Мой любимый ушастик

Часть 1

Подкатегория: без секса

Как же хороши летние вечера в деревне! Жара ещё не хочет оставлять землю, а вечерняя прохлада уже начинает своё уверенное наступление. Небо, не успев остыть от палящего летнего солнца, слегка пытается укутать себя лёгкими облаками и остудить нагретую за день планету.

В эти минуты так приятно сидеть на высоком берегу реки и смотреть на последние отблески дневного светила, утопающие в волнах. Кажется, что вот сейчас погаснут последние блики, и мир окрасится совершенно новым, невиданным доселе цветом. На небе зажгутся звёзды, такие близкие и одновременно такие далёкие. Их свет отразится в водах реки, заколышется и сверкнёт в твоих глазах, в глазах, которые так хочется видеть и тонуть в них, но они так недоступны для меня.

Я знаю, что ты так же сидишь сейчас на берегу той же реки и так же смотришь на эти звёзды, но наверняка не можешь представить, что о тебе думает человек, которого ты совершенно не знаешь. Возможно, ты вспоминаешь свою девчонку, а если её нет пока, то мечтаешь о том, что когда-то встретишь её, и вы полюбите друг друга, и даже не можешь себе представить, что на свете есть человек, который уже любит тебя. Любит так, как никогда ни любил на этом свете никого. Все его мечты только о тебе, только о том, как бы объясниться тебе в своей огромной, неземной, всепоглощающей и оглушительной любви. Но ты пока сидишь, так же как и я, на берегу нашей общей реки под названием Ока и не знаешь, что мы так близко друг от друга.

Солнце закатилось за горизонт и уступило своё место ночному светилу. Луна озарила своим светом окрестности. Как же всё меняется в её призрачном свете! Стало так красиво и одновременно так мистически неправдоподобно. Небо и земля поменялись местами. Как ярко светилось днём небо, так сейчас светится земля под серебряными струями лунного огня. Но эта красота ничего не изменила в душе. Тоска ещё глубже залегла в сердце. Терзает только одна мысль: "Дурачок ты, Андрюха, какой же ты дурачок! Никогда он не будет твоим, никогда. Иди домой, поздно уже и пора спать. Не нужно мучить себя напрасными мечтами".

Вот с такими мыслями я покинул речку и поплёлся домой. Хотя, если честно, то не домой, а в свой деревенский домик, куда приезжаю летом отдохнуть. От реки до дома около километра. Дорога пролегает сначала по берегу реки, а потом поднимается на косогор и ведёт в нашу деревеньку. Его дом как раз на подъёме от речки. Я давно выяснил, что, несмотря на свою молодость, он ложится спать очень рано. Обычно я обходил этот подъём стороной и делал круг почти в пятьсот метров, лишь бы не встретиться с ним. Но сейчас, зная, что уже почти час ночи, я пошёл напрямик, ничего не боясь.

Вот и окончился подъём от реки, вот и давно знакомая дорога, а вот и дом этого непонятного и так притягивающего к себе парня. Раньше этот дом принадлежал родителям моего школьного товарища Мишки, но они давно переехали в город и продали его. Года три он стоял брошенным, но потом его кто-то купил. Я особо не загонялся, кому он вдруг понадобился, но вот неделю назад, приехав в отпуск и пойдя на речку, я увидел в саду незнакомого парня. Парень как парень, которых летом в деревне пруд пруди. А началось всё так...

Искупавшись и позагорав, я, как обычно, поплёлся домой. Проходя мимо Мишкиного дома (блин, никак старая память не отпускает), я вдруг услышал голос:

- Вечер добрый. Вы не могли бы мне помочь?

Обернувшись, я увидел того же парня, которого видел по дороге на речку.

- Да нет проблем, а что случилось-то?

- Знаете, я тут сегодня первый день и до сих пор не разобрался, как воду подключить. Вроде все трубы есть, но открываю кран в душе, а воды нет.

Взгляд у парня был растерянный и такой беспомощный, что отказать ему я не смог.

- Да что тут разбираться! Ты в колодце кран открыл? Он там, на огороде.

Сказав это, я сам себе удивился, как это вдруг так резко и неожиданно я перешел на "ты" с совершенно незнакомым мне человеком. Однако парень воспринял это адекватно и так же непринуждённо ответил:

- Знать бы ещё, где этот кран на огороде?

Я, совершенно не думая о том, что это не друг Мишка, прокричал ему из-за забора:

- Как где, за домом. Это же и ежу понятно.

Парень немного помолчал и вдруг совершенно другим, немного потухшим голосом ответил:

- Вам легко говорить, а я понятия не имею, где сад, а где огород.

Сказав это, он отвернулся от меня и пошёл к дому. Увидев его немного ссутулившиеся плечи, я вдруг понял, что он и вправду не знает, как что называется в деревне. Он ведь городской, совершенно городской человек, а я вот так его взял и обидел. Ну что я за человек такой! Вечно ляпну что-то языком своим длинным, а потом извиняться приходится.

Зная, где в заборе Мишкиного дома находятся отодвигающиеся доски, я быстро проник на территорию его усадьбы и зашагал в сторону скрывшегося за углом нового жильца. Однако в беседке у входа его не оказалось. "Так, значит домой ушёл. Ну ничего, помочь утопающим нужно обязательно", - с этими мыслями я без стука, как и раньше приходя к другу, вошёл в дом.

Парень сидел на веранде и смотрел в окно, выходящее в сад. Из вежливости я откашлялся. От неожиданности он подскочил с шезлонга и резко обернулся. Я попытался что-либо сказать, но не смог этого сделать. Челюсть моя отпала и говорить сильно мешала. На меня смотрели испуганные глаза, красивее которых я в жизни не видел. Знаете, братцы мои, этот цвет я не могу передать. Казалось, в них синее-синее небо вдруг смешалось с тёмными тучами, а из-за них мелькнул золотой лучик солнца. Это было что-то! Гремучая смесь ласковой синевы и могучей тучи смотрела на меня испуганно и вместе с тем изучающе. На вид парню было лет 20-25, хотя иногда первый взгляд бывает обманчивым. Но то, что он молод, это я угадал сразу. Он стоял и молча смотрел на меня. Понимая, что я старше и, наверное, умнее, хотя сейчас я в этом был совсем не уверен, я заговорил первым:

- Извини, что вот так бесцеремонно вторгся в твои владения, но ты сам просил показать тебе, где тут что находится.

Парень, недоверчиво продолжая смотреть на меня, проговорил:

- А Вы откуда знаете, где тут что есть?

Видя, что парень немного успокоился, я ответил:

- Знаешь, я в этом доме да и в саде-огороде ещё мальцом бегал и играл. Раньше этот дом принадлежал родителям моего школьного товарища, поэтому я тут и знаю всё.

Кажется, после этих слов он совсем успокоился. А я, желая закрепить свой мимолётный успех, продолжил натиск.

- Ну что, может, пойдём в огород; покажу тебе, как воду включить. А то ведь так и ляжешь спать немытым поросёнком.

Я не смотрел на него, но понимал, нет, вернее, чувствовал, что после этих слов парень улыбнулся. А я, так и не посмотрев на него, развернулся и пошёл в огород. Пока парень плёлся сзади, я нашёл старый колодец, открыл его и нашёл вентиль. Два-три оборота - и вода в душе зажурчала. Я тихонько закрыл люк и, не оборачиваясь, сказал:

- Вот так, брат, теперь ты будешь чистым и красивым. Мойся на здоровье, а я пошёл домой.

Парень что-то проговорил мне вслед, а я уже нашёл старую дыру в заборе и не спеша заковылял по дороге.

Дома, как всегда, был накрыт стол, и мама ждала меня к ужину. Странно, но есть не хотелось. Немного поклевав чего-то, я пошёл в душ, а затем спать. На веранде у меня было всегда прохладно, и заснуть не составляло большого труда, но вот сегодня сон совершенно не шёл. Я закрывал глаза, а дальше начиналось такое, чего я и ожидать не мог. Я видел лицо того парнишки из Мишкиного дома. Чем больше я пытался отогнать от себя это видение, тем труднее мне было это сделать. Временами, впадая в полудрёму, я видел его улыбающиеся глаза непонятного мне цвета, притягательную улыбку и, самое странное, его немного оттопыренные уши.

Вскочив с постели, я вдруг неожиданно для себя понял, что в этом парне мне так понравилось. Возможно, вы не поймёте меня, но именно его уши в сочетании с его внешностью так притягивали меня. Само собой, в душе родилось имя, вернее, обращение к нему: "Родной ты мой ушастик".

Нет, не подумайте, что уши его уродовали. Наоборот, они придавали его и без того красивому лицу некий шарм, что ли. Если кто-то из вас смотрел фильм "Мины в форватере", то должны помнить главного героя, лейтенанта Пашу, которого играл актер Андрей Фролов. Мне он тогда очень понравился. И вот теперь, глядя на этого парня, я вдруг понял, что они с эти актером - одно лицо. Те же глаза, та же улыбка и те же уши. Помню, когда смотрел сериал, а герой Фролова должен был мину взрывать, я всё время шептал себе: "Ушастик, останься в живых!". В фильме всё окончилось хорошо. И вот теперь в жизни мне вдруг встречается тот же ушастик. Такой же красивый и такой же немного лопоухий и милый.

С того дня уже прошло немало времени. Каждый раз, когда я прохожу мимо дома моего ушастика, он, если находится на участке, а не в доме, вежливо здоровается со мной и тут же уходит, а я с грустью смотрю ему вслед и, вздохнув, иду дальше. А вот назад с речки мимо его дома я идти уже не могу. Боюсь, что, увидев его, не выдержу и скажу ему всё, о чём так давно думаю, о чём так мечтаю...

Сделав, как всегда, полукилометровый крюк, выхожу на свою улицу и, дыша полной грудью ночным освежающим кислородом, двигаюсь к дому. Фонари на улице горят один через три - ну и слава богу. Если бы это было не так, то я никогда не услышал бы того, что услышал.

Часть 2 (последняя)

Когда до моего дома осталось метров двести-триста, в ночной тишине явственно послышались негромкие голоса. И, самое странное, один из голосов принадлежал моей школьной подруге. О чём голоса говорили, разобрать было невозможно, но, пользуясь отсутствием фонарей, за что спасибо опять же подруге, которая глава администрации, но ни фига ничего не сделала в этом плане, я смог подобраться к ним почти вплотную. Сидя за кустом сирени, я слушал интересный разговор.

- Марин, ты пойми, я не могу без него. Вот увидел в первый раз и одурел. Знаешь, мне кажется, я всю жизнь ждал именно этого человека. Только не смейся, прошу. Ты ведь знаешь, что я не такой, как все. Я его даже во сне вижу.

- Сашка, я понимаю тебя, но ты даже представить себе не можешь, как с ним всё сложно. Я и сама пыталась к нему клинья подбивать, да всё впустую. Но поверить в то, что он голубой, не могу. Знаешь, какой он был бабник в школе! Ни одну юбку не пропускал, кроме меня.

Во, оказывается, его Санькой зовут. Нормальное имя. А вот Маринка сука. Ну не был я никогда бабником, не был. Это она всё со злости говорит. Но насчёт того, что я не голубой, она тоже права, хотя теперь я уже и не знаю. Если парню по ночам снится парень, это о чём-то говорит. В душе я верил, что не такой, но в голове мысли были только об этом пацане. Нет, я ещё не знал, что и как должно быть, но то, что я хочу быть с ним рядом, это было решённое дело. Оставалось сделать один шаг - шаг из-за куста сирени. Смешно, блин. Ну что я говорю, что?

Слух вдруг опять вернулся ко мне. Марина что-то шептала парню, а он отвечал ей громко, с надрывом:

- Марин, ну пожалуйста, ты ведь можешь к нему пойти даже сейчас. Попроси его выйти на улицу. Попроси, пусть придёт на гору, туда, где сидит вечерами. Я прошу тебя.

Маринка что-то опять прошептала, встала и пошла в сторону моего дома. Минут через пять она вернулась.

- Саш, иди домой. Нет его. Опять где-нибудь по бабам мотается. Брось ты эти мысли. Ничего у вас не получится. Не такой он, Сашенька, не такой.

Парень молча встал и, не оборачиваясь, поплёлся в сторону своего дома. У меня в душе скребли не то что кошки, там играл целый оркестр какого-то кладбища этих кошек. Уже почти сделав шаг из спасительных кустов, я вдруг решил, что домой не хочу, а Маринку видеть мне ещё тошнее. Развернувшись, я вновь ушёл на свой обрыв. Не спать, так не спать. Тем более что парень мой тоже спать эту ночь не будет, это уж точно...

Вот и моя гора. Река внизу переливается в серебре лунного света. Как я раньше радовался этому виду, а вот сейчас мне видеть этого не хотелось. Казалось, весь мир померк и погрузился во мрак ночи. Маринка сделала своё чёрное дело.

Сколько я так просидел, вспомнить не могу, но вдруг вдалеке послышался шелест травы. Кто-то шёл в мою сторону. Встречаться с людьми мне совершенно не хотелось. Хорошо, что место я выбирал заранее и с запасом. Чуть ниже по склону был маленький отвес, за которым и днём-то не особо кого увидишь, а ночью уж точно не разглядишь. Туда-то я быстро и спустился. А шаги подошли почти вплотную. Я услышал, что кто-то сел точно на моё место.

Некоторое время всё было тихо. И вдруг, неожиданно громко, ночь прорезал голос, который я мог бы узнать теперь из тысячи. Это был Саша. Он говорил медленно, но очень чётко. В голосе чувствовались слёзы.

- Вот хорошо, что тебя сейчас здесь нет. Я бы никогда не смог сказать тебе всё, что хочу. Вечером вроде бы собрался, но тебя дома не оказалось. Маринка сказала, что ты опять по бабам пошёл. Я им завидую. Знаешь, как бы я хотел обнять тебя сейчас, обнять, прижать к себе и никуда не отпускать. Я знаю тебя всего-то несколько дней, но дороже тебя у меня никого нет. Вот сижу я сейчас на твоём месте (а я знаю, что оно твоё, каждый день следил) и ощущаю твоё тепло. Мне почему-то кажется, что ты вот-вот подойдёшь, сядешь рядом и скажешь, что искал меня...

Он продолжал говорить, а я вдруг принял решение - решение, от которого зависело всё наше с ним будущее.

Тихонько спустившись по склону, я стороной обошёл место, где он сидел, поднялся вверх и зашёл сзади. Ветерок дул в мою сторону, и он не мог слышать моих шагов. Зато я хорошо слышал его признание мне в любви.

- Вот ты сейчас где-то веселишься, а я сижу тут и жду, что ты вернёшься. А ведь я ничего о тебе не знаю. Видел-то всего несколько раз, но верю, что мы нужны друг другу. Хотя наивный я! Почему я вдруг решил, что нужен тебе?! Маринка правильно говорит, что ты бабник и не одну юбку не пропустишь. В душе я верить ей не хочу, а на деле ведь так оно, наверное, и есть. Эх, Андрюшка, если бы ты мог меня сейчас слышать...

Дальше я молчать не мог. Его признание так взяло за душу, что скрываться далее я не мог. Подойдя сзади, я прошептал:

- Я слышу тебя, Саша, очень хорошо слышу.

Парень подскочил с места и, не удержавшись на краю, покатился вниз с обрыва. Душа моя ушла в пятки. Не понимая, что делаю, я прыгнул вслед за ним. Полубегом-полукувырками я старался догнать его, но у меня ничего не получалось. Кое-как упав вниз, не чувствуя боли, скинув с себя рваную рубаху, я в темноте стал искать парня. Вдруг в голову мне пришла умная мысль: "Успокойся, придурок. Успокойся и крикни ему". Как ни странно, это подействовало. Набрав полные лёгкие воздуха, я закричал:

- Сашкааа!

Буквально в пяти метрах от меня послышался негромкий ответ:

- Андрюш, я тут.

Не помня себя от радости, я бросился к парню. В темноте я не смог разобрать, что с ним, но, положив его голову на колени, почувствовал, что она липкая и мокрая. О том, что это кровь, мне объяснять было не надо.

Подняв парня на руки, я потащил его вверх по склону. И откуда силы взялись! Я пёр вверх с упрямством танка, а в голове билась только одна мысль: "Сашенька, родной мой, я спасу тебя, обязательно спасу. Ведь я же тебя люблю. Боже, если бы он мог знать, как я его люблю!".

Ну, вот и его дом. Слава богу, дошли. Санька уже не стонал. Дурная мысль кольнула сердце: "А не потерял ли он сознание?".

- Сашка, ты меня слышишь? - спросил я.

Как ни странно, он ответил мне сразу и немного окрепшим голосом:

- Нормально всё, мне уже немного лучше. Спасибо тебе за всё.

Вот те на! За что спасибо-то? Чуть было парня сам не угробил, а он ещё благодарит... Но вслух я это говорить не стал.

- Ключи от дома где, горе-альпинист? С собой таскаешь или прячешь где?

Как ни странно, но в этом доме, похоже, с годами вообще ничего не менялось. Сам дом, наверное, передавал свои секреты по наследству.

- Там, на веранде, за дверью на гвоздике висеть должен, - ответил ушастик.

Этот гвоздик мы с Мишкой забили ещё мальцами, наверное, а он вот всё продолжает служить.

Открыв дверь, я хотел помочь Сашке подняться, но он сделал это сам. В доме, при нормальном освещении, я, наконец, смог осмотреть раненого бойца. Слава всем богам, что ничего серьёзного не оказалось. На лбу имелась неглубокая рана, а на щеке с правой стороны было несколько царапин. Кровь, в основном, шла из раны на лбу.

- Ну что, показывай, где у тебя аптечка? А то придётся мне домой бежать.

- Не надо домой, аптечка на кухне в шкафчике.

Я быстро притащил её в комнату и начал оказывать Сашке медицинскую помощь. Дело это оказалось пустяковым. Обработав рану и наложив пару швов, я намазал ватку йодом и решил обработать царапины. За всё время операции Сашка не проронил ни слова, а вот когда я начал мазать йодом царапины, он вдруг задёргался и схватил меня за руку так, что моя ладонь вместе с ватой оказалась прижата к его щеке.

Во мне что-то щёлкнуло, перемкнуло, вата выпала из руки, а ладонь сама собой стала гладить парня по щеке. Кожа у него была нежная, напоминающая бархат. Господи, как же мне было приятно в тот момент! Я смотрел в его глаза, а они сверкали такой радостью и любовью, что и слов-то никаких не нужно было. Продолжая гладить его, я наклонился и нежно поцеловал парня в губы. Как же это было сладко!

Казалось, моя дрожь передалась Сашке. Он обхватил меня обеими руками и зашептал:

- Андрюшка, неужели это правда, неужели это ты, ты меня целуешь?! Сон просто какой-то! Если бы ты знал, как часто я видел сны о тебе, сны, где мы с тобой были вместе. И вот теперь, когда ты в моих объятиях, я не могу в это поверить. Я вот многое хотел тебе сегодня сказать, но ты на гору поздно пришёл, и я всё в пустоту проговорил. Если бы ты...

Я не дал ему договорить и накрыл его рот поцелуем.

Сколько мы так целовались, я не помню. Всё было в тумане. Казалось, время для нас перестало существовать. Наконец, оторвавшись от парня, я решил ему признаться:

- А я ведь всё слышал, Сашка, всё, что ты там, на горе, говорил. Я когда увидел, что кто-то идёт, спрятался внизу под обрывом. Так что все твои слова я прекрасно слышал. И одно могу тебе сказать: я очень счастлив от того, что мы теперь вместе. Конец мучениям и терзаниям, конец моим обходным манёврам вокруг твоего дома, конец одиночеству. Я так счастлив, Сашенька, так счастлив! Я люблю тебя, мой родной ушастик. Ты не обижайся, что я так говорю, просто я люблю тебя так, что других слов не нахожу. Да и не нужны они нам. Слова, слова... Ты мой, а это самое главное.

Я вновь прижал его к себе и просто лежал рядом, гладя его волосы, вдыхая его запах. Туман в голове не хотел рассеиваться. Мы просто лежали, обнявшись, и молчали, молчали, понимая друг друга без слов.

Незаметно Сашка задремал. Всё-таки после падения с горы наверняка лёгкое сотрясение мозга у него было. Я осторожно, чтобы не разбудить парня, встал с дивана, положил его голову на подушку, накрыл Сашку покрывалом и пошёл на веранду покурить. Вернувшись, я присел рядом и долго смотрел на такое неожиданно ставшее родным для меня лицо...

Как ни велико было моё желание остаться здесь, я всё же решил не беспокоить парня и пойти домой. Осторожно закрыв за собой дверь, я медленно зашагал домой. Душа моя пела от счастья и любви, пусть пока непонятной, но такой огромной. В том, что всё у нас будет хорошо, я был просто уверен. А иначе и быть не могло! Мы были вместе, а это главное...

Летнее небо сияло мириадами звёзд, от реки до меня доносились песни лягушек, луна огромным диском висела над горизонтом, и я вдруг с радостью осознал, что теперь я не одинок в этом мире, что у меня есть мой Сашка, мой родной ушастик, и что всё это великолепие принадлежит нам с ним, только нам и никому больше.

В эту ночь я спал как младенец. Не было никаких снов, никаких кошмаров. Морфей крепко окутал меня своим покрывалом, не дав ни разу до утра проснуться.

страницы [1] [2]