Уик-энд

Часть 1

(по мотивам зарубежной enema-прозы)

В 18 лет я был всё ещё девственником. Не знаю, почему - наверное, из-за своей дурацкой застенчивости. Все мои ровесники давно уже обзавелись подружками, по крайней мере, так они говорили. А я... Я стеснялся не только девушек, но даже парней в раздевалке - всегда старался прикрыться полотенцем, когда шёл в душ. Ребята смеялись надо мной, говорили, что у меня, наверное, маленький пенис. А я из-за этого комплексовал ещё больше, хотя на вид мой член был не меньше, чем у большинства парней.

Скорее всего, я вырос таким стеснительным из-за того, что последние шесть лет рос без отца. Нет, после развода папа не исчез из моей жизни. Иногда - правда, довольно редко - он забирал меня к себе на уик-энд. Поначалу - в свой новый дом, где он жил вместе со своей подругой. Но отношения у нас с ней как-то сразу не заладились, не то чтобы она меня возненавидела, скорее, просто невзлюбила. И тогда папа стал забирать меня на уик-энд в свой рыбацкий домик (так они договорились). Там мы отдыхали с ним только вдвоём, и нам почти никто не мешал.

Меня напрягала только одна проблема в этом домике - отсутствие туалета. И папа, и соседи-рыбаки ходили по нужде в соседний лесок. Я тоже бегал туда, но только чтобы пописать. А вот справлять большую нужду я стеснялся, приходилось долго ждать, пока лесок опустеет. Но однажды меня всё-таки застукал за этим делом один из наших соседей. Я готов был провалиться от стыда сквозь землю! И с тех пор я стал применять такую тактику: выпивал перед выездом на уик-энд таблетки от диареи, а по приезде домой - слабительное. Несколько раз у меня от этого болел живот, но я был готов потерпеть ради такого дела...

Вскоре после своего восемнадцатого дня рождения я также напился таблеток и отправился с папой на рыбалку. Другие ребята, конечно, встречались в это время с девушками. Другие, но только не я!

Ближе к обеду папин старенький джип выкатился, наконец, на берег лесного озера. Мы подъехали к своему домику и вышли из машины. Воздух был ещё прохладным, хотя солнце светило вовсю, и лето уже вступало в свои права. Мы занесли в дом еду и бутыли с водой, смахнули с мебели пыль и вышли на лужайку.

- Ну что, рыбачить будем, или надоело уже? - потягиваясь и щурясь на солнце, спросил меня папа.

- Да тут уже нет нормальной рыбы, неинтересно, - ответил я, - давай лучше сардельки пожарим.

Заметив, что у меня плохое настроение, отец похлопал меня по плечу:

- Да не расстраивайся ты, Майк. Найдёшь ты себе девушку.

Я чуть ни поперхнулся от неожиданности. О том, что у меня никогда не было девушки, я никогда отцу не рассказывал, да и вообще никому не говорил, откуда он знает?!

- Я тоже не сразу с девушками общаться научился, - разжигая огонь, продолжал как ни в чём ни бывало папа, - а потом всё наладилось, всё нормально стало.

И тут я подумал, что и без моих откровений всем и так всё было понятно. Восемнадцатилетний парень, который не тусит в выходные в городе, а отдыхает с отцом, - однозначно девственник. Какой ужас!

Ели мы молча. Я не знал, что и сказать-то, и только через несколько минут выдавил из себя вдруг возникший у меня вопрос:

- Пап, а тебе не надоело со мной?

- Да нет, ну что ты, Майк!

- Там жена у тебя, дочка.

Папа обнял меня за шею и притянул к себе:

- Нет, конечно, ты не можешь мне надоесть, дорогой, - и он вдруг нежно поцеловал меня в щёку, не коротко и формально, как обычно при встрече, а как-то, как мне показалось, по-особенному. - У меня голова уже болит от этих женщин, только с тобой и отдыхаю.

Я смущённо улыбнулся... Поев сарделек, мы как-то повеселели и, щурясь, уставились на сверкающую гладь озера.

- Искупаемся? - предложил папа.

- Да ну, холодно ещё.

- Давай, чего ты? - папа уверенно снял с себя футболку. - Раздевайся!

Оглядевшись вокруг, я разделся до плавок.

- Снимай плавки, нет же никого.

- Да ну...

- Ты что, меня стесняешься? - раздевшийся уже догола отец удивлённо приподнял бровь и улыбнулся.

- Давай-давай, - тут он неожиданно, как бы подбадривая, похлопал меня по попке. - Нет никого!

Сказав это, папа пошёл к воде. Находясь под впечатлением от неожиданных отцовских прикосновений, я машинально стянул плавки и, прикрываясь руками, вошёл по колено в воду. Папа тоже стоял по колено в воде, так как она была ещё холодная:

- Ну что, ныряем?

- Да страшновато как-то, - промямлил я.

- Давай-давай, ты первый, - улыбнулся отец и снова шлёпнул меня по уже голому заду.

Не знаю, почему, но именно этот его второй шлепок почему-то меня напугал, и я в ту же секунду нырнул с головой в озеро. Холодная вода приятно обожгла всё тело, и я, заработав ногами, поплыл не выныривая. Папа догнал меня и, обхватив за талию, слегка притопил, как бы играя. Я рванул вверх. Руки папы соскользнули, и его пальцы случайно коснулись моих половых органов.

- Пап, ну ты что! - вынырнув с растерянной улыбкой на лице, чуть ли не завопил я.

- Да я шучу, - отплёвываясь и улыбаясь, отец взъерошил рукой мои намокшие волосы, - поплыли на середину!

Вдоволь наплававшись и нанырявшись, мы вылезли, наконец, на берег.

- На, вытрись, - папа протянул мне полотенце, но я, увидев вдалеке рыбаков, тут же натянул плавки прямо на мокрое тело.

- Ты что, Майк? - отец снова удивлённо приподнял брови. - Слушай, ну нельзя же быть таким стеснительным. Ты же взрослый парень уже.

- Да ладно.

Я вытерся, не снимая плавок, и быстро оделся. Папа, похоже, пребывал в глубокой задумчивости. Когда мы вошли в дом, он предложил мне вытереться там, под плавками, но я сказал, что там давно уже всё высохло, и снова отказался раздеваться. В воздухе повисла неловкая пауза.

- Слушай, а чего ты стесняешься-то? - осторожно спросил меня папа, когда мы уже гуляли по лесу. - Писюн у тебя вроде нормальный, я видел. И попка...

Произнеся это последнее слово, он слегка смутился.

- Да я не знаю, так как-то.

Я схватился рукой за живот. Что-то рановато на этот раз, только приехали. Наверное, это вчерашние гамбургеры виноваты.

- Что, живот болит?

- Да, немножко.

Я подумал, что папа, наверное, всё-таки любит меня. Там, на берегу, он сразу догадался, из-за чего у меня испортилось настроение. А теперь, не успел я ещё этого и почувствовать, сразу определил, что у меня болит живот. Мне понравилась эта мысль, но живот болел всё сильнее.

- Слушай, ты мне сегодня не нравишься что-то, - остановив меня, отец задрал мою майку и пощупал мой живот. - Может, домой поедем?

- Не, у меня бывает такое.

- Бывает? И что, часто? А у врача был?

- Да ну, какой врач. Само скоро пройдёт.

- Само пройдёт? Нет, ну ты меня удивляешь. Майк, ты ж взрослый, восемнадцать лет уже! А ведёшь себя, как маленький. Так, - папа задумался, - в больницу, наверно, придётся ехать! Вдруг что-то серьёзное?

- Не, ты что! Не надо!

Представив, как врач - да ещё и, возможно, женщина - будет ощупывать меня и выяснять причину моего недомогания, я не на шутку перепугался. Мысли сумбурно закружились у меня в голове. А что, если там выяснят истинную причину моего состояния? И что я тогда скажу? Нет, уж лучше рассказать всё сейчас, здесь - папе. Я набрался смелости и изложил ему ситуацию.

- Нет, ну это ж глупость просто какая-то! - выслушав меня, отец облегчённо и одновременно как-то раздосадовано рассмеялся. - Что ж мне теперь делать-то с тобой, а?

Задумавшись, папа почесал себе затылок и простоял так, молча, несколько секунд.

- Так, пошли, - сказал он наконец.

- Куда?

- В дом.

Придерживая меня за локоть, папа уверенно провёл меня в дом, огляделся вокруг и, видимо, обнаружив то, что он искал, приказал мне:

- Раздевайся.

- Зачем? - удивился я.

- Узнаешь. Давай раздевайся. Или - в больницу!

Делать было нечего, и я дрожащими от волнения и смущения руками снова раздел себя до плавок.

- Плавки тоже снимай, - спокойно, но решительно, доставая с антресолей какой-то резиновый шланг, проговорил отец.

Я вынужден был подчиниться. Папа поставил на пол возле стенки большое пластиковое корыто и, подумав немного, постелил в него полотенце. Затем осмотрел шланг, отрезал от него ножом около двух метров и открыл стоявшую рядом на столе бутыль с водою.

- Ложись сюда, - он указал мне пальцем на корыто, - на полотенце, чтоб тебе помягче было.

Папа улыбнулся. Всё ещё не понимая, что происходит, я подошёл к корыту и неуверенно залез в него с ногами.

- Да нет, ты попой ляг, - как-то вкрадчиво, почти ласково сказал отец. - Тааак... А ноги свесь по бокам, на пол положи. Вот. Да не прикрывай ты пиписку свою, видел я её уже! Головой в стенку упрись и расслабься. Руками за края держись. Молодец. Не волнуйся, сейчас мы промоем тебя.

Часть 2 (последняя)

Папа взял со стола привезённую нами банку с арахисовым маслом, открыл её и зачерпнул двумя пальцами эту импровизированную смазку. Потом протянул ко мне другую руку и осторожно приподнял мои яички. Я вздрогнул всем телом, напряг живот и дёрнул ногами.

- Тихо, дорогой. Я яички тебе приподниму просто, чтобы не мешались, - с этими словами отец приблизил к моей попке смазанные маслом пальцы и осторожно погрузил их в ямку между ягодицами; я часто и прерывисто задышал.

Папа производил все эти манипуляции со мной аккуратно, неторопливо, но с явным интересом - как бы ощупывая глазами всё моё тело:

- Сейчас мы промоем тебя и всю дурь из тебя вымоем.

Закончив смазывать мой анус, отец засунул один конец шланга в бутыль, отсосал ртом воду и заткнул отверстие на свободном конце шланга пальцем:

- Сейчас, милый... Шланг, конечно, толстый немного, ты потерпи. Знал бы я - клизму бы взял нормальную.

Через секунду я почувствовал, что в моё тело вторгается что-то твёрдое и холодное. Моя дрожащая дырочка рефлекторно сжалась, и я с силой вцепился руками в края корыта.

- Не напрягайся, сынок. Потерпи немного, - папа уверенно надавил на шланг, и он, причинив мне ощутимую боль, скользнул внутрь моего тела.

Тут же в мою попу хлынула прохладная вода, и я, задыхаясь от смущения, густо покраснел и часто заморгал глазами. Отец продвинул шланг ещё глубже, так, что он упёрся там, внутри, в какую-то невидимую преграду, и положил свою руку мне на живот.

- Бутылка не очень высоко стоит, так что подольше подождать придётся, - папа погладил меня рукой по животу, - ты расслабься и, главное, дыши животиком поглубже.

Я почувствовал, как вода медленно, но уверенно заполняет мой кишечник. Вскоре живот сильно свело, и я понял, что содержимое моих внутренностей просится наружу.

- Пап, я в туалет хочу, - незнакомым мне от волнения голосом прохрипел я.

- Подожди, котёнок, рано ещё.

Я удивился. Папа нередко называл меня разными ласковыми словами, но котёнком... Это слово он употребил, обращаясь ко мне, впервые. И это, как ни странно, мне понравилось. Через несколько минут моё благодушие сменилось паникой - я сильно напрягался, постоянно просился в туалет и даже пытался привставать. Но отец уверенно придавил меня к стене и приказал: терпеть и не рыпаться.

Минут через 10-15 я уже почти непрерывно сотрясался всем телом и умолял папу отпустить меня. Но тут вдруг мне в голову пришла мысль - отпустить куда? Что я, побегу голый в лесок или на берег? Ведь одеться я явно не успею! Мои мысли неожиданно прервал голос отца:

- Ладно, всё. Опорожняйся, - с этими словами он вытянул из меня шланг, - под себя прямо. Давай!

Я хотел было возразить или хотя бы попросить отца выйти из домика, но моя попа мне уже не подчинялась и сразу выпустила в корыто мощную струю воды с калом. Я зажмурился от стыда и одновременно - от удовольствия, вызванного долгожданным облегчением. Потом моя задница выдала ещё одну струю, и ещё. И только тут я заметил, что мой пенис приподнялся и практически уже стоит, содрогаясь в такт сокращениям кишечника! Это был полный пипец! Я не знал, куда деваться от стыда. Заметив это, папа успокоил меня, сказав, что ничего плохого в этом нет, - он ещё и не такое видел.

Наконец, когда я полностью прокакался, отец вытащил меня из корыта, подтёр мою попу салфеткой и скомандовал:

- А теперь в озеро, быстро! Голышом. Пора избавляться уже от своей дурацкой стеснительности.

Ничего уже не соображая, я пулей вылетел из домика и рванул, даже не прикрывая руками торчащий член, к озеру.

А под вечер я - уже чистенький и не возбуждённый - сидел за столом в домике и пил с папой горячий кофе. В голове всё ещё царил сумбур - ведь это была моя первая в жизни клизма! Но я утешал себя мыслью о том, что это произошло хотя бы не в больничном кабинете, где, возможно, могли оказаться даже и медсёстры. Да и на берегу меня с возбуждённым пенисом вроде никто и не видел.

Живот уже не болел, за окнами сгущались сумерки. В камине весело потрескивали поленья. Отец что-то рассказывал мне, но я почти не слушал и отвечал невпопад, постоянно думая о сегодняшнем происшествии.

- Слушай, что-то ты горяченький какой-то! - потрогав мой лоб, вдруг неожиданно отметил папа. - Ты не заболел?

Я инстинктивно шмыгнул носом и сглотнул - да нет, в носу у меня не щипало и в горле не першило. Я сказал об этом отцу, но папа заметно обеспокоился моим состоянием и сказал, что сейчас он измерит мне температуру. Я не придал этому значения, думая, что он, как это обычно делала моя мама, засунет градусник мне в рот. Однако отец, достав термометр, предложил мне лечь на бок на кровать и оголить попку. Я удивился и снова засмущался, но сил на то, чтобы спорить с отцом, у меня уже не было. Присев рядом с моей выглядывающей из-под майки задницей, папа бережно раздвинул мне двумя пальцами ягодицы и не торопясь ввёл градусник в мою подрагивающую от волнения дырочку:

- Это уже совсем не больно, дорогой, не бойся. Минут пять подержим так, и всё.

Но я боялся, в первую очередь, не боли, а того, что начало происходить вскоре после введения в попу градусника, - мой член снова стал подниматься! Отец сделал вид, что не заметил этого, и только молча придерживал термометр, осторожно опираясь свободными пальцами о мою горячую трепещущую попу.

- Ну вот, так я и знал! - объявил он, достав через несколько минут термометр. - Температура у вас, молодой человек! Ну-ка, вставай давай, лечиться будем.

Быстро спрятав вскочивший пенис в спортивные брюки, я слез с кровати и в растерянности уставился на папу.

- Иди сюда, к столу. Сейчас мы с тобой выпивать будем. Ты же взрослый совсем уже.

Сев за стол, я выпил предложенные мне папой полстакана виски. Отец употребил гораздо больше, но, как мне показалось, совсем не опьянел. Я немного расслабился, включился, наконец, в разговор с отцом, и мы даже и не заметили, как за окнами совсем стемнело.

- Ну ладно, всё, наверное? Спать пора? - папа выключил верхний свет и взъерошил рукой мои волосы. - Нелегко тебе сегодня пришлось, да, Майк?

Я кивнул головой и улыбнулся.

- Ну, давай ложись тогда. Стели диванчик свой. Хотя нет, - отец остановился и по привычке опять почесал затылок, - холодно в доме, тебе не кажется? И дрова кончаются, а мы не привезли их с тобой. Ты давай, это... со мной ложись. Вдвоём теплее будет.

Как я оказался в кровати отца, я почти не помню. Наверное, спиртное с непривычки ударило мне в голову, и как-то незаметно для себя нырнул туда и очутился в папиных объятиях. Поначалу ничего такого между нами не происходило, мы просто лежали в темноте на левом боку, и папа приобнимал меня сзади. В какой-то момент мне даже показалось, что я засыпаю, но потом я услышал голос отца.

- Майк, - вдруг вкрадчиво выдохнул отец прямо мне в ухо.

- Что?

Вслед за этим последовала долгая, чуть не усыпившая меня опять пауза.

- Майк, - снова повторил через несколько минут отец, - ты спишь?

- Нет.

- А ты пьяный?

- Нет, - подумав немного, ответил я.

- Слушай, а почему у тебя с девушками не получается, как ты думаешь, а? - проведя ладонью по моей руке, спросил папа.

- Не знаю.

- Может, ты просто не представляешь, что с ними делать?

- Наверно.

Отец снова затих, но потом приобнял меня покрепче и продолжил:

- А что если... Нет, ты только не пугайся. Что если я покажу тебе это сейчас?

- Как это? - не понял я.

- Ну, я буду как бы парнем, а ты как бы девушкой, - отец ухмыльнулся, - я тебе пример покажу как бы. И ты научишься, и представлять себе уже будешь, что с ними делать.

После такого предложения надолго замолчал уже я.

- Ну как? Ты хочешь? Хочешь этого? Я вижу, вон и член у тебя стоит опять, - почти прошептал мне на ухо папа и потрогал меня за пенис. - Хочешь этого, милый, а? Ну скажи, не стесняйся.

Я помедлил немного, поелозил попой по кровати и ощутил, что прямо туда, откуда недавно выглядывал градусник, упирается... Да, сомнений не было - это был он. Папин член.

- Ну, ты хочешь этого? Котёнок! Давай, не томи уже, скажи мне, не стесняйся.

- Да, - тихо выдохнул я и положил свою руку на руку папе...

Через два дня, когда папа высаживал меня из машины возле моего дома, наши руки снова сплелись, и мы долго сидели так, глядя в глаза друг другу, но боясь поцеловаться на глазах у соседей. Папа сказал мне, что он с нетерпением будет ждать следующего уик-энда. А я ответил, что с нетерпением буду ждать теперь каждых выходных, и пообещал ему не принимать больше таблеток от диареи.

Несмотря на отсутствие медицинских показаний, в дальнейшем мы всё равно частенько промывали мне попу, и только после этого отец продолжал учить меня, как надо правильно обращаться с девушками. Кстати, вскоре я действительно нашёл себе подругу и расстался с девственностью уже во всех смыслах этого слова. Так папа помог мне превратиться из закомплексованного парня в привлекательного, уверенного в себе бисексуала. И я до сих пор благодарен ему за это.

страницы [1] [2]