Гадкий Утёнок (глава 2)

Часть 1

После одного выступления ко мне в гримёрку пришёл мужчина и предложил дать частное выступление для одного человека. Я сталкивался с такими предложениями и ранее, но всегда отказывался, потому что такие выступления предусматривали сексуальные услуги для заказчика. Вот и сейчас я отказался. Когда я выходил из клуба, трое быков скрутили меня, запихнули в машину и увезли в неизвестном направлении. По дороге меня чем-то укололи, и я отключился. Очнулся я связанный, в комнате с зашторенными окнами. Несмотря на своё отчаянное положение, все мысли были об Артуре. Он с ума сойдёт, ведь я всегда после выступления ехал домой.

Держали меня связанным два дня, скудно кормили и поили. Я терялся в догадках, почему заказчик не приходит, ведь ясно, кто и зачем меня похитил. Потом оказалось, что он срочно вылетел за границу по делам бизнеса.

На третий день в комнату вошёл толстый мужик в халате. Он начал пространно рассуждать о превратностях судьбы, потом прямым текстом объяснил, чего он от меня хочет, и сказал, что если я всё сделаю добровольно, то меня отпустят, ещё и денег дадут.

Я уже собирался послать его открытым текстом. Быть чьей-то подстилкой меня не заставит никто, пусть попробуют силой. Но я лучше умру, чем предам Артура и добровольно обваляюсь в грязи.

Тут на улице послышался вой сирен, дом штурмом взял полицейский спецназ. Когда все похитители лежали мордами в пол, а меня развязали, и я, пошатываясь, двинулся к выходу, в дверях на шею мне бросилось стройное тело. Это был мой Артур.

Оказалось, что, не дождавшись меня после выступления, он приехал в клуб. Не найдя меня, он стал спрашивать, видел ли кто-нибудь меня. На стоянке он наткнулся на водителя, который видел сцену похищения, но он знал, что, если заявит в полицию, ему это может аукнуться. Правда, за крупную сумму в евро он назвал Артуру марку и номер машины, на которой меня увезли. Артур подключил наших друзей, тачку пробили по базам, и дальше всё было делом техники. Понадобилось два дня на получение разрешения на операцию - мужик, заказавший похищение, был высокопоставленным чиновником, и, если бы тот водила не согласился дать официальные показания, Артуру бы пришлось брать дом штурмом. К счастью, эти два дня этот урод провёл за границей, иначе Артура бы ждал хладный труп. Но мой Артур оказался не таким уж беззащитным, каким я его считал. Он поднял такой шум, что Следственный комитет был вынужден открыть дело. Так что моё похищение закончилось лишь истрёпанными нервами у нас обоих.

Всё это Артур рассказал по пути к нашей машине. Следователь, увидев мой измученный вид, отложил дачу показаний на понедельник и сказал, чтобы мы ехали домой. Несмотря на усталость, она была скорее моральная, чем физическая, я горел желанием оказаться с Артуром наедине. И ещё мне нужен был душ и ужин.

Мы неслись по ночной Москве, машин на Волоколамке было сравнительно мало. Вдруг в свете фар мы одновременно увидели лежащее на проезжей части тело и склонившийся над ним силуэт. Артур ударил по тормозам, и "Porsche" послушно замер в паре метров от лежавшего на асфальте человека и склонившегося над ним парня.

Артур первый вылетел из автомобиля, но почему-то замер. Я выскочил следом и услышал горестный плач, казалось, проникающий в самую душу. Я подбежал к лежавшему и приложил пальцы к сонной артерии - пульс не прощупывался. Артур пытался за плечи приподнять плачущего парня.

- Он умер, мой Руслан умер... - горестный крик прорезал тишину.

Я внимательно всмотрелся в лицо рыдающего парня. Он казался совсем пацаном в беспредельном своём горе.

Какой-то импульс заставил меня рывком распахнуть куртку умершего. Я припал ухом к его груди в слабой надежде услышать биение сердца. Моя робкая надежда услышать биение сердца не оправдалась. Я повернулся к Арти, тот уже набрал номер экстренных служб и ждал ответа.

- Как это произошло? - обратился я к парню, в отчаянии вцепившегося в руку пострадавшего.

Он хотел ответить, но мешали слезы и, видимо, спазм в горле. Судорожно глотнув, он ответил:

- Руслан отстал, говоря по телефону, я дождался зелёного и стал переходить дорогу. Внедорожник я видел, но думал, что он остановится на красный. А он только скорости прибавил. Тут выскочил Руслан и вытолкнул меня из-под колёс. Я отлетел в сторону, а он...

- Не видел, куда пришёлся удар?

- Н... нет, кажется, по левому боку, или нет... точно, он в прыжке меня толкнул. Удар пришёлся по бёдрам, его даже в воздухе развернуло.

Подошёл Арти:

- Скорая сейчас будет, посмотри под голову.

В свете фонаря было явственно видно, как вокруг головы разливалось кровавое пятно.

- Судя по всему, грудная клетка не повреждена, можно попробовать сделать искусственное дыхание.

- Давай, хуже точно не будет.

Я начал ритмично надавливать на грудь, а Артур, опустившись на колени, через равные промежутки времени стал вдувать воздух в лёгкие пострадавшего. Потом он поднял глаза и посмотрел на парнишку:

- Видел, что я делаю? Сможешь так же? - я понял, что Артур пытается вывести того из шокового состояния.

- Д... да, к... конечно.

- Как тебя зовут?

- Сергей.

- Кто он тебе?

- Друг... нет... брат... нет... - казалось, он бредит.

Мы с Сергеем продолжили делать искусственное дыхание, а Артур следил за пульсом. Вдалеке раздался рваный звук сирены. Я вопросительно глянул на Арти, тот лишь печально покачал головой.

Почему-то мне было больше жаль Сергея, чем пострадавшего, и я с удвоенной силой стал давить на грудь Руслана. Подъехала скорая, и вышедший врач, мужчина средних лет, отстранил меня и опустился рядом с телом. Взяв запястье, врач замер.

- Пульс есть, быстрее грузите его в машину и маску поставьте, - водитель и фельдшер побежали за носилками.

- Минуту назад пульса не было, уже пять минут, если не больше, мы думали, он мертв! - от радости я подпрыгнул и обнял Артура.

- Значит, либо он сирены испугался и ожил, либо ваши манипуляции завели моторчик. Господи, да тут ещё один.

Мы обернулись: Сергей лежал на асфальте без сознания. Мы все бросились к нему.

- Его тоже сбили? - врач стал ощупывать руки и грудь парня.

- Нет, тот вытолкнул его из-под колёс, это от нервного перенапряжения, наверное, - пояснил ситуацию Артур.

- Берите его и тоже в машину.

Мы отнесли Сергея в "скорую".

- Куда вы их отвезёте?

- В Склиф. Вы были свидетелями ДТП?

- Нет, мы подъехали позже.

- Всё-таки я запишу ваши имена, вдруг понадобитесь.

Когда "скорая" уехала, я с удивлением увидел, как Артур закурил.

- Эй, ты что делаешь? - мой ярый сторонник здорового образа жизни с явным удовольствием вдыхал табачный дым и, ничуть не смутившись, сказал: - Когда ты пропал, я чуть с ума не сошёл, а это единственное лекарство, которое помогает. А теперь ещё это, - он кивнул в сторону кровавого пятна на асфальте. - Слушай, я понимаю, как тебе хочется домой. Бери машину, а я на такси в Склиф смотаюсь, похоже, Сергею помощь понадобится. Ты же слышал: и друг, и брат, и ещё неизвестно кто. Может, у него никого больше нет.

- Докуривай сигарету и садись за руль, мать Тереза. Я с тобой поеду.

По дороге я с любовью и улыбкой смотрел на Арти. Заметив это, он напрягся:

- Чего лыбишься, может, парню реально помощь нужна.

- Да я не над этим. Мне нравится, каким ты стал.

- Каким?

- Решительным, дерзким.

- Я и был таким в молодости, когда карьеру танцовщика делал. Сам знаешь, в нашем мире слабаки не выживают. А потом травма, танцы в жопу. Вот и сдулся, надоело каждый день как на войне проводить. Ну и тут ты нарисовался. Должен же кто-то за тобой присматривать, - он улыбнулся моей любимой улыбкой.

- Значит, это ты за мной присматриваешь, старичок? Я думал, это за тобой глаз да глаз нужен.

- Сойдёмся на том, что всем нам бывает нужна помощь, и я счастлив, что могу на тебя положиться.

- И даже лечь, при желании, - развеселился я.

Напряжение последних дней искало выход.

- Ты хоть когда-нибудь об этом не думаешь, каламбурщик недоделанный? - улыбка стала лукавой.

Я подался к нему и чмокнул в щёку:

- Неа, всегда думаю. Даже рассчитывал вернуться домой и на деле показать, как я по тебе соскучился.

- Да я с маньяком живу! - Артур сделал испуганный вид, потом улыбнулся и добавил: - Я тоже скучал, но тебе надо отдохнуть, нам некуда спешить с этим.

- Эй, я два дня связанный сидел, от чего мне отдыхать? Вот сделаем дела, и я покажу тебе свою усталость!

Но нашим надеждам не суждено было сбыться.

Приехав в Склиф, мы только у стойки регистратуры поняли, что не знаем фамилий парней. Пришлось долго и нудно объяснять, кто нам нужен.

К счастью, появилась какая-то врач, которая принимала Руслана и Сергея. Отведя нас в сторону, она рассказала, что Руслан в коме, но более точно о его состоянии можно будет сказать только после всех необходимых исследований. А с Сергеем всё в относительном порядке. Придя в себя, он решил, что Руслан всё-таки умер, и у него началась истерика. С ней быстро справились и дали ему успокоительное, сейчас он спит. Также она попросила связаться с родственниками. Мы объяснили, что впервые их увидели сразу после ДТП, поэтому приедем утром и заберём Сергея, а он уже расскажет о своих родственниках.

Только вот утро уже наступило, и нам ничего другого не оставалось, как остаться здесь и ждать пробуждения Сергея.

Часть 2

Часа два спустя, когда мы с Артуром успели даже покемарить, к нам подошла давешняя врач и сказала:

- Парни, Руслан в тяжёлом состоянии, хотя переломов и внутренних повреждений нет, у него серьёзное сотрясение мозга, а вот что делать с Сергеем, я не знаю. Говорит, что у них нет родственников в Москве.

- Мы его заберём, - хором сказали мы и переглянулись, удивляясь такому единодушию.

Когда он к нам вышел, мы, поражённые, замерли. Ночью мы его не успели толком рассмотреть. Это был симпатичный, если не сказать очень красивый, парень с роскошной светлой шевелюрой и ярко-синими, цвета моря, глазами. Несчастье наложило свой след на это прекрасное лицо, но даже синяки под глазами не могли испортить наше впечатление.

Он сначала рванул к нам, но смущённо притормозил. Зато мы не смущаясь подошли и обняли опечаленного парнишку.

- Серёж, пока Руслан будет выздоравливать, можешь пожить у нас, - хотя мы не говорили об этом, Артур не сомневался в моём согласии.

- Спасибо вам, но я даже имён ваших не знаю, - Сережа покраснел, как девушка, становясь от этого ещё более привлекательным.

- Я Артур, а это мой друг Никита, - моё солнце, видимо, решило, что не стоит пока вдаваться в подробности наших взаимоотношений.

- Очень приятно! Но знаете, я могу и в нашем с Русланом доме остаться жить?

- Можешь, только в одиночестве с ума сходить начнёшь, тем более что, пока состояние Руслана не до конца ясно, ты истерзаешь себе душу и нервы. Тебе сколько лет?

- 18.

- Так Руслан тебе друг, брат или... - ну вот кто меня за язык тянул?

- Это долгая история, - парень почему-то смутился и забавно покраснел.

- Просто ты тогда так много перечислил, кем он тебе приходится, что мы слегка запутались. Значит, тем более за тобой присмотр нужен, пока Руслан не выздоровеет. Он же за тебя отвечает.

- Ещё кто за кого отвечает! - мы с Артуром не выдержали и рассмеялись, настолько серьёзно этот парнишка отреагировал на мои слова.

- Так или иначе, у нас тебе будет лучше. Мы и за Русланом приглядеть поможем. Ты же ещё учишься?

- Да, оканчиваю школу через месяц, - неожиданно слёзы навернулись на синих глазах.

- Что случилось? - Артур притормозил машину от неожиданности.

- Выпускной... он должен был пойти со мной на выпускной.

- Давай-ка побольше оптимизма! Пойдёте вы на выпускной, не сомневайся. Всё будет хорошо, просто верь в это, - Артур был очень серьёзен и убедителен.

Я решил перевести тему:

- Врач сказала, что родственников у вас нет.

- У меня никого нет, мама умерла осенью. А у Руслана родители живут в Тюмени. Я не знаю, как им всё рассказать, - блин, опять слёзы; я потянулся к аптечке, достал пару таблеток валерьянки и передал их Сергею.

Приехав домой, я показал Сергею его комнату, Артур же пошёл на кухню, что-нибудь приготовить на завтрак, так как уже рассвело.

Сергей остановился у окна, достал айфон и стал вертеть его в руках.

- Не знаешь, как сказать родителям Руслана, что произошло?

Он растерянно посмотрел на меня:

- Не в этом дело, - замялся он, - просто они не очень хорошо приняли решение Руслана взять меня к себе домой, его отец думает, что мы любовники, - краска снова залила красивое лицо. - Чтобы не ссорить его с роднёй, я даже сбегал. Но он нашёл меня, и... в общем, мне пришлось остаться.

- И ты боишься, что они обвинят во всём тебя?

- И это тоже, но главное - я с ними ни разу не разговаривал. И просто не знаю, что говорить.

- Давай я позвоню, - в дверях появился Артур. - Скажу, что друг Руслана, и всё объясню.

- Вас это не затруднит?

- Кит, вот скажи, я так старо выгляжу?

- В том смысле, что ты не в состоянии набрать номер телефона и поговорить? - понял я шутку Арти. - Ну, на мой взгляд - нет. Хотя тебя на "Вы" называют, может, у меня глаз "замылился".

Серёжа заулыбался, и что это была за улыбка! Словно сквозь свинцовые тучи проглянуло солнце и всё залило своим светом.

- Ну, тогда звоните, это айфон Руслана, там в контактах есть "отец".

- Он старый? Сердце не больное?

- Нет, настоящий сибиряк, можете... можешь говорить открытым текстом.

Артур набрал номер, поставил на громкую связь и положил айфон на стол.

- Что, сын, соскучился? - раздался густой мужской голос.

- Здравствуйте, - Артур что-то прошептал на ухо Сергею, и тот прошептал в ответ: "Александр Николаевич", - Александр Николаевич. Я друг Вашего сына, меня зовут Артур.

- Что с Русланом, почему Вы звоните с его телефона?

- Руслан попал под машину, сейчас он в больнице, но Вы не волнуйтесь, всё будет хорошо, он выздоровеет.

- Я вылетаю первым рейсом. Что с Серёжей?

- С ним всё нормально, он сейчас у Руслана. Ему передать что-нибудь?

- Да, передайте, что я скоро буду, пусть только из дома не сбегает, не съем я его. С Русланом точно всё будет в порядке?

- Мы надеемся на это, повреждений и переломов нет, только сотрясение мозга. Наберите этот номер, когда билет возьмёте, мы Вас встретим.

- Хорошо, спасибо, хотя я первый раз слышу, что у Руслана есть друг.

- Мы недавно познакомились.

- Спасибо, что позвонили. До встречи.

- До свидания.

Артур повернулся к нам:

- Ну, что смотрите? Ну, соврал пару раз. Мне можно, я старый! И то, получается, зря врал. Этот Александр в курсе, что Серёжка его побаивается, и, видимо, пересмотрел своё отношение и к нему, и к решению сына. Не дурак, значит, что уже хорошо. А относительно друга, так я и Кит - мы и есть что ни на есть самые настоящие друзья, хоть Руслан об этом ни сном ни духом. Ведь это мы ему моторчик завели, так врач сказал.

Я не выдержал, обнял своего озорного любимого и стал целовать. И тут меня осенило, что Серёжа наблюдает эту сцену. Я неловко расцепил руки, обвитые вокруг шеи Артура, потупил взор и отступил в сторону. Как же мне хотелось провалиться сквозь землю!

- Да ладно, Китёнок, рано или поздно он бы всё равно узнал, что попал в руки страшных и ужасных геев, которые его непременно растлят, а то и ещё что похуже.

Послышался весёлый смех, и я с удивлением поднял глаза. Смеялся Сергей.

- Зря стараетесь напугать меня, ребята! Руслан тоже гей.

- И что, он тебя уже растлил?

- Нет, конечно. Он ко мне как младшему брату относится, - в голосе послышалось сожаление.

- Так ты не гей?

- Нет... не знаю. Короче, это длинная история, - Серёжа в очередной раз покраснел.

Ну, всё понятно, парня мучают сомнения.

- Вот и ладненько, там запеканка уже готова, за завтраком и расскажешь, а то я умру от любопытства.

Когда все разделались со сладкой запеканкой, Артур спросил Сергея:

- Чай, кофе, потанцуем?

- А зелёный чай есть? - улыбнулся парнишка.

- Ведём здоровый образ жизни? Одобряю! - Артур стал разливать чай по чашкам, потому что мы давно перешли с кофе на зелёный чай.

Раздавая пирожки с курагой и изюмом (гордость Артура), он сказал:

- Не томи уже, выкладывай свою историю.

Сергей

И я начал свой рассказ. Ребята за одну ночь стали мне друзьями, и скрывать что-либо не имело смысла.

Я описал сцену нашей встречи, как предлагал себя в уплату за помощь, о благородном отказе Руслана и его предложении переехать к нему.

Про то, что мою мать с диагнозом "белая горячка" положили в наркодиспансер. Мы решили, что, когда она оттуда выйдет, Руслан наймёт женщину, которая будет ухаживать за ней и следить, чтобы та не напивалась. Но мать сбежала. Её нашли через неделю в подвале полуразрушенного дома в обнимку с полупустой баклажкой спирта. На вскрытии констатировали смерть от отравления метанолом.

Горя, как, впрочем, и ненависти к ней я не испытывал. Чувствовал лишь сожаление, что самый близкий мне человек так бездарно растратил свою жизнь и чуть не загубил мою.

Всё это время я готовился к переводу в новую школу. Оказалось, что мне надо было сдать тест, чтобы успешно перевестись. Я всегда находил время на работу по дому. Руслан был всегда чисто одет, вовремя накормлен, и квартира сияла чистотой. А как ещё я мог выразить ему свою признательность за новую жизнь?..

Он взял за привычку каждый вечер дарить мне всякие вещи, от компьютерных игр до одежды. Но я быстро прервал эту его расточительность, заявив, что если уж заботы о доме на мне, то и необходимые покупки я буду делать сам. Шкаф в моей комнате и так уже ломился от шмоток, играми я особо не увлекался, предпочитая читать или смотреть фильмы.

Тут вернулась моя Танюха. Сказать, что она была в шоке, это не сказать ничего. Постоянно дразнила меня Золушком, Красоткой и Гадким утёнком, но на самом деле была очень рада, что моя жизнь изменилась к лучшему. И, разумеется, с восторгом приняла новость о моём переводе в другую школу. Готовиться мы стали вместе.

Всё шло нормально до того момента, пока я не услышал, как отец Руслана по скайпу кроет меня матом. И что я паразит присосавшийся, и что я дурю Руслана, а он ведётся, ну и всё в том же духе. Более крепкие выражения в своём рассказе я озвучивать не стал. Последняя фраза, что я уничтожаю репутацию Руслана и вызываю сплетни в его окружении, добила меня окончательно. Руслан спокойно отвечал, что отец неправ и что ему плевать на сплетни, и что он от меня никогда не откажется.

Часть 3

В тот вечер я не подал вида, что в курсе ссоры Руслана с отцом. На следующее утро я покормил Руслана завтраком и попрощался с ним, стараясь не расплакаться. Потом собрал необходимые на первое время вещи и ушёл. Ключи от квартиры я оставил дяде Саше, тот пообещал передать их Руслану. Ещё я взял пять тысяч рублей, но в прощальной записке поклялся когда-нибудь их вернуть. О причинах побега я не упомянул, написав только: "Не ищи меня, я того не стою".

Я понимал, что далеко мне не убежать и что Руслан с его возможностями быстро найдёт меня по официальным каналам. Он может поднять на ноги всю полицию Москвы, а благодаря связям и не только полицию.

Ещё вечером, когда я продумывал план побега, в памяти всплыло, как когда-то отец возил меня в село Ям. Там жила его двоюродная сестра, тётя Лиза. Мне показалось умным решением спрятаться недалеко от Москвы, ведь искать меня начнут в первую очередь по вокзалам.

Ям, оказалось, находится на Каширском шоссе, недалеко от Домодедово. Добраться можно было на автобусе, там паспорта не спрашивали.

Туда я и направился. Всё, конечно, изменилось, но дом тёти Лизы стоял примерно там, где я и представлял. К счастью, и тётя Лиза никуда не переехала, а, узнав, кто я, с радостью предложила пожить у неё. У неё был сын моего возраста, но он учился в Суворовском училище и дома бывал нечасто. Узнав о смерти матери, она мне посочувствовала и даже предложила постоянно жить у нее. Я согласился.

На сердце у меня лежал камень, ведь я предал доверие Руслана, сбежав от него. Но всё это я делал ради него, надеясь, что он поймёт меня и оставит свои поиски.

Меня нашли через две недели. Не знаю как, ведь подаренный айфон я оставил дома, в сеть не выходил, без цифрового следа шансы найти меня стремились к нулю. Только потом выяснилось, что меня засекла камера в метро на Кантемировской и всем участковым в этом направлении была разослана ориентировка с моей фотографией. Ямской участковый подсуетился, и вот меня повезли в столицу.

Когда я увидел Руслана, я понял, что натворил. Он похудел и осунулся, чёрные круги под глазами говорили о бессонных ночах, а дрожащие губы - об обиде. Неужели он ко мне так привязался?

Меня привезли домой, он молча впустил меня и указал на накрытый стол. Мне кусок в горло не лез, чувство вины давило так, что я не выдержал, подошёл сзади к Руслану, обнял его за сгорбленные плечи и сквозь слёзы прошептал:

- Прости гада!

Он высвободился из моих объятий, дошёл до двери и, не оборачиваясь, спросил:

- Почему?

И меня прорвало. Я рассказал про подслушанный разговор, и по мере моего рассказа лицо Руслана светлело. Когда я закончил, он шагнул ко мне и обнял. Шёпот сквозь слёзы чуть не разорвал моё сердце:

- Я думал, ты из-за меня, думал, что это я что-то не так сделал. Никогда не оставляй меня.

Мои губы нашли его лицо, и я стал лихорадочно покрывать его поцелуями. Он удивлённо отстранился и твёрдо сказал:

- Сергей, остановись! Это будет неправильно.

Меня в очередной раз отвергли, ещё раз я получил мордой об стол. Без сил я опустился на пол и закусил губу - я не буду плакать: ни он, ни я не виноваты, что любовь пришла только ко мне.

Правда в том, что все эти недели я был абсолютно несчастен. Чувство вины за предательство было несравнимо с тоской по Руслану. Я в каждом молодом парне видел его, ночами он стоял у изголовья моей кровати и с укором смотрел на меня. Я был уверен, что полюбил этого человека, но мне было страшно в этом признаться. Даже самому себе.

И вот я признался, а он равнодушно отстранил меня. Нет, наверное, по-своему он любил меня, иначе зачем было искать. Но мне этого было явно недостаточно.

Руслан присел на корточки рядом со мной и стал заученно объяснять, что у меня это временно, что скоро это пройдёт и бла... бла... бла... Вот сейчас я был готов врезать ему в челюсть, так, чтобы звёздочки из глаз...

Не выдержав, я рванул в ванную, закрылся и включил воду. Больше часа я стоял под контрастным душем, пока этот обеспокоенный папаша с твёрдыми моральными принципами не начал ломать дверь. Он решил, что я что-нибудь с собой сейчас сделаю. А вот хрен тебе! Стоя под душем, я решил для себя, что рано или поздно он станет моим и мы будем вместе во всех смыслах. Надо просто набраться терпения.

Эту сцену из рассказа моим новым друзьям я опустил, им ни к чему было знать о моих метаниях. Но Артур, озарённый каким-то шестым чувством, тут же выдал:

- Ты в него влюблён!

Бесхитростный Никита с удивлением уставился на своего друга:

- Откуда такие выводы?

- Всё просто. Наш Русланчик отгородился от него своей непоколебимой позицией, что хорошо, что плохо, а паренёк решил эту позицию сокрушить.

Пришла моя очередь удивляться проницательности Артура, и я смущённо опустил глаза.

- Ну? Что я говорил! Не волнуйся, Серёжик, мы тебе поможем взять эту крепость. Лишь бы он побыстрее поправился. А теперь, братцы, давайте поспим хоть немного, у Никиты ещё куча дел с полицией.

- Артур, то в понедельник, а сегодня суббота!

- Чёрт, с этими похищениями, штурмами и авариями я вообще голову потерял. Но спать всё равно очень хочется.

- Какое похищение, какие штурмы? - я в непонятках уставился на Никиту.

- А это совсем другая история, услышишь её вечером. А сейчас в душ и спатки. Арти прав - отдых нам просто необходим.

Эти два парня были ещё одним моим нежданчиком. Для того, у кого никогда не было друзей, это был суперский подарок.

Никита

- И что ты обо всё этом думаешь? - спросил я, когда мы с Артуром зашли в спальню.

- Что думаю? Настрадался парнишка, причём незаслуженно настрадался. Но самое поразительное, что из всего этого кошмара он вышел с незамутнённой душой. Но и Руслана могу понять. Сойдись они - выглядело бы так, будто он недоброе дело сделал, воспользовался ситуацией.

- Ну, он просто очень чистый и наивный. Но он же любит Руслана.

- Послушай, одно дело буква закона, другое - как ты в собственных глазах будешь выглядеть. И потом мы не знаем, что чувствует Руслан к Сергею.

- Мне кажется, в него невозможно не влюбиться: красив, как греческий бог, и душа чистая, сам заметил.

- Хочешь сказать, что тоже влюбился, ветреник ты мой? - Артур снял рубашку, и только сейчас я понял, как соскучился по его телу и ласкам.

Судорожно сдирая с себя футболку, я бросился к предмету моего вожделения. Увидев мои действия, Арти стремительно метнулся на кровать.

- Стоп, секс-террорист, мы поспать хотели!

- Всему своё время, - прошипел я, валя его на кровать, - мы успеем выспаться.

Мои губы накрыли его рот, прерывая готовый вырваться протест. Мгновенно из разумного человека он превратился в сгусток сексуальной энергии, глаза заволокла нега, слабый стон раздался навстречу моему поцелую. Я знал о своей власти над моим мужчиной. Он был настолько чувственным, что малейшее моё прикосновение вызывало в нём отклик. Он либо вздрагивал, либо начинал дрожать, либо изгибался, как в танце, а кожа на руках покрывалась пупырышками. Иногда мне казалось, что он - одна большая эрогенная зона.

Это необычайно возбуждало, тем более что так он реагировал только на меня одного, он мне сам об этом сказал.

С его и своими джинсами я справился мгновенно, и, оставив его губы издавать слабые стоны, мои начали неторопливое путешествие по его жилистому телу с очень нежной белоснежной кожей, испещрённой тонкими голубыми венками. Когда я коснулся соска, Арти выгнулся дугой.

- Как же долго тебя не было...

Хм, два дня всего, но нам обычно хватало дня, чтобы вечером мы занялись любовью, как в первый раз. Именно эта неисчерпаемая новизна ощущений делала наши отношения столь крепкими и незыблемыми, мы никогда не наскучим друг другу.

Мы не делили наши роли на пассивную и активную, вся разница была в том, кто выступал инициатором, - тот и был первым. Поэтому я перевернул стройное тело на живот и зарылся лицом между скульптурной красоты ягодицами. Если мой мужчина был одной эрогенной бомбой, то именно там находился сенсорный запал. Стоило мне прикоснуться языком к похожему на розовый бутон входу, как в ответ слышался протяжный, порой переходящий в хриплый крик стон, мышцы спины рельефно напрягались, и он призывно раскрывался мне навстречу.

Надо сказать, что в подобных разминках мы давно уже не нуждались. Секс 1-3 раза, а иногда и больше в день приучил наши тела к отнюдь не скромным размерам наших членов. Но это только в физическом плане, в эмоциональном же прелюдия была необходимой составляющей занятия любовью. Для нас это был не только секс, мы каждый день так говорили "люблю" друг другу.

Я выпрямился, легко нашёл точку сопряжения и резко, на все двадцать сантиметров моего ствола, вошёл в тело любимого.

- Срань господня! - взвыл Арти.

Часть 4

А вот это было неизменным атрибутом наших шалостей. Он, в отличие от меня, не любил медленных и осторожных проникновений. Ему нужен был штурм! И следовавшее за ним богохульство тоже было традиционным. Но мне это никогда не надоедало, возбуждая до предела именно своей мажорной нотой. Это как при открывании шампанского. Если хлопка не последует, то кайф от напитка будет уже не тот.

Я знал, что из-за перерыва мой чувствительный Артурчик долго не выдержит, поэтому просунул руку под его чресла и слегка сжал член, на что послышалось полузлобное-полуумоляющее:

- Отпусти, у меня шары взорвутся!

Я продолжал двигаться в переменном темпе и чувствовал, что не только его шары в опасности. Поэтому, войдя в мощное крещендо, я с хриплым стоном кончил, чувствуя, как руки мне заливает тёплое семя любимого.

Теперь была его очередь. И, чтобы доказать, что ни капельки не устал, я рывком спрыгнул с кровати и поманил его к себе. Он прекрасно знал, что это значит, и со вздохом спросил:

- Ты уверен? Может, по-простому?

Я, как капризный пацан, отрицательно закрутил головой.

Он встал. Повернувшись к нему лицом, я сделал стойку на руках и положил ноги на его плечи. Сторонний и несведущий наблюдатель сочтёт это акробатическим трюком и исхищрением пресытившихся любовников. Но всё было совсем не так. Никакая другая поза не обеспечивала такого плотного и продолжительного сжатия моих мышц и, в свою очередь, не приводила к такому трению о заветную точку. Это была реальная нирвана, каждое движение Артура вызывало такой кайф, что сердце пропускало удары, и приходилось ловить ртом воздух, чтобы восполнить нехватку кислорода, голова кружилась, а в глазах стояла золотая пелена. Артур получал свою долю удовольствия в полной мере. Даже я, когда находился на его месте, кончал после 5-7 рывков, настолько плотно был охвачен член стоящего, его же хватало обычно на 4 толчка.

Тяжело дыша, мы рухнули на кровать.

- Знаешь, нам надо практиковать кратковременные воздержания, я думал, отключусь напрочь.

Идея Артура мне не очень понравилась:

- Будем воздерживаться во время следующего похищения, а пока мне и того, что есть, мало!

- Типун тебе на язык! Никаких похищений, теперь я тебе охрану нанимать буду.

- Не стоит, это было исключение из правил, мужик реально больной, если думал, что всё останется без последствий, я же не беспризорник какой, чтобы меня даже искать не стали.

Сергей

Когда ребята ушли в спальню, я взял телефон и с тоской начал листать наши фотографии. Везде он такой красивый, уверенный в себе, иногда озорной, часто задумчивый.

Мысль о том, что я мог его потерять вновь, сжала сердце с безжалостной силой. Ну и пусть я его пока не добился, пусть мы не на все сто вместе. Но и без секса мы были лучшими друзьями и единственными родственными душами друг у друга.

Меня удивляло: ладно не хочет он со мной заниматься любовью, но для парня совсем обходиться без секса невозможно. Я подозревал, что он, скрываясь от меня, чтобы не ранить, встречается с кем-то другим. Время для этого найти несложно, он, как-никак, владелец компании, следовательно, никому не подотчётен.

Со стороны спальни донесся невнятный шум. Испугавшись, что это очередное похищение, я рванулся к дверям, но вовремя притормозил, расслышав сладострастные стоны и всхлипы. Неужели у них такой кайфовый секс? Притворяться, как порноактёры перед камерой, они бы не стали, какой смысл?

Я слышал, как занимались сексом мои родители. Не специально - слишком тонкие стены были в нашей квартире. Так вот, всё происходило молча под скрип кровати, и только в конце отец слегка рыкал и протяжно ругался матом. Мать я никогда не слышал. А тут такие страсти, будто они кожу друг с друга сдирают и это доставляет им неимоверное удовольствие.

Я вернулся на диван, спать мне не хотелось. Я начал вспоминать наши последние с Русланом дни перед аварией. Когда он в очередной раз отверг меня, мне было безумно больно. Но я скрыл обиду, и мы общались как ни в чём не бывало.

Я стал посещать гей-сайты, чтобы понять своё отношение к однополому сексу. До конца прояснить ситуацию мне не удалось. Порно не вызывало у меня отторжения, но и возбуждения тоже не было. Зато, когда я представлял, что увиденное мы проделываем вдвоём с Русланом, вот тут уж приходилось прибегать к самоудовлетворению.

Я размышлял, а в голове крутились неизвестно откуда взявшиеся дурацкие строчки:

Меня послал ты в сексуальном плане,

но рук не заставлял держать в кармане...

Неожиданно айфон в руке завибрировал и начал вайкать голосом Пандоры: "Why? Why? Why?". Это я поставил этот рингтон на айфон Руслана - с намёком, так сказать. Но даже если он всё понял, то виду не подал, но и не сменил музыку. Высветившееся "отец" вызвало у меня лёгкую панику. Что делать? Стучаться к ребятам и просить, чтобы ответили?

Тут в мозгу возникла идиотская картинка: Артур с задранными вверх ногами говорит с отцом Руслана, а Никита сосредоточенно в него вдалбливается, ну или наоборот. Я же не знаю, кто у них "ноги вверх", а кто "вдалбливатель".

Хихикнув, я провёл пальцем по экрану:

- Здравствуйте, Александр Николаевич!

- Я так полагаю - это Сергей? - голос, как ни странно, звучал доброжелательно.

- Да.

- Здравствуй! Как там Руслан?

- Без изменений, - тут я вспомнил, что Артур в разговоре с ним не упомянул, что Руслан в коме. - Вам не сказали сразу, чтобы Вы не переволновались, - он в коме.

- В коме? Но Артур сказал, что ни переломов, ни серьёзных внутренних повреждений нет.

- Видимо, это последствие сотрясения мозга, - я на секунду замялся. - Я был в таком состоянии, что ничего не понял из объяснений врача, Вы лучше разберётесь.

- Ты сможешь меня встретить?

- Конечно. Во сколько у Вас рейс?

- Уже объявили посадку. Лететь примерно три часа, рейс Аэрофлота 1503.

- Счастливого пути! Я буду ждать Вас в Шереметьево.

- До встречи!

Беспокоить ребят не стоило, поэтому я сразу набрал номер личного водителя Руслана.

- Да, Руслан Александрович, - спросонья голос Володи звучал невнятно.

- Володя, это Сергей, с Русланом Александровичем произошло несчастье, надо встретить его отца.

- Что случилось? - сонливость слетела с парня в мгновение ока.

- Авария, он в коме, но об этом позже, можешь забрать меня... - я продиктовал адрес посёлка.

- Конечно! Во сколько надо быть в Шереметьево?

- Через три часа, но лучше приехать пораньше.

- Так мы туда за полтора часа доберёмся.

- Ох, извини, что разбудил! Надо было сначала погуглить.

- Всё нормально, Серёж, я позавтракаю и за тобой, выедем пораньше, хоть и суббота, но кто его знает с этими пробками. Накрайняк там подождём, всегда лучше подстраховаться, неохота от Александра Николаевича пилюлей огрести.

- Он такой суровый? - мы с Русланом никогда не говорили об отце, почему-то он избегал эту тему.

Зато про маму рассказывал много и с удовольствием.

- Да, мужик крутой. От него у меня всегда мурашки по коже, даже если не ругает. Ты сам-то в норме?

- Володь, всё по дороге расскажу.

- Хорошо, жди.

Я положил айфон на столик и, мельком бросив взгляд на свои джинсы, в панике осознал, что я в тех же шмотках, что были на мне в момент аварии. Смотаться домой было некогда, и я стал оглядываться в поисках шкафа. Может, у ребят найдётся что-нибудь подходящее?

Парадной одежды мне было не надо, но встречать гостя в разорванных, заляпанных кровью и грязью свитере и джинсах было стрёмно.

Одежду я нашёл в небольшой комнате, специально отведённой под гардеробную. Мы были схожи по сложению с Артуром, поэтому его джинсы и толстовка мне подошли идеально. Надеюсь, он не рассердится; ну не будить же его, чтобы спросить разрешения.

Я переоделся. Заварил и выпил чаю. Стараясь не представлять в мозгу нашу встречу с отцом Руслана, я взял какой-то глянцевый журнал и углубился в изучение рецептов десертов.

Где-то через час айфон снова вайкнул.

- Я у ворот, выходи, - Володя, как всегда, был пунктуален.

По дороге я рассказал о ночном происшествии. Володя возил Руслана уже несколько лет и сейчас искренне переживал за него. В Шереметьево мы приехали раньше прибытия рейса из Тюмени минут на двадцать.

Когда объявили о посадке самолёта, моё сердце тревожно сжалось. Хуже, чем Александр Николаевич обо мне сказал тогда по скайпу, я уже не услышу слов, так чего мандражировать? Немного обнадёживали слова о том, чтобы я его не боялся. Но я всё равно волновался - это был отец Руслана, следовательно, мне как-то надо было наладить с ним отношения.

Довольно высокий, подтянутый мужчина подошёл ко мне и сказал:

- Давно ждёшь, Серёжа?

Я видел его фото у Руслана в альбоме, но, видимо, они были старыми, потому что обратившейся ко мне человек выглядел лет на десять старше.

- Минут двадцать, Александр Николаевич. Здравствуйте ещё раз.

- Можешь звать меня дядя Саша, не чужие, чай, - он с интересом и каким-то одобрением разглядывал меня.

Смутившись, я показал на двери аэровокзала:

- Володя ждёт нас, идёмте?

- Да, конечно, только зайдём в кафе, в самолёте поили жутким на вкус кофе, а мне не помешает подзарядиться. Я так понимаю, спешить нам некуда, Руся всё равно без сознания?

- В принципе, да. Идёмте, в ресторане кофе точно будет лучше, - я показал на надпись "Ресторан".

Часть 5

Мы сели за столик, он заказал кофе, круассаны и бутерброды с сыром и бужениной, а я по привычке попросил зелёного чаю.

Дожидаясь заказа, он внимательно смотрел на меня. Я смутился и почувствовал, как краска заливает мне лицо.

- Так вот ты какой - северный олень? - улыбнулся он.

- Какой есть, - набрался смелости ответить я.

Мне многое хотелось ему сказать. Например, что я не сволочь и не навязывался его сыну. Тем более, не морочил ему голову. Сказать, что он, не зная меня, увидел во мне негодяя и мошенника, пытающегося развести на бабло его сына. Но начинать знакомство с ссоры не следовало, хотя бы ради Руслана, поэтому я лишь с вызовом посмотрел ему в глаза.

- Плохо выглядишь, надо признать. Рассказывай, как это произошло.

Я набрал в лёгкие побольше воздуху (главное - не начать снова плакать) и в пяти фразах выложил всё, что произошло, но потом не выдержал:

- Это я во всём виноват, он бросился спасать меня... - предательская слеза скатилась по щеке, я сдерживался из последних сил.

Неожиданно он протянул руку, утёр мою слезу и успокаивающе сказал:

- Тут нет ничьей вины, кроме того ублюдка, что был за рулём. Руся и не мог поступить иначе, так я его воспитал. Прекрати себя терзать. И вот что ещё... Я знаю, что ты слышал наш с Русланом разговор, тот, из-за которого ты сбежал. Прости меня, - он покаянно опустил голову. - Меня жизнь учит-учит, а я всё на те же грабли наступаю. Передали сплетню, и я повёлся, поверил в худшее, а надо было помнить, что не тот Руслан человек, чтобы воспользоваться чей-то беспомощностью. Ведь то же самое случилось семь лет назад, когда одна "добрая душа" передала мне, что он гей и на мужиков без стеснения вешается. Я поверил, и мы рассорились. И только всё начало налаживаться и он начал со мной говорить, а я опять повёл себя, как полный идиот.

Тут принесли заказ, он взял кофе, показав жестом, чтобы я ел круассаны и бутерброды.

Увидев мои удивлённые глаза, он сказал:

- Хм, похоже, ты этого не знал. Я вообще к ориентации сына нормально отношусь. Мне мой лучший друг ещё в школе признался в любви. Тогда и слова такого не было - гей. Хуесос, пидарас - это было. И то это скорее как ругательство, чем определение ориентации. Я тогда много думал и решил, что друг мне дороже. Сказал ему, что, если хочет, мы останемся друзьями, но не более. До сих пор дружим, хотя он со своим мужем давно в Данию перебрался.

И с Русланом я поругался не из-за того, что он гей, а что похабно себя ведёт. А потом узнал, что его оболгали. Сын замкнулся в себе, а я проклинал свою горячность. Ну что мне стоило разобраться в ситуации, набить морду тому "доброму человеку" и спокойно поговорить с сыном? Не потерял бы эти годы. То же самое повторилось и с тобой. Так что не серчай на старика. Как мама Руслана говорит - меня только могила исправит.

Я просто не знал, как реагировать на такую откровенность. Передо мной сидел просто уставший, немолодой уже человек, а не тиран и гомофоб, каким я его себе представлял.

Видя мою растерянность, он усмехнулся:

- Ты действительно пацан ещё, чистый и доверчивый, как Руслан и говорил. Он только добра тебе хочет, но и ты присматривай за ним. Он очень одинок; когда ты пропал, я думал, он умом повредится от переживаний. Как твои успехи в школе?

- Нормально, я стараюсь.

- Решил, куда поступать?

- Пока нет.

- Я бы тебе любой университет оплатил, хоть Оксфорд, хоть Гарвард. Но если ты уедешь, Руслан опять уйдёт в себя, в свой кокон. Решать, конечно, тебе. Но я могу помочь с МГУ или МГИМО: образование не хуже, и уезжать не надо. Где родился, там и пригодился - так говорят? Или ты хочешь артистом стать?

От неожиданности я поперхнулся чаем:

- С чего Вы решили?

- Все красивые парни мечтают стать кинозвёздами, ничего плохого в этом нет.

- Ну, не такой уж я и красивый, и артистом я стать не хочу. Хочу помогать Руслану в работе, поэтому буду поступать на экономический, ну или куда он скажет. Ему же не только экономисты нужны.

- Ты так зависишь от его мнения?

- Просто хочу расплатиться по долгам, - я смущённо опустил голову.

- Руслан говорил, что это твоя навязчивая идея - расплатиться с ним. Быть благодарным - это редкое качество, но портить себе жизнь, отдавая долги, которые никто не требует возвращать, это как минимум глупо. Ты делаешь его счастливым, заботишься о нём, и этого более чем достаточно. А профессию выбирай по своему вкусу, а не по потребностям Руслана в персонале, - его взгляд за время нашего разговора смягчился, и я чувствовал, что симпатичен ему. - Всё, перекусили, теперь поехали к сыну, я хоть с врачом переговорю. Я матери ещё ничего не говорил, у неё давление, да и сердце барахлит. Так что скорей бы Руся очнулся. Ты точно всё мне о его состоянии рассказал?

- Да, всё, что я понял из объяснений врача, но я был почти не в себе. Запомнил только, что это даже не черепно-мозговая травма. Кости целы, и внутричерепного кровотечения нет.

Мы пошли к машине, и тут зазвонил мой телефон.

- Солнце, ты куда пропал? - жизнерадостный голос Никиты напомнил мне, что я забыл оставить ребятам записку.

- Я отца Руслана встречаю.

- Почему нас не разбудил?

- Пожалел, вы пока угомонились, уже рассвело, - поддел я его и ухмыльнулся.

- Артур, блядь, пацан слышал все наши эскапады, неси верёвку, я повешусь от стыда! - хотя тирада относилась не ко мне, но я всё слышал, так что рассмеялся и сказал:

- Расслабься, Кит, это было даже как-то... вдохновляюще!

- Ты же не знаешь всего... - голос Никиты звучал жалостливо. - Меня похитил злой дядька, я думал, что меня убьют, а Артур примчался на белоснежном БТР и спас меня. Должен же я был отблагодарить его?

- Конечно, кто бы спорил. И, по-моему, благодарность принесла ему уйму удовольствия, - я почти смеялся в телефон.

- Вырастешь - поймёшь! - было ощущение, что Никита мне в трубку язык показывает. - Вы сейчас в Склиф?

- Ага, часа через два будем там.

- Мы тоже подъедем. Тебя мужик этот не обижал?

- Нет, мы нормально поговорили. Артур правильно сказал, он одумался и даже извинился.

- Ну вот, папа вас уже благословил, осталось Руслана в койку завалить, и будет полный мармелад!

- Это ты мстишь за то, что я слышал ваши стенания? - я беззлобно улыбался.

- И не думал. Ты же влюблён в него, так чего строить из себя невинную овечку? Надо смело идти к цели, гордо подняв хрен, как знамя, а мы, как сказал мой Артур, поможем, если чё.

- Спасибо вам, ребята, но я сам.

- Сам ты до второго пришествия этого пуританина окучивать будешь! И не спорь со старшими! Короче, встречаемся в Склифе...

В больнице нас ждала целая делегация во главе с завотделением. Оказалось, что Александр Николаевич ещё из дома позвонил нужным людям, и те организовали не только уход по высшему разряду, но и собрали у постели Руслана лучших специалистов Москвы.

В наше отсутствие ему провели кучу дополнительных исследований, и консилиум пришёл к выводу, что кома не связана с явными внутренними повреждениями. Мозговая активность была в норме, все склонялись к тому, что мозг пережил сильнейшее сотрясение и сработал механизм самозащиты.

Пока мы слушали отчёт врача, к нам присоединились ребята. Я познакомил их с Александром Николаевичем и рассказал об их роли в спасении жизни Руслана. Растрогавшись, дядя Саша обнял их поочерёдно и предложил всем вместе навестить сына.

Мы остановились у стеклянной стены палаты, где лежал Руслан. Он выглядел настолько беспомощным, что я невольно отвернулся.

- Только без слёз, - Артур обнял меня за плечи.

Тут что-то произошло, потому что в палату сначала вбежала медсестра, а затем и врач. Они склонились над Русланом. Потом медсестра закрыла жалюзи, перед этим улыбнувшись нам. Было понятно, что произошло что-то хорошее, скорее всего, Руслан пришёл в себя.

Двадцать минут, что мы стояли и ожидали вестей из палаты, показались мне вечностью. Наконец врач вышел, но лицо его выражало беспокойство.

- Как он? - шагнул к врачу Александр Николаевич.

- Он в порядке. Только... - врач замялся. - Похоже, он не помнит, что с ним произошло. Амнезия после такого - дело обычное. Сейчас сестра с ним закончит, и вы сможете с ним повидаться.

Когда нам разрешили, мы вошли в палату и замерли в дверях, не зная, чего ожидать.

Руслан повернул голову и проговорил слабым голосом:

- Привет, отец! Почему мне не говорят, что случилось? Кто это с тобой?

Часть 6

Руслан

Я барахтался в липкой вате полузабытья, пока свет не стал проникать сквозь мутную пелену. Пытаясь открыть глаза, я чувствовал свинцовую тяжесть век. Наконец мне удалось их приоткрыть.

Мир вокруг был смазан, нечёток, расплывчат.

С трудом сфокусировавшись, я увидел белые стены, человека в белом халате, стоявшего у моей кровати, и какие-то приборы за его спиной.

Боль в голове пульсировала в такт сердцебиению.

Кто-то смочил мне губы, затем незнакомый женский голос мягко сказал:

- Всё хорошо, не торопитесь говорить. Попейте сначала.

Тонкая трубка прикоснулась к губам, и вот уже живительная влага медленно возвращала меня к жизни.

- Что произошло? Где я?

- Вы в больнице... после аварии.

Это сказал мужчина, видимо, врач.

- Какой аварии?

- Вас сбила машина, помните?

- Нет, ничего не помню.

- Что последнее Вы помните?

Воспоминания в голове путались: то я видел себя за каким-то столом, ругающимся по телефону, то говорившим с отцом по скайпу, то идущим по улице с тортом.

- Очень трудно сказать, но аварию я точно не помню.

- Не напрягайтесь, сейчас это не важно. Вспомните. Не сейчас, так чуть позже. Расскажите, что Вы чувствуете.

- Сердце в голове.

- Простите?

- Чувствую, как будто сердце стучит в виски, тупая пульсирующая боль. И ещё бок болит. Правый. От плеча до бедра. Но терпимо болит, в голове сильнее.

Чувствую иголку в своём предплечье. Через несколько минут становится намного легче, пульсация в висках исчезает, мир вокруг приобретает более чёткие очертания, говорить становится проще, горло больше не перехватывают спазмы.

- Вам полегчало?

- Да, спасибо. Так что за авария?

- У Вас точно других болей нет? - спросил врач, оттягивая моё нижнее веко и светя в глаз фонариком.

- Точно. Вы не ответили.

- Там Ваши родственники и друзья. Они очень волнуются. Вы в состоянии с ними поговорить?

- Друзья? У меня нет друзей.

- Видимо, есть, и ещё Ваш отец прилетел. Так мне позвать их?

- Конечно, зовите, я себя нормально чувствую, - я поднапряг руки и почти сел.

- А вот лишних движений пока делать не стоит, - я послушно принял прежнее положение.

В палату вошёл отец и ещё трое незнакомых мне людей.

- Привет, отец. Кто это с тобой?

- Здравствуй, сын, как ты?

- Нормально. Мне говорят про аварию. Но я её не помню, и голова вначале болела, сейчас всё прошло. Ты из-за меня прилетел?

- Конечно. Маму пока не стал беспокоить, сам знаешь, разнервничается, а у неё давление и сердце.

- Правильно, что не сказал. Со мной вроде всё в порядке. Только вот память. Ну почему я ничего не помню?

- Врач сказал - амнезия. Ты совсем ничего не помнишь?

- Почему, помню. Ты мне звонил на прошлой неделе, рассказывал, как на охоту съездили, но вы напились и так и не поохотились.

Отец повернулся к симпатичному пареньку, в глазах у которого стояли слёзы.

- Это было чуть больше года назад, - обратился он к нему.

- Сержик, он всё вспомнит, - это уже блондин, обнимавший парня за плечи, пытается его успокоить.

Говорил он тихо, но я всё расслышал.

- Отец, объясни, что происходит? Кто эти ребята?

- Это Никита, - он показал на стройного длинноволосого парня, похожего на модель с обложки какого-нибудь глянца, - а это Артур, они вдвоём спасли тебе этой ночью жизнь.

В буквальном смысле.

- То есть?

- Когда тебя сбила машина, у тебя остановилось сердце. До приезда "скорой" они делали тебе искусственное дыхание. К счастью, успешно.

- Спасибо, парни! - мой мозг с трудом пытался переварить эту информацию. Знал бы он (в смысле, мозг), что последует дальше.

Меня почему-то больше всего интересовал юноша с мокрыми глазами. Почему он плачет, неужели это мой... любовник? Тогда я точно многое не помню.

- А это Серёжа... кхм, ты... хм... короче, ты вытащил его из неприятностей, и сейчас вы живёте вместе.

- И что это значит?

- Ну, судя по всему, вы не любовники... хм... просто заботитесь друг о друге, - отец в ожидании моей реакции внимательно смотрел мне в глаза.

А я просто не знал, что сказать. Непонятные чувства теснили грудь. Я с кем-то живу? С какого перепугу? Я никогда не заводил отношений, мы не любовники? Я с людьми с трудом схожусь, а тут такое! Зачем я это сделал? Почему?

Мои попытки хоть что-то вспомнить ни к чему не привели.

- Отец, ребята, не обижайтесь, можно мне побыть одному? У меня мозг сейчас вскипит.

- Конечно, сынок. Отдыхай. Я попозже загляну.

Они пошли к дверям, на пороге парнишка оглянулся, и в его взгляде я увидел такое горе, что дух перехватило, а горло свело спазмом.

- Подождите, - они обернулись. - Пусть Сергей останется.

Отец пожал плечами и вышел из палаты. Никита что-то сказал Сергею, а Артур ободряюще сжал его за локоть. Блин, они его на войну, что ли, провожают? Я что, такой страшный?

Сергей, понурив голову, несмело подошёл к моей кровати. Глаза были опущены, поэтому мне трудно было понять, что он чувствует. Невероятно красивый. И... блин...

- Возьми стул, садись и рассказывай.

Он сел и, внимательно посмотрев мне в глаза, спросил:

- Что рассказывать?

- Как мы познакомились?

- Ты вышел из своей машины купить сигарет и случайно заметил меня.

- И что ты такого сделал, что привлёк моё внимание?

- Не успел вытереть слёзы, - он и сейчас шмыгнул носом, готовый вновь расплакаться.

- Давай сделаем проще, чтобы это не было похоже на допрос. С этого момента расскажи, что между нами происходило.

- Может, ты через пару дней всё сам вспомнишь? - он с надеждой посмотрел на меня ярко-синими глазами.

Линзы?

- Тебе лень?

- Нет, конечно, но я буду рассказывать... как сказать... от себя, как я это видел и чувствовал, а у тебя могут быть другие воспоминания.

- Вот потом и сравним. Расскажи, как всё было.

Рассказывал он минут сорок. За это время моё сердце сделало несколько кульбитов. Разумеется, я ничего не вспомнил, иначе бы прервал его и обнял. Но я прекрасно понял причину моих поступков. Парнишка столько дерьма пережил, что я просто не мог остаться в стороне.

Он старался рассказывать бесстрастно, но в моменты, когда он говорил обо мне, его голос теплел, глаза становились мечтательно-задумчивыми, и я всё понял. Понял, что между нами не всё так просто.

Бесспорно, он был красив и умён, но я был уверен, что никогда бы не допустил близости с ним, воспользовавшись ситуацией. Частично это подтвердил рассказ о наезде отца и о его побеге.

Но на уровне подсознания я чувствовал, что держать его на расстоянии мне удавалось только силой своей воли. Видимо, мои принципы воздвигли между нами невидимую стену, которую я сам бы хотел разрушить. Нынешний я.

Волна нежности поднималась в душе при виде сгорбленной на неудобном стуле фигурке. С одной стороны, я воспринимал его как пацана, но, с другой, чувствовал, что сейчас мои чувства и рядом не стояли с братской любовью.

К концу рассказа мне всё больше хотелось схватить его в охапку и зарыться с ним под одеяло. Причём было ясно видно, что он был бы совсем не против этого.

Такое внезапное прозрение было продиктовано всей моей прошлой жизнью. После злой отповеди отца, когда ему донесли, что я целовался с парнем, я закрылся от мира, решив, что жизнь станет намного проще, если я не буду любить. Любая привязанность пугала меня.

Даже в толерантной Европе я держал свои чувства в узде, ограничиваясь лишь разовыми встречами. И своё настоящее имя никогда не говорил своим единичным партнерам по сексу, боясь, что оно может из их уст прозвучать с любовью.

На тот момент, когда мои воспоминания обрывались, я вёл практически монашескую жизнь, лишь изредка пользуясь услугами эскорт-сервиса. Он обеспечивал анонимность обеих сторон, причём мне ни с кем из хастлеров не хотелось встретиться повторно.

И случайная встреча, по идее, должна была закончиться тем, что я дал бы Сергею солидную сумму денег, возможно, подключил бы полицию и органы, способные оградить его от насилия в семье, но не более того.

Видимо, и тогда, и сейчас этот парень разбудил во мне чувства, вовсе не входящие в мои планы.

Но тот, прежний "я" не думал, что жизнь может оборваться в любую секунду и я не познаю сладость любви, что вместе со мной умрёт вся нерастраченная нежность, копившаяся во мне годами. Что Сергей так и будет жить дальше, храня в душе лишь воспоминания о моём благородстве.

Ведь невооружённым глазом видно, что он влюблён в меня по уши. Его выразительные, цвета глубокого синего моря глаза говорили за него лучше всяких слов.

И наверняка ему нужны были не мои принципы, а моя любовь. И чёрт с ней, с этой разницей в возрасте, любви она точно не помеха. И, может, придёт день, когда любовь пройдёт, но сейчас она есть. И что с ней делать дальше, я примерно знаю. Мне и вспоминать ничего не нужно.

Я уже до одури любил сидящего передо мной парнишку и намерен был сказать ему об этом. И, когда я вернусь домой и наша жизнь вновь наладится, я знаю, что я сделаю.

Часть 7

Закончив рассказ, Сергей устало откинулся на спинку стула:

- Ты не волнуйся, я могу съехать в любой момент, мою квартиру ты не стал продавать, шутил, что это моё приданое будет, - он старался говорить уверенно, но голос срывался, и было ощущение, что он сейчас разревётся.

Так, значит, он для себя уже всё решил. Посмотрим.

- И что ты намерен делать?

- В смысле?

- Соберёшь вещички и в путь?

- Это как вариант, - глаза темнели, как море в бурю.

- Слушай, давай я тебе всё разложу по полочкам. Чтобы понятней было, что мы будем делать дальше. Смотри, я очнулся, помня себя лишь до какого-то момента. В той жизни тебя рядом не было. Но сейчас ты сидишь рядом, а до этого мы несколько месяцев жили бок о бок. Так?

- Так, - во взгляде появилась заинтересованность, глаза посветлели.

- Я полностью дезориентирован, к психологу не ходи. Но, коль ты передо мной, если я взял тебя к себе домой, если я искал тебя в прошлый твой побег, то напрашивается вывод: ты мне очень дорог. Так?

- Так, - в аквамариновых глазах засверкали искорки.

- Следовательно, что нам остаётся делать дальше?

- Ждать, когда ты всё вспомнишь?

- Необязательно. Через пару дней я окончательно очухаюсь, к концу недели вернусь домой, и мы заживём прежней жизнью - ну, возможно, с некоторыми изменениями. И мне необязательно вспоминать всё. Самое главное я уже знаю.

- И что это?

- Что я люблю тебя, дурачок! Люблю так, что сердцу больно!

Через секунду я был прижат к кровати немаленькой такой тушкой. Его губы нашли мои, и я подарил ему свой первый поцелуй истинной любви (так, кажется, в сказках пишут?). А если серьёзно, то я действительно никогда ни с кем не целовался, не считая поцелуя с одноклассником, из-за которого отец меня предал анафеме. После чего я дал себе зарок: поцелую только любимого человека, и никогда его не нарушал.

Видно, пришло время рушить свои принципы и привычки, парень бесспорно этого стоил.

Когда он, наконец, смог оторваться от меня и сесть на свой неудобный стул, он спросил:

- И что, не вспомнив меня, ты вспомнил, что любишь?

- Чувства не помнят, они либо есть, либо их нет. Чем больше ты мне рассказывал, тем меньше я испытывал к тебе жалость и тем больше понимал, что просто люблю тебя.

- Значит, ты и раньше меня тоже любил? Тогда зачем отталкивал? Это неправильно... мы не можем... - скорчив рожицу, он смешно передразнил меня.

- Раньше у меня были принципы, комплексы и всякая другая хрень. Но машинка вмешалась, выбила из меня всю дурь, и я понял, что могу сдохнуть в любой момент, так и не сказав тебе, как ты мне дорог и нужен. Хоть какая-то от неё польза.

- Знал бы ты, сколько ты мне крови попортил со своими принципами, - вздохнул с осуждением Серёжка.

- Слушай, меня одна вещь беспокоит. Ты рассказывал, что предлагал расплатиться со мной своим телом, хоть тебе и было страшно это делать. Значит, ты не гей. Но я же вижу, что ты влюблён в меня. Может, это твоя блажь? Ты же не был с парнем и не можешь знать, твоё это или нет.

Он на секунду задумался.

- Мне трудно это объяснить. Понимаешь, мне не нужны парни, они меня не интересуют. Мне нужен ты. И не для того, чтобы расплатиться, - твой отец убедил меня, что глупо стремиться отдать долг вопреки себе. Ты мне нужен... потому что нужен, - густо покраснев, он спрятал глаза. - И я хочу тебя!

- Очень доходчиво объяснил, - засмеялся я, чтобы снять неловкость.

Он покраснел и опустил голову:

- Думаешь, мне легко было в себе разобраться? И влюбился я в тебя не сразу. Даже не знаю когда. Знаю, когда понял, что люблю.

- И в какой момент это произошло?

- Помнишь... тьфу... - мы вместе рассмеялись. - Короче, ты вернул меня домой и не хотел со мной разговаривать. Я стал просить прощения, а ты только спросил: "Почему?". Ну, типа - почему я сбежал. И я начал объяснять, что случайно услышал слова твоего отца, какая я тварь, и решил, что тебе будет проще без меня. И тогда у тебя как гора с плеч свалилась. Ты понял, что не от тебя я убежал, а просто хотел облегчить твою жизнь. И ты меня обнял, и у меня как глаза открылись, ну... что на самом деле я хотел, чтобы ты меня нашёл и мы были вместе. По-настоящему... ну, ты понимаешь... - он так мило покраснел, что я не выдержал, потянул его на себя и снова оказался погребён под этим телом.

- Нет, ты только посмотри! Мы там его ждём, планы строим, как их свести, а они тут без нас уже кувыркаются! - голос Никиты прогремел как гром среди ясного неба.

Погрузившись в свои чувства, мы напрочь забыли об окружающем мире.

- Вас стучаться не учили, умники? Серёж, это он вообще о чём? - от смущения я был готов нырнуть под кровать.

- Руслан, не волнуйся, эта парочка у меня под носом всю ночь кувыркалась, да так, что от стонов стены дрожали, - засмеялся Серёжа, - а вообще-то они отличные ребята. Когда они вчера нам помогли, я поехал к ним ночевать, очень страшно было одному дома оставаться. И всё им про себя рассказал. Артур понял, что я в тебя влюблён, ну, а ты ни в какую. И они пообещали... посодействовать нашему сближению.

- И как, интересно, вы хотели это провернуть, интриганы? - я не знал этих парней, но, похоже, Серёжка обзавелся новыми друзьями.

Как и у него, у меня никогда не было друзей, даже такой подружки, как Таня. Может, и это в моей новой жизни попытаться изменить?

- Если честно, мы рассматривали множество вариантов: от мирного убеждения до силового воздействия. Но так ни на чём и не остановились, - Артур был старше Никиты и, видимо, был заводилой в этой тёплой компашке, возникшей всего за одну ночь.

Вот как бывает: опасно оставлять любимого без присмотра, даже на короткое время. Но ребята мне реально нравились.

- И что, не удалось бы меня уговорить - связали бы и предоставили на блюдечке Серёже?

- Как говорят французы: "В любви и на войне все средства хороши!", - поняв, что ляпнул глупость, Никита смущённо закрыл рот рукой.

Мы с Артуром расхохотались.

- Парни, я не успел вас поблагодарить, спасибо огромное, что откачали.

- Да не за что, просто удивительное стечение обстоятельств... - и Никита, захлёбываясь, стал рассказывать о своём похищении, о том, как тихоня Артур поднял всех, кого мог, на уши и очень вовремя пришёл к нему на помощь и как они увидели нас на дороге, как делали искусственное дыхание, и, что самое удивительное, всё это произошло в один вечер.

Врач несколько раз заглядывал ко мне в палату и каждый раз одобрительно кивал на мою просьбу не выгонять ребят.

Утёнок удобно устроился у меня под боком и, судя по всему, был безмерно счастлив всему происходящему.

Тут я вспомнил об отце.

- Не волнуйся, он дома отдыхает. Сказал, что вечером заглянет, если меня не дождётся, - Серёжкина голова уютно покоилась у меня на груди. - Руслан, а мне дома ночевать?

- А где ещё? Дай ребятам передых, они тоже многое пережили.

- Руслан, насчёт этого - без проблем, у нас есть спальня в мансарде, там стопроцентная звукоизоляция, - рассмеялся Артур. - Сегодня ночью мы просто не подумали, что Серёжа выспался и в гостиной останется.

- Решай сам. Ты что, боишься отца?

- Сейчас уже нет, мы очень хорошо поговорили утром, он даже прощения попросил.

- Ну, а что тогда?

- Неудобно как-то...

- Он тебя принял как члена семьи, ну так и будь им. Тем более сейчас, когда ты раздумал собирать вещички. Или ещё не раздумал? - беззлобно подначивал я моего Утёнка.

- Не, я от тебя теперь никуда, - и столько доверия прозвучало в этих словах, что мне даже стало немного страшно: не рано ли я выпустил свои чувства на волю.

Потом тряхнул головой: не рано, он уже взрослый, всё понимает, всё оценивает правильно, а чистую душу и непосредственность некоторые сохраняют до старости. Это не значит, что с ним надо обращаться, как с неразумным, ведь пережил несчастий он поболее большинства людей. Моя любовь только придаст ему уверенности в себе. И отцу я правду скажу, пусть решает, что ему дороже: условности или наше счастье.

Часть 8

Тут в палату вошёл тот, о ком я сейчас думал. Утёнок лежал, прижавшись ко мне, и нужно было быть идиотом, чтобы не понять, что происходит. Ребят появление отца не смутило ни капли, они уставились на него в ожидании реакции. Готовые прийти на помощь, если придётся. Серёжа смущённо лицом зарылся мне под мышку. Я с вызовом смотрел в глаза отца.

- Сын, вот только не надо этого взгляда! - я оторопел от неожиданности. - Я ещё утром понял, что Серёжка в тебя влюблён без памяти. И, судя по всему, это взаимно. И, предупреждая твой следующий вопрос, скажу: вы уже не маленькие, намыкались в одиночестве оба, так что решайте сами, что для вас лучше.

- Мировой папачус! Дайте руку Вам пожму, - непосредственность Никиты обезоруживала напрочь, и отец с улыбкой протянул ему руку.

- Так ты всё вспомнил? - обратился он ко мне.

- Нет, не вспомнил. Просто чувства нельзя забыть, хоть раньше я их и прятал. А сейчас понял, что нет смысла скрываться; меня завтра может кирпич упавший к праотцам отправить, а я буду заботиться о том, что скажут люди. Вот честно, мне насрать на их мнение. А на твоё и мамино - нет. Поэтому я рад, что ты меня не осуждаешь.

- Ну, тогда сделай парня счастливым, чтобы он забыл своё грёбаное прошлое. И на нас с матерью вы оба можете рассчитывать. Только не заставляй его из благодарности становиться не тем, кем он хочет стать.

- Ты сейчас о чём вообще?

- Он мне утром заявил, что пойдёт учиться на того, кто тебе на фирме нужен, чтобы отблагодарить за всё, что ты для него сделал.

- Вы же меня сами отговорили от этого, - Серёжа поднял голову от моего плеча. - Только я правда не знаю, кем хочу стать.

Я с удивлением слушал этот диалог.

- Тебя никто и не торопит, когда решишь куда, тогда и будешь поступать. А пока можешь дома сидеть или в офисе мне помогать, - я успокаивающе гладил Утёнка по лохматой шевелюре.

- А я сразу предложил из него модель сделать - ну, если захочет, конечно, - Никита был неподражаем.

- Нет, моделью я точно не буду, - твёрдо ответил Серёжа. - Слушайте, обязательно это сейчас надо решать? Давайте дадим Руслану отдохнуть, и он не ел ещё сегодня.

- Кстати, о еде... - отец стал доставать из пакета контейнеры. - Мне делать было нечего, и я на скорую руку всякого приготовил. Тут фаршированные яйца, как ты любишь, пара салатиков и бутерброды.

- Пап, зря ты напрягался, мне тут ужин наверняка оставили. Что с тобой?

Я умолк, увидев, как по щеке отца катится слеза. Одна. Вторая. Третья.

- Ты меня пять лет папой не называл, - хрипло проговорил он, пытаясь скрыть свою слабость.

- Иди ко мне, - я попытался встать, но он не дал, неловко одной рукой обняв меня, а другой Утёнка.

Тому много не надо было, чтобы поддержать отца в проливании слёз. Странный пацан; я видел, как он случайно полоснул себя ножом по руке и даже не поморщился. Слёзы у него были только от переполнявших его эмоций.

На минуту все замерли в тишине. Я видел, как Артур тоже смахнул слезу, а Никита вообще подошёл к окну и отвернулся.

И тут в мозгу щёлкнуло.

- Чёрт, когда я к тебе бросился, айфон уронил, а там все контакты остались!

- Русланчик, ты всё вспомнил! - Серёжа рванулся к своей куртке и с победным видом достал мой невредимый айфон.

- Руся, ты вспомнил? - отец сгрёб меня в свои медвежьи объятия. - Кажется, жизнь налаживается.

- Ещё как налаживается! - я попытался высвободиться из отцовских объятий. - Перед самой аварией я набирал тебя, чтобы сообщить, что подписал для тебя контракт на нефтяной танкер, теперь можешь торговать с Европой, документы готовы.

Если бы знал, что он с такой гордостью будет смотреть на меня, не стал бы собираться сообщать эту новость по телефону, а специально слетал бы в Тюмень.

- Сын, ты хоть понимаешь, что это значит? - похоже, его сейчас удар от радости хватит.

- Ну, примерно понимаю.

- Не понимаешь! Серёжка, у твоего суженого будет охрененное приданое, и у вас обоих ещё более охренительное наследство!

Что сказать? Услышать такое от моего папы было равнозначно уговорить его провести меня до алтаря, где меня ждал бы Серёжа.

Серёжка счастливо улыбался, слишком мало в его жизни было счастливых семейных моментов.

- Дядя Саша, - (это отец ему разрешил так себя называть, или мой Утёнок сам храбрости набрался?), - ребята, вы езжайте по домам, а я покормлю Руслана и приеду попозже.

- Точно, дадим ему отдохнуть. Кстати, звонил следователь СКР, машину нашли, её угнали за полчаса до наезда, а после - сожгли, - отец задумчиво потёр висок. - Он говорит, что, судя по дорожным камерам, наезд был умышленным и, как вы говорите, сбить пытались Серёжу. Вот этого я совсем не понимаю. Кому надо покушаться на пацана? Так, парни, пошли!

И они, попрощавшись с нами двоими, вышли из палаты, на ходу обсуждая нелепость покушения на Утёнка. И тут меня осенило:

- Пап, вернись на минуту.

- Что случилось?

- Слушай, если всё так, как ты сказал, попытку покушения могут повторить. Утёнка ни на минуту нельзя оставлять без присмотра. Я попрошу, чтобы ему тут кровать поставили, а ты утром позвони вот по этому телефону, это начальник безопасности моего холдинга. Нет, я сам позвоню, прости, что вернул.

- Ну, не зря вернул; с безопасностью сам разбирайся, а я распоряжусь насчёт кровати. Может, мне его лучше с собой забрать?

- Нет, тут безопасней, хотя чем чёрт не шутит, они же и сюда пробраться могут. Я позвоню начбезу прямо сейчас, пусть вызовет охрану и сюда тоже.

- Да кто они? Кому мог понадобиться наш Серёжка?

Вот это "наш" мне было прям как бальзам на душу.

- Если бы я знал! Слушай, я напрягу свои связи, а ты пройдись по своим, этих уродов надо найти, и быстро, даже если это простая шпана, угнавшая тачку, чтобы покататься. Всякое бывает.

- Ты прав, сын, уж слишком нелепой кажется версия покушения на... как ты сказал?.. на Утёнка. Откуда такое прозвище?

- Его в школе Уткой дразнили, из-за фамилии Лебедев.

- Мда, ребята бывают жестоки. Только он у тебя настоящий лебедь, я ни к кому другому так быстро симпатией не проникался. И не из-за внешности - душа у него добрая и бескорыстная. Нам его как зеницу ока беречь надо. Всё, пошёл, прослежу, чтобы вам дополнительную кровать выделили, а ты сюда пару-тройку бодигардов организуй.

- Пап, я и тебе организую - бережёного Бог бережёт.

Отец на минуту задумался, потом махнул рукой, типа - делай, как считаешь нужным, и вышел из палаты.

Через минуту вернулся Серёжа, провожавший ребят, и, глядя в чистые, светящиеся счастьем глаза любимого, я подумал, что если я его потеряю, то сначала убью тех, кто его у меня отнимет, а потом... я точно знал, без него мне жизни нет.

Молча обняв Утёнка, я приник к его губам и долго не выпускал его из своих объятий. Потом, слегка отстранившись, внимательно посмотрел на него и серьёзно сказал:

- Серёжа, пока мы всё не проясним, ты должен быть очень осторожен. Ни шагу без охраны, а лучше - вообще от меня не отходи.

- Вот это запросто, - лукаво проговорил он. - Прилипну к тебе, как жвачка, не отдерёшь. Только ты уверен, что сбить хотели меня? Кому я нафиг нужен?

- Говорю же, мы не знаем. Пока. Так что просто выполни мою просьбу.

Пока он разбирался с контейнерами и заботливо раскладывал приготовленную отцом еду, я позвонил своему незаменимому Гаврилычу. Он много лет работал со мной, начинал как личный телохранитель, а, когда компания переросла в корпорацию, занял пост начальника отдела внутренней безопасности.

Из доклада моего водителя он уже знал про аварию, более того, связался со знакомыми в полиции, и это дело сделали приоритетным.

- А охрану на квартиру я уже давно послал. К вам же приедет Котяра со своей бандой, с ними вы будете как за каменной стеной. Я в полицию, лично буду следить за ходом расследования.

Котяра, в миру Константин Успенский, был моим личным телохранителем. Когда он по рекомендации моего знакомого устраивался на работу, первым делом нагло поставил условие: взять с ним ещё двух его однополчан - они вместе служили в спецназе, и он им полностью доверял. Мы прикинули с Гаврилычем и согласились.

С появлением Серёжи я был задвинут на второй план. Этот большой и сильный мужчина не на шутку привязался к моему... хм, опекаемому. Таскал ему сладости, водил на обед, если я был занят, помогал с домашкой и даже учил его приёмам самообороны, чем вызывал у меня лёгкую ревность.

Разгадка такой привязанности крылась в его младшем брате, ровеснике Утёнка, который погиб в аварии несколько лет назад вместе с отцом Кости. Он не примирился с потерей, но, увидев Серёжу, всю свою любовь к младшему брату перенёс на него.

Серёжа с недоверием относился к взрослым, а тут моментально пошёл на контакт, ответив симпатией на заботу Кости.

В этом я убедился сам, когда увидел спящего Утёнка, удобно устроившего голову на коленях у боявшегося шелохнуться телохранителя.

Это было так трогательно, что неоправданная ревность меня больше не мучила.

Мы сели ужинать, а Кот всё ещё не появился. Это было странно, зная о его преданности мне и привязанности к Сергею.

Часть 9 (последняя)

Пришла медсестра сделать мне укол.

- А ребята, что сидят у вашей двери, они на всю ночь? Может, их покормить, пока пищеблок ещё открыт?

Я открыл дверь и увидел спокойно сидящего Кота и его друга Сёму.

Костя действительно был похож на кота, но не на домашнего, толстого и пушистого. Это был скорее прирученный гепард, опасный, преданный и надёжный. Высокий и статный, он привлекал взгляды женщин своей выправкой и какой-то холодной красотой мужественного лица. Мне всегда было интересно, как он отреагирует, если узнает о моей ориентации. Сразу грохнет или покуражится сначала?

- Какого дьявола ты тут сидишь? Не мог в палату войти? Хоть узнал бы, как себя чувствует охраняемое тело, - я не сердился, это было в характере этих ребят - не лезть на глаза.

- Здравствуйте, Руслан Александрович, - Кот подошёл и протянул руку. - Я знаю о состоянии охраняемого тела, с врачом Вашим говорил.

- А просто поздороваться? - я пожал протянутую руку и рывком втащил Кота в палату. - Знаешь этого парня? Есть подозрение, что его хотят убить, головой за него отвечаешь.

- Гаврилыч всё объяснил, можете не волноваться, - сталь в его голосе не оставляла сомнений, что он голыми руками и зубами порвёт любого, кто приблизится к Утёнку с дурными намерениями.

Для него это было уже личное дело, а не работа.

- Привет, Костя! Поужинаете с нами? - Серёжка радостно улыбался своей бесподобной улыбкой, кивая на накрытый стол.

- Спасибо, Серёж, мы как раз поели, когда нас вызвали. Ты как? - в голосе Котяры проскальзывали ласковые ноты, ни с кем больше так мягко он не говорил, даже со своими друзьями.

- Всё нормально, что мне сделается? Не верю я, что кому-то надо меня убивать.

- Не хочу пугать, но самый верный способ нанести удар мне - это навредить тебе, - я вопросительно посмотрел на Кота. - Я прав?

- Слишком много переменных в этой истории, - Кот спокойно смотрел на Утёнка. - Например, откуда они знали, что вы будете именно на этом перекрёстке и именно в это время? Вы же не планировали заранее идти той дорогой?

- А знаешь, ты прав. Это Утёнок решил свернуть именно на этом перекрёстке, обычно мы переходили Волокаламку по подземному переходу. Но расслабляться не стоит. Пока его или их не поймают - готовность номер один.

- Разумеется, я это сказал, чтобы Серёжа лишний раз не переживал, - Кот задумчиво почесал за ухом. - Тут многое надо проверить. Но нас сорвали с места, я не успел взять с собой необходимое оборудование.

- Оборудование для чего?

- Для поиска жучков, только так они могли отслеживать вас.

- Ты что, думаешь, на мне много мест, где можно спрятать жучок? - вопрос Серёжи звучал резонно. - Из того, в чём я был вчера, на мне только часы и кроссовки, остальное я одолжил у Артура, чтобы не встречать Александра Николаевича в рваной одежде.

- Давай их сюда, мы посмотрим и без аппаратуры, - Кот взял часы Утёнка и его кроссовки, стоящие возле двери.

Я проводил Костю и вернулся к прерванному ужину.

- А где медсестра, она же вроде укол хотела сделать? - удивлённо спросил меня Серёжа.

- Я тоже не заметил, куда она делась. Может, что забыла и сейчас вернётся?

Через минуту мы о ней забыли. А зря.

В дверь постучали, и в палату вошёл Кот, неся кроссовки и часы Утёнка.

- Всё чисто, если кто-то и следил, то делал он это другим образом.

- Значит, ты всё-таки думаешь, что это не случайность? - что-то в поведении Котяры меня настораживало.

- Руслан Александрович, не хочу вас напрягать, да и Серёже беспокоиться не стоит. Сегодня вы в безопасности, я проверил здание, единственный вход сюда только через эту дверь, не штурмом же они нас брать будут.

- А окно?

- Шестой этаж, внизу дежурит Астрохан, соседние палаты просматриваются, Сёма с них глаз не сводит. Есть ещё крыша, но она под наблюдением местной охраны, а, учитывая посты на каждом этаже, неизвестный человек до неё просто не доберётся.

- Кот, колись, я же вижу, что есть что-то, что тебя тревожит, - недаром я внимательно наблюдал за ним все эти годы: даже за бесстрастной маской супермена можно было различить хорошо скрываемое беспокойство. - Мы не маленькие, лучше встречать опасность лицом к лицу.

- Машина... - минуту поколебавшись, отрезал он.

- Что не так с машиной?

- Угнан был Гелендваген G65, прошлого года выпуска. Там такая защита, что не то что шпана, не каждый профи справится. Угоняли сознательно и ненадолго, через двадцать пять минут его GPS уже засекли. К чему такая демонстративность? Это послание: "Поймай меня, если сможешь".

- Прям как в кино, - беззаботно улыбался Серёжка.

- Всё-таки это было покушение, - сердце неприятно заныло. - Но почему не на меня?

- Хотят, чтобы Вы страдали, это чья-то месть... - Кот пристально смотрел на Серёжу.

- Значит, не конкуренты, у тех без закидонов, грохнули - и концы в воду. Тут что-то личное, но никто в голову не приходит.

- Серёжа, посмотри на меня, - голос Кота был мягким и ласковым; Утёнок поднял голову, глаза были спокойными, только крепко сжатые губы выдавали волнение. - Мы за тебя любого порвём, не подпустим и на шаг. Ты мне веришь?

- Верю, - уставшим голосом выдавил из себя парнишка.

На меня тоже навалилась усталость. День выдался невероятно тяжёлым.

- Ладно, Костя, отложим всё на завтра. С утра соберёмся все вместе и проанализируем ситуацию. Может, Гаврилыч что нароет.

- Отдыхайте. Спокойной ночи! - Кот вышел из палаты.

Я взглянул на моего Утёнка. Было видно, что тот борется со сном. Он встал и потянулся ко мне. Наши губы встретились, но усталость была такой сильной, что даже поцелуй получился вялый.

- Давай-ка спать, малыш.

- Но... - я понял, как он ждал этой ночи.

Теперь, когда между нами больше не было преград, которые я сам и нагородил, он надеялся, что это будет наша первая ночь.

- У нас вся жизнь впереди, мы оба измучены и без сил. Завтра будет новый день и новая ночь. У нас всё случится. Сколько ждали - ещё подождем, - эти успокаивающие слова я говорил уже спящему Утёнку.

Он как присел на стул, так и мгновенно уснул. Я попытался переложить его на кровать, но меня хватило лишь на то, чтобы опуститься рядом с ним и заснуть беспробудным сном.

Проснулся я в том же сидячем положении. Серёжи рядом не было. Я поискал его глазами - палата была пуста.

Я попытался встать, но ноги были ватными и плохо слушались. Набрав побольше воздуха в лёгкие, я рявкнул:

- Кот!

Через мгновение дверь распахнулась, и в комнату буквально ворвались Гаврилыч, Кот и Сёма.

- Где Серёжа? - мой вопрос повис в воздухе.

- Он не выходил из палаты, - с большим трудом выдавил из себя Котяра.

Гаврилыч меж тем осматривал окно:

- Окно взломано профессионалом. Сергея похитили!

страницы [1] . . . [7] [8] [9]