Разговор с другом или Эротическая рассказ с другом

Часть 1

Мне было около сорока лет, когда мой близкий друг, с которым я познакомился на работе, случайно узнал обо мне то, что я всегда тщательно от всех скрывал, и, что самое страшное, у меня не было возможности всё отрицать.

В тот вечер мы небольшой компанией сидели в отдельном кабинете уютного загородного ресторана. Мой друг любил отмечать застольем знакомство с очередной любовницей, как бы официально представляя её друзьям. За столом сидели только мужчины и очередная избранница моего друга. Это она настояла, чтобы других женщин, кроме неё, не было. Она была парикмахером жены моего друга, он с ней познакомился, заехав однажды за женой в парикмахерскую, и ей не хотелось случайно встретить своих клиенток. Это была очень красивая, яркая женщина, она поочередно одаривала сидящих за столом мужиков загадочными взглядами, от которых каждый опускал руку под стол, чтобы поправить свой вмиг набухший член. Мой друг был уверен в нашей порядочности, знал наверняка, что никто не уведёт у него из под носа новую подружку. Содержать такую даму мог себе позволить из нашей компании только он, поэтому на празднике он спокойно занимался уничтожением всего, что только можно было съесть и выпить. Он всегда отличался отменным аппетитом и возможностью пить не пьянея. Всей компанией мы с трудом за ним поспевали, неспешно плотно нагружаясь дарами стола.

Тихо играла музыка, горел неяркий свет. Приятная обстановка и сервировка стола, обильные угощения - всё говорило о солидности заведения, где мы проводили время, вот только официант не вписывался в этот уют. Это был молодой парнишка, одетый не как официант, а в белый (наподобие спортивного) костюм, был на нем также и длинный фартук. Я подумал, что он, наверное, работает на кухне и подменяет отсутствующего официанта. Он неожиданно появлялся к кабинете, подходил к столу, улыбался, что-то спрашивал, передвигал закуски, непрерывно менял тарелки, пустые бутылки моментально заменял полными, в результате создавалось впечатление, что мы пришли именно к нему в гости. Я не отрывал от него глаз, и вдруг он на долгое время исчез. Меня охватило беспокойство, я уже надумал было пойти его разыскивать, и тут он появился с улыбкой во всё лицо. Он катил перед собой небольшой столик, на котором стояло блюдо с огромной рыбой.

Парень остановил коляску невдалеке от меня и стал собирать со стола тарелки, чтобы заменить их новыми для принесённой рыбы. Я вместе со стулом отодвинулся к стене, дав ему возможность подойти к столу поближе, он поблагодарил меня очаровательной улыбкой, от которой у меня засосало под ложечкой. Парень наклонился и стал собирать тарелки, а я начал смотреть на его попу. Она была в сантиметрах двадцати от моего лица. Маленькая попка, обтянутая белым, размером с две мои ладони, то и дело двигалась у меня перед глазами, то приближаясь, то чуть-чуть удаляясь. Глаза у меня затуманились, голова закружилась, я боялся, что вцеплюсь в неё зубами. Боясь потерять над собой контроль, я только положил на неё руку; и без того маленькая попка на мгновение сжалась, словно от испуга, но потом расслабилась, как бы доверившись мне, а я продолжал ласково гладить её рукой. Мне хотелось её ущипнуть, но не тут-то было - созревший плод не было возможности ухватить. Парень продолжал заниматься своими делами, а я своими.

Полумрак и фартук оказались моими верными друзьями. Я немного приспустил с него штаны и без труда добрался до самой дырочки, мне даже удалось, облизав палец, засунуть его туда. Потом я нашёл его писюлю и стал мять её и слегка подрачивать. Парень вздрагивал всем телом от моих неловких движений, но всему приходит конец. Он неожиданно выпрямился, пожелал всем приятного аппетита и вместе с коляской, пятясь задом, вышел из комнаты.

Есть не хотелось. Мне хотелось только как можно большим количеством разнообразной жидкости залить огонь, который пылал у меня в груди. Я знал, что продолжения не будет, не представлял возможности остаться в ресторане (это было исключено), но и успокоиться не мог. Я понял, что парень хочет меня и хочет давно, улыбался он именно мне, он видел, что весь вечер я смотрю только на него, но как договориться с ним? Во время этих размышлений парень зашел к нам и громко всех спросил, понравилась ли рыба, а потом уже меня:

- Тебе понравилось?

- Мне понравилось всё, кроме рыбы.

- Хорошо, пойду и скажу повару, что не все довольны тем, как он готовит, - всё это он говорил, продолжая улыбаться мне буквально всеми частичками своего лица.

- Я и сам могу это сказать, - я встал и, толкая парня в спину, стал поспешно выводить его из комнаты.

Ещё полностью не закрыв за собою дверь, я начал прижиматься к нему, обнимать и целовать его в затылок, а потом, уже в коридоре, развернул парня лицом к себе и впился в его губы. Он не сопротивлялся, а во всём вторил мне. На вид щупленький, парень оказался сгустком мышц и энергии; я и не подозревал, сколько сил таилось в его юном теле, он не отставал от меня ни в чём - ни в объятиях, ни в поцелуях. Неожиданно он схватил меня за руку и потащил куда-то вниз по ступенькам. Это был склад, в глубине помещения горела маленькая лампочка. Парень быстро разделся, снял пиджак и я, он расстегнул мне рубашку и припал к соскам, пока я снимал брюки.

Мы оба очень спешили, он тут же встал на колени и стал сосать мне член, полностью заглатывая его, и мять яйца, а я, крепко держа его за голову, начал жёстко насаживать его ртом на свой окаменевший ствол. Я быстро кончил, даже не осознав до конца, что толком было между нами, потом склонился перед парнем, но его штучка не произвела на меня впечатления. Он быстро понял это, повернулся ко мне спиной и подставил мне под нос то, от чего я чуть не сошёл с ума, сидя за столом. Его попка сверкала, словно звезда на ночном небе, и мне оставалось только взять эту звезду и насладиться ею. Парень завизжал, не выдержав моих ласк, да и, видимо, не хотел он терять время попусту, потому что приподнял меня и руками сам направил уже готового к бою моего дружка в нужном направлении, в свою дырочку, в которую я пытался только что засунуть свой язык. При этом он ухитрился дотянуться своими губами до моих.

Его маленькая попка без задержек приняла мой стояк полностью и с первой попытки. Я позавидовал тому, кто тут до меня потрудился, кто открыл это чудо. Одно мгновение - и мои яички уже шлёпались о его, парень одной рукой упёрся в какую-то бочку, а другой дрочил себе. Начался остервенелый трах. Я, держа себя за задницу, как бы помогая себе делать поступательные движения, старался сильнее вдолбиться в пацана, а он двигал всем телом, пытался меня превозмочь. Оба мы громко рычали, не заботясь о том, что нас могут услышать, спешили, обливались потом. Время для нас остановилось, у меня было только одно желание - глубже всадиться в паренька, а у него - принять меня без остатка. Это было дикое наслаждение, мы были отключены от всего, в эти минуты в мире больше ничего для нас не существовало, кроме нас двоих. Мы хотели слиться воедино, у нас было одно желание на двоих, никто и ничто не могло бы нам помешать упиваться друг другом, дарить наслаждение, любить друг друга, разве что только неожиданная смерть одного из нас.

Часть 2

Вдруг во время этого бешеного соития открывается дверь, и в проёме появляется мой друг, его вижу я и мой партнёр. Он молча смотрит на нас, подняв кверху указательный палец. Игнорируя его взгляд, я неистово кричу:

- У-х-о-д-и!

Не прерываясь, не меняя темпа, мы долюбили друг друга. Почти задыхаясь, мокрые и скользкие, мы принялись вылизывать друг друга, нас обоих била дрожь. Потом, немного успокоившись, мы снова начали обниматься, целоваться, нами руководило только желание, а оно не иссякало. Я страстно, до безумия, снова хотел парня, а он меня; мы кусали друг другу губы, языки, соски - всё подряд; я искусал ему попку до крови, мы задыхались друг от друга.

Я сам склонился над бочкой, мне хотелось, чтобы и пацан был собой доволен. Приятно было ему отдаваться - он хлопал меня по заднице и от радости задорно хохотал во весь голос. Его пестик недолго долбил мою задницу и вскоре стал дёргаться, обильно изливаясь семенем, от чего я тут же возбудился и с новой силой грубо выебал пацана. Каждый новый трах добавлял мне энергии.

Мы сделали друг с другом всё, что только было возможно, оба знали, что больше уже никогда не встретимся, поэтому каждый хотел получить от другого всё сполна, ну и, конечно, получил. Потом были какие-то салфетки, полотенца, и вскоре я уже снова сидел в компании друзей в нашем кабинете, словно никуда и не уходил.

- Где ты столько времени пропадал? Тебя долго искали, - сказал один из друзей.

- Объяснял, как готовят рыбу, - ответил я вызывающим тоном, глядя на своего друга; его реакцию трудно было просчитать.

Я знал много случаев, когда мой друг поступал так, как считал нужным, не заботясь о последствиях. Я видел, как однажды он избил одного мужика только за то, что тот погладил по заднице его подружку, был свидетелем случая, когда около ресторана он чуть не сорвал погон у милиционера и накричал на него только за то, что тот грубо с ним говорил. Он ждал моего ответа, смотря на свою тарелку, с открытым ртом, держа около рта на вилке кусочек рыбы, но в рот тот кусочек он так и не отправил, отложил его и продолжил молча смотреть на тарелку.

Я был готов ко всему. Сначала я думал, что трах меня обессилил, опустошил, ведь я кончал раз за разом, ни в чём не уступая парню. Именно я задавал тон, а не он, я мог бы продолжать бесконечно; за час он меня трахнул всего один раз, а я его два, и ещё раз кончил в рот. После второго раза, когда я кончил парню в задницу, с бочки он уже не поднялся, остался лежать на ней, распластав руки, и мне пришлось поднимать его и одевать. Я думал, что мне конец, когда я, тяжело дыша, еле оделся сам и, с трудом переставляя ноги, поднялся по лестнице в нашу комнату. Но сев за стол и увидев, что все внимательно смотрят на меня, я понял, что силы вернулись ко мне, и я уже готов был вновь идти к парню, плюнуть на всё, послать всех далеко-далеко и всё повторить, но мне хотелось потасовки.

Я ждал, что друг оскорбит меня при всех, а я в наглую откажусь от этого "звания", потом обязательно тоже назову его пидарасом. Мне очень хотелось драки, швыряния стульев, тарелок, битья морды, я даже встал и ждал нападения, упёршись руками в стол.

Друг мой молчал, а я готовился к нападению. За несколько секунд ожидания перед моими глазами пронеслись годы, что я знал его, и я понял, как все эти годы я любил его. Любил как друга; мне всегда хотелось видеть его, общаться с ним, даже просто кушать вместе с ним. Я никогда не представлял его своим сексуальным партнером, а если случайно и оказался бы с ним в одной постели, то не знал бы, что делать, наверное, тут же отвернулся бы и уснул. Да у меня бы и не встал на него. Мне было достаточно того, что он был рядом, я любил его, как любят брата, родного брата, или сына, отца, хотя сам я отцовскую любовь не помню, так как родителей потерял в раннем возрасте. Я боялся того, что он оскорбит меня, потому что боялся потерять его; он бы никогда потом не попросил прощения, а я близких не прощаю.

И в тоже время мне хотелось крика, шума, хотелось защитить те чувства, которыми я был переполнен. То, что было несколько минут назад, я называл любовью одного мужика к другому. Пусть этому принято давать другое название, но для меня это была любовь. Мне никогда не хотелось просто трахнуться, меня должен был увлечь сам человек. Я смотрю сначала ему в лицо, а потом, много позже, уже на ширинку; меня интересует, прежде всего, наличие души, если можно так выразиться. Вскоре друг мой встал, даже не посмотрев в мою сторону, и пошёл расплачиваться, сказав только, чтобы мы все шли к машинам. В тот день разговор так и не состоялся.

Я с волнением ждал несколько дней, что вот-вот всё станет известно и нашим сослуживцам, и общим знакомым, но друг мой никому ничего не сказал, и отношения наши не изменились. Он никак не показал, что обладает какой-то тайной, в результате я начал думать, что может быть он тоже грешен, хотя все мы хорошо знали о его любовных похождениях. Он всегда знакомил меня с очередной своей подружкой, о них знала даже его жена.

Прошло чуть больше месяца, и я уже стал забывать о случившемся недоразумении, как вдруг однажды, прощаясь со всеми после очередной пьянки, друг попросил меня проводить его домой, сказав, что не очень хорошо себя чувствует, что, наверное, перепил. Это было обычным делом в наших отношениях - провожать до дома того, кто нетвёрдо стоял на ногах, так что его просьба не вызвала у меня никаких подозрений. Когда же мы распрощались с друзьями по застолью и отошли от них на какое-то расстояние, он сказал:

- Хочу с тобой поговорить и, думаю, ты давно ждёшь этого разговора. Мы друзья, и поэтому я имею право кое о чём тебя спросить. Ты знаешь обо мне всё, даже больше, чем я сам знаю о себе, но вот о тебе я, оказывается, знаю не всё, должен же я знать, кто ты. Ты можешь, так сказать, в свободное от работы время заниматься чем угодно, но вот как раз в свободное от работы время мы друзья, и я хочу знать, кто мой друг. Может быть, а это не исключено, тебе понадобится помощь. Если вдруг возникнут проблемы, к кому ты обратишься? Ближе меня у тебя никого нет. Жена, конечно, не в счёт, но ей же ты не расскажешь, чем ты занимался в подвале с тем официантом. Вообще, я мог бы сразу прекратить с тобой всяческие отношения, просто взять и набить тебе морду и послать тебя очень далеко. Ты, конечно, ждал, что я всем расскажу о том, что видел, но я, прежде всего, опозорил бы себя, рассказав ребятам, что мой друг "голубой" и в жопу ебал парня. Или ты решил, что я тоже "такой же", хотя это исключено, ведь я тебя первым знакомлю со своими бабами? Просто есть ещё одна причина, почему я поступил именно так. Я хочу разобраться во всём и понять, почему ты, нормальный, здоровый мужик, женатый, полез трахать парнишку? Что тебе - баб не хватает? С ними же интересней, да и не надо ни от кого прятаться, а наоборот, даже можно хвастаться ими перед друзьями. Кстати, наша зав. лабораторией меня замучила просьбами привезти тебя к ней в гости. Мы выпили, поэтому тебе не тяжело будет обо всём этом говорить, а мне слушать. Я часто вру жене, начальству, да мало ли кому, но заранее тебя прошу: ты мне только не ври.

Часть 3 (последняя)

- Прежде всего, если уж зашёл разговор о битье морды, то ты хорошо знаешь, что можешь и в ответ получить, за мной не застоится, и послать я, конечно, тоже могу очень далеко, и с тобой попрощаться тут же, а потом поступай, как знаешь. Мне, конечно, не всё равно, как ты поступишь, но это будет твоё решение, и я как твой друг (а ты вспоминал об этом сегодня) обязан буду с этим согласиться. Если же ты хочешь каких-то объяснений, то мне трудно вот так, сразу, что-либо объяснять или рассказывать, хотя я и ждал этого разговора. Всё, что ты видел, - правда, я ни от чего не отказываюсь и ни от чего не откажусь. Могу только напомнить, что дело было по пьянке. Ты меня привел в тот ресторан, ты и напоил, а если бы я был трезв, то сначала бы десять раз подумал, прежде чем трахать того парня. Честно говоря, классный был парнишка. Но то, что я был пьян, не меняет сути дела. Я такой, какой есть, почему "такой" - это уже другой разговор, это нелегко объяснить и, я в этом уверен, нелегко тебе будет это понять.

- Да, конечно, трудно понять, зачем "голубые" трахаются в задницу, ведь для этого есть одно из "чудес света", даже сейчас, когда о нём думаю, у меня появляется дрожь в коленях, и замирает сердце. Я часто замечал, что когда мимо нас проходит красивая баба, ты смотришь на то, как она одета, а я думаю о том, как её раздеть. Её одежда для меня преграда; было бы счастье, если бы бабы ходили по улицам голые, мужики бы тогда, наверное, кончали на ходу.

- Тяжёлая задача - объяснить, почему я "такой", хотя я много думал над этим. Живу с женой, есть сын и дочь, и у нас всё нормально, хотя я знаю, что жена недовольна мной, моей невнимательностью по отношению к ней, да ведь и ты не очень-то балуешь свою жену вниманием. В юности у меня была девчонка, потом я случайно познакомился с парнем, встречался то с девчонками, то с парнями - мне было всё равно с кем, главное, чтобы с этим человеком мне было интересно. В молодости ни над чем не задумываешься серьёзно, а повзрослев, уже идёшь дорогой, на которой стоишь. Думаю, что есть два пути, по которым люди приходят к "этому". Одни рождаются "такими", у них заложено какое-то смещение психики, если так можно выразиться, а других кто-то или что-то подталкивает к "этому". У меня в жизни был второй вариант. Я был влюблён в девчонку, грезил о ней и не искал каких-то сторонних контактов, меня именно "подтолкнули" к ним. Может быть, если бы этого не произошло, было бы тогда у нас общее "чудо"... Не хочу рассказывать о том, что было давно, сейчас это уже не важно, это уже в прошлом. Важно другое: я оказался тем человеком, которого можно было "подтолкнуть", своим поведением я сделал намёк другим людям, что "нетвёрдо стою на ногах" и что меня можно "подтолкнуть" к этому, что я слабак и готов к падению.

Я немного помолчал, а потом продолжил:

- Попробую объяснить всё по-другому. Представь себе такой случай. Заходит один мужик в магазин купить колбасу, он глазами ищет, где её продают, идёт в тот отдел, покупает колбасу и уходит. В магазин заходит другой мужик, тоже за колбасой, начинает блуждающими глазами смотреть по сторонам, к нему подходят и предлагают выпить "на троих". Сначала мужик отказывается, он же не пьяница, к тому же у него есть деньги и на целую бутылку, но потом он начинает колебаться, думает: "Ну, выпью я эту треть бутылки - и дешево, и быстро, и тепло будет на душе, а потом пойду домой и съем эту колбасу". Немного воли, воспитания, образования - и ты не поддашься. А почему не подошли к первому мужику, почему ему не предложили выпить? Тут всё очень просто: он не подавал этих самых "позывных", его мысли были только о колбасе, а у второго они были о чём угодно, только не о колбасе. Вот его и совратили, а может быть, не совратили, а только помогли раскрыться, может быть, ему это как раз и нужно было. От алкоголизма ещё можно излечиться, конечно, если захотеть, а вот от гомосексуализма лечиться никто не собирается, он неизлечим, ибо это не болезнь, а сама суть этого человека, его жизнь, а от жизни не лечатся.

Посмотрев на него с лёгким укором, я закончил свою мысль:

- Такие, как ты, знают только то, что "голубые" трахаются в задницу. Но "обычные" люди не знают, что "голубые" ещё и любят, страдают, ревнуют, а самое главное, всё это делают скрытно, чтобы никто ничего не узнал, а то ведь получат от таких, как ты, сразу "в морду". "В морду" - это ещё ничего по сравнению с позором, когда тебя превращают в изгоя, ты терпишь плевки со всех сторон и, самое страшное, ты ничего не можешь с собой поделать, "нестандартность" - это твоя жизнь, а такую жизнь можно изменить только одним способом - добровольно уйти из неё. Иногда люди так и поступают, предпочитая преждевременный уход из жизни долгому позору, считая это благом. Ты ведь тоже, пусть и на какое-то время, но положил на весы нашу десятилетнюю дружбу и возможность поплевать на меня. Да, дружба на этот раз перевесила, а если бы нет, то ты всё-таки поплевал бы на меня, да ещё набил бы мне морду. Разве я совратил твоих сыновей или положил глаз на твою кровать, или на твою задницу? Отчего такая ненависть? Тебе-то какая беда от того, чем я занимаюсь, как ты сказал, в "свободное от работы время"? Всё это только из-за того, что я не думаю о том "чуде света", о котором думаешь ты, а моё "чудо" совсем рядом, в сантиметрах от твоего - ну, это так, к слову. Просто люди с лёгкостью прощают другим куда более страшные грехи, а этот не хотят простить, им так забавней - взять да и поиздеваться над кем-то "безвозмездно", только из-за того, что их взгляды на "чудо" не совпадают. Знаю одно: мир тяжело меняется, но вот ты почему-то изменился. А знаешь почему? Ты сам захотел измениться, а значит, оказался умнее других. Я благодарен судьбе за то, что у меня есть такой друг; я буду это помнить и дорожить этим всю свою жизнь.

За время нашего разговора мы подошли к дому моего друга, он предложил мне зайти, но было уже поздно, жена и сыновья его уже спали, поэтому я отказался.

- Давай, будь здоров, до встречи, - сказали мы друг другу.

Мы с ним дружим и по сей день.

страницы [1] [2] [3]