Солдат не обидит

Часть 1

Вы знаете, что такое невероятное везение?

Что ж, в любом случае, я постараюсь рассказать.

Я родился в небольшом закрытом городке на краю этой огромной страны в семье молодого военного, который в одной из командировок закрутил роман со студенткой мединститута. Итогом похождений моего отца стала самая нелепая семья в мире: минимальная разница наших возрастов сначала играла на руку, я рос как будто среди друзей, но молодость родителей не давала им покоя. Вечные попойки с немногочисленными друзьями с моим взрослением перетекли в вялые скандалы: мать возмущалась, что потратила лучшие годы на сына и жизнь жены военного где-то в заднице мира; отец резонно отвечал, что от аборта отказались обоюдно и такая судьба поначалу устраивала всех.

В общем - веселее некуда.

Когда я учился в выпускном классе, их конфликт достиг апогея, и во время очередного сбора сослуживцев отца мать прилюдно объявила о том, что так продолжаться больше не может, взяла заранее собранные вещи и отправилась на вокзал, понимая, что ни один из порядочно выпивших молодых людей не в силах её остановить.

Так в свои восемнадцать я остался с отцом вдвоём в трёхкомнатной квартире, предоставленный по большей части сам себе. После унижения из-за ухода жены он перестал водить гостей и всё чаще пропадал на работе, уходя порой на несколько суток в дежурства, возвращаясь, был слишком уставшим, чтобы поддерживать какую-то коммуникацию, и почти всегда, прямо в одежде, заваливался спать, порой в зале, не доходя до опустевшей спальни.

Новая жизнь меня в целом устраивала: как-то само собой получилось, что бытовые заботы легли на меня. Уборка пусть и раздражала, но являлась отличным способом снять накопившийся стресс. Готовка же стала неплохим хобби, а ухаживания за папой, который в повседневности был бытовым импотентом, приносили извращённое удовольствие.

Не буду скрывать, порой мне нравилось открыть шкаф с остатками вещей матери и, принарядившись, стирать военную форму, грязные носки, портки и другие прелести мужчины, служащего в войсках. Хотя порой мысли выходили и за рамки приличия, никакой иной реализации им не находилось: я пусть и был совершенно неопытным, но голова на плечах присутствовала. Обнаружить свою ориентацию в закрытом городе смерти подобно. А суицидником я не был.

Как я уже сказал, новая жизнь пришлась мне по вкусу. Хотя кому бы я ни говорил, взгляд со стороны всегда делал однозначный вывод: пиздец.

Естественно, насколько бы я осторожным ни был, промашек избегать было сложно.

Однажды отец пришёл домой слишком рано: я, весь в женском белье, руками стирал его многочисленные портки в ванной. Присутствие другого человека в квартире обнаружил слишком поздно - услышал выключатель в туалете. Пулей вылетев из ванной, я врезался в широкоплечее тело своего родителя, от которого порядочно несло выпивкой. Он добродушно потрепал меня по голове, неразборчиво что-то сказав, и оттеснил в сторону, намереваясь помыть руки. У меня же дрожали колени и суперпересохшее горло не давало издать ни звука. Умоляя всех известных мне богов, чтобы папа не обратил внимания на мой вид, я шмыгнул в свою комнату, на ходу стягивая компрометирующую одежду.

Когда я осмелился выйти в коридор, я уже слышал успокаивающий храп из зала, а в ванной в тазу с уже почти чистой одеждой добавилось то, что отец снял с себя после прихода.

Впрочем, это был единственный случай. Начитавшись порнорассказов, я, конечно, очень хотел совратить его, но смелости набраться так и не смог, чтобы переступить черту.

Что ж, предыстория закончена. Пора приступать к основному сюжету, когда вы уже примерно понимаете, в какой реальности я рос.

Осенние каникулы. До экзаменов ещё далеко, да я особо и не переживал, всегда чувствовал, что благодаря папе запасной вариант всегда существует, благо, у него было достаточно знакомств в военных училищах. Да, особого желания учиться там не было, но и страха там оказаться тоже - все дошкольное время в них провёл, чего бояться.

На удивление тёплая погода поздней осенью, небольшие дожди ночью и прощальное уже не жалящее по-летнему солнце. Красота!

Папа по-прежнему пропадал на работе, предпочитая как можно реже возвращаться в квартиру, в которой все напоминало о жене, а я... А я нашёл себе новое развлечение, которое безумно тревожило мой воспалённый нерастраченным возбуждением мозг.

В нашем городе было безумно много военных. Как грузных штабных офицеров, которые, надолго не задерживаясь, приезжали с проверками; так и сравнительно молодых поджарых руководителей, которые целыми днями муштровали совсем зелёных контрактников, расквартированных по всему городу.

Но, кажется, волшебное бабье лето что-то изменило и в их жёстком распорядке. В один из дней, когда мы со школьным другом, начитавшись пособий по охоте, пошли ставить силки на зайцев, мы увидели запавшую мне в воображение картину.

Трое новобранцев на берегу озера, которое разделяло нас, скинули с себя всю одежду и, громко матерясь и подкалывая друг друга, с разбегу рассекали обнажёнными телами гладь воды. Двое из них были кавказских кровей - покрытые жёстким густым волосом, скрывающим рельеф тела, а один светлый, тоже покрытый шерстью, но настолько светлой, что она не мешала видеть атлетично сложенный торс.

Боясь за свою репутацию, я пытался оттянуть друга дальше в лес, но тот, как приклеенный, с широко раскрытыми глазами смотрел на то, как резвятся молодые люди, будто старался досконально запомнить каждую деталь.

- Вот бы...

Друг замолчал, встряхнув головой, и наконец-то дал себя увести. Остаток дня мы почти не разговаривали, каждый был погружен в свои мысли, но в моей голове появилось подозрение, может быть, мой лучший друг, которого я знаю очень давно, тоже гей.

В город вернулись по отдельности, я сделал крюк через озеро, надеясь увидеть парней ещё раз, но дикий пляж пустовал.

Не сильно расстроившись, предвкушая мастурбацию от увиденного днём, доплёлся до дома, где с разочарованием обнаружил толпу военных, шумно что-то праздновавших. А ведь я уже успел отвыкнуть от попоек у нас в квартире...

Прошмыгнув мимо всех сначала в душ, потом в свою комнату, я расстался со своими мечтами о дрочке и попытался уснуть.

Поздней ночью в комнату ввалился пьяный отец и, пробурчав, что в его кровати уже кто-то спит, рухнул рядом со мной.

Что ж... Видимо, сексуальное напряжение меня сегодня не отпустит. Борясь с возбуждением от источающего жар тела отца, я кое-как уснул повторно.

Пробуждение было ранним. Не хотелось участвовать в чужом утреннем похмелье, поэтому, наскоро собрав себе быстрый перекус, я поспешил на озеро.

Сев в удобных кустах и запихивая первый бутерброд в себя, я пропустил приход уже знакомых мне парней. На этот раз с ними был ещё и четвёртый, званием, видимо, постарше, потому что вчерашняя троица немного боязливо что-то ему объясняла. Постояв на берегу какое-то время и обсудив что-то (расстояние не позволяло расслышать разговор), все молодые люди, как по команде, начали снимать одежду. Я чуть было не подавился куском хлеба, так как в этот раз представление было только для меня, да ещё и гораздо ближе. На этот раз парни вели себя куда более сдержанно, не резвились, почти не говорили, а если и нужно было переброситься словами, то делали это еле слышно. И все время с опаской смотрели на четвёртого.

В отличие от них он был с безволосым телом, но с более длинными волосами на голове, как будто и не военный вовсе, хотя выправка и форма говорили об обратном. Тело его было не настолько притягательным, а лицо вызывало отторжение. Да и из-за того, что его присутствие убивало разнузданную атмосферу выбравшихся, видимо, в самоволку парней, он мне сразу не понравился.

Часть 2

Стараясь не обращать на него внимания, я жадно смотрел на тела остальных трёх мужчин, то и дело непроизвольно облизываясь. Следя за двумя кавказцами, которые наверное, были родственниками - вблизи сходство между ними было очевидно, я совершенно потерял из виду светловолосого парня, поэтому шуршание листвы рядом с моим укрытием заставило меня оцепенеть, внутренне сжавшись.

Медленно повернув голову, я увидел буквально в метре от себя мужские ноги, покрытые светлыми волосками. Спустя несколько мгновений совершенно рядом со мной стала бить мощная струя мочи, время от времени попадая на листья, разбиваясь и орошая весь кустарник, в том числе и меня. Не понимая, что делать, я закрыл руками лицо, стараясь занять как можно меньше места, чтобы на меня не попадало, но, боясь выдать своё местоположение, не мог нормально закрыться. Интересно, он несколько дней в туалет не ходил?..

Ссать он перестал только спустя минуты две, после того как моя одежда была покрыта мелкой россыпью вонючей жидкости, заставляя меня морщиться и чуть ли не блевать от унижения. Если бы не боялся быть застуканным, меня, наверное, точно вывернуло бы наизнанку.

Вид купающихся парней перестал приносить удовольствие, так как я чувствовал себя очень грязным, и все, о чём мечтал, - поскорее снять с себя обоссаную одежду и вымыться.

Однако солдаты не торопились уходить.

Выйдя из воды, все вчетвером встали, широко расставив ноги, на пляже, подставляя солнцу свои поджарые тела. Жаль, что я наблюдал эту картину со спины и видел только ягодицы, но и этого было достаточно, чтобы ненадолго забыть о своём унизительном положении.

Обсохнув, военные быстро оделись, неприятный тип выдал им гаркающим тоном какие-то поручения и зашагал прочь, в то время как трое оставшихся, понуро повесив головы, отправились в разных направлениях, но не в сторону города.

Дождавшись, когда даже хруст веток под тяжёлыми ботинками не будет слышен, я выскочил из своей неудачной засады и, стягивая на бегу одежду, нырнул в озеро. Потеревшись благоухающими листьями чего-то растущего на берегу, я простирал одежду, развесив её тут же, и, будучи голым, собирался лечь на пологом склоне, чтобы высохнуть, как внезапно вздрогнул от неожиданного прикосновения.

Быстро развернувшись, я с облегчением выдохнул: всего лишь мой друг. Однако тут же сразу напрягся, услышав его слова.

- А ты чего меня с собой не позвал? И что ты делал в кустах, которые они как тубзик используют?

Я попытался отнекиваться, хотя уже и сам вспомнил, что вчера мы оба видели, как в эти кусты парни ходили отлить. Друг же накручивал сам себя, повышая голос, рассказал, как все видел, как я трогал свой член, пока мужчины купались, и как заворожённо смотрел на ссущего пацана.

- Да ты сам вчера заворожённо на них смотрел! - не придумав ничего лучше, перешёл я в нападение.

- Пидор ты! - друг повалил меня, сев сверху на грудь. - Они вчера обсуждали, как пехали баб на гражданке, я послушать хотел, у нас-то с этим проблемы, сам знаешь.

Я растерялся, ведь я не прислушивался вчера к крикам парней, так как был занят попыткой запомнить их тела и разглядеть их во всех подробностях.

Друг же расстегнул ширинку на джинсовых шортах, придвигаясь ближе, стал упираться закрытой кожей головки мне в губы. Не зная, как себя вести, я только сильнее сжал рот, стараясь сопротивляться, насколько это возможно, когда твои руки прижаты коленями к земле, а настойчивый парень, физически сильнее тебя, усердно тыкает в тебя своим начинающим вставать членом. Устав от борьбы, он надавил мне на скулы, вызвав у меня непроизвольный стон, и тут же вставил свой орган так глубоко, как только смог.

Меня тотчас затошнило, в нос ударил вкус мочи и мускусный запах промежности, но другу было всё равно. Распаляясь всё больше, он схватил меня за затылок, пытаясь начать ритмично трахать в горло, но выходило плохо, горло сводило спазмами, нёбо онемело, неудобное положение, в котором затекала шея и саднили от пригвождённых к земле рук мышцы, привели к тому, чем это и должно было закончиться: съеденные с утра бутерброды начали потоком вытекать наружу. Бывший друг аж отпрыгнул, с омерзением стряхивая с рук, члена и шорт недопереваренные ошмётки, громко ругаясь и стараясь не смотреть на меня или последствия своих действий.

Я же, опорожнив желудок, тщетно пытался прийти в себя, отползая от внезапного насильника.

Друг же, скинув шорты, уже снова шёл в мою сторону, угрожающе держа все ещё возбуждённый член в руке. Дойдя до меня, он снова схватил меня рукой за затылок и заставил принять его член ещё раз. Получалось не лучше, чем в первый. Всё так же болело горло, текли слезы из глаз, а горло устраивало девятибалльное землетрясение, доставляя неимоверный дискомфорт. Благо, парень оказался перевозбуждён настолько, что от стимуляции содрогающимися стенками горла довольно быстро стал кончать, заливая моё лицо горячей, странно пахнущей спермой.

- Эй, что вы там делаете?

Резкий оклик привёл в чувство друга, который тут же схватил свои шорты и драпанул вдоль берега, я же попытался встать, но настигнувший меня обладатель голоса не дал убежать.

- С тобой все в порядке?

Я почувствовал, как сильная рука поддерживает меня за талию, а другая осторожными движениями стирает сперму с глаз, которая не позволяет их открыть.

Я помотал неопределённо головой, пытаясь отойти от шока, сделал несколько шагов в сторону озера. Парень, оказавшийся одним из кавказцев, которых я видел ранее, отпустил меня, внимательно следя за каждым движением, но не торопясь идти к кромке воды. Дойдя до водоёма, я трясущимися руками стал умываться, когда стер последние капли начавшего высыхать семени, обернулся, услышав разговор: двое мужчин, которые точно являлись братьями, о чем-то говорили на своём языке, а из леса к ним уже спешил третий молодой человек.

В ушах шумело, моя одежда была развешана неподалёку, но незаметно убежать у меня бы не удалось. А без одежды я не доберусь до дома без лишних вопросов, а подставлять своего отца таким образом я не хотел. Но и оставаться было невыносимо. Я не знал, что мне делать, так и стоял, прикрывая пах руками, по колено в воде, пока трое контрактников что-то бурно обсуждали, время от времени смотря в мою сторону или показывая пальцами.

Спустя невыносимо долгие минуты они окликнули меня, предложив подойти к ним.

Склонив голову так низко, как только мог, я подошёл, ожидая избиений и оскорблений, но солдаты участливо похлопали меня по плечу, спрашивали, нужна ли помощь и кто был тот парень, что насиловал меня. Испугавшись, что в маленьком городе такая новость может стать ужасным со всех сторон: сломать жизнь моему другу, мне, его родителям и моему отцу, я замотал головой и стал отнекиваться.

Кавказцы молча смотрели, нахмурив брови, пока светловолосый парень все пытался добиться истины, пока его не осенило и, немного отстранившись, он спросил:

- Так ты это что, добровольно, что ли, его член в рот взял?

Не найдя выхода из ситуации, я кивнул, быстро посмотрев в распахнутые от удивления глаза, и снова опустил голову, чувствуя, как краска стыда заливает щеки. Один из южных парней выругался на своём языке и пошёл к опушке, на ходу доставая самокрутку, его брат, чуть помедлив, сказал, обратившись к оставшемуся как к Диме, что они будут ждать его в части, и тоже пошёл прочь.

Дима постоял молча ещё какое-то время, но затем скороговоркой произнёс:

- Значит так, я тебя не осуждаю, хотя и не совсем понимаю, хотел бы разобраться яснее. Если ты любишь, ну, это, короче, если тебе это нравится, то приходи завтра сюда, понял? Ты придёшь?

Я снова кивнул, не понимая до конца, что происходит, а в себя пришёл, когда спина Димы скрылась в лесном массиве.

Часть 3 (последняя)

Домой возвращался окружными путями, петляя как только можно. Казалось, что все вокруг должны знать о том, что произошло у озера. Подумать только, мало того, что лучший друг "дал на клык", так я ещё и солдату не отказал. Хотя с чего я взял, что именно это его интересует... Я начал так успокаивать сам себя и до дома дошёл уже совершенно спокойным. Однако внутреннее равновесие было сбито тем, что перед дверью подъезда, как часовой, ходил мой школьный друг.

- Слушай, надо поговорить.

- Окей...

Он, не оглядываясь, иду ли я за ним, держал путь в гаражи, намереваясь нырнуть в узкий проход между ними, и тут я окликнул его:

- Стой. Не хочу с тобой идти туда.

- Ладно, - он воровато огляделся по сторонам. - Ты извини меня, не сдержался, я читал, это спермотоксикоз называется, я как подумал, что можно не в кулак кончить, так вообще башню снесло.

Он примирительно протянул руку:

- Мир?

- Ты...

В голове произошёл взрыв, мне захотелось его ударить, даже замахнулся, друг зажмурил глаза и немного повернулся корпусом, но не закрылся, позволяя ударить.

- Ты все ещё мой друг, - я опустил руку, чувствуя бессилие и наворачивающиеся слезы, нашёл в себе силы только отвернуться и быстро сказать, пока слезы не забрали возможность говорить. - Мир.

- Я так и знал!

Друг хлопнул меня по плечу, а затем требовательно обнял со спины. Почему-то мне показалось, что он возбуждён, что чувствовалось через тонкую ткань спортивных штанов.

К моему дому возвращались уже в приподнятом настроении, он много шутил, постоянно пытался прикоснуться, я отшучивался в ответ. Дойдя до подъезда, он всё так же шутливо, но внимательно следя за реакцией, сказал:

- Ну, вот, довёл девушку до дома, подаришь поцелуй своему рыцарю?

Я снова замахнулся, но друг лишь шире улыбнулся, понимая, что я на него не слишком злюсь. Во время дороги, обсудив произошедшее, он уже понял, что давно мне нравился, поэтому чувствовал сравнительную вседозволенность.

- Ага, может, ещё переночевать попросишься?

- А что, твой батя ведь наверняка не дома! Давай я сбегаю до своих, отпрошусь и вернусь, а? Круто проведём время!

Я попытался его осадить, на что он очень серьёзно спросил, неприятен ли он мне теперь. Немного подумав, я отрицательно покачал головой, из-за чего он снова вернул себе самоуверенный шутливый вид и чуть ли не вприпрыжку помчался к своему дому, на бегу крича, что звякнет по итогам разговора с родичами.

Голова кружилась. Дойдя до квартиры, долго не мог зайти, успокаивая нервы, так как за день произошло слишком много всего.

Обнаружив, что входная дверь открыта, с удивлением прислушался к голосам на кухне: чей- то грубый незнакомый голос рассказывал отцу, которого было видно из коридора, что приехавшие новобранцы совсем страха не знают и в неуставном порядке бегают купаться в лес. Хмыкнул и ушёл в свою комнату, поймав на себе неодобрительный взгляд незнакомца - того самого неприятного четвёртого с озера. Интересно, кто он такой, что аж к папе в гости пришёл.

С нетерпением ждал звонка Миши. Возбуждение давило на обе головы, член не опадал, а в ушах гудело неимоверно, предвкушение чего-то интересного, взрослого и волнующего не покидало ни на миг. Зайдя через ноутбук в соцсети, увидел сообщение, что у них какое-то празднество и теперь его не выпустят. Написал, что не последний день живём, и уже собирался пойти в ванную, чтобы в удовольствие подрочить, но отец с Геннадием - так представился тот военный - чуть ли не насильно потащили в часть смотреть на новоприбывших. Во время обхода я всё боялся встретить озёрных знакомых, но пронесло, домой вернулись поздно.

Несмотря на то, что уснул почти мгновенно, выспаться не удалось - звонок телефона.

- Ну, что ты? Готов зайцев ловить? Или лучше закосплеим кроликов?

Заразительный гогот каламбурщика заставил меня продрать глаза быстрее. Разминувшись с зачем-то вставшим рано отцом, выбежал на улицу, прямо в объятия и впрямь соскучившегося по мне друга.

До опушки чуть ли не добежали, чтобы войти в лес, держась за руки. Меня потряхивало от стремительно развивающихся событий и прогрессии в наших взаимоотношениях. Гадая, что задумал Миша, я ступал след в след, пока мы не обнаружили первые установленные силки. Разумеется, пустые. Как и все остальные, установленные примерно в одном районе.

Разочарованный, но не перестающий улыбаться парень присел на поваленное дерево, поправляя заметно увеличившийся за последние минуты член.

- Попробуешь сам? - Миша вывалил своё хозяйство наружу, похлопывая бордовой головкой по мозолистой ладони. - Или тебе нравится жёстче?

Я поспешил его уверить, что одного раза хватило, и, безумно смущаясь, сел между его ног на колени. Не зная, как подступиться, я стал робкими движениями наносить слюну языком на лоснящийся подрагивающий орган. В этот раз обстановка позволяла оценить размер, не без зависти я заметил, что орган Мишки длиннее и толще моего, не говоря уже о величине головки. Вчера не заметил, но сейчас мне казалось, что у меня даже обхватить её ладонью не получится.

Как только подумал об этом, сразу же и попробовал, чем вызвал одобрительный стон откуда-то сверху: Миша, запрокинув голову, подался тазом навстречу, проталкивая огромную чувствительную плоть в глубину моего рта. Я понимал, что это нужно будет сделать, но вначале испугался повторения прежнего опыта, поэтому языком постарался вытолкнуть вторженца, чем вызвал повторный стон. И тут до меня дошло: взяв одной ладонью основание пениса, а второй легко сжав подтянувшиеся сразу к мошонке яйца, как видел в порнороликах, я начал усердно обрабатывать доставшуюся мне головку, не стараясь протолкнуть её глубже. Как только начинались спазмы, я отодвигался, оставляя только уретру, которую дразнил языком, как только чувствовал расслабление неба, снова заглатывал раскрасневшееся навершие целиком. Миша, не стесняясь, басовито постанывал, приподнявшись на руках и совершая небольшие фрикции. А я, поймав ритм и ловя не меньший кайф, продолжал с энтузиазмом доводить своего первого мужчину до оргазма, который не заставил себя долго ждать.

Миша замер, очень сильно напряглись его руки и пресс, я увидел мышцы, выступившие на ногах, вены на руках и кубики, ярко выделившиеся в лучах полуденного солнца. Руками почувствовал толчки и затем ощутил вязкую жидкость, зарядами выстреливающую мне в глотку. Вовремя додумавшись, я вытащил член изо рта, оставив только головку, чтобы не пропустить вкус спермы, и был вознаграждён сполна: как будто не кончал вчера от перевозбуждения. Спустя около десяти выстрелов Миша взял свой орган, постучал по предусмотрительно высунутому языку и погладил меня по голове, пытаясь отдышаться.

Запустив руку в свои шорты, я кончил, проведя несколько раз по стволу, заливая траву под широко расставленными ногами друга своей спермой.

- Ты как кот, ей Богу.

Миша с улыбкой смотрел, как я, облизываясь, пытаюсь убрать остатки его семени с губ.

Переведя дух, мы встали рядом, так как обоим приспичило отлить. Скрестив струи, мы, как маленькие, веселились, орошая мелкую поросль перед нами.

Договорились выйти из леса по отдельности и пересечься вечером, чтобы не вызывать подозрений (кажется, мы с Мишей оба параноики), что было мне на руку, ведь для себя я уже принял решение, что непременно встречусь с солдатом сегодня. Перед расставанием Миша крепко обнял меня, но целовать отказался, сославшись на запах спермы от моего лица. Вместо этого он предложил мне ещё раз облобызать его пенис, но я сделал вид, что смертельно обижен, и побрёл прочь в направлении озера, друг же прокричал извинения и пошёл к городу.

страницы [1] [2] [3]