Метр с пилоткой (глава 2)

Часть 1

3. "Подарок судьбы"

Ещё неизвестно, кому из троих было более радостно в ту пятницу. То ли капитану Борзову, которому вдруг пришла идея использовать улыбчивого и безотказного солдатика для проводов жены с отпрысками к тёще на Украину в город Донецк, и офицер, как трудолюбивого ослика, нагрузил всегда улыбчивого и готового помочь воина чемоданами, котомками, саквояжами и авоськами. Или Васятке, что терпеливо и безропотно пёр их до вагона поезда только за то, чтобы уйти из стен казармы в увольнение не в субботу утром, как все, а в пятницу. А может быть, мне, который получил коротенький звоночек, что Васенька придёт в гости не завтра, а сегодня, поскольку ему так подфартило с проводами капитанской жены... Я стоял у плиты, жарил и парил, сервировал стол, а сам улыбался. И если бы кто-то в этот момент спросил почему, то так бы и не смог объяснить. А чему тут удивляться? Разве можно толково объяснить, отчего радуешься, если утром светит солнце, или почему в жару кейфуешь от холодного мороженого.

Мои размышления прервал звонок домофона. Ух, как я нёсся из кухни в прихожую на призывную трель! Да, это его голос. И совсем не важны слова - так приятна музыка его тембра.

Нажимаю кнопку и иду встречать на лестничную площадку. Двери лифта почти тихо разошлись, и улыбающееся лицо Васеньки засветилось солнышком на моём этаже. Боже мой, вот уж чего совсем не ожидал, так это того, что он пружинистым движением обовьёт мою шею руками и прижмётся ласково ко мне. Радость била из него, как "чистая вода лесного родничка". Ну нельзя быть даже чуточку серьёзным под лучами этого потока. Да и не хотелось мне играть роль "ледяного и заторможенного мэтра" из старого английского анекдота - ну это там, где ему отсасывают член, а он тупо осмысливает происходящее и, наконец, задаёт вопрос: "Сэр, вы, что ли, хотите мне отсосать?", на что получает ответ: "Ещё раз? Да! Поскольку вы уже минуту как кончили!". Хотелось тискать его и целовать везде, где можно и нельзя. Да и зачем прятать то, что так радует нас обоих в данный момент. Наоборот, надо сделать всё (мне, по крайней мере), чтобы эту тягу усилить к ночи и распалить вулкан чувств, чтобы случилось то, чего хочется до зуда в паху. Вот только спешить никуда не надо. Пусть это случится только потому, что этого хотим мы оба: искренно, с желанием и любовью. Сегодня не место расчётливой похоти и сексу ради секса. А может быть, это только мои фантазии? Может быть, я просто выдаю желаемое за действительность? Нет, нельзя никакой двусмысленностью и сальной шуткой разрушить то хрупкое, что просто висит в воздухе.

Вот мы уже и за закрытыми дверями. Гость с порога выдаёт, на его взгляд, самое важное: он свободен аж до двадцати двух часов воскресенья, а это почти трое суток - и тут же начинает мурлыкать песню Аллы Борисовны Пугачёвой:

"Три счастливых дня

Было у меня!

Было у меня с тобой.

Я их не ждала,

Я их не звала,

Были мне они даны судьбой!

Среди тысяч лиц

Ты меня узнал,

Голос различил в толпе.

Ты мне милым стал,

Долгожданным стал,

Не подвластны мы судьбе!"

Он кружился в такт звучащей в нём мелодии, пока не плюхнулся на диван.

- Ну что, дорогой мой повелитель, будем делать? Какие планы? - игриво выдохнул маленький солдат в парадной форме.

Я успел задержать на выдохе слова только с одним желанием, которое так меня распирало в эту минуту. Взяв себя в "ежовые рукавицы", я стал излагать план для обсуждения и утверждения.

- Васенька, всё просто. Сегодня пируем, да так, чтоб "чертям тошно стало от нашего веселья", завтра гуляем по Москве и шикуем во всех приглянувшихся тебе кафешках, ну а в воскресенье пойдём на лесное озеро. Будем купаться и жарить шашлыки. Так что всё просто! - с улыбкой сказал я ему.

- Здорово! Пусть будет праздник души и тела! - подвёл итог всем нашим намерениям мой веснушчатый воин.

Потом мы сразу приняли решение избавиться от парадной формы на все эти три дня. Надо было примерить то, что я ему подыскал из своих запасов одежды, которую носил в пору своей хрупкой юности. Ну, а прежде это необходимо было смыть пот с "трудолюбивого ослика", который заслужил-таки для себя дополнительные сутки отдыха. Пусть хорошо едет со своими картонками, чемоданами и котомками жёнка капитана Борзова.

Я накрывал на стол, застеленной парадной скатертью... А красиво получается: хрусталь рюмок, серебро столовых приборов, ну и всё разнообразие приготовленных вкусностей из того, что даровало это чудное лето. Я не слышал из-за негромко звучащей музыки ни шороха из ванной. Но зато был вознаграждён видом красивого пацана, который в белой майке и синих шортиках и с вешалкой в руках, на которую аккуратно была повешена парадная форма, появился в комнате. Я не удержался и, прежде чем забрать парадку и поместить её в шкаф, расцеловал этого симпатягу в обе аленькие щёчки.

- Ух ты! Это что, всё ради меня? Да так и дома не накрывали на мои дни рождения! - с восторгом заахал Васятка, застыв у праздничного стола. - Какой же ты добрый волшебник! А можно я тебя за это поцелую? - и, не дождавшись ответа, быстро прильнул всем телом ко мне и, обхватив лицо руками, нежно припал к губам.

Нет, дорогие мои читатели, это не был "поцелуй благодарности", это была разведка или, точнее говоря, рекогонсцировка того, что парень хотел сделать, но пока не знал как. Обхватив мои губы, он язычком раздвинул их и несмело попытался пошуровать во влажности рта, а потом, засмущавшись и покраснев, отпрянул от меня и сел на стул.

Он с интересом разглядывал запотевшие бутылки водки и коньяка. Потом, ухнув, на глазах преобразился из восторженного юнца в уверенного мужичка. Потянулся по-хозяйски к водке и разлил её по хрустальным рюмкам. Чинно вытер тыльной стороной ладони губы, поднял наполненную огненной водой посуду, пробасил:

- За хлебосольного хозяина и его благодатный дом! Пусть всегда твой стол будет таким же богатым, а душа открыта людям, любящим тебя за то, что ты просто есть! - и, чокнувшись со мной, одним глотком опрокинул в себя водку.

Мы ели и пили, болтали, радуясь такому славному общению. Гость, разрумянившись, блистал зрачками и говорил, говорил, рассказывая о себе всё, что считал важным, а потом с хитрющим лицом предложил тост за дружбу и верность на брудершафт.

Мы оба поднялись и встали рядом. Скрестив руки, оба выпили содержимое налитого. Я ждал, что же будет дальше. Наверное, боялся своей чрезмерной опытности - а вдруг своей через край бьющей похотью напугаю его. Нет уж, пусть будет так, как хочет и может мой Васенька, который на протяжении всего застолья вёл себя как опытный и всезнающий мужик. Что мне стоит подыграть ему?

Поставив рюмку, он обхватил меня за плечи и приблизился к моим губам, властно вобрал их в свои, раздвинул язычком и слился со мной в засосном поцелуе. Он и не собирался, просто чмокнув меня, вновь усесться на свой стул. Нет, с упорством "опытного проходчика недр" он наслаждался исследованиями своего языка и дарил мне обалденный кайф.

Как же прекрасно это! Как начинает вибрировать тело, требуя и прося прикосновения, ощущения тепла кожи другого человека! Может быть, сияние солнца и божий день как-то по-другому срежиссировали наше соитие, но хлопоты и долгое застолье привели нас к вечерним сумеркам. А они по-своему определяли действие, помогая раскрываться тем желаниям, которые переполняли нас.

Как-то незаметно для обоих, не отрывая губ, мы переместились в другую часть комнаты к дивану. Вот уже и оба сидим, тесно обняв друг друга. Руки, как бы сами по себе, стали стягивать майки, благо одежды оказалось на нас не так уж и много. Наконец-то мы оторвались от губ друг друга, но не потому, что насытились этим, нет; хотелось вновь и вновь целовать. Просто нам предстояло в деталях разглядеть то, что до этого скрывала одежда. Мы оба жаждали, не останавливаясь на достигнутом, идти дальше в желании показать и обладать.

Перед моими глазами оказался миниатюрный и прекрасно сложенный парень. Красивые накачанные руки, рельефный плоский живот, загорелый торс с крыльями мелких волос на груди, крупные соски в шоколадном ореоле, тёмные волосики от пупка к паху... Всё смотрелось божественно! Да, маленький рост, но всё имело такой мужественный вид истинного самца.

Его чёрные глаза "буравчиком сверлили меня", с интересом разглядывая моё тело. Щёки заливало румянцем, а губы шептали что-то, ведомое только ему одному. Вот он прикоснулся к соскам, обхватил их пальцами, помял горошинки, услышав мой стон, провёл пальцем по губам. Наклонив голову, он прильнул ко мне в долгом, сладком и затяжном поцелуе. Руки обняли и стали гладить спину, спускаясь к попке. Язык, свёрнутый трубочкой, задвигался у меня во рту, как бы трахая, стремясь войти как можно глубже. Руки вновь обхватили соски, и всё моё тело завибрировало от сладострастия.

Он мягко навалился и распростёр меня на всю ширь дивана. Как-то ловко запустив руки под ягодицы, снял с меня шорты. Я лежал под его испепеляющим взглядом, красуясь своей наготой. В каком-то яростном порыве он стал покрывать поцелуями моё лицо, прикусывая мочки ушей, шею, грудь, надолго задерживаясь на каждом сосочке отдельно, да так, что меня стало выгибать дугой, поскольку это второе моё эротическое место. Вот уже и живот вылизан весь, кончик язычка влезает в углубление. Оторвавшись от меня и привстав на руках, он вглядывался в вибрирующий флагшток моего члена. Приблизившись к нему, он стал дышать так, что я почувствовал жар его желания и, выгнувшись дугой, коснулся его губ своим пылающим набалдашником.

Ещё немного, и я бы, наверное, зафонтанировал, но Васятка, как искушённый любовник, "шестым или седьмым чувством" осознал сие и отпрянул от меня. Отступив на два шага в полутьму летнего вечера, под музыку, которая продолжала литься всё это время, он начал снимать шортики. Откуда у этого деревенского парнишки такая пластика профессионального стриптизёра? Да, природа наделяет нас такими талантами, которые открываются иногда сами по себе при определённой ситуации.

Ах, какой прекрасный вид открылся мне! Молодой, стройный, сильный, красивый, гармонично сложенный мужичок медленно снимает с себя последнее из одежды. Все мышцы живут движением танца. Загар придаёт коже необычный оттенок. Волосатость, хоть и умеренная, только добавляет сексуальности. Ах уж этот взгляд прямо в глубину моих зрачков! А жемчуг зубов его открытой улыбки!

Меня, если честно, совсем не волновал размер того, что скрывалось за тканью. Я уже как-то принял то, что если Вася из разряда тех, о ком в народе говорят "метр с кепкой", то и между ног у него должно быть нечто, соизмеримое с его ростом... Он мне нравился как человек. И при чём тут величина его хуя?

Сильнее меня волновала его аккуратная и такая соблазнительная попка. Она была великолепна! В меру мягкая, в меру упругая, она пружинила при каждом движении и рождала желание вылизать, обцеловать её, слегка прикусывая зубами. Тем более именно эту часть своего тела Вася демонстрировал во всей свой шедевральности, оголяя её всё больше и больше.

Вот уже шортики, скользнув по стройным и волосатеньким ножкам, улеглись на полу. Мой солдатик вышел из них, продолжая красоваться попкой, то напрягая её, то вибрируя ею, то широко расставляя ноги и выпячивая её так, что половинки расходились, открывая всю розовость норки... Ух ты, мой сладенький! Дай я зароюсь туда лицом, вдохну твой неповторимый запах - запах юного тела, втолкну язычок в углубление. Как же будет классно, если позволишь мне проникнуть в самое нутро.

Часть 2 (последняя)

Взгляд мой был прикован к треугольнику спины, мышцы которой играли под звуки музыки. Округлость попки посылала мощные флюиды в моё сознание. Эти веяния, исходящие от биополя Васи, как невидимые волны своим излучением, привели мой жезл в состояние стального кола. Такое вытерпеть уже больше не было сил. Я приготовил себя к движению навстречу этой благодати.

Ритм музыки перерос в рокот барабанов и литавр, новоявленный стриптизёр резко повернул своё тело на сто восемьдесят градусов. В его руках оказались две горящие низкие чаши со свечами. Их зажёг я для создания нужного антуража, как только дневной свет сменился сумерками. Вот ведь фокусник, и как он незаметно их взял с угловой тумбы! Взгляд мой оказался прикован к этим двум огненным маячкам... Руки медленно опускались вниз и сходились вместе. Свет пламени, как луч театрального прожектора, высветил главное.

Что это? Глюк? Нет! Вот ведь, озорник. Ну и театральный эффект. Ввёл, видимо, меня танцем в состояние транса, а сам незаметно приспособил дилдо. Но как? Нет ни ремешков, ни застёжек... В круге света возвышался початок, да не кукурузный, а живой, из плоти. Да и размерами не подкачал! Такая соблазнительная палка колбасы "салями". Только представьте, в двух метрах от меня в сиянии огня возникло нечто совершенно фантастическое. В том плане, что я, конечно, и мысли допустить не мог, что хуя совсем нет. Ну, рассчитывал увидеть десять, ну, пусть тринадцать единиц длины, но такого не ожидал. Толстый и длинный ствол венчала огромная красная залупа. Вся это красота напоминала ракету на старте. Головка торчала строго вверх, а внизу корень опирался на мощный мешочек из кожи, в котором проступали контуры двух яичек, каждый как средний бильярдный шар.

Одна рука со свечой стала подниматься вверх, освещая лицо с улыбкой торжества настоящего волшебника.

Не знаю, какая сила враз подняла меня и переместила вперёд. Но я осознал себя стоящим на коленях у ног чародея. Руки обхватили ноги, а глаза впились в то, что я посчитал плодом воображения, фантазией охваченного страстью мужика. Должен же я был разгадать суть этого сюрприза! Это возможно было сделать только одним способом.

Я широко открыл рот и вобрал в себя всё навершие, насколько мог это сделать с первого раза. Пальцы стали исследовать попку, промежность и ласкать мошонку, перекатывая "два заводика по изготовлению спермовитаминчиков". Я так неистово гонял свою голову вверх и вниз, что удивлялся себе сам, как успевал своим шаловливым язычком при этом полировать гладкую бархатность маковки, особо вылизывая "уздечку". И хоть мои стремления заглотить этого удавчика поглубже немного увенчались успехом, тем не менее, только треть "волшебной палочки" с трудом помещалась внутри, иногда совсем перекрывая доступ воздуха, поскольку нос в таком экстремально-эмоциональном состоянии не справлялся с забором воздуха, требовалось для этого входное пространство пошире. Горе-любовничек в моём лице элементарно задыхался.

Но вездесущий маг по имени Василёк вытаскивал периодически своё сокровище и загонял его вновь - с каждым разом всё глубже. После десятка таких манипуляций тело его завибрировало, откуда-то сверху разнёсся рык, и в меня влетела первая струя внезапно заработавшего фонтана. Затем вторая и третья, а потом я сбился со счёта. Горячий и очень густой нектар с каким-то своим, неповторимым вкусом наполнял раз за разом мой рот. Еле успевая сглатывать, я подумал: "Ах, какой классный десерт! Как бы упросить повара повторить и дать мне ещё порций пять!".

Я продолжал вылизывать ствол, причмокивая, под одобрительное урчание "верхнего громкоговорителя секс-конструкции", с утра ещё бывшей простым рядовым солдатом Российской Армии. Член моего чудо-богатыря, хоть и росточком "метр с кепкой" (кстати, а почему с кепкой? если он солдат, значит, "метр с пилоткой"), начал опадать, хотя и оставался всё ещё набухшим, пусть уже и свисающим, но по-прежнему готовым к бою агрегатом.

Да, надо отдать должное Васелёчку - ведь не зря я люблю "ентого орёлика" за его душевные качества. Вспомнил, что я тоже мужик, да к тому же не до конца удовлетворённый. Как же он припал к хую! Даже как-то и не верилось, что не было у него никакой практики в подобном роде... Ой, а зачем зубками?"! Ладно, потерплю! Разбор полетов и ознакомление с инструкциями "правильного и качественного применения изделий" будет опосля, а то собью весь запал у только что приобретённого любовничка и сам себе поломаю весь кайф... Да! Вот так! Поглубже! Вах! Какой молодец! Изогнулся и обхватил пальчиками сосочки... Ах, как приятно их мнёт!.. Вау, моё урчание уже переросло в ор, который разрывает лёгкие. Живчики стартовали и залетели в самую глубину глотки дролечки... Какая же благодать! Умничка, вот ведь способный ученик - продолжает вылизывать и ласкать всё язычком. Как же это сладко!..

Умиротворённые, мы лежали рядом. Лица обоих украшала блуждающая улыбка. Мы нежно гладили друг друга, как бы благодарили за минуты всепоглощающего счастья обладания. Мой Васенька, глубоко вздохнув, как перед нырком в воду, произнёс:

- Я... это... ну, когда моя морковка из письки стала формироваться в хуй и стояла каменно, аж до звона в ушах, считал, что самое кайфовое - это поласкать рукой. Так чтоб дрын зашёлся в трепетном подёргивании от ласк и выпалил белое облако брызг удовольствия на живот. Но то, как ты его ублажал, - это нечто! Прямо суперкайф! Ещё я понял, что, наверное, если бы ЭТО сделал кто-то другой, то не было бы так сладко. И вообще, я ни с кем иным этакое делать не хочу и не буду. Только с тобой. Знаешь, это пришло ко мне тогда, когда ты вобрал в себя всё излитое из меня, а потом так долго, бережно и с любовью продолжил ласкать моё тело. И всё! Как-то разом пришло осознание. Как будто в моём мозгу среди чёрных грозовых туч вдруг открылся кусочек ясного неба. И все разные дурные предубеждения, вбитые в меня жизнью, рухнули. Я понял, что когда любишь, то можно и невозможное с дорогим тебе человеком... Я люблю тебя! Я хочу тебя!

Мой маленький, но такой сильный мужичок рывком перекатил меня на себя и стал неистово выцеловывать все части моего лица, пока не припал к губам и не слился со мной в поцелуе. Своим животом я осязал при этом наливающийся по новой металлической крепостью клинок. Всем своим сознанием и имеющимся опытом я понимал, что сейчас только одним способом смогу доказать парню, как меня переполняет любовь к этому чудо-человеку.

Не отрывая губ, я подтянул ноги, встал на колени, взял в руку его воспрявшую плоть и направил её во "врата райского наслаждения". Да, я осознанно не стал менять положение наших тел. Хотя очень хотелось если уж не очутиться за его спиной с прижатым к его попке торчащим пестиком, то лежать на спине самому, широко раскинув при этом ноги. Я ЭТО всё ещё успею, если сейчас сделаю главное: дам возможность быть сильным своему другу и любовнику, предоставлю ему возможность исполнить то, что заложено природой в каждого мужика.

Медленно, но уверенно насаживаюсь на распирающий меня кол. Я не пожалел смазки и теперь просто скользил по члену, пока не упёрся в жаркое его основание, в яйца, которые как бы перекатывались подо мной. Наклонившись над любимым, я жарко, в глубокий засос, припал к его губам, чувствуя, как мой Василёк сначала расплылся, а потом собрался в некий сгусток энергии. Мышцы его напряглись, а я резко перевалился на спину и закинул ноги ему на плечи. Всё! Вот теперь я точно и полностью твой.

Возвышаясь над моим распластанным телом, он смотрел пристально мне в глаза, ещё до конца не веря тому, что я, вопреки преимуществу возраста и сексуального опыта, отдал пальму первенства ему как доказательство своей любви. Медленно, боясь сделать больно, моя дролечка стала выходить из пещерки. Но с последующим скольжением обратно темп мгновенно сменился. Во взгляде появилась искра безумства, твёрдости и желания быть сейчас и всегда самцом-победителем... Вася по-стахановски вгрызался в мои недра, отбойный молоток шёл на личный рекорд. Нельзя было устоять под таким натиском желания и молодости, ведь за силой и страстью была нежность и поклонение, восхищение и благодарность...

Мой любезнейший дружок, превосходный пастушок ещё не раз за эту ночь пас своего жеребца в моих лугах. Я отдавал себя по глотку, опьяняя и заколдовывая его всеми своими прелестями. Делал это сознательно, понимая, что эти соития ему будут грезиться долгими ночами в казарме. Память о них будет вести его ноги ко мне. А всё остальное получится само по себе, поскольку, идя по дороге, нельзя пройти мимо того, что на ней есть. В сексе нельзя остановиться - это путешествие от одного наслаждения к другому. И пока есть желание найти что-то новое, это - кайф, сказка в тысячу и ещё одну ночь длиною в целую жизнь. Не уйдёт его сладкий ротик, не убежит такая соблазнительная попка, всё это ещё будет моим! А пока из моего солдатика "с метром в пилотке" я пестовал любовника-властелина. И это было правильно!

Нет, эта ночь была удивительной. Поскольку Васёк не только царствовал и правил, но ещё и, вспоминая о любви к своему верноподданному, дарил мне минуты наслаждения. Как приятна была игра, когда, как бы в нерешительности, так медленно он наклонял голову к моему вздыбленному корню, как бы смущённо и застенчиво прикасался к маковке язычком, а затем не спеша вбирал в себя весь ствол. Други мои и соратники по одному и тому же профсоюзу, если вы когда-то спали с любимым и дорогим человеком, то наверняка в состоянии понять, что я испытывал в тот миг. Как же это было прекрасно! На каком обнажении эмоций жила в тот миг моя душа! Трудно описать, что конкретно делал любимый, поскольку я пребывал в эйфории общего кайфа его поклонения. И, исторгнув из себя лаву страсти, уже сам в ответ припадал, как к роднику, к его генеральскому жезлу...

Ах, как прекрасны движения сливообразной головки во рту! Уже всё приспособилось к индивидуальности друг друга. Уже не задыхаешься от объёма и величины. Уже сам стараешься как можно глубже вобрать. А уж когда ощущаешь присутствие шаловливых пальчиков у пещерки, вообще плывёшь и жаждешь вхождения в своё гнёздышко снаряда более крупного размера. Как же разнообразны ощущения от вползания ух какого удава в тебя, от того, как тот коснулся утолщения предстательной железы, как упирается головка во второе кольцо, как медленно раздвигает его, и вот ощущается уже полная реальность того, что его дрын вот-вот прорвётся через рот или проткнёт живот. Какая гордость распирает, когда начинаешь чувствовать, что добился того, что хуище набухает, распирая ещё больше тебя изнутри. Как он становится каменно твёрдым, как набалдашник раскрывает крылья и уздечка трётся обо что-то склизкое внутри. Как убыстряется скорость вхождения, как с размаху в тебя пытаются вогнать не только ствол, но и яйца. Как огненная лава реально обжигает. Как оба затихаем, не в силах разъединиться. Да и зачем, если так велико желание быть одним целым. Как засыпаем в уюте и тепле объятий. Как просыпаемся, чтобы вновь начать восхождение к вершине удовольствия. Какое же это счастье быть вместе и отдавать себя друг другу "до последнего донца"!..

Вот и унеслись мы в объятьях Морфея в страну Нирвану, держась за хуи друг друга, как паломники-путники за посохи на дороге. И эта мёртвая хватка за главное, что обоих приводило в мир экстаза, гарантирует то, что ЭТО было не в последний раз. Что утром, а может, днём, ну уж точно вечером и ночью мы вновь переживём подобное, но совершенно другое, поскольку нельзя вступить дважды в одни и те же воды. Бежит река жизни, меняемся и мы, и только любовь вновь дарует нам молодость и реальную сладость мига соития с дорогим человеком.

страницы [1] [2]