Все, что нам нужно

Рассказ " All We Need " англоязычного автора Xarth

Всем героям рассказа больше 18 лет.

Какими бы толстыми, по мнению моих родителей, ни были стены в нашем доме, они были недостаточно толстыми. Я сбился со счета, сколько раз я лежал в постели и слушал, как мама с папой ссорятся, когда они думали, что мы их не услышим. Я был на том этапе, когда мне было уже почти все равно, но я не мог сказать того же о своей младшей сестре.

Как только начинались крики, обычно это был только вопрос времени, когда Моника вставала и искала что-нибудь, чтобы отвлечься от все более очевидных проблем наших родителей друг с другом. Большую часть времени этим отвлечением был я, поскольку я был единственным человеком в доме.

Словно по сигналу, я услышал скрип половиц прямо за дверью моей комнаты, затем короткая пауза. Ручка на моей двери медленно повернулась, и она распахнулась ровно настолько, чтобы Моника могла заглянуть внутрь. Казалось, она всегда беспокоилась о том, чтобы не разбудить меня, но даже таким отстраненным, каким я становился, я все равно не мог заснуть из-за криков.

— Войди, - сказал я.

Моника осторожно вошла в комнату, стараясь ни на что не наступить в темноте. Она закрыла за собой дверь и подошла поближе к моей кровати. Я потянулся за прикроватной лампой и промахнулся, найдя выключатель со второй попытки. При свете, исходящем от лампочки, я мог разглядеть лицо моей сестры достаточно хорошо, чтобы понять, что она расстроена, хотя мне не нужно было видеть ее, чтобы понять это.

— Они снова ссорятся, - сказала она, как будто я не знал.

— Да, это так, - сказал я.

Она выглядела намного моложе своих восемнадцати лет, как испуганная девочка, желающая, чтобы все было хорошо. Я ненавидел, когда она становилась такой. Такой неуверенной в своем мире и даже не способной обратиться за утешением к своим родителям. Более того, меня бесило, что я ничего не мог с этим поделать, кроме как создать временную иллюзию безопасности.

— Почему они просто не могут... остановить это? - спросила она.

— Я не знаю, - сказал я.

Она сделала еще один неуверенный шаг ко мне, и я, наконец, сел, стягивая с себя одеяло и отбрасывая его в сторону. Я знал, что она захочет остаться на некоторое время, по крайней мере, пока все снова не успокоится, но она никогда не попросит. Это было так, как будто она боялась, что я отвергну ее в один из таких случаев, а я даже не хотел думать о том, что это может с ней сделать.

— Сядь, - сказал я. - Скоро все закончится.

— Я бы хотела, чтобы этого никогда не случалось.

Это было бы неплохо, если не больше, чем принятие желаемого за действительное в данных обстоятельствах.

Моя кровать стояла у стены, и когда Моника забралась ко мне, я подвинулся, чтобы мы оба могли прислониться к ней. Как только она устроилась поудобнее, она потянула за край моего одеяла и обернула его вокруг своего тела. Я сидел на другой половине, и на самом деле было недостаточно холодно, чтобы я почувствовал в этом необходимость именно тогда.

— Ты помнишь, когда мы были маленькими? – спросила она. - Ты думаешь, они всегда были такими, а мы просто никогда не замечали?

— Нет, - сказал я, подумав об этом секунду. - Я думаю, что они действительно любили друг друга какое-то время, и, возможно, любят до сих пор. Я не знаю. Но все меняется. Многое меняется.

— Это меняется, не так ли? Я думаю, это то, что пугает меня больше всего. - Моника подтянула колени к груди, сжавшись в защитный комочек. - Потому что, если подобные вещи могут измениться, то и многое другое тоже может измениться. Например, возможно, они тоже не всегда будут любить меня.

— Послушай, они...

— Или, может быть, ты этого не сделаешь.

Она повернула ко мне голову с нейтральным выражением лица, но ее глаза выдали ее. Она действительно беспокоилась о такой возможности.

— Этого никогда не случится, - сказал я, качая головой с абсолютной уверенностью.

— Почему нет? – настаивала она. - Если бы мама и папа могли разлюбить друг друга тогда... возможно, любой смог бы.

— Ни за что. Ты забываешь, мне пришлось расти с тобой, и я уже знаю все самые раздражающие вещи о тебе. Если бы мы собирались ненавидеть друг друга, мы бы уже это делали.

— Эй, я не надоедливая, - сказала Моника с легким намеком на улыбку.

— Если ты так говоришь, мисс берет-мои-книги-без-спроса. Странно, что эти страницы сами по себе загибаются, не так ли?

— Ничего не могу поделать с тем, что у тебя всегда все лучшее, - проворчала она. - И ты тот, кто всегда доедает хлопья и не добавляет их в список покупок.

— Но ты справляешься с этим, не так ли? Вот о чем я говорю. Мы прожили вместе всю нашу жизнь, и если подобные вещи не разлучили нас, то никогда не разлучат.

— Я не знаю. Ты действительно думаешь, что это просто такие мелочи?

— Должно быть, они влюблялись друг в друга раньше, верно? Так что, если это не какой-то большой секрет, то, скорее всего, это просто накапливается со временем.

— Возможно, ты прав.

Моника замолчала, и мне больше нечего было добавить, поэтому мы просто посидели вместе некоторое время. В последовавшие за этим тихие минуты я в какой-то момент заметил, что звуки ссоры наших родителей исчезли. Если моя сестра и поняла это, то она ничего не сказала.

— Кажется, снова безопасно, - сказал я в конце концов, намекая, что она может идти, но не выталкивая ее вон.

— Да, - сказала она, и у меня создалось впечатление, что она тоже все поняла. - Ты не возражаешь, если я останусь еще ненадолго? Например, еще на несколько минут. Я пока не готова возвращаться в постель.

— Если хочешь.

Я устал, но сон не был для меня большой проблемой. Я догадался, что Моника тоже была сонливее, чем хотела признать, когда она прислонилась ко мне и положила голову мне на плечо.

— Я просто останусь ненадолго. Не дай мне уснуть, - сказала она.

— Хорошо, - сказал я.

********************************************

Как и следовало ожидать, мы оба заснули там, где были. Я проснулся слегка дезориентированный, в сидячем положении, точно там, где был прошлой ночью. Моника свернулась калачиком в моем одеяле, положив голову мне на колени, как будто это была подушка.

В утреннем свете она выглядела счастливее, гораздо больше похожей на себя обычную. Все тревоги и страхи, которые у нее были, уже стерты сном, и она казалась умиротворенной. Я просто хотел, чтобы она чувствовала себя так все время.

Мне не нужно было сразу вставать, хотя я тоже не мог оставаться там вечно, а двигаться означало бы разбудить Монику. Я решил, что дам ей немного времени, чтобы она пришла в себя самостоятельно, прежде чем я это сделаю.

От нечего делать я нежно погладил ее волосы, разглаживая их после ночного беспорядка. К сожалению, каким бы нежным я ни был, этого прикосновения было достаточно, чтобы потревожить мою сестру, и она слегка пошевелилась там, где лежала, прежде чем приоткрыть один глаз.

— Уже утро? - спросила она.

— Да, - сказал я.

— Ммм, извини. Не хотела оставаться здесь на всю ночь. Хотя просила тебя не давать мне заснуть.

Я пожал плечами. - Все в порядке, я не возражаю.

Моника скатилась с моих колен, все еще завернутая в мое одеяло, но позволившая мне сдвинуться с того, что стало несколько неудобной позой.

— Знаешь, мне кажется, твоя кровать мне нравится больше, - сказала она. - Хотя не знаю, почему.

— Может быть, матрас? - Предположил я.

— Да, может быть. Может быть, просто потому, что ты тоже здесь. Приятно не быть одной, когда я просыпаюсь.

— В этом есть что-то, что можно сказать в пользу этого.

Я пододвинулся к краю кровати, обходя Монику, которая, казалось, была менее склонна начинать свой день прямо сейчас.

— Ты уже встаешь? - спросила она.

— Да, я пойду позавтракаю. Хочешь, я тебе что-нибудь принесу?

— Нет, я не знаю, сколько меня не будет.

— Хорошо.

Она могла просто снова заснуть в мое отсутствие, но на самом деле это была не моя проблема. И мой желудок начал серьезно требовать еды.

Я не успел дойти до кухни, как понял, что кто-то еще опередил меня там. Слабый звук и запах чего-то готовящегося зафиксировались в моем мозгу как раз перед тем, как я завернул за угол, и мои подозрения подтвердились. Мама стояла у раковины с чашкой кофе в руках и усталым выражением лица. На плите рядом с миской с тестом готовились блинчики, и, судя по всему, их нужно было перевернуть.

— О, доброе утро, - сказала мама, казалось, застигнутая врасплох моим появлением. - Я не знала, что ты уже встал.

— Только что встал, - сказал я.

Я встал перед ней и схватил лопатку, чтобы блинчики не подгорели.

— Я подумала, что было бы неплохо приготовить завтрак для тебя и твоей сестры, - сказала она. - Но я не уверена, что я действительно настолько готова к этому, как думала.

То, что она даже не упомянула о папе, кое о чем мне сказало, хотя это было не то, о чем я не мог бы догадаться. Подъездная дорожка была видна из окна кухни, и когда я посмотрел, то увидел, что его машины нет. Я не был уверен, уехал ли он прошлой ночью или ранним утром. В любом случае, прошло много времени с тех пор, как мы вчетвером завтракали вместе, и в ближайшее время это вряд ли изменится.

— Я могу сделать это, - сказал я.

— Ты уверен?

— Это довольно просто. Даже я могу перевернуть продукты, когда они начнут подрумяниваться.

Мама слегка улыбнулась мне и поставила свою чашку на стойку.

— Хорошо, спасибо. Я, пожалуй, пойду прилягу еще на несколько минут. Проследи, чтобы Моника встала вовремя и поела, хорошо?

— Конечно.

Стоять там и ждать, пока приготовятся блинчики, было не совсем тем, что мне хотелось делать, но почему-то я все равно остановился на этом. У меня было искушение приготовить достаточно только для себя и Моники прямо сейчас, а остальное тесто оставить на потом, так как я не ожидал, что мама вернется в ближайшее время. Единственное, я действительно понятия не имел, насколько хорошо это будет храниться.

К счастью, моя сестра появилась очень скоро, так что мне не пришлось ждать в одиночестве. Она еще не оделась для рабочего дня и все еще была в ночной рубашке и с голыми ногами. Она мгновенно оживилась, когда заметила, чем я занимаюсь.

— Ты приготовил блинчики? – сказала она. - Я даже не знала, что ты умеешь.

— Их приготовила мама, - сказал я. - Я просто готовлю их. Она вернулась в постель.

— О. - Моника на секунду нахмурилась, уловив подтекст. - Что ж, в любом случае спасибо тебе.

Она взяла тарелку и положила себе пару уже готовых блинчиков, а также сироп из холодильника, прежде чем сесть за стол.

— На самом деле, возможно, это не такая уж плохая идея для нас - больше готовить, ты знаешь? - сказала она, наливая немного сиропа себе на тарелку.

— Да? Почему это?

— Ну, просто потому, что здесь становится немного, знаете ли, хаотично.

— Возможно, ты права, но ты знаешь, что мои таланты в этой области ограничены.

— Ничего страшного. Я могу тебя кое-чему научить. Знаешь, у тебя не будет кого-то, кто будет заботиться о тебе вечно. Когда-нибудь тебе придется научиться.

— Если ты так говоришь.

*********************************************

Когда я вернулся домой в тот вечер, сначала мне показалось, что ничего не изменилось с того момента, как я ушел. Только когда я нашел Монику на кухне, я понял, что что-то случилось. На кухонном столе стояло несколько открытых банок, свидетельствующих о том, что ужин был начат, но затем оставлен незаконченным. Моя сестра сидела на полу у одного из шкафов, обхватив колени и отсутствующим взглядом уставившись в пол. Она выглядела готовой расплакаться в любую секунду.

— Итак, э-э, что происходит? - Спросил я, стараясь говорить нейтральным тоном и ожидая, каков будет ее ответ.

— Собиралась приготовить ужин, - сказала она. - Папа вернулся, и они с мамой разговаривали. Подумали, может, он останется. Мы могли бы быть все вместе и все такое. Потом он ушел. Сердитый. Я еще не видела маму, и возможно, она снова заперлась в своей комнате.

— Черт возьми, - тихо сказал я, больше себе, чем Монике.

Я действительно терял терпение по отношению к нашим родителям. Им нужно было что-то придумать, чтобы их проблемы перестали быть нашими проблемами. Мы не должны постоянно сталкиваться с этим, особенно Моника, которая определенно восприняла это не очень хорошо. Через пару секунд я принял решение.

— Давай, - сказал я. - Пойдем.

Я протянул ей руку, чтобы помочь подняться, и она взяла ее с некоторым колебанием.

— Куда пойдем? – спросила она.

— Куда угодно. Куда-нибудь, чего здесь нет. Мы пойдем поедим, а потом, может быть, вернемся, а может быть, и нет. Я не знаю.

Моника слегка наклонила голову, вставая, затем пожала плечами.

— Хорошо, - сказала она.

Я повел ее обратно к своей машине, из которой вышел всего несколько минут назад, и тронулся с места, не совсем уверенный, куда направляюсь. Она в основном смотрела в окно и ничего не говорила без понуканий.

— Итак, куда бы ты хотела поехать? – спросил я.

— Я не знаю, - сказала она. - На самом деле это не имеет значения.

— Точно, это не имеет значения. Так что мы можем пойти туда, куда ты захочешь.

Она на мгновение повернулась ко мне, и ее слегка печальное выражение сменилось задумчивостью.

— Ты помнишь то место, куда мы иногда ходили, когда были моложе? – спросила она.

— То, в которое мама с папой брали с собой, когда им не хотелось ничего готовить?

— Да. Это все еще актуально?

— Мы могли бы выяснить.

Я сразу понял, о каком заведении она говорит, так как это был единственный ресторан, в который мы ходили почти регулярно. Это было что-то вроде семейного заведения, в шаге или двух от фаст-фуда, но куда можно было привести своих детей и не слишком беспокоиться о том, чтобы одеть их и заставить вести себя прилично. Я был почти уверен, что он все еще там, хотя в любом случае прошло пару лет с тех пор, как я был там в последний раз.

Мы начали ехать не в ту сторону, поэтому мне пришлось вернуться окольным путем в тот район, куда я хотел попасть. Моника по-прежнему мало говорила, но время от времени, когда я оглядывался, я замечал, что она уделяет больше внимания тому, где мы находимся. Мне это показалось хорошим знаком.

Заведение было именно таким, каким я его запомнил, хотя и с небольшими изменениями со времени моего последнего посещения. Сервировка стола отличалась от того, что я представлял в своей голове, а некоторые украшения на стенах были незнакомыми. Впрочем, ничего слишком грандиозного.

Как только мы уселись друг напротив друга в кабинке, я смог более внимательно изучить реакцию моей сестры. Она продолжала оглядываться по сторонам, и ее губы время от времени приподнимались, как я предположил, от счастливых воспоминаний о прошлом. Я был рад, что она могла сосредоточиться на них, а не на том, как все изменилось с тех пор.

Вскоре подошла официантка и вручила каждому из нас меню. Моника сразу же открыла свое и просмотрела варианты, в то время как я на мгновение задержался.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить, пока вы решаете? - спросила официантка.

Я встретился взглядом с Моникой, но не стал дожидаться ее ответа.

— Да, можно нам два молочных коктейля, пожалуйста? – сказал я. - Один шоколадный, один клубничный.

У меня были кое-какие собственные воспоминания, и я знал, что клубничный молочный коктейль всегда был целью Моники, чтобы избавиться от наших родителей. Она тоже чаще добивалась успеха, чем нет.

— Тебе не обязательно... - начала Моника.

— Два молочных коктейля, пожалуйста, - повторил я официантке, которая кивнула и отвернулась. - Да ладно, ты действительно собираешься сказать мне, что не хочешь один? - Спросил я, подняв бровь на сестру.

— Нет, но... Я не знаю. Тебе не нужно было этого делать, вот и все. Я имею в виду, я знаю, что ты платишь и все такое, поскольку у меня нет с собой денег, так что...

— Итак, я могу купить тебе молочный коктейль, если захочу, - перебил я. - Серьезно, не волнуйся об этом прямо сейчас, хорошо? У нас просто будет время, когда мы будем делать то, что хотим, и плевать на последствия.

Моника слегка хихикнула, когда я выругался, и инстинктивно огляделась, чтобы посмотреть, услышал ли меня кто-нибудь.

— Предполагается, что ты оказываешь на меня хорошее влияние, понимаешь? - сказала она.

— Нет, предполагается, что я твой брат, и иногда это означает подавать плохой пример, если это в твоих интересах. Например, иногда тебе нужно просто забыть о своих проблемах на некоторое время, даже если на самом деле это не поможет их решить.

— Я не знаю. Это звучит как своего рода плохой совет. Или, может быть, чертовски хороший совет, я не уверена.

Мы оба заговорщицки ухмыльнулись, как дети, которые только что впервые услышали это слово и знали, что нам не следует его произносить. На самом деле мы не так уж часто ругались, хотя были более чем достаточно взрослыми, чтобы не было причин, по которым мы не могли бы этого сделать, если бы захотели. В этом месте тоже было что-то такое, что-то о том, что мы бывали там только с родителями, из-за чего плохое поведение казалось чем-то большим, чем оно было на самом деле.

— А вот и ваши напитки, - сказала официантка, почти незаметно появившись у нашего столика.

— Спасибо, - сказали мы с Моникой одновременно.

Моя сестра немедленно сделала пробный глоток через соломинку и одобрительно кивнула, оценив результат. Затем нам пришлось сделать заказ, к которому я не подготовился должным образом. Я выбрал бургер с картошкой фри, поскольку обычно это был достаточно безопасный выбор, да и вообще я был там не из-за еды.

— Знаешь, когда мы здесь только вдвоем, это немного похоже на свидание, - сказала Моника, как только мы снова остались одни. - Я имею в виду, за исключением того, что ты, очевидно, мой брат.

— Да, я думаю, это что-то вроде того. Только если бы это было так, я бы отвез тебя куда-нибудь, где не бегали бы дети, - сказал я, многозначительно посмотрев в сторону семьи за пару столиков от нас, где родители с трудом удерживали своих детей на своих местах.

— О, это не так уж плохо. Кроме того, это я выбрала помнишь?

— Я помню. Думаю, мне повезло, что это дешевое свидание.

— Или, может быть, у меня просто есть планы на потом, и я заманиваю тебя ложным чувством безопасности.

Я улыбнулся и закатил глаза, ни на секунду не поверив ей. Если она действительно хотела что-то сделать после того, как мы закончили, я был не против. Пока она была счастлива, мне не нужно было беспокоиться о ней.

***********************************

В итоге мы просто сидели и разговаривали гораздо дольше, чем я ожидал. Достаточно долго, чтобы мы, вероятно, стали настоящей помехой, если бы в ресторане было немного оживленнее. Когда мы вернулись в машину, Моника сразу же взялась за радио, нашла станцию, которая ей понравилась, и увеличила громкость. Она посмотрела на меня так, словно хотела, чтобы я поругался с ней из-за этого, но я промолчал.

Когда мы вернулись домой, я на мгновение задумался, будет ли кому-нибудь интересно, куда мы делись. Папы все еще не было дома, и когда дело дошло до этого, я не был уверен, заметила ли мама вообще, что мы ушли.

Моника прошла рядом со мной к двери, затем проскочила вперед и встала перед ней, преграждая мне путь. Она сцепила руки за спиной и невинно посмотрела на меня.

— Если бы это было настоящее свидание, сейчас тебе пришлось бы поцеловать меня, ты знаешь? - сказала она.

— Ты так думаешь, не так ли?

В ее глазах мелькнул озорной огонек, и я понял, что она просто дразнит меня. Возможно, именно это заставило меня сделать это. Осознание того, что на самом деле она не ожидала ничего большего, чем получить от меня реакцию. Как бы то ни было, я поцеловал ее.

Сначала ее тело выразило только удивление, когда я сократил расстояние между нами и обвил руками ее талию. Ее губы тоже не реагировали, затем внезапно впились в мои, когда она оправилась от первоначального шока.

Я не планировал задерживать поцелуй надолго. Ровно настолько, чтобы подчеркнуть какую-то мысль, но это довольно быстро улетучилось. По какой-то причине, как только я начал, я не смог сразу отпустить. Я не мог просто отстраниться от своей сестры, даже если, вероятно, должен был. Предполагалось, что в поцелуе с ней должно быть что-то по своей сути странное. Что-то физическое или ментальное, что отличало бы ее от других девушек, но этого просто не было.

В конце концов, у нас кончился воздух, и нам пришлось ненадолго разойтись, но я так и не отпустил ее, и все это время наши лица были не более чем в пяти сантиметрах друг от друга. Мы просто смотрели друг на друга, тяжело дыша и пытаясь понять, о чем думает другой. Затем, как будто это было оговорено заранее, мы снова двинулись навстречу.

Руки Моники легли мне на плечи, и мне показалось, что она немного привстала на цыпочки, чтобы компенсировать свой небольшой недостаток в росте, поскольку внезапно ее лицо оказалось на одном уровне с моим. Я крепче прижал ее к себе, ощущая ее груди на своей груди и тепло ее тела под моими руками сквозь рубашку. Она чувствовала себя именно так, как и должна чувствовать девушка; такой же удивительно мягкой и совершенной, как и любой из моих предыдущих опытов, только почему-то еще больше.

И только когда ее губы приоткрылись, то ли в приглашении, то ли как-то иначе, я пришел в себя. Целовать мою сестру - это одно, использовать язык - это доводить это до совершенно неоправданного уровня. Я отстранился, когда она попыталась на секунду прижаться ко мне, затем тоже резко отстранилась и смущенно отвела взгляд.

— Возможно, это зашло слишком далеко, - сказала она после минуты неловкого молчания.

— Да, наверное, - согласился я. - Я имею в виду, что в этом нет ничего особенного, верно? Но если бы кто-то увидел что-то подобное, у него, вероятно, сложилось бы неправильное представление.

— Правильно. - быстро кивнула Моника. - Я, наверное, должна была знать, что ты не отступишь от такого вызова, но они бы не поняли, что это была просто шутка.

Конечно, "они" были бы правы, это была не просто шутка. В этом было что-то еще, даже если я и не был до конца уверен, что именно.

Моника, наконец, вспомнила, что загораживает дверной проем, и повернулась, чтобы войти в дом. Я последовал за ней, все еще испытывая желание снова заключить ее в объятия, но заставляя себя вести себя нормально. Она остановилась, прежде чем направиться в свою комнату, и посмотрела на меня со смесью неуверенности и надежды.

— Ничего, если... Я имею в виду, если я приду к тебе еще раз сегодня вечером. Это будет нормально? – спросила она.

Я мог бы дать множество ответов, некоторые лучше, чем другие. Проблема была в том, что я не знал точно, что я должен ей сказать. После того, как я поцеловал ее несколько мгновений назад, возможно, было бы предпочтительнее сохранять небольшую дистанцию, но я действительно не хотел этого делать. Кроме того, это должно было быть всего один раз. Раньше никогда не было даже намека на что-то подобное.

— Конечно, - просто сказал я.

— Хорошо, - сказала она, и на ее губах появилось подобие улыбки, прежде чем она снова отвернулась от меня.

Я надеялся, что это не был неправильный ответ.

*********************************************

Это был мирный вечер. Никакой драмы со стороны родителей, и я не думаю, что я даже видел Монику снова перед тем, как лечь спать. Мне пришло в голову, что если бы она была в более комфортном душевном состоянии, ей, возможно, на самом деле не понадобилось бы снова разговаривать со мной. С этими мыслями я позволил себе начать засыпать, не потрудившись дождаться ее.

Я еще не совсем уснул, когда мое внимание привлекла открывающаяся дверь, за которой следовала моя сестра. В тот момент я был недостаточно бодр, чтобы подойти или поприветствовать ее без гораздо больших усилий, чем мне хотелось бы, если бы она не сказала что-то первой. В любом случае, в этом не было необходимости, так как она просто приподняла мои покрывала настолько, чтобы проскользнуть под них вместе со мной и свернуться калачиком на почти невозможно маленьком участке матраса. Моя кровать была не такой уж большой, но она, казалось, была полна решимости не беспокоить меня и ухитрилась устроиться так, что наши тела едва соприкасались.

— Спокойной ночи, - услышал я ее слабый голос.

Я пробормотал что-то похожее в ответ, и через несколько мгновений меня сморил сон.

*******************************************

Той ночью мне приснилась Моника.

На самом деле, сначала это была не она, просто нечеткий образ девушки, которую, я мог бы поклясться, я знал, но не мог вспомнить. Как обычно с моими снами, позже я не помнил всего этого, и я не мог обязательно разобраться в том, что я помнил.

Единственное, что осталось, так это то, что девушка каким-то образом оказалась обнаженной. Она не возражала, чтобы я смотрел на нее, и, казалось, хотела, чтобы я тоже прикоснулся к ней. Хотя у меня были проблемы с этим, я, похоже, не мог контролировать, где я прикасался к ней. Моя рука тянулась к ее грудям и каким-то образом всегда оказывалась чуть ниже них или ниже по животу. Экспериментальное прикосновение к нижним частям ее тела дало те же результаты.

Примерно в этот момент я начал подозревать, что, возможно, сплю. Как только эта мысль пришла мне в голову, стало совершенно очевидно, что так оно и было. Во всем сценарии было слишком много бессмыслицы, чтобы могло быть иначе.

Как только я пришел к своему выводу и вспомнил, что был в постели рядом с Моникой перед тем, как заснул, девушка стала моей сестрой. Возможно, именно такой она была все это время. Ее тело все еще не было четко очерчено, и это никак не могло быть полностью точным, поскольку я его не видел, но лицо определенно принадлежало ей.

По какой-то причине моя рука осталась там, где она была, на животе девочки, теперь моей сестры. Я не мог ее убрать, и она ободряюще улыбнулась, как будто не хотела, чтобы я это делал. Однако я не смог переварить это, и тогда я проснулся.

На секунду я был дезориентирован, не комнатой, а человеком рядом со мной. Это, конечно, была Моника, но каким-то образом мы сблизились, пока спали, и наши тела были прижаты друг к другу. На самом деле мы обнимались, когда я позволил себе это признать.

Самой большой проблемой для меня было то, что моя рука была обернута вокруг ее бока и задрала ее ночную рубашку чуть ниже грудей. Моя рука лежала на открытой коже ее живота, и тогда стало ясно, почему мои действия были такими сдержанными, какими они были в моем сне. Мой мозг не хотел обрабатывать сенсорную информацию, когда у него была вполне пригодная для использования реальная информация, которой он мог меня снабдить.

Как только я осознал, насколько близок был к тому, чтобы неуместно прикоснуться к своей сестре, мне стало совершенно ясно, что мне нужно изменить свое положение. Вернуть ее рубашку в исходное состояние, не разбудив ее, было бы сложно, но я не мог оставить ее там, где она была. Если не считать трусиков, под подолом рубашки на ней ничего не было, и я не хотел, чтобы она увидела это, даже если поймет, что я сделал это не нарочно.

— Ммм, - тихо простонала Моника.

Она немного пошевелилась и подняла руку, чтобы сжать мою, прежде чем я успел ее убрать.

— Ты не спишь? – спросил я.

Она ответила не сразу, и я был почти готов поверить, что она все еще спит, когда она заговорила.

— Да, - сказала она.

— Как долго?

— Я не знаю. Несколько минут. Что-то вроде этого.

— Я не хотел, знаешь, в твоей рубашке и все такое.

— Я знаю, ты спал. Сначала подумала, что ты проснулся, потом поняла, что это не так.

Моника не подавала ни малейшего признака отторжения. К тому же, если она не спала, то специально убрала руку.

— Если ты отпустишь меня, я могу перевернуться и дать тебе немного пространства, - сказал я.

— Зачем? Мне это нравится. Приятно быть рядом. Не так ли?

Это действительно было приятно. На мне были только шорты, а рубашка Моники была расстегнута, и я мог чувствовать, как ее кожа прижимается к моей. Теплая, нежная кожа.

— Дело не в этом, - сказал я.

Она ответила не сразу, но затем убрала свою руку от моей, позволяя мне разорвать контакт с ней, если я захочу.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? - спросила она.

Я не хотел, чтобы она уходила, но это подняло вопрос о том, чего именно я пытался достичь.

— Нет, - сказал я.

— Хорошо.

— Может быть, тебе все же стоит поправить свою рубашку, просто чтобы она не была вся скомкана вверх.

Это было слабое оправдание моей просьбе, но я надеялся, что Моника просто примет все как есть. Она пошевелилась и подняла руки, чтобы схватить свою рубашку, но вместо того, чтобы стянуть ее обратно, стянула через голову и отбросила.

— Это было не то, что я имел в виду, и ты это знаешь, - сказал я.

— Я знаю, но мне нравится, когда ты вот так обнимаешь меня. Я хочу чувствовать тебя.

Ну, она могла чувствовать меня хорошо. За исключением пояса, мы оба были обнажены и уютно прижимались друг к другу. Полагаю, я мог бы откатиться в любой момент, если бы действительно захотел, но я этого не сделал.

Моника положила свою руку поверх моей и крепко сжала ее там, где она лежала у нее на животе. Она полностью рассчитывала, что мы проведем ночь именно так.

— Это не сработает, - сказал я.

— Почему нет?

— Потому что сестра ты или нет, ты все еще девочка, и на тебе сейчас почти нет одежды.

Я не знал, почувствовала ли она это еще или нет, но скоро почувствует. Непосредственная близость ее почти обнаженного тела подействовала на меня так, как я волновался еще до того, как она сняла рубашку. Я не мог достаточно хорошо контролировать себя, чтобы мой член не начал твердеть и не уперся в ее попку.

Моника экспериментально пошевелила задницей и вызвала у меня тихий стон от ощущений, которые передавались через мою растущую эрекцию. Было похоже, что она не верила, что у меня действительно может быть такая реакция на нее.

"- Тебе... нужно позаботиться об этом? - тихо спросила она. - Тогда все будет в порядке?

— Может быть, но я не могу сделать это здесь, с тобой.

— Я не буду смотреть, - пообещала она. - Ты можешь просто сделать это, а потом мы сможем снова лечь спать. Это не имеет большого значения.

— Это вроде как для меня.

— Да ладно, все так делают. Даже я иногда так делаю.

— Подожди, правда?

Моника перевернулась на месте, пока не оказалась лицом ко мне, что бы это ни дало в темноте.

— Что, ты думал, я этого не делала? – спросила она. - Я знаю, что я твоя младшая сестра, но неужели ты действительно думаешь, что я настолько невинна?

— Я... никогда не думал об этом, наверное.

— Нет, ты бы не подумал.

Я не знал, что еще сказать, а из-за изменившейся позы Моники я даже не мог устроиться поудобнее, не рискуя прикоснуться к ней в неподходящем месте. Наконец она снова пошевелилась, и я почувствовал, как ее рука ощупывает мое бедро.

— Моника? Что ты делаешь? – сказал я.

— Ну, с тобой сложно, и я не хочу уходить.

— Это не значит....

Я запнулся, когда ход моих мыслей был грубо прерван. Пальцы моей сестры сомкнулись на моем члене через ткань моих шорт и нежно сжали.

— Пожалуйста, - прошептала она. - Просто чтобы мы могли снова заснуть, вот и все.

Ее слова убедили меня не так сильно, как ее рука. Неважно, какие аргументы она приводила, я ни в коем случае не должен был позволять своей младшей сестре заводить меня, но чувства, которые она вызывала во мне через мой член....

— Просто чтобы мы могли поспать, - повторил я.

— Верно, и тогда нам больше не придется об этом думать. Мы можем забыть, что это вообще произошло.

Я серьезно сомневался, что забуду что-то подобное, но я все равно не предпринял ни единого шага, чтобы остановить это. Даже когда она залезла мне под шорты и схватила мой член прямо, кожа к коже. Единственной уступкой, которую я сделал в этой ситуации, было перекатиться на спину и предоставить ей лучший доступ.

Моника гладила меня пару минут, со временем, казалось, обретая уверенность в том, что она делает. Однако она не торопилась, что бы она ни говорила, и движения ее руки были медленными и обдуманными. Я не собирался кончать в ближайшее время, но ощущения были потрясающие.

— Нужно быть осторожной, иначе я буду вся взвинчена к тому времени, как закончу с тобой, - сказала Моника.

— Тогда, возможно, тебе тоже придется позаботиться о себе, - сказал я.

— Ты бы не возражал против этого?

— Не может быть ничего более странного, чем... это.

— Хм, на самом деле, это могло бы быть.

Она отпустила меня и поднялась на колени. Внезапно в комнате стало светло, когда она включила мою лампу, и я быстро заморгал, пока мои глаза привыкали.

Наиболее очевидными последствиями, и на чем я сразу сосредоточился, было то, что стало видно почти обнаженное тело моей сестры. Независимо от того, был ли в этом смысл включения света или нет, Моника осознавала этот факт так же, как и я. Она нервно прикусила губу, ожидая реакции, которую, как она знала, собиралась получить от меня, не совсем уверенная в том, какой она будет.

— Зачем ты это сделала? – спросил я.

— Чтобы мы могли видеть. Ты хочешь, чтобы я снова выключила свет?

— Нет, я думаю, мне нравится, что я могу видеть прямо сейчас.

Моника застенчиво улыбнулась, и я потянулся, чтобы положить руку ей на ногу. Я провел пальцами по ее бедру и вверх к животу, прослеживая мягкие изгибы ее тела.

— Ты это серьезно? - спросила она.

— Да, это так. Я не знаю, почему мне потребовалось так много времени, чтобы понять, что ты выросла. Ты больше не просто маленькая девочка.

— Я знаю, у меня есть сиськи и все такое. Ты всегда был слишком большим братом, чтобы замечать это.

— Прости. Хотя сейчас я замечаю.

— Тебе вроде как пришлось бы.

Она была права. Не имело значения, кто это был, если бы она были топлесс и так близко, как она, я бы заметил. Хотя с ней все было по-другому. Мои мысли вернулись к тому моменту, когда мы поцеловались, и в сочетании с нынешним образом, который она представляла, мне пришлось довольно существенно пересмотреть свое мнение о ней. Было невозможно продолжать думать о ней полностью платонически, когда она вызывала во мне чувства, на которые младшая сестра просто не должна быть способна.

Пока я сосредоточился на груди Моники, она разглядывала довольно заметную выпуклость в моих шортах, которая больше не была скрыта одеялом. Она потянулась к ней, затем остановилась на полпути.

— Можно мне? - спросила она.

Я утвердительно кивнул, и она снова наклонилась надо мной и медленно потянула пояс моих шорт над моей эрекцией, пока она не высвободилась. Ее глаза расширились, когда она увидела это, как будто это было каким-то образом не то, чего она ожидала. Как бы то ни было, она переместилась, оседлав одну из моих ног, и продолжила поглаживать мой член.

Устраиваясь надо мной, она опускалась все ниже, пока почти не села мне на ногу. Это привело к тому, что ее киска соприкоснулась со мной, и постепенно она начала тереться об меня. Я понятия не имел, было ли это сознательным решением или она просто подчинялась инстинкту.

По прошествии нескольких минут трусики Моники стали заметно влажными, но я сомневался, что этого будет достаточно, чтобы она кончила. Казалось, что на самом деле она не прилагала достаточно усилий, чтобы удовлетворить ни себя, ни меня, и все еще немного сомневалась во всем этом. Не то чтобы я мог винить ее.

— Я не думаю, что это сработает, - сказал я.

— Я знаю, но я не могу... Я не хочу, чтобы это было слишком странно.

— Уже немного поздно для этого. Просто делай то, что должна.

Она кивнула и неуверенно передвинулась так, чтобы ее колени оказались по обе стороны от моих бедер. Ее трусики были так близко к моему члену, и когда она чуть подвинулась, я почувствовал, как материал коснулся меня.

— Это нормально? – спросила она.

— Мне было бы трудно сказать "нет" чему-либо на данном этапе.

— Да, но....

Моника замолчала, крепко прижавшись своей промежностью к моей, и несколько мгновений ни один из нас не мог вымолвить ни слова. Ощущение того, как она нежно трется о мой член, было намного интенсивнее, чем что-либо до сих пор, и не оставляло моему мозгу возможности для чего-либо еще.

Когда ее темп ускорился, она наклонилась вперед, чтобы опереться на руки, что придвинуло ее грудь намного ближе к моему лицу. Я ничего не мог с собой поделать. Я был полностью очарован телом моей сестры и тем, как оно двигалось и ощущалось. Я осторожно обхватил ладонью одну грудь, затем более крепко, когда она не возражала.

Пока я прикасался к ней и исследовал ранее недоступные участки ее тела, Моника все более неистово терлась о мой член. Задолго до того, как я этого ожидал, она тихонько всхлипнула, и все ее тело задрожало, что, как я мог только предположить, было ее оргазмом. Ей потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, затем она посмотрела на меня немного смущенно.

— Думаю, это все еще не очень тебе помогает, - сказала она.

— Все в порядке, - сказал я.

Она не выглядела такой уж устойчивой надо мной, и ее руки слегка дрожали после оргазма. Положив руку ей на плечо, я помог ей скатиться с меня на спину, давая ей немного времени прийти в себя. Я сел и воспользовался возможностью закончить снимать свои шорты. Моника внимательно наблюдала за мной, но не сдвинулась с места, когда я прополз между ее ног.

Передняя часть ее трусиков промокла, и, похоже, ей было неудобно носить их еще долго. К тому же я все равно хотел убрать их с дороги для своих собственных целей. Я наблюдал за любыми признаками нежелания со стороны моей сестры, но она только раздвинула ноги, чтобы облегчить мне работу, когда я взялся за пояс ее трусиков и начал стягивать их вниз.

Я заставлял себя не смотреть, пока полностью не снял последний оставшийся между нами предмет одежды, но дольше этого продержаться не смог. Ее киска была красной и припухшей от всей недавней активности и явно все еще находилась в состоянии возбуждения. Меня неудержимо потянуло к ней, и я протянул руку самыми кончиками пальцев, чтобы нежно прикоснуться.

Моника смущенно заерзала от того внимания, которое я уделял ее самому интимному месту, и я, наконец, снова посмотрел на нее ободряюще. Однако, как только я встретился с ней взглядом, я обнаружил, что у меня нет нужных слов, и вместо этого поцеловал ее, вложив в это всю любовь и привязанность, на которые был способен, в качестве замены моего недостаточного словарного запаса.

Я почувствовал, как руки моей сестры обвились вокруг моей спины, когда мы поцеловались, притягивая меня к себе так крепко, как только она могла. Почти непроизвольно мои бедра начали покачиваться, и мой член едва заметно скользнул по щели ее киски. Она была такой влажной, что ощущения были почти без трения, и я знал, что этого будет недостаточно, чтобы кончить.

По мере того как мои поглаживания становились длиннее, головка моего члена втягивалась все дальше и дальше, пока, наконец, не скользнула и не устроилась между половыми губками Моники, умоляя, чтобы ее впустили внутрь. Я мгновенно остановилась и уставилась на сестру, понимая, что это определенно заходит слишком далеко, но не в силах отстраниться самостоятельно.

— Все в порядке, - прошептала она.

В этом не было никаких сомнений или нерешительности. В тот момент она, вероятно, сделала бы все, о чем я попросил, и, если уж на то пошло, я бы сделал то же самое для нее.

Моника все еще крепко сжимала меня, и все, что мне потребовалось, это поддаться ей и притяжению, позволив притянуть себя вниз и моему члену скользнуть глубже в ее киску. Я беспокоился, что, возможно, слишком давлю на нее своим весом, но она отказывалась отпускать меня, так что я мало что мог сделать.

В этот момент наши тела были более чем способны взять верх, а наши бедра начали двигаться практически сами по себе, погружая меня глубже в мою сестру. Ее киска была такой тугой, такой теплой и намного лучше всего, что я когда-либо испытывал. То, что я чувствовал тогда, было гораздо большим, чем желание трахнуться. Это было желание быть связанным с ней настолько тесно, насколько это возможно в человеческих силах.

Все, что я мог слышать, это ее прерывистое дыхание у моего уха и время от времени тихий стон. Все, что я мог чувствовать, это ее тело подо мной и ее руки на моей спине. На несколько драгоценных мгновений Моника была всем моим миром, и все остальное могло перестать существовать. Мне было все равно.

Но это не продлилось бы долго. Я зашел слишком далеко для этого. Я собирался скоро кончить, и ничто не могло остановить это, кроме полного выхода, но у меня и близко не было силы воли для этого, даже если бы Моника позволила мне.

Вместо того, чтобы бороться с этим, я позволил этому случиться, двигая бедрами сильнее и настойчивее в эти последние мгновения. Затем я кончаю, до сих пор погребенный глубоко внутри киски моей сестры. Моя сперма опустошилась в нее.

Мне потребовалось все, что у меня осталось, чтобы просто не рухнуть на нее сверху, когда я кончил. Моника все еще отказывалась отпускать меня, несмотря на то, что я изо всех сил пытался снять с нее часть своего веса.

— Отпусти меня только на секунду, детка, - сказал я. - Всего на секунду.

Медленно и с явной неохотой она сделала, как я просил, и я скатился с нее на кровать. Она немедленно снова прижалась ко мне, свернувшись калачиком у меня на груди, как будто потеря контакта со мной даже на секунду была невыносимой. Я не возражал и позволил ей устроиться, пока я приходил в себя. Последовал долгий период почти полного молчания, прежде чем Моника, наконец, нарушила его несколько минут спустя.

— Завтра все будет в порядке, верно? – сказала она. - Это ведь не испортит все, правда?

— Все будет хорошо, - сказал я. - Я обещаю. Я не допущу, чтобы с нами что-нибудь случилось. Хорошо?

— Хорошо. Только мы вроде как больше не брат и сестра. Не такие, какими были раньше. Мы просто сделали то, чего не делают братья и сестры.

— Ну и что? Ничто не может помешать мне быть твоим братом. Ничто.

— Но...

Я поцеловал ее прежде, чем она смогла сказать что-то еще, и держал, пока она не расслабилась, и я был почти уверен, что она перестала спорить. Когда я снова посмотрел на нее, она лишь на мгновение встретилась со мной взглядом, прежде чем закрыть глаза.

— Спокойной ночи, - сказал я.

— Спокойной ночи, - сонно ответила она.

Моя лампа все еще горела, и я не мог дотянуться до нее, не отодвинув Монику, поэтому я оставил ее гореть. Свет, который она давала, позволил мне наблюдать за моей сестрой, когда она медленно засыпала рядом со мной. Я изо всех сил старался не засыпать как можно дольше, но в конце концов тоже сдался, и остаток ночи мы провели вдвоем, сплетясь в объятиях друг друга.

Конец.

P. S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да - пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.