Развод

Выезд на съемную дачу это желание Лерки. Мои предложения как провести выходные она всегда отвергала, легко находя аргументы, и даже высмеивала «неуклюжие попытки проявить инициативу». Но ворчать я не стал, чтобы не портить ей настроение. Не сделал даже шутливого замечания, когда она умудрилась запихнуть полквартиры в сумки, как она обычно делает, когда мы выезжаем отдохнуть даже на пару дней.

Я безропотно вытерпел все придирки, загрузил вещи в багажник и мы, наконец, поехали.

— Имей в виду, я пригласила Нику,  — не терпящим возражений тоном заявила Лерка.  — Она подъедет через пару часов.

Я и не возражал, чтобы не накалять обстановку, но настроение испортилось. Если с нами будет кто-то третий, значит, моя компания Лерке не так уж и нужна. Особенно с Вероникой. Я буду на вторых ролях — довези, потаскай сумки, пожарь шашлык, сядь и не отсвечивай, пока общаются подруги детства. И вот почему Лерка настояла, чтобы я снял домик с двумя спальнями. Одна для Вероники.

За час пути в пригородную глушь я едва сказал несколько слов, Лерка тоже не горела желанием со мной общаться, переписываясь с кем-то по телефону. Скорее всего, они с Вероникой строили планы на вечер.

— Пусть она возьмет ещё водки,  — попросил я.

Раз такие дела, напьюсь и уйду спать. Хрен с ним. Все равно пропал отдых.

— Как скажешь, дорогой,  — ответила Лерка.

Она не обозвала меня алкашней, как обычно это делала, а «дорогой» произнесла с явной издевкой. Ей, наверное, это и надо, чтобы я не путался под ногами. И зачем я туда еду? Какой мне с этого толк?

Но я не был настолько зол, чтобы возвращаться с полдороги, а ругаться не хотелось. Надоело кричать и портить нервы, все равно ни к чему хорошему это не приведет. Если уж мы пытаемся сохранить брак, я не буду тем, кто сдастся первым и спустит все старания в унитаз. Надо ли это Лерке, вот вопрос.

Фотография на сайте не обманула: одноэтажный дачный домик выглядел прилично и соответствовал рекламе. По фасаду три окна с наличниками, высокое крыльцо с терраской и недавно отремонтированная крыша.

Я прихватил из багажника пару сумок и пошел в дом. Лерка, оглядываясь, шла рядом, держа в обнимку легкие пакеты. Дворик был ухоженный, с каменным мангалом, столиком и скамейками. Вдоль забора росли невысокие деревья и пышные кусты. Вполне уютно.

Протопав по пружинистым деревянным ступеням, я встал перед полуоткрытой дверью. Странно, хозяин дал нам ключ и даже подсказал, что на дверь надо надавить, чтобы замок легче проворачивался. Я отставил сумки и потянул за ручку.

— Подожди!  — громким шепотом сказала Лерка.  — Вдруг там кто-то есть?

Я пожал плечами.

— Вот и проверим. В конце концов, мы заплатили за два дня. Если что, позвоним хозяину, разберемся.

Я шагнул через порог, сделал пару шагов. Лерка сзади коротко вскрикнула и невнятно замычала, будто прикрыв рот рукой. Меня тут же схватили за плечо и приставили к горлу нож.

— Кто такие?  — сказал кто-то у самого 

уха грубым голосом.  — Хозяева?

Судя по хватке, мужик был здоровый. Во всяком случае, выше меня и гораздо сильнее.

— Нет, мы сняли эту дачу на два дня,  — проблеял я дрожащим голосом, и сглотнул, почувствовав, что нож стал впиваться в кожу гораздо сильнее.

Не знаю, как чувствовала себя Лерка, но я испугался, как говорят до усрачки. Бешено забилось сердце, желудок ухнул вниз, грозя вывалить содержимое наружу, через расслабленный от страха сфинктер. И задрожали колени. Кто не испугается ножа у горла? Я совсем не боец и даже не служил в армии. А драки и спорт это не моё.

— Тащи его в хату, Фил,  — сказал второй.  — Там побазарим.

Нас с Леркой завели в просторную комнату и толкнули на диван. Лерка спрятала лицо в ладонях и опустила голову, от страха не желая ничего видеть и слышать. Я потер шею, проверить нет ли крови, разглядывая обстановку и нападавших. На столе у окна царил беспорядок: по центру стояла початая бутылка водки, две рюмки, похоже, из старого серванта у стены, банка консервов и две тарелки с объедками. Над столом летала жирная муха, выбирая, с чего бы ей начать трапезу.

Два мужика сели у стола и стали изучающе нас разглядывать. Выглядели они внушительно — коротко стриженные, мордатые, мускулистые парни лет тридцати. В спортивных костюмах, как рекетиры из девяностых. Сходства ещё добавляли толстые золотые цепи на шеях.

— Кот, у нас в гостях баба,  — сказал, осклабившись Фил, тот, который угрожал мне ножом.  — Гюльчатай, открой личико!

Лерка помотала головой и всхлипнула.

— Руки убери, сучка,  — уже не попросил, а с угрозой в голосе приказал Фил.

Она опустила руки на колени и выпрямилась. Лерка оказывается, не плакала, только лицо её было скорбно-задумчивым, как в кино у заложников. Когда понимаешь, что с тобой могут сделать что угодно и сопротивляться бесполезно, но все равно пытаешься сохранить достоинство.

— Иди к нам, не бойся,  — махнул рукой Кот.  — Выпьем за знакомство.

Лерка медленно поднялась, растеряно и умоляюще посмотрела на меня и села рядом с Котом. Вот случай проявить смелость, вернуть расположение жены, спасая её от... кого? Какие-то бандиты? Беглые зеки? Черт их знает. Но как я могу вытащить нас отсюда? Дернусь, и меня тут же остановят. Да просто вырубят. Надо сначала подумать, что можно сделать в такой ситуации.

— Ты,  — Кот показал на меня пальцем.  — Тащи жратву и бухло из машины. Фил, присмотри, а я пока с дамой покалякаю.

Он ухватился пятерней за Леркину грудь, пожамкал. Лерка взвизгнула и шлепнула его по руке.

— Что вы делаете!?

— Тихо, лахудра,  — спокойно сказал Кот и поднес к её лицу вилку.  — Будешь орать, глаз выколю. Чего встал?  — прикрикнул он на меня.  — Жрать охота.

Фил подтолкнул меня к выходу, и я под его конвоем пошел на улицу. У меня не было сомнений, что Лерку изнасилуют. Два, по всей видимости, голодных до секса, уверенных в своей безнаказанности мужика и женщина в одном доме. Исход очевиден. Меня 

они в расчет не берут, я для них так, незначительная помеха. Станут они меня убивать? Не знаю. Зачем им это, если только они не какие-нибудь отморозки, которым убить, что высморкаться.

За три ходки я перетащил весь наш скарб в дом и Фил отобрал у меня ключи от машины. Теперь если удастся сбежать, то только пешком, а до города сотня километров.

— Лопатник отдал сюда. И телефон.

Он протянул руку в ожидании.

— Чего отдал?  — промямлил я.

Фил цыкнул сквозь зубы и вздохнул.

— Кошелек.

Я с сожалением вытащил портмоне и телефон из ветровки. Без денег теперь даже на попутке вряд ли уедешь.

— Молодец, фраерок. Сговорчивый. Пойдем, посмотрим, такая же у тебя жена или нет.

Лерка сидела у Кота на коленях, съежившись и прижав руки к груди. Услышав наши шаги, она попыталась слезть, но Кот её, конечно, не пустил.

— Не кипишуй, Лерок, все свои,  — сказал он с той грубой нежностью, на какую способны только такие брутальные мужики.

Лерка оглянулась, с мольбой посмотрела на меня и скривилась, собираясь заплакать. Я понял, что насилие уже случилось. Нет, он её ещё не трахнул, но это дело времени. И никуда мы не денемся.

Отчаяние и безысходность, беспомощность и опустошение — все это смешалось в одно, незнакомое мне чувство, лишившее меня возможности трезво мыслить. Перед глазами маячило жуткое видение: ухмыляющийся Кот насилует мою плачущую жену, разложенную на столе среди грязной посуды и бутылок. А я стою рядом в оцепенении, наблюдаю и не делаю ничего, чтобы это прекратить. Потому что струсил. Испугался за себя, за свою жизнь.

— Не возражаешь?  — спросил Кот.  — Мы с Лерком подружились немного.

Я промолчал, уставившись в стену.

— Не возражаешь, спрашиваю?  — Кот угрожающе повысил голос, от чего у меня непроизвольно сжались ягодицы.

— Нет. Не возражаю.

Я с опозданием вспомнил об этих уродливых тюремных понятиях — если даже устно при свидетелях ты подтвердил своё согласие, то все, договор подписан. Получается, я только что добровольно отдал свою жену другому.

— Ну, вот видишь, Лерок. Твой муж не против.

Задрав широкой ладонью подол юбки, он погладил Лерку по голому бедру и зарылся носом ложбинку между грудей, шумно вдыхая запах её тела. Лерка даже не возмутилась. Я её понимаю, самому страшно до обморока.

— Хороша самочка. Хорошая у тебя жена, говорю, бухгалтер. Ты же у нас бухгалтер? Лерок мне рассказала про тебя.

— Нет, я не бухгалтер.

Лерка никогда не пыталась запомнить мою должность в банке — специалист по работе с ценными бумагами, и для краткости называла бухгалтером.

— О! Получается, ты меня обманула, Лерок? Нехорошо.

— Ну, почти,  — начал я выворачиваться, чтобы не разозлить Кота.  — Работаю с ценными бумагами, облигациями.

Фил хохотнул.

— Слышь, Кот? С облигациями. Манька-облигация.

Он плеснул себе водки, выпил и занюхал рукавом. Потом задумчиво произнес:

— Может тебя и правда Манькой сделать? Это быстро и не больно. Возьмешь на клык, и кукареку. А, бухгалтер?

Я отругал себя за то, что сказал лишнего. С ними лучше молчать, цепляются к каждому слову.

— 

Не суетись, Фил,  — осадил его Кот.  — На кой он тебе сдался, когда у нас настоящая баба есть? Смотри, какая!  — он обхватил Леркины бедра и потряс.  — Сейчас пообедаем и в койку.

Фил пожал плечами и начал рыться в наших сумках, но еда и алкоголь его не интересовали. Он нашел сумку с одеждой и вывалил содержимое на пол.

— Так... это не то, это тоже не то. Вот, в самый раз.

Он выудил из кучи тряпок белый топик и юбку в комплект.

— Переодевайся, Манька, и на кухню. Приготовишь нам пожрать, и чтоб все было по красоте. Ферштейн?

На мгновение во мне проснулось чувство протеста. Слабое, но его хватило, чтобы отказаться.

— Не буду,  — буркнул я, забыв о последствиях. Набирай в гугле «с е ф а н   р а с с к а з ы» и читай (18+).

Сейчас может произойти что угодно, меня могут избить или Фил всё-таки выполнит свою угрозу, заставит сосать. Я напрягся в ожидании их реакции. Все, даже Лерка, посмотрели на меня с интересом.

Фил приложил ладонь к уху.

— Ась? Я че-то не расслышал.

Он тряхнул рукой и щелкнул ножом. Я помедлил, но дальше испытывать его терпение побоялся — вздохнул и взял у него вещи. Пока я не придумаю, как нам отсюда сбежать, придется подчиняться. Эта отговорка придала мне сил, но не вернула достоинство. Я слишком хорошо понимал, как выгляжу в их глазах.

До какого предела я смогу дойти? Где границы, когда я предпочту быть до смерти избитым, чем сделать что-то для меня неприемлемое? Насколько силен во мне даже не страх смерти, а боли? Проверять не хотелось. Наверное, сосать у Фила я бы не стал. Ладно... если не при всех и при реальной угрозе жизни, то может быть.

Я переоделся в тесную для меня одежду и вернулся за сумками с едой, ожидая насмешек. И точно — Фил хлопнул себя по коленям и заржал.

— Как теннисистка, как же, мать её... Шарапова! Весь в белом и сисек нет. Сиськи сделай себе, Манька. Натолкай туда что-нибудь, а то смотреть противно. Не люблю плоскогрудых баб.

Кот мельком взглянул на меня и выставил большой палец, но снова опустил голову и стал смотреть под стол, приподняв скатерть. До меня не сразу дошло, почему он туда смотрит. Лерка больше не сидела у него на коленях. Из-под стола доносилось причмокивание и хлюпанье слюной. Из-за длинной клеенчатой скатерти мне было видно только её ноги, но сомнений не было — она сосала член Кота.

Почему она не сопротивлялась? Даже если это бесполезно? Не плакала, не кричала? Неужели он смог сломать её, подчинить одним взглядом или словом? А я? Меня ведь ни разу не ударили, а я уже в женской одежде прислуживаю у стола.

— Давай, давай, не тормози,  — сказал Фил.  — Жена работает, а он прохлаждается. Бегом на кухню, сказал!

Я взял сумки, повернулся, чтобы уйти, и остановился, подумав, что Фил хочет сказать мне что-то ещё. Но он продолжил прерванный моим появлением разговор с Котом.

— Я тогда после тебя очко ей распечатаю. А то напустишь ей 

в пизду свои молочные реки, бултыхайся потом.

— Посмотрим,  — буркнул Кот и вдруг зашипел сквозь зубы:

— С-с-су-ка-а! Хорошо-то как!

Он начал вздыхать и отдуваться. Слышать похвалу моей жене за минет было странно. Она это дело никогда не любила и делала с неохотой. Впрочем, я никогда не настаивал, уважая её желания.

Во мне кипела злость от бессилия что-либо сделать, чтобы это прекратить. Я закрыл глаза, выдохнул и поплелся на кухню. Разобрал сумки, выбрал для обеда то, что не надо готовить: запеченную целиком курицу, зеленый салат, вареную картошку, хлеб. Лерка как в воду глядела, наготовив на целую бригаду. Сгрузил все на поднос и поставил туда же бутылку водки и вина. Хватит, и так обожраться можно.

Чтобы не злить Фила натолкал в топик тряпок, сделав себе подобие груди. Получилось не очень похоже, но мне было все равно. Как смог, так и сделал, я им не гример.

В комнате уже ничего плохого не происходило. За исключением того, что Лерка опять сидела у Кота на коленях, на этот раз, обнимая его за шею. Он заставил или она сама? При моем появлении тихий разговор прервался, а Ленка убрала руку с плеч Кота. Он не настаивал.

— Манька пожрать принесла!  — воскликнул Фил.

Он радостно потер руки, заметил мою поддельную грудь и усмехнулся.

— С пивом потянет, но придется переделывать. Поищи лифон и труселя какие-нибудь, для достоверности.

Пока я молча расставлял еду, за мной внимательно наблюдали три пары глаз. Лерка тоже следила, с непонятным выражением лица. Что это было — неприязнь, презрение или даже брезгливость, я не смог определить. Но понимал, что выгляжу в её глазах опустившимся лохом, которого больше не за что уважать. Жаль, я не могу ей объяснить, что у меня на уме и почему я так себя веду.

Как она так быстро изменилась? Похоже, она уже адаптировалась к ситуации, выбрав сильную сторону. А как бы она вела себя на моем месте? Побудь-ка в моей шкуре. А? То-то. Этот слабый скрытый протест нисколько меня не успокоил. Я тоже мог бы презирать её за то, что она так легко, без слез и криков, согласилась ублажать этого отморозка. Но мне жаль, что ей приходится проходить через это.

Интересно, а до чего она может опуститься, чтобы не быть избитой или остаться без глаза, как пригрозил ей Кот? Или ей уже не нужно угрожать?

— Разлей нам по рюмашке. А моей даме вина,  — приказал Кот.

Моей даме... вот сволочь. Он же сказал это для меня, чтобы ещё больше унизить.

Я нашел в серванте бокал и выполнил приказание, чувствуя себя более униженным, чем от ношения женской одежды.

Фил шлепнул меня по заду.

— Иди, доделывай сиськи, петушок, не стой над душой. Потом придешь, покажешь.

Я порылся в вещах, нашел белый лифчик жены и её просторные трусы, которые она носит только когда у нее эти дни. И зачем она их взяла? Месячные у нее только через две недели. Кажется. Я 

давно перестал за этим следить, но использованные прокладки и характерный запах в мусорном ведре сложно не заметить.

На этот раз получилось лучше, я стал похож на транса с большими сиськами. Сколько ещё унижений придется вытерпеть, пока они от нас не отстанут? Сейчас придумывать пути к освобождению казалось мне бесполезным, нужно дождаться удобного случая. Я без машины, без денег, одет как на гей-параде. Даже если я сбегу, неизвестно, что они сделают за это с Леркой, пока я ищу помощь. С другой стороны, они и так могут сделать все, что угодно. Несмотря на видимое изменение отношения Лерки ко мне, я не перестал думать о нашем общем спасении.

Надо идти, показывать Филу результат. Я бесшумно подошел к комнате, где они сидели и прислушался. Говорили опять вполголоса.

— Ну, где Ника?  — спросил Кот.

Лерка ответила без понуканий и угроз, своим обычным голосом:

— Через пару минут. По навигатору едет.

Точно! Должна же приехать Вероника. Ещё и её впутали в это безумие. Может выбежать ей навстречу, кратко все рассказать и пусть едет за помощью? Но как? В дверь не получится, заметят. В окно?

— Манька, иди сюда!  — крикнул Фил.

Все, момент упущен. Если я не покажусь, меня пойдут искать. Не успею. Я обреченно поплелся на зов.

— Вот, другое дело. Стал похож на человека. На бабу,  — сказал Фил, щупая набитый тряпками лифчик.  — Покатит. А теперь встань в угол и не мельтеши. Твоя жена очень сообразительная. Она, оказывается, специально для меня пригласила подружку.

Он подмигнул Коту.

— Фартовые мы сегодня, а Кот? Я тогда лучше очком у подружки займусь. А потом поменяемся. Че встал?! В угол иди!  — гаркнул он на меня.

Я встал между сервантом и окном, но поздно понял, что Лерка теперь может смотреть на меня. Кот и Фил сидели лицом к входу.

Моя жена задумчиво перебирала пальцами короткостриженую шевелюру Кота и смотрела в окно. Наверное, ждала появления Вероники. Когда она посмотрела на меня, я отвел глаза и покраснел. В её взгляде было неприкрытое презрение, осуждение и где-то на самом дне чуть-чуть жалости. Набравшись смелости, я снова посмотрел ей в глаза, но не выдержал. Отвел взгляд и больше уже не смотрел. Стыдно. Я понял, что потерял её. Лерка больше не моя.

Меня раздирала обида на себя за то, что не смог найти выход, не хватило духа и сил защитить жену. Обида на Лерку, что вот так запросто отдалась другому. Хотя не мне её осуждать. Не в моем положении. Может ей пригрозили чем-то таким, из-за чего она не смогла отказаться. Но слишком уж неподдельные чувства были в её взгляде.

Послышался шум мотора и все повернули головы к окну. Вероника, семеня на высоких каблуках, пробежала по дорожке и скрылась из виду.

— Надо встретить, вон как торопится,  — сказал Фил. Он поднялся и встал у двери.

Вероника протопала по крыльцу, и влетела в комнату.

— Лерка! Где у вас туалет? Щас обосс...

Она не договорила. Фил обхватил 

её за шею и притянул к себе.

— Тихо, киса. Будет тебе и туалет и ванна. И какао с чаем.

Он вдохнул запах её волос и довольно улыбнулся. Вероника подергалась, но вырваться не получилось, тогда она начала извиваться, сжимая бедра, чтобы не обмочиться. Её расширенные глаза говорили о том, что она сделает это ещё и от страха, а не только от того, что больше не может терпеть.

— Отпусти её, Фил. Не видишь, обоссытся сейчас твоя телка,  — сказал Кот.

— Что тут... вы кто? Лер, что происходит?

Лерка успокаивающе улыбнулась.

— Иди сначала дела сделай. В конце коридора.

Вероника обвела всех безумным взглядом, задержалась на мне, удивленно подняв брови. Но спрашивать ничего не стала. Развернулась и убежала в туалет.

— С ней никаких проблем не будет. Не надо её пугать. Пожалуйста,  — попросила Лерка.

Фил пожал плечами.

— Ну, если так, мне даже лучше. Охота мне, что ли всех вас запугивать? Маньку только погоняю, прикольная она.

Он посмотрел на меня с глумливой улыбочкой и подмигнул.

— Готовь, Маня, вазелин.

Лерка ещё раз окинула меня холодным взглядом и отвернулась. Все замолчали. Мне показалось, что им есть о чем поговорить, но разговор этот не для моих ушей. В комнату настороженно вошла Вероника. Остановилась, ещё раз оглядев компанию, и без слов села на предложенный Филом стул.

— Лер, если ты в заложниках, моргни два раза,  — прошептала Вероника.

— Расслабься, все нормально.

— А это что за грубые и красивые мужчины?

На этих словах Фил с довольной рожей выпятил грудь и подмигнул Коту.

— Сейчас все расскажу. Котик, пусть он уйдет,  — Лерка дернула подбородком в мою сторону и погладила Кота по плечу.

Она уже называет его котиком. Это значит, я остался совсем один. Вероника не встанет на мою сторону даже в мыслях. Я её знаю.

— Он твой муж, сама ему и скажи,  — лениво ответил Кот.

Лерка долго не думала, как попросить меня уйти. Точнее приказать.

— Брысь отсюда. Сиди на кухне и жди, пока не позовут.

Я помедлил, все ещё не принимая, что это сказала Лерка. Это не она, её будто подменили. Она не могла так со мной.

— Ты оглох?!  — её восклицание вывело меня из ступора.

Повесив голову и медленно переступая ногами, как старик, я побрел на кухню.

— Стой! И грязную посуду забери. Будет чем заняться.

Вероника смотрела на эту сцену, прикрыв рот рукой, и не верила своим глазам.

На кухне я ничего не делал. Стоял и смотрел в окно. Когда устали ноги, я сел прямо на пол. В таком маленьком помещении даже табуретка была бы лишней. Главная мысль в голове была только одна: что я буду делать, когда этот кошмар закончится? Думал и не находил ответа. То, что это прекратится с окончанием аренды дачи, нет сомнений. Они уйдут в закат, оставив меня одного. И убивать меня никто не собирался. До сих пор меня и пальцем не тронули, их цель — издевательства. Но почему? Почему я?

Из комнаты, где сидела теперь уже 

теплая компания, периодически раздавались взрывы смеха, топот и радостный визг. Потом все ненадолго стихло. Я услышал то, чего боялся ещё час назад, но теперь мне было уже все равно. Из двух спален стали доноситься стоны моей жены и Вероники. Казалось, они соревновались, кто громче выразит свои чувства. Когда затихли стоны и прекратились звонкие шлепки тела о тело, наступила давящая тишина. Потом скрипнула дверь спальни, где трахалась с Котом моя жена, и в коридор, пошатываясь, словно её только что драло десять негров, вышла Лерка. Растрепанная, с потекшей косметикой. Её полупрозрачный пеньюар висел на одной лямке, оголяя грудь по самые соски. Она подошла к двери туалета, но заметив меня, сидящего на полу, повернула на кухню.

— О!  — сказала она удивленно.  — Сидишь? Все ещё не сбежал? S e f a n .  r u — новые рассказы из жизни реальных людей.

Она зашла в кухню закрыла дверь и уставилась на меня, о чем-то думая. Неужели она хочет поговорить? Без свидетелей, один на один. Но я ошибся. Она задрала пеньюар, и чтобы не намочить себе ноги, натянула двумя пальцами опухшие, красные половые губы. Мне на голову с сильным напором полилась моча. Видно долго Лерка терпела, пока её трахали.

Что бы я сделал, если бы она приказала открыть рот? Наверное, открыл бы. Мне было уже все равно, что со мной делают. Хуже не будет. И она приказала, будто прочитав мои мысли.

— Открой рот, чмошник.

Я почувствовал во рту горько-соленый вкус мочи и закашлялся. Поток постепенно иссяк, Лерка потеребила половые губы, чтобы сбросить последние капли и поправила пеньюар.

— Ну, ты и лох, оказывается! Зря я чего-то ждала. А обоссать я тебя давно хотела, ты это заслужил.

Что она имела в виду? Чего ждала? Задавая себе эти вопросы, я знал ответ. Я мог бы оправдать её ожидания. Но неужели её бы устроило, например, моё нападение на Кота? Все же понимают, что я не продержался бы и несколько секунд. Нужен был план, который, к сожалению так и не пришел мне в голову. Они, кажется, предусмотрели все, что я мог бы предпринять, а моё безропотное подчинение, чтобы выиграть время, ни к чему не привело, все зашло слишком далеко. Я по шею в дерьме и не знаю, как из него выбраться.

Лерка развернулась, чтобы уйти, но передумала. Не оборачиваясь, с горечью произнесла:

— Ну почему ты такой трус? Где твоя гордость?

— Я не трус. Я пытаюсь найти выход, поэтому иду на поводу этих отморозков.

Она развернулась ко мне лицом, села на корточки и с неподдельным любопытством стала меня разглядывать.

— Ты боишься, что тебе сделают больно. Для тебя лучше быть униженным, а не избитым. Так ведь? Не ври хотя бы себе. Признайся.

Я виновато отвел взгляд и кивнул. Да, я трус. Давно надо было себе признаться, что это так.

— Что бы это дало, если бы я полез в драку? Против двоих!  — попытался я оправдаться.

— Никто бы тебя не тронул.

— Откуда ты знаешь?

— Это было одним 

из моих условий.

В наступившей тишине стало слышно, как по далекой трассе с шипением и глухим гулом проносятся машины.

— То есть... но я-то этого не знал!

— Ещё бы! Это был мой подарок тебе в честь нашего скорого развода. И мы развели тебя по-королевски. Это урок для тебя, но ты не справился. А я думала, что в экстремальной ситуации ты наконец-то поведешь себя как настоящий мужик.

Она пожала плечами.

— Ошиблась. Я устала везде и во всем быть главной, решать за тебя. Ты просто плыл рядом, будто какашка, увлекаемая течением. Течением, которое создаю я.

У меня было много вопросов и возражений, но я не знал с чего начать, поэтому слушал её, не перебивая.

— У тебя три варианта, как в сказке. Первый — сейчас ты можешь переодеться, сесть в машину и исчезнуть из моей жизни. Встретимся в суде на разводе. Или можешь сначала послушать, что я от тебя хотела, устраивая этот спектакль. Это точно пригодится тебе в будущем. Есть ещё третий вариант, оставить все как есть. Мы продолжим игру, если тебе это нравится, конечно. Мне так очень зашло. Надо было раньше приучить тебя к доминированию. Меня это дико возбуждает. S е f а n .  г u — истории о любви, сексе и отношениях.

Она горько усмехнулась.

— Может мы бы тогда и не расстались.

— Но ты трахалась с ним!

— Конечно. Заметь, только с Костей.

— А минет под столом? Они же сидели там оба. Тебе все равно с кем и сколько их?

— Такое я бы никогда не сделала при чужих людях. Это инсценировка.

Лерка сунула три пальца в рот и стала их сосать, причмокивая, точно так же как тогда под столом.

— Значит этот Кот тебе не чужой?

Она вздохнула.

— Тебя это не касается, но хочется верить, что не чужой. Филипп давний любовник Ники, а Костя его друг. Я познакомилась с ним всего неделю назад. Так что не переживай, до сегодняшнего дня я тебе не изменяла. Но все к тому шло. Кстати, они никакие не бандиты, у них свой бизнес. Серьезный. И как приложение — весьма высокий статус со всеми вытекающими. Я еле уговорила Костика поучаствовать.

— Это все неправильно... жестоко...

— По-другому ты бы не понял. Не узнал, кто ты есть на самом деле. Твои отговорки о каком-то там плане в реальной жизни тебе не помогут. Смотри сам, все уже свершилось: меня изнасиловали, а тебя опустили ниже плинтуса. Конечно это спектакль, но суть не меняется. Ты трус. Был момент, когда я стала надеяться, что ты взбрыкнешь, начнешь сопротивляться, но этот момент быстро прошел. Ты сдался. Это когда Филипп приказал тебе переодеться в мою одежду. Тебя хватило только на слабое «не буду». Если честно, я бы все равно от тебя ушла, даже если бы ты полез в драку. Повторяю, это был спектакль для тебя и от исхода ничего не зависело. Костик мне нравится, и трахается он как бог. С ним я чувствую себя женщиной. А с тобой было... никак. Я 

говорю тебе это не для того, чтобы унизить, это просто правда.

Она протянула руку, чтобы потрепать меня по волосам, но вспомнила, почему я весь мокрый, и руку убрала.

— Посиди, подумай. Я загляну, если ты ещё будешь здесь. Поссать.  — Она улыбнулась.  — А пока никто не будет знать, что ты в курсе всего. Мне интересно, какой вариант ты выберешь. Осталось два — первый и третий.

Лерка поднялась, и вышла. Через несколько минут раздались её громкие стоны. Наверное, специально для меня.

Я взял кухонное полотенце, вытерся, нашел до хруста засушенную половую тряпку, вытер с пола лужу мочи. В голове ни одной путной мысли. Что мне теперь делать? Ещё вчера я был обычным человеком, в меру ленивым, избегающим брать на себя серьезную ответственность. Как все. Сегодня — жалкий, униженный женщиной моральный труп. Ещё и виноват в этом сам. Больше историй про с е к с читай на сайте c e ф а н . р у (s. е. f. а. n. r. u.)

Я посмотрел на деревянную стойку с набором ножей и отвел взгляд. Нет, убить себя я не смогу, но... надо подумать. Я снова посмотрел на ножи. Одинаковой длины, с одинаковыми деревянными ручками. Хм...

Я тщательно помыл все ножи, протер их тряпкой и, не касаясь ручек, повесил на крючки.

Просто так уйти я не могу. Я должен доказать себе, что не трус. И вот моё решение, каким бы парадоксальным оно не было — я остаюсь. Сначала проверю, до какого уровня дойдет их жестокость и издевательства, а там поживем — увидим. Может мне хватит смелости для того, что я задумал.

Из второй спальни стараясь не шуметь, вышла Вероника. В отличие от Лерки она была в нормальном состоянии, если можно так выразиться. На ней были только узкие белые трусики и бюстгальтер. Вероника посмотрела по сторонам, заметила меня и двинулась в мою сторону. Что ж, ещё один сеанс унижения. Даже если она ничего не сделает, просто смотреть ей в глаза будет для меня унизительно. Хотя она почти ничего не видела, ей наверняка все рассказали.

— Как дела?  — спросила она будничным тоном.  — Ещё не родила, Маня?

Нет, от этой сочувствия точно не стоит ждать.

— Ты чего такая мокрая?

Вероника потрогала мои волосы и принюхалась.

— Фу, зассанка!

Она скривилась, но тут же на её лице заиграла глумливая улыбочка.

— А что, так можно было? Как это пикантно! А ну-ка, закрой глаза и открой рот! Хотя нет, глаза можешь не закрывать. Между девочками ведь нет секретов?

Я со вздохом подчинился. Она оттянула трусы набок, открыв наголо бритый лобок и такие же, как у Лерки припухшие от долгого секса половые губы. И немного присела, прицеливаясь мне в рот.

Какое-то время ничего не происходило, но вот на моё лицо брызнули первые капли и полилось. Тугая прозрачная струя ударила мне в нос и рассыпалась брызгами по щекам. Вероника как Лерка двумя пальцами меняла направление струи и ей всё-таки удалось попасть мне в рот. Она закряхтела, и даже пукнула от напряжения, чтобы напор был посильнее. Сделав своё дело, Вероника промокнула остатки мочи салфеткой и поправила трусы.

— 

Ты мне всегда не нравился. Так что берегись, я с тебя теперь не слезу.

Откуда в ней столько злости на меня? Что я ей сделал? Или это то самое чувство безнаказанности, пробуждающее в людях все самое отвратительное? В голосе Вероники явственно чувствовалось злорадство и презрение.

Наверное, мне стоило её опасаться. И ещё Лерку. Когда она поймет, что я остался, она оторвется на мне по полной. Фил и Кот, после всего, что я о них узнал, участвовать в этом разврате вряд ли согласятся. Они только исполняли свои роли. Это к лучшему, ведь женщины самые мстительные существа. Чем хуже для меня, тем лучше. Так я быстрее дойду до точки, когда смогу сделать то, что задумал.

Вероника ушла воодушевленная перспективой поглумиться надо мной и сразу постучала в спальню в Лерке. Моя жена высунулась в приоткрытую дверь. Еще больше историй читай на s е f а n . r u

— Чего тарабанишь? Костик спит,  — сказала она шепотом.

— Филя тоже уснул. Выйди, пошепчемся.

Они ушли в большую комнату, и я опять остался один. В принципе, сейчас, когда знаю все, я мог бы выйти на улицу, походить по дому, но мне не хотелось нарываться лишний раз на насмешки и издевательства. Я остался в своем убежище. Надо будет, позовут, а у меня будет время ещё раз обдумать детали плана. Теперь он у меня есть, хоть и цели совсем другие. Но и обстоятельства изменились.

Надолго одного меня не оставили. Лерка принесла аккуратно сложенное платье, трусы и бюстгальтер. На этот раз все было атласное, черного цвета. Сверху лежало полотенце и кусок мыла.

— Ты конченый идиот. Знала бы я раньше за кого выхожу замуж.  — Она покачала головой.  — Теперь не плачь, сам на это пошел.

Лерка бросила мне одежду и процедила сквозь зубы:

— Иди, помойся и переоденься, чмо. От тебя воняет.

После душа мне полегчало. Меня будто обновили, два точка ноль, новая версия. Теперь я готов ко всему, потому что знаю, ради чего это затеял. Жестких пыток я может, и не выдержу, но вряд ли до этого дойдет. Они же не совсем отбитые на голову.

Я натянул женские трусы, оказавшиеся мне в пору. В бюстгальтер натолкал тех же тряпок и развернул платье. Суки! Это был костюм горничной из сексшопа. Скорее всего, его привезла Вероника, хотя я бы не заметил эти тряпки и в наших вещах. Значит, у них был стройный план, кто, что должен говорить и делать. Не скажи я про облигации, меня бы все равно как-то заставили переодеться. Но этот костюм мог их выдать. Я бы задумался, зачем Вероника или Лерка, не суть, взяла с собой этот сексуальный наряд. Не передо мной же красоваться. Потянулась бы ниточка, и я бы обо всем догадался. Я не полный идиот, и могу мыслить логически.

Мне никто не сказал, что я должен делать после душа, поэтому я опять ушел на кухню, ждать неизвестно чего. Но меня услышали. Кот и Фил видимо ещё спали, потому что Вероника 

кралась на цыпочках по коридору. С гаденькой улыбочкой на лице она встала в проеме двери моего убежища.

— Ммм, красотка Маня,  — сказала она со слегка заплетающимся языком.

Видимо они с Леркой успели поднабраться, пока я смывал их мочу с тела.

— Пошли со мной. Будем приводить тебя в порядок.

Я пошел за ней с некоторой опаской. Осознание своей власти над другими очень быстро портит человека. Что она могла придумать на пьяную голову? Явно ничего хорошего.

Оказывается, в большой комнате они развернули целый косметический салон, вывалив на обеденный стол всю свою косметику. Вероника села около Лерки и приказала:

— Встань на колени. Рядом. Лицом сюда,  — она показала на Лерку,  — и руку на стол положи. Сначала левую. Еще больше читай на sеfаn . гu

Ладно, это не так страшно, сколько унизительно. Из меня сделали куклу, которую надо причесать и накрасить. Не наигрались в детстве?

Вероника, высунув язык от старания, красила мне ногти ярко красным лаком, а моя жена начала с век, легко прикасаясь к ним маленькой кисточкой.

— Как тебе Костя?  — спросила Лерку Вероника, не отвлекаясь от маникюра.  — Оправдал ожидания?

— О-о-о,  — протянула Лерка,  — на все сто!

Она перестала меня красить и вздохнула.

— Надеюсь, ему тоже понравилось.

— Не сомневайся. Ни один настоящий мужик не отпустит от себя такие сисечки и попку.

Она посмотрела на меня в ожидании какой-нибудь реакции, но я не повелся. Стоял смирно и делал вид, что внимательно рассматриваю надписи на коробочках с косметикой. Конечно, этот разговор они начали специально для меня. Вероника продолжала играть роль, а Лерка просто издевалась, желая сделать мне больно.

— А там у него как?  — снова спросила Вероника, понизив голос.  — Ну, большой?

— Ой, нашла что спросить! Большой, больше чем у некоторых. И тело такое... эти кубики на прессе, сильные руки. Я готова выполнить любое его желание, даже самое грязное. Знаешь, я первый раз в жизни делала минет с удовольствием.

— Кстати, хотелось бы знать, с чем тебе пришлось мучиться эти семь лет.

Они обе посмотрели на меня, но я не понял, что от меня хотят.

— Трусы снимай,  — сказала Лерка.

Я встал и стянул трусы до колен. Вероника придвинулась ближе, рассматривая мой вялый член.

— Ну... такое себе, конечно. Сочувствую.

Нормальный у меня член. Как и все в юности, я прикладывал к нему линейку — шестнадцать с половиной сантиметров. Не много и не мало.

Она брезгливо поддела член пальцем, приподняла. Член начал крепнуть и расти. Вероника даже отпрянула.

— Фу ты, господи! От пальца завелся. Сколько он у тебя уже без секса?  — спросила она Лерку.

Она пожала плечами.

— Не помню, давно уже. Дрочит, наверное, втихаря, кто ж такому даст.

Это, к сожалению, правда. Не то, что мне никто не дал бы, на романы у меня просто не было времени и желания. Приходилось снимать напряжение самому.

— Ну-ка покажи, как ты это делаешь.

Вероника закрыла пузырек с лаком и поерзала, усаживаясь удобнее. Лерка смотрела на меня с любопытством. Сделаю я это или нет?

Дрочить, когда за тобой наблюдают, то ещё 

занятие, но я справился. Сказалось трехдневное воздержание. Вероника сразу не поняла, что я задумал, поэтому не успела среагировать. Я начал дрочить, направив член прямо на нее, а она с улыбкой наблюдала за мной, ни о чем не подозревая. Чтобы кончить, много времени не понадобилось. С первым, самым сильным толчком сперма шлепнулась ей на лицо, повиснув густой каплей на носу, а остатками я забрызгал её колени и пол.

Ошеломленный вид Вероники стоил моего унижения, даже Лерка рассмеялась. Но ей было не смешно. Она молча взяла салфетку, вытерлась и с напускным спокойствием сказала:

— Я тебе за это член оторву, скотина.

— Да ладно, Ника. Сама виновата.  — Лерка потрепала её по плечу.  — Успокойся. Давай, крась ногти. Читай рассказы на се/фа/не, сайт s/е/f/а/n. r/u

— Да пошел он на хуй!

Она вскочила и выбежала из комнаты. Хлопнула дверь в ванную, потом послышался звук льющейся воды.

Лерка усадила меня и продолжила разрисовывать.

— Нарываешься. У тебя появился враг. Это уже не наши игры, она постарается тебе отомстить.

Я молчал.

— Скажи, почему ты остался? Ты конечно слабак, но не полный идиот.

Я пожал плечами. Говорить ей о своем плане я не собирался, а подходящих отговорок у меня не было.

— Ладно, будем считать, что ты внезапно стал мазохистом. И ещё... не злись на меня. Я хотела как лучше. Способ растормошить тебя, конечно, оригинальный, но и это не помогло. Хрен с тобой, золотая рыбка, живи, как хочешь. Я даже готова всем рассказать, что ты все знаешь.

— Нет!

Она вздохнула.

— Не понимаю. Тебя же Ника сожрет. Ты её обидел.

— Я с ней разберусь.

Лерка рассмеялась.

— Осмелел? Потому что ей не хватит сил тебя избить? Учти, если ты сделаешь ей больно, Филипп возьмется за тебя по-настоящему. Она всё-таки его девушка.

Я не ответил, а Лерка больше разговаривать не захотела. Через двадцать минут я смотрел на себя в зеркало. Жуткое зрелище — женщина с короткими волосами и кадыком.

Лерка осмотрела меня и нахмурилась.

— Да уж. Из говна не сделаешь конфетку.

Она порылась в сумках, достала белую тряпку и повязала мне на голову, как косынку.

— Все, свободен. Иди к себе. И не забывай, я все ещё в игре, так что и от меня тебе достанется. Даже наедине. В удовольствии обоссать тебя ещё раз я себе не откажу. Я, наверное, извращенка, но мне очень понравились эти новые ощущения. Ты остался, так что все по-честному. А если ты упрешься, мне придется пожаловаться парням. Моя игра, мои правила.

Я пошел к себе в берлогу, прихватив по пути подушку с дивана. Долго сидеть на деревянном полу очень утомляет. На кухне, скрестив руки на груди, меня ждала Вероника. Она едва себя сдерживала, чтобы не заорать.

— Когда мальчики проснутся, они займутся шашлыком на улице, а ты придешь ко мне с извинениями. Я из тебя все дерьмо вытрясу,  — сказала она с ядом в голосе.  — Целуй мне ноги, скотина!

Если я сейчас её не послушаюсь, то все испорчу, а вот шашлык как раз 

то, что нужно. Дело близится к развязке. Я встал на четвереньки и поцеловал ей пальцы на ногах. Сначала на левой, потом на правой. На левой, на правой. Я увлекся и стал подниматься выше, целуя щиколотки. В этом не было ничего неприятного.

Вероника наклонилась и схватила меня за волосы. Я уже знал, что она сделает. Смотря мне в глаза, она набрала в рот слюны и плюнула, попав мне в нос. Точно туда, куда я ей кончил.

— Ничтожество!

Оттолкнув меня, она вышла и хлопнула дверью.

Фил и Кот проснулись через полчаса, но меня пока никто не трогал. Я слышал, как Вероника просила «мальчиков» заняться шашлыком, потому что «этой трусливой сучке нельзя доверять мужское дело». Когда в доме стало тихо, я пошел в спальню к Веронике. Она сидела на разобранной постели и распутывала длинную тонкую веревку. Где она её нашла? Тоже привезла с собой? Скорее всего, да, потому что рядом лежали наручники с розовой меховой опушкой. Все из одного секс-шопа. Лишь бы у нее не нашлось ещё и резинового члена, на такое я точно не согласен. А мне надо придерживаться легенды до самого конца, иначе ничего не выйдет.

— Пришла зассанка? Ну, я слушаю.

— Прости...  — промямлил я, опустив голову.

Надеюсь, я достоверно изображал покорность.

— И все?

А что надо говорить в таких случаях? Да и был ли у кого-нибудь такой случай, когда надо извиняться, что кончил на лицо девушке? Смешно. В коридоре послышались шаги. Кто-то зашел на кухню и вернулся. В спальню заглянула Лерка.

— Вы чего тут? Ника, я тебя прошу...

— Не переживай, твой чмошник пытается извиниться, но у него пока не получается. Иди, я скоро.

Я стоял спиной к Лерке, но почувствовал, как она покачала головой. Дверь закрылась, я прокашлялся и понес какую-то ахинею:

— Я хочу извиниться за свой член. Он не виноват, это все я. Он больше не будет...

— Вот это ты в точку,  — перебила меня Вероника.  — Он точно больше так не будет. Никогда.

Из окна спальни было хорошо видно, как Фил возится с мангалом. Пришла Лерка, поставила на стол деревянную стойку с ножами, и Кот начал нарезать зелень. Я успокоился, когда увидел тот самый набор с кухни — все идет по плану. Пять одинаковых ножей, четыре висят на крючках, один в руках у Кота.

— Сними трусы, встань на колени спиной ко мне,  — приказала Вероника.  — И руки за голову.

Я, конечно, подчинился, даже не пытаясь угадать, что она задумала. Все равно скоро это закончится.

Первым делом на запястьях щелкнули наручники. Потом она надела мне на шею петлю, пропустила веревку спереди между ног, а конец привязала к наручникам. Если я попытаюсь убрать руки из-за головы, петля на шее начнет затягиваться. Умная стерва.

— На пол ложись.

Я лег возле кровати, и Вероника деловито связала мне ноги.

— Смотри, не обосрись от страха.

Она подняла ногу и резко опустила, припечатав ступней мой член и яйца. И тут пришла 

боль. В глазах потемнело, подступила тошнота, точно как в детстве, когда я ударил себе по пальцу молотком. Я открыл рот и часто задышал, отходя от шока, а она тут же этим воспользовалась — затолкала туда мои трусы. Ещё и утрамбовала по всей науке, чтобы я не смог их выплюнуть.

— Хорошо-о,  — протянула Вероника, будто испытывая наслаждение.

Надо как-то выкручиваться, похоже, у Вероники совсем съехала крыша. Я попытался закричать, но у меня получилось только глухое мычание. Как быть? Это же была часть плана!

— Тебе понравилось? Это только начало, придурок. Я отучу тебя шутить надо мной.

Вероника наклонилась ко мне, шлепнула по щеке, отвесив звонкую оплеуху, и схватила за подбородок, чтобы я не мотал головой. Она наклонилась ещё ниже, так, что я стал чувствовать легкий перегар в её дыхании, и плюнула. Первый плевок попал мне в глаз, второй растекся по щеке и щекотно затек в ухо. Нестерпимо захотелось почесаться. Она плюнула в третий раз и заговорила сама с собой разным

— Итак, коллега, начинаем операцию по удалению этого ненужного отростка.

— Аппендицита, доктор?

— Нет, что вы, вот этого никчемного члена. Пациент все равно не умеет им пользоваться. А на его месте мы сделаем прекрасную вагину. По-моему хорошая идея. Как вы считаете, коллега?

— Доктор, вы гений!

Я с ужасом ждал, что она будет делать дальше. Вероника вытащила шнурок из моей кроссовки, села мне на ноги и я почувствовал прикосновение пальцев к члену. Острая боль прошла, только немного ныли яйца.

Я не мог поднять голову из-за скованных сзади рук, поэтому не видел, чем она там занимается. Но догадался по ощущениям. Вероника перевязывала шнурком член у самого основания. Она затянула узел, нежно провела пальцем по всей длине и пощекотала яйца.

— Давай же милый, поднимайся,  — проворковала Вероника бархатным голоском и оттянула кожу с головки. Легко подрачивая, она не переставала мурлыкать:

— Покажи мне, какой он у тебя большой. Хочу его почувствовать внутри себя. Да, дорогой, возьми меня, я уже вся мокрая.

Она начала елозить бедрами по моим ногам, постанывая и часто дыша. Кто бы смог такое вытерпеть? Член стал подниматься и давить на шнурок. Я запаниковал. Если эта сумасшедшая продержит мою эрекцию достаточно долго, то в члене нарушится кровоток. Последствия будут самые плачевные. Я замычал и забился всем телом, но со связанными руками и ногами не смог ничего сделать.

— Не рыпайся, или дам пинка ещё раз, а потом начнем все сначала,  — пригрозила Вероника.

Она теребила зажатый в кулаке член, пытаясь приноровиться, чтобы он не опал и чтобы я не кончил. Через некоторое время её лицо посветлело.

— Ой, какой он стал синенький!  — просюсюкала Вероника голосом маленькой девочки.  — Прелесть!

Я уже мысленно попрощался с половой жизнью, но меня спасла Лерка, за что я ей всегда буду благодарен, несмотря ни на что.

— Ника, ну что ты так долго? Филипп беспокоится уже,  — раздался её голос у двери.

— Сейчас, ещё пять минуточек,  — 

капризно ответила Вероника.

Лерка вошла и встала над нами, пытаясь понять, что тут творится.

— Ты совсем охренела?  — заорала она и спихнула с меня Веронику.  — Дура! Я же всех предупреждала!

Пока она дрожащими руками развязывала узел и разматывала шнурок, Вероника пыталась оправдаться.

— Он меня оскорбил! Кончил мне на лицо своей вонючей спермой! А если бы он тебе так?

— Иди на улицу. Я с тобой потом разберусь.

Вероника обиженно развернулась и утопала по коридору на выход.

— Ты как?  — спросила Лерка. Она спохватилась и вытащила у меня изо рта трусы.

Я глубоко вздохнул.

— Развяжи меня. Пожалуйста.

Она расстегнула наручники, распутала веревки и села рядом. Я с наслаждением выпрямился и потрогал член. Г у г л и "c e ф a н р а с с к а з ы" и читай больше.

— Дай-ка мне посмотреть,  — сказала Лерка, убирая мою руку от члена.

— Вот пизда тупая! А я ведь тебе говорила, что шутки кончились.

Она потрогала член и стала его осторожно поглаживать и разминать. Какие забытые ощущения!

— Спасибо тебе.

— Да ладно. Мне бы не хотелось, чтобы ты заявил на кого-то из нас в полицию. Поэтому тебя никто не должен трогать. Никому не нужны проблемы с законом.

Я с облегчением почувствовал, что сейчас кончу от её массажа. Значит все в порядке. И не стал сдерживаться. Член дернулся и брызнул спермой Лерке на руку, но она не разозлилась и руку не убрала. Дождалась, пока не перестанет вытекать сперма и член не опадет.

— Ну, слава богу! Живой.

Она выдохнула, улыбнулась и вытерла руку о подол моего платья.

— Хватит, наигрались. Ты уже все всем доказал, поэтому никто тебя трогать и подначивать не станет. У нас своих развлечений полно. Я же не только из-за тебя сюда приехала, у меня может новая жизнь начинается. А ты можешь валить куда хочешь.

— Нет, я останусь,  — упрямо заявил я.

Сочувствие и доброта Лерки ничего не отменили. Я должен это сделать. Для себя. А этот маскарадный костюм горничной как нельзя лучше подходит для моего плана.

Она пожала плечами.

— Ты чокнутый.

Лерка встала, поправила платье и собралась уходить.

— Лер, постой.

Она обернулась.

— Ты не хочешь... в туалет? В качестве благодарности за спасение? Тебе же это понравилось.

Не знаю, зачем я это предложил, но простого «спасибо» мне показалось мало. Лерка помолчала, обдумывая предложение, но махнула рукой и отвернулась.

— Да пошел ты!

Раз от меня отстали, самое время приступить к выполнению задуманного. Пока любовники веселились во дворе возле мангала, я рылся в спальне Вероники в поисках телефона, который отобрал у меня Фил. Телефон лежал в прикроватной тумбочке, вместе с моим кошельком и побрякушками Вероники. Это было легко. Теперь надо достать нож. Не любой, а тот самый. Я встал у окна, чтобы следить за всеми передвижениями Вероники, Лерки, Кота и Фила.

Лерка и Вероника стояли в отдалении у забора и о чем-то оживленно переговаривались, поглядывая на своих любовников. Наверное, Лерка отчитывала Веронику за то, что она со мной сделала.

Кот с Филом сидели за столом, заканчивая приготовление к ужину. Кот нарезал хлеб. Я внимательно следил 

за его движениями, больше ни на что не отвлекаясь. Он дорезал хлеб, положил рядом нож и откинулся на спинку скамейки. Что-то сказал Филу, они рассмеялись. Потом подошла Лерка с недовольной Вероникой. Они сели и начали есть шашлык. Придется потерпеть, на отдыхе быстро не едят. Через долгих и томительных полчаса все поднялись и вышли за калитку. Наверное, пошли прогуляться. Тоже занятие не терпящее суеты, у меня полно времени.

Я спокойно вышел, осторожно взял нож за лезвие, положил на его место другой и вернулся в дом. Все теперь остается только ждать.

Они вернулись через сорок минут. За это время я успел все подготовить: тряпку, бутылку водки, нож и телефон. Как только скрипнула калитка, и послышались голоса, я метнулся в большую комнату и сразу набрал номер полиции. Скорая на убийство приезжает по умолчанию. Г y г л и "с е ф a н р a c c к a з ы" и читай полностью.

— Алле, попытка убийства в дачном поселке «Ассоль», Садовая, дом пять. Приезжайте скорее, человек умирает!

И сбросил вызов. Они обязаны проверить. Приедут. Обязательно приедут. Все, колесики закрутились. Одним махом, семерых побивахом, или что там говорят по такому случаю? Самая точная пословица — одним ударом двух зайцев.

Я влил в себя полбутылки водки и взял нож. Водка сразу же ударила по мозгам. Надеюсь, мне будет не очень больно. На всякий случай я полил из бутылки на лезвие, протер, и взялся двумя руками за обернутую тряпкой ручку. Как самурай, честное слово. Успокоив дыхание, приставил лезвие к животу. Тут же забегали, затолкались мелкие мыслишки: а если я умру? А если нож заденет что-нибудь важное? А если... а если...

Наконец, где-то, пока ещё далеко, послышался вой сирен. Представляю, какие у них будут озадаченные лица, когда в дом вломится полиция и врачи.

Ну, с богом.

— Давай же, трус!  — закричал я себе мысленно.

Чувствовать, как вместе с тканью платья лопается от удара собственная кожа не очень приятно. Ещё хуже толкать в себя острую железку и не останавливаться. Я держал в голове только одну мысль — успеть выкинуть тряпку и не вынимать нож из живота, иначе истеку кровью.

Прежде чем отключиться, я понял, что все сделал правильно. Тряпка валялась под диваном, а я, раскинув руки с ножом в животе, лежал на полу. Моих отпечатков на ноже нет. Спектакль окончен, занавес. Я больше не трус.

И кто кого теперь развел?

•  •  •

Я выжил! Две недели в больнице не были веселыми, но у меня было время закончить начатое и привести в порядок мысли. Моя стройная версия событий была правдоподобнее, чем отговорки этих четверых. Кто в здравом уме поверит, что человек выпил водки, переоделся в женскую одежду, накрасился и зарезал сам себя? Бред. Даже я не могу в это поверить. А я рассказал все, как было. Почти. Начиная от заговора против меня, (у Лерки и Вероники в телефонах нашли переписку на эту тему), ножом у горла и издевательств. Рассказывая об издевательствах, я особо упомянул Веронику. А закончил откровенным, но необходимым враньем — Кот ударил меня 

ножом. Муж, жена, любовник, любовный треугольник. Такие вот стихи.

Поскольку на ноже были только отпечатки Кота, никакие свидетели не помогли. Возможно, он выйдет из тюрьмы лет через пять по УДО. Как там Лерка говорила? У него статус со всеми вытекающими? Пускай. Факт, человек наказан. Даже пять лет срок немаленький. Фил получил условно, как и Лерка с Вероникой. Плюс исправительные работы. А на мой счет упала щедрая компенсация за моральный ущерб.

Лерка теперь, наверное, носит Коту передачки в СИЗО, но это не точно. Скорее всего, он на нее зол, что согласился участвовать в этом деле.

Один носатый классик просил своих читателей не обижать маленького человека. Но это раньше я жил по Гоголю, а теперь мне ближе Ницше. Он сказал, что нужно остерегаться «маленьких людей», потому что они мстительны.