Начало начал (глава 2) aka Панель машка начало

Часть 1

Подкатегории: мужики и молодые, с братом

После отъезда Вадима мы остались вдвоём с Женечкой. Нам хватало секса. А после того, как в соседней части поймали двух "голубков" и в каждой роте начались "крупные разборки", мы стали ещё более осторожны. Но время шло, и постепенно все волнения улеглись.

С каждым днём нам всё больше и больше хотелось секса, и мы находили любую возможность, чтобы ебаться каждый день. Посещение офицерской территории части не считалось проступком, там каждый день на хозяйственных работах трудились солдаты всех рот. Часто работали там и мы. Ни я, а тем более ни Женечка не могли упустить такой возможности, и мы всегда выкраивали часок, чтобы поебаться.

Когда же такой возможности не было, мы находили укромные места, где, закрывшись и расстегнув наши ширинки, отсасывали друг другу. Мы умудрялись делать это в учебном классе, в каптёрке, даже в бронетранспортёре во время парковых дней. Иногда нам везло, и у нас была возможность остаться на ночь в квартире. Тогда мы не только сосались и ебались, но и много говорили, рассказывая о нашем прошлом. Я поведал Жене о своих забавах с "нянями", Женечка рассказал мне о своей более насыщенной сексуальной жизни. Рассказы эти так заводили меня, что я ебал его, как кролик: много и часто, что не могло не нравиться Женечке. Я и сейчас, после многих лет, как будто впервые слышу его неторопливый рассказ:

"Я, как и ты, из семьи военных. Мой прадед, дед, отец - все были офицерами, поэтому вопрос о том, кем станет единственный сын моего отца, в семье не возникал. Дрочиться я стал в одни из летних каникул.

Первый раз произошло это так. С моим школьным другом мы построили землянку в лесу, за забором воинской части, где служили наши отцы. В тот день мы играли в партизан, я был разведчиком и наблюдал за лесом, а Витька - радистом и составлял шифрограмму. В приоткрытую дверь я вдруг увидел, как из кустов, ежесекундно оглядываясь, вышел высокий солдат и, не дойдя метров десять до землянки, которая была замаскирована по всем канонам военной науки, остановился. Убедившись в том, что никого вокруг нет, он расстегнул китель и спустил брюки вместе с трусами ниже колен.

Закрыв глаза, солдатик ласкал своё тело, уделяя особое внимание соскам, животу, яйцам, растягивая во всю допустимую длину свою письку. Медленно, но неотвратимо его хуй обретал мощь, вырастая всё больше и больше. Нам с Витькой он показался просто огромным, ведь мы впервые видели письку взрослого парня. Продолжая мять свои соски, он, обхватив ствол правой рукой, стал всё быстрее водить ею по хую. Иногда он прерывался, оттягивал хуй, который с неотвратимостью сжатой пружины с громким хлопком ударялся о живот парня, обхватывал лапищей и мял гроздь своих волосатых яиц, а затем вновь начинал яростно двигать своей рукой по хую.

Смена действий привела к удивительному финалу: солдат застонал и задрожал всем телом, а затем стал стрелять из члена белыми струйками на траву. Грудь солдата ходила вверх-вниз, как кузнечные меха. Он ещё долго ласкал себя, пока хуй не спрятался в волосах его лобка. Затем, отдышавшись, солдатик застегнул одежду и ушёл.

Выждав какое-то время, мы почти бегом бросились на это место. Обследовав белые капли, понюхав их (Витька даже лизнул их, пробуя на вкус), мы пытались понять, почему парень с таким удовольствием делал то, что он делал, и что вылетало из его письки, почему она стала такой большой и торчала, как палка. Ничего не поняв, мы решили всё сделать так же, как это делал увиденный нами солдат. Каково же было наше общее удивление, когда и у нас, после дёргания наших писек, вылетела из них светлая прозрачная жидкость. Это было так приятно, что мы решили всё это повторить здесь же на следующий день.

За лето наша практика дала свои результаты, мы уже не только сами себе доставляли удовольствие, но и дрочили друг другу. Это было гораздо приятнее. Может быть, наши отношения с Витькой и получили бы яркое сексуальное продолжение в совершенствовании процесса и в поиске разнообразия, но в сентябре его отца перевели в другую часть, и Витька уехал.

Далее пару лет я занимался этим сам с собой, закрывшись в ванной. После окончания школы меня отвезли в суворовское училище, куда я поступил без всяких трудностей. Поскольку дрочить хуй я теперь хотел каждый день и не один раз, то мне надо было найти для этого место. Обследовав всю территорию суворовского училища, я обнаружил за складом тупичок у забора, где, если прикрыть вход щитом, можно было, пока тепло, уединяться.

Однажды, зайдя в свой тупичок и прикрыв вход в него щитом, я, полностью спустив брюки с трусами вниз и закрыв глаза, принялся за приятную процедуру. Перед самым спуском все мои чувства обострились, а затем страх сковал моё тело: я почувствовал рядом чьё-то дыхание. Открыв глаза, я увидел Юрку из моей роты, который, глядя на меня, тоже наяривал свой толстенький хуёк.

Увидев мои ошарашенные, круглые глаза, Юрка, не дожидаясь моих вопросов, опустился на колени и обхватил мою залупу губами. Это было настолько приятно и ни с чем не сравнимо, что я застонал, а потом, видимо, используя заложенные в меня самой природой навыки, задвигался в его рту, заталкивая свой хуй в него всё глубже и глубже. Юрка сосал с глубоким проглотом и языком выделывал такие пируэты, что у меня от этого стали подкашиваться ставшие вдруг ватными ноги, при этом он в бешеном темпе дрочил свой хуй.

Мы кончили одновременно. Я попытался вытащить свой хуй из его глотки, но он не дал мне это сделать и проглотил всё, что я в него наспускал. Юркина сперма вылетала из него в три приёма длинной и мощной струей, так что облила мне оба ботинка. Отстрелявшись, мы вышли из укрытия, сели на лавочку и, не скрывая ничего, проговорили больше часа...

С того дня мы уже вдвоём убегали в нашем убежище и кайфовали там. Всё это время я только дрочил Юркин хуй, а он мне мастерски отсасывал. При этом его лицо светилось от удовольствия, так что во мне подспудно зрело желание узнать, действительно ли сосать - это так приятно, или от этого тащится только Юрка.

Спустя два месяца с начала нашего общения я впервые взял "боровичок" приятеля в рот. Мне это настолько понравилось, что теперь каждая наша новая встреча доставляла нам обоюдную радость. Постепенно росло моё умение делать миньет, но я ещё долго не мог научиться сосать с "проглотом". Юрка научил меня и этому. У него, по сравнению со мной, был уже богатый сексуальный опыт. Несколько лет он игрался таким образом со своим старшим братом.

Брат этот был сводным. Его отец которого женился второй раз на матери Юры, когда у него умерла первая жена. От этого брака остался Петя. С первых же дней появления мачехи в доме он не очень с ней поладил, не мог простить ей то, что она пытается заменить ему любящую мать.

Больше из них доставалась Юрке, брат просто изводил его, тем более что спали они в одной комнате. Юрке же брат всё больше и больше нравился, ему хотелось прижаться к нему, пощупать его письку... Но в Петьку как бес вселился, он становился всё неуправляемее: начал курить, пить пиво, бегать за каждой юбкой. Отец ничего не мог с ним поделать и ждал момента, когда парня заберут в армию.

И тут произошло несчастье. Петька, бравируя своей смелостью, решил пройти по карнизу крыши дома. Проржавевший металл не выдержал его веса, и парень упал на землю с третьего этажа. Сам, хвала богу, он остался жить, но в трёх местах сломал левую ногу. Перенеся несколько операций, он понял, что уже никогда не сможет ходить, как раньше, поскольку сломанная и сросшаяся нога стала короче здоровой. Парень замкнулся в себе, ни с кем не общался, почти не ел, а только лежал на кровати лицом к стенке. Так продолжалось больше трёх месяцев.

Однажды ночью Юрка проснулся от всхлипываний и мычания брата. Внутри Петра клокотала ужасная боль и обида, с которыми он просто не мог справиться, и эта боль была в сотню раз сильней той, которую он терпел в больнице. Ведь теперь этот сильный и красивый парень оказался не нужен ни одной девчонке, потому что стал инвалидом. Доброе сердце Юры не выдержало, откинув одеяло, он перебрался на диван к Петру. Забравшись туда и обняв брата, он стал гладить его по голове и груди, нашёптывая парню на ухо:

- Мой любимый и дорогой братишка, не плачь! Не рви мне душу! Ты самый лучший, я тебя никогда не брошу!

Постепенно клокотания в груди у Петра утихли, а сам он впервые за несколько месяцев заснул счастливым человеком. С той ночи Юрка, когда родители засыпали, перебирался на диван к Петьке и, прижавшись к нему всем телом, засыпал на его груди.

На лето парнишки уехали на дачу. Родители могли приезжать к ним только на выходные. Теперь, уже не таясь, Юрка каждую свободную минуту ласковым котёнком устраивался под боком у брата. Спали они вместе на широком диване.

Часть 2

В ту ночь Юрка неожиданно проснулся. В лунном свете, который был таким ярким, что заменял ночник, он увидел брата, который, разбросав руки в стороны, лежал на спине. Простыня от жары сбилась ему в раскинутые ноги, а его большие семейные трусы стояли палаткой. Она так высоко возвышалась над плоскостью тела парня, что Юрка заинтересовался этим и решил посмотреть, что за длинную палку брат засунул себе в пах.

С трудом оттянув резинку его трусов с почти железной распорки, Юрка обнаружил под трусами толстый и длинный хуй. Залупа на ощупь была влажной и скользкой. С удивлением Юрка разглядывал эту игрушку, периодически пытаясь наклонить её на бок, но хуй, как Ванька-встанька, тут же принимал прямо торчащее положение. Юрку в тот момент не волновало, проснётся его брат или нет, настолько он был удивлён увиденным. Нельзя сказать, что Юрка не видел брата голым, но подобного он не видел никогда.

Поигравшись с членом руками, Юрка встал между широко раскинутых ног брата и принялся облизывать его залупу. Хуй, по-видимому, давно уже находился в боевой стойке, готовый произвести залп спермы. Смазанная залупа легко заскользила у юнца во рту. Юрка, вытащив её изо рта, начал облизывать по всей длине ствол, целуя его в разные места. Облизав всё, в том числе и подтянутые к стволу яйца, он максимально глубоко стал насаживать ртом себя на этот хуй.

Пётр проснулся от кайфа, которого не испытывал никогда. Внутри его яиц нарастала сладкая волна, которая вдруг подхватила его тело и понесла к небесам. Он ебал девчонок, но никогда не ласкали его так, как это делал с ним неизвестный ему человек. Сперма хлестала из Петра, как пена из огнетушителя, за время операций и восстановительного периода её в парне накопилась очень много.

Кто-то с хлюпаньем и чмоканьем вбирал весь этот коктейль в себя. Этот виртуоз не уронил ни одной капли. От напора чувств Пётр отключился на несколько минут. Когда он открыл глаза, то увидел Юрку, который умудрился за это время всунуть несгибаемо бетонный ствол брата в свою попку. Как ему при этом не было больно, Пётр не понимал, но по лицу брата было видно, что ему сейчас очень приятно. Если бы не ни с чем не сравнимые ощущения кайфа, Петр возмутился бы (как-никак, а это же его брат!), но то, что распирало его в данный момент, он не испытывал ни разу. Всё возмущение его прошло так же, как и появилось, то есть совершенно незаметно. Петр просто летал от драйва. В этот момент, как никогда, он ощутил свою полную власть над Юрой.

Ускоряясь и совершая круговые движения тазом одновременно со скольжением тела вверх и вниз по члену брата, Петя видел, как глубоко дышит Пётр, слышал сумасшедший стук его сердца. Обхватив маленькое тельце руками, Пётр перевернул его на спину и положил ноги брата себе на плечи. Его большой хуй нырял в глубину Юркиного тела и выныривал оттуда, буравя и растягивая стенки ануса пацана. Ни с одной девкой Пете не было так хорошо, его тесно обтянутый хуй что-то сжимало и ласкало так, что яйца ломило и свербило, а удовольствие просто зашкаливало.

Юрка вообще не мог объяснить, почему он сел на хуй брата, как будто в минуту проглота спермы ему кто-то свыше дал эту команду. Во время сосания хуя он с трудом смог впустить в себя только его половину, а тут без всякой подготовки и, самое главное, без боли он наделся на член брата до самых яиц, так, как будто он делал это каждый час на протяжении многих лет.

Пётр просто обалденно трахал брата! Юрка чувствовал, как любимый хуй постепенно заполняет всю его глубину, массируя при этом какую-то точку глубоко внутри его тела. Его хуй стоял и звенел, как струна. То ускоряясь, то замедляясь, то просто выводя из попки Юры свой хуй, Пётр тут же загонял его заново в брата на всю длину. Это было просто супер! Скорость ебли всё возрастала, Юрка чувствовал, как яйца уходили из промежности и всё выше и выше облепляли ствол Петра.

Первая струя протаранила его в самой глубине горячим сгустком энергии. Сперма в количестве пяти выбросов прямо-таки всасывалась стенками прямой кишки. Юре было так хорошо, что на него вдруг накатила сильная слабость, и только его сознание парило где-то высоко у луны. Глаза у Пети закатились, грудь его мехами поднималась и опускалась, и через несколько мгновений он просто упал на Юру, при этом его залупа вбуравилась в какую-то точку внутри тела брата, и тот взвыл от разрывающего его тело и душу оргазма. Живот Петра оросила первая сперма брата, которая всё фонтанировала из его звенящего хуя. Они уснули, не разлепляясь...

Пробуждение Юры было просто сногсшибательным. Мощный поршень раздвигал стенки его внутренностей, и ему казалось, что он достигал в своём скольжении горла. Хуй двигался в нём медленно и по-хозяйски уверенно. Любимый брат никуда не спешил и растягивал минуты обладания Юрой, который растворился в этом исконном движении, определённом самой матушкой-природой. Вокруг них исчезло всё! Было только движение и сметающая всё на своём пути радость. Как хорошо! Как прекрасно! Рядом самый любимый человек!

Юркина дырочка к этому моменту уже потеряла свой мышиный размер. Иногда казалось, что даже яйца Петра проваливаются в неё. Он не заметил, как они оба кончили, но когда Пётр попытался было выйти из него, то, вцепившись в его спину ногтями, Юра завопил:

- Нет! Побудь во мне!

Они опять уснули. Когда Юрка проснулся от того, что солнце било ему в глаза, то понял, что он голый лежит на диване, а из кухни впервые в жизни до него доносится пение брата!

Три года счастливой жизни братьев-любовников закончились решением отца о том, что хотя бы один его сын продолжит семейную традицию и будет офицером. Нога у Петра с каждым годом становилась всё короче, а его хуй, наоборот, всё толще и длиннее. Он учился на программиста, и вся семья потихоньку копила деньги на операцию в центе Елизарова...

К концу августа наша рота суворовцев была полностью укомплектована, и на одном из утренних построений нам представили нашу "классную даму" в звании капитана. Мы очень гордились тем, что в других ротах только старшие лейтенанты, а у нас капитан. Звали его Павел Семенович. Он был высок, строен, спортивен, с милым, симпатичным лицом. Когда он разделся на гимнастической площадке, мы обалдели от обильной растительности на его груди, руках, спине и мощных мышцах. За глаза мы с Юркой стали называть его "плюшевым мишкой". В минуты уединения мы с ним размышляли о том, какой у нашего капитана хуй, поскольку из-под обтягивающего галифе всё время выпирал наружу солидный бугорок.

В отличие от других "классных дам" Павел Семёнович только-только приехал из части, и квартиру ему пока не дали, из-за чего он временно жил в той комнате, где раньше был архив канцелярии, как раз на нашем этаже. Когда мы утром бежали умываться, он был рядом, и мы с Юркой с интересом разглядывали его. Нашу неудовлетворённую фантазию всё будоражил этот бугорок в брюках. Но однажды нам повезло, и мы увидели капитана во всей красе его мужской наготы. А произошло это так.

На нашем этаже не было душа, но зато каждые три дня нас всей ротой водили в тот душ, который располагался в пристройке к зданию казармы. В тот день мы с Юркой были дежурными по учебным классам и потому опоздали на общую помывку. В душ мы прибежали тогда, когда рота уже выходила из пристройки. Мы юркнули в раздевалку и, тихо раздевшись, на цыпочках пробрались в помещение душевой.

В конце первого ряда кто-то мылся. Мы прошли вперёд и расположились напротив этой кабины - так, чтобы хорошо рассмотреть мывшегося в ней человека (почему-то мы с Юрой были уверены в том, что это наш капитан). Проведя разведку, мы действительно увидели там его. Он мылся, напевая себе под нос какой-то военный марш. Волосами была покрыта не только его спина, но и ноги, и попка, которая выделялась на теле красивыми упругими полушариями и была немного вздёрнута вверх.

Когда капитан повернулся к нам лицом, наши челюсти просто отвалились. На двух крепких и мощных яйцах покоилась толстая, длинная и тёмная "докторская колбаска". Видимо, Павел Семёнович был на сто процентов уверен в том, что в душевой он один, поэтому он, не стесняясь, намыливал свой чудо-хуй, одновременно легонько подрачивая его. "Колбаса" от этих действий на наших глазах всё удлинялась, утолщалась и поднималась. Мы потеряли счёт времени, заворожённо смотря это фантастическое порно. Из шокового состояния нас вывела только сильная струя спермы, которая вылетела вперёд метра на три под аккомпанемент медвежьего рыка капитана.

Постанывая, капитан всё гладил себя своими крепкими руками. Как только он повернулся к нам спиной, мы с Юркой тихо вышли из пристройки, так и не помывшись. Этим мы не были расстроены, наоборот, мы оба даже и в мечтах не допускали того, что увидим такое...

В светлой голове Юрки вскоре родился удивительный план, на мой взгляд, совершенно нереальный. Суть его, в общих словах, сводилась к тому, чтобы умудриться поближе познакомиться с капитанской "колбасой". До этого момента нас совершенно не волновали другие хуи, нас удовлетворяло то, что мы имели, да и боялись мы огласки. Но пройти мимо такого "монстра", как член Павла Семёновича, мы не могли.

На следующий день мы начали реализовать в жизнь бредовый план Юрки. Учились мы оба по всем предметам только на "четыре" и "пять", но с этого дня оба сознательно стали получать двойки. Дело в том, что после самоподготовки и ужина тем, кто не понимал материал, наша "классная дама" в своей комнате объясняла непонятое. Теперь мы стали регулярно посещать нашего капитана по вечерам. Двойки сыпались в наши дневники, как из дырявой кошёлки, и капитан решил применить к нам крутые меры. Теперь вечерами мы сидели в комнате самоподготовки и зубрили домашнее задание, а после отбоя в одних только трусах и тапочках с учебниками и тетрадями шли к нему - рассказывать выученное.

Часть 3 (последняя)

В один из вечеров, после празднования 23 февраля, мы пришли к Павлу Семёновичу и застали нашего капитана слегка пьяненьким. Он, лёжа в постели, накрытый одеялом по пояс, рассматривал какой-то глянцевый журнал. Юрка подмигнул мне и вместо стула сел на край его кровати. Я последовал его примеру.

- Рассказывайте, - заплетающимся языком сказал капитан.

Он продолжал лежать на кровати. Улыбаясь и даже щерясь, он левой рукой держал журнал, в то время как правая лежала под одеялом в том месте, где покоилось его чудо. Пока Юрка рассказывал выученное, я всё вглядывался в обложку журнала. Мои глаза вылезли из орбит, когда на обложке я всё-таки разглядел фотографию голого мужика с большим и вздыбленным хуем.

Не дослушав подопечного, капитан вдруг сказал:

- Ладно, кажется, вы всё знаете, вот давно бы так, а теперь идите спать.

Я уже поднялся и повернулся к двери, когда Юрка вдруг решительно сказал:

- Товарищ капитан, разрешите обратиться?

Получив одобрение, он продолжил:

- Павел Семёнович, помогите разрешить наше пари. На кону торт и коробка конфет. Вот только мы не можем понять, кто из нас выиграл. Дело в том, что когда наша рота ходила в душ, я видел, какой у Вас толстый и длинный член. Я такого никогда не видел! Женька мне не верит, говорит, что таких хуёв просто не бывает. Ну, пожалуйста, помогите нам!

Я обомлел от такой импровизации, ожидая далее самое худшее. В комнате повисла гнетущая тишина. Не выдержав паузы, Юрка опять жалобным и просящим голосом добавил:

- Товарищ капитан, вы не бойтесь, мы не трепло, об этом никто никогда не узнает!

Правая рука капитана вдруг зашевелилась, поглаживая себе область между ног, а левая стала медленно опускать одеяло. Может быть, будучи трезвым, он бы и не рискнул это сделать. Кроме того, здесь немаловажную роль сыграло то, что капитан, как потом выяснилось, был большим любителем солдатских поп и, приехав в училище, уже давно не имел никакого секса.

Мы застыли, широко открыв глаза и рты. После очередного движения левой руки из-под одеяла выскочила на свет красная и массивная залупа. Наше удивление не поддавалось никакому измерению. Одеяло лежало теперь в районе бёдер капитана, а перед нашими взорами предстал редкой красоты и размеров хуище. Павел Семёнович улыбнулся, глядя на наши застывшие тела и выпученные глаза, а потом довольным голосом заявил:

- Посмотрели?! Ну что, Женя, проспорил? Ладно, идите спать.

Дальше произошло то, что я даже представить, нафантазировать себе не смог бы в самом страшном сне. Я уже поднялся с кровати, когда Юрка, вдруг резко нагнувшись, втянул в свой рот капитанову елду почти на половину её гигантской длины. Павел Семёнович замер, потом положил руку Юрке на голову и стал пытаться поглубже проникнуть в его глотку. Затем он, повернув ко мне голову и облизав губы, сказал:

- Закрой дверь на ключ.

Когда я вернулся, Юрка, уже скинув с себя трусы, на коленях стоял на кровати между ног капитана и вовсю двигал головой по его стволу, всё глубже и глубже заглатывая в себя этот редкий образец природы.

Капитан, стянув с меня трусы, стал мять мои булочки, проникая между ними пальцами и нежно касаясь моей дырочки. Оттянув Юркину голову от себя, он подтолкнул меня к своей залупе. Я не смог взять член в рот так, как это сделал Юрка, в меня вошла только залупа моей желанной "классной дамы". Дав мне некоторое время поиграть со своим "болтом", капитан вновь потянул к себе Юрку.

Я впервые со стороны видел, что такое бездонная глотка. Выпучив глаза и предельно растянув свой рот, Юрка всё больше насаживал себя на хуй капитана. Последний, подтолкнув, направил меня к своим огромным яйцам. Я вылизывал их языком, периодически по одному захватывая их ртом. Капитан довольно стонал, нашёптывая:

- Молодцы! Ох, как классно!

Мы потеряли счёт времени. У меня уже стали побаливать скулы, когда я услышал сдавленный шёпот капитана:

- Всё! Кончаю!

Мы с Юркой приставили свои рты к огромному члену и начали ловить извержения спермы. Перед нашими открытыми ртами реально изливался настоящий гейзер. Затем мы долго вылизывали хуй мужчины, выдавливая из него последние капли спермы.

Побалдев ещё какое-то время, капитан встал и поставил нас "раком" на кровати, широко раздвинув нам ноги. Достав из тумбочки крем, он начал разрабатывать наши "розочки". По сравнению с Юркиной, которая уже была растянута хуем его старшего брата, моя "целочка" с трудом пропускала внутрь даже мизинец капитана. Периодически постукивая нас по нашим попкам своим монстром, Павел Семёнович гораздо больше внимания уделил моей попке, ведь я был ещё не распечатан, и это вызывало у него определённый интерес.

Юрка, довольно охая, уже сам просил капитана вставить ему, я же испытывал только сильную боль, но желание впустить в себя это невиданное доселе чудо будоражило мою фантазию и торопило и так надвигающееся вторжение. Медленно вползая в Юркину попку, капитан ввёл парня в сладостную негу, заставив того выгибаться и самому насаживаться на этот здоровый хуй. Через несколько минут Юра со всё нарастающей страстью сладкого траха уже нашёптывал капитану:

- Ну же, еби меня, еби!

Через несколько минут быстрого траха капитан вышел из сладкого, хорошо растянутого лона Юркиной попки и вплотную занялся подготовительным процессом "лишения меня девственности". Растянув мой анус одним, двумя, а затем и тремя пальцами и выдавив внутрь, наверное, половину тюбика крема, Павел Семёнович приставил свою залупу к моему входу. Хорошо смазанная "розочка" раскрылась и быстро впустила в себя его большую залупу. Внутри меня всё растянулось, и тут же резко накатила невыносимая боль. Затаив дыхание и еле перетерпливая её, я, сжавшись, ждал дальнейших действий нашего ёбаря. Понимая, как мне больно, капитан скомандовал Юрке залезть под меня и взять в рот моего дружка.

Эта пауза, а потом обволакивающий кайф рта как-то оттеснили боль на задний план, тем не менее, наш наставник, продвинувшись вглубь меня ещё на несколько сантиметров, стал поёбывать меня, не вставляя своего монстра глубже, так как понимал, что просто порвёт меня своим огромным хуищем.

С каждой минутой я испытывал всё более сильное удовольствие. Толстая залупа ласкала какой-то бугорок внутри меня, и от этого на меня волной накатывало ни с чем не сравнимое ощущение полёта. Вскоре со стоном я кончил в рот Юрке.

Выйдя из меня, капитан вставил свой член теперь ему и стал безжалостно ебать парня, всё глубже проникая внутрь его тела. Я подлез под Юрку и взял его хуй ртом. Прямо перед моими глазами раскачивались огромные шары яиц капитана, которые били Юрку по низу его попки. Вытягивая из парня свою елду, с каждым разом капитан всё сильнее вгонял её всю в развороченную попку Юрки. Я видел, что в попке друга уже образовалась широко открытая дырища, которая пульсировала и трепетала от каждого движения партнёров.

Через несколько минут они оба сладко застонали и кончили: один, наполняя спермой юношескую попку Юрки под завязку, второй - заливая ею мой рот. Ни одной капли не упало на пол, вся сперма была употреблена с большим удовольствием. Отдохнув немного и обцеловав всё тело капитана, мы пошли спать.

С того позднего вечера мы вновь стали учиться на "четыре" и "пять". Регулярно (но не каждый день) после отбоя в одних трусах и тапках с книжками в руках мы проникали в комнатку капитана. Там, наслаждаясь нашим уединением, мы получали самый классный трах. Иногда перед этим, расположившись треугольником на одеяле, постеленном на полу, мы обоюдно ласкали хуи друг друга.

Эти встречи продолжались всё время нашей учёбы в суворовском, а потом и в военном училище, куда мы поступили вместе с Юркой. А уж какие ночи секса наступили у нашей сладкой троицы, когда капитан получил в городе однокомнатную квартиру!

Моя попка вскоре стала спокойно впускать в себя всё достоинство нашего старшего наставника. Часто мы устраивали "секс-поезд", трахая друг друга и периодически меняясь местами: тот, кто был спереди, заходил сзади и вставлял в желанную попку своего "орёлика". Со временем наши с Юркой хуи выросли до восемнадцати сантиметров и стали обладать приличной толщиной.

Все эти годы мы были втроём, и нам хватало того, что у нас было, к тому же мы боялись подхватить какую-нибудь болезнь...

После окончания военного училища судьба нас разбросала в разные места. По прибытии в часть меня поселили в общежитие в комнату к Вадиму. Вот тут-то я и применил весь накопленный опыт для его соблазнения. С самого начала я спросил у парня, не буду ли я его шокировать, если буду ходить раздетым, а то жарко, да и устаю я от формы. Получив нужное мне разрешение, я стал дефилировать по комнате во всей своей наготе, красуясь перед Вадимом своей вздёрнутой и упругой попкой.

На следующий день была намечена моя "прописка в части", но поскольку из молодых были только мы вдвоём, и больше гостей не предвиделось, то, само собой, разделся не только я, но и Вадим, а далее алкоголь, тосты на "брудершафт" с поцелуями сделали своё дело. Тем более, как позже выяснилось, Вадим так же, как и я, баловался со своим другом в военном училище, с которым они на третьем-пятом курсах снимали вместе однокомнатную квартиру...

На первых двух курсах они вместе ходили "на блядки", снимая чаще всего подруг. У Фёдора, друга Вадима, был небольшой хуй, который, однако, всегда находился в рабочем состоянии. Однажды, как всегда, они сняли двух подружек из медицинского училища, но, увидев большой хуй Вадима, его пизда испугалась этого и куда-то смылась. Сколько красноречия проявили оба парня, чтобы уболтать оставшуюся девицу!

Вначале они ебали её по очереди, а потом придумали одну суперконструкцию. Вадим лёг на спину, девица насадилась пиздой на его хуище, а Федор вставил свой маленький, но каменный хуй ей в попку. Это был кайф, через тонкую кожу они чувствовали стволы друг друга! Как позже вспоминал Федя, именно в тот момент у него появилось желание потереться своим хуем о ствол Вадима в реале и даже попробовать запустить его в свою попку, как когда-то он делал с членом своего лучшего друга.

Реализовать свою фантазию он смог только на третьем курсе, когда парням уже можно было жить не в казарме училища. Они вместе нашли однокомнатную квартиру, благо им помогали родители, и, ссылаясь на то, что вместе ебать баб сподручнее, поселились в ней. Но теперь они снимали уже не двух, а одну тёлку и ебали её так, как тогда, кайфуя от соприкосновения через шкурку бабы своих залуп.

Фёдор проявил верх сообразительности и хитрости и перед зимней сессией, придумав личный великий праздник, напоил Вадима, а затем, уложив парня в постель, медленно раздел его. Однако Вадиму, уже давно очень хотевшему испытать новые для себя сексуальные отношения, совсем не хотелось сопротивляться этому совращению. Он подыгрывал другу и забалдел, когда Фёдор взял у него в рот. Кончив, он сам затем засосал маленький, но каменный хуёк Феди, а уж когда стал ебать парня в попку, то прямо-таки растворился в неземном кайфе.

На протяжении трёх курсов про баб они и не вспоминали, им теперь хватало друг друга. При этом Фёдор с Вадимом умудрялись ебаться каждую ночь, поскольку каждый из них по отдельности был филиалом огромной фабрики по выработке спермы...

Уже в эту ночь я с Вадимом на пару унимал наш сексуальный голод. Радость от этого дела была обоюдной: я снова нашёл себе партнёра по сексу, а Вадим уже устал в течение шести месяцев после окончания училища "гонять Дуньку Кулакову", поскольку боялся кому-то признаться в том, что ему нравится ебать молодых парней, а не девушек. Мне опять повезло, поскольку хуй у Вадима только чуть-чуть уступал размерами елде капитана. Вадим всегда ебал меня, а кончив, отсасывал мой хуй. А потом появился ты... Вот и вся моя история!"

страницы [1] [2] [3]