Желание и интуиция (глава 4) или Сексуальные желания и фантазии

Приехали с дачи. Зашли ко мне домой. Запихали принесённые продукты в холодильник. Мишка пошёл домой - проверить, как там дела. Через час он вернулся. Сказал, что всё хорошо.

К этому времени я уже вылез из ванны. Нет, я не чувствовал себя немытым и грязным. У ванны с горячей водой есть особая прелесть. Вот просто лежание в тёплой воде - это уже праздник. Меня, наверное, не поймут люди, которые не бывали подолгу в отрыве от дома: в условиях палатки или того хуже - палаточного городка в армии или в туристическом походе с рюкзаком за спиной... по маршруту вдоль берега реки, ага... Сходите. Ощущения непередаваемые! Плюс, сука, комары. Да и вообще насекомые в несметном количестве.

Так что дом. Милый дом.

Тут я уже не гость. Я хозяин. И уже Михаил предоставлен отдыху. Я включаю ему компьютер, телевизор, ну и всё такое, что доступно в городе. Говорю:

- Ложись на диван и отдыхай.

Иду на кухню готовить поесть.

Мишка, он ненадоедливый товарищ. Улыбаясь, уселся около компа. Но буквально через пять минут он уже оказался рядом со мной и предложил свою помощь. Я как раз готовил отбивные, и он напросился чистить картошку. Мы вместе решили её пожарить с луком на коровьем масле, не на сливочном, а именно на коровьем; технология изготовления у них разная, и вкус разный. И замутить салат из помидоров, огурца и сладкого перца с зелёным луком. За луком мне пришлось смотаться в ближайший магазин.

6.

Ну вот, всё готово. Мы за столом. Белорусская настойка с мёдом и перцем. Хорошая штука. Выпиваем. Закусываем-едим. Спрашиваю у Мишки:

- Ну что, может, пойдём поебёмся?

- Не спеши, - отвечает. - Давай просто поговорим, посидим за столом. Споём.

Опа-на, споём!.. Я делаю непонимающую морду лица. Миша улыбается и начинает петь. Вот просто петь а-капелла. У него оказался такой красивый голос. Баритон, если я правильно понимаю, чистый и прозрачный какой-то. Приятный, одним словом. Песня "Степь да степь кругом". После ещё много песен было. Я даже пытался неуклюже подпевать ему. Перешли к компу, чтобы петь уже караоке.

Так мы провели почти всё время до темноты. А потом завалились спать. "А засыпать лучше лишь в обнимку" (с) Так до утра и проспали.

7.

Утро. И начинается оно с завтрака. Так и у нас, только я хоть в доме и хозяин, но Мишка встал раньше - тихо, без шума. Сделал яичницу с салом и приготовил чай. Когда я встал, он сидел в одних трусах и курил возле приоткрытого окна. Я, полусонный, влетел на кухню с целью включить чайник ну и всё такое.

- Иди умывайся, - сказал Михаил, - я уже всё сделал.

Я, прихуевший, попёрся в ванную и, стоя под душем, подумал: "Ну, блядь, как же хорошо, что однажды зимой он осмелился подойти ко мне и поговорить. Пусть и по пьянке".

Ну что, завтрак так завтрак. Кушаем.

- Ну, и какой у нас план? - спрашиваю.

- Я предлагаю - никакой, - отвечает Михаил. - Делаем всё, что нам обоим захочется; как тебе такой план?

- А что, подходяще. Главное, вариабельность потрясающая.

Короче, до обеда мы просто просидели в интернете, и Мишка опять пел под ю-туб в обнимку со мной. Надеюсь, соседей мы не очень достали, хотя у меня тут тихо и звукоизоляция в норме.

А после мы вместе готовили обед. Фасолевый суп, котлеты, макароны... Ну, хороший, обычный такой обед. Потом поели под ту же настойку и завалились спать.

В постели я, уже отдохнувший, да ещё с Мишкой под боком, просто спать не захотел. Он тоже. Мы барахтались, переваливаясь друг на друга, целовались и обнимались. Волосатое-усатое Мишкино тело, волосатое-усатое-бородатое моё... Мы переплелись, кто-что-где-у кого...

Правда Михаил - он такой, резвился по мне по полной программе. Насосались мы всласть. Мишка, как мне кажется, пересчитал все волосы у меня на лобке и теперь может точно указать размер моих яиц в миллиметрах. Я же точно определить смогу на ощупь, чей хуй у меня в руке - Мишкин или нет - и чью грудь и задницу я ласкаю руками. И так до вечера.

8.

Отдых. Вечер. Усталость. Да, так и исхудать недолго... Я увидел себя в зеркале в ванной и прифигел. Тёмные круги под глазами, вид потрёпанный и измождённый... Так. Нахуй всё. Перерыв до утра как минимум. Говорю Михаилу об этом. Тот улыбается, обнимает меня за плечи, целует в шею и говорит:

- Всё-всё, сейчас мы поедим супчика и спать.

- Ты только не уходи, - говорю. - Если чё, утром уйдёшь.

- Ну, Серёга, брось, мне с тобой хорошо, и никуда я пока не пойду... Всё, марш спать. А то ты и вправду какой-то унылый, уёбанный и зелёный. Ложись. Я сейчас приду.

И я пошёл в кровать, а Михаил в ванную.

Я ещё не успел заснуть, как пришёл Мишка, весь такой пахнущий шампунем; я его обнял и провалился в сон.

Утром оказалось, что мы так в обнимку и спим, форточка открыта, и в комнате прохладно. Мишка спал, как младенчик. Только совсем немолодой младенчик, морщинистый и усатый. Вот надо было видеть в то время его лицо. Спокойное и довольное лицо мужика, которому стукнуло уже пятьдесят четыре года. Я тихо выскользнул из его объятий, посмотрел на то, как он двигает руками, пытаясь понять, где то самое тёплое тело, что он обнимал только что, как он поворачивается на спину и начинает храпеть. Я закрыл форточку и на цыпочках, закрыв за собой дверь, ушёл на кухню. Пусть спит. Пусть храпит. Так положено. Я тоже, бывает, храплю.

Ставлю на плиту чайник. Задумываюсь и машинально закуриваю. Сигарета дымится, а я всё рефлексирую, всё пытаюсь понять, что, зачем и почему. И главное, почему именно мне. То ли счастье, то ли несчастье. Воля и неволя. Да, блядь, философия...

И тут свистит чайник. Пока я выключаю газ и стихает свист, надо сказать, довольно пронзительный, открывается дверь, и Михаил, как сомнамбула, входит в кухню. Это надо было видеть! Заспанный, в широченных серых в клетку трусах с ширинкой, помятый какой-то. И идёт к плите. Он идёт готовить мне чай! Мужик не с похмелья, просто не до конца проснувшийся, тащится на мою кухню, чтобы меня же накормить завтраком! Я обалдел. Пару секунд наблюдал всю эту картину. И тут он пришёл в себя.

9.

Резко развернулся и ушёл, судя по зашумевшей воде, в ванную комнату. Я взял из шкафа чистое полотенце и отнёс его Мишке. Он в это время стоял под душем, закрывшись шторой. Я ушёл опять на кухню, но что-то в душЕ повернулось. Мне стало горько и обидно и за себя, и за него. И в то же время, наоборот, радостно, и опять же и за себя, и за него. Диалектика. Но всё встало на место, и мне стало просто хорошо на душе.

Мишка вышел из ванной и пришёл на кухню. Взъерошенный, он уселся на табурет у стола и сказал:

- Хо-о. Заебись, - и потрепал себя по лысеющей голове.

А после был завтрак. Обычный такой. Мы оба понимали, что скоро нам обоим на работу. И потому мы не выпивали. Чай, бутерброды... Но зато мы могли поговорить. На трезвую голову.

Но такой разговор не хотелось вести ни мне, ни ему похоже. Он спросил, есть ли выпивка.

- Ну конечно есть. Водка есть. Настойка есть. Пиво есть. Чё скажешь, то и достану из холодильника.

- Настойку давай.

Пока я полез в холодильник, он со своего места уже взял из шкафа четыре стакана, поставил их на стол и попросил соку. Я подумал, что что-то сейчас будет. Мишка явно готовил себя морально к чему-то.

Выпили-запили-закусили. И Мишка ничего не сказал. Выпил и все. Подождал, налил себе ещё и сразу много. Я подал ему закусить. Тоже много. С хлебом и горячим мясом. Он выпил-закусил. Потом он налил себе ещё почти полный стакан. Выпил, что-то съел. Я смотрел, больше не выпивая, на всё это действо.

Закурили. Через минуту он полез обниматься. И вдруг сделался пьяным, да таким, что я не поверил. Зря. Он стал реально в хлам пьяным. Мне пришлось его оттащить в спальню, хорошо, что раздевать не пришлось. Кроме трусов, на нём не было ничего. Только усы... Ну ладно, пусть спит. Усы... Густые, соль-с-перцем.

10.

Уложил его спать. Надо только присматривать, чтобы всё в порядке было. За день я с ним измаялся. Вечером он проснулся сам. Помятый. Я спросил у него, как дела, налил ему пива и отправил в душ. А после уже мы вместе выпили и вместе легли спать.

Миха полез с головой под одеяло, нашёл губами мой хуй и начал сосать. Возбуждение пошло, и даже усталость стала меньше. Я не суетился, и всё шло своим чередом. Мишка перекатывал мой конец от щеки к щеке и делал с ним ещё что-то. Минут через двадцать я кончил. Мишка встал, сходил в ванную, я же прошёл на кухню.

Выпили мы ещё по стопарику, и всё, пиздец. Вырубились мы до позднего утра. Мы с Мишкой уже старые и не железные. Но зато можем предоставить друг другу удовлетворение и в физическом и, главное, в духовном плане...

Вот так мы и жили.