Наказание губной помадой aka Наказание страпоном Часть 3

На следующее утро я собрал вещи в машину и был готов к длительному пути к маме. Луиза исчезла без следа, а позже выяснилось, что она провела ночь у подруги. У нас с отцом появилась возможность откровенно поговорить и прояснить ситуацию, но этого так и не случилось. Прошедший вечер и ночь казались мне чем-то нереальным. Никто из нас не упомянул о том, что произошло в ресторане. Единственное напоминание о тех событиях — это боль в челюсти от пощечины отца.

Я снял лак с ногтей, смыл косметику и принял душ, стараясь избавиться от запаха женских духов. Прежде чем мы отправились домой, отец настоял на том, чтобы заехать в парикмахерскую. В течение недели он высказывал недовольство по поводу моих длинных "хипповских" волос, которые ему казались слишком женственными. Инцидент прошлой ночи подтолкнул его к решению кардинально изменить мой внешний вид.

Чтобы расположить папу к себе, я сказал ему о своей ненависти к длинным волосам и объяснил, что это была идея мамы, которая всегда придавала большое значение уходу за моей прической. Я не осмелился раскрыть всю правду о своих чувствах к матери, но намекнул на то, что меня не устраивает ее отношение ко мне.

Отец предложил мне постричься, и я согласился. После стрижки наше общение продолжилось так же, как будто ничего не случилось. Однако за смехом и шутками я замечал тревогу в глазах отца; он явно волновался о том, что со мной происходит и почему я так оделся накануне.

Даже слепой заметил бы моё желание поделиться с ним всем происходящим внутри меня, но чувство стыда мешало мне это сделать.

Меня скрутило от волнения, когда я вообразил этот разговор. Внутри меня закричала мысль: "Это не я!!! Я другой!!!" Но слова так и не сорвались с языка. Я понимал, что никто не поверит мне, и сам едва мог в это поверить после всего, что случилось. Я решил оставить всё как есть.

Мысль о том, что мне придется отказаться от бейсбольных игр ради домашних обязанностей и забыть о чили-догах ради косметики, вызывала у меня настоящую тревогу. Сдерживая слезы, я осознавал, что совсем скоро окажусь дома перед гладильной доской. Во рту пересохло, а сердце колотилось как бешеное.

Я провел рукой по своим коротким волосам и прикусил губу. "Может быть, я зашел слишком далеко," — пронеслось в голове. "Что скажет мама, когда увидит мою стрижку? Смогут ли мои родители уговорить её разрешить мне переехать к ним?"

Когда мы проехали границу округа, я сделал глубокий вдох и спросил отца о возможности переезда к нему. Его глаза потускнели, и я уже понял ответ еще до того, как он произнес слова.

"Мы подумаем об этом," — сказал он.

Небо затянулось серыми облаками по мере того как мы подъехали к моему дому.

"Оооо, ты выглядишь так мужественно с новой прической!" — воскликнула мама при моем входе в дом.

Её голос звучал саркастично, но папа этого не заметил.

"Грегори, ты просто замечательно выглядишь! Удивлена, что ты не сделал этого раньше. Думаю Кэти будет в восторге от твоей новой стрижки!"

Отец посмотрел на меня с гордостью в глазах.

"Кэти? Эй, у тебя есть девушка? Почему ты мне об этом не рассказал?"

Я взглянул на маму, и она, подняв бровь и усмехнувшись, посмотрела на меня.

"Просто забыл", — оправдался я.

На самом деле меня мучила мысль о том, что отец может узнать о моем свидании с Кэти в платье. Как же мне объяснить ему выбор одежды?

Мама быстро решила сменить тему.

"Ты бы видел их на танцах по случаю дня Сэди Хокинс! Они выглядели такой милой парой! Ты был бы горд своим сыном. У меня где-то есть фотографии..."

"Пожалуйста, мама... не нужно этого", — попросил я в отчаянии.

Я готовился к худшему, но, к счастью, ничего страшного не произошло.

"Мне нужно идти", — произнес отец, взглянув на часы.

"Извини, дружище. Может в следующий раз".

"Хорошо", — согласился я.

Мама погладила меня по голове и подмигнула:

"Кажется, я ставлю тебя в неловкое положение. Но мне так интересно увидеть реакцию Кэти на твою новую стильную прическу! Она точно с ума сойдет!"

"Конечно," — ответил я про себя, но не от радости.

Моя мама словно играла со мной как кошка с мышкой; я понимал ее недовольство и догадывался, что рано или поздно она найдёт способ отомстить за мою стрижку. Это было лишь делом времени.

Прощаясь, отец с энтузиазмом заявил о том, как хорошо провели время вместе «настоящими мужчинами». Я был благодарен судьбе за то, что мама не знала всего того ужаса, что произошло во время моего визита к папе; даже представить не мог ее реакцию на всю правду. В тот вечер мама больше не затрагивала тему моей новой стрижки.

И на следующее утро все повторилось.

Я собирался в школу, словно ничего не произошло.

Мама обращалась ко мне с особой вежливостью, но при этом бросала недовольные взгляды на мою прическу.

Она воспринимала ее как вызов, как проявление непослушания.

Мне показалось, что мама была скорее разочарована, чем злиться на меня. И я почувствовал себя немного виноватым.

Кэти же не могла сдержать своих эмоций, в отличие от моей матери.

Когда я сел в школьный автобус, моя давняя любовь уставилась на меня с полным недоумением.

Кэти была шокирована тем фактом, что я лишился своих каштановых локонов.

Когда я начал рассказывать ей о времени, проведенном с папой, на её лице появилось выражение брезгливости — казалось, будто я поделился с ней новостью о какой-то ужасной болезни.

"У тебя были такие красивые волосы", — произнесла она с сожалением.

"Они даже были красивее моих! Как твой папа мог сделать это? Почему ты позволил ему постричь тебя?"

"Слушай, Кэти... длинные волосы делали меня похожим на девочку," — ответил я голосом отца.

— "Я не хочу выглядеть как девчонка. А когда я надевал платье — просто исполнял мамину просьбу. Мой отец отличный человек; он сказал мне, что я мог бы играть в бейсбол".

Кэти скривила носик, как будто от меня исходил неприятный запах.

"Ну вот, теперь ты стал крутым парнем! Я думала, ты другой. Оказалось, ты не лучше тех придурков-спортсменов. Надеюсь, тебе это нравится".

После этого Кэти отвернулась и весь оставшийся день держалась так, словно мы были совершенно незнакомы.

Когда она увидела, что мне скучно и грустно одному, Дэнни предложил пообедать вместе со мной.

Сначала он выразил мне свои сожаления по поводу новой прически, но когда я поделился с ним той же историей, что и Кэти, его реакция оказалась аналогичной.

"Ты серьезно? Тебе правда нравятся такие короткие волосы? Ты, наверное, шутишь! Это выглядит так мужественно. Совсем не похоже на тебя! Как такое может тебе нравиться? Я не понимаю".

Я проигнорировал его слова, словно они ничего для меня не значили.

"Да, мне действительно нравится моя стрижка. А почему бы и нет? Мой отец считает ее классной. Вот что важно".

На лице Дэнни появилось выражение недоумения.

"Я думал, тебе нравится играть в переодевания со мной. Как ты собираешься это делать с такой короткой стрижкой? Ты выглядела так мило с волосами собранными в хвост. Мне нравилось расчесывать их. Я думал, тебе это тоже нравится".

Я нахмурился.

"Я больше не буду участвовать в таких играх".

Дэнни казался на грани слез.

"Хорошо... Если ты не хочешь наряжаться больше, пусть будет так. Но мы останемся друзьями? Я имею в виду: ты будешь приходить ко мне, а я приоденусь для тебя и мы будем веселиться. Ты будешь мальчиком, а я твоей девушкой".

"Вряд ли", — твердо ответил я.

Почему-то мне было неловко говорить это другу, но я был настроен решительно.

"С этого момента я буду встречаться только с девушками. Так поступают настоящие мужчины: так делает мой отец и так собираюсь поступать я сам. У меня больше нет времени на девчачьи забавы".

У меня перехватило дыхание, когда я заметил на лице Дэнни выражение глубокой горечи и разочарования. Его глаза были полны слез, а губы дрожали. Я был в шоке от такой реакции и потянулся к нему, чтобы утешить.

"Не прикасайся ко мне! Даже не смотри в мою сторону! Я думал, ты мой друг! Я верил, что ты особенный. Но ты такой же, как все остальные! Ты просто жалкий человек!"

Крики Дэнни привлекли внимание людей за столиками. Мой друг вскочил и вышел, оставляя за собой любопытные взгляды. Я оглядел кафетерий и пробормотал: "Вот это да". В тот момент мне показалось, что я контролирую ситуацию.

Но я даже не подозревал, что совсем скоро всё изменится. Однажды днем я вернулся домой и обнаружил пустую квартиру. С облегчением вздохнув, я наткнулся на записку на кухонном столе с требованием переодеться в одежду, лежащую на моей кровати.

Мой список домашних дел пополнили указания: после выполнения всех задач мне следовало встретиться с матерью у миссис Джонстон. При мысли об этом по спине пробежала дрожь, когда я вошел в свою комнату и увидел знакомую одежду на своей кровати.

Я узнал ярко-синий топ и эластичную желтую юбку — это вещи Луиза заставляла меня примерять во время моих визитов к отцу. "Что за ерунда?" — произнес я вслух. "Откуда они здесь?"

Помимо этих вещей рядом лежали крошечные трусики, носки до щиколоток и блестящие черные туфли на высоком каблуке. Также аккуратно сложены были кулон и несколько браслетов рядом с одеждой.

Я ощутил, как лицо мое запылало, когда осознал, что от меня ожидают. "Я не стану этого делать!" — воскликнул я в отчаянии. В доме не было никого, и я мог позволить себе выразить свои эмоции. "Я больше не собираюсь наряжаться, как бездумная девчонка! Вот и все... Я это не сделаю, и никто не имеет права меня заставлять!" Я был полон гнева и отчаяния, но сохранял самообладание.

Мне было ясно, что мама придет в ярость, если я откажусь надеть предложенную ей одежду. По собственному горькому опыту я знал: за такое своеволие она устроит мне настоящий ад. Чтобы сгладить обстановку перед выходом из дома, я решил сделать все домашние дела: прибрал на кухне, погладил форму мамы и сложил нижнее белье с веревки на заднем крыльце. Единственное, чего я не сделал — так это переоделся.

Закрывая дверь за собой, я пытался представить себе реакцию мамы на то, что я больше не собираюсь носить женское белье и краситься. Путь до дома Джонстонов казался мне бесконечным и мучительным. Я вновь и вновь повторял свою речь: "Я больше не позволю управлять собой! Я не допущу оскорблений! Я не дам снова превратить себя в слабохарактерного человека!" Общение с отцом пробудило во мне уверенность мужчины, и я намеревался стоять на своем.

Мне уже четырнадцать лет — это совсем не пять! Пришло время занять четкую позицию! Когда мама увидела меня в мужской одежде, она выглядела даже удивленной; ее улыбка была яркой, когда я запинаясь начал объяснять ей свой выбор внешнего вида.

"Мама, пожалуйста, не сердись. Я... Я завершил все домашние дела. Ты сможешь это проверить, когда мы вернемся домой. Я выполнил все задачи из списка.

Но я больше не собираюсь носить эту нелепую одежду для девочек".

Я сделал небольшую паузу и провел языком по губам.

"Папа сказал мне, что как мужчина я должен уметь отстаивать свои интересы. Мне четырнадцать, и я достаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения. Так что теперь я не крашу губы и не ношу платья, и никто не может заставить меня это делать"!

С того места, где я произносил свою речь, мне были видны миссис Джонстон и Рита; они сидели и пили чай со льдом. Я чувствовал себя неловко из-за того, что устроил такой скандал в чужом доме. Но черт возьми, это не я начал!

Мама посмотрела на меня с высока, улыбка на её лице приняла презрительное выражение.

"Уметь отстоять свои права – так сказал твой отец? Ты едва ли мальчик и точно не мужчина. Ты совершенно ничего не знаешь о том, как защищать свои убеждения.

И твой отец – не тот человек, который мог бы научить тебя этому.

Единственная причина его интереса к тебе заключается в том, что его любовница выгнала его из постели. Ему повезло, что эта женщина просто не отправила его в психбольницу или тюрьму".

"Это неправда!" – воскликнул я.

Мать прервала меня резким движением руки.

"Послушай внимательно. Твой папа даже за себя постоять не сможет, даже если у него будут костыли в качестве поддержки. Эта женщина манипулирует им как хочет, а ему нет дела ни до тебя, ни до твоего младшего брата.

Ты своего папочку еще полгода или год не увидишь. Ему наплевать на меня и на вас всех".

Я сжал губы, стараясь подавить слезы. Внутри себя я осознавал, что в словах мамы есть определенная правда.

В то время как её упреки становились всё громче, я понимал, что если не проявлю осторожность, то снова окажусь в ситуации, когда мне придется надевать кружевное белье. "Но мама..." - прошептал я.

Слезы заполнили мои глаза, когда мама крепко стукнула костяшками пальцев по моей голове. "Проснись, маленький! Ты знаешь о своем отце не больше, чем он знает о тебе. Но это можно изменить, если ты захочешь. Я могу показать ему, каким ты на самом деле сильным и взрослым мужчиной являешься. Или ты просто маленький извращенец и воришка?"

Сегодня я показывала миссис Джонстон и Рите твой альбом с фотографиями. Может быть, ты поможешь мне выбрать несколько снимков для твоего папочки? Фотографии его милой дочери "Памелы"! Давай продемонстрируем ему, как мужественно ты выглядишь в оборках и кружевах. Интересно, что он подумает о тебе тогда".

На журнальном столике мне бросился в глаза альбом с белоснежной атласной обложкой — именно о нём сейчас говорила мама. На ней было вышито имя "Памела", украшенное сердечками и цветами. Мама часто называла этот альбом "книгой желаний" и хранила его у себя в комнате как свидетельство моего роста. В нем были все мои фотографии: начиная с того момента, когда я впервые накрасил губы и заканчивая снимками с празднования дня Сэди Хокинс. Не раз я был близок к тому, чтобы избавиться от этого источника шантажа, но понимал, что это только усугубит мою ситуацию в будущем.

Теперь я жалею, что не избавился от его вещей вместе с женской одеждой, которую мне пришлось надевать. Внезапный удар по голове вернул меня к реальности. Мама говорила очень медленно, как будто у меня возникли трудности с восприятием её слов.

"Может быть, это и не стоит делать? Насколько мне известно, твой папа уже успел увидеть свою любимую дочку." Она протянула мне фотографию и произнесла: "Ты думал, я не узнаю об этом? Я нашла это в твоем чемодане вместе с той непристойной одеждой, которую ты пытался пронести в мой дом. Я поговорила с твоей мачехой, и угадай, что она мне рассказала?"

Я не стал делать предположения. Меня поймали на горячем.

"Прости, мама," — выдохнул я.

"Я вовсе не хотел от тебя ничего скрывать", — признался я. "Когда Луиза увидела женские вещи в моём чемодане, она все поняла."

Мама топнула ногой и пристально посмотрела на меня.

"Давай рассказывай всё так, как было."

Я поведал ей почти всю правду о том, что произошло во время моего визита к отцу. Рассказал о том, как Луиза обнаружила нижнее белье в моем чемодане и как она дразнила меня до тех пор, пока я не примерил её одежду. Я признался также в наших походах по магазинам и о том, как ужинал в ресторане переодетым в девушку.

Я был не совсем откровенен — многие моменты остались вне моего рассказа из-за стыда.

Но даже то, что я рассказал, оказалось достаточно для мамы. Во время моего повествования она кивала головой и иногда требовала больше деталей о некоторых событиях.

Особенно её заинтересовал момент встречи с отцом в ресторане в образе девушки; она даже выразила сожаление по поводу того потрясения, которое он испытал из-за этого.

"Слышишь? Я же просила тебя не обманывать меня, не так ли? Вот к чему приводит попытка хитрить за моей спиной и стремление избежать последствий. Если бы ты поступил так, как я тебе сказала, ничего этого не произошло бы. Но нет, ты выбрал путь лжи и манипуляций. И что это тебе дало? Твой любящий отец наказал тебя.

Ну что ж, рада видеть тебя снова, дорогая доченька. Надеюсь, теперь ты довольна?"

Я старался успокоиться, чтобы хоть что-то сказать в свою защиту.

"Не могу поверить, что ты звонила Луизе," — выдавил я.

"Ты ведь её ненавидишь."

Моя мама усмехнулась.

"Ненависти у меня к ней нет. Она противная, но я понимаю её ситуацию. В конце концов, она всё еще замужем и вынуждена терпеть твоего папочку.

Я не смогла изменить твоего отца, но точно могу повлиять на тебя."

Я шмыгнул носом и кивнул.

"Что Луиза рассказала обо мне?" — поинтересовался я.

Мама бросила на меня насмешливый взгляд.

"Глупый мальчик. Когда же ты научишься чему-то? Луиза мне ничего не говорила. Я ей не звонила.

Достаточно было просто поговорить с моим дорогим сыном, и он сообщил мне всё необходимое."

У меня пересохло во рту от напряжения, и слёзы подступили к глазам.

Я глубоко вздохнул.

"Я знала, что ты скрываешь правду, милый. Ты всегда хитришь, когда это касается Грега."

Мама потянулась ко мне и коснулась моей щеки.

"Интересно наблюдать за 'Памелой', она никогда мне не доставляет хлопот," — спросила она с ухмылкой.

Я только кивнул; у меня не было других слов.

"Итак, сначала тебе нужно извиниться перед миссис Джонстон и Ритой за своё поведение. После этого вернёшься домой и наденешь ту одежду, которую я для тебя подготовила."

"Но, мама, пожалуйста"...

БАХ!!! Слезы начали катиться по моему лицу.

"Ты действительно хочешь, чтобы я снова ударила тебя при наших друзьях"?

Я стиснул зубы и готовился к следующему удару.

Вместо этого мне был дан приказ.

"Когда ты оденешься должным образом, я хочу, чтобы ты вернулся сюда и помог с ужином. И больше не показывай на своем лице никаких надутых губ или слез — у тебя должна быть милая улыбка. Не трать время на макияж. Ты накрасишься здесь, когда вернешься. Ты меня понял"?

"Да, мамочка", — вздохнул я.

Тем не менее, я собрался с духом и с дрожью в голосе спросил:

"Что будет, если я не выполню это"?

Мама усмехнулась.

"Если ты не подчиняешься, я отшлепаю тебя прямо сейчас. Будь уверен, что так и будет. Но сначала я позвоню твоему отцу и расскажу ему обо всех твоих проделках. Я упомяну о твоей краже в магазине, о лжи и о том, какой ты маленький извращенец. Затем я покажу ему этот альбом фотографий. Уверена, он будет в восторге. Он гордится тобой даже после того представления в ресторане на прошлой неделе.

"Мам, нет... пожалуйста... только не это"...

УДАР!!!

Я старался сдержать слезы, но они все равно потекли из моих глаз вопреки моей воле. В комнате воцарилась тишина, лишь слышно было звяканье льда в стаканах с чаем. Рита посмотрела на меня с сочувствием, а миссис Джонстон улыбнулась.

"А теперь тебе весело? Хочешь еще?

Ты прекрасно знаешь, что могу много рассказать о тебе твоему отцу".

Мне понадобилась всего лишь секунда, чтобы восстановить дыхание. Я тихо всхлипнул: "Я все сделаю". В этот момент моя мама испытывала радость. Я вытер слезы и извинился перед миссис Джонстон и Ритой за свое недостойное поведение. Всем было ясно, что я потерпел неудачу. Миссис Джонстон выразила недоумение по поводу моего шума. "Грегори, ты так мило выглядишь в этом наряде", — с материнской заботой произнесла подруга мамы. "Мы всегда рады, когда 'Памела' приходит к нам в гости". Я вышел за дверь, и мама закричала мне вдогонку: "Не забудь переодеться и возвращайся скорее! И не переживай насчет губной помады — ты сможешь привести себя в порядок, когда вернешься. Ты меня понял?" "Да", — пробормотал я в ответ.

По дороге домой я старался сдержать слезы, но это было сложно. "Может быть, стоит просто сдаться", — с горечью размышлял я. "Изменить имя на 'Памела' и забыть о том, что я мальчик! Тогда мама будет счастлива и оставит меня в покое!" "Кто вообще носит такие вещи?" — сокрушался я, натягивая юбку и топ. Перед выходом я взглянул в зеркало: с короткими волосами и без макияжа было очевидно, что я мальчик в девичьей одежде. "Я никогда не стану выглядеть как девочка", — в отчаянии подумал я, поглаживая свою стрижку и тяжело вздыхая. "С такими волосами! Я выгляжу как извращенец!" В первый раз я пожалел о том, что согласился на стрижку.

Юбка оказалась слишком короткой и облегающей; она едва закрывала мои ягодицы и интимные зоны. Мне пришлось опустить трусики так, чтобы кружева не выглядывали из-под пояса юбки.

Что может быть хуже, чем то, что юбка с эластичной тканью так плотно облегала мою фигуру, что мне постоянно приходилось тянуть ее вниз, чтобы скрыть щель между ягодицами. Облегающий топ металлического цвета акцентировал внимание на моей пышной груди. Мне было неловко осознавать, как мои соски отчетливо проступали сквозь блестящую ткань.

"Она не вправе заставлять меня носить это на людях", - бормотал я себе под нос. "Я не смогу это надеть!"

Тем не менее, я сдался! Поймите меня правильно: я испытывал страх перед своей матерью, и мысль о том, что кто-то увидит меня в этом нелепом наряде, казалась менее пугающей по сравнению с её гневом.

Обратный путь оказался долгим и изматывающим. На меня обращали множество любопытных взглядов, но, к счастью, мне не встретился никто из знакомых. Я чувствовал себя ужасно в этом откровенном наряде, словно был почти голым.

Вернувшись домой, женщины начали наперебой уверять меня в том, что я выгляжу мило. Я закатил глаза: прекрасно понимал, что выгляжу как полный идиот. Миссис Джонстон отметила, что мой оголенный живот выглядит просто потрясающе, а Рита добавила, что я смотрюсь так привлекательно, что многие её подруги бы позавидовали.

Конечно же, такие комплименты не улучшили моего самочувствия. "Я выгляжу как какой-то смешной парень", - сказал я и потянул за подол юбки. "Никто не поверит в то, что я девушка".

Миссис Джонстон покачала головой и ответила: "Это не так, дорогая. Короткие волосы у девушек сейчас в моде. Ты выглядишь очень мило. На твоем месте я бы совсем не переживала". Рита с энтузиазмом кивнула: "С такой фигурой никто даже не заметит твою стрижку! Только не делай её короче!"

Маме, похоже, было безразлично, напоминаю ли я больше мальчика или девочку.

"Это не моя забота", — произнесла она.

"Ты сам решил так постричься, а не я. Если тебе хочется, чтобы люди думали, что ты неженка, а не симпатичная девочка, то это твои проблемы, мой дорогой".

Кульминация вечера наступила перед подачей ужина. Мама заметила, что мои ногти не накрашены и спросила Риту, не могу ли я взять у неё какой-нибудь яркий лак для ногтей. Я сидел на кухне и красил свои ногти в насыщенный красный цвет, когда в заднюю дверь вошёл младший брат Риты по имени Кевин.

Сначала я его не заметил; когда же поднял взгляд и увидел юношу перед собой, то вскрикнул и уронил бутылочку с лаком.

Рита посмеялась над моей реакцией.

После того как она помогла мне убрать беспорядок, она представила нас друг другу.

Конечно, я знал Кевина с тех времён, когда Рита присматривала за мной и моим младшим братом.

Мы никогда толком не общались из-за разницы в возрасте. Сейчас ему почти шестнадцать лет и он выглядел очень привлекательно.

Его светлые волосы обрамляли лицо, голубые глаза внимательно смотрели на меня, а губы расправились в широкой улыбке.

В знак приветствия я помахал рукой и продемонстрировал свои ярко-красные ногтики.

Рита представила меня как "Грега", что меня расстроило без особой причины; если бы она назвала меня "Памелой", я бы тоже был недоволен этим именем.

"Грег — самый классный старшеклассник из всех известных мне", — сказала она своему брату.

"Тебе нравится его смелый стиль?"

Кевин кивнул головой, продолжая изучать меня своими глазами. Я почувствовал себя неловко и скрестил руки на груди в попытке прикрыться от его взгляда.

"Как мило! Действительно, очень мило", — сказал он в ответ.

Рита схватила нас за руки и повела в гостиную.

"Смотрите, кого я встретила на кухне!" — с энтузиазмом произнесла она, прижимая нас друг к другу, словно мы были парой.

Глаза миссис Джонстон сияли, а на лице моей матери появилась удовлетворенная улыбка.

Кевин усмехнулся, засунул руки в карманы и пробормотал о необходимости подготовиться к ужину. Затем он поднялся по лестнице, оставив меня наедине с тремя смеющимися женщинами.

Ужин прошел довольно приятно, несмотря на абсурдность моего положения. Я молчал, пока мама и миссис Джонстон обсуждали знакомых им людей. Рита иногда включалась в их беседу.

Кевин сохранял такую же тишину, как и я. Периодически я бросал взгляд в его сторону и замечал, что он смотрит на меня.

Я чувствовал смущение каждый раз, когда наши взгляды пересекались. Судя по его покрасневшему лицу, Кевин тоже испытывал неловкость.

Когда ужин подошел к концу, мама похлопала меня по плечу:

"Грегори, дорогой мой, тебе нужно немного освежиться с помощью макияжа. Ты отлично знаешь, что выглядишь привлекательнее с помадой и тушью, особенно когда носишь юбку".

Слушать это от мамы в присутствии другого мальчика было для меня невыносимо. Я начал извиняться, но мама положила руку мне на плечо:

"Не переживай. Ты можешь накраситься здесь рядом с нами".

Я открыла свою косметичку и достала пудреницу вместе с губной помадой. Краем глаза я заметил любопытные взгляды следящих за мной. Глаза Кевина расширились от удивления, когда я накрасила губы ярко-красной помадой. Я не мог не заметить улыбки на лицах Риты и её матери.

Мне казалось, что им было интересно наблюдать за тем, как я крашусь, и реакция Кевина на мои действия их развлекала.

Перед тем как вернуться домой, случилось нечто необычное. Моя мама, Рита и миссис Джонстон находились на кухне, а я сидел в гостиной. В этот момент вошел Кевин, схватил журнал и уселся на диван напротив меня. Он притворился погруженным в чтение, но я заметил его взгляды, которые тайком скользили в мою сторону.

Наконец он отвёл взгляд от страницы и улыбнулся мне. Я почувствовал, что он собирается заговорить.

"Моя сестра сказала, что тебе четырнадцать," - произнес он.

Я кивнул в ответ.

Кевин отложил журнал в сторону. "Ты выглядишь старше своих лет. Как будто тебе шестнадцать или даже семнадцать."

"Спасибо," - смущенно произнес я.

"Ты всегда так одеваешься? Говорят, ты ходишь в такой одежде даже в школу."

Мое сердце забилось быстрее.

"Нет, только дома. Пару раз выходил в таком наряде в школу — это была идея моей мамы."

Кевин кивнул с пониманием. "Ну... эээ... ты выглядишь действительно круто, словно модель из модных журналов моей матери. Ты такая же привлекательная, как те девушки; у тебя есть все шансы стать фотомоделью."

Я никогда не думал услышать подобные слова о себе.

"Спасибо," - едва слышно ответил я.

"Не за что," - с улыбкой сказал он.

"А ты ещё придёшь к нам? У нас есть бассейн."

"Я плавал у вас," - вспомнил я.

Воспоминание о том времени, когда я загорал у бассейна в бикини от его мамы на мой день рождения вызвало во мне странное чувство.

Глаза Кевина расширились от удивления. "Серьёзно? Может быть, ты захватишь купальник в следующий раз? Если захочешь снова поплавать — вода подогревается и зимой."

Я слегка кивнул головой. Мне было непонятно, почему Кевин Джонстон хочет плавать с таким неуверенным человеком, как я. Его выражение лица оставляло много вопросов, так же как и его слова.

"Ты действительно мог бы стать моделью", — снова произнес он.

Я тихо хихикнул. Да, я действительно хихикнул. Не знаю, что на меня нашло. Возможно, это было связано с тем, что наконец-то заметил: нервничаю не только я, но и он тоже. Вероятно, это был выброс адреналина. Какова бы ни была причина, смех вырвался наружу.

"Ты забавный", — произнес я с хриплым голосом.

"Никогда не встречал таких смешных людей", — ответил Кевин с улыбкой.

Ситуация стала неловкой; тишина повисла между нами. Я чувствовал необходимость что-то сказать. Мои пальцы теребили браслет на руке, и мой взгляд вновь упал на высокого блондина рядом со мной.

Какой у него мечтательный взгляд! Как милая улыбка и чувственный рот!

Внезапно я ощутил подергивание внизу живота. Моё лицо раскраснелось от осознания того, что начинаю возбуждаться.

"Можно задать тебе вопрос?" — произнес я тихо.

Кевин кивнул; в этот момент он показался мне очень уязвимым.

Я снова почувствовал подергивание между ног. Я немного приподнялся и прошептал: "Ты ведь знаешь, что я мальчик?"

Кевин подтвердительно кивнул.

"Да знаю. Но ты очень привлекательный".

Теперь моя очередь кивнуть в ответ.

Я огляделся по комнате, убедившись в том, что мы одни; глубоко вдохнув и закрыв глаза, я поцеловал юношу.

Признаюсь честно: мне хотелось поцеловать его в губы, но из-за моего возбуждения это могло обернуться неприятной ситуацией.

Поэтому я поцеловал его в щеку. На его коже остался ярко-красный след от моих губ. Когда я отстранился, на лице Кевина отображалось удивление, смешанное с удовлетворением. Помада на его щеке выглядела так притягательно, что мне снова захотелось его поцеловать. Похоже, у Кевина возникла такая же мысль — он обнял меня и притянул ближе к себе.

Я хотел поцелуй, но без понятной причины начал немного сопротивляться. Я удержал его всего в миллиметре от своих губ. "Не здесь и не сейчас", — прошептал я, указывая на дверь. "Моя... моя мама"...

Кевин вздохнул. Я был поражен, когда ощутил нечто твердое в области живота. Я хихикнул: очевидно, что не только я испытывал возбуждение в этой комнате.

Когда мы отстранились, выражение лица Кевина заставило меня задуматься: возможно, он тоже чувствовал мое волнение. О том, что произошло дальше, у меня осталось лишь смутное воспоминание. Я помню неловкий разговор с мамой и миссис Джонстон; "неловкий", потому что Кевин все это время держал меня одной рукой обнятым. Его глупая улыбка и отпечаток моих губ на его щеке придавали ситуации сюрреалистичный оттенок.

Я запомнил слова миссис Джонстон: "Вот видите, что происходит, когда двух подростков оставляют одних? Они просто не могут удержаться друг от друга". Дорога домой и остаток вечера прошли как в тумане; мама продолжала говорить о том моменте, когда увидела нас с Кевином. На самом деле она не могла увидеть наш поцелуй, но я не стал спорить с ней об этом.

"Я была уверена, что ты встретишь достойного молодого человека. Это было ясно с самого начала. Я не хочу больше слушать твои бесполезные жалобы, Памела.

Ты проявила свое истинное "я" и подтвердила мою правоту.

Я всегда знала, что ты была строгой и серьезной девочкой, и в конечном итоге это стало очевидно не только для меня, но также для миссис Джонстон и Кевина.

Он просто идеально подходит тебе, а ты ему".

"Да, мама. Ты права".

"Мне приятно слышать твоё согласие. Это всего лишь начало, моя дорогая. Вы с Кевином будете проводить много времени вместе. Его мама искала кого-то вроде тебя, чтобы сделать своего сына счастливым. Она много лет искала подходящую девушку. Я была уверена, что ты идеально ему подойдешь, и сегодня вечером это подтвердилось. Из вас двоих получится замечательная пара, и со временем ты сама в этом убедишься, Памела".

"Да, мама. Конечно".

Этой ночью мне долго не удавалось уснуть.

Я всё время думал о Кевине: какой он привлекательный и как хорошо ко мне относится. Никто никогда не проявлял ко мне столько доброты и ласки. Кевин точно знал о моих недостатках... и несмотря на это я ему понравилась. Это тронуло меня так глубоко, что я смеялась и плакала одновременно, обнимая подушку как взволнованная подросток и мечтая о высоком светловолосом юноше с красным отпечатком губ на щеке.

Я крепко прижала подушку к себе и испытала сильные эмоции.

"Этого не может быть", — прошептала я, сняла запачканные трусики и заснула.

"Этого просто не может быть"... — продолжала шептать я во сне.