Гламур и комнатка для прислуги

Часть 1

- Когда придёт проститутка, ты спрячешься в комнатке служанки и будешь сидеть тихо.

Я выполнил приказание беспрекословно и ушёл в маленькую комнатку при кухне в квартире на Виноградской улице. Эти "апартаменты" можно было бы принять за сталинку, только находилась она в центре Праги, и от неё веяло редкой, совсем несталинской дереволюционностью, потому что только до революции прислугу селили именно в таких высоких пеналах при большой столовой-кухне; хозяева там жить не могли.

Довоенная служанка наверняка была счастлива. Она вставала в 5 утра, когда звенел её старый дешёвый будильник, и начинала молоть кофейные зерна на ручной мельнице, а потом топила печь. Затем она, пока хозяева ещё спали, наслаждалась минутой отдыха и чтением романа о господской жизни... Сегодня комната для служанки тоже не очень походила на хозяйскую спальню, но именно в ней жил один из хозяев дома, мой тёзка, уединяясь в этой каморке от собаки и двух своих сожителей. А теперь сидеть в пенале должен был я.

Всё это настолько походило на какую-то гламурную игру, не имеющую никакого отношения к реальной жизни, что никакого волнения у меня не вызывало. Кроме того, тёзка заранее оговорил её правила, пригласив меня на небольшую оргию. Он, как отмечали многие его знакомые, обладал удивительным чувством куража, превращая секс в некое захватывающее действо. Даже в секс-клубе, совладельцем которого он являлся, тёзка подталкивал посетителей к активным действиям, провоцируя их на близость, но делал он это удивительно мягко и мило. Даже небылицы, которые он рассказывал посетителям друг о друге, стоя на вахте за барной стойкой, были забавными и весёлыми. Например, меня он окрестил Клубничкой - за любовь к клубничке в сексе и за тюбик анальной смазки с соответствующим запахом, который я всегда носил с собой.

Мы познакомились с ним именно там, за барной стойкой. Хотя Европа уже три месяца раскрепощала меня, объясняя, что секс извращённым быть не может, в тот день я испытал шок. Чуть ли не сразу тёзка предложил мне залезть к нему под стойку и познакомиться с его членом поближе. После пары бокалов я оказался там. Очарование всему придавало то смущение школьников, с которым мы реагировали на посетителей, поднимавшихся из секс-подвала в бар, делая вид, что мы просто болтаем. Но как только они возвращались вниз, тёзка вновь входил в меня прямо за барной стойкой.

Теперь в квартире на Виноградской я должен был сыграть в мастера и раба. Хотя уже в первый день стало ясно, что мой характер допускает только лёгкий SM, и то лишь в охотку (иначе бунт рабов гарантирован), я не смог отказаться от предложения пойти к тёзке домой и там продолжить игру. Тогда я ещё не знал, что спустя несколько лет буду способен на большее.

- Ты будешь сидеть под столом и сосать нам хуи. Он - натурал, но хочет попробовать с геем, - сделал мне днём "романтическое" предложение "хозяин", позвонив по телефону.

Ровно в 10 я стоял на указанной трамвайной остановке неподалеку от гипермаркета "Флора". Позже там появился и тёзка в компании невысокого усатого парня. Мы поднялись в квартиру, прошли на просторную кухню, где тоже была барная стойка, заваленная грязной посудой. Они поставили на небольшой стол водку и закуски в пластиковых контейнерах. Вечер был пущен, хотя и не в том направлении, какое планировалось изначально.

С самого начала в квартире установилась такая задушевная атмосфера, что садомазо-развлечения могли протекать только в комическом ключе. А чего ещё можно было ожидать от встречи двух старых приятелей где-то за рубежом, которым не так часто выпадает случай взгрустнуть о покинутой ими Родине? На старом кассетном магнитофоне играл сборник давно забытого российскими хит-парадами Профессора Лебединского ("Я убью тебя, лодочник!"), а за столом два приятеля обменивались жизненными наблюдениями и историями. Некоторые из них были особенно душещипательными. Друг-натурал рассказывал тёзке о том, как при нём в районе Андел один бомж прибил бутылкой двух других, а потом пара американских туристов, возвращавшихся по тёмной улице в отель, визжала при виде текущей по тротуару крови.

Но, так или иначе, разговор зашёл о сексе, и мне таки приказали лезть под стол и сосать им, пока они будут продолжать распивать свою перцовку. Сидя под столом, я перемещался от одного хуя к другому, балдея от их запаха, формы и волосатых ног их владельцев. Их я тоже обрабатывал языком, разрываясь от того, что нельзя всё лизать и сосать сразу. А они наверху продолжали болтать о жизни. Чтобы я не отвлекался, прямо под стол мне спустили пару рюмок перцовки. Но стоило нам через какое-то время переместиться на диван в гостиной, запал у "натурала" пропал. Тогда тёзка решил вызвать ему парня-проститутку, а мне приказали сидеть в комнате для прислуги.

Звонок в дверь, минутная возня - и я уже изучаю красоты пенала. Это было нечто. Комната была ещё более пустой и голой, чем другие помещения в квартире. За окном без штор в темноте шелестел каштан, с потолка свисал на витом проводке одинокий патрон без лампочки и абажура, навевая излишне нервным людям мысли о виселице. В углу стоял дешёвый пластиковый комод под дерево, а под узким готическим зеркалом доминировала над окружающим интерьером кровать...

Возле кровати под торшером, который освещал каморку, лежала самая гламурная вещь этого помещения - книга "Casual" Оксаны Робски. Вполне привычная и естественная в хозяйском покое, здесь она была этаким билетом в иллюзорный мир высшего света. В мир, где богатых русских мужей тихо и без вопросов убивают на окраине Праги, где жёны придирчиво осматривают свой гардероб, собираясь на допрос к следователю, и где морг "удачно расположен рядом с домом".

Ещё больше гламурности книге добавлял её неопрятный вид, погнутые страницы и штамп "Славянской библиотеки". И теперь, пока где-то уже трахали парня-проститутку, я в ожидании своей очереди лежал на кровати в комнатке для прислуги, некоторые детали которой напоминали мне о Хичкоке, и читал модный в то время "Casual". А рядом на кухне у холодильника валялась любимая игрушка хозяйской собаки: пластиковая куриная тушка без крыльев и головы, но с покрашенной в красное шеей...

Проститутка, которую трахают в дальней комнате, пластиковая курица, каморка для прислуги с напоминанием о Хичкоке и Оксана Робски с её модной реальностью - это был полный гламур. Гламур, потому что в обычной жизни, как мне тогда казалось, такого не бывает...

Тёзка вернулся быстро: я не успел прочесть больше двух глав. Он болтал по телефону с каким-то москвичом (звонок был входящий), рассказывая о том, что он сейчас будет ебать меня в жопу. Москвич дрочил у себя на диване, а у нас с тёзкой вставали хуи от предстоящей игры.

Я уже не мог ждать. Я хотел сосать его хуй и стал снимать с него трусы. Он описывал происходящее по телефону своему собеседнику. Я, не мелочась на облизывание головки, сразу погрузил весь его хуй в свой рот. Член у тёзки действительно был крупный, не менее 20 см в длину, и толстый. В первый раз, в баре, он еле влез в мою обильно смазанную и давно уже не девственную задницу. Сосать его было для меня наслаждением, и я насаживался на него до упора, перекрывая себе этим хуем кислород.

Тёзка одной рукой стал давить мне на голову, заставляя меня заглотить его член ещё больше. Нёбом и гландами я ощущал его большую головку, а носом чувствовал запах лобка тёзки. Я хотел, чтобы он с протяжным стоном наполнил мой рот своей спермой или просто спустил мне на лицо, как это позже сделал в кабинке другого гей-клуба какой-то бразилец-растаман. Он курил марихуану и одновременно почти час трахал меня в рот. Было забавно...

Часть 2 (последняя)

Но тёзка только глумливо глядел мне в глаза и всё комментировал по телефону происходящее:

- Мне нравится, как он сосёт. Кто? Мой раб, моя шлюха. Он согласился с тем, чтобы я использовал его как подстилку для своих друзей.

Я не совсем был согласен с этим. И мне даже стало стыдно за себя перед неведомым телефонным собеседником тёзки, но вообще-то мне всё было по хую. Это унижение возбуждало меня ещё больше. Я сосал ещё старательнее, а потом стал лизать тёзке бёдра, спускаясь к его ступням. Я занимался этим не часто, но это доставляло мне особый кайф: сосать волосатые ноги, а иногда и задницу.

- Да, вылижи мне ноги, сука! - гаденько сказал хозяин, и я стал облизывать его не самые свежие носки. - Сними их зубами! - я стал выполнять это приказание беспрекословно.

Мне было немного противно, но я, перебарывая себя, погрузил пальцы его ног в свой рот и стал вылизывать промежутки между ними, а потом и ступни. Это удовольствие достаётся не каждому, но иногда я просто тащусь от такой процедуры. Лизать ступни и видеть смесь презрения и возбуждения в глазах партнёра - это нечто! Или лизать ноги парня, трахая его в зад, когда он лежит на спине... Но в тот раз трахнуть должны были меня.

- Садись, - наконец, пригласил меня тёзка, и я, смазав задницу, стал насаживаться на его хуй, чувствуя, как он разрывает меня изнутри.

На проводе опять появился московский олигарх, готовый платить огромные деньги за международные переговоры. Он кончил уже два раза, но мы с тёзкой приготовили ему сюрприз.

С моего согласия тёзка взял свои носки и запихал их мне в рот. На такое я не шёл ещё никогда. Я лежал на животе с потными носками во рту, в которых ходили по немытому полу, а тёзка пристроился ко мне сзади и, навалившись, вогнал в меня весь свой хуй. О, да! Я хотел этого. Я хотел жёсткой ебли, когда меня совершенно не спрашивают, хочу я этого или нет.

Так когда-то делал один из моих любовников, который мог ебать меня часами и по нескольку раз за ночь. Наверное, он и привил мне любовь к продолжительному и дикому сексу. Он тоже ложился на меня сверху и долбил меня своим членом. Поначалу мне было больно, из глаз текли слёзы, но я хотел, чтобы этот сорокалетний мужчина продолжал ебать меня, 18-летнего парня, именно так. Я хотел, чтобы в моей заднице хлюпало от его спермы. По мне тёк его пот. Особенно мне нравилось, когда он прижимал к кровати мои руки своими, лишая меня тем самым какой бы то ни было возможности сопротивляться ему, или одну руку он заводил мне под горло и приподнимал мою голову вверх. От этого я немного задыхался, но и был на вершине блаженства, потому что чувствовал его близость-без-слов, которой потом уже не было, - тогда, когда наши тела разъединялись, и мы начинали о чём-то говорить.

С тёзкой я хотел того же: близости без слов - и потому был готов подчиняться ему. Задница болела, носки воняли, но я хотел продолжения, как настоящий секс-агрегат.

С тёзкой, который пришёл в комнату для служанки, мы кувыркались на кровати ещё часа полтора. Вроде бы мы пару раз отрывались от этого дела и пили перцовку. То ли из-за неё, то ли из-за понимания того, что подобного вечера у нас не будет ещё очень долго, я позволял тёзке многое. Мне хотелось (пусть на какое-то время) слиться с этим человеком в единое целое, хотелось близости-без-слов.

Москвич, который то и дело звонил тёзке на телефон и слушал в прямом эфире секс-репортаж из комнаты для прислуги, а потом из кровати во второй спальне, кончил уже в пятый раз, но мы с тёзкой были ещё далеки от завершения...

Как-то тёзка поднялся с кровати, чтобы расплатиться с проституткой. Услуги этого парня стоили всего сто крон: как заверил меня тёзка, проститут вообще-то был нормальным парнем, просто его возбуждала игра в "магазин", то есть когда его вызывают к себе, трахают, а потом дают символические деньги за оказанные парнем услуги.

Потом развлечений захотел "натурал", причём интеллектуальных. Да и мне уже хотелось не садо-мазо, а какой-то душевности и романтики. Казалось, что меня в тот вечер как будто заново лишили девственности, и мне хотелось уткнуться в тёплое плечо и даже зареветь, очищаясь от грязи этим самым плачем. Хотелось вернуться в беззаботное прошлое, когда о тебе заботятся родители и любят тебя не за твою красоту, или за деньги, или за ещё какие-нибудь качества, а просто за то, что ты есть, такой "свой" и "родной"...

Несколько раз тёзка пытался ущипнуть меня за зад, но секс у нас уже как-то не клеился. В итоге мы все втроём сели в гостиной смотреть кассеты, на которые тёзка каждую субботу записывал трансляцию какого-то российского канала для эмигрантов, где крутили старые советские концерты и видеоклипы.

Как только с экрана зазвучала первая песня Ободзинского, а эмигранты стали хором подпевать ему, трахаться с кем-то мне окончательно расхотелось. Квартиру накрыла редкая волна светлой грусти по ушедшим временам, и теперь мне просто хотелось как можно лучше запомнить этот момент "кам бэка" in USSR.

На экране на широких просторах советских полей убирали хлеба комбайны, космонавты летели покорять необъятные просторы вселенной, молодой Леонтьев, Пугачёва и прочие деятели эстрады в трогательно-бедных костюмах на фоне скромных декораций очаровывали публику, не рассчитывая ни на какую поддержку подтанцовки. И мне то и дело казалось, что я нахожусь не в среднеевропейской столице, а в каком-нибудь тихом районе Питера или Москвы, а за окном текут те самые застойные времена, на которые пришёлся мой ранний возраст.

- Этот канал специально на заграницу транслируют! - в один голос заговорили сидящие рядом со мной на диване "певцы" после четвёртого исполнения песни о галактике. - Вот так насмотришься этих песен и простишь всё, только бы дали вернуться обратно.

Но страны, о которой ностальгировали два друга-эмигранта, уже не было, и это ощущение скоротечности бытия заставляло ещё более жадно впитывать все переполнявшие меня тогда ощущения. Было ясно: такой вечер, максимально переполненный чувствами, которые не столь часто встречаются в привычной жизни, уже не повторится. Будут другие вечера, лучше или хуже этого, но такой, как этот, останется в прошлом, как и страна, о которой с грустью вспоминали два человека, сидевшие рядом со мной...

***

Утром, когда квартира уже была залита солнечным светом, который прогнал за порог призраков Хичкока и вымел из неё остатки неестественного гламура от Робски, всё подошло к своему логическому завершению.

Последняя серия секс-марафона, романтичная и приватная, не имела ничего общего с ночной оргией, но увенчалась успехом. Занимались мы сексом вполне буднично и кончили без всякого садо-мазо. Потом у эмигрантов полностью вышли все сигареты, а тёзке надо было ещё проверить свой клуб, который он весьма "ласково" обозвал пару раз "дрочильней".

Приканчивая остатки пачки, они вспоминали вчерашний вечер.

- Да, не вышла оргия! - горестно вздохнул тёзка, после чего посмотрел на меня своим озорным взглядом. - А всё потому, что мы отнеслись к тебе по-человечески!

Но я им был за это благодарен. Да и они всё равно вчера все испытали катарсис, пусть и не от секса...

В 12 дня мы покинули эту квартиру. "Хозяева" пошли в какую-то забегаловку поблизости, где, по словам тёзки, подавали очень вкусный и дешёвый суп всего за 60 крон. Я же, "прислуга", двинулся на ближайшую станцию метро, пытаясь "ухватить" своими похмельными мозгами последние клочки ускользающих от меня вчерашних воспоминаний. Они как будто и вправду летели от меня прочь по булыжникам мостовой, а потом мимо окон старинных особняков и скатов черепичных крыш...

страницы [1] [2]