Пожилая соседка. Из книги Зрелая соседка

Довелось мне купить на барахолке маечку. Мечта наркомана. Потому что дизайнер, подбирающий для этой маечки раскраску точно был под кайфом. Таких цветов в природе не существует, а он изобрел. Прикупил и вторую, отличающуюся расцветкой и немного меньше размером. Маечки эти шили на Валуева. Но то ли цвет ему не понравился, то ли дизайнер, посмотрев на его кулаки, не рискнул предлагать это изделие, только вот достались они обе мне. Прекрасные маечки. Жена от восторга издала писк полевой мыши на случке и сразу же напялила на себя это изделие китайского легпрома.

Маечка с успехом заменила ей платьице. И мне пришлась в пору. Можно было ходить в ней по квартире, как в греческом хитоне. Мы же дома не носим белье. К чему стеснять себя излишками одежды. Вон греки не носили белья и были все здоровые. Вот и мы за здоровый образ жизни. К тому же не знаешь, в какой момент мне захочется жену поиметь. Или ей меня. Пока раздеваешься, перегоришь. А так подол задрал и давайте знакомиться: хуй, очень приятно. А в ответ: взаимно, пизда.

Сижу дома, никого не трогаю, никому не мешаю. Комп шелестит, телек что-то бормочет. В дверь поскреблись. Если бы кто пришел, то позвонил бы. Значит кто-то из соседей по карману. Так и есть — Ольга Романовна. Поселилась недавно. Семейка сплавили бабулю, купив ей однушку. Да не очень и бабуля. Еще нет и шестидесяти. Работает во всю. И за собой следит. Полненькая, но без излишков. Задница крупновата. Ну так это на любителя. Мне такие очень нравятся. И одевается хорошо. А уж когда пройдет по подъезду, французским парфюмом пахнет еще очень долго. Настоящим, без контрафакта.

— Извините за беспокойство. Мне бы кое-что из инструмента у вас спросить. Вы на весь карман единственный мужчина. К кому же еще одиноким женщинам обращаться.

Бабуля прифраерилась. Халат из тех, про которые Высоцкий пел, что вышиты драконами да змеями. По полу метет. Присел я в коридорчике возле тумбочки. так-то весь инструмент у меня в гараже, но дома кое-что есть. В гараж не набегаешься. И она рядышком присела, подобрав халатик. Она-то халатик подобрала, а я совсем забыл, что в неглиже и из одежды на мне только маечка. Расслабился. И последствия не заставили себя долго ждать. Хоботок слоника, ранее прятавшийся под маечкой, выпал наружу. А он у меня не таких уж и малых размеров. Выпал и закачался. Я спохватился, попытался подняться да второпях и оперся об Ольгу Романовну. Точнее о филейную ее часть. Но поднялся. Принялся извиняться.

— Ничего-ничего. Вы в своем доме. Англичане говорят: Мой дом — моя крепость. Да и чего стесняться. Я почти ничего и не увидела.

От неловкого момента я немного прихамел:

— Ольга Романовна, вы так говорите, будто сожалеете, что не увидели большего. А Вы сами, прошу прощенья, не в таком же виде ходите. Только у Вас халатик подлиннее будет.

— Уели. Да, предпочитаю дома белье не носить. И когда остаюсь одна, хожу в природном виде. Открою Вам секрет, не сердитесь на старую женщину, я иногда и на улицу без белья выхожу.

— Вы не такая уж и старая, на себя уж не наговаривайте. Да и все мы моложе не станем.

— Не льстите. Я свой возраст знаю.

— Но для своего возраста Вы очень даже прекрасно выглядите. Вы уж извините за грубость, но я бы не отказался такую любовницу иметь.

— Вы это серьезно? Или для лести?

— На самой полной серьезности. Вы знаете, как Вам завидуют наши соседки, что в сорок бабками стали. В смысле обабились.

— Пусть. Пустое все это. Кстати, не подскажете ли мне, как всем этим работать?

Она с недоумением вертела в руках инструменты, которые перед этим просила.

— А Вам кто сказал, что именно это надо?

— Вы знаете, у меня не техническое образование, но все же я кое что умею делать своими руками. И я подумала…

Невежливо перебил:

— Не думайте. Оставьте все это здесь. Я сейчас переоденусь и приду. Там видно будет.

У соседки под раковиной скопилась лужица воды — Сифон подтекает. Зачем здесь инструменты? Только вот исправить сразу, голыми руками, ореол мастера потерять. И потому я, поглядев под раковиной, глубокомысленно почесал затылок, многозначительно хмыкнул, пару раз хекнул и изрек:

— Не особо и страшно. Исправим.

В глазах у Ольги с каждым моим почесыванием затылка и многозначительным хмыканьем росла паника. Вот сейчас приговор и все, полный пипец.

— Вы мне скажите, сколько это будет стоить?

А я, уже не в домашней маечке, в новеньком, ну почти, спортивном костюме, веско произнес:

— С Вас, уважаемая Ольга Романовна, по полной программе возьму. Кофе. Крепкий. Сладкий. Не менее двух чашек. И не торговаться. Я этого не люблю. Цену назвал и все. Хочешь — соглашайся. Нет — до свидания.

В непонятках уставилась на меня.

— Ну как же? Ведь все это денег стоит. У меня деньги есть, не сомневайтесь.

— Я и не сомневаюсь. Только я цену назвал. Не хотите платить, ищите другого мастера.

— Вы не поняли. Слесарь приходил, когда у меня так же текло…

Поняла, что сказала не совсем правильно, с двойным смыслом. Поправилась.

— …так же раковина текла. Так он с меня прилично взял.

— Витька?

— Что Витька?

— Витька приходил?

— Да, Виктор.

— Морду в кровь расхлещу.

— Да вы что? За что? Он же сделал!

— Эта работа официально стоит рублей сто.

— Вы подумайте. А с виду казался таким интеллигентным.

Она тихонько рассмеялась.

— Интеллигент не диагноз. Сколько он с Вас взял?

— Да теперь уж что, неважно.

— Ладно, я за инструментом. А Вы пока тут подотрите, мне надо будет на пол лечь.

Через пару минут вернулся. Бабка скоростная. И подтерла пол, и переоделась. Теперь была в более легком и совсем коротеньком халатике. Я улегся спиной на пол, залез под раковину. Она стояла рядом. И мне снизу было очень хорошо видно, что соседкины слова не пустой треп. На ней не было белья. Удивился. Вроде бы женщина в возрасте, а за собой следит, даже пизду подбривает. Она что-то говорила, я отвечал. С удивлением заметил реакцию на баубшкину пизду. То есть товарищ в штанах попытался приподнять голову. Вот когда надо его не допросишься проснуться, а тут нате вам. Пока я затягивал гайку, поменяв прокладку, этот негодник полностью раскрыл свое присутствие. И не спрячешь никуда, даже на бок не повернешься. Ольга присела рядом на корточки и ее ухоженная пизда оказалась почти перед моим лицом.

— Вы меня, конечно, извините. Может я льщу себе. Но все же спрошу. Эта Ваша реакция не на меня ли? Хотя здесь больше никого нет. А может это просто какие-нибудь Ваши личные воспоминания и я слишком самонадеянна?

— Ну что вы спрашиваете? Сами же говорите, что никого другого здесь нет. Вы так откровенно одеты, а я же мужчина. Причем еще совсем не старый.

— Неужели я еще могу вызывать у мужчин интерес? И даже возбуждать их?

— Еще как можете. Убедились?

— Мне, право, неловко. Прошу извинить. Мойте руки, будем кофе пить.

Вылез из-под раковины злой. Но оценив ситуацию, успокоился. Ничего смешного и трагического здесь нет. Ну стоит. Бывает. Вот кофе попью и все пройдет.

— Вы курите? Я курю иногда, под настроение. Не хотите ли к кофе коньяку? Не отказывайтесь, очень вкусно. Он с травками. Полезен для сосудов. Сами убедитесь.

— Давайте Ваши травки.

Сидим, кофе пьем, курим, мило беседуем. А у меня в штанах бунт. Товарищ, которому не дали посмотреть на происходящее, пытается на волю вырваться. Я уж и так повернусь, и эдак, и мысленно успокаиваю его — ничего не помогает. Стоит, зараза, хоть ты ему фигушки показывай. — Ладно, соседушка. Засиделся. Пора и честь знать.

— А Вы что, так и пойдете?

— Как так?

— Ну, в таком состоянии. Я думала, если Вы не против, Вам помочь с проблемой справиться.

— Не травите душу. Иначе не сдержусь и прямо вот тут, на этом столе Вас изнасилую, как маньяк Чикатило.

— Не надо меня насиловать, тем более на столе. У меня кровать есть. И мне это нужно не меньше, чем вам. Мы взрослые люди, так давайте действовать по-взрослому.

С этими словами Ольга пошла из кухни, на ходу снимая халатик. Я рванулся следом. Не важно, чья пизда попадется, важно стравить напряжение. Она наклонилась над кроватью, снимая покрывало. Некогда ерундой заниматься, раньше надо было постель расправлять. Толкнул ее на кровать, содрал с себя одежду. Она только и успела, что развернуться на спину и раздвинуть ноги, прижав их к груди. Успел удивиться гибкости пожилой женщины, а дальше действовали инстинкты.

Я мял ее тело, рыча, вгонял в нее потерявший чувствительность от перестоя хуй. Мне хотелось порвать ее пизду на тысячи кусочков, проткнуть ее насквозь, что бы залупа вылезла из жопы. Во мне проснулось что-то животное, какой-то зверь рвался наружу. Может так и становятся маньяками — насильниками? Боже пронеси! Не знаю, кончила она, нет ли, но пришел момент, когда я, содрогаясь начал выплескивать в нее сперму. Казалось, что этот поток никогда не закончится.

Лежу на спине, заложив руки за голову. Ольга положила голову мне на грудь, ногу закинула мне на самый низ живота, так что успокоенный приятель оказался под ее ногой. Мокрая пизда прижалась к бедру. Пальчиками крутит мне сосок. Мы уже на ты. И какие Вы в постели? Мадам, позвольте я Вам впердолю? Смешно.

— Ты настоящий мужчина, самец! Я думала порвешь меня всю.

— Оль, ты кончила?

— Кончила-кончила. И предостаточно Надолго хватит.

Полезла через меня. Ступив на пол ойкнула, засмеялась.

— Как говорят деревенские бабы: Продрал так продрал! Я в ванну, полежи пока.

Ольга пошла и я увидел, что на ее ягодицах, на спине и бедрах наливались багрянцем следы моей неуемной страсти.

— Оля!

— Что?

Повернулась ко мне лицом. Грудь и живот тоже были в таких же пятнах, которые к вечеру уже станут синяками.

— Оль, это я?

Она повертела головой из стороны в сторону, осматривая комнату.

— А что, кто-то еще есть? Я никого не вижу.

— Оль, прости, я не хотел. Я даже не помню, как это вышло.

— Не бери в голову глупенький. Такие синяки женщинам в радость. Это показатель того, что мозг не контролировал тело и страсть была не показной, а настоящей.

Вновь сидим за столом. Голые. Ольга заложила ногу на ногу, прихлебывает из чашечки, затягивается сигаретой. Странно, но вот сижу голышом перед мало знакомой женщиной и во мне нет ни капли смущения. И она будто всю жизнь просидела передо мной в костюме Евы до грехопадения.

— Оль, хочу спросить…

И озвучил только что посетившую меня мысль.

Ольга повертела в руках пустую чашку, подняла глаза.

— По роду деятельности я материалист. Я, знаешь ли, медик. А мы циники. Ни разу не встречала феномен под названием душа. А вот в ее наличие верю. Когда сегодня ты у себя дома, вставая, оперся на меня, будто током ударило. Аж в груди что-то оборвалось. А немного позже я поняла, что есть родство душ. И ты это только что доказал. Мне, знаешь ли, мало просто мужчины. Потому одна и кукую. Мне нужен самец. Чтобы я подчинялась. Чтобы брал меня не тогда, когда я хочу, а когда это ему надо. Чтобы брал грубо, напористо. Извини за мат, но я хочу чтобы меня ебали как последнюю шлюху. Так как только что это делал ты. Не спрашивая о моем желании. Такому мужчине я готова подчиняться. Готова стать его рабыней.

Я и сам что-то почувствовал, когда опирался на Ольгину попу, вставая. Списал это на шелк халата, который скопил статистическое электричество.

— Оля, не делай из меня рабовладельца. Или хозяина гарема. Мой покойный папа говорил, что настоящему мужчине одно раза всегда мало.

Я давно почувствовал оживление в самом низу живота. А теперь этот живчик победно торчал, обнажив красную головку и был готов к бою. Подхватил Ольгу на руки. Она доверчиво прижалась ко мне, обняв за шею. Донес до измятой постели и опустил притихшую женщину на матрас. Развел в стороны руки и ноги.

— Лежи и не шевелись. Ничего не говори. Вздыхать, кричать, материться и извиваться можно. Даже нужно.

— Что ты хочешь делать?

— Изучать тебя.

От головы и до самых пяточек проверил все. На Ольгином теле оказалось много мест, чувствительных к прикосновениям. Одни отзывались на ласки рук, вторые на ласки губ и языка. Повернул ее на живот, вновь развел ноги, которые она немного свела вместе. И от затылка до самого низа провел дальнейшее исследование. Когда развел ягодицы и прикоснулся к пятнышку попы, которое было не коричневого, как у большинства, а розового цвета, она с такой силой сжала ягодицы, что защемила палец.

— Что-то не так? Больно?

— Приятно. Но очень чувствительно. Когда меня во время… гм… ебли здесь трогают, я быстро кончаю.

— А пробовала сюда?

— Я же не девочка. Жизнь прожила долгую. Не хочу тебя расстраивать, но ты будешь не первым.

— Но я постараюсь быть лучшим.

— Тебе и стараться не надо.

В этом я и сам убедился, когда провел рукой по промежности. Женщина, которая буквально час назад говорила, что теперь ей хватит надолго, вновь была готова к совокуплению и даже жаждала этого. Тело не обманешь. И я, упершись рукой в матрас, второй рукой взял свой многострадальный конец и провел головкой по распахнутой промежности. Провел от попы к клитору. Потом обратно. При каждом движении немного погружал головку в пизду, вынимал и двигался дальше. Оля давно подобрала под себя ноги, выставила зад и ловила хуй, стараясь задержать его в себе подольше. Вставил, доставляя женщине удовольствие. Она даже замурлыкала, наслаждаясь.

Я же дотянулся до ее болтающихся титек и крутил соски. Потом передвинул руку на живот и нашел клитор. Вскоре Ольга явно собралась кончать. Ни фига! Потерпи, красавица. Вышел из нее. Она с жалобным стоном потянулась телом за ускользающим предметом своего наслаждения. Не дал догнать и насадиться, рывком повернул ее на спину, согнул ее ноги и, прижав их к ее же груди, засадил. Глаза Ольги были закрыты. Голова моталась из стороны в сторону. Губа прикушена. Потом рот приоткрылся и раздались стоны. Ольга затрепетала. Ее тело потрясли судороги. Раз, другой, третий.

И все это молча, с еле слышным стоном. Не отпуская ее ноги повел рукой по промежности. Из Оли текло, как из Ниагарского водопада. Не только задница, простыня была мокрой. Что ж, Оля, хотела стать рабыней, терпи. Приставил головку ко входу в попу. Оля распахнула глаза, что-то хотела сказать, но я уже вставлял в ее задницу набухшую головку. Проскользнула, погрузилась и я медленно толкал хуй дальше, пока лобок не уперся в ее ягодицы. Так же медленно вытащил, совсем вытащил. И снова приставил головку, снова вошел. Растянутое отверстие приняло меня охотно.

И я попер диким зверем драть Олино очко. Хотела — получи! Ольга подпрыгивала мне навстречу, стонала, потом раздались крики. Крики наслаждения. Когда ее попка начала трепетать, сжиматься, сигнализируя, что Оля в очередной раз разгрузилась, вытащил хуй и прямо так, не вытирая вогнал его в пизду. Она уже ничего не хотела, но я-то хотел. Все хлюпало, только что брызги не летели. А я все еб и еб эту женщину. Перевернул ее на живот и вошел сзади. В попу, там намного теснее и кончать можно быстрей.

Оля лежала на животе, по ее телу временами пробегала дрожь. Хуй все еще был в жопе, хотя уже и опадал, медленно выходя наружу.

— Зверь! Теперь точно все порвал! Посмотри, крови нет?

— Нет.

Засмеялся.

— Оль, значит целку не нарушили.

— Все, иди. Уходи. Мне надо привести себя в порядок.

Ольга была из той категории женщин, что не любят, когда за их гигиеной кто-то наблюдает. Пока помылся, там же в ванне оделся, Ольга накинула халатик, вышла проводить меня.

— Иди. Нет, постой!

Улыбнулась.

— Мы не все перепробовали.

Пальцем прикоснулся к уголку ее губ, поцеловал.

— Оставим на десерт.

Ольга, постанывая и крутя задом, лежала на мне, затолкав в рот хуй. Ее ягодицы, ее раскрытая пизда нависали над моим лицом. Она высасывала из меня очередную порцию спермы, а мои губы и язык старались добыть живительную влагу из ее пещерки. У нас это хорошо получалось. Вот уж не думал-не гадал получить в любовницы соседку, да еще старше себя на пару десятков лет. Но такая старушка давала в области ебли фору более молодым. И главное, не надо было уламывать. При каждом удобном случае просто задираешь одежду и попер.

И даже жена, возвратившись домой, ни разу не заподозрила в Ольге соперницу. Да еще та постаралась стать необходимой, очень нужной для молодой соседки. И когда приглашала меня по какой-то нужде, жена не говорила ни слова. Совместные вечерние чаепития, бесплатные медицинские консультации, лечение по блату. Это затягивает. Ольга старалась оказать любую возможную помощь и жена ценила это. А я ценил Ольгину пизду, ее рот и задницу. Если учесть что попа жены для меня была под запретом, то открытые для моего посещения любые Ольгины дырки были очень кстати.

Дочь звала Ольгу бабой. И когда мы кувыркались в постели, поддразнивал Ольгу, называя бабушкой и восторгаясь активностью и аппетитом бабули в ебле. Она не сердилась.