Мотоциклист / The Motorcyclist © Britease

Мотоциклист / The Motorcyclist © Britease

Категория: Измена, Перевод

++++++++++++++++++++++

Я должен был жениться. .. Вот это и есть голословное заявление, не так ли?

Полагаю, для танго нужны двое, так что я должен был сказать, что нам с Мэдди пришлось пожениться, потому что иначе мне было бы немного одиноко стоять там одному.

Но даже это голословное утверждение - лишь полуправда, ведь, если бы мы все равно не захотели, то этого бы просто не случилось.

— Джеймс, — заговорила Мэдди, моя постоянная девушка на протяжении последних двенадцати месяцев или около того, в один прекрасный пятничный вечер. — У меня для тебя есть новости.

— Хорошие новости или плохие?

Я улыбнулся в ответ, окинув взглядом свою белокурую, стройную и довольно великолепную вторую половинку, ростом в пять футов шесть дюймов (175 см).

— Не уверена, Джеймс, — немного нервно усмехнулась Мэдди. — Может быть и так, и так. Зависит от тебя.

Не нужно рассказывать об остальном разговоре, чтобы показать, к чему он привел. Достаточно сказать, что через несколько мгновений мы были в объятиях друг друга, признаваясь друг другу в любви и пытаясь решить, когда я превращу свою недавно забеременевшую девушку в свою недавно забеременевшую жену.

— В любое удобное для твоей семьи время, — предложила Мэдди. — У меня не осталось родных после смерти тети Бет, а в Лестере нет никого, с кем бы я была особенно дружна.

Это была правда. Может быть, грустная, но правда! Бедная Мэдди потеряла обоих родителей в детстве в результате несчастного случая с мотоциклом, и после нескольких лет воспитания в приемной семье, в конце концов, была взята на воспитание "тетей Бет", давней подругой покойной матери Мэдди, жившей недалеко от Лидса. Бедная тетушка Бет скончалась всего несколько недель назад, прежде чем я успел с ней встретиться. Я был в Канаде по делам, когда она умерла, и к тому времени, как я вернулся, Мэдди уже была в Лидсе на похоронах, и все было сделано и похоронено. .. В прямом смысле этого слова!

— А как же сын Бет, Мэдди? — спросил я с некоторой неохотой, поскольку в предыдущих случаях, когда речь заходила о нем, она обрывала разговор. —Ты, ведь, когда-то была близка с Томом, правда? Разве ты не хотела бы, чтобы он присутствовал в этот день?

— Том в тюрьме, Джеймс, — огрызнулась Мэдди, в голосе которой сквозило раздражение. — Я уже говорила тебе раньше. Я не хочу говорить о нем.

Упс! Не надо было упоминать Тома. Я знал, что он отбывает наказание по воле ее величества, но не знал, за что и где. Щекотливая тема. .. Лучше быстро сменить тему.

— Мои родители оба на пенсии, так что, думаю, им подойдет любая дата.

— Чем раньше, тем лучше, Джеймс, — улыбнулась моя будущая жена, поглаживая свой плоский животик, и ее гнев был забыт. — Давай позвоним им прямо сейчас.

Так и случилось.

Всего через четыре недели мы сочетались узами брака в ЗАГСе в Бедфорде, где мы жили, в присутствии небольшой группы моих родственников и наших общих друзей. Мы отправились в Вест-Индию, где провели замечательный медовый месяц, но прошло еще несколько недель после возвращения, когда животик Мэдди начал подавать признаки появления нашего первого ребенка.

Бет!

Так мы назвали маленький комочек радости, который, в конце концов, с криком появился на свет, с полным набором пальчиков на руках и ногах, а также с парой легких, которые обещали немало бессонных ночей. Имя моей мамы было слишком длинным и вышло из моды, поэтому нашу дочь назвали в честь женщины, которую Мэдди считала своей матерью. Я считал это подходящим, и Мэдди любила меня за это.

*****

Супружеская жизнь была прекрасной, и хотя я не утверждаю, что у нас никогда не было разногласий, мы с Мэдди хорошо устроились вместе с нашей чудесной маленькой дочкой. Когда Бет начала подрастать, она действительно стала блондинкой, а в ее волосах, при правильном освещении, появлялся даже оттенок рыжего. В отличие от меня, со смуглым цветом лица и абсолютно черными волосами, Мэдди была, скорее, "грязной" блондинкой ("dirty blonde" - симбиоз светлого с серым, коричневым или другими темными оттенками), поэтому Бет взяла пример с ее материнской линии. Однако у маленькой Бет был скорее мой нрав, она редко расстраивалась или даже плакала, в отличие от Мэдди, которая всегда была склонна к излишней эмоциональности. Хорошая смесь, можно сказать, лучшее от обеих сторон, хотя, конечно, я никогда не был достаточно смел, чтобы высказать подобное своей дорогой жене.

Мы были женаты почти четыре года, и Бет уже исполнилось три года, как вдруг в семье Доусонов стало не все в порядке. Бет была в меру счастлива, и я был более чем доволен жизнью, но у Мэдди явно было что-то на уме. Она бросила работу незадолго до рождения Бет и, поскольку я зарабатывал неплохие деньги, так и не вернулась. К тому времени мы жили в маленькой симпатичной деревушке к северу от Бедфорда, и два-три раза в неделю Мэдди брала Бет с собой в Бедфорд, чтобы сделать покупки, сводить ее в клинику или просто встретиться с друзьями, с которыми она раньше работала. Да и когда я был рядом, мы иногда встречались за ланчем, что было приятно.

Но в последнее время она возвращалась домой в очень задумчивом настроении после поездок в город, и ее явно что-то беспокоило. В первые несколько недель когда мы начали встречаться, после того как нас познакомил общий друг, у Мэдди были периоды угрюмого настроения. Очевидно, это было вызвано ее беспокойством по поводу того, что у нас довольно быстро завязались серьезные отношения, но она уже давно выкинула это из головы. Я, конечно, спросил, в чем проблема, но получил лишь старое доброе покачивание головой. Я рассматривал возможность того, что у нее роман с каким-нибудь парнем, но с ней всегда была Бет, так что это не казалось даже отдаленной возможностью. Как оказалось, я был прав в этом предположении, но, возможно, было бы лучше, если бы это было именно так.

— Что, черт возьми, случилось, Мэдди? — потребовал я, в конце концов, более решительно, когда она действительно была в подавленном состоянии.

Она подняла на меня глаза и некоторое время просто грустно смотрела, прежде чем заговорить.

— Думаю, я должна тебе объяснить, Джеймс. Ты все равно скоро все узнаешь, так что я могла бы покончить с этим.

— Узнаю что? — спросил я, и ее слова наполнили меня ужасом.

Она была больна? Было ли что-то не так с нашей прекрасной дочерью?

— Уложи Бет спать, милый, — предложила она со вздохом. — Потом спустись, и мы поговорим.

— Хорошо.

Я закутал малышку Бет и отнес ее наверх, радуясь тому, что она была такой сонной и не настаивала на том, чтобы я остался почитать ей сказку. Я хотел вернуться вниз и выяснить, в чем проблема. Если бы я знал в тот момент, то остался бы с Бет подольше. Черт возьми, если бы я знал, что произойдет, то, возможно, никогда бы не вышел из ее спальни.

*****

— Подойди и сядь сюда, Джеймс, — сказала мне Мэдди, указывая на стул с противоположной стороны стола, где сидела она, а не рядом с ней, что не было обнадеживающим знаком.

— Джеймс, милый, — начала она, глубоко вздохнув, прежде чем продолжить. — Ты несколько раз спрашивал о Томе, и я никогда ничего тебе не рассказывала, не так ли?

— Нет, — согласился я. — Ты всегда меня обрывала.

— Ну что ж, пришло время рассказать тебе о Томе, — продолжила Мэдди не более чем шепотом. — Том старше меня на пару лет, и когда я была младше, он был мне как старший брат, после того как я переехала жить к нему и его матери.

— Звучит вполне нормально, — вставил я, чтобы подбодрить ее.

— Да, но когда мы стали старше, все изменилось, Джеймс, — продолжила Мэдди, избегая моего взгляда. — На самом деле мы не были родственниками, мы стали. .. ну. .. как парень и девушка.

Я просто кивнул, гадая, к чему клонится этот разговор, и подозревая, что он мне не понравится.

— Потом, когда мы перешли в подростковый возраст, мы стали чем-то большим. Намного больше.

— Что сказала об этом его мать? — спросил я, пытаясь сохранить ровный голос и стараясь не слишком зацикливаться на том, что может означать "намного больше".

— Она была только за. Том был немного диким мальчишкой, как и его отец до того, как погиб на мотоцикле. Я никогда тебе не рассказывала, но причина, по которой мои родители и Тома были так дружны, заключалась в том, что они все были байкерами, "Ангелами Ада" и прочими.

— "Ангелы Ада"? — воскликнул я, совершенно застигнутый врасплох.

— Да, — ответила Мэдди. — Все четверо.

— Но, ведь, твои родители тоже погибли в аварии на байке, не так ли?

— Да, они погибли, — печально признала Мэдди. — Они ехали в большой группе в Брайтон на неделю, когда слишком быстро свернули за поворот и списали себя.

— А папа Тома? — осторожно спросил я, уже зная подробности гибели ее родителей, но удивившись, услышав, что это еще не все.

— Это случилось всего четыре месяца спустя, когда он ехал на работу. Он попал под грузовик, а тетя Бет потеряла мужа и двух лучших друзей за такой короткий промежуток времени, что больше никогда не садилась на байк. Она стала ненавидеть эти вещи.

— Ну, это понятно, — посочувствовал я, сам никогда не любивший эти штуки.

В моем понимании все, что ездило по дорогам на двух колесах, было либо велосипедом, если у него не было двигателя, либо передней или задней половиной автомобиля, если он был.

— Тогда тетя Бет взяла меня к себе и воспитала как собственную дочь, — продолжала Мэдди.

— Но она была за то, чтобы Том и ты были вместе?

— Да, это так, — продолжила Мэдди, и все ее поведение указывало на то, что она наполовину вернулась в те времена. — Как я уже говорила, Том был по-настоящему диким, отчаянно увлекался мотоциклами и гонял на них без всякого страха, как и его отец. Бет ненавидела мысль о том, что с ним может случиться, и, полагаю, она решила, что я могу оказать на него хорошее влияние.

— И ты оказала?

— Думаю, нет, — вздохнула Мэдди. — На самом деле все было наоборот, и в итоге я стала такой же дикой, как и Том. Мы были частью банды мотоциклистов и занимались всякой ерундой, которой не должны были заниматься. Довольно много того, что по закону делать не следовало.

— Ты имеешь в виду превышение скорости? — спросил я.

— Да, конечно, но и многое другое. У нас у всех была известная репутация в местной полиции.

— Так вот как Тома посадили? — предположил я вслух, все еще пытаясь осознать, что моя дорогая милая молодая жена когда-то была байкершей.

По крайней мере, это могло бы объяснить татуировку на ее заднице, которую она никогда не хотела объяснять.

Мэдди не ответила сразу, а просто сидела с таким видом, словно собиралась с силами, чтобы что-то мне сказать.

— Вроде того, — наконец, пробормотала она, и я ждал, пока она продолжит.

— Однажды вечером мы гоняли с байк-клубом и возвращались из Манчестера, когда остановились, чтобы встретиться с другой группой, которую мы знали. Том ехал на своей новой "Хонде" со мной сзади, и я отчаянно просила его дать мне попробовать. На самом деле у меня не было полной лицензии на вождение мотоцикла, хотя я ездила на менее мощном "Сузуки", который был у него раньше, но я никогда не пробовала ничего такого тяжелого и мощного, как его новый байк, так что он не был настроен. Это меня расстроило, и я как дура, начала флиртовать с другим байкером по имени Майк, который ездил с другой группой. Я знала, что я ему всегда нравилась, и несколько раз пробовала его на прочность. Раз уж я говорю начистоту, то признаю, что у нас с ним было немного истории, когда Тома не было рядом. Конечно, мы никогда не заходили с ним слишком далеко, но несколько раз мы выходили за рамки простого поцелуя.

— Я не могу поверить в то, что слышу, Мэдди, — выдохнул я.

Мне казалось почти невозможным, что мать моего ребенка могла вести себя подобным образом.

— Все это было несколько лет назад, Джеймс, — ответила она с раскаянным видом. — Я стала на несколько лет старше и гораздо мудрее, чем была тогда, милый. Ты уверен, что хочешь, чтобы я продолжила?

— Да, продолжай, Мэдди, — сказал я ей. — Все это было до того, как я тебя узнал. Признаться, я удивлен всем этим, но это никак не влияет на то, что я чувствую к тебе.

Моя жена испустила еще один тяжкий вздох и грустно улыбнулась мне, но в остальном продолжала молчать, и мне снова пришлось жестом попросить ее продолжить рассказ.

— Том, благослови его Бог, стал очень ревновать к тому, как я веду себя, и обе группы стали немного враждовать друг с другом. Намечались неприятности, но я, маленькая глупая корова, просто продолжала наслаждаться суетой, которую создала. В конце концов, Том подошел и попытался оттащить меня от Майка, но я не поддавалась. Я сказала Майку, что Том грубит мне и не дает покататься на его "Хонде", и пусть он даст мне попробовать его "Кавасаки". Шансов не было, ведь, байк Майка был даже мощнее, чем "Хонда", но он мне подыграл.

— Он разрешил тебе прокатиться на нем?

— Нет. Мне сказали, что шансов нет, но он хотел, чтобы я села к нему за спину и проехалась. Двое или трое их друзей вроде как поддергивали их обоих, но в то же время пытались успокоить. Но потом Майк пошел еще дальше и сказал, что если я разденусь топлесс и прокачусь с ним за спиной, то после этого он разрешит мне попробовать на обратном пути.

— Топлесс? — недоверчиво воскликнул я. — Почему этот идиот решил, что ты это сделаешь?

— Потому что я делала это до Джеймса... несколько раз, — потрясла она меня. — Конечно, только сзади с Томом, но пару раз на байк-ралли я проезжала круг совершенно голой. В той тусовке это не было чем-то исключительным, и довольно много девушек делали это, демонстрируя все, что у них было.

— Мне трудно принять все это, Мэдди, — сказал я ей, качая головой, пока мой живот совершал кувырки. — Это не похоже на девушку, которую я встретил и на которой женился.

— Я уже говорила тебе, Джеймс, сейчас я стала старше и мудрее, но в то время это было. .. Ну. ..

— Весело? — закончил я за нее, на что она кивнула и продолжила, стараясь сохранить бледную улыбку на лице.

— Том не реагировал, пока я не сняла кожаную куртку и футболку и не потянулась сзади, чтобы расстегнуть лифчик. Тогда он схватил меня и закричал, что если это то, что нужно, то я могу ездить на его чертовой "Хонде".

— Ты бы сняла лифчик? — с некоторым недоверием спросил я.

Я был шокирован ее откровениями, но должен признать, что меня больше взволновала ее выходка, чем поездка на байке, и в моем воображении картина Мэдди, раздевающейся подобным образом, была. .. Ну, это оказало на меня определенное влияние. Вы понимаете, о чем я, не так ли?

— Да, — просто ответила она.

— И ты бы обнажила перед ними свои сиськи?

— Да.

— И уехала бы с ним?

— Не уверена, но возможно. Но я надеялась, что Том сдастся первым.

— Господи, Мэдди, — пробормотал я. — Ты тогда была настоящей стервой, да?

— Наверное, была, — спокойно ответила она. — Но ты должен понимать, что в такой тусовке парни - короли, а с девушками обращаются почти как с собственностью, если не наедине, то на публике. Когда девушка получала шанс одержать верх над одним из парней, это был настоящий кайф. Полагаю, это одна из причин, почему было так много драк из-за женщин.

— Значит, он позволил тебе попробовать "Хонду"? — спросил я, хотя, по правде говоря, меня больше интересовало, пошла ли она дальше и сняла ли лифчик в тот момент.

Однако вскоре это изменилось!

— Да, — продолжила она. — Я снова надела куртку, поцеловала Майка в щеку, чтобы позлить Тома, а потом пошла с ним к его "Хонде". Он был очень зол на меня, но сдержал слово, и через несколько минут я уже медленно объезжала парковку с Томом на заднем сиденье. Мне это нравилось, и к тому времени, думаю, даже Том стал относиться к этому нормально, так как у меня все получалось. А потом все пошло под откос!

— Что случилось? — нетерпеливо спросил я.

— Думаю, я разозлила Майка, и он, последовав за мной на своем "Кавасаки", начал меня подрезать. Том начал злиться и сказал, чтобы я остановилась, но я, конечно, знала лучше и поехала быстрее. Затем Майк выехал с парковки и с ревом понесся по дороге, и, несмотря на то, что Том кричал на меня, я рванула за ним.

В этот момент я не мог не заметить, что в глазах Мэдди появились слезы, и казалось, что она вот-вот разрыдается. Я придвинулся и обнял ее, уговаривая не торопиться, но она покачала головой и продолжила, всхлипывая по мере того, как заканчивала свой рассказ.

— Майк ехал все быстрее и быстрее, и я, как идиотка, погналась за ним. Это было захватывающе, и я не обращала внимания на крики Тома, который просил меня остановиться, и продолжала.

В этот момент Мэдди разрыдалась, всхлипывая так жалобно, что я не мог понять, что она мне говорит, и прошло еще несколько минут, прежде чем она смогла закончить свой рассказ. К тому времени я уже догадался, что все закончится не очень счастливо, и не ошибся.

— Майк сбросил скорость и ехал рядом с нами, подбадривая меня, чтобы я ехала все быстрее и быстрее, а Том сходил с ума, колотя меня по спине, чтобы я сбавила темп. Но я этого не делала. Я пыталась обогнать Майка. Но у меня не получилось. Я потеряла контроль.

— Что случилось, Мэдди? — мягко спросил я, обнимая ее, пока она громко плакала, вспоминая, очевидно, ужасный опыт.

— "Хонда" выскользнула из-под меня и врезалась в байк Майка. Я не помню, что произошло потом, и следующее, что я помню - это то, что некоторое время спустя я очнулась в больнице, находясь в каком-то подобии комы. У меня была довольно сильная шишка на голове, но, к счастью для Тома, он остался более или менее невредим.

— А этот самый Майк? — потребовал я. — Что с ним случилось, Мэдди?

— Мертв!

— Мертв?

— Да, мертв!

— Дерьмо!

— Точно!

— Но что случилось потом, дорогуша? Я не понимаю. Ты ехала на байке, а Том был просто пассажиром. Как он оказался в тюрьме?

— Он взял всю вину на себя, Джеймс, — всхлипывала она. — Когда я пришла в себя и смогла осознать, что происходит вокруг, было уже слишком поздно. Том сказал полиции, что это он был на переднем сиденье, и взял всю вину на себя.

— Но это был не он, Мэдди! — запротестовал я. — Это была ты.

— Я знаю.

— Но зачем ему это делать, дорогуша, — искал я объяснения. — Почему он взял на себя вину?

— Потому что он любил меня, — просто ответила она. — Я была его женщиной, и он хотел защитить меня.

— Дерьмо!

— Именно!

*****

К тому времени мы уже были сыты по горло, и никто из нас не хотел говорить об этом дальше. Итак, мы прижались друг к другу на диване и молчали, казалось, ужасно долго. В конце концов, я понял, что в этой истории есть что-то еще, и я должен был узнать все.

— Что еще ты хочешь рассказать мне, Мэдди? — наконец, спросил я. — Должно быть, в действиях Тома есть нечто большее, чем ты мне рассказала до сих пор.

— Ты, конечно, прав, — признала Мэдди. — В то время, хочешь верь, хочешь нет, у Тома была чистая история с полицией. Его несколько раз останавливали, выписывали штрафы за превышение скорости и прочее, но не более того. После аварии, видимо, Майк не выглядел слишком плохо, поэтому Том не думал, что из этого выйдет что-то серьезное, и сказал полиции, что он был на водительском месте. В отличие от Тома, у меня была пара судимостей, и он боялся, что на меня заведут дело, поэтому решив, что все не так уж серьезно, взял вину на себя.

— У тебя было две судимости? — пролепетал я, гадая, какие еще откровения меня ждут. — Господи, Мэдди, ты что, была преступницей?

— Не совсем, Джеймс, — Мэдди виновато улыбнулась. — Я уже рассказывала тебе о том, какие вещи я совершала. Они обе были за непристойное обнажение.

— Что!!!!

— Ездить в обнаженном виде на байке по кемпингу - это одно, но копам не понравилось, что мы делали это в центре города.

— Дважды? — поинтересовался я.

— Больше, чем дважды, — прошептала Мэдди. — Меня ловили три раза, но в первый раз отпустили.

Я не знал, смогу ли я вынести этого еще больше, но она продолжила объяснять, как Майку внезапно стало хуже, и он неожиданно скончался, а Том придерживался своей истории, чтобы защитить Мэдди. Когда дело дошло до суда, его дело было проиграно, и в итоге он получил неожиданно большой срок.

— Похоже, ты многим обязана этому Тому, Мэдди, — вздохнул я, когда она остановилась. — Когда он должен выйти?

— В этом-то и проблема, Джеймс. Ему осталось еще несколько лет, но я только что узнала, что за хорошее поведение он получил досрочное освобождение и скоро выйдет на свободу.

— Когда?

— В четверг, — удивила она меня. — Послезавтра. Вот почему я была расстроена последние пару недель.

Господи, какой кавардак!

Я положил голову на руки и ненадолго задумался. Мэдди действительно была очень многим обязана этому парню, и, как бы я ни сомневался, я понимал, что не могу просто попросить ее бросить его после того, что он для нее сделал. Мне это не нравилось ни капельки, но она была моей женой, я любил ее, и я знал, что нужно сделать. Бедный ублюдок. .. Пока он сидел в тюрьме за то, чего даже не совершал, его мать умерла, а его девушка вышла замуж за другого.

— Полагаю, ему некуда пойти, когда он выйдет, не так ли? — спросил я, безмолвно молясь, чтобы мое предположение оказалось неверным.

— Не очень, — разочаровала она меня. — Дом его мамы был всего лишь арендован, и он потерял связь со своими старыми друзьями в Лидсе.

Минуточку. Мне тут чего-то не хватало.

— Откуда ты это знаешь, Мэдди? — спросил я ее. — Откуда ты так много о нем знаешь, если он сидит в тюрьме где-то на севере?

— Он не на севере, Джеймс, — ответила Мэдди так тихо, что я едва ее услышал. — Был, но ввязался там в какие-то драки, и его перевели.

— Куда? — спросил я, уже зная, каким будет ответ, еще до того, как слова покинули мой рот.

— В Бедфорд, — пробормотала она. — Прямо сюда, в тюрьму Бедфорд.

— Какое-то чертово совпадение, — саркастически заметил я.

— Прости, Джеймс, милый. Я знаю, что уже давно должна была рассказать тебе, но я продолжала избегать этого, и мне становилось все труднее и труднее сказать тебе. Я чувствовала себя в ловушке и не знала, как из нее выбраться.

— Значит, ты часто ездила в Бедфорд, чтобы навестить его?

— Не все время, но. ..

Она пожала плечами, но не закончила, слезы все еще медленно катились по ее щеке, пока мы сидели и смотрели друг на друга, размышляя, что сказать дальше.

— Я переехала сюда, чтобы быть рядом с ним, Джеймс. Я думала, что все получится, но я не думала, что встречу кого-то еще, милый. Я не рассчитывала встретить тебя. Я просто не допускала мысли, что влюблюсь в другого мужчину.

— Что же нам теперь делать, Мэдди?

— Я не знаю, Джеймс.

Как я уже говорил, я знал, что нужно делать. Я даже не знал этого парня, но Мэдди была в большом долгу перед ним, и она была моей женой. Время проявить великодушие.

— Послушай, Мэдди, — начал я. — Мне не нравится эта идея, но я полагаю, что он мог бы приехать и остаться здесь на несколько дней. Достаточно долго, чтобы он смог найти себе жилье. Возможно, мы поможем ему несколькими шиллингами, чтобы он мог начать.

— Не получится, Джеймс.

— Почему нет? — спросил я, испытывая некоторое облегчение от того, что, по правде говоря, она не считает это хорошей идеей.

— Не думаю, что это ему подойдет, Джеймс.

— Почему, черт побери, нет? — ощетинился я, считая, что мое предложение было чертовски понимающим в сложившихся обстоятельствах.

— Он не знает о тебе, Джеймс!

— Он... Он. .. Не знает?

— Том не знает, что я замужем, Джеймс. Мне очень жаль, милый, но у меня так и не хватило смелости сказать ему, и он до сих пор думает, что я жду, когда он выйдет. Я все испортила, не так ли?

— О дерьмо!

— Точно!

*****

Остаток вечера прошел как в кошмаре: мы обходили друг друга стороной, пытаясь разобраться в собственных мозгах что делать. Когда мы, в конце концов, снова разговорились, я попытался дать ей понять, что в следующий раз ей придется рассказать Тому правду, так как чем дольше она будет откладывать это, тем сложнее будет это сделать. Я был очень зол на нее за такую глупость, особенно если учесть, что обычно она была таким организованным и честным человеком. Но... Мэдди была моей женой, я любил ее до безумия, и, конечно, мне нужно было думать о нашей дочери Бет. Да, Бет. Вот в чем дело. Я понял, что Мэдди все еще испытывает сильные чувства к Тому, хотя я и не давил на нее в этом вопросе. Но у нас с Мэдди была Бет, так что я не беспокоился о ее долгосрочных обязательствах.

Мне очень хотелось настоять на том, чтобы она сказала этому Тому, чтобы он отвалил, но в глубине души я знал, что это было бы ошибкой. Мэдди должна была сама разобраться с этим, а моя задача - помочь ей в этом. На следующий день, за день до его освобождения, Бет отправилась навестить Тома и рассказать ему правду. Это будет нелегко, но это нужно было сделать, и я взял выходной, чтобы быть рядом, когда она вернется домой, зная, что ей понадобится моя поддержка. Я ждал ее дома, внутренности пытались вывернуться наизнанку, гадая, в каком состоянии она вернется.

— Привет, Мэдди, — поприветствовала я ее у двери, когда она шла по дорожке нашего сада. — Как все прошло? Как Том это принял?

— Он не принял, — несколько озадаченно для меня ответила она, проскользнув мимо меня.

— Что значит "не принял"?

— Я не сказала ему, Джеймс, — ответила Мэдди, не глядя на меня. — Он был так взволнован, как будто это был лучший день в его жизни. Я просто не могла этого сделать, Джеймс. Я просто не могла разбить ему сердце, когда он был так счастлив.

— Ради Бога, Мэдди, — сердито начал я. — Ты думаешь, завтра ему будет легче? Думаешь, он будет меньше расстраиваться? Повзрослей, глупая женщина.

— Я не собираюсь говорить ему об этом завтра, Том, — ударила меня Мэдди. — Я приняла решение, Джеймс, и мне очень жаль, но я собираюсь подарить ему пару дней счастья, прежде чем уничтожить его. Это самое малое, что я должна ему, Джеймс, чего бы мне это ни стоило.

Я стоял с открытым ртом, пока до меня доходили смысл сказанного женой.

— Пару дней счастья? — с тревогой спросил я.

— Да, Джеймс, — ответила она, наконец, подняв глаза с решительным выражением лица. — Я забронировала номер в отеле в городе на завтрашний вечер и намерена отплатить Тому за то, что он для меня сделал.

— Ни за что, черт возьми, Мэдди, — крикнул я ей. — Если ты думаешь, что я буду стоять в стороне, пока другой мужчина трахает мою жену, то тебе стоит подумать еще раз. Господи, женщина, я знаю, что ты ему должна, но это просто смешно.

— Ты не можешь остановить меня, Джеймс, — закричала она в ответ. — Это мое решение, мое тело, и я буду делать то, что считаю правильным. Я стольким ему обязана, Джеймс, пожалуйста, постарайся понять.

— Я все понимаю! Ты позволишь другому мужчине трахнуть себя. Этого не случится, Мэдди. Этого просто не случится.

— Я приняла решение, Джеймс.

— Ни за что, черт возьми, Мэдди!

— Я сделаю это, Джеймс, милый. Пожалуйста, почему ты не можешь понять?

— Тогда меня может не быть здесь, когда ты вернешься домой, Мэдди, — пригрозил я. — Если ты позволишь ему трахнуть себя хотя бы раз, наш брак пойдет прахом.

— Я надеялась, что ты проявишь больше понимания, Джеймс, — начала она умолять меня. — Ты знаешь, в какой ситуации я нахожусь, и я должна это сделать. Пожалуйста, Джеймс, пожалуйста, постарайся понять.

— Здесь нечего понимать! — сердито воскликнул я.

— Тогда и говорить не о чем, — крикнула она в ответ. — Черт бы тебя побрал, Джеймс, почему ты не можешь понять. Я ничего у тебя не забираю.

— Да будь ты проклята. Ты сделаешь это, и нам конец.

— Пошел ты, жалкий ублюдок, — закончила она и выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь и оставив меня стоять в недоумении.

И это было все! Я попытался поговорить с ней позже тем же вечером, но когда стало ясно, что я ни в коем случае не собираюсь уступать, она просто отключила меня. Мне захотелось придушить эту глупую корову, и я не мог поверить, что она не видит, что делает с нашими отношениями. А как же Бет? О Господи, как же бедная Бет, жизнь которой вот-вот будет разорвана на части.

*****

Я встал довольно рано, поспав в свободной спальне, заставил Бет встать и одеться и приготовил ей завтрак. Я не собирался торчать здесь и смотреть, как Мэдди отправляется совершать акт супружеской измены, я планировал взять Мэдди с собой на целый день, чтобы нас там не было. Еще один выходной, но какого черта.

— Увидимся завтра, Джеймс, — пробормотала Мэдди, целуя и суетясь вокруг Бет, пока я собирался уходить.

— Может быть, а может и нет, — недовольно пробурчал я, отталкивая ее, когда она попыталась поцеловать и меня.

— Пожалуйста, не будь таким, Джеймс, — почти всхлипывала она. — Все будет хорошо, милый, я обещаю тебе.

— Все не будет хорошо, Мэдди. Пожалуйста, передумай.

— Что случилось с мамой? — вмешалась Бет, когда ее мать начала плакать.

— Она просто глупая, солнышко, — ответил я ей, подхватил ее на руки и выскочил прочь, не сказав больше ни слова.

*****

В целом день, проведенный с Бет, был не так уж плох: начался он с похода в зоопарк в Уипснейде, а закончился вполне предсказуемо - в "МакДоналдсе". Я решил, что мне действительно следует уделять больше времени прогулкам с дочерью, хотя перспектива делать это в будущем самостоятельно меня не очень привлекала. Я старался, я действительно пытался понять, как Мэдди относится к этой проблеме, и мог понять, как ей тяжело. Однако, как бы я ни старался, я не мог согласиться с ее действиями. Затем я попытался поставить себя на место Тома и обнаружил, что и тут мне приходится нелегко. Бедняга попал в тюрьму за любовь к женщине, а что с ним сделала корова?

Черт побери, что это за бардак!

— Когда мама вернется домой, папа? — спросила моя маленькая дочь, когда мы вернулись домой.

— Она ушла на ночь, милая, — сказал я ей, стараясь говорить беззаботно. — Она скоро вернется.

— С кем она ушла, папочка?

— Просто с другом, — ответил я, не желая распространяться.

— Это Том?

Этим она повергла меня в шок, поскольку я никогда не рассматривал возможность того, что моя дочь может что-то знать о нем.

— Откуда ты знаешь о Томе? — нервно спросил я.

— Мы с мамой навещаем его, папа, когда приезжаем в Бедфорд. Там не очень хорошо, но мама говорит, что он не может жить с нами, потому что тамошние мужчины говорят, что он должен оставаться там, где он находится.

Я недоверчиво посмотрел на свою маленькую дочь. Какой же сукой оказалась моя любящая жена за моей спиной. Мало того что она обманула и Тома, и меня, так еще и взяла нашу дочь - мою дочь чтобы увидеть ублюдка в этой проклятой тюрьме. Я начал сомневаться, знаю ли я вообще свою жену.

— Мама сказала, что Том скоро выйдет, папочка, — продолжала Бет. — Что значит "выйдет"?

— Это значит, что ему больше не придется жить в том отвратительном месте, милая, — сказал я ей, не задумываясь.

— О, хорошо, — ответила она. — Том очень милый. Сможет ли он тогда приехать и жить с нами?

— Я так не думаю, Бет, — грустно ответил я. — Просто не думаю, что это возможно.

*****

Тот вечер был ужасным, и я просто не хотел укладывать дочь спать. Это был один из тех редких случаев, когда ей пришлось сказать мне, что она устала и хочет спать. В конце концов, она заснула у меня на руках, и я еще некоторое время держал ее на руках, прежде чем, наконец, сдался и отнес ее в спальню, не испытывая удовольствия от мысли, что остаток вечера мне придется провести в одиночестве.

Телефонный звонок, конечно, не помог!

— Привет, милый, — поприветствовала меня Мэдди, когда я неохотно поднял трубку.

— Чего ты хочешь? — грубо ответил я.

— Пожалуйста, не будь таким, Джеймс, — умоляла она. — Я просто звоню, чтобы убедиться, что с вами обоими все в порядке.

— С Бет все в порядке, — сказал я ей. — Она уже в постели.

— А как насчет тебя, Джеймс? — прохрипела Мэдди. — Ты в порядке?

— Он уже трахал тебя? — сердито потребовал я, игнорируя ее вопрос.

— Пожалуйста, Джеймс. ..

— Он уже трахал тебя? — повторил я еще громче, прерывая ее.

— Джеймс. ..

— Ответь на чертов вопрос, ладно? — закричал я на нее.

— Да, он трахнул, — выпалила Мэдди в ответ. — Он трахнул меня уже дважды и еще раз, когда вернется.

— Надеюсь, тебе это чертовски понравилось, ты, изменяющая сука!

— Да, — крикнула она мне в трубку, ее темперамент не уступал моему. — Более того, у него член больше, чем у тебя, и он знает, как доставить удовольствие женщине.

За этим заявлением последовало молчание, когда я отпрянул от ее слов, а она, похоже, осознала, что именно она мне сказала.

— Джеймс, милый, — отчаянно вскричала она через несколько мгновений. — Я не хотела этого говорить, милый. Клянусь, я не. ..

Я не знаю, как она закончила это предложение, мое эго полетело в ад и обратно, а сердце разбилось на мелкие кусочки. Я медленно и целенаправленно положил телефон обратно на подставку и стоял, глядя на него, со слезами на глазах. Конечно же, через несколько секунд он снова начал звонить, но я схватил кабель и вырвал его из розетки. Когда через минуту или около того мой мобильный начал подавать звуковые сигналы, я нащупал кнопку выключения, не смог и со всей силы швырнул его в стену.

Он перестал пищать, разбившись вдребезги, а я стоял в тишине, и к тому времени по моей щеке уже текли крупные слезы. Я стоял и рыдал. Рыдал, пока моя жена ждала, что ее любовник вернется и обслужит ее. Я рыдал, глядя на то, как опустошающее одиночество охватывает меня, ненавидя весь мир и почти все, что в нем есть.

*****

Я простоял так, наверное, час или больше, наполовину изумляясь, а наполовину надеясь, что Мэдди появится и все наладится. Но это было невозможно, и, конечно же, она не вернулась. Только когда я подумал о своей малышке Бет, я начал вдохновляться, понимая, что ради нее мне придется быть храбрым. Она была всем, что у меня было, и это давало мне силы продолжать. Я заварил себе чашку чая - решение всех бед - и сидел, размышляя о том, как изменится моя жизнь.

Приму ли я Мэдди обратно? Боже, что за вопрос. Все мои чувства говорили мне "НЕТ!", но сердце говорило иначе, почти на другом языке, который я с трудом понимал. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что ради Бет я должен быть сильным. Я буду бороться за нее до последнего, чтобы она осталась со мной, что бы Мэдди не пыталась. Мне казалось, что ради Бет я даже готов принять Мэдди обратно, но кого я обманывал. Я хотел вернуть свою Мэдди ради себя самого, что бы она ни натворила, но я знал, что это уже никогда не будет прежним. Это не сработает и этого не случится, и меня снова начало мутить при мысли о том, что вот-вот произойдет с бедной маленькой милой девочкой, которая крепко спала наверху, не подозревая о царящем вокруг нее бардаке.

Будь ты проклята, Мэдди, зачем тебе понадобилось так поступать с людьми, которые тебя любят?

*****

На следующее утро я проснулся от того, что что-то гладило мое лицо.

— Проснись, папочка, — услышал я сквозь затуманенный мозг. — Почему ты не пошел спать прошлой ночью?

— Доброе утро, милая, — сонно поприветствовал я ее. — Я просто заснул на диване и забыл лечь в кровать.

— Глупый папочка, — хихикнула Бет. — Мама подумает, что ты глупый, когда я ей расскажу.

— Думаю, мама уже считает меня дураком, — ответил я, глубоко вздыхая, когда ситуация снова тяжело опустилась на мои перегруженные плечи. — Папа взял отгул на работе, чтобы снова присмотреть за тобой. Куда ты хочешь пойти?

— Можно мы пойдем в зоопарк, пожалуйста, папочка, — радостно воскликнула моя малышка, хлопая в ладоши.

— Но мы же ходили туда вчера, милый букетик, — указал я ей.

— Но я хочу пойти еще раз, папочка, — хихикнула она в ответ. — Я хочу увидеть больших слонов, и забавных обезьянок, и. .. И. .. А как называются те большие, с длинной смешной шеей, папа?

— Жирафы, милая, — ответил я ей. — Но ты же видела их всех вчера. Как насчет того, чтобы поехать в Олд Уорден и посмотреть на старые аэропланы?

— А там есть львы, тигры и прочее?

— Нет, Бет, там нет, — объяснил я ей, предвкушая поездку в музей старых аэропланов, в котором я не был уже много лет, хотя бы для того, чтобы отвлечься. — Но у них есть много других интересных вещей.

— А у них там есть "МакДоналдс", папа?

Я объяснил, что, скорее всего, нет, но мы сможем найти его по дороге домой, и на этом все закончилось. Да. .. Через полчаса, мы уже возвращались в зоопарк!

*****

Это был хороший день, и на несколько часов я смог более или менее забыть о своих проблемах и наслаждаться своей дочерью. Возможно, она станет ветеринаром, когда вырастет. Все было хорошо, пока мы не вышли из "МакДональдса", полные тройных гамбургеров и пенистых молочных коктейлей, и тучи снова начали спускаться. Как, черт возьми, я могу все это испортить? Как я могу разрушить наш брак и испортить жизнь маленькой Бет? Может быть, мы с Мэдди сможем преодолеть ее проступок, и через несколько лет все проблемы с Томом станут далеким воспоминанием.

Может быть!

К тому времени как мы вернулись домой, малышка Бет уже была готова ко сну, поэтому мы снова устроились на диване, и второй вечер подряд мне пришлось нести ее спящую фигурку наверх. Пока все было хорошо, но потом мне пришлось самому ждать, чтобы узнать, во сколько вернется Мэдди. Мы не обсуждали этот вопрос, поэтому я понятия не имел, когда она вернется домой. Черт возьми, мы только и делали, что кричали друг на друга с тех пор, как она объявила о своих планах. Я пообещал себе, что, когда она вернется, я буду держать себя в руках и постараюсь говорить разумно. В глубине души я понимал, почему она чувствовала, что должна сделать то, что сделала, но она должна была понять мою точку зрения! У меня были серьезные сомнения в том, что мы сможем преодолеть то, что я мог расценить только как ее измену мне, но ради Бет я постараюсь сделать все возможное. Но только если она тоже будет стараться.

Я дождался девяти часов, так или иначе уверенный, что именно к этому времени она вернется. Потом я дождался десяти и снова начал злиться. В двадцать минут десятого зазвонил вновь подключенный телефон.

— Алло. Джеймс Доусон слушает, — осторожно ответил я.

— Ты в лучшем настроении, чем вчера вечером, Джеймс? — требовательно спросил голос на другом конце.

— Не намного, Мэдди, — ответил я. — Когда ты вернешься домой?

— Зависит от тебя, Джеймс, — сказала она, мгновенно напомнив мне о том роковом дне, когда она впервые сказала мне, что беременна Бет. — Если я вернусь утром, ты собираешься поговорить со мной здраво, а не кричать на меня?

— Завтра утром? — выпалил я ей в ответ. — Ты должна была вернуться сегодня вечером.

— План изменился, Джеймс, — объявила она. — Теперь ты собираешься рассуждать рационально или нет?

Я досчитал до пяти, чтобы сдержать свой гнев, прежде чем ответить.

— Ты уже сказала ему? — спросил я, игнорируя ее вопрос. — Он знает о том, что мы женаты?

— Да, Джеймс, он знает.

— И что?

— С учетом всех обстоятельств, он воспринял это довольно хорошо, — сообщила мне Мэдди, словно обсуждая кого-то, кому сообщили, что его исключили из деревенской футбольной команды. — Он воспринял это гораздо лучше, чем ты.

— О, да? — ответил я, изо всех сил стараясь не закричать на нее. — И где именно вы были вдвоем, когда он так хорошо воспринял новость?

Нет ответа.

— И что именно вы двое делали, когда ты сообщила ему новость Мэдди? — продолжил я. — Или вы уже закончили?

По-прежнему никакого ответа.

— Увидимся, когда ты вернешься домой, Мэдди, — объявил я в молчащий телефон. — Тогда мы и решим, по-прежнему ли это твой дом или нет.

Послышался щелчок - на этот раз Мэдди положила трубку прежде меня.

*****

Утром я поднял Бет, приготовил ее любимый завтрак и отвез на уроки танцев, которые она посещала каждое субботнее утро. Там я договорился с одной из других мам, чтобы она забрала ее и оставила на некоторое время, если я не успею вернуться вовремя.

— Обычно ее забирает Мэдди, но ее нет уже пару ночей, — объяснил я, гадая, сколько времени пройдет, прежде чем правда станет известна.

— Все в порядке, — сказала мне другая мама. — Бет может остаться с нами на весь день, если ты хочешь немного пообщаться с Мэдди.

— Спасибо, — ответил я.

Кажется, мне удалось улыбнуться, но я не уверен.

*****

Пятнадцать минут спустя я вернулся к нашему дому, и сердце мое замерло, когда я увидел машину Мэдди, уже припаркованную на обычном месте снаружи. Я не хотел, чтобы все было именно так, но, черт возьми, какая разница.

— Где Бет? — резко спросила Мэдди, когда я закрыл дверь.

— Как ты думаешь, где? — грубо ответил я.

— Ты, ведь, не сделал ничего глупого, Джеймс?

Она, практически, обвинила меня.

— Зависит от того, глупо ли водить ее на уроки танцев или нет.

—О, . .. О да. .. Прости, я забыла, — смущенно пробормотала Мэдди.

Ладно, первый раунд за мной, но впереди был долгий путь.

— Послушай, Джеймс, — снова начала она. — Том очень хорошо отнесся ко всей этой неразберихе и заставил меня понять, что я не очень справедлива к тебе. Если мы просто сядем и все обсудим, то, как мы оба думаем, сможем прийти к чему-то, что устроит всех троих.

— Полагаю, ты имеешь в виду всех четверых, Мэдди, — уточнил я. — Ты не забыла Бет?

— Да, конечно, Джеймс, — поспешила ответить Мэдди. — Конечно, я имею в виду всех четверых.

Итак, второй раунд тоже за мной. Я набирал очки, но будущее выглядело не слишком радужно. Я жестом попросил ее продолжать.

— Дело в том, Джеймс, что я действительно люблю тебя и всегда буду любить, но теперь, когда Том вернулся, все изменилось, не так ли?

— В смысле?

— Не думаю, что я перестала любить его, Джеймс, — объяснила мне жена. — Мне очень жаль, Джеймс, но я люблю двух мужчин.

— Проблема в том, — решил я напомнить ей, — что у другого член больше, чем у твоего мужа.

— Джеймс, — вскрикнула она. — Я не хотела этого говорить. Я разозлилась, вышла из себя и, честно говоря, не хотела этого говорить.

— Но это правда, не так ли?

— Ну и что, — всхлипнула Мэдди. — Что это меняет? Я никогда не жаловалась на твою работу и никогда не буду.

— Чертовски верно, насчет никогда, — возразил я ей. — Никогда не будешь, потому что у тебя больше не будет возможности сравнить нас.

— Пожалуйста, Джеймс, — отчаянно продолжала она, не сдаваясь. — Пожалуйста, хотя бы послушай, что мы с Томом придумали. Пожалуйста, послушай, Джеймс.

Я пожал плечами, наполовину соглашаясь выслушать, и она продолжила более уверенным голосом.

— Мы, то есть Том и я, решили, что сможем договориться между собой. Я могла бы продолжать жить здесь с тобой и Бет, чтобы мы были как маленькая семья, а Том получил бы квартиру или что-то вроде того поблизости.

— Я полагаю, чтобы ты могла навещать его? — недоверчиво спросил я.

— Да, конечно, но большинство ночей я бы проводила здесь, с тобой, Джеймс.

— Но половину ночей с ним и его членом-монстром!

— Там не монстр, Джеймс, и это не будет половину ночей, — пробормотала Мэдди, понимая, что все идет не так уж хорошо.

— Ты действительно думаешь, что я соглашусь на это, Мэдди? — тихо спросил я. — Ты получаешь лучшее из двух миров. Том получает свободу и регулярное снабжение киской, а я становлюсь рогоносцем, который, возможно, будет содержать всех нас.

— Думаю, нет, — прошептала она. — Нет, когда ты так это ставишь.

— Вот что я тебе скажу, Мэдди, — начал я предлагать. — Ты сейчас же позвонишь Тому и скажешь, чтобы он убирался обратно в Лидс, и я может быть, повторяю, может быть, и заберу тебя обратно.

— По-моему, Джеймс, это не слишком многообещающее предложение, — грустно ответила Мэдди.

— Это лучшее, что я могу сделать, Мэдди, — твердо сказал я ей, все еще не уверенный, что хочу, чтобы она пошла на это.

— Думаю, тогда мне придется отказаться.

— Закрой за собой дверь, когда будешь уходить, ладно? — я думал, что на этом все закончится.

— А что насчет Бет? — спросила Мэдди. — Ей придется жить со мной и Томом.

— Только через мой труп, Мэдди, — злобно ответил я. — Я бы сделал все, чтобы этого не случилось.

— Посмотрим, Джеймс, — улыбнулась мне Мэдди. — Если ты думаешь, что сможешь удержать Бет, то тебя ждут сюрпризы.

— Отвали, Мэдди, — злобно прошипел я ей. — Возвращайся к своему любовничку из тюрьмы. Ни один суд в мире не даст тебе разрешение на опекунство, пока ты с этим неудачником.

Мэдди больше ничего не сказала, просто встала, вышла и ушла. Ах да, она действительно захлопнула входную дверь, фактически, чуть не сняв ее с петель.

Игровой сет и матч за мной? Я так не думал. На самом деле у меня было ужасное подозрение, что игра еще только началась.

*****

Следующие четыре или пять дней я ничего не слышал от них. Это было похоже на то, как если бы я сидел в окопах во время Первой мировой войны и ждал следующего залпа или крупной атаки, чтобы накрыть меня. Я все же воспользовался возможностью сходить на прием к Тиму, моему приятелю, который также был моим адвокатом, только для того, чтобы уйти с моей абсолютной уверенностью в том, что любой суд в мире присудит мне опеку над Бет, немного пошатнувшейся.

— Пятьдесят на пятьдесят, — печально посоветовал он мне. — Если она сможет доказать, что у нее стабильные отношения, суд может встать на ее сторону.

— Но он же чертов уголовник, — попытался я возразить. — Он, черт возьми, кого-то убил.

Это, конечно, было неправдой, но Тим этого не знал.

— Он убил кого-то в результате несчастного случая, Джеймс, — сообщил мне мой друг. — Он заплатил свою цену обществу и имеет те же права, что и все остальные. Какой он? Не выглядит ли он немного сомнительным или что-то в этом роде? Есть ли что-нибудь, что мы можем использовать против него?

— Понятия не имею, — вынужден был признать я. — Я никогда с ним не встречался. И никогда его не видел.

— Возможно, тебе стоит, Джеймс.

*****

Все это время я убивал Бет добротой и вниманием, придумывая различные отговорки, почему ее любимая мамочка не была рядом с ней.

— Когда мама вернется домой, папочка? — сонно спросила она.

— Скоро, милая, — ответил я, не в силах пока сказать ей правду.

— Я скучаю по маме.

— Я тоже, милая, — ответил я со слезами на глазах, отчаянно обнимая ее.

И я скучал! О Боже, как я скучал по этой женщине.

*****

Я встретился с этим Томом гораздо проще и, возможно, раньше, чем предполагал, когда получил звонок от своего приятеля с просьбой прийти на встречу с "другими сторонами", как он выразился, и их адвокатом.

Я напустил на себя храбрый вид, когда пришел на встречу, удивляясь тому, как на самом деле выглядит этот Том. Да ладно - байкер, "Ангел Ада" и все такое. Я ожидал, что Том окажется каким-нибудь засаленным, длинноволосым бездельником. Высокий, аккуратно подстриженный, светловолосый, несколько стройный и спортивный мужчина, который предстал передо мной, застал меня врасплох.

— Привет, Джеймс, — поприветствовал он меня с нервной улыбкой на лице, протягивая руку для рукопожатия. — Извини, что нам пришлось вот так встретиться. На самом деле, я сожалею обо всей этой чертовщине.

О дерьмо! Мне очень хотелось возненавидеть этого парня, но я принял его руку и пожал ее. По крайней мере, я не слишком много улыбался, и, возможно, это будет не так сложно, как я ожидал. О, как же я ошибался.

— Мистер Доусон, — начал разбирательство их адвокат, толстый ухмыляющийся ублюдок. — Очевидно, что ваша жена не собирается принимать вас обратно, так что вам нет смысла идти по этому пути.

Тим, мой адвокат, протянул руку, чтобы удержать меня от удара, и принял вызов.

— Не думаю, что мой клиент тоже заинтересован в такой возможности, — возразил он. — Что касается нас, то это просто вопрос решения вопроса о доступе вашей клиентки к дочери от брака. Очевидно, что мой клиент будет основным опекуном, и она будет жить с ним, но он готов предоставить разумный доступ своей будущей бывшей жене.

— Не все так просто, — ответил толстяк с улыбкой, которая могла бы сделать честь крокодилу. — Моя клиентка. .. То есть мои клиенты, имеют преимущественное право на ребенка.

— Чушь! — воскликнул я, но Тим снова приказал мне успокоиться.

— Тот факт, что моя клиентка миссис Доусон является матерью ребенка, не оспаривается, — продолжал толстяк. — Мы согласны с этим?

Тим признал этот факт, бросив на меня веселый взгляд, так же как и я озадаченный тем, какую линию поведения выбрал другой парень.

— Тогда мы также должны признать, кто является отцом, — продолжил этот педераст, и на этот раз Тиму пришлось физически удерживать меня от противостояния с этой жопой.

— Мои клиенты утверждают, что мистер Доусон не является отцом ребенка, а отцом является ее бывший бойфренд, мистер Томас Уэллингс.

Том? Том - отец Бет? Что это за чертова чушь? Я был настолько потрясен, что просто сидел с открытым ртом.

— У нас есть документальное подтверждение, в виде медицинского свидетельства, что мистер Уэллингс на девяносто девять целых, девять десятых процента является отцом ребенка по рождению. У нас также есть дополнительные доказательства того, что ваш клиент, мистер Доусон, не может быть отцом.

— Что за чушь вы несете? — закричал я на толстого ублюдка. — Бет - моя дочь. Я был там, когда она родилась, и я забирал ее. Я. .. Я. ..

— Видимо, нет, мистер Доусон, — перебил меня толстяк. — Может, вы и приняли ее за свою дочь, но вы не являетесь ее настоящим отцом. Им является мой клиент мистер Уэллингс.

— Но это невозможно, — запротестовал я. — Он был в тюрьме, когда Мэдди забеременела. Ради всего святого, я был там, когда она родилась. Это просто невозможно.

— Мои клиенты объяснили это, мистер Доусон, — монотонно продолжил он. — Очевидно, вы были в Канаде, когда умерла мать мистера Уэллингса, и ему был предоставлен отпуск из тюрьмы по состраданию, чтобы присутствовать на ее похоронах. Моя клиентка миссис Доусон, в то время мисс Джонс, также присутствовала на похоронах, и они. .... Ну, скажем так, у них была возможность заново познакомиться.

Я почувствовал, что комната начинает вращаться, пока я вникал в то, что он мне говорил. Я не мог в это поверить, но в глубине души понимал, что это возможно. Я был смуглым, и, ну, вроде как, коренастым. Бет росла высокой, стройной и светловолосой, совсем как. .. Как. .. Прямо как ее отец!

О дерьмо!

Когда комната закружилась вокруг меня, Мэдди разрыдалась и выбежала из кабинета. Том встал, чтобы последовать за ней, но задержался.

— Прости, Джеймс, — сказал он мне. — Клянусь тебе, Мэдди понятия не имела, что ты не отец Бет, пока она не начала расти и не стала похожа на меня.

— Это ее оправдывает? — закричал я на него. — Это делает приемлемым трах с тобой, когда она была, практически, помолвлена со мной?

— Нет, — тихо согласился он, покачав головой. — У Мэдди нет оправдания своему поведению, но я люблю ее, всегда любил, и. .. и. .. О черт, Джеймс. .. Мне просто очень жаль.

С этими словами он повернулся на каблуках и вышел вслед за Мэдди из кабинета.

— Ну, мистер Доусон, — снова заговорил толстый адвокат. — Мы можем договориться? У меня сегодня напряженный день, так что, возможно, мы могли бы прийти к каким-то приемлемым условиям.

Прежде чем я успел отреагировать, Тим вскочил на ноги и заорал на другого поверенного.

— Заткнись, жалкий ублюдок. Еще одно слово, и я клянусь, что сам вобью твой нос в другую сторону твоего лица.

— Не очень-то профессионально, — ехидно заметил толстяк, но встал, собрал свои бумаги и поспешно вышел из кабинета. — Вы еще услышите обо мне.

— Извини, Джеймс, — вздохнул мой приятель, мой личный "орел юриспруденции", когда он ушел. — Я этого не ожидал.

Нет, и я тоже.

Моя история на этом не заканчивается, но, возможно, стоит упомянуть, что вид спины Мэдди, когда она выбегала из офиса, был последним, когда я ее видел. Если бы я знал это тогда, возможно, мои действия в течение следующего периода времени могли бы быть иными, но, поразмыслив - возможно, и нет.

*****

Тим позвонил своей секретарше и велел ей отменить все дела до конца дня, и, несмотря на ее протесты, он, как бы это сказать, собрал меня и, практически, в оцепенении потащил в ближайший паб. Там мы вдвоем осушили первые три пинты за то время, которое потребовалось, чтобы заказать их, и в течение следующего часа, несколько загадочным образом, пять или шесть моих лучших приятелей появились, чтобы помочь мне напиться до беспамятства. Не помню ни конца вечера, ни ухода. Не могу вспомнить и следующий день, так как первой моей связной мыслью было следующее утро, когда я проснулся в странной постели с не менее странным, но очень привлекательным женским телом, прижавшимся ко мне.

Я так и не понял, что это была за договоренность, но если кто-то и платил ей, то точно не я. Так или иначе, девушка исчезла, и я больше никогда ее не видел. А может, и видел, но если бы она не была обнаженной с татуировкой в виде розы на своих непослушных ягодицах, то я бы просто не узнал ее, будь она прямо передо мной.

Наверное, для этого и нужны хорошие друзья!

Не буду притворяться, что на меня опустилась черная туча и я отстранился от мира. Я из тех, кто считает, что его стакан наполовину полон, а не наполовину пуст, и с таким позитивным настроем я отправился устраивать свою жизнь. Ладно, черная туча, конечно, была, но я старался изо всех сил. Я встречался со всеми, кто попадался мне на пути, симпатичными или нет, но чаще всего мне попадались женщины с детьми - матери-одиночки или разведенные. Как вы понимаете, это делало меня довольно популярным, и я довольно часто получал свое справедливое вознаграждение, но единственная из них, к которой у меня зародились чувства, бросила меня, когда обвинила в том, что она нужна мне только ради своей дочери. Все верно, я пытался, возможно, слишком усердно, заменить свою дочь Бет. Я пытался найти партнера, у которой была бы замена Бет.

Безумие? Да, я знаю, но именно так это на меня подействовало.

В конце концов, я осознал свою проблему и попытался ее урегулировать. Это сократило количество женщин, с которыми я встречался, но в этом нет ничего плохого. А что насчет самой Бет, резонно спросите вы. Да, я настаивал на том, чтобы иметь к ней доступ, несмотря на то, что между нами не было кровной связи.

Но это была чертова катастрофа!

Мэдди и Том переехали обратно в Лидс, и мне пришлось поехать туда на выходные, чтобы навестить ее. Ни Мэдди, ни Том не возражали, если быть честным по отношению к ним, и, более того, сделали все, чтобы облегчить мою поездку. Именно с Томом я разговаривал каждый раз, когда звонил, и именно Том встретил меня, когда я приехал за Бет, а Мэдди обладала, возможно, мудростью, что не стала показываться.

Но все прошло не очень хорошо.

Бедняжка Бет была просто сбита с толку и весь день пыталась уговорить меня приехать и жить с ними, не понимая в своем нежном возрасте, насколько маловероятно, что это когда-нибудь произойдет. Она все говорила и говорила об этом, не в силах смириться с тем, что папа больше не любит маму, и постоянно повторяла мне, какой хороший "папа Том" и как я буду счастлив там. Когда я привез ее обратно, она начала плакать, поняв, что я собираюсь ее оставить, и вцепилась в меня, выплакивая глаза и устраивая истерику. В конце концов, Тому пришлось оттащить ее от меня и держать на руках, пока я выбегал из дома, мои слезы совпадали со слезами бедной Бет.

Это было ужасно и снова разбило мне сердце, возможно, даже хуже, чем раньше. Это было самое ужасное решение, которое я когда-либо принимал в своей жизни, но я поклялся с того самого момента, что больше никаких визитов не будет. Я не мог снова подвергать малышку Бет этой агонии, да и сам не думал, что смогу пройти через это. Когда я сообщил Тому о своем решении, он попытался переубедить меня, сказав, что они сделают все возможное, чтобы в следующий раз все прошло менее травматично, но в глубине души мы оба знали, что так должно быть лучше. В конце концов, мы договорились, что я дам ей шесть месяцев, чтобы Бет успела освоиться в новой жизни, а там посмотрим. Мы согласились с этим, но оба знали, что это означает на самом деле, а именно то, что ради нее я больше не буду появляться в ее жизни. Может быть, когда она вырастет - пообещал я себе. Может быть, когда она закончит школу или что-то в этом роде. Я обещал себе много чего, но в реальности я снова был полностью предоставлен самому себе, а воспоминания о жене и дочери остались лишь воспоминаниями.

Я буду вечно благодарен, что не был склонен к суициду.

*****

Жизнь продолжалась, как это обычно и бывает, и мои болезненные воспоминания несколько поблекли. Время, говорят, прекрасное лекарство, но я могу вас заверить, что это не чудодейственное средство. Над этим нужно работать, и я работал, выкраивая себе новую жизнь. Когда наступило первое Рождество, я не мог позволить ему пройти, ничего не сделав. Я пошел, купил подарок для Бет и отправил его, не зная, как подписать его или сказать, от кого он, не желая возобновлять старую душевную боль. Я был немало удивлен, когда через неделю после Рождества получил письмо из Лидса. Да, Бет написала мне небольшое письмо с благодарностью и рассказала кое-что о своей жизни. Очевидно, кто-то из взрослых помог ей, и я почему-то был уверен, что этот кто-то - Том, а не моя бывшая жена. Я задавался вопросом, знает ли она вообще о том, что письмо было отправлено, но не позволил себе зацикливаться на этой возможности.

В письме она называла меня "папочка Джеймс".

Я знаю, это означало, что меня понизили в должности и что "Папой", несомненно, теперь является Том, но на самом деле это меня очень взбодрило: я был уверен, что у Бет есть двое родителей, которые ее любят, и что у меня есть имя, под которым она, возможно, всегда будет меня помнить.

Папочка Джеймс!

Я продолжал посылать ей подарки на каждый день рождения и Рождество, продолжал получать благодарственные письма от нее и фотографии, с гордостью отмечая, как улучшился ее почерк за следующие пару лет или около того. Часто Том сам присылал небольшую записку, чтобы рассказать мне о том, как хорошо она учится в школе, на уроках танцев или еще где-нибудь, но о том, чтобы я снова навестил ее, не было ни слова. Наверное, я питал тайные надежды, что мы скоро встретимся снова, но через год или около того Бет в одном из писем упомянула своего младшего брата, и я согласился, что мне лучше не настаивать на своем участии. У Тома и Мэдди родилось двое детей, и я не стал частью этой семьи.

*****

Неудивительно, что у жены моего приятеля Тима был друг. Ну, конечно, у нее было много друзей, но вы понимаете, о чем я. Ее звали Салли, она была адвокатом, на пару лет моложе меня, темноволосая и стройная, с самой фантастической парой ног, которую я когда-либо видел. Тот факт, что я вообще упоминаю ее здесь, очевидно, означает, что Салли стала чем-то особенным, наши интересы совпали настолько, что казалось, будто нам всегда было суждено быть вместе.

В конце концов, я задал вопрос. Мы оба были разведены, имели хорошую работу и просто любили друг друга. О да, секс тоже был чертовски хорош, если вам интересно.

— О, Джеймс, — ответила она мне с широкой улыбкой на лице. — Я бы с удовольствием. ..

Но было одно "но"! Невысказанное, но несомненное "но".

— В чем дело, Салли? — спросил я, удивляясь тому, что может быть "но".

— Я знаю твою историю, Джеймс, — тихо ответила она. — Ты, ведь, захочешь иметь детей, правда?

— Конечно, Салли, — усмехнулся я в ответ. —По крайней мере двоих, а может, и больше.

— Но я не могу иметь детей, Джеймс, — потрясла она меня. — Вот почему мой последний брак распался. Мой бывший отчаянно хотел иметь сына, чтобы продолжить свою семейную линию.

— Ты никогда не говорила мне об этом, — прошептал я, вспомнив, что ее бывший муж Дэвид был каким-то мелким баронетом или что-то вроде того, поэтому сын был бы так важен. — И чья это была вина?

— Моя, Джеймс. Нас проверили, и с Дэвидом все было в порядке, но мои яйцеклетки оказались не совсем такими, какими должны быть. Не невозможно, но маловероятно.

— И он расторг ваш брак только из-за этого? — удивленно спросил я. — Когда я его встречал, Дэвид всегда казался таким приятным разумным парнем.

— Нет, дело было не только в этом, — немного грустно ответила мне Салли. — Но именно эта маленькая проблема привела к ссорам и в конечном итоге. .. Ну, в конечном итоге к нашему разводу.

— Мне так жаль, Салли. Я понятия не имел. Разве вы не могли усыновить ребенка или что-то в этом роде?

— Я бы так и сделала, но семья Дэвида была категорически против, и в итоге это вбило клин между нами.

— Печально, — прокомментировал я.

— Очень печально, — согласилась она. — Но тогда я бы не встретила тебя, не так ли?

— Значит, ты выйдешь за меня замуж? — набросился я на нее.

Разговор продолжился: Салли переживала, что не хочет, чтобы по той же причине еще один брак оказался неудачным, а я пытался уверить ее, что приму это. Мы говорили о возможном усыновлении или других искусственных способах, о которых Салли с ее прошлым знала гораздо больше, чем я. По правде говоря, нам действительно было о чем подумать - никто из нас не становился моложе.

— Почему бы тебе не спросить меня снова через три месяца? — наконец, предложила Салли. — Когда у тебя будет время подумать об этом.

— Как насчет того, что я оставлю вопрос на столе, а ты дашь мне ответ через три месяца? — возразил я. — Если хочешь, раньше.

И на этом мы остановились. Мне хотелось, чтобы она сказала "да", но в глубине души я должен был признать, что у меня были сомнения. Я очень, очень хотел собственного ребенка. Больше одного, если честно, а усыновление и все прочее оставляли во мне чувство неуверенности. К сожалению, настолько неуверенным, что в наших отношениях начали появляться крошечные трещинки там, где их раньше не было, и там, где их просто не должно было быть. О том, чтобы расстаться, речи не шло, и мы по-прежнему были очень счастливы вместе, но сомнения были, и вопрос о браке потихоньку отошел на второй план.

*****

Говорят, у каждой тучи есть серебряная подкладка (поговорка, типа - нет худа без добра). Может, это правда, а может, и нет. В то утро я точно не думал об тучах, сидя в своем офисе и размышляя, как, черт возьми, обосновать крупные расходы на новый проект, который я возглавлял. Меньше всего мне хотелось, чтобы телефонный звонок прервал череду моих мыслей, особенно если он не имел никакого отношения к моему питомцу-проекту.

— Мистер Доусон? — спросил незнакомый и довольно официозный голос. — Мистер Джеймс Доусон?

— Это я, — непринужденно ответил я, все еще сосредоточенный на том, как сделать так, чтобы четверть миллиона выглядели как карманные деньги.

— Я должна задать вам пару секретных вопросов, мистер Доусон.

— Хорошо, — ответил я, все еще немного недовольный тем, что меня прервали. — Но прежде всего, кто вы?

— Извините, — отозвался голос, звучавший совсем не извинительно. — Меня зовут миссис Мерфи из социальной службы Хедлинг. Хедлинг - это пригород Лидса.

— Я прекрасно знаю, где находится Хедвинг, миссис Мерфи, — ответил я, и мой интерес внезапно возрос в десять раз. — Чем я могу быть вам полезен?

— Вы мистер Джеймс Эдвард Доусон?

— Это я.

— А ранее вы были женаты на миссис Мэдлин Доусон, которая впоследствии стала миссис Уэллингс?

— Да, это так, — повторил я, немного раздраженный ее официальностью.

— В качестве гарантии, не могли бы вы назвать мне второе имя вашей бывшей жены?

— Джин, — ответил я.

Довольная этим, она также спросила меня о дате ее рождения, на что я, конечно же, снова ответил правильно.

— Что все это значит? — спросил я несколько более настойчиво.

— Службе социального обеспечения Хедвинга поручено уладить некоторые нерешенные вопросы, касающиеся покойной миссис Уэллингс.

— Покойной миссис Уэллингс? — спросил я, тут же сообразив, что речь идет о матери Тома. — Но она умерла несколько лет назад, и я никогда не встречал эту женщину. Какое отношение это может иметь ко мне?

— Напротив, мистер Доусон, — ответил голос. — Миссис Уэллингс умерла шесть дней назад. Она погибла в аварии на мотоцикле, вместе со своим мужем.

— Что!. .. Она не могла сделать. .. Она. .. Она. .. Они. ..

Мой голос затих, когда до меня дошел смысл ее слов. Я чуть не выронил трубку.

— Мне очень жаль, мистер Доусон, — продолжала женщина из службы социального обеспечения. — Я думала, вы должны были знать.

— А что насчет Бет? — воскликнул я вслух, когда в моем мозгу пронеслись ужасные возможности. — С ней, ведь, все в порядке? Пожалуйста, скажите мне, что с ней все в порядке.

— Она довольно расстроена, сэр, — продолжала женщина, в голосе которой впервые появился малейший след человечности. — Она не участвовала в аварии, но она явно очень расстроена. Она спрашивала о вас, но нам потребовалось несколько дней, чтобы разыскать вас.

— Где она? — крикнул я в трубку. — Я уже выезжаю. Я приеду и заберу ее.

Женщина сказала мне, что она у них, что у них есть ее адрес, и через пять минут я уже сидел в машине и выезжал с парковки, забыв о своем таком важном проекте.

*****

Я чертовски нервничал, сидя в довольно мрачном офисе миссис Мерфи и убеждая ее в том, что я действительно тот, кто я есть, и что нет никаких сомнений в том, что я хочу Бет. К своему удивлению, я обнаружил, что Том и Мэдди ничего не сделали, чтобы что-либо изменить, и, конечно же, я ничего не слышал о просьбе об удочерении. С точки зрения закона, я все еще оставался отцом Бет, так как именно так было написано в ее свидетельстве о рождении.

Только представьте себе!

Думаю, я был расстроен известием о гибели Мэдди и Тома, даже учитывая то, что она сделала со мной, но я был так взволнован тем, что снова увижу Бет, что подобные мысли и чувства просто не успели проникнуть в мою душу.

Но было и кое-что еще, о чем я не подумал!

В конце концов, раздался стук в дверь, и в комнату вошла другая женщина, держа Бет за руку... Моя Бет. .. Я увидел ее впервые за почти четыре года.

— Папочка. Это правда ты? — робко спросила Бет.

Неудивительно, ведь, несмотря на то что мне присылали ее фотографии, она не видела меня с четырехлетнего возраста.

— Да, это я, солнышко, — захлебываясь словами, произнес я, и первая слезинка потекла по моей щеке, и я протянул к ней руки.

— Папочка, папочка, — закричала она, подбегая ко мне. — Я скучала по тебе. Я знала, что ты придешь за мной.

Я говорил вам, что было еще кое-что, о чем я совсем забыл, и это упущение вдруг стало очевидным, когда я обнимал свою дочь. Когда я попытался поднять Бет на руки, что-то было не так. Посмотрев вниз, я, к своему удивлению, заметил еще одного малыша, который изо всех сил цеплялся за юбку Бет.

О дерьмо! Я совсем забыл. У Бет был младший брат!

— Это Джимми, — представила меня Бет, когда я снова спустил ее на землю, не желая пугать бедного малыша победой в перетягивании каната.

Тем не менее бедный малыш выглядел так, будто вот-вот разрыдается. Ему было около трех лет или около того, и он выглядел настоящим малышом. Темноволосый и крепкого телосложения, он выглядел как потенциальный будущий игрок в регби. Он явно был напуган до смерти, но держался мужественно, не зная, что его ждет в будущем.

— Привет, Джимми, — ободряюще улыбнулся я ему, но он все так же неуверенно оглянулся.

— Это папа Джеймс, Джимми, — подбодрила Бет своего младшего брата. — Скажи "привет".

— Папа Джеймс, который был твоим настоящим папой? — спросил он Бет, не сводя с меня глаз.

— Да, Джимми, — сказала она ему. — Мама и папа всегда рассказывали нам, какой он хороший, а теперь он собирается стать нашим папой и забрать нас к себе.

Миссис Мерфи открыла рот, чтобы заговорить, несомненно, желая исправить это невинное заявление, поскольку ничего не обсуждалось относительно Джимми, но я поднял руку, чтобы остановить ее, и у нее хватило здравого смысла промолчать.

— Мои мама и папа попали на небеса, — проговорил маленький Джимми. — Неужели ты будешь нашим новым папой?

— Сколько тебе лет, Джимми? — спросил я, глядя на малыша, и мне вдруг пришла в голову одна мысль.

— Фри, — сказал он мне. — Фри и... и. ..

В этот момент он посмотрел на свою старшую сестру в поисках помощи.

— Ему три года и четыре месяца, — закончила за него Бет. — Его день рождения - седьмого ноября.

— Ну, черт меня побери! — воскликнул я, когда истина стала ясна.

Математика оказалась совсем не сложной. Три года и четыре месяца плюс еще девять месяцев, и мы оказались в середине октября.

Да. .. За месяц до того, как Тома выпустили из тюрьмы, около четырех лет назад. В сочетании с телосложением и цветом лица Джимми, у меня не было никаких сомнений.

Джимми был моим сыном!

Ради всего святого, они должны были знать об этом и даже назвали его Джимми в честь меня. Неудивительно, что Мэдди не было в тот единственный раз, когда я приходил к ним, ведь к тому времени беременность уже должна была показаться.

— Подойди и обними своего папу, малыш, — ухмыльнулся я, чувствуя, как по мне разливается тепло.

Он замешкался на мгновение и прыгнул в мои объятия, за ним последовала Бет, и мы втроем обнимались и плакали, не обращая внимания на окружающих.

*****

После этого все пошло как по маслу. У меня было законное право забрать Бет, и потребовалось всего десять минут в присутствии наспех найденного судьи, чтобы получить право забрать и Джимми. Конечно, потом придется оформлять документы, но я знал одну даму-юрисконсульта, которая, как я надеялся, с радостью поможет мне с этим.

— Это мой друг Салли, — представил я двух своих новых подопечных на следующий день, заметив, что ее глаза уже затуманились.

— Ты будешь нашей новой мамой? — спросил маленький Джимми.

— Тише, Джимми, — напутствовала Бет своего брата. — Папа сказал, что эта женщина - его друг.

Салли несколько мгновений смотрела на них, прежде чем что-то сказать, а я затаил дыхание.

— Все в порядке, Бет, — в конце концов, смогла вымолвить она, когда у нее покатились слезы. — Если твой папа все еще хочет меня, то я думаю, что вы двое - ответ на наши молитвы, и я с удовольствием стану вашей новой мамой.

Предложение все еще оставалось в силе, и три месяца еще не истекли, так что вы можете догадаться, чем все закончилось, не так ли?

В тот день мы с Салли взяли их обоих на прогулку, держались за руки, бегали вместе, играли вместе, смеялись вместе и смотрели вместе. Да, все правильно, мы снова пошли в этот чертов зоопарк.

*****

Конечно, в последующие месяцы и годы были трудные времена, когда мои дети вспоминали Тома и Мэдди, которые были их родителями. Но время действительно целитель, и эти времена прошли, когда наши дети выросли, а мы с Салли начали счастливо стареть вместе. Бет стала ветеринаром, счастлива в браке с молодым инженером-строителем, и мы с нетерпением ждем появления первых внуков. Джимми поступил на службу в Королевские военно-воздушные силы и только что получил крылья. Интересно, не вызвана ли его любовь к самолетам тем, что мы столько раз таскали друг друга в Олд-Уорден, чтобы посмотреть тамошний музей?