Встреча была случайной, без печали и расставания (глава 4) aka Случайная измена жены

Часть 1

По ходу движения парни вытирали мокрые тела. Побросав использованные полотенца, возлегли на широченное ложе королевской софы. Они все были немаленького роста, такие высокие, стройно-спортивные, а то, что имели спереди и сзади, вообще было выше всяких похвал. А ещё улыбчивые, ухоженные - одним словом, "лучшие представители определённой части общества". Один из них, видимо, хозяин жилища, наполнил фужеры красным вином. Хлопцы пили и целовались, как парами, так и все вместе. На моих глазах спокойно-расслабленные причиндалы обретали упругость, вставали, превращаясь в торчком стоящие болванчики, аппетитно красуясь живым блеском алых головок, похожих на заморские плоды, которые так хочется если не прикусить, то хотя бы облизать.

Поверьте, разворачивающееся действо внизу настолько притягивало мой взгляд, что отвести его в сторону уже не было никаких сил. Картина происходящего завораживала. Согласитесь, такое не каждую минуту вживую можно увидеть. Помимо воли, движения парней и меня, простого наблюдателя, наполняли некой сексуальной энергией, делая соучастником происходящего.

Я замер в "охотничьей" стойке, застыл, не отрывая взгляда, направленного в глубину дивного сада. Воистину, смотрел на всё "квадратными глазами", отмечая и плавный переход парней из состояния расслабленности в возбуждение, и красоту нагих тел, и чувственный эротизм сексуальных поз молодых мужичков. Непривычным показался мне и стиль общения сексапильной четвёрки: этакая надменная аристократичность обращения одних голых мужиков с другими. И что совсем поражало: не прозвучало ни одного похабного слова, не наблюдалось ни одного грубовато-резкого действия. Настолько сие было необычно, как-то по-театральному, что ли, словно перед тобой были ни реальные мужики, а актёры, чётко выполняющие установку режиссёра. Их поведение действительно носило условно-постановочный характер, как бывает только на репетиции или съёмочной площадке, хотя ни софитов, ни тем более кинокамер в саду не наблюдалось.

Всё удивляло так, что я с трудом сдерживал себя на грани шока; уж поверьте, но никогда я не был не только участником, но и зрителем такой развратной групповухи. От увиденного просто трясло. А размеры их стояков вообще завораживали, глаз от хуёв отвести не мог, убеждая себя в том, что это галлюцинации, что таких больших в реальности просто не может быть. Очи сами собой просто "вылазили на лоб" - ни у одного из парней, навскидку, не было члена в длину меньше двадцати сантиметров. А один из этого порно-квартета был обладателем такого "инструмента", который назвать можно было только одним словом - "монстр". Он мало чем отличался - как по толщине, так и по длине - от руки в той её части, что называется "предплечьем", то бишь от запястья до локтевого сгиба. Да-да, вот такая елда, да ещё и с огромной ярко-бордовой залупой. Даже мне с крыши были хорошо видны жилы и раздувшие кровеносные сосуды. Бог мой, взгляд от такой мощи и красоты отвести было нельзя, хотелось обладать им., ну, хотя бы руками пощупать.

От пристального и столь длительного любования парнями тело начало изнемогать от похоти, а мозг создавал всякие фантазии, наполненные самыми развращёнными желаниями.

Среди всех присутствующих голышей красавцев самым юным оказался мой Вовка. Осушив бокал и поставив его на столик, массажист-спортсмен, изящно выгнув спинку, подполз на четвереньках к ряду тел с мощно торчащими членами и по очереди стал ублажать их, то изящно вылизывая язычком головки, то заглатывая яички, то максимально насаживая рот на стояки. В ответ были слышны довольные "ахи" и "охи", шуточные подбадривания и чётко отдаваемые хозяйским голосом приказы: "Давай, милок! Соси! Работай, работай! Глубже! Блядь, я сказал же глубже, ну!"

Зачарованно взирал я на всё это, не в силах оторвать глаз, пока шум проезжающей по улице машины не заставил меня присесть. Не хватало только, чтобы соседи меня случайно не приняли за воришку и не вызвали ментов.

Когда я вновь смог занять пост наблюдения, отметил, что вся четвёрка уже лежала замкнутым "квадратиком", отсасывая штыри друг у друга. Да... ещё та "картинка балдеющих сибаритов". Каждый это делал по-своему, но все настолько увлечённо, что ярко раскрасневшиеся лица были доказательством получаемого от процесса удовольствия. И сразу становилось понятно, что такая секс-разминка им нравится, что, видимо, происходит всё это не в первый раз, - вон как все слаженно действуют.

С каждой последующей минутой их движения становились всё более быстрыми, подвижные рты губками и бездонными глотками обрабатывали "большие игрушки", страстно урча, как моторы на высоких оборотах.

Долго ли продолжалась сия вакханалия? Не знаю. Увы, я был не постановщиком этого секс-ристалища, а лишь пассивно наблюдающим зрителем, попавшим на этот праздник плоти совершенно случайно.

Но вот, как по команде, слаженно работающий квартет распался, и тела вновь разлеглись в ряд.

Вовка, подхватив себя под ляжки, тут же попкой насадился на хуй крайнего слева чернявого мужичка, покачавшись на нём, как челнок на волнах, перескочил на рядом лежащего блондинистого мэна. И вновь скольжение под шутки и одобрительные шлепки соседей по снующей вверх-вниз попке.

А вот и третий прыжок, на этот раз попался рыжий жеребец с самым огромным бананом из всех имеющихся. Да... и если первые влетали в туннель, как курьерские локомотивы, то этот вползал тяжеловозом. А сам процесс вхождения длился довольно долго, пока вся "палка докторской колбасищи" не вошла целиком и попочка моего бывшего не прикоснулась к яйцам.

"Чернявый" и "Блондинистый" мгновенно среагировали на это, поднялись на колени, подхватили моего возлюбленного за бёдра и, придерживая за спину, стали насаживать - то в темпе, то медленно, так что это "полено" из плоти то полностью исчезало в глубине Вовкиной попочки, то выходило на всю длину, удивляя: разве такое внутри может поместиться?! Насаживали парня, словно лягушку на кол, мало заботясь о том, как он при этом себя чувствует.

Когда эта развлекуха им, видимо, надоела, они сняли тело с мощной живой распорки и положили на спину, даже поднесли парню высокую чашу с вином...

Малая передышка - и продолжение оргии, с новыми способами удовлетворения себя любимых.

Периодически то тот, то другой, то третий подползал, погружал свой хер в вино, а потом вводил в рот хастлеру, и так повторилось несколько раз.

Затем положили по центру софы "Чернявого"; Вовка уже на изготовке стоял над ним, широко расставив ноги - как говорится, "лицом к лицу". "Блондинистый" обхватил пятернёй хер приятеля и, вздрочнув пару раз, стал стыковать его с опускающейся попкой некогда любимого мной парнишки. Через секунду Вовка уже галопировал на добротно стоящем хере жеребца.

Через пару-тройку минут стремительный скок был остановлен. "Блондинистый" наклонил Вовку, плотно прижав его к груди внизу лежавшего парня, и начал вставлять в вороночку свой немаленький хуй. Туда, где уже находился ствол приятеля. Меня аж всего скукожило, и я даже глаза зажмурил от страха. Ладно бы у обоих достоинства толщиной были с мизинец, так нет, два толстых и длинных хрена, такие чтобы найти, не один десяток мужиков надо перебрать, устраивая для этого далеко не часовой кастинг.

Когда я открыл вновь глаза, то ничего из ряда вновь выходящего не узрел.

Чернявый" и "Блондинистый" слаженно двигались. Один вводил, другой выводил, скользя по хую приятеля, а когда они сходились вместе, то составляли довольно толстую живую дубинку. Тёзка повизгивал, но явно не от боли. Наоборот, насаживаясь резко сам, довольно выгибал спинку. По всему было видно, что такое происходило и раньше, а главное, очень нравилось всем участникам действа.

"Рыжий", немного понаблюдав за остальными, слегка поглаживая свою елду, поднялся и стал пристраивать эту жердину по очереди ко рту каждого из объединённой сексом троицы. Мне не так хорошо было видно за телами, как это делал обладатель "монстра", превосходящего обоих ёбарей и моего Вовочку толщиной и длиной столбца, с друзьями, но ни "Чернявый", ни "Блондинистый" не возмущались, наоборот, облизывали и всасывали с причмокиванием. А вот как "Рыжий" вставлял бывшему дролечке, лицезрел во всей красе. Реально так фиксировал, как мощная елда, раздвигая губы, до предела растягивала рот, углублялась и почти вся уходила внутрь. Лица обоих, особенно "Рыжего", от такой развлекухи прямо светились удовольствием.

Братцы, что ни говори, но это, оказывается, так зажигает - красота отточенных действий слаженной групповухи. А то, что Вовка спокойно принимал все три добротных хуя, вообще выходило из моего понимания "обыденного траха"; это каким же разъёбанным надо быть!

Все четыре тела мужиков двигались чётко и синхронно. И как-то сам собой напрашивался вывод: часто, видимо, они в таком квартете сходятся, вон, как ловко действуют, натренировались, видимо, в подобных частых случках.

Ебля явно приближалась к финальной стадии. Я уже ждал кайфующих звуков, фонтанирующих спермой самцов, когда произошло то, от чего "мои бесстыже смотрящие зенки" точно вылезли из орбит.

"Рыжий" резко вытянул изо рта Вовки оглоблю, которая за время интенсивного минета, на мой взгляд, не только приобрела стальную твердь, но ещё и длиннее стала, быстро так переместился, встал с тыла и стал пристраиваться к пятой точке Вовулечки. Бедненький, его махонькая дырочка давно уже стала дырищей, в которой оба хера "в догонялки играли".

Часть 2

Не спеша ёбарь обильно смазал своё богатство кремом и - о, ужас! - стал вставлять в очко, как раз между уже находящимися там членами, всунутыми в попку по самые яйца!

От предполагаемых последствий "такой экзекуции" я впал в ступор, не в силах даже глаза закрыть, ожидая самого худшего.

Это же надо, пристроился! Что же получается, уж такое и еблёй назвать нельзя, это целое цирковое представление, шоу, едрёна мать. Во "дают стране угля"!

По своему опыту знаю, что Вовка обладает не только "глубокой глоткой", но и "резиновой попкой". Его мышцы на входе настолько эластичны, что, сколько бы его не трахали за ночь, вход-вороночка, или точнее, уж в данном случае несомненно, "очко", через некоторое время вновь обретал состояние такое, как будто в него ни разу и член не входил. В отличие, к примеру, от меня, у которого после посещения моего тела хуя ёбаря-пахаря, такого как Вова, аж ветер в дырку задувает ещё и на следующий день. Но ведь и у тёзкиной растяжки должен быть предел.

Нет, этот "монстр" в его хоть уже и распахнутые врата точно не сможет войти весь, а если такое и случится, то точно "порвёт задницу на британский флаг". Как известно, "Union Jack" - единство трёх крестов: прямого Георгия и двух косых - шотландского Эндрю и ирландского Патрика...

"Чернявый" и "Блондинистый" замерли. Вова, видимо, прилагал немалые усилия, чтобы максимально расслабиться, а "Рыжий" упорно давил и толкал.

О, боги, мать родная Земля, а "процесс-то пошёл"!

Вот уже и кучи малы нет. Есть слаженность хорошо подогнанного механизма работы четверых ёбарей, где отточено каждое движение, подобраны нужные позы. Всё слито в единый "аппарат удовольствий", работающий на высоких оборотах с максимально высоким КПД: где надо, скользит, где надо, стимулирует, где надо, ласкает. Все участники довольны, а уж как счастливы! И даже приближаются к финальной стадии.

Действительно, десяти минут не прошло в сопении и в относительной тишине, а затем раздалось нечто похожее на звук нарастающего рёва самолёта, типа бомбардировщика, заходящего в пике. Именно такое вырывалось из глоток страстной четвёрки, расположенной на софе в зимнем саду. Я не видел, как каждый из троих самцов кончил, поскольку все они излились внутри Вовкиной попки. Хотелось бы сказать - "многострадальной", но сие явно не в масть, точнее будет "максимально удовлетворённой".

Спустя несколько минут тела распались. Вова был уложен посерёдке, а троица в три рта и шесть рук в порыве благодарной похоти доводила теперь уже его до оргазма.

Ух, как он фонтанировал из раздраконенного хуя; только светомузыки не хватало, а так полная ассоциация с фонтаном "Золотой колос", что на ВДНХ, где вздымаются одновременно шестьдесят шесть струй, тридцать из которых достигают высоты двадцати пяти метров.

Вот и всё...

Уходил я от дома, с трудом передвигая ноги. Стояк был такой, что не только мешал двигаться, но и приносил боль в яйцах от каждого шага. Двигался медленно, переполненный страданиями - не физическими, "душа плакала кровавыми слезами".

Меня едва хватило на один-единственный разумный поступок - отправить эсэмэску Ивану Петровичу: "Всё нормально, ваш работничек живой... - подумав, я добавил: - И очень довольный".

Постепенно приходило понимание, что тёзку я окончательно потерял, навсегда.

Ни с одним из тех, кого увидел сегодня, не могу я сравниться даже в малой степени: ни красотой, ни телом, ни размером хуя, а уж тем более богатством. Ведь у меня нет такого загородного дворца. А любовь? Да, она, конечно же, многое значит, но только до того момента, когда у огневища находятся двое, глядя в глаза друг другу. А когда остаёшься один, то костёр не станет гореть, ведь для наличия пламени обязательно нужна хотя бы пара палок, а от одной нет жара, лишь только горький дым, который выедает глаза и заставляет плакать.

Странно, но ноги сами собой вынесли меня к железнодорожной платформе, как будто знали уже этот трудный путь от пустых надежд к горькому одиночеству. Всё это время в голове звучала песня "Горький мёд", услышанная недавно в исполнении сладкоголосого Витаса:

"Вот и всё, я тебя от себя отлучаю,

Вот и всё, я себя от тебя отучаю.

Отучаю от встреч,

Ровно в пять не встречаю,

Я не плачу уже, я тебя забываю.

Отучаю от плеч и от рук отучаю.

Отучаю от губ, отучаю от взгляда.

И от бед, и от мук...

Хватит, больше не надо.

Их никто не поймёт и никто не оценит,

Слишком горек твой мёд, хватит, кончено, хватит.

Унижаться, любя, не хочу и не буду,

Я забуду тебя, я тебя позабуду.

Ты приносишь беду,

Ты с ума меня сводишь.

И, увы, больше в дом ты ко мне не заходишь.

Ухожу я страдать, ухожу погибать,

Или, если получится, сам себя и спасать,

К новой жизни пора, без тебя, привыкать.

Унижаться, любя, не хочу и не буду,

Я забуду тебя.

Я тебя позабуду".

Ехал в электричке и сам себе удивлялся - никаких истерик, даже слёз не было.

Вот ведь как странно: нет ни обиды, ни злости, как и восторгов от увиденного секс-шоу. Пепел пожарища, запах гари... нет ни веры, ни любви. Есть только усталость и разочарование.

Отчего так, отчего все мои усилия в поисках Единственного и Неповторимого больше похожи на "пшик" - полная пустота и отсутствие положительного результата. В чём моя вина? И есть ли она?

Депрессия с того дня стала моей подружкой. И стало совсем неважно, где и в какой компании зависает тот, с кем хотел быть счастлив; как-нибудь объявится. Он всё больше и больше напоминал мне героя ещё советского мультика "Кот, который гулял сам по себе", созданного по произведениям Киплинга.

Я даже возрадовался, когда на работе "Гендир" попросил поехать в Уфу, дабы наладить там работу вновь открывшегося филиала. Согласился сразу же, не раздумывая ни секунды. Хотя, как говорится, "не по чину", поскольку больше занимаюсь кабинетным трудом: аналитикой и составлением финансовых рекомендаций, а не реальным руководством подчинённых. Но какая разница, самому хочется куда-то хоть на время исчезнуть.

Перед вылетом пообщался по телефону с Вовкой.

Нет, я не собирался лишать его "крыши над головой". Чувство сострадания, как и надежда, а вдруг всё вернётся "на круги своя", ещё не покинули окончательно моё сердце. Вроде совсем уже потухший уголёк всё ещё тлел где-то в самой глубине моего израненного сердца. Просто уведомил парня, что уезжаю и что в квартиру поливать цветы станет приходить дальняя родственница.

На том и расстались.

В Уфе было классно! Дел невпроворот, иногда и по двадцать часов в сутки крутился, "яко белка в колесе". Уставал? Ещё как! Но радовала какая-то исцеляющая атмосфера коллектива: столько внимания, доброжелательности и даже заботы, сколько давно не ощущал.

А настройщиком всего оного был только один человек по имени Гамил, в переводе с башкирского означает "трудолюбивый". Он был идеальным олицетворением многих общественно значимых понятий: и "любящий муж", и "заботливый отец двух славных сыновей", и "прекрасный специалист", и "тонкий знаток психологии управления большим коллективом сотрудников". Так что лучшего кандидата на должность управляющего уфимским филиалом найти было бы сложно.

Мне опять повезло, что рядом в столь непростое время, когда моя душа, как дырявая посудина, дала течь и почти утянула совсем не сопротивляющееся тело на дно, где правили уныние и тоска, оказался такой человек - спасатель по своей сути.

Исходя из своего природного человеколюбия, не мог допустить этот жизнерадостный носитель добра, чтобы начальник из Москвы, к тому же такой славный, был в глубокой депрессии. Хоть чёрные флаги развешивай. И чтобы подобное было в лучшем городе мира, столице его малой Родины? Да никогда! Вот и решил он сделать всё возможное, чтобы максимально быстро "сие безобразие - пасмурное настроение" исправить. Даже если для этого придётся меньше уделять внимание семье. Тем более что и жена, и родители, как с одной, так и с другой стороны, понимали, какие выгоды сулит им новое назначение. Наоборот, помогали, не обращая внимания на то, что сын, зять и муж сутками пропадает на службе. Ведь положительное решение зависело только от "московского гостя".

Как же старался Гамил всячески отвлекать меня от грустных мыслей на службе, а главное, после неё. То вкусной едой в ресторане, то дегустацией национальных напитков в баре, то посещением театров и дискотек, то знакомством с разномастными девушками с "не особо высоким порогом нравственности".

Но, столкнувшись с моим упорно молчаливым сопротивлением к выходам в "большой мир развлечений", он изменил тактику. Теперь стремился одним собой заполнить "маленький мирок, находящийся в границах служебной трёхкомнатной гостевой квартиры". Он баловал меня домашней вкусной едой, результатом труда тёщи и мамы, а его отец с тестем поставляли домашнюю медовуху, так по нраву пришедшуюся московскому начальству. Иногда посиделки заканчивались далеко за полночь, и он оставался ночевать там же, где и руководство.

Я же был далёк от каких-то мыслей, как и действий, специально использовать ситуацию для хоть какой-то личной выгоды, поскольку уже давно решил, что лучшей кандидатуры, чем Гамил, на данный момент у нас просто нет. Он действительно был лидером в коллективе, к тому же ещё и прекрасным специалистом. Мне воистину было хорошо в компании с ним и радостно от того, что у нас складываются добрые, дружеские отношения. Так было тепло и хорошо рядом.

Часть 3 (последняя)

Лето в тот год было достаточно жарким, а август совсем побил температурный рекорд. Оттого два мужика, оказавшись одни в квартире, не отягощали себя одеждой, а разоблачались почти донага и после принятия душа шастали по вверенной им территории, только слегка прикрыв свои причиндалы лёгкими повязками из материала типа марлёвка.

Как-то раз, попивая настоянный медовый напиток и смотря фильм, разлеглись мы на широком диване среди пышных подушек, да как-то незаметно и уснули.

Во сне Гамил не то о жене вспомнил, не то о юношеских молодецких забавах с лучшим другом, но обнял меня и к себе прижал.

Это я только потом, на следующий день узнал из его доверительного рассказа, что в юношеские годы, обходя строгие мусульманские запреты внебрачного секса с девушкой, мой башкирский товарищ прошёл все этапы мужской любви с близким наперсником тех лет.

Случилось это не в один день, а постепенно, ведь не было друга ближе, чем он, никаких секретов между ними не существовало.

Началось в юношеские годы, когда из штанов мощной пружиной и отчего-то всегда некстати чуть не выскакивал кутак, реагируя так практически на всё, что движется. А когда оба вместе почти шестнадцать часов в сутки, то невольно начинаешь любоваться ладным да красивым телом приятеля. Особенно летом, когда они полуголые, а при купании, в тайном месте на реке, так и совсем нагие.

Детальное рассмотрение тел, да ещё и тогда, когда эрекцию скрыть невозможно, а оба возбуждались мгновенно, привело к касаниям.

Парни внешне были настолько привлекательны, насколько и непохожи, точнее сказать: "стопроцентно полярные". Сами посудите: один чёрненький, другой беленький; один мусульманин с обрезанным кутаком, а другой христианин, у которого навершие было прикрыто крайней плотью. И она так заманчиво-эротично сползала, оголяя красоту ярко-красной залупы!

А потом от прикосновений к объятьям, затем, в укромных тайниках, и к горячим поцелуям. А однажды, купаясь в безлюдном месте, забрались на скирду и забыли, где они, - так им было хорошо вместе.

Вот там, осыпая друга поцелуями, впервые коснулись губами головок, прошлись стеснительно язычками, а затем накинулись голодными волками на эту звеняще стоящую красоту. И так это обоим понравилось, что на данной фазе "близкой дружбы" оба зависли на продолжительное время. Только спустя год русский дружбан Слава попросил его выебать, поскольку хуй Гамила поражал своей мощью и фактурностью. Просьба была услышана и мгновенно исполнена. Сам процесс настолько понравился юнцам, что последующие два года каждая встреча заканчивалась именно так.

Известие о переезде на ПМЖ в Канаду всей семьи кунака стал для парней трагедией, но изменить что-то они были не в силах. Друг - брат - возлюбленный уехал. А вот потребность в постоянном сексе осталась. Этого хотелось, очень, но допустить мысль о том, что кто-то другой, какой-то совсем незнакомый пацан займёт место побратима, ставшего самым дорогим и необходимым, Гамила пугала и отторгала.

Но именно в этот момент Судьба даровала юноше встречу с недавно переехавшей красивой соседкой, которая была столь решительна, что сама способствовала их сближению.

Свадьбу сыграли довольно быстро. И Гамил полностью отдался новым ощущения секса с законной женой. Хотя "игры с другом" не забылись и, вполне возможно, будь он рядом, повторились бы, но милёночек был далеко, на другом краю света.

А потом родился один сын, за ним второй, наваливались новые проблемы, отнимающие массу времени и сил. Даже для секса с женой оставалось не так уж много времени, он теперь был больше праздником, чем еженочным развлечением. Но потенциал башкирского батыра был такой, что без ебли он мог выдержать от силы три-четыре дня, а дальше начиналась маета и поиск возможностей совокупления.

Видимо, тут этот момент и настал.

Тряпки-марлёвки сбились во сне, и мы оба голенькие переплелись телами, тесно прижавшись друг к другу. Мне было так приятно его давление восставшим членом по желобку между половинками попки, что не сразу развернулся, а побалдел, млея внутри. Когда всё-таки разглядел "предмет беспокойства" при свете ночника и работающего телевизора, то возрадовался.

Ух ты! Первый раз лицезрею "вживую" обрезанный кутак. Красив и монументален, хоть и нет привычной для меня верхней плоти; кожа на залупе натянута так, что, кажется, тронь язычком и прорвать сможешь. Толстый и достаточно длинный ствол подпирает цельный мешочек с яичками и смотрится рельефно-мощно. Навершие шарообразной формы гораздо объёмнее диаметра хера, который, как лианы, обвивают жилы и кровеносные сосуды. Вся эта конструкция была настолько эротично-соблазнительной, что руки сами потянулись к такой-то красоте. За ним и голова - уж так нестерпимо возжелалось попробовать эту красоту на вкус. В попочке засвербело, и она настойчиво требовала присутствие данного инструмента у себя внутри.

Такое уже не впервые испытываю в своём геевском бытии-житии, и каждый раз приходит почти сумасшедшая фантазия: отчего нельзя мгновенно клонировать эту часть тела понравившегося тебе мужика, чтобы в каждой дырке по члену, а партнёр чтоб был один.

Не люблю групповуху; может быть, мне просто не повезло, но единственный раз, случившийся в жизни, был связан с элементами унижения и мазохизма и, кроме боли и дискомфорта, никаких воспоминаний о себе более не оставил.

Моё неистовое причмокивание, облизывание и заглатывание, прерываемое хвалебными одами в адрес носителя такого богатства, привело к тому, что игрушку у меня отобрали, но ненадолго - Гамил перелёг, заняв позицию "валетиком". Вот тут уж оторвались оба! С такой похотью и такой скоростью вбирали в себя целиком, стремясь туда же запихнуть и яйца.

На сей раз уже я прервал слаженные действия хорошо сработанного тандема и с маху, приловчившись, оделся вороночкой любимой части тела, вогнав кутак по яички. Ну что я мог поделать с попочкой? Она так этого желала, как можно было обидеть... "даму". Извините, не так воспитаны.

Не то чтобы я боялся возражений от партнёра, хотя, может быть, и разрешения нужно было бы испросить, но никак не ожидал такой радостной реакции, боевого клича воинов племени команчей:

- Ху-рук-рук-хоу! Спасибо, братан! Я так это делать люблю. А то бы постеснялся тебя об этом попросить. Всё, милок, держись! Эх, проебу, как прокачу! Ни о чём не пожалеешь!

И действительно, такое выдал, да так долго, что я уже и не знал: не то благодарить милого, яко языческое божество, не то умолять о пощаде неистового пирата-ёбаря.

Меня точно нельзя назвать "мотыльком", потяжелее буду, но в его руках, да при такой силище, как только не изгибался, принимая то ту, то другую позу; куда там индийским творцам великой книги секса под названием "Кама Сутра". А уж когда стал кончать, то не только залил меня спущёнкой, так что хлюпало и вытекало, но при этом ещё и ухал, и орал, так что я уже и жалел, что не закрыли мы окна и двери лоджии, даже бояться стал, а вдруг соседи ментов вызовут.

Полежав в прострации минут двадцать, мало обращая внимание на мои порхания то с водичкой холодной, то с полотенчиком, Гамил пришёл в себя и властно потянул меня в ванную. Там не только омыл меня и себя, но и вдул мне по-новой.

Но как-то совсем по-другому: медленно вполз, разложив "лягушкой на спине", закинув ноги на бортики. Не спеша, уцеловывая и массируя сосочки руками, стал то полностью выводить член, то вновь вторгаться кутаком, ничуть не потерявшим твёрдости, красуясь и соблазняя свекольного цвета фигуристой головкой. Постепенно темп возрастал, а моя попка всё выше и выше приподнималась, пока опорной точкой не стала шея. Гамил почти стоя вбивал сверху свой хуй, ухая, как будто кузнец, орудующий кувалдой, одним ударом сминая раскалённый металл. И вновь очередной прогон долгоиграющей пластинки, но в этот раз я только ликовал. Этот башкирский умелец такие во мне ощущения пробудил, что разбушевавшаяся похоть требовала "продолжения банкета".

Кончал он, застыв в позе "напуганного страуса", выводя голосовые рулады тонким высоким голосом. Излившись до последней капельки, герой-любовник в состояние нарциссизма не впал, припал к моему торчком стоящему початку и стал старательно его обрабатывать, пока не получил "награду", да ещё и так глубоко в глотку.

Омывшись, добрались до кровати и впервые уснули вместе, обняв друг друга там, где хотелось.

Вот так, благодаря бисексуальности Гамила, я обрёл утешение.

Да, дорогой дружбан, иногда случается секс не по большой любви и пламенной страсти, а из доброго расположения и уважения. Но именно он стал тем локомотивом, что с курьерской скоростью промчался меня мимо станций "Горе-несчастье", "Разочарование", ну а далее по расписанию: "Страсть", "Удовольствие", "Любовь".

Душа успокоилась. Прошлое ушло куда-то очень далеко. Тело ожило и пребывало в благостном сибаритстве.

Наши горячие ночи секса, пусть всего лишь пару раз в неделю (надо же Гамилу и супружеский долг исполнять), были наполнены радостью, мы существовали в режиме "душа в душу, тело в тело". Именно они стали причиной моей задержки в Уфе и продления командировки сначала на месяц, потом на другой... Так незаметно пролетели полгода.

Уфимский филиал в результате стал работать, как швейцарские часы. Показатели за полгода были лучшими во всей фирме. И как-то так выходило, что у меня не оставалось причин тут более задерживаться.

"Что ж, - сказал я сам себе. - Пора возвращаться домой".

страницы [1] [2] [3]