Святочное гадание

1.

Родители, попросили меня помочь на даче с внутренней отделкой. Я остался после новогодних праздников, которые мы отгуляди семьёй. Близкие вернулись в город, а мне было комфортно работать одному, так что в какой-то степени я сам способствовал тому, чтобы онииуехали. И вот, в один из дней, окончив работу, я решил развлечься. Да, интернет там был, однако, хотелось каких-то более приземлённые развлечений. Я вспомнил, что идёт святочная неделя, и забрался на чердак погадать. Чердак я выбрал интуитивно, но верно: заниматься такими вещами в районе спального места было бы как-то странно. Так что нежилой чердак оказался идеально подходящим местом. Там когда-то была оборудована гостевая комната со светом, столом и диваном, однако, ей ни разу не пользовались, так что ее смело можно было считать нежилой. И вот я расставил зеркала, зажёг свечи, которые имелись в запасе на случай отключения света, и стал смотреть в отражение. Кто не сталкивался: тот коридор, который возникает в поставленных друг напротив друга зеркалах, вводит человека в транс. Что-то наподобие того состояния, которое возникает, если засмотрелся на огонь; через какое-то время перестаешь осознавать то, что находится вокруг. Состояние, похожее на яркий сосредоточенный сон. И вот, я сел и стал смотреть. Мой скептический настрой, надо сказать, помог мне — тем, что я ничего не ждал и ни на что не рассчитывал. И вот постепенно я стал различать, как из глубины зеркального коридора на меня стала двигаться фигура, которая по мере приближения принимала все более ясные очертания обнаженной девушки. Она пристально смотрела на меня и все шла и шла, приближаясь ко мне.

2.

Я лежал на кровати, закинув руку за голову, а на мне сидела девушка и кокетливо трогала рукой мой спящий хуй. Девушка была само очарование: милая улыбка, чудесная фигура, нежные прикосновения. Однако, я смотрел на нее, словно бы не понимая, чего она хочет. Она заметила мой недоуменный взгляд, вялый хуй и ее сорвало с катушек! Она опрокинула полки с глиняными горшками, перевернула стол и громко, истошно кричала:

— Пидорас. Импотент. Ебаный рот, сдохни!

Я был тронут ее переживаниями, но искренне не понимал что ей от меня надо?

— Ты кто вообще? — задал я ей вопрос.

В ответ посыпались матерные проклятия, невнятный протяжный вопль и звон разбитых тарелок.

— Боже, береги меня о любви потаскух, — помолился я, и она как-то сразу присмирела и поласковела, оказавшись возле меня. Она сидела на полу на коленях, положив локти мне на грудь.

— Не говори так больше никогда, договорились? Это ничего что ты… что у тебя не стои́т… — она продолжала печально перебирать пальцами у меня на груди. — Хочешь, я обращусь мальчиком, и трахну тебя в попу?

— Нет, — я совсем заскучал и повернул голову к стенке. — Как хоть тебя зовут?

— Елена.

— Спеки пирогов, — сказал я ей.

— Не хочу, — ответила печальная Елена.

Помолчали.

3.

Я вспомнил, как школьником я весело мчался по футбольному полю; от летнего зноя, от ветра, от хорошего удара у меня вставал тогда. Елена уловила это едва заметное движение моего члена, и ее цепкие голодные пальцы схватили его. Воспоминание улетучилось, и я посмотрел на Елену:

— Пойми, меня не интересует твоя силиконовая задница. Мне нужны чувства, эмоции. А ты живёшь, как работ-пылесос, по раз и навсегда установленной программе. А меня, может, в женщине ум возбуждает? Мне, может, в бизнесе соревноваться хочется? Эх…

И я предался сладким мечтам, как я нагибаю молодую дамочку, которая упрямо талдычит про юридические формальности.

— Я не умею, — услышал я голос Елены.

— Ну, какие-то таланты у тебя есть? Не может же быть, чтобы у человека вообще не было талантов!

— Я не знаю, — молвила печальная Елена.

Мне захотелось ее ударить. Отлупить, как теннисный мяч ракеткой. Но я сдержался. Сел на диване.

— И что тогда будем делать? Ты же понимаешь, что твои методы… — я развел руками, показывая на работу ее методов, — не дают результата?

Бедняга сидела на полу и тихо плакала.

4.

— Злая сука, — подумал я, глядя на эту невинность. — Что в лоб, что по́ лбу.

— Трепещи, дитя сексуальной невоздержанности. У меня есть друзья… — я посмотрел на нее. — Но ты не угадала. Я сам займусь тобой. Да, у меня есть друзья — наркоманы, шлюхи и вообще всякие придурки… Я, знаешь ли, люблю ебанутых… Так что, добро пожаловать в мир тюрем, битых машин и выкопанных трупов. Как тебе идейка? — я наклонился к ней и злорадно смотрел в её глаза.

— Мне что-то не хочется.

— Мне тоже. Ну так что: будем мочалить мертвый хуй или попробуем трахнутся в угнанной машине?

— А может можно как-то по-другому…

— Нет, нельзя. Так что надевай трусы и пойдем посмотрим, что там вообще на улице.

Мы вышли на крыльцо. Ночь. Улица. Фонарь. И всюду камеры видео наблюдения. Вообще-то меня коробила идея, искать решения своих проблем за счет унижения других или причинения им страданий. Правильнее сказать, я испытал на себе абьюз и самоутвержение. В итоге, я понял, что это неизбежность жизни, это было, есть и будет. Лучшее, что я могу сделать — это перестать тратить время на переживания по поводу того, что со мной это случилось. Итак, мы отправились на поиски приключений.

5.

Ночь была сырая и темная. Был слышен только шум шагов. В сельской местности горожанину скучно, лишь полусгнившие заброшенные дома будоражат чуть-чуть фантазию. Кого-то ещё звёздное небо. А меня… возбуждала скорее мысль об изнасиловании. Но как можно изнасиловать того, кто этого хочет? Мы сели у дерева на берегу речки. Я курил, Елена сидела рядом.

— Знаешь, я получаю сексуальное удовольствие от совершения краж. Я не могу этого объяснить. Это как момент обладания домом, магазином или человеком со всем его барахлом… Секс с женщиной — это просто физиология: ее тело, мое тело. Я ничего не чувствую во время секса с женщиной. Со мной, наверно, что-то не так, но я не могу понять, что.

Елена подняла на меня глаза.

— Я что-то не правильно делаю?

— Нет, я не об этом. Когда крадешь, это страсть, это выражение гнева. И стыд, и адреналин, и трусость, и позор. Не могу разобраться. Наверно, в этом есть какое-то чувство превосходства, когда вмешиваешься в управление чужими делами.

— Тебя возбуждает вмешиваться в чужие дела?

— Да наплевать мне на чужие дела. Меня возбуждает насилие. Подавление чужой мужской сексуальности. Я хочу, чтобы только я имел хуй, и только меня женщины рассматривали, как удовлетворителя.

Я выговарился и кончил. Светало. Я был один, и мне было легко на душе.