Чемпион (глава 1)

Часть 1

Компрессор гудел еле слышно. Жемчужины пузырьков поднимались с самого дна, покачиваясь из стороны в сторону, будто выбирая им одним известный, наилучший путь в толще воды. Оранжевые и сиреневые рыбки с переливчатыми хвостами, миниатюра старинных развалин и причудливые водоросли - всё это не интересовало Егора. Остановившимся взглядом он наблюдал только за тем, как пузырьки находят дорогу наверх.

- На прошлом сеансе вы говорили, что в прошлом часто смотрели телевизор по вечерам вместе с родителями. Это был ваш совместный досуг. Скажите, Егор, кто в семье выбирал, что именно смотреть?

- Не помню. Не я.

- А какие это были передачи?

- Разные. Что показывали, то и смотрели.

- Хорошо. Мне важно вас понять, Егор, поэтому я задам ещё один уточняющий вопрос по этой теме. Ваши родители как-то комментировали происходящее на экране? Возможно, ругали кого-то или, наоборот, ставили в пример... Не торопитесь отвечать, подумайте.

Поведя напряжёнными плечами, Егор отвлёкся, наконец, от аквариума.

- Да. Говорили: "Это большой человек". Про тех, кто им нравился.

- Замечательно. И о ком же они чаще всего так отзывались?

- Ну, о политиках, певцах, о врачах. Там всегда разные люди были. Никогда этого не понимал, - Егор поёрзал, и светлый диван скрипнул под его весом. - Слушайте, какая разница? Причём тут телевизор?

- Ваши родители беспокоятся за вас.

- А я не хочу, чтоб они за меня беспокоились. Я хочу, чтоб меня не трогали!

- Их здесь нет, Егор. Здесь только мы вдвоём. Вот, возьмите. Если вам вдруг не хватит и захочется ещё, скажите. Договорились?

В крупных ладонях Егора бумажный стаканчик с водой выглядел игрушечным. Парень держал его, стараясь не смять ненароком. Хмурился. Потом залпом выпил всю воду. Могучие плечи его понемногу опустились.

- Извините.

- Всё хорошо, Егор. Не нужно извиняться. Давайте пока оставим в покое ваших родителей и поговорим о чём-нибудь другом. Если я правильно помню, вы сейчас живете отдельно и сами себя обеспечиваете, верно?

- Да. Мне от бабушки квартира осталась. Однокомнатная.

- А можете побольше рассказать о своей работе?

- Ну, фирма занимается комплектующими. Для ноутбуков и компьютеров. Я там типа завсклада. Товар принимаю. Обычно мне приходит запрос на конкретную модель. Нахожу её по артикулу, если есть, и передаю консультантам. Всё. Я сам с клиентами не общаюсь.

- Вам по душе то, чем вы занимаетесь?

Егор понуро оглядел мягкий коврик возле дивана, опустил взгляд на собственные колени. Ответил тихо:

- Там, где я сижу, нет окон. Это подвал, переделанный в склад. Трудно за временем следить, постоянно смотришь на часы. Кажется, что уже вечер, а на самом деле даже обед не наступил. Да, тихо, спокойно. Но такое чувство, будто вся жизнь мимо идёт. Утекает куда-то. Вон, как у них, - не поднимая головы, парень указал в сторону аквариума.

- Как у наших рыбок?

- Да. Они там заперты. Пускай их кормят, воду меняют... сами-то они уйти никуда не могут. Их бы выпустить, но нельзя.

Сложив руки вместе, Егор только сейчас заметил, что осталось от одноразового стаканчика, из которого он выпил воду. Теперь это был белый комок плотной бумаги. Точно с разных сторон давили на него прессом.

Парень осторожно положил мученика на стеклянный столик перед диваном:

- Это всё зря. Эти сеансы. То, что сюда хожу.

- Вы напрасно так считаете. Мы хорошо продвинулись в терапии и...

- Нет-нет, - перебил Егор, - вы неправильно поняли. Сам я никогда бы сюда не пришёл. На этом настояли родители. Они же оплатили эти сеансы. Значит, и цели у терапии те, которые важны им.

- Егор, давайте попробуем разобраться вместе. Что важно для них, а что - для вас? Этому стоит уделить внимание.

- Нет. Не стоит. Я уже знаю, - парень задышал чаще. - Хожу на спорт, лишь бы делом не заниматься. Не звоню. Ем не то. Поступил не туда. Теперь не там работаю. И вообще живу - не так.

Егор рывком поднялся с дивана. Направился к двери. Но, уже взявшись за ручку, остановился. Глухо сказал в препятствие перед собой:

- Я больше к вам не приду.

- Хорошо, Егор, как скажете. Часть денег за оплаченные сеансы мы вернём согласно договору. И всё-таки прошу уделить нашей встрече ещё две минуты. Подождите, пожалуйста, в приёмной, хорошо? Две минуты, Егор.

Двери клиники распахнулись в городской шум, сырой ветер с реки. На крыльце Егор остановился в нерешительности. Огляделся. В стальном поручне пандуса плоско отражалось пасмурное небо. Гудели машины.

Перед собой Егор держал пакет с водой. Одной рукой за верхушку, завязанную тугим узлом. Другой поддерживал дно. В пакете плавала ярко-оранжевая рыбка. Он держал ношу у самой груди, боялся уронить или сдавить слишком сильно. И чувствовал себя глупо.

В кармане куртки зазвонил сотовый. Егор вынул его. Увидев номер, нахмурился. Трели раздавались одна за другой - настойчиво, требовательно. Он ждал. Через минуту телефон умолк. Егор спрятал его обратно в карман.

Казалось, этот пропущенный звонок заставил парня опомниться. Он выпрямил спину, сделался сосредоточенным. По тротуару тотчас направился через перекрёсток к близкой набережной.

Вот он спустился по гранитным ступенькам к воде. На реке лежала рябь. Пока парень возился с узлом, тёмные волны одна за другой подползали к его кроссовкам. Пахло водорослями.

- Да кто ж так завязывает...

Наконец он справился. Бережно опустил открытый пакет прямо в воду. Наблюдал, как оранжевая рыбка плавает внутри, едва шевеля плавниками. Потом она вдруг махнула переливчатым хвостом и мигом скрылась в холодных волнах Невы. Растаяла.

Егор поднялся. На вытянутой руке - чтоб не замочить обувь - держал пакет. С прозрачного полиэтилена капало. Казалось, это пустая шкура, оставшаяся после линьки неведомого существа. Бросать мусор в реку не хотелось. Тогда Егор отправился искать урну...

Первый раз это случилось в санатории.

На восемнадцатый день рождения отец подарил дорогую путёвку. Поневоле пришлось ехать. Там Егор держался особняком, тосковал. Только по счастливой случайности ему довелось один раз поиграть на пляже в волейбол. Незнакомые пацаны позвали в команду - им не хватало участника. После разговорились. Вечером сидели у костра. Утром позвали за свой стол. Но и тогда Егор чувствовал: улыбаться среди общего веселья - приходится.

Однажды, пока новые знакомые плавали, Егор отошёл в тень под соснами и только наблюдал. В воде слишком шумно: под присмотром двоих спасателей там барахтались, хохотали. С берега летели звонкие окрики. Тёплый ветер трепал флажки. По песку яркими пятнами была разбросана одежда, обувь, полотенца. Гудел далёкий пароход.

Егор дождался, пока все о нем забудут, и юркнул за деревья. Всего десяток шагов - и кругом становится тихо. Сосны чуть покачивают далёкими вершинами, как головами. Присматривают за светлым подлеском: тут аккуратные ёлочки и вихрастые кусты недвижимы в медовом полдне, точно в яслях садика у них настал послеобеденный сон.

В своём уединении Егор был бережен, не тревожил лес - шёл осторожно. И будто в награду за это лес открывал ему тайны, показывал свои сокровища. Вот куст, усыпанный белыми цветами. В облаке пряного аромата мирно жужжат пчелы. Чуть дальше у поваленного ствола виднеется весёлый гриб: красная шляпка у него залихватски сдвинута набок. Следом нашлись ягоды - загадочно-тёмные, с голубоватым пыльным налётом.

Что бы ни попадалось на пути, Егор ничего не срывал, не трогал даже. Только разглядывал и отправлялся дальше. За время этой прогулки он так сроднился с зелёной жизнью, что совсем забыл о людях. Шёл лесным бесшумным духом. Но люди сами напомнили о себе.

Егор уже возвращался к берегу, когда услышал чужие шаги. Не желая расставаться со своим уединением, Егор отступил за ствол дерева, притаился там. Неподалёку хрустнула ветка, ещё ближе послышался шорох листьев. А потом всё смолкло. Через минуту Егор осторожно выглянул.

На солнечной прогалине, со стороны берега укрытой густыми кустами, стоял взрослый парень. Настоящий атлет. Улыбался, что-то набирал в телефоне. На нем были только мокрые чёрные плавки, шлёпанцы, да на загорелой шее висел белый свисток.

Егор сразу узнал его. Это был один из спасателей. Имени он не помнил, но часто замечал, как другие люди в его присутствии смущаются, начинают улыбаться, будто становятся добрее. К нему одновременно и тянулись, и стеснялись приблизиться. Егор не понимал этой странности раньше. Теперь же, выглядывая из-за дерева, осознал вдруг: спасатель - красивый.

Тем временем парень поднял с травы холщовую сумку, сунул в неё телефон и повесил на ветку ближайшего куста. Продолжая чему-то улыбаться, он снял мокрые плавки, принялся выжимать их сильными руками. На землю ручейком побежала вода.

Из тени лесного укрытия изумлённый Егор во все глаза смотрел на раздетого спасателя. На его смуглых бёдрах выделялась белая кожа, не тронутая летним загаром. И при каждом движении между крепких ног тяжело покачивался член - крупный, очень развитый.

Парень повесил выжатые плавки на тот же куст, вынул из сумки большое махровое полотенце и стал вытираться. Влажные волосы растрепались, придавая ему забавный, чуть несуразный вид. Затаившийся Егор наблюдал пристально, как через мягкую ткань спасатель трогает себя в промежности. Сначала плотный ком подтянутой мошонки, потом член. Следом он склонился, чтобы вытереть ноги. Тугие мышцы его ягодиц заиграли, когда он по очереди вынимал ступни из шлёпанцев, чтобы высушить их тоже. Наконец спасатель выпрямился, обмахнул напоследок широкую спину и бросил полотенце поверх куста. Оно легло на зелёные ветки пологом.

Только теперь стало заметно, что член у него заметно отяжелел. В привольности наготы парень потянулся всем телом и от удовольствия даже рассмеялся в небо. Весёлый, оглядел своё тайное убежище. Прислушался.

Егор, как ни напрягал слух, не мог разобрать ни единого звука с морского берега. Зато тишина леса вокруг была живой: скрипнет изредка дерево или прошелестит летний ветер. Чирикнет птица и молчит потом долго-долго- долго. Кругом разливается миролюбивый уют.

Похоже, спасатель остался доволен: никто не смог бы его здесь увидеть. А в случае чего, мокрые плавки и даже большое полотенце были прямо у него под рукой - сохли на раскидистом кусте. Бояться нечего.

Парень взялся за член. Принялся неспешно массировать его в сильной ладони. Незагорелый ствол, и без того крупный, прямо на глазах начал наливаться силой, становиться ещё длинней, ещё толще.

Это зрелище взволновало Егора как никогда. На висках выступила испарина. Цепляясь за кору дерева, он едва понимал, что с ним сейчас происходит. Ведь спасатель думал, будто пребывает в одиночестве. И, конечно, мигом прекратил бы своё занятие, если бы Егор чем-то себя выдал.

Часть 2 (последняя)

Подсматривать за взрослым голым парнем - тем более в такой-то момент - было до крайности стыдно. Всё лицо опаляло жаром. Егор сознавал, что поступает неправильно. Верный поступок был бы таков: сразу отвернуться и просто постоять за деревом, пока спасатель не уйдёт, а уже потом, выждав некоторое время, вернуться на берег. Но таинственность происходящего, бесценная его случайность приковали Егора к запретному зрелищу, точно за самую душу - цепями.

Член у спасателя полностью напрягся. Вздыбился горделивым смельчаком. Весь прямой, очень объёмный - даже на мускулистом теле он смотрелся внушительно. Левой рукой парень обхватил ствол и медленно-медленно, с явным удовольствием обнажил головку. Вот вся она оказалась на свету, открылась, похожая на спелую сливу.

Егора смутило собственное тело: в паху спортивных штанов становилось тесно. То, что раньше он видел только в порно, теперь происходило перед ним в реальности, по-настоящему. И, минута за минутой, он всё отчётливее осознавал: именно стыд - сковывающий, тревожно-тесный, необоримый - несёт с собой самое сладкое чувство, которое он когда-либо испытывал!

Правую ладонь спасатель поднёс к лицу, оставил каплю слюны на подушечке указательного пальца и этим пальцем стал водить по растянутой уздечке. Из могучей груди тотчас вырвался вздох. Парень запрокинул голову к небу и закрыл глаза. Улыбка на лице стала шире.

Егор отчаянно ловил, запоминал каждое его движение. Как напрягается рельефный пресс, как плавно ходит рука у промежности. Изнывал внутренне. Охваченный стыдом, он чувствовал себя и возвышенно счастливым, и в то же время непоправимо несчастным. Его влекло к спасателю. Хотелось выйти к нему, зачем-то раздеться тоже. И обнимать его, трогать всего, разглядывать. Говорить ему что-нибудь ласковое, хорошее. И чтобы голый парень непременно обнимал его в ответ - крепко-крепко! Тискал, прижимал к себе. Хвалил за что-нибудь. Все равно за что. Егор бы тогда сделался самым счастливым на свете!..

Спасатель опустил голову, взялся за член правой. Смуглые пальцы быстро задвигались по светлому стволу. Сливовая головка оставалась обнажённой. До слуха Егора долетело разгорячённое дыхание. Все мышцы на теле атлета напряглись. Он то и дело переступал на месте. Больше не улыбался.

Лицо спасателя стало как будто испуганным. Он зачастил рукой по стволу. Начал горбиться. Мускулы на плечах вздулись каменными буграми. Потом вдруг всем корпусом откинулся назад. Вместо испуга на красивом лице проявилось страдание. Казалось, парень испытывает неясную, но очень сильную муку.

И тут из большой сливовой головки внезапно брызнуло. Протяжная белёсая струйка по дуге упала в траву в шаге от спасателя. Через миг полетела следующая. Третья упала ближе. Парень жалобно застонал. Усеивая землю перед собой каплями, он продолжал в спешке двигать ладонью.

Глядя на стонущего спасателя, Егор впал в смятение. Посреди летнего полдня его стало знобить. Внутри поднималось неразгаданное чувство - могущественное и вместе с тем до странности родное. Словно с самого рождения и до нынешнего часа оно бездеятельно хранилось в одном из дальних тайников души. И теперь вышло наружу, искало давно предназначенное ему место, чтобы стать наконец частью Егора.

Парень всё медленнее двигал рукой по члену. Затих, только дышал глубоко. На лицо его вернулась улыбка - довольная, успокоенная. Точно за время этого занятия в лесу он выполнил что-то очень хорошее, нужное.

Вот он отпустил член. Выравнивая дыхание, смотрел на него с дружеской благодарностью. Крупный ствол подрагивал. Сперма больше не брызгала, только на конце головки-сливы повисла длинная белая капля. Покачивалась при малейшем движении атлетического тела.

С близких зарослей спасатель сорвал зелёный лист. Подхватил эту каплю, вытер. Бросив лист в густую траву, снова потянулся к сумке. Из-под ткани глухо зазвонил телефон. Стоя нагим посреди чащи, парень принял вызов:

- Привет ещё раз. Да, я переодеваться ходил... Не, не в коттедже, это тут, рядом совсем. Я через пару минут буду. А когда всё начинается?

Продолжая разговаривать, он зажал чёрный прямоугольник между ухом и правым плечом. Достал из сумки сухие красные плавки, стал надевать. За последние минуты его незагорелый член опустился, однако всё ещё оставался набухшим, тяжёлым. Спасатель заправил его, стараясь уложить поудобнее. Но даже когда он справился, под красным треугольником плавок у него всё равно выпирал очень заметный, плотно обтянутый бугор.

Выслушав собеседника, парень по-доброму засмеялся:

- Всё-всё, чемпион! Понял. Лечу исполнять поручение!

Посмеиваясь, завершил вызов, убрал телефон. Чёрные плавки, до сих пор сохшие на кусте, отправились в холщовую сумку. Затем спасатель подхватил своё полотенце, перекинул через плечо и направился сквозь лес к берегу.

Шум его шагов затих. Егор наконец вышел из-за дерева. Затёкшие ноги плохо слушались, спина была взмокшей. Стараясь не шуметь, он приблизился к заветной прогалине.

Ступал с осторожностью, чтоб не потревожить волшебной поляны, хотя бы поначалу оставить её в первозданном виде. Поискал то место, куда кончил спасатель. Вот. Семя уже впиталось там, где угодило на лесную землю, оставив после себя только влажные пятнышки. Но светло-зелёный мох и трава его сохранили! Перед Егором предстала россыпь перламутровых капель. Неровными жемчужинами они поблескивали в тени.

Егор вдруг страшно разволновался. Кинулся искать сорванный спасателем лист. Следовало найти его во что бы то ни стало! Под кустом, где раньше висело махровое полотенце, зелёный листик нашёлся. В руках Егора он мелко задрожал, показывая свою главную ценность и след прикосновения - главную белую каплю. С некоторой робостью Егор поднёс её к лицу, потянул носом. Вместе с горьковато-травянистым запахом сорванного листа был ещё один: тёплый, живой, ни на что не похожий. В надежде сохранить его, Егор осторожно сложил листок вдвое. Потом завернул в носовой платок и спрятал в кармане. Теперь хотя бы часть спасателя останется с ним.

Затем Егор вернулся туда, где парень стоял обнажённым. Глядел на землю и траву, сухие листья, веточки - везде, куда упала сперма. Но как сохранить её, сберечь?.. Чувствуя, как внутри снова поднимается тревожно-приятный стыд, Егор наспех огляделся. В лесу ведь никого нет, никто не смотрит. Тогда какая разница? Если никто даже не догадается, что он...

Отдавшись внутреннему порыву, Егор с такой торопливостью попытался снять футболку, что запутался в ней. Вот сорвал с головы, скомкал дрожащими руками, бросил под ноги. Стыд нарастал.

Упираясь носками кроссовок и ладонями в мягкую лесную подстилку, навис прямо над дорожкой из перламутровых капель. Казалось, он собирается выполнять упражнение - отжиматься. Но под грудью и лицом у Егора, на мхах и траве - всюду поблескивали следы тайного занятия спасателя. Тут разгорячённый Егор вновь, как недавно на зелёном листочке, почувствовал тот самый, живой, тёплый запах. Захныкал - совсем тихонько, чтоб только никто не нашёл его здесь. Сейчас... И, коченея, уже дрожа от сладостного непереносимо-волнительного стыда, всем телом лёг на землю. Прижался к ней, комкая траву в пальцах. На голой груди, на животе, на правой щеке и шее отчётливо ощущалась тёплая влага. Егор с закрытыми глазами дышал и дышал - впитывал её запах.

Под Егором была теперь не просто земля. Это был спасатель.

Егор представлял, что парень вернулся сюда, на лесную прогалину. Снова разделся догола. И уже лежит на спине - под ним, под Егором, улыбается радостно. Такой сильный, красивый! Обнимает его все время, да так тесно прижимает к себе, что дышать становится трудно. Гладит везде.

Егор настолько хорошо представил это, что забыл обо всем на свете. Тёрся об траву лицом, тянул к себе сухие листья. Хотелось как можно сильнее прижаться пахом к твёрдому.

Вот спасатель говорит, что Егор лучше всех плавает. Лучше всех играет в волейбол. Во дворе может подтянуться на турнике целых семнадцать раз, а иногда даже двадцать. Что без футболки это выходит у него особенно хорошо - все тогда видят, насколько он сильный. Вот было бы здорово, если б Егор показал, как умеет подтягиваться вообще без одежды. Тогда все на свете узнали бы, какой он мужественный и красивый на самом деле.

И пока спасатель это говорит, у него просто так, сама по себе брызгает сперма. Все время, пока они лежат. Постоянно. Только уже не на землю, а прямо между ними - голыми. Спасатель ждёт, когда Егор тоже брызнет. Называет чемпионом. Всячески подбадривает. Хвалит...

От гордости и стыда Егору вдруг стало до судорог хорошо. В промежности накопилось удовольствие и оглушающими раскатами грянуло по всему телу - от пяток до самой макушки. Оно было настолько сильным, что Егор ненадолго лишился способности соображать. Подёргивался, глухо ныл в примятую траву, цеплялся за неё. Лишь когда наслаждение начало постепенно спадать, Егор почувствовал в паху влажное тепло - оказалось, он разрядился в спортивные штаны. Приятные переживания держали его ещё минуту, а потом схлынули.

Егор обмяк. Лежал на земле. Не хотелось ни вставать, ни даже шевелиться. Лучше насовсем остаться здесь, уснуть. Он сонно глядел на разворошённую поляну и понимал: нет, ему было бы мало быть со спасателем. Пускай даже так, как недавно представилось. Нет. Хотелось быть им самим. Таким же большим и сильным, прекрасным... Почему Егор не этот спасатель?..

Из санатория Егор вернулся домой молчаливым, замкнутым. В первый же вечер закрылся у себя в комнате. Там он развернул платок: памятный зелёный листик совсем высох. Раскрошился. Но самое обидное, тот особенный запах - спасателя! - исчез без следа. Скучно пахло обыкновенным травяным сбором из аптеки. И всё-таки Егор не мог просто выбросить зелёное крошево, оставшееся от листочка. Он принёс стакан с тёплой водой и всё высыпал туда. Размешал. Долго смотрел, как вихрем кружатся крошечные обрывки летнего дня. А потом залпом выпил. Так он приобщил себя к спасателю. Дал зарок.

С того времени Егор совсем изменился. Всё бродил по городу, выискивал и вместе с тем боялся заходить в незнакомые места. После множества трудных раздумий, и смутных - но очень стыдных, потаённых - фантазий, в один из дней решился. Краснея, попросил родителей отдать его в секцию спортивной гимнастики. Отец обрадовался. Впервые сказал: "Я знал, что в доме мужик растёт!" Однако уже через два месяца Егор бросил гимнастику. Чередой пошли занятия лёгкой атлетикой, карате, футболом. Плаванием Егор занимался целый год. Сильно вытянулся в росте, окреп, получил первую медаль на соревнованиях. Но бросил и плавание. Все было не то. Не приближало к заветному идеалу.

Терпение родителей уже иссякало, когда Егор сделал ещё одну, последнюю попытку - записался в тренажёрный зал. И с первых же дней стало ясно: вот место, где ему следует быть. Егор наконец нашёл то, что искал.

страницы [1] [2]