Ночной Рок-Н-Ролл

На окне стоял Алексей и позволил себе перекур. Ему было уже привычно одиночество в квартире, поскольку у него действительно не было ничего делать дома, хотя в служебном кабинете была только кровать. Он приходил сюда только из-за постели и своей любимой бабушки, которая часто приезжала навестить его. Она обычно приходила без предупреждения каждый месяц вечером. Сажалась в кресло так спокойно, словно виделись они всего час назад. Иногда они разговаривали до утра, а иногда молча пили чай и смотрели друг на друга. У Альбины были длинные не подстриженные волосы, чтобы не следовать модным тенденциям; тем не менее, она аккуратно укладывала их так, словно боялась быть принята за женщину. Алексей улыбнулся:

— Ты похожа на Тенвилля.

Она не знала, что это значит и даже немного разозлилась, подозревая какую-то шутку. Алексей знал, что она придет именно сегодня. Он чувствовал это. Однажды она спросила:

— Вспоминаешь свою бывшую жену?

— Нет, не вспоминаю.

Так случилось, что в самом начале их брака не было никаких игр, шалостей и излишеств, и главное — той запретной страсти, которая наполняет душу первобытным наслаждением. Со временем ему надоел этот скудный любовный пирог. Вначале он старался сохранить самолюбие своей жены, а затем произошла ужасная сцена с признаниями, претензиями, недовольством, разоблачением отношений, взаимными упреками, слезами, громким хлопком двери, разводом и печатью в паспорте, обозначавшей его освобождение как птицы в полете. И она спросила:

— Как ты без жены? Водишь кого-то сюда? — Окинула комнату взглядом. — Похоже нет. Занимаешься самое интересное? — Просто так спросила и даже с заботой.

— Да, занимаюсь этим. Занимаюсь, бабушка. И что? — Посмотрела в глаза. Сдержала губу. И быстро ушла...

Алексей не был удивлен, когда внезапно открылась дверь. Альбина медленно подошла к нему и стала, слегка скрипя сбитыми, настертанными каблуками туфлями. На одно мгновение он увидел ее глазами любовника и понял, что предугадывает все. Возможно, Альбина будет послушной и трогательной. У нее не будет торжествующих глаз победительницы. Она не спросит его ни о работе, ни о завтрашнем дне. Конечно же, она будет стесняться своего полного телосложения и странной комбинации.

— Много куришь.

— И занимаюсь этим много.

Альбина встала рядом у окна и начала царапать истертую шпаклевку подоконника. Алексей посмотрел на нее из-под лба. Она не выдержала его взгляда и отвернулась. Открыла окно. Завесы закружились, бумаги оживших стали трепетать, словно птицы. Ветерок зашевелил прядь волос над ее ухом.

— Ты же все понимаешь. Да, бабушка?

— Да.

Оба замолчали. Они знали, что наступит потом. Но не знали только, как и с чего начать.

— О чем думаешь, Лёша?

— Сама знаешь.

Она взяла внука за руку, и его лицо ощутило ее дыхание. Ее фигура была округлой и крепкой, платье на груди колыхалось.

— Как ты представляешь наши... наши отношения?

— Я сейчас разденусь, Лёша, и лягу в кровать. Потом разденешься ты и тоже ляжешь в кровать...

Не дожидаясь его реакции, Альбина начала раздеваться... В постели они шептались — глупые, растерянные слова, которыми любовники ощущают друг друга словно слепые.

— И еще я хочу, чтобы ты ругалась грязно, понимаешь меня?

— Конечно, Леша. Не смущайся, говори откровенно. Что ещё? Рассказывай мне все свои желания. Я пойму... Почему молчишь?... Ну ладно, я сама продолжу. Ты хочешь наблюдать, как я произвожу нужду? Да?

— Да.

— Тихо, Лешенька, все в порядке. Мы договорились об этом... Что ещё?

— Увидеть, как ты испражняешься.

— И что ещё? Как я удовлетворяю себя? Конечно, Леша.

— Как ты... ну, это... с другой женщиной...

— Только с Милой. И больше никого. Ты помнишь Милу?

— Помню, конечно. Моя подруга из детства. А что случилось между вами?... Давно это было? Как? Где?

— Очень давно. У нас дома, в лесу и во время отпуска в Пицунде.

Щекой она ощущала его спокойное и глубокое дыхание. И внезапно они одновременно поцеловались так страстно и сильно, как никогда раньше, как будто ни в одном другом моменте их жизни. Нет, не существовало точного определения для того, что она чувствовала. Это была смесь любви и подчинения.

— Положи руку на мое сердце... Слышишь, как оно бьется? — шепотом сказала она, улыбаясь застенчивой улыбкой.

Внук положил руку на ее грудь, и Альбина блаженно закрыла глаза, желая, чтобы этот момент продолжался вечно.

— Давай заниматься любовью, Лешенька?

Она была гибкой и податливой, а он не хотел и не имел права отказываться от этого.

— Как нужно просить?

— Возьми меня, ты сука! Вставь свой член в меня. Давай, я помогу. Вот так. Ох, твой член внутри меня... — Как приятно поддаться своим страстям!

— Вставь палец в мою попку!

— Я слушаю тебя, мой повелитель...

Исступление, нежность и сладкая боль. Она любила его больше всего на свете и была готова даже отдать за него свою жизнь.

— Как ты хорошо меня трахаешь, Лешенька! /легкий горячий шепот/ Тебе нравятся мои груди? /вот оно, настоящее счастье!/ А что насчет моей попки? Погладь ее, пожалуйста! /о! это такое удовольствие!/ Твой. Член. В моей. Киске. /сердце вырывается из груди, ритм дыхания нарушен, пальцы дрожат/

Сразу поняла, как внук отреагировал на это непристойное слово. Он считает его очень интересным и забавным!

— Это твоя "плещущаяся"! Только твоя, Лёшенька! Делай с ней, что хочешь. Я не хочу, чтобы ты уходил из моего "источника". Мой "источник" обожает твой дружок. Видишь, какая она влажная. Твоему дружку нравится быть в этом "источнике"? Послушай, как это звучит: "источник"... "источник"... Щупай мой "источник", лапай мой "источник", доставляй ей удовольствие, делай ей больно!

Они улыбались друг другу - ослепленные, тронутые, счастливые и благодарные. Сейчас все принадлежит им - будут ли они когда-нибудь чувствовать такую страсть, силу и нежность снова? Кто знает... Они безудержно целовались, минуты текли одна за другой, и им было невозможно оторваться друг от друга. Все наполнялось страстью и каким-то незнакомым, даже странным удовольствием. Его маленький друг иногда выскальзывал из этой огромной "пещеры", и тогда Альбина сразу же чувствовала, что что-то очень важное отсутствует в ее жизни. Она не хотела об этом думать, она заботливо возвращала друга на свое место и погружалась в сладкое безумие снова. Ей хотелось говорить нежные слова, иногда примешивая к ним грубые животные словечки, не видя в этом для себя унижения или смущения - так ей нравилось.

— Тепло ли твоему дружку в "источнике"?

Его губы легко прикасались к ее лбу, волосам, щекам, шее, плечам и соскам, словно делая паузы между фразами. Альбина прерывисто дышала под ним, прижимая его тем движением, которым женщина привлекает ребенка к себе. Она была послушной рабыней этого замечательного желания любви, которое постигает только старших людей. Он был ее хозяином, она была его собственностью; все это не соответствовало моральным и эстетическим нормам, но ей было все равно. Впервые в жизни она наслаждалась этим запретным счастьем - заниматься любовью со своим внуком, отдавая ему всю себя. И последствия не пугали ее. Будет, что будет. Сейчас его маленький друг плавает внутри нее, его губы целуют ее грудь, его руки гладят ее бедра, и она чувствует себя счастливой. Алексей кончает внутри нее, но друг не уходит из "источника". Они держатся за руки, шепчутся и иногда Альбину охватывает странное и приятное чувство будто рядом - ее подруга из школы, им обеим по одиннадцать лет, находятся они в пионерском лагере и шепчутся о вожатых и мальчиках. Так было с Милой когда-то. Они лежали рядом, болтали о разных вещах и вдруг... случайно... невзначай... рука Альбины коснулась ее маленьких грудок. Они расхохотались.

— Эй, Алька, а давай...

— Давай, Мил...

— Ой, смешно...

— А здесь?

— Ты что, Мил? Это же мужской орган...

— Ну ладно, Алька, мы просто играем... — И руку под ткань нижнего белья... — Тихо же, смеешься как лошадь... Представь себе, что я Олег... А знаешь, как взрослые обозначают этот орган?..

— Знаю. Женское слово - пизда...

— Это слово используют женщины, а мужчины называют его хуй...

Затем шутки и игривые движения, имитация полового акта и потом... Пара минут молчания... Вдруг стало действительно приятно... Альбина улыбнулась и заметила улыбку на лице Алексея. Видимо, и его посетили воспоминания. Там же в ее теле находился его мужской орган и они продолжали прерванный "танец", все больше прижимаясь друг к другу и наслаждаясь общим теплом. Они вводили свои пальцы друг в друга, их голосами наполняли стоны, потом вытаскивали измазанные дерьмом пальцы и облизывали их, затем страстно целовались. Главное, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась! Иногда он сжимал ее бедра или грудь так сильно, что она почти теряла сознание от боли. Но это была сладкая боль. И она просила его ударить ее. Сильнее, еще сильнее! Алексей бил ее по лицу, хлестал щеками и грудью. Счастье переполняло ее. Она была готова делать все, что он захочет. Хочет ли он бить ее ногами, вставлять руку в самое начало своего тела или использовать в качестве унитаза - это мало интересовало ее; главное - доставлять радость этому мужчине. Ох, какой жаркий оргазм! Разъединив объятия, они едва дышали, были мокрыми и потными, измученными и все так же жаждущими страсти. Альбина вытирала его тело с помощью мятой простыни. Они еще некоторое время молчали, а затем медленно освобождались от пленения блаженства, подобно проснувшимся после длительного обморока. Альбина услышала не только свою пульсацию, но уже могла открыть глаза. Алексей вдыхал запах, знакомый запах, так тесно связанный в его памяти с зеленью лугов, свежей травой, пустой чердаковой комнатой и бабушкиными трусами, вешавшимися на веревке.

— Помнишь, как мы вместе убирали пол на даче? Тогда ты намекала, что хочешь, чтобы я обратил внимание на тебя...

— Да, помню.

— Я почти сойти с ума от этого... А вспомнишь, как потерялись твои трусы?

— Ты?

— Я.

— Ты их занимался самоудовлетворением?

— Да... Я думал, что эти трусы носила бабушка. Они были белые с желтоватыми пятнами от мочи. Я целовал их, нюхал. И иногда подглядывал за тобой, когда ты ходила в уборную. В стене была дырочка... Мне кажется, что ты делала то же самое...

— Нет, никогда. Правда.

— Ты еще напевала песню "Там-тара-там-там-там"...

— Возможно... А видел ли ты меня какающей?

— Нет, не видел. Хотя... Нет, точно не видел... Видел только то, как писаешь. Снимала трусы и писала.

— Я их не снимала. Я просто опускала их. Вот до сюда...

— Я так хотел прикоснуться к тебе... Обнять... Поцеловать твою жопу...

— Здесь?..

Она повернула лицо к внуку, с лукавой и легкой улыбкой, которая отражала ее восхищение.

— Немного ниже... О, как здесь пахнет! Я никогда не забуду о тех трусиках... Тех самых. Я долго их хранил... Избавился от них, чтобы Светке не попались на глаза...

— А эти? Тебе нравятся?

— Они мне нравятся... Они пахнут тобой...

— Это твои... Что будешь делать с ними?

— Буду носить их... Или положу перед собой... И буду мастурбировать, мастурбировать... Ведь они облегали твою жопу... Твою киску...

— Глупышка... Ведь я всегда рядом. Зачем мастурбировать, если я рядом? А что скажешь насчет вместе мастурбации?

Ее рука потянулась к члену внука. Она ласкала его обеими руками, игриво трогая покрытую густыми волосами мошонку и поглаживая головку.

— Милый мой.

Лизнула ствол, медленно облизывая вязкие, клейкие капли. Затем, легким движением руки вверх и вниз, наконец, погрузила дрожащий от усталости член в свой рот.

— Теперь это я делаю сам...

Алексей схватил пенис пальцами.

— Смотри...

Альбина сидела рядом, задерживая дыхание и почти не моргая, наблюдая за членом, двигающимся быстрыми движениями в руке своего внука. Жгучая волна прошла через ее тело, и она подняла подол юбки, чтобы быстро найти свой влажный клитор. Она почувствовала прилив возбуждения и теплый поток распространился по ее жилам. Ноги Алексея двигались синхронно с движениями его руки, изредка вырывались слабые стоны из его полуприоткрытого рта. Вид голого внука, занимающегося онанизмом, разжигал безумную страсть и Альбина спускала трусы для большего комфорта, полностью погружаясь в свое собственное мастурбационное блаженство. Красная головка члена то появлялась, то исчезала между пальцами. Рот Алексея был приоткрыт, его ноги напряжены. И наконец-то сильнейшая волна прокатилась по его телу, стон перешел в крик и он подвергся сладостным конвульсиям оргазма. Густой белый поток вырвался из его члена. Альбина тоже была на грани оргазма. Контроль над собой окончательно утрачен. Сладостное истомленное состояние пронизывало ее всем телом, бедра сжимались крепко, а ее приглушенный, громкий стон наполнил комнату...

— Ты часто это делаешь?

— Нет, Лёш... Иногда случается...

— А думала ли ты обо мне в таких моментах?

— Да, не раз.

— ???

— Ты учился в 7 классе, я думаю... Да, в 7... У вас были школьные соревнования... легкая атлетика... бег на 100 метров...

— На шестьдесят...

— Да?... Ну, это неважно. Ты был такой энергичный в тех плотных штанах. Я подумала: ого, он уже вырос и стал мужчиной. И его достоинство просто выпирало... Потом я укусила губу — какая же я развратная баба, думать о своем внуке такое. Вечером я мастурбировала безудержно. У меня были такие неприличные фантазии... Я рассказала об этом Милке. В общем, говорю, это нормально, чтобы подглядывать за внуком и мастурбировать по ночам? Я совсем с ума сошла... Она говорит: "Не парься, Алька, ты не одна такая". А я какие глаза делаю — что это значит? Ты что, тоже занимаешься самолюбованием на своего внука Севку? А Милка мне: "О да, конечно"... Мне хотелось бы обнять тебя крепко на самом деле и посмотреть, что из этого получится... Но я не решилась. Зря. Получается, ты думал обо мне во время мастурбации, а я о тебе.

— Значит, мы оба глупцы...

— Когда ты мастурбировал последний раз, о чем ты думал?

— О твоем лице, руках, губах, теле... о пенисе... моем пенисе... сладком и родном... вот об этом пенисе... А ты?..

— Я шла за тобой однажды и не могла оторвать глаз от твоей задницы под платьем... Оно так хорошо облегало ее форму, что было видно контуры трусов...

— И что дальше...

— Твоя задница двигалась так сексуально, переливалась... Я почти кончил в то время... Я завидовал твоим трусам... Они прижималися к заднице сзади и киске спереди... Едва удержался от желания тронуть тебя... Мой член просто звенел от напряжения...

— Так тронул бы меня...

— Тронул бы... Но это произошло на улице... Было полно людей... В общем, фантазии сводили меня с ума. Я представлял себе: мы муж и жена, а ты сидишь перед телевизором, голая, пьешь сок...

— А если я при этом передерну, не испортит ли это картину? Ха-ха-ха... Я к тому, что сейчас очень хочется передернуться, Лёшенька... Ты хочешь услышать это?

- И услышать, и почувствовать... Дунь мне в лицо...

- Ложись... вот так...

Альбина опустила нижнее белье, и Алексей увидел полную прелесть её изумительной попы. Она быстро встала над его головой и начала медленно ... опускаться своей задницей прямо на его лицо...

- Ну? Готов?

Не получив ответа, Альбина резко села на лицо внука так, что его рот оказался точно под её анусом, и громко, продолжительно дунула. О, этот резкий запах, испускаемый из задницы любимой бабушки! Его язык скользит и проникает, входит внутрь анального отверстия. Альбина продолжает выпускать газы с каждым разом все сильнее, запах распространяется по комнате, а Алексей с трепетом нюхает его и наслаждается! Как долго он ждал этого момента! Её широко открытые глаза светятся своим небесным цветом, она улыбается, с любовью смотрит на свое удовольствие, и её руки гладят его тело. А он продолжает целовать бабушкину попу, вся поверхность уже блестит от его слюны.

- Боже мой!... Ой, я скоро обкакаюсь, Лёшенька!

- Давай на меня!

Она давно этого хотела, так как не успела сделать это дома. Она раздвигается, пару раз мочится на внука и готовится выпустить на свободу свою кишку, но Алексей вставляет свой палец в зад Альбины, лишая её контроля над прямым кишечником. Непустой кишечник жалобно сжимается, но это уже приятная мука. Палец по-прежнему удерживает выход говна, но это не продолжается долго. Из отверстия появляется головка коричневого фекалия, который постепенно вытесняет из прямой кишки вставленный палец. Резкий запах ударил в его ноздри. Говно, расширяя стенки ануса, медленно выходит наружу. Алексей высовывает язык ему навстречу, облизывая кусты волос, покрытые говном, вокруг анального отверстия. Альбина рычит и напрягается.

- Я умираю... Сейчас умру... От наслаждения... Ооо-о!...

Темное вещество выдавливалось, исходило из раскрытой грязной дыры ануса и падало на его лицо. Этот орган гавна испускал отвратительный запах, но это не было препятствием для любовников. Они поцеловались страстно, передавая друг другу эту скользкую темно-коричневую массу изо рта в рот. Бабушка и внук были полностью поглощены страстью. Он лизал ее грязные трусы и имитировал половой акт, проникая своим членом в кучу гавна. Любовники были окончательно покорены жестокой страстью. Альбина даже потеряла сознание на короткое время. Закрыв глаза, она ощущала, как жар разливается по всему ее телу, пот капает крупными каплями с ее носа, в ушах звенит частый удар пульсации, а сонная артерия трясется в шее. Сердце бьется под рок-н-ролл... При движении по полу она издаёт звук, трясется всем телом, и из ее жаркой пульсирующей задницы выходит новое гавно. Из ее рта вылетает что-то неопределенное, а с губ стекает вонючая смесь разжеванного фекалий.

- Вставь свою руку в мою задницу, в мою задницу, в мою задницу!!!... Бабушка любит тебя... Ооооо-оо!

Аа-х, как хороша! Большие глаза, лицо горит от страсти, сочные губы раскрыты, и грудь колыхается как корабль на волнах. Алексей был очарован этой красотой, он закрыл и открыл глаза, чтобы убедиться, что это не сон или вымысел, что это его настоящая бабушка и он ее внук.

- Ты молодец. Мой молодец.

Запах ее тела смешивался с запахом фекалий и проникал через ноздри Алексея до самой крови, распространяя огненную жару по его нервам. Она прикасалась губами к загрязненной гавном головке. О, какое удовольствие! Альбина сосала член сильно и быстро, дрочила так, что затемнело перед глазами. И тут она вставила свой палец в задницу внука.

— Черт возьми... Альбинка... дальше... погрузи меня глубже...

Она проникла пальцем еще глубже, все глубже. Внук почувствовал ритм и стал двигаться туда-сюда, все быстрее и сильнее.

— Трахай меня! Трахай!

Он стонал с каждым движением ее пальца.

— Ооооо, даааа! Именно так! Да! Трахай меня! Моя маленькая девочка! Трахай!

Альбина облизывала его член, ласкала его ствол, целовала головку, взяла ее в свой горячий рот, одновременно дроча его рукой. Ее горло расширялось, принимая член все глубже. А другой рукой она имела внука в задницу. Наконец, ее рот зажался на головке его члена и начал двигаться ритмично до тех пор, пока он не достиг точки невозвратности. Алексей начал стонать все громче и громче, пока наконец не испытал оргазм. Он быстро схватил ее за голову и потянул к себе, его член резко дернулся, и из него вырвалась струя спермы. Алексей закричал, охваченный волной оргазма. Вагину бабушки также сотряс мощный оргазм. Вскоре все закончилось, и он упал на ее изможденное тело. Она обняла его:

— Никогда не думала, что это возможно...

— Я сошел с ума... Больше всего боюсь, что это просто сон и я скоро проснусь.

— Скажи, Леша, а когда ты трахал свою Светку, думал обо мне?

— Не всегда. Когда была Тамара... помнишь Тамару?

— И Тамару и Ольгу...

Женщины любят видеть своих внуков или братьев в роли успешных заводил, особенно если их собственная жизнь прошла без романтики. Это как-то компенсирует их неудачи в прошлом.

— Понимаешь, я на самом деле...

— Я знаю. Но я уже испытываю к тебе любовь.

Нет, большие зеленые глаза не обманывали. Губы не врали. Она была взволнована, словно девушка. Она посмотрела — и ее лицо снова покрылось румянцем.

— Откуда ты мог это узнать?

— Ты просто боишься, что я сказала правду. И одновременно боишься, что это неправда, — верно?

Алексей кивнул, радуясь тому, что она разгадала его мысли.

— Ты спала с Федькой, нашим соседом на даче... да?

— Да, спала. Я так скажу тебе: он подоспел как раз вовремя. Поэтому я позволила ему проникнуть в меня. Я не могла устоять перед этим делом.

— А с Николаем Дмитриевичем?

— Нет.

— ?

— Действительно нет... Его интересовала Милка. А у Милки в то время был Вовчик. Они занимались сексом целые сутки напролет. У меня просто не было времени для Коленьки.

— Милка вкусно пахнет?

— Очень.

Она вспомнила, ох, как они с Милой были в театре. Прямо перед спектаклем. В туалете. Они забежали на минутку. Но это не была обычная минутка! Они страстно прижались друг к другу, и никак не могли оторваться. Само представление уже началось, а они все так же целовались, словно безумцы.

— Она мочилась на тебя?

— Нет.

— Ты на нее?

— Тоже нет.

— Сходи пописай на меня.

— Ложись.

Альбина наклонилась над ним.

— Подожди, не писай еще. Дай мне посмотреть на свою киску хорошенько.

Она раздвинула свои широкие колени. Алексей ласково провел рукой по бедрам, промежности, толстым и соблазнительным половым губам, которые казались величественными как тропическая арка. Его рука стала влажной, большие губы раздвинулись, и его кулак полностью погрузился в горячую недра. Другой рукой он коснулся ее живота, который свисал огромной складкой и растекался по ее бедрам. Затем он опустился ниже, к лобку, сжал его, и резко ввел палец в анус. Поток теплой мочи облил Алексея как толстая струя, заполняя его открытый рот. Моча текла по его лицу, попадала в нос и уши, омывая все его тело. Он жадно принимал каждую каплю, словно мог выпить несколько литров и всегда наслаждаться этим занятием. Как вкусна ее моча! Желтый поток продолжал текущить по ее ногам. Казалось, в этой волшебной жидкости была скрыта магическая сила! Алексей гладил бедра в обтягивающих колготках своей раскаленной рукой. Невероятная страсть трепетала в каждой клетке его тела. Альбина коротко, но громко закричала. Ее глаза были затуманены от возбуждения. Ее лицо было пылающим, грешным. Алексей поднялся, вгляделся в ее зеленые глаза, и сильно прижал ее к себе, приникнув к ее мягким, влажным губам в долгом поцелуе. Их тела были мокрыми от пота и мочи. Они ощущали себя обессиленными, словно пережившие кораблекрушение.

— Я запомню твои нижние белье.

— А я твоё.

— Я буду целовать их, обонять... и удовлетворять себя...

— И я...

У них неизбежно возникала мысль, что эта ночь изменит всю их жизнь. Они наслаждались неопределенным удовольствием, задавая себе неразрешимые вопросы, вспоминая все, что происходило между ними, и с нетерпением ожидая будущего.

— Что ты планируешь делать?

— Может быть, буду рядом с тобой, пока ты меня любишь. Ведь любишь? А дальше... посмотрим.

Она права, она абсолютно права: им нужно быть вместе. Зачем цепляться за свободу и одиночество? Их можно отправить к чертям — свободу и одиночество: ведь именно эти два безрадостных состояния привели его к нервной депрессии. Но все равно страшно. Альбина потянулась и коснулась его волос:

— Не беспокойся, Лёша. Я не буду с тобой, пока ты сам меня об этом не попросишь.

Да, скоро осень настанет. В одну из осенних ночей она придёт к нему и останется навсегда: это как соединение двух концов электрической дуги. Они будут жить вместе, утром он будет уходить на работу, поспешно выпивать кофе и съедать сосиску, а она будет рядом, с любовью глядя на него и говоря:

— Пожалуйста, ешь ножом и вилкой. Не спеши, у тебя есть время.

Их ночь подошла к концу. Эта короткая, но долгая ночь.

— За что ты улыбаешься?

— Просто... мне сообщили одну потрясающую новость... Хочешь услышать?

Он приблизился к ней ближе. Положил ладонь на разгоряченную, жаждущую, слегка липкую от страсти раскрытую девственную щель, и его палец мгновенно оказался в этой сладкой пропасте.

— Расскажи, Лёшенька...

— Когда кончается ночь, — начинается утро... НАШЕ утро, любимая...

© Copyright 2005 Marek Stookus. All rights reserved e-mail: stookus@hotbox.ru