Злой бригадир

Часть 1

Когда мне исполнилось 18 лет, тётка, у которой я вырос ввиду вечно пьяных предков, устроила меня на лето подработать в бригаду сантехников. В первый же час злой бригадир обругал меня трёхэтажными матами за опоздание, потом понеслось. Я терпел, пряча слёзы обиды, руки опускались у меня. Каждый раз что-то получалось не то и не так. Бригадир, коренастый, лысый парень огромного роста и взрывного темперамента, постоянно был мною недоволен. Остальные рабочие, даже постарше, слушались и не пререкались с Денисом, так звали бригадира. Его сбитые фаланги пальцев на правой руке, сжатые в кулак, казалось, могли сокрушить любого. Я его очень боялся.

На следующее утро злой Денис приказал мне взять шлифмашинку и зачистить шов от вчерашней сварки. С интересом взяв шлифмашинку, с трудом самостоятельно разобравшись в её устройстве, я приступил к работе. Через час ко мне снова подошёл бригадир и воскликнул:

- Мать моя женщина! Ты, уродец, до сих пор не справился с пустяковым делом? А что ты в конце месяца получить хочешь? Фигулю? Через полчаса подхожу. Не сделаешь, пеняй на себя.

Испугавшись, я с неуёмной силой приступил к зачистке вредного шва. Денис подошёл через полчаса, как и обещал. Он резко оттолкнул меня в сторону, схватил машинку, разразился трёхэтажными матами, призывая небесные кары на мою голову. Собралась вся бригада. В порыве усердия я прошлифовал металл насквозь, труд сварщика был похерен.

Я сжался, ожидая побоев. Но злой бригадир, выругавшись, махнул на меня рукой, приказал сварщику снова заварить то место, где я славно потрудился. А мне приказал снова всё зачистить:

- У меня уже чисто спортивный интерес. Напортачишь или нет.

Слава богу, на этот раз всё вышло по плану. Наверное, потому, что Денис всё время был поблизости, а сварщик вообще не отходил от меня.

День проходил за днём. За мной прочно закрепилась слава неумехи и растяпы. Злой бригадир каждый день по нескольку раз материл меня. Я знал, что он терпел меня только из-за старинной дружбы моей тётки и своей матери, которой дал слово меня научить уму-разуму, не прогонять.

Наконец-то прошёл этот страшный для меня месяц. Мне выплатили получку. Я очень обрадовался, что ничего с меня не высчитали, хотя бригадир орал, что без штанов оставит. Тётка, которой я унёс всё до копейки, тоже обрадовалась:

- Ну, молодец, Витенька. В дом несёшь, не из дому, как твои пропащие родители. В конце недели, завтра, значит, купи Денису бутылку, унеси. Окажи внимание. Он с тобой, говорит, намучился. Так, что ты хорошую бутылку ему унеси. Он по воскресеньям, с тех пор, как с войны вернулся, горе своё запивает. Да друзей хороших поминает.

- С какой войны? - удивился я, - Тётя Клава, ведь война полвека назад была. А злой бригадир ещё молодой. О какой войне ты говоришь?

- О чеченской, какой ещё. Витенька, ты не говори о Денисе плохо. Он такое видел, что у меня сердце болит, как рассказы друзей его выживших вспоминаю. Он сам-то молчит, как рыба об лёд. Их было целых три 11-х класса. Весь выпуск. Полсотни парней, красавцев, как с картины "Три Богатыря". Всех за одну неделю в армию забрали, полгорода их на вокзале провожали с песнями и гармонью. А назад вернулись только четверо. Денис, Юрик, Лёшка и Ромка, царство небесное. - тётка вздохнула, перекрестилась и замолчала.

- Тётя Клава, а почему ты сказала "царство небесное"?

- Так говорят в народе об умерших. Ромка и Лёшка покалеченными были, в плену у чеченцев побывали. Долго не протянули. Через полгода один за другим ушли. Мы их всем городом хоронили. Остались Юрка юродивый и Денис. Жалко парня. Ох, жалко.

- А почему Юрка юродивый? И почему это злого Дениса жалко?

- Юрка спился. Весь ум пропил. Всё войну запивал, хотел забыться в бутылке. Теперь, если не в больнице, то ходит, милостыню просит, а потом всё пропивает. Родителей позорит. Вот и прозвали его юродивым. Почему, сама не знаю. У Дениса квартира есть в Новосибирске, от родителей умерших осталась. Но он её сдаёт, а сам здесь, в родном городе живёт, у тётки. А мне Дениса жалко, потому, что импотентом стал на войне. Их на посту девки эстонские соблазняли и убивали. Потом они всех эстонок поубивали, но Дениска уже на ни на каких наших девок не глядит. Ненавидит. Друзей своих забыть не может. Вот по воскресеньям он пьёт по-черному. Так, что ты унеси ему бутылку литровую, уваженье окажи, - тетка замолчала.

Я притих, переваривая услышанное. Мне стало стыдно перед Денисом за свою неумелость и вредительство. Он герой, воевал в Чечне. А я никто перед ним. Он меня терпит из-за тётки, да слово матери своей дал меня не гнать. А я негодяй. Совести у меня нет. Нужно перед Денисом извиниться, прощения просить на коленях. Бутылку самую лучшую и дорогую ему куплю. Пусть друзей боевых помянет. И меня, может, простит.

Часть 2 (последняя)

В субботу вечером, после работы, а мы летом работали не покладая рук и по субботам, я взял приготовленные тёткой деньги и, купив бутылку "Финляндии", пошёл домой к Денису. Благо, жил он с матерью неподалёку, да и я часто с тёткой раньше бывал в доме тёти Лиды, его матери. Тётя Лида была предупреждена о моём визите, сразу же накрыла стол неприхотливой закусью, позвала сына:

- Денис, сынок, у нас гость. Давай встречай.

Денис выскочил на кухню, увидел, что гостем являюсь я, обалдел. Потом увидел бутылку, сразу всё понял. Но не обиделся, а сразу подсел ко столу:

- Наливай, - коротко и быстро бросил мне.

- Я пойду с Клавой к бабке, попроведую. Вернусь к ночи. Вы тут сами хозяйничайте.

Я испугался, что моя тётка и тётя Лида оставляют меня наедине с человеком, пугающим меня до одури. Но сделать ничего не мог. Пришлось остаться с Денисом, учиться откупоривать "Финляндию" и наливать в маленькую рюмку. Наливать вскоре пришлось одну за другой стопки. Команда "Наливай" звучала каждые пять минут. Я очень боялся, что и так злой по отношению ко мне бригадир, окончательно потеряет берега и начнёт срывать на мне злость, обиду на жизнь.

Однако, по мере выпитого, взгляд Дениса, устремлённый на меня, затуманивался, он уже улыбался мне. Вскоре, пьяный бригадир встал, прошёлся по хате, замкнул дверь и подошёл ко мне. Несколько мгновений стоял, всматриваясь в меня, захватывая мой взгляд в плен своими немигающими чёрными глазами. У меня мурашки поползли по телу, я сидел не живой не мёртвый, боясь шелохнуться.

Денис внезапно схватил меня своими ручищами, поднял, притянул к груди. Обнял так, что мои кости захрустели. Моя голова кружилась от внезапности и новизны ощущений. Страх перед пьяным Денисом, сминающие остатки моей воли объятия, острый и грубый запах самца, его хриплый вздох-выдох над ухом, всё смешалось в коктейль, ударивший в мозг и тело. Мы стояли, обнявшись. Запах моего бригадира, в котором смешались перегар, странный мускусный аромат мужского тела, выступавшие от жары капельки пота, вдыхался мной и вызывал головокружение. Я трясся от желания быть в объятиях бригадира. Мой член каменным стояком вспарывал тесноту трусов. Меж жарких ягодиц ползли змейки анусной влаги. Я невольно облапал спину старшего. Это не укрылось от насмешливых его глаз:

- Вижу, хочешь побарахтаться, мальчишечка. Я выебу тебя так, что ты бегом за мной носиться будешь, упрашивая ещё отъебать, - прошептал он.

Денис подхватил моё тряпичное тело на руки и унёс в свою комнату. Я закрыл глаза, сладко таял в его постели, быстро освобождаемый от одежды. Жар от дыхания моего наставника передавал мне ощущение непередаваемой нежности и теплоты. Нежности и теплоты к этому парню, так пугавшему меня, так притягивающему меня теперь. Если Денис сейчас опомнится и отстранится, то я умру от горя.

Но Денис не отстранился, он сорвал с меня и себя одежды, он подмял меня под собой на простыни, он прижимался ко мне, сковав в жёстких, ломающих волю и тело объятиях. Не остывал только мой стояк. Член бригадира ёрзал по моему животу, то больно тискаясь с моим, то пытаясь попасть меж раскинутых в сторону моих ног. Я млел, я утонул в чувствах к своему любовнику, хотя казалось, что он сам не знает что делать дальше. Мои руки обнимали парня за шею, я кусал его за плечо, задыхаясь в агонии страсти. Денис подкинул мою попку вверх, его хуй прочно обосновался меж моих плотно сжатых ягодиц. Я хотел почувствовать Дениса внутри себя. Хотел с невиданной похотью и желанием. Я сам насаживался на его член. Было непривычно и больно. Но желание отдаться Денису, дать ему насладиться своей попкой, сделать бригадиру приятное, было сильнее боли и страха неизведанного. Жесткий Денисов член быстро вломился в гостеприимную дырку. Мне было страшно и больно, но хотелось, чтобы ещё и ещё злой бригадир тиранил и мучил меня. Хотелось утонуть в кровавой пучине моего позора и унижения. Хотелось быть растерзанным сильным жестоким зверем, нарождалось и сметало все мысли желание быть смятым в лепёшку его сильным и беспощадным телом.

- Еби, еби, Дениска, - простонал я.

Мы трахались грубо и жадно. Я отдавался с юношеской страстью: взахлёб. Денис меня ебал, задыхаясь от звериной жажды ворваться в мою дырку до конца, ёрзнуть о мой живот изнутри своим членом. Мы сливались в бешенной ебле, мы кусали друг друга за шею и лица. Забывали дышать, пытались соединиться навсегда. И вновь отторгались для хриплого стона, для выдоха или вдоха. Нами овладела животная страсть, никак не насыщавшаяся. Я отдавался Денису, считая, что завтра у нас уже не будет.

Я стонал и плакал. Но просил не останавливаться, кусался и царапался. Мой любовник хрипел от любви, тискал и кусался. Нет счастья сильнее, чем взорваться одновременно. Но так и произошло. Мы потеряли время и мир, всё исчезло на кончике двух хуёв. Двух жадных до наслаждения хуёв, которые брызнули двумя струйками: одна внутри моего похотливой попки, другая тут же была растёрта меж нашими животами.

Мы лежали, устало дыша, медленно приходя из сладкой дрёмы. Денис прижимал меня к себе, вдыхал запах моих волос, забросил ногу сверху. Наши увядшие члены липко прижимались друг к дружке. Не хотелось ничего, кроме нежности сладких объятий.

- Мой любимый мальчишка, ты теперь мой навсегда. Я уже вечность не мог поднять хуй, чтобы просто вдрочнуть. А ты оживил меня. Вернул мне чувство мужика, забытую сладость ебли, - шептал мне мой любимый Дениска, целуя моё ухо, щекоча его.

- Дениска, мой Дениска, - просто ответил я. Он всё понял. Отныне мы будем вместе.

- Мы уедем с тобой в Новосибирск, там у меня квартира. Мы будем с тобой в большом городе жить, как муж и жена, как два счастливых человека. - шептал в ухо Денис, пристраиваясь сзади меня для новых ласк, для новой ебли.

И вновь страсть, как лесной пожар, сжигала нас. И вновь я умирал, чтобы возродиться в объятьях любящего парня. Который превратился из злого зверя в любимого, родного мне человека. Он снова кончил страшно, не контролируя себя. А мне хотелось выплеснуть сперму. И мы без слов, чисто по наитию, перевернулись. Благодарный за этот вечер, мой Дениска замер, приготовившись впустить мой пылающий юный член в себя.

Отныне мы будем вместе. Вместе засыпать, вместе встречать рассветы, вместе любить друг друга, вместе жить друг для друга.

страницы [1] [2]