Дань (глава 2)

Часть 1

Далее было обыденно. Несколько дней до возвращения Олега Николаевича прошли в простых заботах. Тренировки, дежурство, сопровождение Семёна по маршрутам. Иногда вечерами с долгим ожиданием в машине у подъездов разных домов. А однажды им пришлось поехать в Клин. Но и в этом относительно длительном путешествии в машине было молчаливо. Лишь грохотал назойливый рэп, который по желанию юного пассажира сопровождал движение. Не желал разговоров Матвей - в нем боролись разные чувства. Молчал и Семён, он был надменен, напыщен и важен. Но всё это было лишь маской.

На следующий день после странных посещений разных домов они всегда заезжали в тот самый ресторан. И процесс шпионского общения с мутным мужиком повторялся вновь и вновь. Матвей знал наперёд, что встреча будет недолгой, завершится передачей конверта и очередного клочка бумаги. Криминала тут, скорее всего, не было. Но что-то нечистое явно происходило. После этого Семён обязательно становился замкнутым, задумчивым, а временами и вовсе раздражённым.

После возвращения хозяина такие поездки и встречи не прекратились, просто стали реже. С отцом Семён практически не общался. "Привет, как дела, нормально, пока" - вот и весь словарный запас, которым он пользоваться в разговоре. Олег Николаевич неоднократно пытался узнать, чем сын занимался в его отсутствие. Но Матвей не рассказывал ни о чём. Не потому, что так велел Семён. Просто хотел прежде разобраться во всём сам. Пока информации не хватало. Но разгадать тайну было нужно. Скорее всего, пацан попал в зависимость. А в конвертах, что он передаёт мужику, должно быть, были деньги. Не хотел думать, что они выносятся из дома. Откуда берутся - предстояло выяснить. И вскоре такой случай подвернулся.

Сегодня Семён был огорчён пуще прежнего. И даже не скрывал этого. Психанул прямо в салоне авто, в сердцах скомкал клочок бумаги, отшвырнув его. И было в этом столько ярости и отчаяния, что Матвей решился.

- Расскажешь?

- О! Так мы начали разговаривать? - язвительно удосужился ответить Семён.

- Я могу помочь. Доверься.

- А мне ты доверять можешь? А?! После того, как я попользовался тобой в сауне? Ты готов мне доверять!?

- Я сам это позволил.

- Утешай себя и дальше! Хотя ты - первый, кто продолжает работать. До тебя другие под разными предлогами после такого сбегали. Да, я проворачивал это и раньше. Только не пойму - тебе действительно насрать на это, или ты так сильно нуждаешься в отцовском бабле?

Матвей молчал, уверенно вёл автомобиль и ждал продолжения откровений, какими бы оскорбительными для него они ни были. Момент, чтобы разобраться в происходящем, был наилучшим. Поэтому терпел, сдерживал обиду и злость. Припарковавшись у обочины, заглушил мотор, начал слушать.

- Год назад я попал в аварию... Глупо... Не справился с управлением. Сбил кого-то на перекрёстке. Смылся с места аварии. Думал, что задавил насмерть. И мне так сказали. Потом только понял - это была голимая подстава.

Семён рассказывал медленно, словно заново переживал ту историю. Матвей не перебивал, не задавал уточняющих вопросов. Понимал, что главное сейчас - дать выговориться. А уж потом придёт черёд расспросов.

- А дальше было то, что всегда происходит с такими лохами, как я. Не знаю, как вычислили, но мне позвонили и пригрозили, что дадут делу ход. Мол, сбитый мною погибший был важной шишкой, и всех денег со связями отца не хватит, чтобы отмазать меня от тюряги. Так я и повёлся на эту ложь. Согласился отрабатывать долг. Тот мужик из ресторана представился братом погибшего. Вот такая фигня... Чего молчишь? Не хочешь узнать, как я отрабатываю свой грех? Грешу по-другому!.. Раз за разом... В тех домах, куда он меня посылает... Подставляю жопу всяким подонкам. Я стал для них хуёвой посудиной, соской, юной давалкой с разъёбанной дырой между ног, проституткой в шикарных шмотках. Молчаливая и покорная тварь - вот кто я. Ну, так что? Каково понимать, что тебе отсосал грязный пидарас? Я же сразу почувствовал, что ты начнёшь встревать. Потому и попытался оттолкнуть от себя, соблазнив... А ты... Вон какой! Герой! Сидишь, слушаешь и даже обещаешь помочь... А тебе это надо?.. А?!

- Надо! - твёрдо произнёс Матвей, заводя машину.

В его голове начал зреть план. Его стоило обдумать и немедленно приступить к реализации. Не хватало только некоторых деталей. Но действовать нужно было быстро.

***

Следующий день у Матвея был выходным. Он должен был навестить родителей. Но не поехал к ним, а остался в особняке. День начал привычно - потренировался, а затем в своей комнате начал раздумывать над откровениями Семёна. Он много слышал о самых разных способах шантажа, но никогда не сталкивался с таким циничным. И удивился, насколько уязвимым оказался с виду уверенный в себе наследник миллионера.

А ещё Матвей пытался разобраться в себе. Соблазнение Семёном стало для него шоком. До этого он даже представить не мог, чтобы кто-то мужского пола мог касаться его, и, тем более, доставлять сексуальное удовольствие. Да, он знал о геях. Однажды из любопытства даже попытался посмотреть в интернете ролик о сексе между ними. Только ничего, кроме неприятия, это не вызвало. И физиология никак не отреагировала на просмотр. А тут словно наваждение нашло на него. Поверить в свою бисексуальность и тем более в гомосексуальность он отказывался. Дело было не только в осуждении такой ориентации большинством людей. Его страшила неизвестность. Во что этот случай выльется? Куда заведёт? И не говорит ли он о зарождающемся чувстве к Семёну?

Хотя ему было откровенно жаль парня. Попасть в такой переплёт, да ещё и в сексуальное рабство не пожелаешь никому. Поэтому Матвей решил помочь. Пока план лишь зрел в его голове, и над ним он будет тщательно думать. Осуществляя его, скорее всего, придётся рискнуть многим, возможно, даже репутацией. Но решимость в нём росла с каждой минутой.

Вечером, когда услышал открывающуюся соседнюю дверь, он вышел навстречу Семёну. Тот был удивлён, опустил взгляд, захотел прошмыгнуть мимо, но Матвей преградил путь.

- Куда?

- Не твоё дело! У тебя выходной. Отвали!

- Не могу. Я знаю, как тебе помочь.

- С чего вдруг? Как? Поможешь своими деньгами? Думаешь, твои кутарки спасут? Или хочешь за меня отработать долг?

Матвей нахмурился, непроизвольно сжал кулаки. И Семён понял, что перегнул палку.

- Прости! Не хотел обидеть. Только не стоит тебе вмешиваться в это. Может, кажется, что я жду помощи, но это не так.

Семён снова стал заводиться, его голос окреп, тон стал вызывающим. Так он пытался в очередной раз оттолкнуть руку помощи, в которой явно нуждался. Где-то в глубине его карих глаз читалось это. Матвей чувствовал, что парень ждёт защиты или хотя бы совета. Потому что этот кошмар продолжается слишком долго, и юная психика может дать сбой в любой момент.

- Давай я расскажу, что могу сделать для тебя, а уж потом решишь - нужно тебе это или нет.

- А вдруг мне это нравится...

- Что?! Тебе нравится насилие? Или то, что тебя используют? Как дойную корову?

Семён поник, обречённо отступил в свою комнату, давая понять, что согласен выслушать своего охранника, который непонятно как вызывал в нём уверенность в себе.

- Вот и правильно! - начал Матвей, входя в комнату следом. - Ты же и сейчас хотел отправиться... ну... отрабатывать долг?

Матвей подбирал слова осторожно, чтобы ненароком не нарушить хрупкое доверие к себе.

- Да.

- Не нужно этого делать. Ни сегодня и никогда больше. Иначе это не прекратится. Вот что я советую: сейчас мы никуда не поедем, а завтра ты свяжешься с тем мужиком и под каким-нибудь предлогом выманишь его на улицу. Я сниму его на регистратор в машине, пробью по своим каналам и нарою что-нибудь на него. Как ты с ним связываешься?

- Никак. Он сам мне звонит. Зовёт в тот ресторан, получает деньги и даёт следующий адрес, по которому я должен отправиться.

- Он пишет его сам?

- Нет. Адрес напечатан.

- Ясно. А время и день там указаны?

- Только адрес. Всё остальное он говорит на словах.

- Умно! Минимум доказуемых вещей. Ну, ничего! И не с таким справлялись! Итак, значит, завтра он тебя вызовет на встречу. Так?

- Скорее всего. Это всегда бывает на следующий день.

- Так вот, ты войдёшь туда один, без меня. Сделаешь вид, что забыл конверт в машине, и выманишь к ней. Регистратор будет работать и всё запишет. И передачу денег тоже. Только подведи его ближе, чтобы рожу разглядеть.

- И какие я деньги передам?

- Никакие. Куклу ему сунем. Это его взбесит. Дальше он начнёт действовать и обязательно проколется. И поплатится. А потом, я надеюсь, он навсегда забудет о тебе. Более того, вернет всё, что у тебя вытянул.

- Матвей, ты сам веришь в то, что говоришь?! Ты не знаешь, насколько он опасен! Я уже пытался свалить от него.

- И? Что?

- Не важно...

- Ну уж нет! Раз начал, договаривай. Мне надо знать всё, чтобы быть готовым.

- Да что ты жилы из меня тянешь! - взмолился Семён, на его глаза снова навернулись слезы, он согнулся пополам, словно пытался с головой уйти под землю, лишь бы подальше от стыда и позора.

Часть 2 (последняя)

Матвей подвёл его к кровати, усадил на неё, сам сел рядом, близко-близко. Казалось, что он чувствует тепло парня, его нервную дрожь, учащённое биение сердца. Положил руку на плечо, чуть сжал его, слегка прижал к себе. Следующие несколько часов они так и просидели. Рассказ Семёна, вначале сбивчивый, с каждой минутой становился всё увереннее и ровнее, наполнялся подробностями, может, и необязательными, но важными...

Про таких, как Семён, говорят, что они родились с серебряной ложкой во рту. С самого начала парень ни в чём не нуждался. Роскошь воспринималась им как сама собой полагающаяся ему. Да и сравнивать ему было не с чем. В друзьях такие же богатенькие сынки и дочери. Учеба в элитной гимназии. Исполнение любых капризов. Одежда и игрушки - только лучшие. Разговоры среди сверстников вертелись исключительно вокруг того, кто, где и сколько отдыхал в летние каникулы, какие страны посетил, сколько денег потрачено и в каких шикарных отелях они жили. Семён никогда не задумывался, откуда взялась окружающая его роскошь. Собственно, он её таковой и не считал. Потому что не знал иного. Но никогда не кичился своим положением.

Что касается взаимоотношений с родителями, то больше он был привязан к матери. Отца Семён не любил, скорее, уважал, потому что видел редко. Тот всегда пропадал на работе. Поэтому мама была для него лучшим другом. С ней он делился своими маленькими секретами, затем нехитрыми переживаниями, ей вверял юношеские, сокровенные думы. А когда отец решил, что ему пора ехать учиться в Лондон, твёрдо отказался. Истерику не устроил, только железно заявил "нет" воле отца. Даже уговоры мамы не помогли. За этот поступок отец впервые похвалил его. Сказал, что гордится тем, каким мужественным и принципиальным растёт сын. Однако это их не сблизило.

Мама умерла от рака, когда Семён был ещё школьником. Горе окончательно отдалило отца и сына. Каждый трагедию переживал в одиночку. Олег Николаевич с головой ушёл в бизнес, сутками пропадал на работе и до минимума свёл общение с Семёном. Так юноша остался совсем один в огромном, шикарном доме. Потом у него появились странные друзья, он перестал ходить в школу, целыми днями где-то пропадал. Домой возвращался, только чтобы вытянуть у отца побольше карманных денег. Начал пить и курить. Наркотой, правда, не баловался. Попробовал её разок, но, видать, организм не принял, чуть не сдох тогда.

Лишь однажды ему пришлось умоляюще просить отца о машине для себя. Так гараж пополнился новым авто. Иногда Олег Николаевич разрешал ему садиться за руль. Но, словно чувствуя неладное, всё же нанял сыну персонального водителя и охранника заодно. И их было несколько, они сменяли друг друга, не задерживаясь надолго. Никто из них не отличался особым прилежанием. Да и умом, скажем прямо, не блистал. Так что Семён с легкостью дурил их, садился за руль и колесил по Москве.

В одну такую поездку в годовщину смерти матери Семён был особо расстроен, сильно нервничал и мчался, как шальной. Так он и попал в ту злосчастную аварию. Тогда и началось его моральное падение. Вернее, продолжилось с новой силой. И, кажется, ничто уже не могло его остановить.

- Знаешь, а ведь отец до сих пор любит маму. И меня, наверное, по-своему. Он никогда не повышает голос, не лезет в мои дела. И я ему за это благодарен, - вдруг сменил тему Семён.

Матвей понимал, что так парень готовится рассказать самое страшное. Взял парня за руку, пристально посмотрел ему в глаза и уверенно произнёс:

- Расскажи, как ты пытался противостоять шантажу.

Семён тяжело вздохнул, выпрямил спину, замер на несколько секунд и только после этого продолжил рассказ...

Олег Николаевич в очередной раз был в долгом отъезде. Его не было почти месяц. Словно зная об этом, Семёна использовали чуть ли не ежедневно. Он так устал, был настолько вымотан, что стал бредить наяву. Лица, тела, адреса, оргазмы насильников смешались в один сплошной кошмар. Парень не досыпал и исхудал настолько, что его шатало даже на лёгком ветру, а истерзанный зад горел, зудел, кровоточил. Он не ходил, а ковылял по-стариковски. И казалось, что мерзкий привкус спермы десятков истязателей невозможно вытравить ничем...

Через две недели Семён попросту не смог встать с постели и поехать к очередному клиенту. В бредовом состоянии он безвольно лежал в кровати, чем сильно напугал обслугу. Но врача вызывать запретил. И никто ему не посмел перечить, потому что в отсутствие отца в доме главным был он.

Лишь на третий день он смог ответить на звонок мучителя. Оказалось, что тот приехал к воротам дома и ждёт в машине. Семён, с трудом накинув что-то приличествующее выходу, побрёл к нему. И сразу был скручен двумя верзилами, моментально брошен на заднее сиденье и обездвижен сильными руками. Кто-то цепко сковал его запястья, другой зажал ему рот и закрыл глаза. Хотя в этом не было необходимости. Сил сопротивляться у Семёна не было никаких.

Через какое-то время машина остановилась, парня под руки повели в какую-то захудалую общагу на окраине, притащили в подвал и бросили на пол. Захлопнулась дверь, лязгнул запираемый снаружи засов, и парень остался один. А потом поочерёдно, а то и группами стали заходить мужчины. По говору Семён понял, что это гастарбайтеры. Грубые, голодные до секса и жестокие.

Его насиловали несколько часов. Трахали и в рот, и в зад. Ставили раком, пластали на заплёванном полу, до хруста в костях и ломоты в суставах сгибали ноги, чтобы короткими хуями добраться до очка, сильными пальцами рвали рот, чтобы протолкнуть по два, а то и три члена разом, оплёвывали, вытирали о его одежду перемазанные калом и спермой вялые отростки.

Только под утро Семёна оставили в покое. Теряющего сознание те же амбалы выволокли из подвала, бросили в автомобиль и отвезли в какую-то квартиру. Днём туда заявился кто-то, чтобы обработать кровоточащий анус, обтереть влажным полотенцем испачканное тело, накачать снотворным. Через сутки, когда силы вернулись к Семёну, приехал шантажист и предупредил, что в следующий раз отказ отрабатывать долг приведёт к более решительным мерам. Мол, сил и средств у него хватит не только чтобы отжать бизнес отца, но и подставить его, подбросив в дом партию наркотиков. А когда с этим будет покончено, Семёна убьют. Страх не за себя, а за судьбу отца заставил парня больше никогда не сопротивляться и беспрекословно выполнять всё, что прикажут.

- Сколько это длится? - спросил Матвей, когда рассказ закончился.

- Скоро год, - шёпотом произнёс Семён и без сил лёг на кровать, свернувшись калачиком.

А Матвей решился прилечь рядом. Обнял его со спины, прижал к себе и стал шептать успокаивающие слова. Когда дыхание Семёна выровнялось, предвещая сонное забытьё, послышалось произнесённое с надеждой:

- Ты правда мне поможешь?

- Обязательно.

С Семёном Матвей остался до утра. Ни на минуту не сомкнул глаз, вспоминал откровение парня, гасил в себе ярость к мерзавцам и решал, как будет мстить.

страницы [1] [2]