Первая камера aka Первая брачная ночь первый секс

Утро началось не с кофе. Диана проснулся от холода в грязной камере и долго не мог согреться. Он лежал совершенно голым на бетонном полу под нарами и ощущал себя грязным и опустошённым. Наверное, так чувствует порванный презерватив, изнутри которого сперма вытекла, но снаружи остались смазка из влагалища и прилипшая к ней пыль и грязь.

Грязный, голый и ненужный. Вылазить из-под нар было страшно и стыдно, но ничего другого не оставалось. Не лежать же весь день на холодном полу. Но тут к нарам кто-то подошёл и позвал его:

- Дочка, вылазь из-под нар, геморрой простудишь! - и вся камера дружно заржала.

Диана вылез и, прикрывая член рукой, как это раньше делал Маня - опущенный петух из их камеры, когда ему приходилось ходить голым перед сокамерниками, побрёл к своим нарам. Но его грозно окликнули:

- Дианка, сучка ты ёбаная, ты куда пошла? А ну марш к Маньке и не отсвечивай!

Манька жил на нижнем ярусе нар возле параши, отгородив со стороны камеры своё место простыней и полотенцами. Все сокамерники называли это место петушиным углом и не только из-за того, что Маня был камерным петухом, но и потому, что в их камере была причудливая забава.

Маня каждый час должен был голым становиться на корточки, одну ладонь, прислоняя к попе, имитируя петушиный хвост, а другую руку с растопыренными пальцами прислоняя к макушке в виде петушиного гребня. В таком виде он вышагивал на корточках в середину камеры и прокукарекивал время. Сколько часов настало, столько и кукареков. До того, как сам Дима перестал быть Димой и стал Дианой, это смотрелось забавно. Сейчас унижения Мани уже не забавляли.

Диана подошёл к петушиному углу и, откинув простыню, уселся на краешек нар рядом с Маней. Маня был невысоким пузатым мужиком с маленьким членом и почти женскими сиськами, которые свисали на его пузо. Его заставляли брить грудь, отчего сходство с женской грудью только усиливалось, и если б не огромный живот, то форма груди была бы даже немного соблазнительной.

Маня сидел на нарах и перебирал личные вещи Дианы. Что-то оставлял себе, что-то бросал на пол под ноги. Диана не заметил, кто отдал Мане его вещи, но спорить и отстаивать что-то не было сил, поэтому он просто собрал остатки своих вещей и, положив их рядом с собой, стал одеваться. Среди оставшихся вещей трусов не было, их забрал Маня, так что Диана натянул майку и спортивки и сел, обхватив ноги руками.

Открылось окошко в двери камеры, и баландарь стал выдавать завтрак. Камера оживилась, сокамерники столпились у раздачи, получая еду, потом кто-то громко крикнул, что сегодня им нужно две тарелочки с дырочками. Баландарь рассмеялся и выдал Мане с Дианой две тарелки и две ложки с просверлёнными дырками, так отмечали посуду опущенных.

Диана сидел на нарах с миской и ложкой, аппетита не было, он смотрел то на еду, то на Маню, который жадно поедал свою пайку. Доев, он молча забрал у Дианы его паек и тоже съел. Остальные тоже успели доесть, и к параше стали подходить сокамерники делать свои дела. Диане хотелось в туалет, но опущенным нельзя без разрешения ходить по камере, а спрашивать разрешения, называясь Дианой, ему не хотелось, и он терпел.

Тут со своего места смотрящий позвал:

- Манька, Дианка, а ну-ка сюда подошли!

Опущенные подошли и, не глядя смотрящему в глаза, стали поодаль, ожидая, что им скажут. Смотрящий, довольно улыбаясь, рассматривал Диану, как будто что-то вспоминая. Он вчера первым распечатал Диану, пока его подручные держали его и затыкали ему рот, так что ему было что вспомнить.

- Манька, ты старшая, принимай пополнение! - сказал смотрящий. - Спать Дианка будет с тобой, а ты её подмой, обогрей и приласкай, и чтоб члена не пугалась! - и рассмеялся, а за ним начали смеяться и остальные сокамерники. - Вечером проверю! - сказал смотрящий и отпустил их.

Маня сразу взял быка за рога и повёл Диану к параше. Там в ржавой трубе, которая вела к сливному бачку, был приделан небольшой краник, с которого брали воду опущенные. Пользоваться общим умывальником им было запрещено. Маня стянул с Дианы штаны и, поставив его раком, открыв краник, подмыл Диане попу, набирая воду в ладошку. После этого, помочился сам и дал отлить Диане, и мужчины пошли к Мане на нары.

Усевшись на нары за импровизированной занавеской из простыни, Маня сразу стянул с себя штаны с трусами и уселся на нары полуголым, приглашая жестами Диану последовать его примеру. Диана тоже снял штаны и уселся на краешек нар ожидая, что будет дальше.

Маня расставил широко ноги и, схватив Диану за ухо, притянул лицом к себе в промежность. Диане пахнуло в нос потом, немытым телом и ещё каким-то неприятным запахом, подошла к горлу тошнота, но он совладал с собой. Маленький необрезанный член Мани напрягся, и из залупы появилась маленькая головка с ямкой посредине, и он начал тыкать им Диану в губы, принуждая взять его в рот.

Диана подчинился, и Маня стал насаживать его головой на свой член, ритмично покачивая бёдрами. Какое-то время Диана принимал в рот эти неумелые толчки членом, но потом понял, что это неприятная процедура прекратится только тогда, когда Маня кончит. Поэтому Диана немного высвободила рот и протянула руку к Маниному члену, начав его немного надрачивать двумя пальцами. Член из полувялого становился всё более налитым, и Диана начал обхватывать головку губами, при этом лаская её языком.

У Дианы это был первый минет, но, как оказалось, в этом не было ничего сложного, нужно было просто повторять движения, которые делали ему девушки при оральных ласках. Вкус немытого члена был неприятен, но Диана уже привык к неприятному запаху и старался не думать об этом как о минете. Он мысленно представлял себе, что сосёт что-то абстрактное и не связанное с сексом, типа сосиски или пальца, и так ему было легче.

Неожиданно Маня крепко обхватил его голову двумя руками и прижал к своему паху. Его член стал судорожно сокращаться, выплёвывая в рот Дианы поток спермы. Диана принимал сперму в рот и надеялся на то, что получится её сплюнуть, но после того как Маня закончил, он взял Диану одной рукой за щеки и грозным тоном приказал сглотнуть.

В камере все всё слышали и начались шуточки и смех. Диану стали спрашивать, как ему понравилось, и поздравлять с потерей оральной девственности. Кто-то подошёл к их нарам и откинул простыню, и они с Маней оказались на виду у всей камеры. Начали давать советы, заставляя Марю стать на четвереньки и приказывая Диане вылизывать ему очко.

Лизать очко было неприятно, даже с учётом того, что Диана, ещё будучи Димой, иногда практиковал римминг со своими женщинами и умел его делать. Но тогда очко было женским и чистым, а тут ему приходилось прикасаться языком к не очень чистому и пованивающему анальному отверстию толстого и некрасивого мужика. Да ещё под хохот сокамерников.

Внезапно открылась железная дверь, и в камеру вошёл дежурный по коридору. Вся камера кинулась по своим местам, и только Маня с Дианой остались как были, один раком, второй у его ануса и оба полуголые. Дежурный приказал им одеться и идти за ним. Привёл их в оперчасть, Маню оставил в коридоре, пристегнув наручником, а Диану отвёл к оперу, перед этим зайдя к нему на пару слов.

Опер сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Диана поздоровался, и опер разрешил ему присесть на стул. Внимательно посмотрел на него и сказал рассказывать, как всё было. Диана чувствовала себя выжатой как лимон, и все это было как в тумане, как будто не с ним. Он рассказал всё, и опер предложил подписать заявление на секретное сотрудничество с операчастью, взамен пообещал перевести в другую камеру.

Диана вначале не хотел соглашаться, но потом вспомнил похотливый взгляд смотрящего и то, что сегодня вечером ему придётся ублажать его, и согласился. Будь что будет. Диану привели в камеру за вещами, и уже к обеду его перевели в другую камеру.