Он против её авторитета. Часть 2

Ты уже здесь. Привет! Пришел услышать моё новое признание в любви к миру? Да, видимо именно за этим, ведь ты не можешь не знать, что творчество — это проявление высшей любви к жизни...

Ты хочешь услышать что было дальше с одной особенной женщиной, с Катей. Да, меня она тоже заинтересовала, хотя сама эта красавица — лишь ничтожная часть того, что мне в ней нравится.

Садись ближе к камину. Посмотри в огонь. Смотри как любовно, страстно языки пламени лижут друг друга. Также любили друг друга Катя и Святослав. Знаешь, что кричала в экстазе Катерина мужу много лет назад?

«Милый, я хочу сейчас больше всего на свете... забеременеть от тебя всем — ртом, глазами, пупком, ладонями, всеми отверстиями, кожей, волосами, всем!!! »

О, это великая любовь, предначертанная, предписанная. Любящие любят друг друга ещё прежде того, как узнают друг о друге, познакомятся и разговорятся.

И даже спустя много лет Святослав бывало ощущал по утрам, перед умывальником, волну глупого счастья — просто от вида их зубных щеток в одном стаканчике. Стоят, скрестив ножки, и смотрят друг на друга. Эта женщина закрыла все его гештальты. Дала ему двух детей и верную, абсолютную любовь... Дала куда больше... но нет для этого слов! Любовь — это неизвестно что, которое приходит неизвестно откуда и кончается неизвестно когда. Катя дала Святославу ВСЁ.

А потом появился Гордей.

•  •  •

С работы Святослав возвращается с огромным букетом роз. У каждой лепестки были вывернуты вручную наружу, от чего цветы выглядели роскошно. А среди них спрятался неприметный футляр с золотым кольцом. Катя ахнула когда его раскрыла.

— В честь чего это?

— В честь того, что я только с тобой понял: главное в женщине, как в книге — не форма, а содержание!

— Ты это только сегодня понял?  — усмехнулась любимая жена.

— Понял давно. А благодарю до сих пор. За то, что ты затмила свою бесподобную внешность уникальной внутренней красотой, которой я буду любоваться всю жизнь.

Дорогие цветы, дорогое кольцо... без повода. За этой лавиной щедрости боязнь потерять её близость. Святослав очень ценил особенную жену и её особенное отношение к нему, справедливо полагал себя счастливчиком. Кате нравилась корона из любви мужа.

Фотографию с кольцом Катя выложила в соцсеть. Счастью нужны свидетели. Жаль что фотография схватывает и сохраняет лишь кожу вещей, а не суть...

Не смотря на подарок, в этот вечер Катя всё же была нервной. Произошедшее в Сердце сильно на неё подействовало. Быть отшлепанной старым охранником — это шок. Да, пронесло, никто не узнал, но сама Катя-то знала! Ноги сводило от воспоминания о том, как она стояла на четвереньках и подставляла свой породистый зад под шлепки какого-то деда!

Ночью, мучимая тревогой, Катя пришла в супружескую постель голой.

Она всегда думала, что это нерушимое правило: если муж подарил дорогой подарок — нужно дать ему ласку. Это справедливо. Да и Святослав соврал бы, скажи он что не думал о вознаграждении для героя-романтика, когда покупал цветы и кольцо. Он считал, что безмерно должен 

Кате за волшебную близость. Женщина очищает. Она делает тебя свежим. Безгрешным. Омытым светом. Новым. И если ей хочется за это разных подарков, то она, конечно, в своем праве — потому что мужской организм просто не в силах предложить ей эквивалентного обмена! Ни в биологическом смысле, ни в социальном.

Но в этот раз Катя повела себя странно. Даже будучи голой, в постели с любимым супругом, она не могла забыть позора, испытанного с охранником. Не могла не испытывать чувства вины и чего-то еще. Поэтому, когда муж потянулся к её груди, Катя в совершенно неожиданной манере повернулась на живот и выставила зад.

— Шлепни меня,  — вдруг сказала она приглушенному свету спальни.

Святослав был... удивлен. Такого, скудная на постельные трюки, жена ещё не предлагала. Святослав сел, а Катя застыла. Она чувствовала себя неловко. Нелепой. Такое предлагать мужу, серьезному мужчине... но Катерина ощущала потребность в том, чтобы Святослав перебил воспоминание о Гордее, о руке охранника. А ещё мучало то, что охранник получил случайно то, что никогда не получал муж. Это мучало. Катя слишком привыкла к чистой совести и ей было тяжело без нее как без обуви зимой.

Святослав сжал тренированную ягодицу жены в руке.

— Я люблю тебя,  — сказал он и... впервые в жизни шлепнул жену по заду!

— Ах!  — простонала она.  — Еще!

Святослав поднял брови и почесал затылок. Ну, раз жена хочет...

Шлепок!

— Ах!

Катя нахмурилась. Не то... совсем не то! После шлепков Гордея она ощущала себя иначе! Муж... делал физически тоже самое, но внутренне он не обладал тем, что есть у наглого старика... словно стрелял холостыми.

— Еще! Еще!  — раздражаясь говорила Катя, недовольная тем, что успешный и сильный муж не может того, на что способен какой-то старик неудачник! Катя пыталась вытащить из мужа то, чего в нем не было. Низкую энергетику Гордея. Вшивые, мелкие желаньица старика о самоутверждении за счет женщин. Святослав был выше этого. Поэтому он не мог перебить воспоминания о Гордее... как его не заставляй.

— Всё... хватит, родной...  — проговорила в замешательстве Катя и повернулась к мужу. После его шлепков у нее даже зад не покраснел, слишком Святослав был аккуратен. В нем чувствовалось это... готовность сдувать с нее пылинки. Как такой может нормально вышлепать? Он не для этого.

Катя нежно поцеловала мужа, с языком.

— Извини,  — выдохнула она после,  — мне что-то плохо... можем перенести близость на завтра?

— Я что-то сделал не так? Я просто никогда...

— Нет-нет! Все хорошо! Просто ужасно голова болит. Ты потерпишь до завтра?

Конечно, Юра потерпел. Это был первый раз, когда после его подарка у них не было близости.

Ночью Святослав, не получивший сексуальной разрядки, из-за этого не заснувший, лежит на боку и смотрит на спящую жену. Думает:

«Я тебя люблю сильнее чем когда-либо, а ты сопишь себе во сне... Вот бы залезть к тебе в сон. Что там, как? Где ты сейчас? С кем? Думаю о тебе, спасение моё, и, значит, как раз сейчас 

тебе и снюсь. »

А в это время Кате снится член Гордея.

Большой старческий член раскачивается перед ней, пока старик делает жесткий фистинг Жанне.

Жанна стоит раком. И она и Гордей смотрят на Катю. Та же пытается оторвать взгляд от большого эрегированного члена и не может. Что-то во сне мешает это сделать. Хуже того. Пальцы Гордея в Жанне... но ощущает их внутри себя Катерина! Красавица чувствует как старческие фаланги мощно входят в неё, взбивая в ней жидкость, грубо массируя нежные половые губы!

— Откуси уже яблоко, сука,  — говорит Гордей.

— Да, откуси яблоко, сука,  — неожиданно повторяет всегда вежливая Яна.  — Долго он тебя через меня будет трахать? Ты должна быть на моем месте!

Старик ускорил движения рукой и Катя ощутила, что его пальцы быстрее задвигались внутри нее! Это невыносимо, во сне ощущения от такого мануального секса мучительно сильные! Всё тело пылает! Низ живота дрожит от мужской энергии и напора. Катя обводит глазами комнату, пытаясь найти свою копию с яблоком и с лицом, скрытым волосами, но той нет. И вдруг Катерина понимает что сама стала ею! А яблоко уже лежит на её ногах!

— Катя, пора,  — раздается голос мужа. Она берет яблоко, подносит ко рту... и просыпается.

— Катя, пора вставать, проспишь!  — повторяет Святослав. Прекрасные глаза Катерины раскрываются чтобы встретить утро.  — Ты вроде легла рано, не выспалась? Я, конечно, только за, если ты ещё отдохнешь, но сегодня ты собиралась работать...

— Заснула и забыла завести будильник,  — сказала Катя, думая совсем о другом. Ощущения из сна остались. Низ живота подрагивал и пульсировал, между ног было горячо и очень влажно.

«Я что, кончила во сне? » — удивленно подумала красавица.  — «Даже если и так... мне явно требуется кончить ещё раз! »

— Свят, закрой дверь,  — сказала она, комкая слова, забывая как их произносить.

— Зачем?

— Увидишь,  — ответила Катя, выставляя из под одеяла ноги.

В этот день они опоздали на работу вдвоем. Что ж, начальник не опаздывает, а задерживается. Зато Святослав был с лихвой вознагражден за свой вчерашний подарок. И никто не виноват, что во время оргазма в голове Кати были член и руки Гордея. Это последствия яркого сна, не более. Так говорила себе Катерина.

Рабочий день. Наконец-то! Катя всерьез думала, что все проблемы в жизни от праздности и что, выйдя на работу, она избавится от странных снов и переживаний.

Самое тяжелое было пройти как ни в чем не бывало мимо Гордея после того, как он её вышлепал как свою сучку. Для этого Катя приняла максимально отстраненный, холодный, высокомерный вид. Свой фирменный.

Но старик всё равно не дал ей пройти молча.

— Здравствуйте, Екатерина Владимировна!  — неожиданно назвал он правильно отчество и коснулся рукой её спины. Катя даже остановилась, не зная чему удивляться: тому, что старый маразматик наконец запомнил её отчество или его неуместному касанию. Вспомнив как он её шлепал, начальница склонилась к последнему.

— Руку уберите,  — холодно сказала она.

— Хорошо, но не проходите не поздоровавшись, это не 

вежливо!  — сказал Гордей и опустил руку. Будто случайно при этом проехался по идеальной заднице возвышенной идеалистки. Мурашки кинулись по спине красавицы вслед за старческой рукой. Ей претили чужие касания, вызывали раздражение. Но старик всё сделал так быстро и естественно, что невозможно было его заподозрить в чем-то намеренно-неприличном.

— То-то я без Вас сомневалась какой стороной ложку в рот совать,  — сказала она презрительно.  — Жену свою учить будете!

— И все же позвольте дать ещё один совет. Не виляйте так сильно бедрами. Это вульгарно и пошло. Вы можете вести себя как угодно с инвесторами на крыше, но среди сотрудников будьте сдержаннее, у Вас всё-таки муж.

Катя облизала губы. Старик совсем обнаглел. Она не знала, что придает ему уверенности. Что Гордей просмотрел записи с камер и увидел, что именно она была под столом когда он шлепал «Жанну». Более того... Катя не знала, что старик знал кто у него в кабинете ещё до того как туда зашел! Он тогда был в предвкушении секса с Жанной и зашел через телефон в трансляцию с камеры. С удивлением увидел вместо Жанны Катю. Понял, что предстоит тяжелый разговор. Но судьба распорядилась иначе.

Зайдя и увидев выставленную задницу Кати (неужели она подумала, что он действительно перепутал её зад с задом её подруги? Вот наивная дура!), старик решил, что очень хочет отшлепать эту стерву перед разговором, для этого разыграл сценку. И поэтому специально потом дал Кате уйти, понимая что, загнанная в угол, она может принести ему неприятности, всё-таки власть одной из основательниц города «А» была очень велика. Одно он не понял... почему стерва после первого шлепка не показала себя? Неужели он настолько уязвил её гордость и дезориентировал? Могло ли такое быть... что в глубине души, в глубине тела... ей понравилось быть нижней, как Жанна? Может, он затронул одну из важных глубиных женских струн в ней?

В любом случае, теперь у старика была видеозапись, на которой он шлепает Катю. И это придавало ему уверенности...

— То, как я хожу, это... физиологическое!  — покраснела Катя, поражаясь дерзости охранника.  — Я не виляю бедрами специально! Это от природы!

Ей не нравилось, что она оправдывается перед каким-то старым придурком, хотя ни в чем не виновата. Но слабость Кати была в том, что она верила в людей. Верила что, если объясниться, любой перестанет быть грубым идиотом. Человек не видит в людях того, что в нем самом нет. Катя не видела в старике обычное желание уязвить стервозную начальницу, насмехаться над ней. Ему было плевать, что она говорит. А ещё он не просто так коснулся её спины. Гордей приклеил к ней сзади стикер с надписью: «Недотраханная пизда». И стрелочка вниз.

— Я думаю, что дело не в природе...  — проговорил охранник.  — Просто языком тела вы говорите о себе, показываете себя...

— Так, всё! Буду я Вам ещё что-то объяснять! Работайте, а не на мои бедра пяльтесь!

С этими словами Катя 

развернулась и умышленно широко задвигала бедрами при хотьбе, желая этим показать, что плевать хотела на поучения Гордея. С тех пор каждый раз при нем она назло усиленно махала бедрами, давая старику эротическое представление.

Стикер все заметили. Но не могло быть и речи о том, чтобы сказать о нём Кате. Все знали как щедра она на гнев. Не хватало ещё получить наказание как «гонец, принесший плохую весть». Тем более что после разговора с Гордеем, Катя особо лютовала.

Одна нашлась помощница у Кати, которая избавила начальницу от участи ходить весь день с обидным стикером на спине. Оксана, девушка с дикцией как у трубопроводного крана, но добрая и светлая как солнечный зайчик.

— Екатерина Владимировна, там Кротов предлагает занятия йогой, курс разработанный специально для творческих людей...  — сказала девушка, подойдя к Кате и незаметно, рывком, отрывая стикер.

— Это тот Кротов, который рассказывает что душа по-немногу выходит с дыханием? Что надо реже дышать и не глубоко?  — мрачно спросила начальница.

— Ну да...

Катя вдруг хлопнула по столу ладонью, вымещая больше свой гнев на Гордея, чем на подчиненного.

— Почему ты ко мне до сих пор приходишь с предложениями Кротова?! У меня времени, думаешь, много свободного на всякий идиотизм? Вы сами зачем нужны если не можете разобраться даже в том, стоят ли предложения Кротова внимания? Может, вам другую работу подыскать?!

Оксана сникла. Разговор про Кротова она завела лишь как предлог, просто хотела незаметно отклеить похабный стикер со спины начальницы, помочь... и получила за это. На работе Катя была опасной, хищной акулой. И каждый, кто к ней относился по-человечески и ожидал того же в ответ, обжигался.

... позже Катя устроила собрание для фирмы Тургор. За время вынужденного отдыха она написала речь. Ей важен был этот момент... мессианства, поучения. Она ощущала себя как Лев Толстой. Многие люди устраивались работать в фирму только чтобы получать драгоценности слов Кати. Её считали великим человеком. Екатерина это чувствовала и, при этом, нехотя теряла уважение к тем, кто слепо преклоняются перед ней. Неудивительно, что её взгляд со временем приобрел устойчивое высокомерно-пренебрежительное выражение.

Расхаживая перед залом (между прочим, Гордей тоже был на собрании, как и каждый сотрудник Тургора вплоть до уборщицы), Екатерина говорила:

— Из грязи к звездам! Вот о чем всё здесь происходящее. Недавно, ещё при вашей жизни, вокруг не было ничего. И именно поэтому мы начали строить город «А» и Сердце здесь. Мы не улучшали, не модернизировали старое. Мы строили новое, уникальное, с нуля. Нам ставили подножки, пытались сделать нас частью чужих проектов, встроить в систему, говорили что задуманное нами невозможно. Но мы выстояли. Потому что знали: с безумных попыток начинаются великие преодоления! А покорность — удел баранов. Мы здесь дали одаренным людям главное: свободу. Принято считать, что свобода опасна. На свободе жить очень трудно. Потому что свобода равно благосклонна к дурному и хорошему. Под её лучами одинаково быстро расцветают гладиолусы и марихуана. Но 

без свободы «гладиолусы» не вырастут. Мы делаем великое дело. Каждый из вас. Все вы уже вписаны в историю. Спасибо вам что вы здесь, в Сердце!

Раздались аплодисменты. Какие-то искренние... а какие-то боязливые, ведь Катя внимательно оглядывала зал, фиксируя реакцию на её слова каждого. Любой из сотрудников Тургора при устройстве на работу проходил с ней собеседование. И хотя на словах Екатерина говорила что покорность — удел баранов, именно покорность она культивировала в большинстве присутствующих.

Но не в Гордее. Он стоял вальяжно скрестив руки и облокотившись на колонну. На его лице играла презрительная усмешка. Он видел не людей, а овец перед пастушкой. Сам он был волком. Катя заметила, что он не хлопает.

«Ожидаемо»,  — мрачно подумала она, но что-то потянуло внизу живота. И всё остальное собрание она видела не рукоплескания толпы, а насмешливое молчание Гордея. Катю бесило, что какая-та мелкая сошка смеет почти открыто саботировать установленный, заслуженный ею порядок! Охранник. Старик. Никто. А она — титан!

«Нет, подожди вошь, я смою насмешку с твоих губ! »

После собрания толпа повалила в лифт. В кабинку с Катей набилось много людей, больше положенного. Неудивительно что лифт заклинило. Катя стала раздраженно бить по кнопке вызова лифтера, её ждал важный разговор с предпринимателем, который хотел открыть арт-ресторан с картинами художников города «А» в Сердце. Собрание продлилось слишком долго, решали многочисленные вопросы, а тут ещё и лифт заклинило!

— Да где лифтер...  — прошептала она. Сзади послышалось шуршание и появился острый запах еды. Катя обернулась и увидела... Гордея. Он держал в руке гамбургер.

— Можете потом поесть?!

— Нет, Екатерина Геннадьевна, Вы слишком долго говорили о себе, я проголодался.

— Владимировна!  — прошипела Катя, осматривая людей вокруг. Старик при всех унижал её авторитет!  — И я говорила не о себе, а о Сердце, о нашей фирме! Вам надо пройти внеочередное обследование, что-то у Вас со слухом.

— Я расслышал каждое Ваше слова, Екатерина Ва...

— Помолчите!  — прервала его красавица взмахнув рукой. Она понимала, что Гордей опять собирается при всех исковеркать её отчество.  — Дайте с лифтером поговорить!

— Я Вас слушаю,  — раздался женский голос из динамика. Катя сказала, что они застряли, представилась чтобы лифтёрша поторопилась. При этом красавица чувствовала: все собравшиеся недоумевают как это старик-охранник смеет в подобном тоне разговаривать с самой грозной женщиной города «А».

А Гордей стал спокойно есть. Катя его уже не трогала, справедливо опасаясь что он снова скажет что-то, разрушающее её авторитет на публике. Вместо этого она ругалась с лифтершей, которая объясняла, что не может прямо сейчас помочь, бригада занята на другом участке.

— Да Вы вообще слышали кто я? Пусть приходят делать наш лифт, потом разберутся на другом участке!  — негодовала Екатерина. В эмоциях она иногда наклонялась к динамику, от чего её шикарная задница упиралась в Гордея. Тот спокойно доедал бургер под ругань начальницы, завоевав себе неприкосновенность тем, что давал отпор, на который была не способна лифтерша. На самом деле Катя в душе была мягкая,  

от этого и старалась выглядеть особенно грозной везде, кроме семьи. Это была самозащита. Но Гордей прочувствовал в ней слабину. Особенно после того, как она стояла на четвереньках под столом, спрятав голову как страус и давала себя вышлепывать.

Доев старик посмотрел в зеркало лифта на своё лицо. На складки вокруг глаз, сухую кожу на щеках, увядающую шею. Человек высыхает сначала изнутри, в душе, а потом снаружи. В какой-то момент Гордей перестал мечтать, тогда и начал стареть. Этим его раздражала Катя. Она никогда не постареет. Всегда будет раздвигать границы, постигать неизвестное, достигать невозможного. Она имеет двух детей, но тело её совершенно. Она чувствует себя богиней. Нет, не так... Катя делает себя богиней.

Гордей думал: как же так — вот вены у него разбежались ручейками по ногам, волосы на лобке скоро седеть начнут. Это ведь уже давно началось... расставание с телом. Напоследок хотелось насладиться телом по-максимуму. Испытать всё, что недополучил за жизнь.

С этими мыслями, после того как задница негодующей Кати вновь уперлась в него, он тихо расстегнул ширинку и достал член. Смотря на благородную спину молодой самки перед собой, Гордей начал онанировать. Они с Катей были у стены кабинки и никто, кроме стены, не мог почувствовать как двигается его рука.

Старик вспоминал как гордо Катя рассказывала на собрании о её успехах и его член всё сильнее напрягался. Вот она, сила молодости, полноты жизни, которой он напитывался через начальницу! Как приятно касаться эрекции, чувствуя рядом этот женский огонь, который совсем не обжигает старую плоть, нет, но единственный и способен дать ей тепло.

— Слушайте,  — говорила красная от злости Катя дианамику,  — если Вы не способны направить бригаду куда нужно, может Вам пора признаться себе, что Вы занимаете чужое место? Наберитесь смелости, увольтесь, уезжайте из города «А», найдите своё счастье! Я же Вас запомню, Вы понимаете? Вы понимаете, что от меня здесь каждый зависит?

— Екатерина Владимировна, извините, я правда не могу помочь,  — говорил испуганный голос из динамика.

— Зато я могу помочь, напишу за Вас заявление об увольнении, Вам только подписать нужно будет!

Старик усмехнулся. Какова! И все вокруг ведь считают, что она имеет право так разговаривать! Она же Наполеон в юбке! Человек-легенда! Запудрила им голову ерундой! Гордей считает, что город «А» ничем не отличается от других и создан для распила бюджета на химерах. И Катя — обычная зазнавшаяся баба, у которой СМИ повысили чувство собственной важности до небес.

Гордею нравится плевать на главный авторитет Тургора. Он ускоряет движения рукой. Вблизи с Катей, чувствуя её неподражаемый женский запах, он быстро кончает. Как тогда, когда она была под столом и он её шлепал. В его возрасте не так-то легко испытать оргазм, но сильнейшая энергетика красавицы подпитывает старика.

— Гхм,  — откашливается он, купируя стон. Приятно повести себя вот так, по-хулиагански, как в молодости. Недохулиганил Гордей, приходится в старости наверстывать. Тело не забыло как это, быть молодым и рисковым.  

Плоть ничего не забывает, плоть не врёт.

Сгустки старческой спермы оказываются в руке Гордея. Он чувствует вязкую жидкость.

Знает что от неё пойдет запах, усмехается этому. Пусть все эти важные умники пугаются Кати, он в это время знатно подрочил и выразил этим своё к ним отношение.

— Слушайте, я сейчас по-настоящему ругаться буду!  — говорит тем временем Екатерина лифтерше. Ей пришла смс от предпринимателя, что он не может ждать.  — Вы не просто мне вредите своим бездействием, а всему Сердцу! И об этом узнают! Я мгхнм!!!

Договорить Катя не успевает из-за неожиданной выходки старика. Поддавшись импульсу, тот закрывает ей рот ладонью! Ладонью, которая вся в сперме!!! Более того, до того как Катя успевает понять что происходит, он входит в её рот обмазанным эякулятом пальцем!!!

Екатерина в ступоре. Произошел полный разрыв шаблонов. Пока она в своей хищной манере отчитывала на публику подчиненную, тем самым учила всех повиновению, ей закрыли рот!!! При всех!!! Более того, обмазанный чем-то палец неосторожно вошел ей в рот, оставил на языке терпкую горьковатую жидкость!

Всё произошло быстро. Молниеносно. Катя настолько не верила в происходящее, что в первые секунды оцепенела чуть выгнув спину и посмотрела осуждающе вверх, будто упрекая богов в случившемся. Она понимала, что все уже увидели как ей закрывают рот и этого не отменить. От этого внутри возникла отчаянная слабость... по-началу. Но Катя не была бы Катей, если бы не встряхнулась.

Она ударила с размаху по старческой руке, откидывая её от себя!

— Что происходит?!

— Просто Вы, Екатерина Павловна, явно были в истерике,  — сказал Гордей, наслаждаясь всеобщим вниманием,  — и не почувствовали, что мы уже едем. Ни за что кричали на безобидную женщину.

И действительно. Лифт не просто ехал... он уже приехал. Двери раскрылись. Все пошли наружу. Катя широко раскрыв глаза смотрела на выходящих попутчиков.

«Нет, нет, нет!!! Они даже не успели услышать как я отчитываю охранника за хамское поведение! Звезды-да-палки, он рушит мою репутацию!!! »

Она резко развернулась. На её губах, щеках, даже на кончике носа была размазанная сперма Гордея. Она дышала её запахом, чувствовала её вкус во рту. Но при этом смотрела на старика как хищница на пойманного кролика.

— Напишешь заявление на увольнение вместе с лифтершей за то, что тронул меня! И чем ты меня измазал?!

— Это соус от бургера... не успел вытереть руки...

«Хорошо хоть член успел спрятать»,  — подумал старик.

— А заявление писать не буду,  — продолжил он.  — Могу написать только жалобу о том, как Вы обращаетесь с подчиненными, угрожаете им.

Катя смерила взглядом низкорослого старика. Её строгий взгляд сильно контрастировал со спермой на лице. Её шея постоянно двигалась, потому что Катерина, избавляясь от привкуса во рту, глотала слюну, смешанную с эякулятом.

— Считай ты подписал себе приговор,  — наконец сказала Катя.  — Ты не будешь работать в Тургоре, я тебе обещаю.

Старик беззаботно пожал плечами. Такую угрозу он уже слышал. Катя развернулась и быстро пошла в сторону туалета умываться. Естественно при этом круто виляла 

бедрами, «Герману на зло». Люди поглядывали на начальницу с испачканным лицом. Её это бесило, раздражало, но она не подавала виду и шла подняв нос вверх, гордо, уверенно.

В этот день Катя отыгралась на художнике Демидове, который рисовал мужские члены.

— Вы порнограф!  — сказала она громко, чтобы все в офисе слышали.  — Вам не место в Сердце и в Тургоре! Сделайте доброе дело: сожгите всё своё вырожденческое «искусство»!

— Но... чем Вы тогда отличаетесь от глупых и пошлых теток в музеях?  — возмутился Демидов.  — Лично я возмущен, что даже в искусстве не изображают мужские гениталии, якобы это неприлично, а ведь это — святая святых, тайна бытия и смысл мироздания! Христа,  — продолжил он,  — распяли голым, как положено приговоренным рабам, а потом все настоящие распятия попы уничтожили и стали одевать Христа!

— Идите вон, идиот блаженный,  — сказала Катя, видя в лице Демидова Гордея.  — И чтоб я Вас в Тургоре больше не видела!

Гордей после лифта позвонил Жанне и сказал, что хочет с ней встретиться ночью. Она, конечно, пришла, надев лучшее нижнее белье. Это был первый раз, когда зависимая, со множеством проблем Жанна, призналась Гордею что любит его. Он лишь хмыкнул.

— Ты любишь вовсе не меня, а просто любишь. Это совсем разные вещи. Ты нуждаешься в любви и бросаешь её на первого встречного.

— Ты не прав...

— Я не хочу спорить,  — сказал старик и открыл форточку. Воздух уперся лбом в занавеску.  — Чего я хочу, это чтобы ты сделала для меня порно-фотку своей подруги.

— Что?! Тебе мало моих фотографий???

Старик решительно подошел к Жанне и взял её за волосы. После чего нагнул на стол!

— Сделаешь и вернемся к разговору о твоей «любви»,  — сказал он,  — которая должна быть в делах, а не в словах.

— Я никогда не сделаю этого!

— Тогда уходи!

Пораженная Жанна, ощутив что желанная сильная рука ушла с троп её волос, с трудом переставляя ноги пошла в прихожую. Она ждала, что старик её остановит, но он даже не вышел её проводить. Открыв дверь, она подождала на пороге, а потом ушла. Гордею было это не важно. Он уже стар и ему надо сдерживать себя в удовольствиях. Здоровье уже не то. Если он потратит всего себя на Жанну, не хватит на что-то большее. Надо считать луны и копить в себе плоть.

... Жанна, разрезая своим телом ночь, увидела какого-то полуночника, который брел футболя пустую бутылку. Слышался звонкий звук стекла по асфальту на пустынной улице...

Разбилась. Ночью в такие минуты так одиноко и так хочется быть хоть чему-то причиной... Жанна поняла что сделает то, что хочет Гордей.

Она прокралась ночью к двери в спальню подруги. Там, в интимном убежище возлюбленных, раздавались стоны. Катя, не получая от мужа инициативу, проявляла её сама. Вновь она была на муже, прыгала на его члене выполняя супружеский долг. Что-то внутри неё изнывало в последнее время, требуя чего-то большего, чем страсть и нежность. Она ощущала странную тягу к 

дикости. Но ничего подобного не было в Святославе и красавица брала инициативу в свои руки.

Катя, надеясь быть замеченной (так хотя бы не придется предавать подругу), повернула ручку и приоткрыла дверь.

Никто её не заметил, не услышал. Никто не был насторожен, никто в этой квартире не ожидал предателей. Катя продолжала трахать мужа.

Они при этом целовались. Святослав чувствовал в супруге какое-то беспокойство... она не отдавалась, а словно пыталась выжать из него что-то. Но что? Она и сама не понимала. Но в глубине души осознавала, что всё поменялось после того, как её отшлепал охранник и она прочувствовала себя в роли Жанны, на месте нижней...

Сама же Жанна в этот момент фотографировала её. Подруга своим приездом лишь портила новый, чистый мир Кати. Жанне был чужд этот мир также, как и Гордею. Они не могли не портить южного рая одним своим присутствием в нём.

Святослав застонал. Жанна возбудилась, смотря на мужа подруги. Сильный, верный, нежный, успешный... Вот бы сейчас оказаться на месте Кати! Быть всеми почитаемой, на любимом муже!

— Ооо...  — содрогаясь выдохнул Святослав. Катя перестала двигаться. Обняла его.

Жанна сделала ещё несколько фотографий.

— Ты не кончила?  — спросил Святослав.

— Мне это сегодня не нужно,  — соврала Катя. Она уже почувствовала что то, чего желало её тело, муж не даст. Надо просто успокоиться, наверняка завтра этих странных телесных позывов не будет...

Катя отослала фотографии Гордею. Тот с утра улыбнулся, рассматривая голую начальницу на муже.

В городе «А» начались волнения. Многое в юном городке было ещё не устроено, у людей были вопросы, которые не решались. В основном бастовали при чем бездельники, творческие люди, которым не надо было на работу и которых в городе было много. Катя, идя на работу, с удивлением рассматривала знакомые лица. Она им давала возможности, свободу, право по сути не работать имея деньги! Всё это для того, чтобы они творили! А все эти люди, вместо творчества, устроили забастовку, требуя ещё больше благ! При чем даже их требования были расплывчаты, им просто не нравились страна и город, в которых они живут!

«Кто, кроме русских, умеет так ненавидеть свою страну? » — подумала Катя. В Сердце её встретил Гордей со сканером в руке.

— Ты почему внизу?  — удивилась Катя.

— Не «Ты» а «Вы», Екатерина Самсоновна. В связи с происходящим в городе, пришло указание проверять всех, кто заходит,  — сказал он.

— Владимировна! А этаж Тургора никто не охраняет?

— Там новенький сегодня, молодой. Ему сканер не доверили, неопытный.

— Понятно...  — сказала задумчиво Катя. Она желала пройти мимо, но сканер запищал.

— Что у Вас там?  — спросил Гордей, показывая на её грудь.

— Грудь моя! Слушай, не отвлекай, у меня важные и срочные дела, это ты тут стоишь целый день без дела...

— Екатерина Королевна! Стойте! Я Вам не дам пройти без осмотра!

Свои слова старик подтвердил взяв её за локоть. Мурашки пробежали по телу женщины, не терпящей чужие касания.

— Владимировна! Руку отпустил!

— Осмотр пройдите!

— Как я 

его должна проходить, раздеться перед тобой?

— Просто топик поднимите.

— Что?! Слушай, смерд...

— Не надо только мне угрожать! Просто быстро задерите топик и всё! Я не виноват, это сканер показывает что у вас что-то есть в бюсте! Вдруг вы мятежница и взрывчатку несете?

— Да я основала всё вокруг что ты видишь, как я могу против этого быть против?!

— На «Вы» пожалуйста со мной! Ваше высокое положение в компании не ставит Вас выше надо мной как человека! А что касается вашего вопроса... вдруг Вы наконец поняли, что все Ваши идеи — вредная ерунда и решили покончить с ними?

Катя открыла рот. Охранник явно говорил своё мнение о всех трудах её жизни.

— И кто из нас мятежник...  — тихо проговорила она. Её бесила наглая тупая слепота охранника, тот явно не видел в ней ничего хорошего. Даже тело её его не возбуждало, вон на Жанку-то сразу набросился... задетая гордость отдалась пульсацией между ног и Катя женственно выставила бедро, демонстрируя своё великолепие.

— Это всё лирика, пройдите осмотр!  — сказал дед.

— Сколько же вокруг придурков...

— И придур!  — усмехнулся старик. Катя покраснела от негодования.

— Я без лифчика!  — соврала она.

— Неправда, сканер мог среагировать только на лифчик или на то, что в нём!

Катя закатила глаза.

— Ну ладно, мне будет спокойнее тебя увольнять, глупый старик, закапывай сам себя!  — сказала она и нервным, резким движением задрала топик! Идущие мимо люди замедлились, смотря за тем, как легендарная начальница показывает лифчик охраннику и всем вокруг! Казалось, что реальность исказилась, стала неправдоподобной, до того это было странно!

— Что за тон Вы себе позволяете?!  — театрально возмутился Гордей.  — Я Ваш подчиненный, а не Ваш холоп, которого можно оскорблять, угрожая уволить!

— Ты будешь осмотр проводить или нет?!  — нервно спросила Катя, продолжая стоять с похабно задранным топиком.

— Не «Ты», а «Вы»!

Катя судорожно вздохнула. Попыталась успокоиться, понимая что делает только хуже.

— Хорошо... Вы, Гордей Игоревич, можете продолжить осмотр?

Что-то невероятно томительное сжалось у неё внизу живота когда она «прогнулась» под наглого старика. Такого никогда не было с мужем. Святослав был молод, признан, нежнорук, огнедыщащ. Ему она по праву отдавала главенство как супругу. Но жалкий старый хрыч, который ничего в жизни не добился и не понимает... он должен вообще помалкивать и кланяться ей! Как он смеет?!

Новая волна томительных ощущений внизу живота от этого... А все вокруг смотрят, смотрят в её сторону. Конечно, далеко не все, но кажется-то что все! Замечают её особенные, божественные изгибы тела... сложно даже объяснить какие. У Грушеньки Достоевского был особенный "изгиб" тела. Думаю все время — что это за изгиб такой?..

— Да, конечно, Екатерина Птолемеевна,  — сказал откровенно издеваясь старик. Катя сжала до боли зубы, чтобы не начать стрелять гневными словами в тупую старую голову. Лучше пусть это быстрее закончится, он уже подписал себе приговор, она его потом уничтожит!

Пииип! Снова прозвучал сканер.

— Хм... понял, дело в застежке лифчика.

— Наконец-то! Что за сканер,  

на каждую застежку реагирует?! Я распоряжусь чтобы его выкинули!

— Это не ваша область ответственности, сканер хороший, никто его не выкинет,  — спокойно сказал старик отпуская руку вниз.

Пииип! Снова неприятный звук, теперь на уровне паха красавицы.

— У вас что-то в карманах?

— Нет там ничего! Ремень, наверное, определяется твоим дурацким сканером!

— Опять Вы мне тыкаете!

— Слушай, у тебя совсем души нет?  — спросила Катя опуская топик и нервно расстегивая ремень.

— Ну во-первых нечего мне тыкать, это не очень хорошо говорит о наличии души у Вас самой, Екатерина Павловна... а во-вторых, что есть душа, если не железа, выделяющая в виде секреции у женщин когда им требуется мужская любовь? Может, поэтому женщины и любят болтовню о душе...

— Да Вы пошляк!  — изумленно сказала Катя, кидая ремень на пол.

— Нет, от чего же. То, что Вы называете пошлостью, можно обличить и в красивые слова. Я просто честен и прям. Вижу, что так природа человека придумала: он думает о сладостном трении гениталий, а получаются дети. Семья, всё остальное что потом называется красивыми словами...

Пииип!

— Я не удивлена,  — хмыкнула Катя смотря на уже ненавистный сканер.  — Я так понимаю мне надо снять теперь джинсы?

— Можете просто приспустить,  — довольно сказал старик, наслаждаясь тем, что привлекает всеобщее внимание. Катя этим наоборот не наслаждалась. Большая начальница при всех подвергалась унизительному осмотру.

— Это последнее, что мне нужно сделать перед твоим увольнением?  — холодно спросила она. Гордей усмехнулся.

— Зря Вы меня ненавидите. Вот что я скажу. Есть люди, которые родились, чтобы делать за Вас самую неблагодарную работу. И Вам стоило бы уважать таких людей, а не смотреть на них свысока...

— Ты не ответил на вопрос!

— Да, после этого осмотра вопросов к Вам не будет. Жаль что Вы не слушаете голос народа...

— Я голос идиотов не слушаю, тратящих моё рабочее время!  — сказала Катя и, стараясь не замечать любопытных взглядов, расстегнула джинсы и немного опустила их. Глаза старика округлились. Катя не думала что кто-то увидит в этот день её трусики, подарок мужа.

На них было сердце и надпись: «Любимая жена». Почему-то Кате показалось, что если бы на них было написано большими буквами «СЕКС», то они не были бы столь стыдными.

Старик поднес к ним сканер. Нет звука. Опустил сканер к пуговице и ширинке на джинсах. Пииип!

— Да, дело в застежке. Можете идти.

Попов, художник, которого Катя терпеть не могла за бездарность и наглую тупость, проходя мимо сфотографировал Катю с её трусиками. Гнев начальницы вмиг перекинулся на художника. Она быстро застегнула джинсы и подобрала ремень.

— Можете собирать вещи,  — сказала Катя старику и поспешила за художником.

— Попов! А ну стой! Что ты здесь делаешь, тебя должны были исключить из союза художников!

Катя говорила и её вагина вибрировала от её голоса. Или от чего-то другого. Её спину жег насмешливый взгляд Гордея.

— Мне дали последний шанс,  — ответил художник.  — Я должен был представить за 3 дня новую картину.

— И 

ты представил?

— Нет, я буду стоять на своем, моя картина с черным квадратом должна поехать на выставку!

— Да ты просто повторил за Малевичем! Проси тогда чтобы автором его указали!

— Знаете,  — задумчиво сказал Попов,  — уж лучше отсебятина, чем отъеготина...

— Так, всё! Ты исключен! Я сама займусь твоим исключением раз мои сотрудники слишком мягки! Я вас здесь собрала чтобы вы искусством занимались, а вы лишь бастуете и валяете дурака за деньги государства!

И действительно, в этот день бумага об исключении Попова из союза художников была подписана. Катя смогла таким поступком реанимировать свою грозную репутацию после унизительного публичного осмотра. А после Попова настало время Гордея. Но с начала Катя всё детально обдумала, месть должна подаваться холодной.

Сначала Екатерина лишила старика молодой любовницы. Сказала Жанне, что всё знает о её связи с охранником. Обрушилась на подругу с критикой.

— Ты не у того поддержку ищешь! Я знаю его, он просто пользует тебя, самоутверждается за твой счет! Не плачь, ты знаешь что я права, нельзя прожить жизнь такой размазней, нужно научиться быть выше травы и громче воды! Запомни, сестренка, семнадцатое правило Фалеса Милетского: лучше вызывай зависть, чем жалость!

Жанна сжала губы и кивнула.

— Просто мне так одиноко иногда...

— С ним ты не лишаешься одиночества и знаешь об этом. Ты лишь закрываешься от своего одиночества, вместо того чтобы принять его и начать что-то менять. А время-то идёт, Жан. Есть целые жизни, в которых никого нет, даже живущего, он так и умирает не проклюнувшись. Ты хочешь быть такой?

Катя обняла подругу. Та обняла её в ответ. Жанна в этот момент сильно пожалела, что фотографировала тайно Катю для старика, который был лишь временным утешением. Захотелось во всём признаться. Но... страшно. Страшно потерять Катю.

Екатерина, удовлетворенная тем, что отрезала старика от одного из удовольствий жизни, сказала Жанне:

— Лиза хочет с тобой погулять. Пойдешь?

Жанна с улыбкой закивала.

— Знаешь, когда она родилась,  — проговорила Катя задумчиво,  — я поняла: если невозможно изменить мир, полный войн, ненависти, страха, можно просто взять за руку ребенка и пойти гулять.

На следующий день Катя распечатала бланк о добровольном увольнении и пошла в обед к Гордею. Его не было. Она знала где его искать, в его любимом кафе, где он ел бургеры.

Найдя его на первом этаже, Катя быстро подошла к столику и положила на него лист. Она успела увидеть на телефоне Гордея фото с женщиной на четвереньках со связанными глазами. Её за волосы держал мужчина.

— Порно во время еды смотреть вредно, Гордей Игоревич.  — ехидно сказала Катя.  — Подпишите заявление на увольнение.

У неё кровь забурлила в районе паха. Смотря на фотографию, она вспомнила как старик её шлепал. Как она была в роли Жанны. Это было таким ярким воспоминанием... Катя начинала подозревать, что впечатления от того случая будут преследовать её всю жизнь. Это нервировало. А тело отвечало ускоренным сердцебиением на мысли об этом.

— Ну, во-первых, это не порно,  — 

сказал старик откладывая бургер.  — Мужчина и женщины одеты, это косплей.

— Да-да,  — насмешливо ответила Катя.

— А во-вторых, я вроде говорил Вам что бесполезно угрожать мне увольнением.

— Это было до того, как я воспользовалась своими связями, которые выше Ваших. И получила добро на увольнение некоего Гордея Игоревича. Пора на пенсию.

Старик нахмурился.

— Да я просто не подпишу и всё!

Катя довольно улыбалась.

— В таком случае подпишу я. Жалобу на охранника, который водит в Сердце, в свой рабочий кабинет, любовницу. Занимается там с ней сексом. Грубит начальнице, мешает ей работать, срывает контракты своим неадекватным поведением. А также... пользуется связями чтобы оставаться не наказанным. И тогда Вы пожалеете что не уволились по собственному желанию. Будете наказаны и Вы и Ваши покровители.

Старик удивленно отхлебнул кофе. Помолчал.

— Жанна написала, что больше не хочет встречаться со мной. Ваших рук дело?

Катя пожала плечами.

— Вы знаете ответ.

Старик опять помолчал.

— Да... жестко действуете.

— Я вас предупреждала. Без этого можно было обойтись.

— Ну зачем же. Зато Вы показали себя. Но бумажку я Вашу не подпишу.

Катя удивленно подняла брови.

— Уверены что это в Ваших интересах?

— Тут дело в другом, Екатерина Валериевна.

— Владимировна! В чем же, говорите уже, у меня не много времени!

Катя ощутила что занервничала.

Слишком спокоен и уверен в себе был старик! Что-то не так!

— Понимаете, недавно ко мне заходила, как Вы выражаетесь, любовница. Вела себя странно. Залезла под стол. Я зашел — не выходит...

Руки Кати задрожали. Старик смаковал свои слова.

— Ну я сделал то, что она любит. Вы, наверное, феминистка, в ногу с «прогрессивным человечеством», не понимаете такого, но Жанна любит, чтобы мужчина с ней проявлял свою доминантность. Например, шлепал её.

Старик отпил кофе поглядывая на Катю. У нее душа в пятки ушла. Катерина живо вспомнила каждый миг самого стыдного случая в своей жизни. Как она, мать двоих детей, верная жена, стояла раком пока её шлепал по заду чужой мужик, а потом он кончил на неё...

— Вы сядьте, Екатерина Георгиевна.

— Владимировна. Я постою, я не надолго.

— Ну что ж. Так вот, к моей истории. Я отшлепал свою любовницу. А потом, уж простите за откровенность, я испытал оргазм и кончил прямо на неё...

— Ближе к теме! Мне не интересны подробности Вашей личной жизни, которая не должна происходить на рабочем месте!

— Ну как же не интересно. Ведь это Вы были, Екатерина Владимировна. Вас я шлепал и на Вас я кончил!

Катя остолбенела.

Холодок прошел по её телу. Так он знает?! Да быть того не может! Наверняка блефует! Может, догадывается, но не знает!

— Что за бред?! У Вас уже старческий маразм??? Вы не в своем уме?

— Ну... не надо столько эмоций,  — улыбнулся старик.  — Вы же знаете, что Вас я шлепал. И на Ваши дорогие джинсы кончал.

Катя ударила ладонью по столу!

— Замолчи! Я замужняя женщина, а не одна из твоих любовниц! У меня дети! Ты, в конце концов, мне отвратителен, я 

бы никогда...

— Камера. В моем офисе стоит камера. Я видел по видеозаписи кто заходил и уходил.

Повисло молчание. Катя поняла, что это разгром. Можно было ещё, в надежде что это блеф, продолжать делать вид будто ничего не было... но Катерина уже чувствовала: старик не врёт. От этого всё его спокойствие и уверенность.

— Ты удалил видеозапись?  — строго спросила она.

— Не «Ты» а...

— Вы удалили видеозапись?!

— Нет. Также как Вы не порвали моё заявление на увольнение.

Катя взяла лист и порвала его на 4 части.

— Идем удалять Ваше видео. И не только со мной. С Жанной тоже.

... после того как несколько видеозаписей были удалены, Катя сказала ломающимся голосом:

— Я тогда... растерялась. Я не хотела того, что произошло. Для меня это было дико. Я собиралась Вас в тот день уволить...

— А в итоге я на Вас кончил, и Вы убежали,  — улыбнулся старик. Лицо Кати побелело.

— Не смейте так со мной разговаривать! Это была ошибка! Я просто не знала что делать! К тому же там, под столом, подумала, что совершила ошибку и что я не вправе рушить Ваши отношения с Жанной! Да, именно поэтому я ушла! Если бы я дождалась Жанну, между Вами всё было бы кончено уже тогда! Но теперь я по-другому смотрю на всё. Произошедшее не станет для Вас гарантом неприкосновенности. Считайте, что лишь получили шанс начать всё заново! Если я решу, что шанс Вы этот не хотите использовать, будет новое заявление!

Катя быстро пошла из кабинета, как всегда в присутствии Гордея виляя широко бедрами. А нечего ему раздавать советы как ей ходить! На пороге Катя повернулась.

— И научитесь обращаться с женщинами! Может тогда они от Вас не будут уходить! Видите, Жанна для Вас рабыней была... полностью под Вашим контролем... а ушла. А я от своего мужа никогда не уйду, хотя я не его рабыня.

— Вы мастурбировали вспоминая как я Вас шлепал?  — вместо ответа спросил Гордей.

— Болван!  — воскликнула Катя и ушла. Старик рассмеялся. Шалость удалась. Надо было, конечно, хулиганить всласть в молодости, но что уж теперь, Гордей в старости нагонит упущенное.

Дома Катю встретил любимый муж и всё, что было в Сердце, показалось мучительно неважным. Важно только одно: чтобы Святослав никогда не узнал, что на неё кончал другой мужчина! Катя чувствовала себя пойманной на крючок. Неприятное ощущение. Нечистая совесть, лицемерие... ей такое было чуждо. Как же всё-таки так вышло...

Катя так горячо расцеловала мужа, подогретая угрызениями совести перед ним, что он даже рассмеялся.

— Что ты меня как в последний раз целуешь?

— Представляешь, целую твои глаза — и губы становятся зрячими. Понимаешь?

— Нет,  — вновь рассмеялся Святослав.

— Тогда пойми вот что: разговоры что у каждого в душе дыра размером с Бога — все это ерунда! У каждого — дыра размером с любовь! Но с тобой я полностью заполнена, даже спустя много лет брака, счастлива! Спасибо тебе за это!

Знал бы Святослав в чем причина таких 

пылких чувств жены к нему... точнее в ком.

На следующий день в Сердце проводились соревнования. Вообще Катя изначально всё так устроила, чтобы понятия серых будней у работников Тургора не было. Постоянно происходили внеочередные собрания и соревнования. Люди должны были полностью раскрываться в фирме, а не только выполнять функцию винтиков в системе.

Катя использовала момент чтобы дать новую речь. Спрос рождал предложение, она знала что многие ждут её слов и во многом ради возможности их услышать каждый день приходят на работу.

— Друзья, я начну неожиданно для многих,  — сказала Катя когда все обступили её кругом.  — Сегодня особенный день, Наташа выходит за муж!

Катя показала на свою рыжую помощницу, все захлопали.

— Это здорово, что наш город стал генерировать любовь! У Наташи вскоре медовый месяц, многие из нас завидуют ей, в том числе я!

Вежливые смешки.

— Но! Я хочу чтобы мы подумали вот о чем. Что можно и нужно провести всю жизнь в медовом месяце и выходить замуж за всё − за дерево, за небо, за книги и всех на свете людей, за красивый цветок, даже вот за этот свежий воздух из форточки! Всем отличного настроения, всем дурачиться, это приказ!..

... всех собравшихся начали делить на пары мужчина-женщина для соревнований. Т. к. Катя была в стороне после речи, она получила свою пару последней. И сообразительный читатель конечно же не удивится тому, что в пару ей достался... Гордей. Да, его никто не хотел брать из-за возраста. Он вообще не должен был участвовать, но это было правило Кати: участвуют все! Главное ведь не победа, а участие! И вот её правило сработало против неё же. Увидев ухмыляющегося старика перед собой, она ощутила тяжелую длань судьба. Показалось, что Гордей — её проклятие, на которое она обречена за весь успех жизни до него.

Но Катя проглотила свои эмоции. Все вокруг её слушают, уважают, почитают, следует ли концентрировать своё внимание на надоедливом старике?

— Хорошая речь,  — сказал он.  — Получается, сегодня Вы выходите за меня замуж? Раз уж предлагаете выходить замуж за всё что видим?

— Получается...  — сказала Катя, отворачиваясь и проворачивая обручальное кольцо на своей правой руке.

Начались соревнования. Гордей откровенно мешал Кате. Без него, одна, она бы лучше справилось, но отказаться от старика значило бы отказаться от собственных слов, что главное — это участие.

Одно из соревнований заключалось в том, что мужчина должен был пробежать с женщиной на плечах мимо препятствий и вернуться к старту раньше соперников.

— Екатерина Борисовна, я слишком стар для такого,  — сразу сказал Гордей.

— Владимировна! Как Вас в охрану взяли..

— В борьбе с преступниками главное техника, а не сила...

— Значит, мы с Вами проиграли раз пропускаем это соревнование.

— Не обязательно! Вы-то ходите постоянно в зал, в прекрасной форме!

— И...

— Вы можете пронести меня на плечах!

Катя поперхнулась неожиданным предложением.

— Вы в своем уме?

— А почему нет? Спросите организаторов, уверен что так можно. Всё можно когда просите Вы.

Последние слова польстили Кате и 

она перестала воспринимать предложение враждебно. В самом деле, почему нет? Проигрывать не хотелось, к тому же этим она покажет пример помощи и взаимовыручки.

Поговорив с организатором, она встала спиной к Гордею.

— Ну давайте, все уже готовы...

После чего присела на корточки перед ним. Старик усмехнулся. Кровь его забегала быстрее. Сесть на шею начальницы — разве это не сладостное доминирование над властной стервой? С приятным чувством он закинул на неё сначала одну ногу, потом другую, разместился поудобнее.

— Нооо, Екатерина Грушевна!

— Какая к черту Грушевна?! И я Вам не Сивка-бурка, которую Вы оседлали!

— Да я же в шутку. Не будьте такой серьезной.

Недовольно сжав губы, Катя поднялась со старческой ношей на плечах. Веса в Гордее оказалось больше, чем она ожидала, ноги напряженно завибрировали. Катя подошла к месту старта. Пока она шла, красавица с неудовольствием поняла, что ноги старика прижаты к её упругим грудям, вжимаются в них. Это она не учла когда принимала предложение старика. Более того, его член через спортивные штаны хорошо, детально ощущался кожей шеи.

«Если бы Святослав это увидел, он бы убил и меня и Гордея»,  — подумала красавица.

— На старт!  — сказал судья.  — Внимание! Марш!

Катя попыталась побежать, но это оказалось невозможно с тяжелым стариком на плечах. И она просто быстро пошла, пытаясь следить за дыханием. Ноги Гордея подпрыгивали при ходьбе, массируя её грудь. Все смотрели на необычную пару и Катя не знала, красная она от напряжения или от стыда.

Дед стал двигать бедрами, подгоняя Катю.

— Быстрее, Екатерина Георгиевна! Мы отстаем! Быстрее!

— В-ла-ди-мир-овна!  — всё, что смогла выжать из себя запыхавшаяся блондинка. Её бесила тупая дерзость старика. Как он смеет вести себя словно наездник на непослушной лошади?! Как смеет подгонять её?! Хуже, от его нетерпеливый подталкиваний бедрами, его большой пенис раз за разом врезался в её шею! В какой-то момент Катя поняла неприглядную правду: Гордей был без трусов! Член пожилого охранника отделялся от её кожи лишь тонкой тканью штанов! А ещё ощущалась его мошонка! Два весомых яйца прокатывались по её породистой шее как шары боулинга, Катя чувствовала их размер, не могла не чувствовать!

— Мы можем выиграть, давайте чуть быстрее, нам хватит третьего места!  — задорно сказал старик. Катя старалась как могла. Ей тоже хотелось выиграть, но вся тяжесть победы была на ней. И чем быстрее она была, чем реальнее была победа, тем нетерпеливее становился дед на её шее.

— Ну же, ну же, еще!  — говорил он и вдруг, в кураже, обхватил сказочные волосы Кати, словно поводья лошади! При этом быстро задвигал бедрами так, что со стороны, если не понимать подоплеку происходящего, можно было подумать что он трахает затылок Кати, удерживая её волосы! Волна неловкости, стыда прошлась по телу Кати. Совсем недавно она блистала в центре толпы, говоря красивые слова и её все слушали с придыханием. А теперь у нее на шее сидит гадкий старик и... и... сношает её голову! Конечно же,  

он не понимает как выглядят со стороны его движения, не может же он специально...

Не смотря на усталость и напряжение, Катя ощутила что между ног дробно запульсировало. Она шла чуть откинув голову назад из-за того, что старик властно тянул её волосы на себя, двигая бедрами. Тело Кати стало реагировать не только на физическую нагрузку, но и на мужское воздействие. Внизу живота стал набираться комок напряжения. Соски напряглись. Дыхание участилось. Мир вокруг немного поплыл. А старик тем временем совсем охамел, покрепче обхватил её волосы в кулаке и задвигал бедрами так, словно жестко трахал её! И это на виду у всех!

— Быстрее! Быстрее же!  — говорил он. Нужно было одернуть его. Остановить. Но говорить в состоянии Кати уже было невозможно. Скинуть его? Но... этим бы она ещё больше привлекла к себе внимание... к тому же это было бы признанием в том, что старик делал с ней что-то неподобающее... что он посмел. Авторитет Катя долго зарабатывала. Нельзя чтобы на нем появлялись трещины! Лучше сделать вид, что ничего страшного не происходит, просто старик-чудак находится в ажитации...

А Гордей продолжал тянуть на себя её фантастически нежные, мягкие волосы. Кате приходилось всё сильнее откидывать голову назад. А сзади её толкала мошонка и член деда!

«Что бы подумал Свят, увидь он меня сейчас? » — подумала Катерина, и эта мысль отразилась дрожью в её половых губах. Муж бы точно не понял возбужденного состояния старика и бездейственного потворства жены. А член Гордея тем временем набухал, твердел...

— Ого, кажется у меня стояк,  — удивленно сказал старик, когда его набухшая головка уже отчетливо, во всех деталях ощущалась Катей.

«С чего бы это?! Не от того ли, что ты онанируешь, используя для этого меня? » — раздраженно подумала она, но ничего не сказала. Слишком запыхалась. Слишком устала. Стыдное прикосновение мужского органа действовало на её тело, посылая электрические иглы от груди в низ живота.

Гордей перестал двигать бедрами, но не отпустил её волосы. И его уже в полную силу стоячий член массировал затылок Кати даже без движения старика.

«Большой»,  — нехотя подумала она.

«Наконец финал»,  — ещё подумала она.

Несколько шагов и она пересекает линию финиша. Тут же её ноги подгибаются и Катя падает на колени. Тяжело дышит. Между ног горячо. В душе горячо. Дед охранник слезает с неё и встает перед ней, стоящей на коленях. Выпуклый стояк перед лицом начальницы.

— Вы бы хоть прикрылись,  — говорит она, поправляя волосы и отводя взгляд от возбуждения старика. Многие посматривают на них, она это чувствует. Не дай Бог будут обсуждать в коридорах их «пару»...

— Не знаю что со мной, спонтанная эрекция...

— А нечего дергаться было!

— Я просто болел за Вас... за нас. И ведь помогло! Мы заняли третье место! А по общим очкам мы первые!

— Вопреки Вашей «помощи», а не благодаря,  — сказала Катя вставая и награждая старика тяжелым взглядом.

Даже на соревнованиях она не вынимала наушник из уха. Вдруг позвонят по работе?..

Неожиданно 

Гордей выдержал её взгляд. В его наглых глазах Кате показались слова:

«Да, я специально при всех кладу на тебя член в прямом и переносном смысле! Ты для меня такая же, как твоя подружка Жанна, нижняя! Я смеюсь над твоим авторитетом! »

Первая отвела взгляд Катя.

Произошедшее на соревновании сильно подействовало на Катерину. Член старика будто навсегда закрепился на её шее, она ощущала его в постели с мужем, гуляя с детьми, работая. Большой, невыносимо чужой, непозволительный, шокирующий. Начальнице Тургора казалось, что все вокруг косятся на неё, обсуждают между собой как её оседлал охранник и потом подгонял трахательными движениями. Говорят о том, как у него стоял когда он с неё слез...

Эти мысли сводили с ума и дома и на работе. С ними было тяжело возвращаться к любящему, верному мужу. Поэтому Катя после очередной задержки на работе (не обязательной на самом деле) опять пошла в пустой, уже закрытый зал, вместо того чтобы вернуться домой.

Она думала, что даже месть старику не помогает ощутить себя чистой. А Катя отомстила. Добилась понижения его зарплаты «в виду возраста» и невозможности исполнять свои обязанности полноценно. По закону это сложно было сделать, но Катя знала ходы. Закон, что паутина: муха увязнет, шмель проскочит.

Для старика это был чувствительный удар. Но... жизнь вокруг цвела, манила сладкими обманами, и шрамы на его волчьей душе зарастали быстро. В игру под названием «месть» могли играть двое.

Увидев по видеокамерам, что Катя опять пошла в зал в неположенное время, он дождался когда она помоется и взял газовый ключ.

... Когда Гордей зашел, Катя пыталась понять почему её соски твердые.

Она отказывалась верить, что причина одна: переживания об оседлавшем её на соревнованиях чужом мужчине! Женское тело реагировало своеобразно на такие мысли.

— АХ!  — воскликнула шокировано Катя, когда старик вновь, как в первый раз, невозмутимо ворвался в женскую раздевалку с ключом на перевес. Красавица только успела закрыть своё лоно когда он равнодушно скользнул взглядом по её телу.

— Вы опять?! Я просто не верю, что Вы опять посмели войти в женскую раздевалку пока я здесь голая! Вам нравится подсматривать за мной?!

— Пфф, меня совершенно не интересует Ваше тело,  — спокойно ответил старик, даже не пытаясь рассмотреть её грудь.  — Видал я и покрасивее женщин, не завышайте себе цену. Я понятия не имел, что Вы опять здесь в неположенное время. Впрочем, можете опять понизить мне зарплату как Вы это любите, за то что я в нерабочее время делаю работу слесаря, не получая за эту доплату!

С этими словами, не дожидаясь ответа, он зашел в душ. Катя осталась стоять пораженная, уязвленная. Только что она стояла со всеми своими богатствами наружу и какой-то тупой старый мужик посмел не только не взглянуть, не оценить их, но и сказал что «видал покрасивее»! Лучше бы он обозвал её! Нагрубил! Но он... просто пренебрег её божественностью. Опустил Катю до уровня обычных женщин. Сравнил с другими. Как её,  

богиню, можно с кем-то сравнивать?! Как можно не благославлять каждую секунду рядом с ней?!

Катя раздраженно бросила полотенце на скамью. Оно не нужно, в присутствии старика можно себя не скрывать. Как он мог ценить Жанну и не оценить её?!

— Меня бесит этот старик!  — тихо проговорила Катя. Появилось желание и правда опять понизить его зарплату. Или отомстить ещё как-то... у Кати между ног вдруг запульсировала мысль:

«А что если я этому дураку докажу, что он никто по сравнению со мной? Что если покажу ему свою красоту так, что он обомлеет и навсегда забудет свои слова о том что видел кого-то красивее? Да, точно. Я могу как женщина поставить его на колени и навсегда сделать так, что он будет со мной как шелковый! »

Месть женщины не знает границ и беспощадна не только к обидчику, но и ко всем. Катя не думала уже о Святославе.

Отложив вещи, она взяла телефон и стала ждать. Когда послышались шаги Гордея, она быстро вскочила и гипер сексуально наклонилась к своей сумке.

О, это был самый стыдный поступок в её жизни. Самый пошлый, безответственный, предательский по отношению к мужу. Но как ещё объяснить старому дураку, что он не прав и должен преклоняться перед ней, как остальные? Как зарубить на его носу метку: «КАТЯ — БОГИНЯ»? Мать двоих детей ощутила как её вагина сжалась, когда она встала голой раком перед охранником, выставив свой идеальный зад.

Шаги дошли до порога душевой... и прекратились. Сердце Катя и сладостно забилось. Победа! Она смогла подействовать на слишком много мнящего о себе старика! Смогла поразить!

«Свят, прости, но это он начал»,  — подумала красавица, разгибаясь. И только посмотрев на старика, встретившись с ним глазами, сделала вид что только что заметила его.

— О, Гордей Игоревич, Вы же говорили что не будете смотреть на моё тело и что оно Вам не интересно...

Катя грациозно прикрылась руками, но только внизу.

Дед стоял открыв рот. Ничего не говорил. Просто пялился на неё. Как обычный мужик на богиню. Как побежденный на победительницу. У Кати от его взгляда всё забурлило между ног. Мать двоих детей намокла. На упоение своей победой она дала себе долгие секунды.

— Видимо, Вы врали. И Вам всё же интересно моё тело. Для этого Вы заходите уже второй раз когда я здесь одна. Да?

Гордей упорно молчал. Он потерял способность говорить. Катя продолжила:

— Вот ты думал, Гордей, откуда вообще взялась одежда? Представь себе, не от холода и не от стыда. От прямохождения! Встали на задние лапки, и появилась необходимость прикрывать половые органы. Но не от стыда совсем — у животных стыда не бывает. У обезьян, чтобы показать половые органы и готовность к спариванию, нужно принять специальную позу. А люди, получается, все время в этой позе! Им, наоборот, нужно прикрыться, чтобы сигнализировать свою неготовность! Для этого одежда.

Катя выгнула спину и выпятила грудь, чтобы напомнить, что она-то не прикрыта, а значит, дает 

сигнал готовности к спариванию с самцом! Подлый, низкий трюк: дать мужчине веру, что она готова к сексу, а потом отринуть его. Это ломает всех.

Катя, отметив что старик в этот раз не сделал ей замечания по поводу перехода на «Ты», взяла полотенце и садистски прикрылась.

— Покиньте раздевалку, я Вас презираю. Вы лжец и извращенец. Посмели подглядывать за замужней женщиной!

Гордей словно вышел из гипноза. Он встряхнул голову и, смотря пьяным взглядом вперед, пошел к выходу на ватных ногах. Катя выиграла раунд. Но это был лишь один раунд. Начав противостояние со стариком на половом уровне, она открыла ящик Пандоры.

Как только Гордей вышел, опомнилась сама Катя. Подумала о муже, осознала что сделала, мучительно захотела вернуть время назад. Она осознала что победа была Пирова и не стоила того, но было поздно.

По внутренней стороне бедра Кати потекла одинокая капля.

Вот так всё было в городе «А». И это только начало истории. Впрочем, на сегодня хватит. Знаешь, Истории тоже живут своими жизнями, им нужен отдых. Они имеют свой характер, свою судьбу. Думаешь я многое решаю? Как бы не так! История — рука, я — варежка. Истории меняют нас, писателей, как варежки. Пойми, истории — это живые существа...

... Давай выйдем напоследок, подышим свежим воздухом! Знаешь, со школьных лет я любил гулять ночью. В тайне от родителей, они бы не разрешили. Почувствуй красоту ночного мира, который не портят своим присутствием спящие люди! Вот я стою под этим мирозданием, дышу и думаю: просто луна, оказывается, может сделать человека счастливым! А я столько лет искал доказательств собственного бытия! Какой я невозможный дурак...