В комнате общежития. Секс-рассказы- в общежитии

Часть 1

Есть такие парни, которые очень чувствительны к нам, голубым. Они сразу понимают? кто перед ними, другие, чувствуя? нашу инаковость, проявляют свой интерес поэтапно, осознавая и понимая нас постепенно. Но если парень гомофоб и он раскусил вас, то всё, это просто беда. Он будет словесно издеваться над вами, унижать и оскорблять при всех, и ваша жизнь превращается в ад.

В восемнадцатилетнем возрасте я столкнулся с теми парнями, которые только что-то уловили во мне, что-то не так было в моём поведении ли в моих взглядах на их обнажённые тела в общественном душе. Настороженность. Испытующие взгляды. Робкие попытки интереса ко мне. Парни "прощупывали почву" подъёбками, разговорами о сексе. Но мы тоже "не лыком шиты", и сразу это всё понимаем, что к чему. И нам эта игра нравится, с такими же молодыми и неискушёнными жизнью пацанами...

В комнате студенческого общежития нас жило четверо парней: Никита, Иван, Антон и я. Все почти ровесники, вырвавшиеся на свободу от родительской опеки. Самым красивым из четверых был Антон. Тихий и спокойный парень, невероятно стройный, с лицом фотомодели, чистой кожей и шикарными чёрными волосами на голове. Он не мог не нравиться. В нём чувствовалась слабость характера, старался всем помогать и всем угодить.

Никита и Иван были земляками, держались всегда вместе. Никита был русоволосым, белокожим, на лицо обычным, на фигуру худощавым, с сильно волосатыми ногами. Волосы были и на груди, и возле пупка. Хотя лицо и было обычным, но какое-то пацанское, располагающее к себе широкой белозубой улыбкой. Иван был самым высоким из нас и крепким на фигуру. Стройный и симпатичный на лицо, с тёмными короткими волосами и голубыми глазами. Заводилой из них был больше Никита.

Ну а я, сами понимаете, латентный голубой. Уж как только я не шифровался, как не скрывал это, но нет-нет, а из меня это просто пёрло. В общую душевую ходили все вместе. Члены, на мой взгляд, были примерно таких размеров; у меня и у Антона 16, у Никиты - 18, у Ивана - 20. Я считал Никитин самым классным: с венами по всему члену, с легко двигающейся шкуркой, под которой красивым контуром выступала головка, и крупные, немного свисающие волосатые яйца. У Антона всё было красиво и гармонично, не был исключением и член с яйцами. Ну, а у Ивана, хотя и был самый большой член, но он был какой-то ровный по всей длине, как обычная большая сарделька, одно яйцо свисало чуть ниже другого.

Мне было тяжело сдерживаться в душе. Уж как я только не старался думать о другом, мой член был в полувозбуждённом состоянии. Одевался я быстрее всех, и один прибегал на наш этаж. Но как-то я не смог сдержаться, и когда мы стали все вытираться, а Никита ещё и открыл головку, рассматривая её, у меня за секунды жёстко встал член. Тут же все трое стали надо мной ржать и откалывать шутки. Натягивая на плохо вытертое тело свои вещи и злясь, что они с трудом одеваются, я покраснел и выскочил из душа.

Вот после этого и стал я замечать, что парни стали по-другому ко мне относиться. Например, стою у двери и надеваю кроссовки. Подходит Никита и пристраивается ко мне сзади, якобы поддерживает за талию, а пахом плотно прижимается к моей попе так, что я чувствую его член. Режу на столе хлеб, Иван своими сильными руками прижимает меня к себе. И так стало каждый день, так и жди, что кто-то из них или погладит, или прижмётся, или подъебнёт чем-то. Я тоже не молчал, но их это только веселило. А поздними вечерами, когда гасят свет и все начинают вроде бы засыпать, я чувствую, как от дрочки трясётся Никитина кровать. Наши с ним кровати стоят впритык друг к другу, и всякое движение у него передаётся мне.

Никита дрочил каждый вечер. А когда приближался к оргазму, то вообще себя не контролировал, тяжело дыша и громко ахая. Однажды я проснулся под утро, и каково же было моё удивление, что Никита дрочится. Он что, вообще не спит, занимаясь онанизмом всю ночь? Конечно, на меня это действовало. Никита был кумиром моих мечтаний и сладких желаний. Я чувствовал его необузданный сексуальный потенциал, и ничего не мог с этим поделать. Я, даже не замечая этого, стал подыгрывать ему, всё более и более позволяя и не отталкивая его. А Никита парень далеко не глупый. Он видел, он чувствовал, он понимал, что я сдаюсь, и он стал действовать более уверенно. Поздним вечером, перед тем как погасить свет, подошёл к моей кровати, в одних трусах.

- Подвинься, поговорить хочу.

У меня сразу паника, а что подумают Иван и Антон?

- С какого хрена я буду двигаться? Говори стоя.

Но он уже присел ко мне в изголовье, пришлось немного отодвинуться от него. Он тут же лёг боком, на всю длину кровати, а я лежал на спине. Пришлось мне отодвигаться от него ещё, а он лежал уже уверенно. Ну, а дальше разговора как такового не было, он спрашивал у меня о семье, о городке, в котором я жил, о друзьях, а я неохотно отвечал, одновременно злясь на него. Но рядом лежал парень, о котором я часто думал и который мне нравится. Вот он, рядом, дышит тебе в лицо, ты чувствуешь его свежее дыхание и запах небритых подмышек. А главное - его глаза, светло-карие и какие-то лучезарные, с пониманием смотрят на меня в упор. Постепенно я пришёл в своё обычное состояние лёгкой иронии. К выключателю верхнего света подошёл Антон и спросил у нас, гасить ли свет? Я видел, с каким удивлением он смотрел на нас.

- Да, туши! - сказал Никита и плотно прижался ко мне.

В комнате стоял полумрак, всё было видно от уличных фонарей. Я ещё отодвинулся от него, а он положил свою ногу на мои, а руку мне на бедро. Мне было так от этого приятно, но я стал сбрасывать его руку с себя. Мог бы его запросто столкнуть на пол, но я не делал этого, сжимая его руку и пальцы в своей руке, а та настойчиво лезла ко мне. Эта яко бы шутливая борьба продолжалась долго, пока Иван не прикрикнул на нас за нашу возню, что мешаем ему заснуть.

Мы затихли и стали разговаривать шёпотом, но до конца уже успокоиться не могли. Он мне стал что-то жарко шептать в ухо, и я мгновенно покрылся мурашками до копчика, ощущая им щекотку. Мой член и так был в полувозбуждённом состоянии, а тут мгновенно жёстко встал, изредка напрягаясь в моих трусах и выдавливая из себя капельку смазки. Я уже был готов на многое, но в комнате были Иван и Антон, и это не позволяло мне расслабиться до конца. А Никита чувствовал это моё состояние и лез уже к груди, к соскам, к шее. Я слабо отбивался, шепча:

- Никит, ну хорош тебе, Иван снова заругается!

И оба услышали, как во сне всхрапнул Иван. Мы прислушались. Да, парни спали, не выдержав нашей двухчасовой возни. Я посмотрел на часы, было два часа ночи.

- Никит, иди к себе на кровать, завтра хрен проснёмся!

Но самому хотелось, чтобы он остался и продолжал гладить и лапать меня. Его рука обхватила мой член и сжала его. И всё... я поплыл от возбуждения. Мне хотелось, чтобы он сорвал с меня трусы, мне хотелось его всего. Но я не знал, как это сделать. Никита тоже не знал, но его мужское начало двигало его в правильном направлении. Он полностью снял с себя трусы и голым прижался ко мне. Его рука взяла мою и прижала к своему стоящему члену. Я потерял самообладание и разум. И схватив его член в руку стал дрочить, чувствуя, как сам приближаюсь к оргазму. Мы дышали как загнанные. И вдруг из члена Никиты, прямо мне в руку, ударила тёплая сперма. Он стонал и кончал, прижавшись ко мне вплотную, и я не выдержал. Оргазм был сильнейший, до помутнения сознания. Но когда мы успокоились, пришла осознанность и сожаление случившегося. Взяв полотенце для ног, я обтёр его и себя от спермы.

- Никит, иди к себе.

- А давай будем спать вместе?!

- Да ты в своём уме? С нас завтра Иван и Антон будут ржать до слёз.

И он пошёл на свою кровать. Я был под сильнейшим впечатлением от того, что случилось, и страшно, и приятно. Страшно, что я полностью раскрылся Никите и как теперь он себя будет вести? Но приятного было больше. Утром всё было как обычно, и ничто не говорило о том, что произошло у нас с Никитой. Вечером тоже было всё так, как всегда. Погасили свет. Но я не спал, так как не спал Никита, ворочаясь на своей кровати. Мне очень хотелось, чтобы он был рядом. Я уже несколько раз прогонял в голове, как мне было хорошо с ним и как он отважился снять с себя трусы, и какой у него упругий и такой большой и тёплый член, который бился в моей руке. А сперма, которая ударила в руку, а его дыхание и стоны наслаждения, разве это забудешь? Мой член стоял колом, и мне очень хотелось кончить. Первым, тоже как всегда, засопел спящий Иван, следом за ним Антон. Никита встал со своей кровати и подошёл ко мне. Моё сердце с силой билось в груди, а по телу пошла волна такого сладострастия, что я почувствовал, как из члена вышла первая капелька смазки. Он прошептал:

- Подвинься! Я подвинулся, тем самым показывая ему, что не сплю, что жду его. Он был уже голым и с полустоячим членом. Лёг бочком на кровать и стал сразу страстно целовать меня в шею и грудь. И всё... я мгновенно забыл, кто я и где я. Его руки ухватились за мои трусы и с силой потянули их к ногам. Там они где-то и остались. Он лёг на меня весь, просунув одну руку под спину, а другую под мою голову, приподнимая её и смачно впиваясь в мои губы. Мой первый поцелуй с парнем, от которого я просто чумею. Страсть нарастает с каждой секундой. Он дрочит мой член, я его, в голове ни одной мысли, всё подчинено охватившей нас похоти. Он старается перевернуть меня на живот. Шепчет:

- Ляг на живот!

До меня с трудом, но всё- таки доходит, что он хочет.

- Нет, Никит! Нет! Как можно при всех?!

- Дурачок! Они крепко спят, и никто ничего не узнает. А Ивана сейчас вообще не добудишься, если даже и захочешь разбудить, спит мертвецки. Давай только попробуем, только хотя бы чуть-чуть. Ну, давай!

Его голос от волнения стал хриплым, а руки от возбуждения задрожали.

- Давай только головкой, только чуть-чуть. Туда-сюда и всё, и я выну. Ну, давай!

Мне вдруг делается так смешно, от этих неумелых уговоров, от того, как он просит меня, от того, что его трясёт от желания. А я такой весь из себя разумный, говорю ему "нет". Чтобы его не разочаровывать, ложусь головой к его ногам и лицом трусь о его член и яйца. Только языком вожу по ним. Улавливаю непередаваемый запах мужского паха, который меня заводит так, что я открываю широко рот, и его член плавно в него входит почти до горла. Никита от неожиданности ахает, и тоже трётся о мой член лицом. Улёт!

Я начинаю лизать яйца, и языком же вожу без устали по члену и снова глубоко в рот до боли в горле. Он дрочит мой, иногда касаясь губами или лицом. Его член кажется таким большим и стоит дубово. Чувствую привкус солоноватой смазки, и вдруг из раздувшейся головки с силой бьёт сперма. Я сначала пугаюсь, а затем ещё глубже насаживаюсь на член, который неистово бьётся в моём горле, выбрасывая из себя всё новые порции спермы. И в эту же секунду мой член тоже напрягается и из него стала вылетать сперма, заливая Никитино лицо, подушку и простынь. Отпад! Никогда и не с кем у меня такого ещё не было. Неохотно вынул изо рта член. Протянул руку к спинке кровати, снял с неё полотенце, выплюнул в него остаток спермы, развернулся и другим концом обтёр руки и лицо Никиты. Шепчу:

- Никит, иди к себе.

Друг до друга стараемся не дотрагиваться, скованность и в словах. Как будто мы нарушили какой-то запрет, табу, о котором теперь все всё узнают.

Часть 2

Утром всё как обычно, разбежались все по своим аудиториям до вечера. Перед сном смог шепнуть Никите, чтобы не вздумал ко мне подходить. Он ко мне прижался, буквально на секунды, но меня мгновенно покинули силы. Мои ноги подкосились, и я на ватных ногах подошёл к своей кровати и сразу лёг, отвернувшись к стене. Вдруг чётко осознал, что я влюбился в Никиту. Да, я люблю этого парня!

Мне нравится в нём всё; от характера, лица, и тела, до его такого большого и крепкого члена. А его запахи так возбуждают меня. Мой член давно стоял, и мне так хотелось чтобы меня обнимал и целовал Никита. Заснули Иван и Антон, не спали только я и Никита, который ворочался и вздыхал в своей постели. На следующий день, после обеда, меня так накрыло возбуждение, что в трусах появилась влажность. Всё валилось из рук, мысли только о Никите. Что я в самом деле противлюсь, если меня так влечёт к нему. У меня нет сил сопротивляться, каждая моя клеточка тянется к нему. Промучившись вторую половину дня мыслями о Никите, к вечеру решил: "Пусть будет так, как он хочет. Я ему доверяю полностью. Я же люблю его. Наверное, Никита что-то прочёл в моих глазах". До отбоя он как-то суетился, старался острить, что даже Иван и Антон с подозрением смотрели на него. Антон погасил свет. Тишина. Но никто не спал. Прошло очень много времени, часа полтора, когда Иван первым глубоко задышал, а за ним и Антон. Я снял с себя трусы и положил под подушку. Услышал, как Никита встал с кровати и тихо подошёл ко мне. Откинул одеяло и тихо прилёг. Но его руки стали ласкать меня. Я лежал голым на боку и просто млел от его страстных обниманий и поцелуев. Хотел развернуться лицом к нему, но он меня стал удерживать, шепча:

- Давай так. И мне и тебе будет так удобно.

Он вплотную прижался ко мне, и я почувствовал, как его твёрдый член стал давить мне между ягодиц, чуть выше очка. Его обе руки скользнули вниз и стали мять мою попу. Я находился в полусознательном состоянии от возбуждения, накрывшего меня так, что я уже ничего не соображал, я находился во власти Никиты. Одна рука стала дрочить мой член, а другая нагло лезла в очко. Секундное замешательство, запах крема, и вот его пальцы скользят по моему очку. А один бесцеремонно ввинчивается в очко. И несмотря на моё сжимание ануса, входит весь. Он делает им ебательные движения, и я невольно оттопыриваю свою попу, чуть сгибаясь в пояснице, и выставляю её, но уже под два пальца.

Снова секундное замешательство, и его скользкий от крема член двигается по моей промежности, нащупывает дырочку и давит на неё. Я лежу на боку расслабленный, ожидая новых и необычных ощущений. Его член настойчиво тычется в очко, и вдруг сильнейшая боль. Не ожидая такого, я громко вскрикнул. Мы замерли, прислушиваясь к дыханию Ивана и Антона. Спят беспробудно.

Никита стал давить сильнее, загоняя свой член в меня уже наполовину. Я прикусил подушку, чтобы не заорать, а рукой стал придерживать его таз. Но ему не терпелось войти до конца. Немного подождав, он с маха загнал член до яиц. Я глухо стонал, уткнувшись в подушку, а он уже двигался назад, и снова в меня. Мой член упал, хотя Никита и держал его в своей руке. Острая боль ушла быстро, а вот тупая не проходила, пока он не кончил, тяжело дыша мне в шею. Никита был в восторге, целуя меня в спину и шею, а затем и в губы.

Я лёг на спину, подставляя себя под поцелуи в живот и соски, и крепко прижимая к себе его голову. Вдруг ясно почувствовал, как из меня стала выходить Никитина сперма. Обтёр себя полотенцем. Он не торопился от меня уходить, да и мне нравилось нежиться в его объятиях. Мой член стал подниматься, а Никита не спеша стал его дрочить.

Через некоторое время я почувствовал, что из него стала выделяться смазка. Он тоже это почувствовал и стал разворачивать меня снова на бок. Я поддался его рукам и его желанию, да мне и самому уже хотелось кончить. Его член такой тёплый и такой упругий входит без труда, и скользит в моей попе до упора. Я прогибаюсь, стараясь сделать вход в меня менее болезненным. Левая рука Никиты продолжает дрочить мне, а правая с силой прижимает к своему телу. И я, задыхаясь от кайфа, долго кончаю ему в руку.

Ложусь на живот и широко раздвигаю ноги, сгибая одну в колене, так глубже входит член. Но мне эта ебля уже не приносит удовольствие, очко просто горит, покорно жду, когда кончит любимый. Я не чувствую, как бьёт в меня его сперма, но я чувствую, как напрягается во мне его член, выбрасывая в меня сперму, что приносит мне очередное удовольствие. На улице уже начинает светать. Иван и Антон, похрапывая, крепко спят. Никита неохотно уходит к себе на кровать. Я привожу себя и постель в порядок. Обтираюсь влажным полотенцем, удивляясь уже закрытому очку. Утром оба проснулись невыспавшимися, но очень счастливыми. Даже Антон заметил это и спросил:

- Что это вы сияете, как начищенные пятаки?

После обеда смог сказать Никите, чтобы ночью ко мне не приходил, у меня ещё болело очко. Вечером мы с ним только улыбались друг другу, если встречались с ним взглядами. Иван нашего настроения не замечал, а вот Антон точно что-то заподозрил. Я заснул сразу же, как только моя голова дотронулась до подушки. На следующий день встал бодрым и полным сил. Смотрю, и Никита в таком же настроении, и даже больше; острил, шутил, незаметно трогал меня. Его настроение передалось и мне. Наверное, мы были уже в сладком предвкушении ночного траха.

Вечером, часов в пол- одиннадцатого, Никита стал укладывать всех спать. Иван не спорил, разделся и лёг, я тоже, возмутился Антон. Но часов в 11 лёг и он. Вскоре я услышал ровное и глубокое дыхание Ивана, сомнений нет, он спит. От Антона тишина, ни звука. Время 12 ночи. Антон точно не спит. Я стал стрематься, что Никита не выдержит, и придёт ко мне. Во мне нарастало тревожное ожидание. Вроде бы заснул, или у меня уже глюки от напряжения? Время час ночи. Никита приподнимает голову, встаёт и голым подходит ко мне, откидывает одеяло и ложится ко мне, голому, страстно обнимет и целует в губы. Кайф! Члены уже жёстко стоят.

Я доверчиво прижимаюсь к его телу и сползаю вниз к члену. Лижу его и заглатываю глубоко, почти в горло. Опыта маловато, но я не отступаю, насаживаюсь на член до рвотных позывов и слёз, лижу его крупные яйца, и снова член в рот. Никита гладит мне голову, затем сам прижимает её к паху и с силой насаживает на член, который уже в моём горле. Я отталкиваю его, хватая ртом воздух и снова его руки, его движения тазом загоняют член в горло. И опять я отталкиваю его, и всё повторяется по новой.

Думал ли я о том, что в комнате мы не одни, что парни могли проснуться? Конечно, нет. Стоны, сопение, чавкающие звуки, возня и скрип кровати. Он тащит меня к своему лицу и целует в уже опухшие губы. Его язык трепещет в моём рту, и я начинаю сосать его. От страсти я просто потерялся, но Никита знал, что он хочет. Разворачивает меня на бок и своим влажным членом тычется в моё очко. Крем, пальцы и нежный, но настойчивый вход сразу на всю длину, до яиц. Мне больно, но у меня не падает, у меня жёстко стоит, и мне это очень нравится. Мне нравится это глубокое погружение в меня, это сладкое распирание моего очка. Я подставляю попу так, что член без труда скользит во мне на всю его длину.

Его рука дрочит мне, и я не выдерживаю, кончая ему в руку и полотенце, а он в меня. Прислушались. В комнате звенящая тишина. Сразу появился страх, а вдруг все слышали и видели. Никита, неугомонный, только что кончил, а уже снова лезет с поцелуями и обниманием.

- Никит, иди к себе на кровать!

- Да давай ещё разок, что ты всё боишься.

От его страстных обниманий и поцелуев, я снова забываю обо всём. Он разворачивает меня на живот и ложится сверху. Его член без проблем входит в моё раздолбанное очко. Я даже не успел обтереть себя приготовленным влажным полотенцем, и его сперма прекрасно всё смазала. Схватив меня за плечи, он входил в меня максимально глубоко. Немного больно, но как же хорошо! У меня встал член, и я специально тёрся им о постель, доставляя себе удовольствие и от трения. Мои шевеления тазом не остались без внимания Никиты:

- Давай, давай подбрасывай меня, подставляй попку под член!

Скрип кровати увеличивался, дыхание усиливалось, шлепки об попу делались всё громче. Никита приподнялся на вытянутые руки, вгоняя в меня свою дубинку до яиц и с силой натягивая очко на член, и я стал кончать вместе с ним. Это было классно!

На улице светало. Антон хоть и лежал с закрытыми глазами, но его голова была повёрнута к нам. Иван спал, это было видно. Антон всё видел, я даже не сомневался в этом. Никита пошёл на свою кровать. Я одел трусы и встал. Заправил пастель, приготовил сумку к занятиям, одежду, и, накрывшись полотенцем, пошёл в душевые. Была какая- то эйфория, а в очке приятная лёгкость и тепло. Как же мне было хорошо с Никитой, как же я люблю этого парня! Стыд, что нас мог видеть Антон, пришёл позже, когда я немного успокоился. Время шло, а мне не хотелось идти в комнату. И всё из-за того, что Антон видел нашу еблю. Как быть, я не знал, и стал уже расстраиваться. Пришёл Никита, одетым и с сумкой.

- Ты чего тут сидишь? Опоздаешь на занятия!

Сам же стал целовать меня в губы. Возбудились оба.

- Давай сейчас по-быстрому?!

- Нет, Никит, хватит тебе! Ночью придёшь. Мы оба вышли из душевых. Я зашёл к себе, оделся и побежал в институт. Вечером, всё вроде бы было, как всегда. Но я просто чувствовал, что и Антон, и Иван уже всё знают. Я не мог тогда всё обдумать и сложить в одну картинку. Принять верное решение мне мешала моя любовь к Никите. Я был тогда полностью в его власти, точнее, во власти своих чувств.

Было всего 10.30 вечера, когда Антон, Иван и Никита стали укладываться спать. Я удивился немного, но тоже лёг в свою постель. Наверное, прошло с полчаса, когда я услышал равномерное сопение Антона и Ивана. Иван даже стал похрапывать. И снова я удивился, так как он так делал только ближе к утру. Боязно мне стало и как-то зябко, хотелось накрыться с головой и самому заснуть. Тем более, что прошлую ночь я вообще не спал. Но тут подошёл ко мне Никита и, приподняв одеяло, юркнул ко мне в подмышку и, широко открыв рот, стал сосать и лизать мой сосок. И я сразу же забыл обо всех своих страхах. Он уверенно и по- хозяйски вертел меня, а я просто расплывался воском в его умелых руках.

Перевернув меня на живот, он лёг сверху и своим членом стал давить на очко. Я заранее смазал себя кремом, поэтому вход был почти безболезненным. Он плавно и не спеша ходил во мне, и это было так здорово, что я выставил задницу к верху, ловя этот мерный вход в неё, это сладостное её распирание большим и упругим членом. Я приподнимал и опускал попу, тем самым мой член снова тёрся о постель, а Никиту я немного подбрасывал. Он заработал тазом быстрее, и я стал еле успевать за ним, чувствуя, как наслаждение растекается по всему моему телу, и я приближаюсь к оргазму.

Всё померкло, всё отошло куда-то, и только эти страстные толчки в меня имеют сейчас значение. Он просовывает обе руки мне под грудь, затем к шее и, схватив меня за плечи, с силой натягивает на свой член. Стало больно, но боль была такой сладкой, что я не выдерживаю и с глухим стоном кончаю на простыню. Никита тоже кончает. Его член как сумасшедший бьётся у меня в очке. Постепенно его спазмы затихают, и только изредка я чувствую, как он, напрягаясь, выталкивает из себя остатки спермы. Расслабленные, мы почти засыпали. Никита уходит к себе. Я обтираюсь влажным полотенцем, ложусь на бок и вытираю от своей спермы простыню.

Часть 3 (последняя)

И тут вдруг происходит невероятное для меня. Моё одеяло откидывается, и ко мне, голому полностью, ложится голый Иван. Я от страха пытаюсь сжаться, моё сердце стучит так громко, что я просто глохну от его сильных ударов.

- Что, блядина?! Не ожидала! Ты думаешь, что все тут дураки и не понимаем, что ты ебёшься с Никитой! Теперь будешь и нас обслуживать!

К койке подошёл Антон. На секунды я так теряюсь, что молча двигаюсь к стенке, и Иван, обхватив меня, тычется своим ещё полустоячим членом в мою попу. Но я не хочу Ивана, я люблю Никиту, и мне кроме него никто не нужен. Вообще никто. Я резко дёргаюсь из его объятий, но силы не равны. Иван крупный и сильный парень. Тогда я умоляюще-покорным голосом, стал его упрашивать отпустить меня в туалет.

- Вань, отпусти меня только на несколько минут, и я сразу же сделаю всё, что ты захочешь. Антон включил свет. Меня поразил Никита. Он лежал на своей койке, почти с головой укрывшись одеялом и отвернувшись к стенке. Он сейчас предавал меня, подсовывая своему другу. От моих слов Иван ослабил хватку. Я, напрягая все силы, рванулся из-под него. Собрав трусы, джинсы и рубашку уже у двери быстро оделся. Схватив чей-то башмак, стоящий на коврике, я с силой кинул его в Никиту. Я видел, как он вздрогнул от удара, но не повернулся ко мне лицом. От обиды я заорал, что он сволочь и я никогда ему это не прощу. Никогда и ни за что. Рванув с вешалки куртку и свою сумку, я выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.

Куда идти, я не думал, лишь бы подальше от общежития. Быстрым шагом я шёл по незнакомым улицам около получаса. Впереди горело огнями большое и необычное по строению здание. Оказалось - автовокзал. Я даже не слышал никогда о нём. Вошёл вовнутрь. Много людей, суета, всё, как и на железнодорожном вокзале. Масштаб только поменьше. Нашёл свободное место и, прижав сумку к себе, присел.

Вокзальная суета отвлекала меня от своих мыслей. Неожиданно встретился взглядом с хорошо одетым мужчиной лет 50. Он мне улыбнулся, а мне стало так мерзко от этой похотливой улыбки, что я нагнул голову. Сомнений не было - мужик голубой. Он заговаривал с молодыми людьми, некоторые сразу от него отходили, другие улыбались и разговаривали. Непроизвольно стал наблюдать за ним, он был здесь своим человеком, разговаривал с уборщицей, подходил к одной из касс и беседовал о чём-то с кассиршей. Он тоже стал за мной подсматривать. Я просто знал, что он обязательно подойдёт ко мне, но мне этого так не хотелось.

Вскоре он заговорил с парнем лет под 30, они немного пообщались, а затем вышли из зала ожиданий. Вот как всё просто, никакой любви и никаких переживаний. Объявили посадку на очередной рейс. Народ пошёл к выходу, освобождая места. Я выбрал себе самое удобное место, отвёрнутое от толпы, к стенке вокзала. Мои невесёлые мысли опять вернули меня к случившемуся. Мои родители не хотели, чтобы я жил в общежитии, и предлагали мне снимать жильё в частном секторе. Завтра утром позвоню им, пусть сбросят мне на карту денег, и я буду искать себе не дорогое жильё. В общагу я уже не хочу. Ну а затем стал думать о Никите. Я был ослеплён своей любовью к нему, а он меня, оказывается, не только не любил, а использовал в своих сексуальных целях. Так получается, что я тоже его использовал для своих утех. А может, он потешался надо мной, устроив так, что все всё видели? Какой же я олух! Мне стало так жалко себя, что на глазах навернулись слёзы. А я всё распалял в себе чувство предательства Никиты. Подбородок мой задрожал, и слёзы текли по моим щекам не переставая. Я сидел с закрытыми глазами и чувствовал себя самым несчастным человеком на земле. И вдруг услышал:

- Слёзы, плач - это протест, бунт, это несогласие!

Передо мной стоял тот самый мужик. Он присел ко мне.

- Что-то в семье случилось?

- Нет!

- А что, девушка бросила?

- Нет!

- Неужели парень?

Я молчал. Он обнял меня за плечи.

- Не дрейфь, всё у тебя будет хорошо! Вон какой симпатяга! Самоуничижение - хуже гордыни. Ты должен знать себе цену!

Постепенно мы разговорились, и я рассказал ему всё. Он был так удивлён моим рассказом.

- Да разве нам можно заниматься сексом при всех? Это сразу же подразумевает, что ты просто должен дать всем. Такая у нас страна, такие у нас порядки. Это всё с зоны идёт, где пересидело треть мужского населения страны. И ещё я хочу тебе сказать, что ты не пассив, а универсал. Пассив с радостью бы согласился на групповушку. Ты ещё себя не знаешь. Тебе сколько лет?

- 18.

- Совсем ещё молодой. А мне 54. И у меня после операции на предстательной железе совсем не стоит. А парней люблю. Вот и приходится минетчиком быть, а иногда и подставляться. Уже час ночи, мне пора домой. Я живу один, поехали ко мне на моей машине, у меня переночуешь.

Но я отказался категорически. Он вроде и добрый, и рассудительный, но уж очень большая разница в возрасте. Этот мужик, Толя, меня очень здорово успокоил. Он ушёл, а я, подложив под голову сумку и свернувшись калачиком, мгновенно уснул и проспал до 7 утра. В общежитие не заходил, сразу в институт. Видел, как в аудиторию заглядывал Никита, увидев меня - исчез.

От родителей после обеда пришли деньги, и я сразу же стал искать жильё в интернете и срывая объявления на стендах. Вариантов много, но всё очень дорого. Слонялся по городу до вечера, названивая хозяевам жилья. Посмотрел две квартиры, обе понравились, но цены запредельные. Часов в 8 вечера приехал на автовокзал. Народа полно, еле нашёл свободное место. Вскоре я занял своё вчерашнее место. Часов в 10 вечера ко мне подошёл Толик.

- Ты что, собираешься здесь жить?

- Да нет, ищу квартиру.

- Ну ты даёшь! Что же ты сразу не сказал. У меня школьная подруга сдаёт комнату, но в коммуналке. Сейчас народ рассосётся, и мы подойдём к ней, она в кассе работает.

И тут вдруг ко мне подошёл Никита. Я так растерялся, моё сердце готово было выпрыгнуть из груди, так оно часто забилось. Он поздоровался. Я промолчал.

- А я тебя и вчера и сегодня искал на железнодорожном вокзале.

Я не выдержал:

- Зачем?

- Хочу перед тобой извиниться, прости меня!

И меня понесло. Не стесняясь в выражениях, при Толике и ещё двух посторонних женщин, я высказал ему всё, что я о нём думаю.

- Господи! - это от нас отскочила одна из женщин.

Другая, глупо улыбаясь, ждала дальнейшего развития событий. Я, уже совладав с собой, тихо произнёс:

- Уходи, Никита! И не вздумай ко мне подходить в институте! Всё кончено!

- Да, быстро ты нашёл мне замену, такого классного дружка себе приобрёл!

- Иди, иди! Не пытайся оскорбить меня ещё больше. Мне хватит уже того, что ты сделал.

Он ушёл, а на меня опять накатила такая жалость к себе. Отвлёк Толик.

- Какой классный паренёк, этот Никита! Я обожаю таких пацанов, и вы так подходите друг другу!

- Толик, ты обожаешь всех парней, поэтому твои слова меня не трогают.

- Смотри, у кассы никого нет. Пойдём к моей подруге и узнаем о комнате.

Мы подошли. Подруга Толика оказалась весёлой и разговорчивой тёткой. Комната сдавалась и совсем недорого. Ключи от квартиры и от комнаты были у неё в сумочке. Мы с ней всё обговорили и обменялись номерами телефонов. Она отдала ключи Толику, и мы на его машине поехали смотреть комнату уже в половине двенадцатого ночи. Мне всё понравилось, и я остался там ночевать. Белья не было, кровать большая, но не двуспальная, а полуторка. Шкаф, стол, стулья, холодильник и даже телевизор. Соседи - две студентки, мы с ними познакомились, и тоже всё обговорили об уборках, о гостях, о санитарии. Так я и остался жить в этой комнате. Прошло уже дней десять. Я неплохо обустроился на новом месте. Ко мне иногда приезжал Толик и, вроде бы шутя, говорил:

- Ты хотя бы в знак благодарности дал бы мне отсосать.

Я чувствовал себя обязанным ему, но меня пугал его возраст, он был немного старше моего отца. Я очень тосковал по Никите. Толик мне советовал простить его.

- Если люб он тебе, не мучайся, прости. Только поставь ему условие, чтобы и ты его трахал, чтобы и он у тебя тоже сосал. Вот тогда он всё и поймёт в голубой любви.

Что там Никита поймёт, я не знал, но эти разговоры заводили меня. И я на самом деле стал мечтать, как трахаю Никиту. Первый раз он меня встретил у дверей института.

- Давай поговорим. Что ты от меня шарахаешься? Разве нам было плохо с тобой?

Мы грубо разговаривали. Но я видел, как внимательно на меня смотрел Никита. Он всё считывал с моего лица. В конце разговора я сказал:

- Посмотрим!

И с независимым лицом пошёл от него. Второй раз он меня встретил у подъезда дома, в котором я жил. Это уже была моя победа, что он добивается меня. Чуть не поссорились, но всё-таки нашли в себе силы не ругаться. Я ему тут же у подъезда и сказал, что хочу от него минета и трахать его. Усмехаясь, но с серьёзным видом, он сказал мне моими же словами:

- Посмотрим!

Мы поднялись в квартиру и разделись в прихожей. Как только вошли в комнату, Никита стал обнимать меня, и мы слились в долгом поцелуе. Вот и всё, все мои обиды улетучились мгновенно. Кто-то же первый, и, наверное, умный человек сказал:

- Никогда, не говори "никогда".

Прошло всего около двух недель, и вот снова вместе. Мы начали просто лихорадочно сбрасывать с себя и друг с друга одежду и, оставшись голыми, целовали всё, что нам попадалось под губы. Но Никита был активом, всегда знающим, что он хочет. Подняв меня, он бережно опустил на кровать. Целовались до умопомрачения.

Я предложил лечь валетиком. Вот только сейчас смог увидеть его член при ярком свете. В общаге всё было в тёмную. Какой красивый у него член, толстый, длинный весь в венах и два больших волосатых яйца. Я старался заглотить его как можно глубже, дурея от запаха промежности так возбуждающего меня всегда.

Никита, потёршись лицом о мой член, открыл рот и стал сосать головку. Я чувствовал, что подхожу и, давясь членом, слюной и слезами и задыхаясь от счастья, в исступлении заработал головой. Мы стали кончать одновременно. Я удивился, что Никита проглотил всё, что я ему слил. Лёг к его лицу и стал целовать в губы.

- Никит, ты скучал по мне?

- Очень, просто с ума сходил. Давай больше не разлучаться! А тут ещё знаешь, Иван стал клеить Антона, стал ложиться к нему в кровать.

Я округлил глаза и просто не мог в это поверить.

- Иван, смеясь, говорит, что голубизна, оказывается, переходчивая и очень заразная штука!

Угомонились мы только к утру. На следующий день Никита переехал ко мне со всеми своими вещами.

- А что ты сказал Ивану и Антону?

- Так и сказал, что в данный момент не могу без тебя!

страницы [1] [2] [3]