Последний отпуск (глава 2, Красный носок)

Часть 1

Я медленно шёл вдоль моря по набережной. Солнце ещё не село за горы, так что время вечернего бомонда пока не наступило. Часть людей шли с пляжа, другие же, не спеша, прохаживались, явно готовые к вечернему променаду.

Меня обогнал какой-то парнишка, одетый в светлые брюки. Они так ладно на нём сидели, обтягивая его стройную фигуру, что я невольно ускорил шаг, стараясь не отстать от него. Это было время, когда "джинса" уже оказала своё тлетворное влияние на нашу моду. Молодёжь полностью покорилась ей. Процентов восемьдесят отдыхающих были одеты в джинсы, несмотря на жару. Поэтому обогнавший меня парень и привлёк моё внимание прежде всего тем, что был одет не совсем типично. Однако это было красиво, со вкусом и гармонично.

Но мне в глаза бросилась одна досадная деталь. По моим наблюдениям, всех мужчин, носящих носки, можно разделить на две категории. К первой следует отнести тех, кто надевает сначала носки, а затем брюки. Ко второй - тех, кто надевает носки после того, как надели брюки. Видимо, обогнавший меня парнишка принадлежал ко второй категории, потому что, надевая носки после брюк, он не заметил, как заправил заднюю часть правой штанины в носок. В то время писком моды были красные носки, реже синие. У парня были красные. И его правая щиколотка красного цвета с задранной штаниной бежевых брюк достаточно ярко мелькала во время ходьбы, привлекая внимание прохожих. Люди оглядывались, улыбались, некоторые показывали пальцем, но никто не пытался помочь ему.

Мне стало обидно за парня, и я ускорил шаг. Вскоре он остановился у автомата с водой. Поравнявшись с ним, я остановился и тихо сказал:

- Парень, поправь свою штанину, - и рукой показал, где именно.

Он непонимающе и даже как-то агрессивно посмотрел на меня. Но потом опустил взгляд и всё понял. Когда он наклонился, я продолжил свой путь. Через десяток шагов парень догнал меня, и мы зашагали рядом.

- Спасибо тебе большое. Я уже хожу так часа два. Даже неудобно как-то, - начал он разговор.

Я успокоил парня, сказав, что это всё мелочи. Тогда он поинтересовался, не местный ли я, давно ли отдыхаю здесь, какая погода стояла всё это время. В общем, обычный трёп отдыхающих. Он рассказал, что приехал сюда к друзьям, которые отдыхали здесь уже несколько дней. Но что-то пошло не так, и они его не встретили. Уже вторую ночь он проводит в сквере у автовокзала, по несколько раз в день приходя в условленное место для встречи. И что дальше делать, не знает: то ли ехать домой, то ли искать квартиру. А одному найти её ох как непросто!

Парень говорил очень искренно, и я уже готов был пригласить его к нам, но вовремя спохватился. Во-первых, куда? Ведь порой нам троим бывало тесновато. Во-вторых, надо посоветоваться с ребятами. В-третьих, как я им всё это объясню? А жаль! Парнишка был очень славный. Почти моего роста, худощавый, темноволосый. Скорее всего, моложе меня года на три-четыре. Лицо симпатичное, чистое, с умными карими глазами, в которых, как мне показалось, затаилась какая-то грусть. И вновь я, как и три года назад, подумал о своём неисполненном желании - найти ПММ (парня моей мечты).

- Ты никуда не торопишься? - спросил он.

Я отрицательно помотал головой. Парень попросил показать ему город, потому что здесь он был первый раз. Наконец-то мы познакомились, пожав друг другу руки. Его рукопожатие мне понравилось: в меру крепкое и нормальное по продолжительности. Меня всегда бесили неоправданно долгие пожатия, подчёркнуто крепкие или когда тебе в руку совали "досточку" - абсолютно прямую, безжизненно-холодную ладонь.

Парня звали Юрой. Мы перекурили, съели по мороженому и долго сидели в парке на скамеечке у бассейна, очертания которого повторяли контуры Чёрного моря. Быстро стемнело, и на танцплощадке парка началось ежевечернее действо с громкой живой музыкой и толпой желающих потанцевать. В то время так и говорили - танцы, танцплощадка, потому что слово "дискотека" ещё не родилось. Впрочем, в народе это называлось немного иначе. Самое безобидное слово, которое я знал из этой серии, было слово "гоцалки". Шутки ради, я предложил Юре посетить сие мероприятие. Он посмотрел на меня с ужасом, но потом всё понял.

Мы купили билеты в летний кинотеатр тут же, в парке, на десять вечера. Это была комедия, которую и я, и он уже видели, но с удовольствием посмотрели вместе ещё раз. Мы смеялись, толкая друг друга плечами, хлопая ладонями один другого по коленям. Мне было так хорошо сидеть рядом почти вплотную, прижимаясь к нему то локтем, то бедром, то коленом. Как было бы хорошо, если б мы оба тогда были в шортах!

Но о них в те времена было страшновато думать. Двое моих сокурсников пару лет назад здесь, в Ялте, угодили в милицию за то, что оказались в шортах вечером в центре у фонтана. Им крупно повезло: они отделались только штрафом. В худшем же случае - письмо по месту работы или в комитет комсомола. В общем, на полгода ты был бы обеспечен плохим настроением, осуждением со стороны трудового коллектива или выговором. Зато проклятые американцы с круизного судна, стоящего в порту, нахально щеголяли в ненавистных шортах по набережной, вызывая у наших соотечественников целую гамму чувств - от зависти до негодования.

После фильма Юра заметно погрустнел: ему снова нужно было ночевать на скамейке у автовокзала. Было немного за полночь. Мы не спеша шли по набережной, уже заметно поредевшей от отдыхающих. Шли молча, глядя себе под ноги. Что и говорить, парень мне всё больше и больше нравился. Он был неглупый, не пустой, и что меня особенно в нём подкупало - это то, что он обладал чувством умеренно-ядовитого юмора. Как и я, впрочем. Терять такого парня мне не хотелось.

В голове давно зрел дерзкий план, хотя себе в этом я ещё боялся признаться. Мы остановились напротив улочки, по которой мне предстояло пойти домой, но уже без Юры.

- Жаль, что так быстро прошёл вечер, - сказал он, протягивая мне руку. - Спасибо тебе большое. Ну, а я на вокзал.

Он кивнул мне и пошёл дальше по набережной. Я, как робот, свернул в свою улицу и начал восхождение к нашему дому, прекрасно понимая, что едва только дойду вон до того дерева, как сразу же вернусь назад. За Юрой. Что творилось в моей душе в тот летний вечер, какие тайфуны в ней бушевали - словами не передать. Это была борьба моего прагматического "эго" с другим моим же "эго", но совершенно другой ориентации. Я понимал, что моё появление вместе с Юрой может быть вполне неоднозначно истолковано ребятами. Они знали меня столько лет, и наверняка у них были какие-то неясные подозрения, которые теперь вполне могли бы подтвердиться. И тогда что, конец дружбе? Этого я боялся больше всего.

На другой чаше весов был парень, в которого я, скорее всего, уже влюбился по уши. И с каждым моим шагом к дому возрастала вероятность, что я его вот-вот потеряю. Этого я тоже не хотел и боялся.

А вот и это дерево. Что же делать?.. Я уже занёс ногу для следующего шага вперёд, но откуда-то пришло воспоминание о военной подготовке, как мы разворачивались на ходу при команде "кругом!". Именно так и скомандовало моё подсознание. На одной ноге я резко развернулся на сто восемьдесят градусов и почти бегом направился в сторону моря. Влюблённая парочка, стоявшая под этим же деревом, в ужасе шарахнулась от меня и прокричала мне вслед наверняка что-то обидное. Но мне было как-то "пополам".

Я нигде не видел Юру. Десять шагов, ещё десять, ещё... Где же он? Неужели я опять опоздал? Не мог же он далеко уйти за эти три минуты! Я остановился и попытался взять себя в руки. Сердце бешено колотилось, не давая мне сосредоточиться. Я медленно и внимательно смотрел по сторонам. Ну, наконец! Так и есть, он.

Юра стоял у самой ограды и смотрел на маяк и на море. Как раз напротив моей улочки. Он так никуда и не ушёл. Едва отдышавшись, я тихо подошёл к нему сзади и коснулся его плеча своим. Какое-то время мы стояли, молча наблюдая, как тёмные тучи плыли над морем, постепенно сливаясь с горизонтом настолько плотно, что становилось непонятно, где небо, а где само море. Всё было чёрным. И только слева из-за гор поднималась луна, да и та имела, непонятно почему, красноватый оттенок, что придавало морскому пейзажу вполне ощутимые нотки ужаса. Зрелище реально завораживало.

На память почему-то пришли отрывки школьных знаний из литературы, когда при разборе художественных произведений нам внушали, что описание природы всегда имеет глубокий смысл и отражает настроение главного героя. Если главный герой - это я, то какое такое состояние моей души отражает этот пейзаж - страх, ужас, смятение? А если главный героя не я, а Юра? Мне стало жутковато, и я непроизвольно вздрогнул.

Мы переглянулись. Надо было что-то делать, ведь я не за тем вернулся, чтобы любоваться ночными видами. К тому же, время приближалось к часу.

- Пойдём к нам, - то ли спрашивая, то ли предлагая, произнёс я.

Юра попытался что-то спросить типа "а если вдруг..., то что тогда?" Но я решительно ответил, что в этом случае будем менять сюжет по ходу пьесы.

Мы свернули всё в ту же улочку и начали подъём к нашей квартире. Минут через пятнадцать были на месте. Во дворе было тихо. Ключ от комнаты был на месте, то есть под половичком. Значит, ребят не было.

Часть 2

Я предложил Юре два варианта размещения - вместе и порознь. Он выбрал первый. Это было приятно, но надеяться мне, наверное, всё же было не на что. Я ровно ничего не знал о его вкусах и предпочтениях. За весь вечер "об этом" мы с ним так и не поговорили.

В комнатёнке было душно, и я оставил дверь открытой. Юра быстро разделся до плавок и лёг на моё место. По-моему, он заснул раньше, чем его голова коснулась подушки: две ночи, проведённые на вокзале, дали о себе знать. Меня тоже клонило в сон, но я понимал, что, едва окажусь рядом с парнем, спать мне перехочется. Так оно и вышло.

Я тихонько лёг рядом на левый бок и стал любоваться его стройным телом. В комнате было довольно темно, поэтому всё, чего я не мог видеть, дорисовывало моё воображение. Парень дышал так тихо, что было непонятно, спит он или нет. От него пахло морем и немножко крепким юношеским потом. Конечно, два дня, проведённые на вокзале, давали о себе знать. Но этот запах меня не раздражал, потому что так могло пахнуть только молодое здоровое тело. Мне так хотелось провести рукой по его груди, погладить живот, стройные ноги. Ну, а потом...

Наконец я решился дотронуться до Юры и провёл рукой по его бедру, прислушиваясь к его дыханию. Оно не изменилось: парень спал крепко. Тогда я осмелел и положил руку на его плавки, которые оказались шерстяными. Я ненавидел такие плавки, потому что они слишком плотно стягивали тело и прощупать через них что-то было крайне трудно. Я едва нашёл заветный бугорок и слегка коснулся его пальцами. Сердце бешено колотилось, рука дрожала, и я решил сделать перерыв, чтобы успокоиться и не разбудить парня.

Немного придя в себя, я попытался просунуть пальцы под резинку его плавок. Она оказалась не очень тугой, и моя рука осторожно вползла к Юре. Я погладил лобок и его волосы, которые были мягкими и не очень густыми. Член парня лежал чуть налево вверх и показался мне довольно маленьким. Я очень удивился этому и решил измерить его длину, приложив свой большой палец правой руки. По размеру они почти совпали. Мне захотелось погладить его яички и выяснить, каковы они. Я осторожно стал продвигать свою руку дальше в плавки Юры, но тут со двора послышался звук открывающейся калитки. Я вздрогнул, вспомнив, что не закрыл дверь нашей комнатёнки, и поспешно вынул руку. Конечно же, я разбудил этим Юру. Он вздрогнул, почесал своей рукой там, где только что была моя. Как хорошо, что они разминулись...

В следующий момент в комнату ввалился Валера. Он по-хозяйски закрыл за собой дверь, прошёл к своему топчану и почти рухнул на него. В комнате запахло крутым перегаром. Видать, приключения у моего друга были ещё те! Самое главное, что он даже не понял, кто лежит со мной рядом на кровати.

Валера снял футболку, затем расстегнул ремень на брюках и попытался их стянуть. Но эта задача оказалась ему не по силам, и он упал спиной на топчан. Послышался глубокий зевок, громкое похрапывание и покашливание. Ну, а через мгновение весь этот звуковой ряд был завершён мощным жизнеутверждающим пуком, от которого срезонировала пустая трёхлитровая стеклянная банка в углу комнаты.

Я привык к выходкам Валерки, но всё равно, удержаться от смеха было невозможно. Я лежал и трясся от хохота, рискуя разбудить Юру. Впрочем, это уже не имело значения. Парень перевернулся во сне на живот, вытянул руки по швам, перекрыв мне тем самым доступ к своим богатствам. По опыту я знал, что в ближайший час мне заняться будет нечем. К тому же начинало светать. Я повернулся на бок и стал любоваться телом Юры. Мне нравилась его широкие плечи и узенькая, такая аккуратная попка, которая очень аппетитно бугрилась в полуметре от меня. Мне так хотелось её погладить, помять в своих руках, а ещё лучше лечь на Юру и прижаться членом к этим бугоркам, а потом к ложбинке между ними. А руками обнять его грудь и прижаться к его спине сильно-сильно...

Я проснулся от того, что кто-то трепал меня по плечу. Это был Юра. Я едва понял спросонья, кто это и почему здесь. Со двора уже доносился визг ребятишек, которых любвеобильные родители умывали холодней водой из-под крана. Юра вопросительно показал рукой на спящего Валеру. В ответ я махнул рукой, и парень успокоился. Он потянулся на кровати до хруста в суставах. Я отметил, что его плавки заметно бугрились. Впрочем, мои тоже.

Юра быстро и бесшумно оделся, поблагодарил меня за ночлег. Он сказал, что если сегодня не встретит своих друзей, то либо уедет домой, либо попытается поискать себе жилище. И тогда обязательно найдёт меня. В это я не особенно поверил, но расстался с ним с большим сожалением. Парень был действительно славный!..

На пляж мы с Валерой попали только после полудня, когда солнце уже нещадно жгло. В тени нас поджидал Володя со слегка помятым лицом. Они с Валеркой посмотрели друг на друга и рассмеялись. У обоих видок был что надо. У меня, наверное, не лучше, потому что две почти бессонные ночи давали о себе знать. Мы нехотя поплелись в море. Проплыв пару раз до буйка и обратно, решили выходить. Не было сил даже подурачиться.

Растянувшись в тени, парни стали делиться впечатлениями о прошедшей ночи. Они изрядно устали и на сегодня решили ничего не планировать, а перейти в моё полное подчинение. Они чувствовали свою вину передо мною за то, что бросили меня одного. Я, как мог, пытался убедить их в том, что мне не было скучно, а временами даже хорошо: ведь на самом деле так и было. Как жаль, что я не мог им сказать всю правду!

Но надолго их не хватило. Вечером следующего дня они вновь отправились искать приключения на свои пятые (и не только пятые) точки. Меня тоже пытались потянуть за собой, но я резонно заметил, что двоим гораздо легче снять кого-то, чем троим. И моя правота была признана.

После пляжа я пошёл домой. Захотелось просто полежать и подождать вечера, чтобы потом по прохладе пройтись своим маршрутом. Мысли мои вновь были грустными. Я всё же завидовал моим друзьям и с радостью бы к ним присоединился, если бы не... Ну, почему природа так со мной обошлась?

Наверное, я задремал, потому что не услыхал, как кто-то тихо подошёл к нашему окну и поскрёб пальцами по стеклу. Потом ещё и ещё. Когда я открыл глаза, на пороге комнаты стоял Юра. Ну, прямо как гром средь ясного неба. Я даже вздрогнул от неожиданности. Но обрадовался ему несказанно. По-моему, он мне тоже.

- Собирайся скорее, - сказал парень. - Я только что случайно купил два билета на концерт. Бежал и боялся, что не застану тебя дома. Погнали! По дороге всё расскажу.

Наверное, я собрался менее, чем за 45 секунд. Любой солдат-срочник просто обзавидовался бы, узнай он обо мне такое. Пока мы шли, Юра рассказал, что друзей своих так и не нашёл и махнул на них рукой. Зато отыскал себе уголок в виде веранды дома. Чтобы никого не беспокоить, он входит и выходит через окно. И, главное, это совсем близко от нас. Я порадовался за него, поздравив с удачным выбором. Как хорошо, что он не уехал домой!

Концерт заезжей эстрадной знаменитости, как и полагается, оказался халтурой. Сначала на "разогреве" пели и плясали мало кому известные безголосые певицы. Потом вышла сама знаменитость и долго признавалась в любви к городу и зрителям, пытаясь при этом острить. Но получалось очень убого. Затем несколько песен, визги поклонниц и традиционные букеты из первого ряда. Занавес!

От общения с высоким искусством мы не вынесли чувства глубокого удовлетворения, как это полагалось всем гражданам. Зато наши молодые организмы вынесли оттуда чувство волчьего голода, которое требовало немедленного удовлетворения. Время приближалось к полуночи. Все магазины закрыты, рестораны не для нас. А дома у нас с парнями только бутылка водки. Юра, словно прочитав мои мысли, предложил пойти к нему поужинать и заодно отметить его новоселье.

Хоть голод и не тётка, как говорит пословица, но я почему-то решил немного помяться, ссылаясь на позднее время.

- Ну, так останешься у меня на ночь. Твои парни всё равно не явятся до утра. Чего ж ты будешь один, да ещё и голодный! - убедительно сказал Юра.

И я сдался. Впрочем, я бы сдался и без этих его слов...

Часть 3

Он повёл меня узкими незнакомыми улочками куда-то вверх. Вскоре мы были на месте. Он подошел к своей веранде и открыл большое окно, широким жестом приглашая меня шагнуть внутрь. Как и полагается истинному джентльмену, я предложил ему сделать это первым. Окно находилось на уровне наших пупков, но благодаря длинным ногам мы одним махом преодолели это препятствие. Свет Юра не стал включать, дабы не привлекать лишнего внимания. Тем более, что во дворе недалеко светил фонарь, поэтому всё было хорошо видно.

Его обитель напоминала то ли склад, то ли монастырскую келью, то ли и то, и другое. Длинная и узкая, веранда была увита снаружи виноградом. Сюда же выходили дверь и окно комнаты, которую снимало семейство отдыхающих. Именно этой дверью Юра и решил не пользоваться. С позволения хозяйки он завесил её и окно какой-то старой плотной тканью. Получилось очень даже неплохо. Ложем ему служил, как мне показалось, огромный кусок фанеры, который занимал почти половину веранды. На нём могли разместиться одновременно человека три, а то и больше. Из мебели здесь находился широкий стул, который достался хозяйке, наверняка, от её прабабушки. Стола не было вовсе. Вместо него стоял покрытый скатертью ящик из-под чего-то. И в довершении всего здесь пахло чем-то специфическим - то ли сушёными травами, то ли мышами. Что и говорить, убежище Юры было просто класс! И мы оба по достоинству его оценили.

В доме ещё смотрели телевизор. "Стол" Юры сильно покачивался во все стороны, поэтому мы решили накрыть для нашей трапезы стул. Через пару минут на нём возник батон хлеба, банка бычков в томате, пара помидоров и банка икры, само собой, почти что заморской, кабачковой. И, как вишенка на торте, вдруг откуда-то появилась длинная и узкая бутылка болгарского "Рислинга" объёмом "ноль семь". Юра сразу же предложил раздеться до плавок, чтобы не испачкать одежду нашими термоядерными продуктами, так как из "фраже" у нас на двоих был только один перочинный ножик. Зато стаканов было в достатке.

О, как же это всё было вкусно! Юра сразу налил по полному стакану вина, чтобы лишний раз не булькать. Мы договорились разделить это на два приёма. То ли от жары, то ли от голода, но после первого тоста за новоселье меня немного "повело". Я находился в состоянии удивительной лёгкости и радости. Мы сидели рядом на "кровати", потому что больше было негде, разве что на полу, и слегка касались друг друга плечами и коленями. Ножик то и дело переходил из рук в руки: с его помощью мы вылавливали из банки кусочки бычков и икру. Мы выпили за наше неожиданное знакомство. Юра признался, что уехал бы ещё вчера вечером, если б не встретил меня.

Мы немного помолчали, и он вновь разлил вино по стаканам. Мне показалось, что парень немного волнуется. Во всяком случае, рука его слегка подрагивала. Это был третий тост. Обычно в моей компании его пили за любовь и, частенько, на брудершафт. И это особенно нравилось моим подружкам, которые сами лезли целоваться после этого тоста. Находясь сейчас в некоторой эйфории, я сдуру мог бы предложить Юре нечто подобное. Но мне стало интересно, как он поступит. В случае чего, я всегда смогу дополнить его тост или уточнить, так мне казалось. Но мне не пришлось ничего добавлять: Юра всё сказал сам.

- Давай за друзей. За дружбу, - совсем тихо добавил он.

Я поднялся, Юра тоже. Мы стояли лицом друг к другу почти вплотную. Наши руки, в которых были стаканы с вином, сплелись в замок. Мы выпили до дна, но не спешили расплетать руки. Я уловил лёгкое движение губ Юры и прижался к ним своими. Наш первый поцелуй получился классным: в меру влажным, неторопливым, но и не слишком затянутым. Что называется, в самый раз!

В плавках у меня зашевелилось. Ну и пусть, всё равно темно. Тем не менее, я сел. Юра тоже, почти вплотную ко мне. От избытка чувств я положил руку ему на плечо. Он не отстранился, как это сделал бы какой-нибудь натурал, а пододвинулся ещё ближе. На своём колене я почувствовал его тёплую ладонь. Для человека решительного, наверное, все точки в этой ситуации уже были бы расставлены, но не для меня. Мне было страшно сделать самый главный шаг, после которого назад уже пути не будет. Я медлил, ожидая этого шага от Юры. Скорее всего, он ждал того же от меня.

Как жаль, что больше у нас не было выпивки. Ещё б по стаканчику сухарика, и всё было бы путём! Но кто ж его знал, что всё так выйдет. Прямо хоть беги домой за той бутылкой водки, что была у нас с ребятами. Наверное, Юру тоже одолевали подобные мысли, потому что он предложил перекурить. Но и тут нас ждал неприятный сюрприз: в моей пачке оставалась одна сигарета, а у Юры две. На всякий случай, решили курить экономно - одну на двоих.

Мы подошли к окну-двери, широко его распахнув. Во дворе было тихо, почти все спали. Только в комнате, что примыкала к веранде, ещё горел свет и работал телевизор. Мы стояли рядом и, сделав затяжку, передавали сигарету друг другу. Я сделал шаг назад и прижался легонько животом к спине Юры, а подбородок положил ему на плечо. В таком положении он мог вставлять сигарету прямо мне в рот. Это нас немного позабавило. Мы стояли, раскачиваясь вперёд-назад, и я без стеснения прижимался к парню своим членом, который пока вёл себя в меру тихо. Мы говорили о всякой ерунде, тихонько посмеиваясь. Сигарета была выкурена, а мы всё продолжали так стоять и говорить.

Не знаю, сколько бы это ещё могло продолжаться, но законы физиологии дали о себе знать. Мне уже давно хотелось в туалет, а я всё терпел, боясь спугнуть ситуацию. Но силы были на исходе. Мы быстро собрали мусор и понеслись в чём были к деревянному домику неизвестного архитектора. Потом решили умыться. Умывальников было четыре и все с холоднющей водой. Понятно, что просто умыться не получилось. Надо было обязательно брызнуть на друга, направить на него струю из крана и ещё много кое-чего. Естественно, окончилось тем, что мы оказались мокрыми с головы до ног, а плавки наши были такие, что хоть выкручивай.

Когда мы вернулись на свою веранду, в доме уже выключили свет. Да и время приближалось к двум часам. Пора было укладываться и нам. В мокрых плавках как-то не хотелось, и Юра предложил мне свои сухие трусы. Сам же он будет спать голым, потому что привык так делать дома. Он кое-как вытерся полотенцем, расстелил второй матрац на ложе и постелил на него свою простыню, которой укрывался. Он быстро снял плавки и лёг под стеночку, предоставив мне право самому решать, как быть и что делать.

Немного поколебавшись, я тоже скинул свои мокрые плавки и лёг рядом с Юрой. Места было предостаточно, у каждого свой персональный матрац. Вот только подушка была одна на двоих. Хорошо, что большая. А, может, и плохо, что большая. Было очень тихо в доме, и только во дворе стрекотали цикады. Свет единственного фонаря пробивался сквозь виноградную листву и слегка освещал наше ложе.

Мы оба лежали на спине и молчали. Головы наши были почти рядом, а вот тела - на комсомольском расстоянии, как часто говаривали в то время. Меня опять начали одолевать сомнения и робость. Показалось, что Юра уже заснул. И передо мной опять замаячила перспектива ночных односторонних манёвров. Ну что ж, такова моя се ля ви!

От этих мыслей я начал понемногу возбуждаться. Тело Юры было прекрасным, как тело римского бога. Вот только он оказался в тени больше, чем я, и что у него творится в низу живота, рассмотреть никак не удавалось. Может, он тоже за мной наблюдает? Мой член качнулся и лёг направо. И стыдно, и страшно, но очень хочется. Хотя стыдиться особо нечего: всё-таки восемнадцать в длину, не так уж и плохо. Интересно, какой он у Юры? Мне казалось, что небольшой. Ну и ладно, зато такой дорогой для меня.

Неожиданно парень тихо повернулся на бок лицом ко мне. На какое-то мгновение к моей левой руке прижалось нечто горячее и твёрдое и тут же отодвинулось назад. Этого момента вполне хватило, чтобы мой член оказался в вертикальном положении, а затем шлёпнулся на мой живот. Юра тихонько засмеялся. Я повернул к нему голову и тоже улыбнулся.

- Можно? - спросил он, положив ладонь мне на живот.

И, не дожидаясь ответа, провёл ею по лёгким зарослям вдоль моей дорожки, погладил волосы на лобке. В следующий момент его пальцы сомкнулись вокруг моего члена, который несколько раз предательски дёрнулся. У меня едва не перехватило дыхание. Да и Юра тоже стал дышать как-то прерывисто.

- Какой классный он у тебя! Большой такой! И ровный, - прошептал парень, слегка водя рукой по стволу. - Сколько сантиметров? - спросил он, и в его голосе я услышал какую-то грусть.

Впрочем, мне могло и показаться. Тем не менее, я непонятным образом почувствовал, что у Юры есть какой-то комплекс по этому поводу. Ведь чего греха таить, парни очень часто хвастают своими "достоинствами", а тех, у кого таких "достоинств" нет, часто унижают. В моём классе был парень небольшого роста. Как-то кто-то увидел на пляже его член, тоже небольшой, и растрезвонил об этом всем подряд. И к парню прилипло обидное прозвище "писюлька". И самое ужасное, что он на него отзывался. Я его потом не раз видел голым в душевой стадиона, где мы вместе тренировались. И его "писюлька", надо сказать, была не такая уж и маленькая. Но чёрное дело было сделано, парень навсегда остался с клеймом "недомерка".

Часть 4 (последняя)

Вот об этом я вспомнил прежде, чем ответить на вопрос Юры. И сознательно убавил себе сантиметры.

- Да не такой уж и большой, почти семнадцать, - ответил я.

- Ничего себе, всего... Что тогда говорить о моих почти тринадцати, - с грустью прошептал Юра.

Мне стало жаль парня. Я понимал, что обладатели больших и нормальных членов очень смутно представляют себе проблемы, с которыми сталкиваются те, кто имеет маленький. Причём это проблемы и с мужчинами, и с женщинами. Как хорошо всё-таки, что я это почувствовал и лишний раз не травмировал Юру. Не хотелось говорить ему банальные вещи.

- А мне нравятся небольшие. В них есть определённый шарм, если хочешь, - сказал я.

- Шутить изволите? - решил поехидничать Юра и, чуть приподнявшись, поцеловал меня в губы долгим поцелуем.

Я ответил ему, проведя языком по его губам. Левой рукой я нашёл его член и погладил его. Он был очень твёрдый, и когда я сомкнул пальцы, то он почти весь поместился в руке. Головка была полностью прикрыта кожицей и на конце имела характерный клювик. Яички были расслаблены и показались мне не такими уж и маленькими. Я с удовольствием их гладил, а они щекотали мою ладонь своими курчавыми волосиками.

Продолжая целоваться, Юра лёг на меня. Поскольку мы были с ним практически одинакового роста, все наши органы совместились. Его соски тёрлись о мои, его волосы на животе щекотали мою дорожку, а наши члены прижимались друг к другу, как родные братья. Бывали моменты, когда член Юры оказывался прижатый моим, и тогда я чувствовал его твёрдость и тепло. В моменты, когда член парня ложился на мой, я пытался ощутить своей уздечкой его крайнюю плоть. Тогда я замирал, пытаясь продлить эти секунды, обхватывая своими ногами его бёдра и прижимая ладонями его маленькие ягодицы, поросшие жёсткими волосиками.

Юра сполз с меня и сел рядом, скрестив ноги. Знаком он предложил мне сделать то же. Не совсем понимая, я всё же уселся "по-турецки". Тогда он передвинулся ко мне, сев между моих ног, а свои скрестил у меня за спиной. Да, я узнал эту позу из "Камасутры". Во время учёбы в университете кто-то из сокурсников раздобыл машинописную "синьку" этой книги, которая была зачитана так, что на многих страницах текст едва угадывался. Тем не менее, почти все её прочитали, несмотря на то, что можно было запросто вылететь из университета за чтение подобной литературы.

Мы сидели лицом друг к другу, прижавшись животами. Бёдра Юры лежали поверх моих бёдер, а его набухшие соски касались моих. Мои губы блуждали по его лицу, шее и плечам. Наши члены стояли вертикально и тёрлись друг о друга. Время от времени я ощущал, как его яички перекатываются по моим.

Вскоре Юра нашёл щель между нашими телами и просунул туда руку. Он обхватил оба наши члена и стал их надрачивать. Передать словами возникшие ощущения невозможно, ведь я одновременно чувствовал руку друга и его член на своём члене. Я замер в каком-то оцепенении, смакуя новые для меня движения и краски.

- Так хорошо? - прошептал Юра.

В ответ я прохрипел что-то нечленораздельное. Ведь это было не просто хорошо, это было охренительно! Но тут он почему-то чуть отодвинулся от меня, бросил свой член и стал быстро дрочить мой. Мне показалось, что делал это он с огромным удовольствием. Мне даже стало лестно, что мой орган так понравился моему новому другу.

Я захотел тоже доставить приятные мгновения Юре и стал ласкать его член. Пальцами я водил по нему вверх-вниз, не забывая ласкать и яички. Головка члена была прикрыта крайней плотью, и я попытался сдвинуть её вниз, но Юра перехватил мою руку и виновато прошептал мне в ухо:

- Так мне больно. Она не открывается, когда член стоит.

Вот тебе раз! Я когда-то читал о таком. Мне стало стыдно за свою неосмотрительность, и я растерялся. Но Юра продолжал меня ласкать как ни в чём не бывало, и я успокоился. Его голова была откинута чуть назад, глаза смотрели на меня с любовью, а обе руки продолжали трудиться над моими приборами. Он и в правду получал удовольствие от этого процесса. Дыхание его было немного прерывистым, отчего время от времени парень судорожно сглатывал слюну.

Неожиданно Юра поднялся, и я впервые увидел его член так близко. Небольшой, чуть искривлённый вправо, с покрытой кожей головкой, не очень толстый, но очень аккуратный и привлекательный. Так мне показалось в неверном свете фонаря за те несколько секунд, которые были у меня. Недолго думая, я приблизился к члену Юры и почти полностью погрузил его в свой рот. Его мягкие яички коснулись моего подбородка. Парень тихо застонал, выгнул спину, положил руки мне на затылок и сделал несколько колебательный движений. Потом замер. А я продолжил движения губами по члену, запах которого просто сводил меня с ума. Но тут Юра наклонился ко мне и прошептал:

- Так я могу быстро кончить, и тогда мне уже ничего не захочется...

Я растерялся, не зная, что делать дальше. Впервые в жизни я делал минет парню и толком даже не понял за те несколько секунд, понравилось мне или нет. Хотя минетом это, честно говоря, назвать было трудно.

Из размышлений меня вывел Юра, шепнув, чтобы я ложился. Два раза повторять команду не пришлось, и я с удовольствием растянулся на ложе, а член мой, казалось, вот-вот должен был задымиться от напряжения.

Юра сел мне на бёдра, обхватив их своими. Одной рукой он взял мои яички и стал их нежно перекатывать, а другой начал интенсивно водить по моему стволу. Это было так нежно и чувствительно, что мои глаза сами закрылись от удовольствия.

Юра чуть пошевелился, и в следующее мгновение я ощутил, что мой орган погрузился во что-то влажное, тёплое и мягкое. На своей уздечке я почувствовал его язык, который стал перемещаться к отверстию, пытаясь его раскрыть. Затем снова к уздечке, потом вокруг всей головки, потом его губы, и опять, и опять...

Ну, вот и всё, кажется, я приплыл. Сказать словами - нет сил, лишь какой-то звук издал, но Юра всё понял. Он передвинулся ближе и прижал свой член к моему, начав оба вместе быстро дрочить. Я полностью доверился ему и стал кончать в его ладонь, которой он прикрыл мою головку, чтобы никого и ничего не обрызгать. Мои толчки всё продолжались и продолжались, и при каждом у меня в мозгу отдавалось одно, только одно слово - "Юра". Сколько их было, сказать трудно, но мне кажется, что не меньше десятка.

Я ещё не успел набрать в лёгкие воздуха после этой бури эмоций, как на меня повалился и сам Юра. Его член скользнул по моему животу и начал выстреливать порции той же жидкости, которой только что отстрелялся я. Хоть мне уже и было всё пополам, но, чтоб доставить парню больше удовольствия, я крепко прижал его к себе и поцеловал в шею. Юра обмяк на мне, и тут я услышал, как бешено бьётся его сердце. Впрочем, моё тоже не отставало от его.

Сколько мы так пролежали, сказать трудно. Но это было прекрасно. Хотя после того, как кончишь, часто хочется просто или самому удрать, или чтобы это сделал партнёр. Но у меня опыта было маловато, поэтому этого я ещё не понимал. Главное, что сейчас мне не было противно или стыдно, да и не хотелось уходить от Юры. А он меня пока не гнал.

Мы обтёрлись нашими мокрыми плавками и вновь улеглись. Я лёг на бок, а Юра придвинулся ко мне спиной. Я обнял его, и он прижал мою руку к своему животу.

- Спасибо тебе. Это было нечто. А член твой просто класс! - едва слышно прошептал он, засыпая.

У меня едва хватило сил прижать его сильнее...

Мне показалось, что прошло всего несколько минут, как мы заснули. Вдруг послышались звуки радио, музыка и какие-то голоса. Спросонья я ничего не понял и даже испугался. Юра тоже проснулся, повернулся ко мне лицом и выругался.

- Не двор, а казарма. Все встают одновременно. Поспать не дают, - добавил он.

И, как бы в подтверждение его слов, тут же из репродуктора понеслись звуки фортепиано, а отвратительно-бодрый голос диктора на счёт "раз, два, три" стал заставлять кого-то наклоняться, прыгать или маршировать на месте. Наконец голос затих, но тут же задудела горнами "Пионерская зорька". Я всегда ненавидел все утренние программы по понятным причинам. Но две я ненавидел просто лютой ненавистью - это "Пионерская зорька" и "Утренняя гимнастика". И вот теперь пионеры дурными голосами пели свои песни, отчитывались о сделанных пионерских делах, смысл которых так и остался для меня непознанной истиной, и теми же голосами вопили о том, как им хорошо живётся в стране советской. Попробуй тут засни после такого стресса!

Я обнял Юру, и он закинул на меня ногу. Мы потёрлись друг о друга нашими утренними стояками. Он обхватил пальцами мой член и стал дрочить, но потом остановился.

- Ещё пять минут, и надо разбегаться, чтоб хозяйка не застукала, - сказал он с грустью в голосе и ещё сильнее прижался ко мне.

После небольшой разведки он проводил меня за ворота, и я предложил ему ходить на пляж вместе с нами. Немного подумав, Юра ответил:

- Давай честно: ведь ты же сам не очень этого хочешь. И боишься, что твои ребята увидят меня. Я всё понимаю, хоть мне этого очень хотелось бы. Да и "проколоться" мы можем запросто. Твои друзья ведь не дураки.

Я не мог не согласиться с его доводами. Мы договорились, что я зайду к нему в полдень следующего дня.

Мы простились, и я поплёлся домой. Мне так не хотелось расставаться с Юрой. Ну почему всё так сложно устроено!

страницы [1] [2] [3] [4]