Отчим. Серия: Рассказ мальчика как его в детстве трахал отчим

Часть 1

Мой отец ушёл из семьи через полгода после моего рождения, поэтому я его совсем не помню. Все фотографии мать уничтожила, дабы никогда больше не вспоминать былые времена. Я рос единственным сыном в семье, мать отчаянно пыталась встретить подходящего мужчину, который стал бы ей хорошим мужем и отцом, но все её романы не продолжались долго. С малых лет я привык к этой ротации кадров, происходящей в семье, поэтому, когда она выгнала из дома очередного кобеля, я был готов к тому, что в скором времени появится новый кадр.

Я уже учился на 2 курсе исторического факультета. Можно было бы снимать с пацанами комнату и жить отдельно от матери, но я не хотел менять свою комфортную жизнь в отдельном коттедже, где у меня была не то что своя комната, а целый этаж, на стеснённые условия. Спальня матери находилась на первом этаже, а на втором была моя комната, гостевая комната, зал, зимний сад и открытая терраса.

В этом доме мы живём всего пять лет, а до этого скромно ютились в однушке, переделанной в двухкомнатную квартирку. После смерти бабушки с дедушкой мы продали свою квартиру и их старенький деревянный дом и купили этот недостроенный коттедж на окраине города. Спасибо мамкиным хахалям, которые один за другим, передавая строительную эстафетную палочку, заканчивали ремонт, клали плитку, доводили до ума отопление и электрику. В какой-то момент я подумал, что маман нарочно выбирала мужиков по их навыкам, чтобы те были полезны в быту в качестве бесплатной рабочей силы. Свою комнату я отремонтировал постепенно сам по примерам из популярного дизайнерского паблика. Переезжать отсюда, где почти всё было сделано своими руками, на тесное койко-место в студенческом скворечнике мне совершенно не хотелось.

Маман со своим ухажёром спокойно проживали внизу, я наверху. Никто из приходящих-уходящих меня особо не воспитывал, я был предоставлен сам себе. Хотя вот последнего, четвёртого её "мужа" мне было жалко. Он отличался от всех предыдущих, которые, несмотря на работящий характер, внутри были обычными мужланами с нескрываемой страстью к водке и рыбалке. Олег был преподавателем приборостроительного техникума. Очень вежливый и интеллигентный, он всегда был опрятно одет, и даже ночью, выходя на кухню, он, словно барин, облачался в шёлковый халат с кистями, пижамные штаны и синие тапки с золочёной отстрочкой. Вероятно, это и надоело матери, которая хотела более брутального и мужественного спутника жизни.

Около недели дома царили тишина и спокойствие, пока однажды ночью я не проснулся от непонятных криков на первом этаже. Я скатился вниз по лестнице и, увидев, что к материнской спальне ведёт дорожка из снятой на ходу одежды, и почувствовав, что в комнате стоит хорошо знакомый мне аромат маминого любимого ликёра вперемешку с жутким запахом спирта, понял, что в наших рядах пополнение, попытка №5. Я поднял штаны, рубашку, посмотрел обувь, оценил бренды и качество износа и сделал вывод, что одет в это мужчина с достатком чуть выше среднего, но с полным отсутствием вкуса. Тёмно-зелёные, болотного цвета лёгкие штаны, будь они хоть от самого модного и дорогого кутюрье, ну никак не сочетаются с синей классической рубашкой и чёрными лаковыми туфлями. Такое может надеть либо утрамодник-фрик, либо (чаще) просто человек, не имеющий ни капли художественного вкуса.

Я прошёл к спальне - оттуда доносились характерные звуки скрипа кровати, стоны матери и отборный мужской мат. Мужик так грубо матерился, что мне показалось, что он там её избивает, но услышанные слова "да, я твоя, делай, что хочешь" убедили меня в том, что за стенкой происходит жёсткая ебля после недельного воздержания. Я сходил на кухню попить, обнаружил там, как и предполагал, бутылку "Бейлиз" и бутылку дешёвой водки. Странно, вещи все дорогие, а водка дешёвая. Мне стало жутко интересно увидеть этого мужчину - что это за разбогатевший простолюдин в модных шмотках, пьющий дешёвый алкоголь.

Дверь в спальню была закрыта, зайти с глупым предлогом я не набрался наглости. Решил пойти к лестнице, оттуда мне была хорошо видна часть коридора и вход в кухню; можно было притвориться, что я только что спускаюсь. Я сел на ступеньки, ожидая, что гость выйдет на кухню, но то ли маман была ненасытна, то ли мужик оказался с гиперлибидо, возня в спальне не прекращалась. Я устал сидеть и ушёл спать.

Мысли и думы о новом жильце не давали мне глубоко погрузиться в сон. Я хоть и привык к этому чувству нового знакомства, но период притирки и выработка привыкания к новому человеку в доме - всё равно не самые приятные ощущения. Предыдущий интеллигент был в этом плане очень спокойным и обходительным, а какой будет этот, неизвестно.

Прокемарив пару часов, я снова проснулся. Дома было тихо, наверное, все уснули. Я прошёл к лестнице и увидел, что на кухне горит свет и еле слышится пошаркивание, как будто там кто-то скребёт по полу. Я быстро спустился с лестницы, ожидая увидеть там мышь, что случалось нередко, хоть мы и раскладывали приманки с ядом по подвалу. Но у края лестницы увидел, что этот звук получается от того, что халат с пуговицами стукается о напольную кухонную плитку. Маман в накинутом халатике стояла на коленях перед мужиком и делала ему минет. Каждый раз край халата опускался до пола и ударялся пуговицами. Мужик курил и выдыхал дым прямо ей в глаза.

Мужчина был широкой кости, но стройный, как будто резко похудел. Было видно, что он вообще-то крепкий, но узкие бёдра и отсутствие живота выдавали в нем то ли вегана, то ли узника концлагеря. Майка-алкоголичка моталась на нём, как на вешалке, на груди была татуировка, не мог её разглядеть. На коленке тоже была татуировка в виде четырёхконечной звезды, как на компасе. Я ничего не соображаю в татуировках, но впечатление складывалось, что мужчина прибыл из мест не столь отдалённых, потому и такой худой.

С непонятным чувством неудовольствия я поднялся назад к себе и с путающимися мыслями о том, что маманя привела в дом зека, что как бы он нас тут всех не убил и не обокрал, о том, откуда у него такие дорогие туфли и почему дешёвая водка. В голове вертелся водоворот предположений и догадок, который сменился ровной умиротворённой глубиной сонного царства.

Будильник пропиликал в 9, сегодня была суббота, у меня планировалась одна лекция в 13.00, поэтому можно было не спешить. Я достал телефон, стал просматривать новости, новые фотки и посты. Хуй стоял и требовал дрочева, я выбрал фотку подходящего самца и начал дёргать вспотевший за ночь конец. Озарение от того, что я вспомнил ночные бдения, не позволили мне кончить. Мать по субботам работает, а этот новый неизвестно, да или нет. И вообще, может, он на 1-2 раза, а не надолго. Сейчас я в доме один или с этим?

Я натянул треники, футболку, спустился на кухню. Вещей не было, коридор был чист, я успокоился, что один дома, но тут заметил туфли. Туфли стояли, только их переставили аккуратно в обувницу. Значит он тут. Снова небольшое нервное напряжение защекотало в животе. Я зарядил кофемашину, засунул в тостер хлеб и присосался к минералке, любуясь весенним палисадником, в котором подрастали посаженные 5 лет назад мною туи. Хриплое приветствие:

- Здорово, пиздюк, я твой новый папка, встречай и радуйся, - прозвучавшее мне в спину, застало меня врасплох, я подавился водой и выплюнул её в горшок с драценой.

Тут же меня по спине сильно ударили несколько раз ладонью, и из бронхов вылетело всё чуть ли не вместе с лёгкими.

- Будь здоров, не кашляй, - мужик, несмотря на свою внешнюю худобу, имел недюжую силу.

Я повернулся - мужик протягивал мне руку, я поприветствовал его. Рукопожатие было как выдавливание через чеснокодавилку.

- Ну, чё такой хилый-то? Будем знакомы, Виктор. Только никаких дядь Витей, сразу предупреждаю, - на этот раз закашлялся он, и пришла моя очередь стучать ему по спине.

Я взял свой кофе и сел. Виктор открыл холодильник и пошарил по нему глазами. Я смотрел на него и сокрушался. Да, это вам не прошлый интеллигент с аккуратным маникюром и манерами а-ля франсе.

Передо мной стоял совершенно классический русский мужик, босиком, с толстыми, покрытыми корой и трещинами пятками, сбитыми костяшками на пальцах. Татуировка на груди была в виде церкви с куполами, на плече была татуировка в виде полуголой женщины по пояс, а на спине неожиданно красивая огромная татуировка в виде крыльев с текстом на латинице. Я знал некоторые латинские слова и примерно перевёл для себя текст как "рождённый летать - обречён на бессмертие".

Это красивое изречение, выбитое на спине, диссонировало с куполами на груди. Будто спину приклеили от другого человека. Кроме того, вытянутая белая майка и удлинённые белые трусы свободного кроя с надписью Pierre Cardin крайне не сочеталась с его тощими коленками с синей звездой на одной из них и общем впечатлением от него как от осуждённого лет на 10 за какое-нибудь мочилово.

Виктор выудил из морозилки ночную бутылку водки с остатками на донышке - грамм 100, не больше, вылил себе их в глотку прямо из горла, закусил кусочком лимона и сел рядом со мной, положив руку мне на плечо, как будто мы с ним сто лет знакомые паханы. Он начал рассказывать мне, как встретил мою маму и как она ему сразу понравилась, дышал мне перегаром в лицо, хотя из подмышек пахло чем-то удивительно похожим на обожаемый мной Montblanc Legend. "Не мужик, а контраст контрастович", - подумал я.

Виктор закурил, и я, воспользовавшись его замешательством, вырвался из его объятий и ушёл к себе собираться в институт. Я принял душ, переоделся и спустился снова на кухню.

Виктор тоже освежился в материнской ванной и, обмотанный её полотенцем стоял теперь и курил на кухне. На животе у него посередине проходил грубый длинный шрам, уходя под полотенце. Он заметил мой ужас в глазах и объяснил, что распахали его однажды в больнице, после чего он и стал таким худым. Я не удержался и спросил, что означают его татуировки. Он спокойно рассказал, что на груди и коленке сделал давно, когда отбывал срок за подделку дензнаков, а на спине - это уже сделано на воле для эстетики.

Меня чуть успокоило его спокойное и искреннее повествование, а причина, по которой он попал в тюрьму, также показалась мне кинематографически романтичной. Понятно, что в реальности никакой романтики в этом нет, но всё же у меня отлегло от души, что это не убийство и не какое-нибудь там маньячество. В образ фальшивомонетчика, пусть и бывшего, отлично вписывался и его гардероб, и белые фирменные трусы, и элитный парфюм. И даже его шрам стал выглядеть для меня неким украшением, символом мужества и грубой звериной силы, будто это след от борьбы с диким чудовищем. Конечно, пребывание в местах заключения оставило неизгладимый отпечаток не только на внешнем виде. И если внешние атрибуты бывшего заключения в виде тюремных татуировок можно было скрыть за одеждой, то речь, некоторые словечки и повадки периодически выдавали в Викторе бывшего зека.

Часть 2 (последняя)

Он стал расспрашивать меня о моей жизни: кто я, чем занимаюсь, чего хочу добиться. Я не люблю отвечать на подобные вопросы, но в ответ на его откровения было неудобно отказываться говорить. Я нехотя вещал ему о своей учёбе, планах поступить в аспирантуру и стать впоследствии археологом. Виктор воодушевился моими планами на жизнь и даже рассказал мне, что знает одно место в области, где можно нарыть монеты царских времён. На вопрос "есть ли у меня баба и когда планирую жениться" я ответил, что бабы нет.

- А чё, всё дрочишь, что ли? Наверняка у вас в институте девочки трахаются, как кошки, - Виктор не унимался.

Я раскраснелся, а он, не стесняясь в выражениях, продолжал:

- Или ты пидор? Так и скажи тогда. Петушки на зоне такая же норма, как татуха с куполом.

У меня забилось сердце так, что мне стало плохо, закружилась голова, и я чуть не грохнулся на каменный пол.

- Ты что, припадочный? Люська не предупреждала, - Виктор успел схватить меня за шиворот и плавно опустил на пол.

Я почти неслышно ответил, что иногда от волнения бывает плохо из-за щитовидки.

Полотенце у Виктора от резкого движения ослабло и начало медленно сползать. Я успел краем глаза заметить что-то синее у него на лобке, где заканчивался шрам, как будто ещё одна татуировка, но он успел подхватить полотенце руками и завязать его заново. Я поднялся, побрызгал на лицо водой и пошёл обуваться. Мужик сразу понял, что если я и не гей, то точно бисексуал, а для него это то же, что хуесос, но он не спрашивал меня больше ни о чём. Я попрощался и вышел на свежий воздух.

Всю лекцию я прослушал, роясь в своих мыслях. Как себя вести с новым "папашей"? А может, он ненадолго поселился в нашем доме? И что за татуировка у него на лобке? И что, если для него моя ориентация - норма?..

После лекции я мотался по городу, по торговым центрам, чтобы вернуться домой, когда придёт с работы мать. Я зашёл в один из моих любимых отделов с бельём, увидел красные джоки и просто влюбился в них. С ними в комплект взял красные носки. Удовлетворённый удачным шопингом, купил домой себе суперсет роллов и двухлитровую колу.

Дома, к моей радости, никого не оказалось. "Может, этот тип больше и не появится", - в моей голове появилась лёгкость и лёгкий ветер. Я примерил обновки, нафоткался в зеркале для сайта знакомств, включил у себя на огромном телике пятый сезон "Близких друзей", открыл колу и начал с любимых роллов с угрём. Вспомнив, что в шкафу была запрятана подаренная мне на 23 февраля бутылка виски, я метнулся за ней и намешал себе коктейль. Через 2 часа от газированного алкоголя меня срубило.

Проснулся я от звука подъезжающей машины. Выглянул в окно. Подъехал огромный внедорожник, за рулём был Виктор. Он выгрузил из салона не стоявшую на ногах мать и на руках занёс её в дом. Для меня это была знакомая ситуация: маман могла запросто перебрать с выпивкой и отключиться. Я положил голову на подушку, думая о том, что всё же хорошо, что у матери появился очередной хахаль, как-никак польза есть. На экране шла предпоследняя серия, роллы в меня больше не лезли, виски с колой тоже, я убавил звук и прикрыл глаза, посмотрел лёгкий сон под мерцание экрана. Растревожил меня Виктор, постучав в дверь моей комнаты.

В мою комнату никто и никогда не заходил, поэтому я не имел привычки её закрывать, а в этот раз, как специально, она осталась приоткрытой. Я быстро замотался в плед, но он успел заметить мой необычный наряд. Виктор спросил, не хочу ли я что-нибудь поесть, так как он собирается заказать доставку пиццы, но, увидев мой чуть-чуть подъеденный поднос с роллами, понял и без моего ответа, что я сыт. Он спросил, можно ли ему угоститься и, не дождавшись моего кивка, руками стал закидывать роллы себе в рот, запивая их вискарём прямо из бутылки. Сегодня он был одет значительно лучше, чем вчера, белая рубашка и серые брюки прекрасно подходили к коричневому ремню на поясе и часам с таким же ремешком. Виктор смотрел в экран и спрашивал, что я смотрю. С экрана шла английская речь с русскими субтитрами - я старался по возможности улучшать английский. Безобидные сцены сменились разговорами, явно указывающими на характер сериала.

Виктор стал жевать медленно, расстегнув верхние пуговицы рубашки, после допил виски и хлопнул дверью, закрыв её на замок. Он начал молча раздеваться. Снял рубашку, майку, расстегнул ремень и стянул брюки, всё покидав в одну кучу там, где стоял. Я смотрел на этот неуклюжий стриптиз в полумраке от экрана телика. Виктор то ярко освещался, то приглушённо светился в отражённом свете. Его быстрые, чёткие движения не имели ничего общего с соблазняющими повадками стриптизёров, это был просто быстро раздевающийся мужчина. Но в этом было то, чего не хватает профессионалам - чёткий взгляд, слаженные, отточенные движения, ничего лишнего: скинул верх, низ и - бросок.

Виктор набросился на меня, как лев на добычу. Сорвал с меня плед, полюбовался моим красным бельём.

- Приготовился, сучонок, знал, что папка придёт голодный, - Виктор схватил меня за волосы и шептал мне в ухо уменьшительно-ласкательные оскорбления, от которых меня прошиб пот.

Он перепрыгнул к моей голове, снял трусы и вогнал сразу весь свой хуй мне в глотку, прижав всем телом, не давая ни вздохнуть, ни пошевелиться. Через 10 секунд вынул, пошлёпал меня по щекам, приговаривая, что я буду нырять под воду, чтобы тренироваться дольше не дышать, и снова вогнал член мне в рот.

Это было так стремительно, что я не успел ни рассмотреть член, ни понюхать его, ни облизать. Я чувствовал только удушье, инородное тело в горле и цепкие руки мужика, обхватывающие мою шею, как удавка.

10 секунд - и он снова дал мне дышать, сев яйцами на язык. Я стал лизать их, но он ебанул меня по роже и приказал просто взять их в рот и держать, а дышать носом. Он дёргал и выкручивал мне соски, от чего я извивался, как червяк на раскалённой сковороде. Виктора это возбуждало до тряски. Он схватил меня за яйца через трусы и сильно сжал их. Я закричал из-под него, и он тут же в открытый рот захерачил хуй снова на всю длину. Когда же я начал задыхаться, он опять сжал мне до боли яйца, отчего мне показалось, что на секунду я потерял сознание. Виктор сплюнул мне на рот и сел задницей на лицо, снова грубо разминая мне грудь и дёргая меня за соски.

- Давай лижи, пидорок, мать твоя охуенно шевыряет там языком, ты тоже должен так уметь.

Я не знал, насколько хороши мои умения, мой язык запутался в его волосатом анусе, и я не соображал, где там вообще что, за что получил такого леща, что щека зарделась красным рубином, сияя в телевизионном свете.

Виктор свесил мою голову с края кровати, обхватил руками мою шею и начал грубо и безжалостно трахать в глотку. Что-то постоянно мешало мне во рту, и я подумал, что Виктор выбил мне качающийся зуб. Я начал срыгивать слюни, всё текло на пол, но Виктор не останавливался и продолжал двигаться, как робот.

Наконец, он присел рядом отдышаться. Он потрепал меня за нос, похвалив:

- Рот рабочий, ща посмотрим насчёт жопы.

Я взмолился, чтобы он дал мне хотя бы 10 минут на то, чтобы хоть немного подготовиться, а то жутко не хотелось тут перемазать всё понятно чем. Было дано добро, и я залетел в свой туалет, отвернул лейку от душа и начал несильно, поверхностно промываться. Опыта большого у меня не было, но несколько раз, перед тем как поиграться с дилдаками, я делал такое очищение.

Виктор сходил на кухню за водкой, и когда я вышел из туалета, он уже, налив себе стакан, выпивал его, заедая роллом с огурцом (только теперь я понял, зачем он нужен вообще в природе). Пока Виктор стоял, я сел на кровать, взял в руки его член и рассматривал его, посасывая. Сбоку на стволе в его хуй была вшита какая-то бусина. Это был текстолитовый шарик, который он вогнал себе под кожу в период заключения. Вот что мешало мне во рту! На лобке на самом деле была татуировка в виде надписи "соси молча". Я последовал этому призыву, взял в рот головку и начал сосать только её, за что получил одобрение:

- Сосёшь так же охуенно, как Люська, мать твоя.

Виктор не стал ждать, пока я буду по два часа делать ему минет, он затащил меня на кровать, задрал мне ноги и, похаркав в очко, загнал туда своего шарико-подшипникового друга. Хорошо, что я намазал себе жопу изнутри жирным кремом после клизмы, иначе его шар точно натворил бы бед. В анал меня трахали всего несколько раз, и несколько раз я использовал резиновые члены, я знал примерно, какие будут ощущения, но его шар в члене добавлял к обычному кайфу дополнительные моменты на грани боли. Я не мог это терпеть и начал громко стонать, в ответ на что меня накрыли подушкой. Я испугался, что сейчас задохнусь, и, кое-как вырвавшись, скинул её с себя, получив тут же очередного леща по второй щеке и кляп из его скомканных трусов, воткнутых мне глубоко в рот. Я дышал носом, но этого воздуха мне было недостаточно, я реально задыхался, моё тело слабело, в глазах мутнело. Наверное, он и добивался такого эффекта, так как очко моё стало мягким и податливым, как поролончик.

Виктор вынул кляп, сил кричать и стонать у меня уже не было, и я открыл рот как можно шире, чтобы дышать быстро и глубоко, и как только ясное сознание ко мне вернулось, меня начала накрывать волна оргазма. Жопа начала сжиматься, а внутри начались уже сильно болевые ощущения, я снова начал пытаться крикнуть, но теперь Виктор просто схватил меня за шею и начал душить. Не понарошку, реально начал душить! Улетая куда-то за облака от дефицита кислорода, я кончил простатическим соком, слизью из очка, потом спермой из хуя и безжизненно лежал теперь, как сломанная игрушка. Меня уже никто не душил, я дышал быстро и настолько глубоко, насколько хотел, но голова моя всё ещё витала где-то в параллельной вселенной. Я не знал, кончил ли я один или Виктор тоже спустил, жопу я не чувствовал, и сил подняться и осмотреться не было. Так я и уснул.

Под утро я проснулся от скандала на кухне. Маман жёстко отчитывала Виктора за то, что тот оскорбил её начальника, говоря, что теперь ей на работе будет несладко. Виктор был твёрд в правильности своих поступков и предложил ей вообще уволиться с работы. Слово за слово - и Виктору было указано на дверь. Он ушёл, не попрощавшись, только сказал напоследок:

- Дура!

Я провожал его взглядом, но он не оглянулся.

Через неделю дома мне был представлен новый ухажёр, полковник в отставке, Василий Андреевич, а ещё через неделю - владелец автосалона Тимур Раилевич...

От Виктора у меня остались только память и трусы, которые после их использования в качестве кляпа так и остались валяться у меня под кроватью.

И так бы и осталось всё это в прошлом, если бы не моё фото на сайте знакомств в красных джоках с красными носками. Через некоторое время мне пришло сообщение от пользователя "Трактор", в скрытых фото которого я увидел знакомый член с шариком...

страницы [1] [2]