на две трети.

- Ну не, Виталь, потерпи, - я присел рядом с ним, - там осталось ещё.

- Ну я не могу, правда! - парнишка судорожно сжал ягодицы и напряг спину.

- Ну, ладно, ладно, - я погладил своего юного пациента по попке, - я тебе краник перекрою на время, а потом продолжим.

Через пару минут я снова открыл кран и закачал в трепыхающееся молоденькое тело остатки клизмы.

- Теперь - лежать! А чтоб тебе не трудно было удерживать, я тебе сейчас...

- Не, не надо мне попу пальцем затыкать! - завозражал Виталик, вспомнив предыдущие разы.

Раньше он переносил это стойко, стиснув зубы. Но после нашего разговора про городского мужика, видимо, сильно задумался и застеснялся.

- Нет, я не пальцем тебе. У меня приспособление есть специальное, медицинское.

Про анальные пробки я в те времена только слышал. По слухам, бывали они разные - по цвету, форме и размерам - и продавались в специальных интим-магазинах, на Западе. Один мой приятель, впрочем, говорил, что такие пробки выпускает в чисто медицинских целях и наша советская промышленность, но я что-то не особенно в это верил, поэтому я сам разработал эскизы и заказал одному своему знакомому натуралу в городе изготовить несколько таких пробок. Знакомый работал на фабрике, которая производила резиновые игрушки. Я объяснил, что это для медицинских целей, упирал на то, что это сильно поможет больным, но цену он всё равно заломил такую!

Достав из ящика стола средних размеров пробку, я смазал её вазелином и осторожно ввёл в подрагивающую растопыренную попу.

- Ай! Антон Андреич, ещё больней так! Не надо! - заскулил Виталик, но я был непреклонен.

Через десять минут я отпустил вспотевшего от натуги парнишку в туалет и позволил ему одеться.

- Ну, поехали в твою бригаду теперь. Что у них болит-то, я ж должен знать примерно хоть? Что мне брать-то с собой?

- Да у них... это... животы, вроде.

- Животы? - я хищно улыбнулся. - А чё ж ты сразу не сказал-то?! А? Негодяй ты маленький!

Я шутя шлёпнул уже одевшегося Витальку по заду:

- Пошли, поехали скорей!

Часть 2

Сидя на багажнике Виталькиного велосипеда и нежно придерживая его за шевелящиеся в такт движениям ног ягодички, я думал: а почему он сразу не сказал мне о том, что у тех, на поле, болят животы? А что, если... Может, он побоялся, что я тут же сорвусь туда, забыв про него? Может, он всё-таки хотел, чтобы я сначала ему поставил клизму?

Виталька старательно шевелил задницей, и доехали мы минут за двадцать. Надо сказать, что к той самой молодёжной комсомольской бригаде я присматривался давно, потому что ребята там были по большей части симпатичные и молодые, от восемнадцати до двадцати пяти лет. Были там и комсомолки, но ими я интересовался меньше. На поле меня встретил сам председатель:

- Ну чё вы так долго-то?! - щедро осыпая нас матом, возмущённо заголосил он. - Часа два ждём вас уже, у меня работа стоит!

- Не знаю, - спокойно заметил я, - по моим часам минут сорок только прошло. У меня пациент был, не мог же я бросить его!

- Какой пациент?

- Этот, - я кивнул в сторону Витальки.

- А с ним-то что?

Я посмотрел на Виталю. Парнишка весь сжался от ужаса, и глаза его просили только об одном - "не надо рассказывать!".

- Ну, это медицинская тайна, я не могу рассказывать всем о чужих болезнях.

- Так, запомни, сынок! - председатель грубо похлопал меня по плечу своей тяжёлой ладонью.- От меня тайн никаких быть не может! Если работники болеют - это не только их личное дело, это дело государственное! А государство тут - это я!

Я ещё раз посмотрел на Виталика. Бедненький!

- Да насморк у него начинался. Прогревать пришлось долго, капли потом закапывать.

Виталя благодарно заулыбался.

Председатель у нас был мужик суровый, и многие его боялись. Нет, вроде, он не позволял себе рукоприкладства, но в этом и не было необходимости! Толстый, высокий, с вечно красной массивной физиономией, он внушал ужас одним только своим видом, а также громогласным рыком. Нередко председатель лишал колхозников премий за самые незначительные проступки, а иногда лишал их и зарплаты и даже дополнительно штрафовал. А когда некоторые пытались возражать ему и высказывали мнение, что это, мягко говоря, не совсем соответствует нормам социалистической законности, председатель заявлял:

- Законности захотели? Ну и езжайте в Москву жаловаться! А тут я - закон!

Но меня он почему-то прессовал не сильно - наверно, потому, что доктора всегда были в деревнях "на вес золота".

- Ну ладно! Полегли мои архаровцы, короче, видишь - вон сидят! - председатель показал в сторону сидевших у обочины грунтовки парней и девушек. - Лечи давай, поднимай на ноги!

Я подошёл к молодым людям. Виталька остался стоять, не слезая с велосипеда, видимо, подобострастно ожидая дальнейших распоряжений председателя.

- Ну что, ребят? Что случилось-то?

- Да вот, - ответил за всех комсорг бригады, симпатичный рыжий парень Никита, - вчера гуляли у Анохиных и чё-то не то съели, наверно, животы пучит.

- Выпили вы не то и не в меру! - гневно вставил председатель. - Меру знать надо!

Посмотрев на его красное лицо, я усмехнулся:

- Так, вы погодите, пожалуйста, Валерий Егорыч. Всё, скорая помощь приехала - мы сами разберёмся!

Не зная, что ответить, председатель молча уставился на комсомольцев. Я попросил заболевших ребят и девчонок встать и построиться в одну шеренгу. Велел парням задрать майки и оголить животы (некоторым, впрочем, делать этого не потребовалось - они были раздеты до пояса). Девушкам же я предлагать такое побоялся - огребёшь ещё потом вечером от их ухажёров! Пройдя вдоль шеренги, я ощупал всем животы, одновременно придерживая пациентов за талию, потом отошёл на несколько шагов назад и внимательно осмотрел всех больных на предмет сексуальной привлекательности.

- Так, вот этим вот, - я показал пальцем на не понравившихся мне ребят и девчонок, - пока угля активированного выпить можно, там не так серьёзно всё. А остальным - в кабинет ко мне, на промывание!

- Как в кабинет! - Егорыч даже растерялся. - Ты чё, доктор, рехнулся! У меня прополка тут - ты гляди вон, пятеро только остались, тяпками машут! Чё, везти их туда? А машину я тебе где возьму? У меня машины в работе все! А на своей мне самому ехать надо!

- Я не знаю, если не промыть сейчас - осложнения возможны. Тогда они вообще слягут все, не знаю, на сколько дней даже.

- А промыть это чё - клизму, что ли?

- Ну да.

Председатель посмотрел на часы:

- Так, короче говоря. Значит, так. Промывай прям здесь! Всех разом! И чтоб к обеду они летали у меня по полю, как электровеники! Понял?

- Дык, как же я это сделаю-то? - растерянно проговорил я.

- Не, Валерий Егорыч, не надо! - испуганно залепетали комсомольцы и особенно комсомолки.

- Вы ещё мне препираться будете тут! - Егорыч побагровел от злости ещё больше.- Делать будете, что врач говорит, а то зарплаты лишу! Короче, партия сказала - надо, комсомол ответил - есть! А кто пикнет ещё хоть слово - премии не увидит! Всем понятно?

Ребята затихли, обречённо опустив глаза в землю. Ещё не совсем представляя себе, как же, собственно, я смогу управиться со всеми до обеда, я тем не менее заметно возбудился, но возбуждение моё надёжно скрывал свободный белый халат, так что волноваться было не о чем. Взгляд мой упал на стоявший неподалёку от нас и перекрывавший дорогу в лес деревянный шлагбаум. Вообще-то говоря, шлагбаумом это было назвать трудно: сооружение представляло собой два врытых в землю толстых бревна, с положенным на них третьим длинным бревном сверху. Я присмотрелся. Видимо, установившие эту конструкцию люди работали без энтузиазма: ямы, в которые зарывали брёвна, были засыпаны не до конца.

- Валерий Егорыч, я Витальку себе в помощники возьму, ладно? - спросил я.

- Да бери кого угодно, только чтоб к обеду всех!

- Мне ведро и шланг ещё понадобятся.

- Шланг? Ну, у меня шланга этого... - председатель сделал рукой жест, который, наверно, можно было расценить как "завались!", но тут же осёкся (видимо, шланг был ворованный). - Короче, ты, почтальон, сгоняй домой ко мне, возьми там, жене скажи - я сказал. А сколько надо-то?

- Ну, метров двадцать, на всякий случай. Да, и вёдра - два лучше и не грязные чтоб. И это... шланг порезать придётся. Нож нужен.

- Да режь ты чё хочешь! Почтальон, всё слыхал? Ну и чё стоишь тогда? Мухой! Быстро!

Проводив взглядом удаляющегося на велосипеде Виталика, председатель пригрозил ребятам:

- Узнаю, что не промылся кто... ну вы меня знаете, да?

С этими словами он уселся в свой председательский "бобик" и куда-то уехал. Некоторые ребята и девушки сразу же начали просить меня, чтобы я не ставил им клизму, а только соврал председателю, что якобы сделал это. Но на мою сторону неожиданно встал комсорг Никита:

- Не, ребят, так не получится! Если кто откажется - я сам Егорычу расскажу!

"Вот это настоящая комсомольская сознательность!" - подумал я, улыбнувшись. И, пригласив для начала к шлагбауму парней, попросил их сорвать с одной из опор и отвести в сторону горизонтальное бревно. У нас получилось отличное место для массового клизмирования - неглубокая ямка, торчащее из неё вертикально толстое бревно, и разбросанная вокруг земля. Вскоре подоспел Виталька со всем необходимым. Я велел ему набрать в вёдра воды из речки и поставить одно ведро на бревно.

- Так, пацаны. Раздевайтесь догола, наверно, чтоб одежду не перепачкать. Девчонкам нас не видно оттуда.

Парни разделись, как будто перед предстоящей жестокой поркой.

- И вокруг бревна задом к нему встаньте - задом, да. И - на локти и колени теперь. Попы свесьте над ямой.

- Чё? Не, я не буду раком, - заупрямился один из комсомольцев, высокий красивый 24-летний Пашка. Никита и я начали объяснять ему, что в такую позу встанут все и поза эта чисто медицинская, так что стесняться нечего, но Паша не сдавался и твёрдо заявил, что так он становиться не будет. Тогда я предложил ему лечь немного поодаль на спину.

- Ну, это куда ещё ни шло! - нехотя согласился парень.

Я нарезал шланг кусками и велел Витальке опускать каждый из них поочерёдно в ведро, чтобы они заполнились водой, а потом подавать мне в руки.

- Ну, раз ты комсорг, с тебя первого мы и начнём, - усмехнулся я и приблизил зажатый пальцем обрезок шланга к оттопыренной пухлой попе Никитоса, - щас, дырку тебе смажем только.

Почувствовав прикосновение моих пальцев, Никита вздрогнул и издал какой-то непонятный утробный звук - видимо, смазывание оказалось для него полной неожиданностью. Я прижал конец шланга к его вкусно пахнущей дырочке и резко продвинул его внутрь.

- Ааа! - комсорг подался всем телом вперёд, выгнул спину, но я вернул его на место, потянув за яйца:

- Тихо, Никит, тихо. Стой ровно. Ща я немножко продвину ещё.

Покряхтев немного, Никита стиснул зубы и прерывисто задышал.

- Во, правильно, поглубже дыши. Животом. Тогда вода лучше поступать будет.

Следующим был длинноволосый щупленький девятнадцатилетний Гоша. Попка у него оказалась маленькой, худенькой, и это внесло в нашу процедуру приятное разнообразие, так как у всех остальных парней пердильники были как на подбор - здоровые, круглые и упругие. Гошик изо всех сил старался не стонать, но, когда я задвинул ему шланг сантиметров на пятнадцать и нажал ещё, парнишка не выдержал и тихонько заскулил.

Часть 3 (последняя)

- Слышь! А мне жопу не надо смазывать, - заявил самый здоровый из парней, голубоглазый кучерявый Витя.

- Ага, и мне тоже! - подхватил один из братьев Анохиных, восемнадцатилетний Тимка.

Раньше я обычно не слушал таких возражений и всегда уговаривал парней смазать попку (или просто делал это, не спрашивая разрешения). Но тут мне в голову пришла идея: а зачем обязательно смазывать? Если пациент не желает - не надо! Так будет даже ещё интересней. Но я честно предупредил:

- Больно будет тогда!

- Да ничё, переживу! - презрительно усмехнулся Виктор.

- Ну как хочешь.

Я прицелился и с силой - но всё же осторожно, чтобы не нанести парню травму - вогнал шланг в здоровенный зад Витюхи.

- Ааа, блядь! - глупый здоровяк даже немного приподнялся, оторвав от земли правую руку, и замер на секунду, как охотничья собака в стойке. - Доктор, ты чё! ААА!

- Я ж говорил тебе.

- Не, меня тогда смажьте, пожалуйста, - испуганно затараторил Тимка.

- И меня тоже, - повторил за ним его брат Женя.

Я довольно улыбнулся. Член мой под халатом стоял торчком. Вмазав шлангом братьям Анохиным, я попросил Витальку долить в ведро воды и принести из реки ещё, а когда он вернулся, выбрал шланг подлиннее и направился с ним к лежавшему на спине Паше.

- Так, ноги раздвинь.

- Чё я, баба - ноги раздвигать? - недовольно фыркнул парень.

- А я чё - шахтёр? Мне подкоп под твою задницу делать? Как я до дырки-то доберусь до твоей?

- Слыш, Павлух, ты опять! - прокряхтел из-под клизмы комсорг. - Чё, мы упрашивать тебя должны все?

- Ну ладно, - Павел нехотя раздвинул ноги.

Я присел рядом:

- Так, теперь согни их чуть-чуть. Воо... И не напрягайся, дыши глубоко.

Пока я смазывал Пашке его мохнатую задницу, он старался делать вид, что его это нисколько не беспокоит - демонстративно, как бы скучая, пожёвывал травинку и даже попытался насвистывать. Ему, видимо, казалось, что он ведёт себя по-мужски круто, но со стороны это выглядело настолько смешно, что я сам чуть не обосрался.

- А чё ты смеешься-то? - не понял Паша.

- Да так, анекдот вспомнил.

- А... А то смотри... Эээ! Бля, ты чё делаешь-то!

Засунув шланг глубоко в попу Павлику, я приказал ему ни в коем случае не вставать и вообще не двигаться без моего разрешения, в противном случае я пообещал рассказать председателю, что он от процедуры отлынивал. Парень насупился.

- Так, теперь вы только остались? - обратился я к двум похожим друг на друга белобрысым красавчикам, которые всегда ходили вместе (поначалу я их принимал за братьев).

- Да, только вы поосторожней нас, ладно?

- Постараюсь. Но не обещаю, конечно.

Я посмотрел на Витальку и заметил, что он немного возбудился - это было отчётливо видно через тренировочные брюки. В ответ на мою улыбку паренёк смутился и отвёл глаза в сторону.

- Ай! Ааа! - закряхтели белобрысые, когда я, ради интереса, начал задвигать им шланги сразу с двух рук.

- Андрей... как вас там... Антон Андреич, больно!

Выбравшись из ямы, я осмотрелся. Вот это - то, что надо! Просто прелесть! Такое не могло мне даже и присниться в самом сладком сне! Восемь симпатичных, можно даже сказать, красивых деревенских комсомольцев, ударников коммунистического труда, раскорячились передо мной голенькие, в сексуальных позах, и тихонько постанывали от натуги! И не только от натуги - у одного из белобрысых и у комсорга Никитки уже возникла эрекция!

- Антон Андреич, я не могу, всё! - первым не выдержал Гошка.

Маленький животик паренька уже не мог сдерживать напор холодной воды из речки. Я пожалел малыша и вытянул шланг из его миниатюрной попки.

- Ааай! - тихо зашипел Гошик и выпустил в яму первую струю клизмы.

- Я тоже не могу!

- И я! И я! - послышалось со всех сторон.

- Погодите-погодите, не все ж сразу.

Я подошёл к братьям и, взявшись одновременно обеими руками за шланги, прикоснулся пальцами к их ягодицам:

- Ну что, вынимаем?

-Даа!

- А может, потерпим ещё?

- Не, ну Антон, ну чё ты! Ну вы чё!

- Ладно,- я одновременно вытащил шланги, и братья выстрелили струями прямо в столб, едва не перепачкав стоявшего там Витальку.

Матерясь, почтальончик вовремя отскочил в сторону.

- Слышь, ко мне подойди! - послышался сзади недовольный голос Пашки.

- Щас, погоди.

- Я не могу тоже. Я тебе серьёзно говорю!

- Погоди, говорю, - я оглянулся и увидел, что член у Павлухи стоит, и парень, краснея, прикрывает его руками. - Тебе рано ещё, я сам знаю когда. Лежи, а то Егорычу стукану.

С трудом скрывая довольную улыбку, я повернулся к ребятам и освободил от шлангов Витьку и белобрысых. Мощный с виду Витюха просрался на удивление скромно - подёргиваясь и негромко попёрдывая, он выплёвывал клизму маленькими порциями, прямо себе под ноги. Белобрысики же стреляли шумно и мощно, постанывая и прогибая свои красивые спинки.

- Ну, теперь ты давай, герой, - я подошёл к комсоргу.

- Слышь, доктор! Я тебе серьёзно говорю, ко мне подойди! - заорал Павел.

- Слушай, если ты не заткнёшься сейчас, я сам на тебя Егорычу стукану! - разозлился Никита и добавил, обращаясь ко мне. - Антон Андреич, давай!

Я вынул шланг из Никиткиной задницы, и парень начал выпускать из себя клизму с явным удовольствием. В ту же секунду послышался шум и недовольное кряхтенье слева. Я повернул голову и чуть не подавился от смеха. Павлуха, вырвав из себя шланг, сидел на жопе ровно и опорожнялся прямо под себя, раскорячив ноги! Ещё секунда - и он выстрелил из другого своего ствола! Глаза парня округлились, и он посмотрел на меня с таким выражением лица, как будто только что увидел инопланетянина! Многие ребята покатились со смеху, и Никита в том числе:

- Ну вот, выёбывался, выёбывался - и довыёбывался!

- Ага! Павлуха - он самый умный у нас, всех объебал!

Я ожидал, что Паша, возможно, начнёт громко возмущаться или даже полезет на меня драться, но парень, наоборот, как-то сник и больше уже не выделывался до самого конца процедуры.

Поручив Виталику присыпать ямку землёй и проклизмив всех парней по второму разу, я отправил их в поле и попросил позвать девчонок. Причём девушек я решил пригласить также и некрасивых, чтобы они просто стояли и наблюдали за нами. Объяснил я это тем, что мне нужны были свидетели:

- Чтоб не говорили потом, что я чужих девок лапал! Но это была не единственная причина: я получал удовольствие также и оттого, что три отобранные мною для клизмирования девушки особенно сильно комплексовали в присутствии своих подружек.

- Вообще-то надо бы, по-хорошему, доктору морду начистить! - донеслось до меня, когда я уже возвращался в деревню мимо работавших в поле парней.

- Да не, это ж Егорыч приказал, - возразил кто-то (кажется, это был Никита).

- Ну, хотя да... - согласились ребята.

Я направлялся в деревню, чтобы разрядиться, наконец, в попу своему юному другу - девятнадцатилетнему красавчику Алику, сыну моей квартирной хозяйки, которого я регулярно драл уже более полугода, но Алика дома не оказалось. Не пришёл он, и когда я закончил обедать. Я подождал его ещё немного, сидя на крыльце и покуривая, но пора уже было возвращаться на работу, и я побрёл к поликлинике по пыльной неасфальтированной улице. Зайдя в кабинет, я остановился в нерешительности - неужели мне придётся завершать такое изумительное приключение банальной мастурбацией? И вдруг...

- Антон Андреич! - кто-то хриплым шёпотом позвал меня через открытое окно со стороны улицы.

- Кто там?

- Антон Андреич! - снова донеслось откуда-то из кустов.

Я выглянул в окно, присмотрелся.

- Да кто это шепчет-то? Вы где там?

- Тут я, - кусты затряслись, и я увидел сидевшего в них Виталика!

- Ты чё там сидишь-то? - удивился я.

- Можно зайти?

- Да заходи, конечно, чё ты шепчешь-то?

Виталька осторожно выбрался из кустов и, боязливо озираясь, нырнул в дверь поликлиники. Через несколько секунд он уже стоял передо мной в моём кабинете и дышал так, как будто только что пробежал стометровку.

- Чего ты? Что с тобой? - я запустил пальцы в волосы парнишке и улыбнулся.

- Я... это... думал.

- О чём ты думал?

- Короче, согласен я... насчёт мопеда... давайте.

Лицо моё расплылось в широкой улыбке, и я, не торопясь, закрыл все двери и окна и потянул Виталика к кушетке...

С тех пор мы начали встречаться с ним регулярно. Разумеется, не забыл я и про Алика. Нередко мы развлекались вместе, втроём - в моём кабинете или на моей квартире в отсутствие хозяйки. А месяца через два к нам присоединился ещё и Гошка - тот самый длинноволосый худясик, которого я клизмировал вместе с другими ребятами тогда, на колхозном поле. Никаким городским мужикам я продавать Витальку, конечно же, не собирался, но мопед, причём далеко не самый позорный, я ему вскоре всё-таки подарил - на годовщину комсомольской организации.

***

Пояснения для молодых:

колхОз - типа коллективное фермерское хозяйство

председатель - генеральный директор колхоза и одновременно - мэр деревни

комсомОл - политическая организация, в которую заставляли вступать всех советских молодых людей, чтобы промывать им там мозги

комсОрг - комсомольский руководитель низшего звена; выбирался обычно из числа коллег, однокурсников, одноклассников

бригада - группа работников колхоза, а не то, что вы подумали...

страницы [1] [2] [3]