В горной хижине мамы. Тематика: Порно комиксы мамы Часть 2

Они вернулись домой поздно вечером следующего дня, таща с собой несколько сумок и с серьезным приступом хихиканья.

— Что купили?

— Ты увидишь.

•  •  •

Сидя на диване, одетый в синюю рубашку и слаксы, я был немного раздражен. Скарлетт и мама так долго готовились в маминой спальне, что, скажем так, я мог бы неплохо начать "Войну и мир". Наконец они добрались до маминого "Та-да".

— О, черт возьми, боже.

На моей девушке были кожаные брюки, кожаный лифчик, туфли-лодочки на шпильке. Мама была в коротком облегающем черном платье, открывающем широкое декольте, и на высоких каблуках-сабо. Может, ей и 45, но она все ещё может справиться с этим.

— А ты что думаешь?  — спросила Скарлетт.

— О, черт возьми, боже.

•  •  •

Я танцевал в основном со Скарлетт, немного с мамой. Мама так и не дошла до конца очереди парней, желающих потанцевать с ней. Она отругала нескольких за блуждающие руки, получила достаточно телефонных номеров, чтобы завести справочник, и отклонила несколько десятков приглашений пойти домой с незнакомцем вдвое моложе её. Мои походы в туалет были связующим опытом: каждый парень хотел знать, как я заполучил двух таких горячих цыпочек.

— Так жизнь сложилась,  — отвечал я им.

Мы вернулись домой около 2:00 ночи, но все ещё были взвинчены. Мама и Скарлетт предложили принять горячую ванну и, не дожидаясь ответа, направились в мамину спальню переодеваться. Ну, ладно, это показалось мне хорошей идеей.

В горячей ванне, после обычного продолжительного ожидания, ко мне присоединились дамы в минималистичных бикини и с бутылкой шампанского в руках. Они сразу же начали болтать о вечере, клубе, парнях, девушках, одежде. Я откинулся назад, слушая вполуха, в основном думая о руке моей девушки: она ласкала мой член сквозь шорты. Была середина ночи, никто не мог видеть, и я не могу сказать, что мне не нравилось, когда со мной играли в присутствии моей матери.

Скарлетт запустила руку мне под шорты, спустила их вниз по бедрам, высвободила мой член, сжала его в кулаке. Пока я тщетно ждал затишья в разговоре, чтобы сослаться на усталость и предложить нам со Скарлетт лечь спать, Скарлетт взяла меня за руку и втянула её в свои плавки от бикини. Мне потребовалась секунда, чтобы понять это, но Скарлетт, которая всегда была там натуралкой, теперь была совершенно побритой. Скарлетт увидела, как на моем лице отразилось узнавание, и склонила голову ко мне, прошептав на ухо:

— Тебе нравится? Твоя мама убедила меня нанести воск, пока мы ходили по магазинам.

Ее хватка на моем члене усилилась, её рука скользнула вниз по моему члену, сжала мои яйца, двинулась обратно вверх, чтобы обхватить ствол. Я утвердительно кивнул. Она снова села и сказала:

— Хорошо. Итак, сегодня, когда мы с твоей мамой ходили по магазинам, мы приняли важное решение. Мы решили, что в свете того, насколько она щедра ко мне, будет только справедливо, если я поделюсь с ней своей удачей. Это если ты одобришь Джони?

— Ну, он 

такой же длинный, как у его отца, и, я подозреваю, немного толще. Если он так хорош, как ты говоришь, мы заключили сделку.

Черт, это моя мать спорила насчет моего члена? Прежде чем я успел нагнуться, чтобы выяснить это, рука исчезла, и Скарлетт повернулась ко мне.

— Теперь я знаю, о чем ты думаешь, что мне от этого будет? Как насчет этого, ты можешь воплотить в жизнь свою фантазию.

И с этими словами Скарлетт наклонилась к моей матери, их губы встретились в долгом французском поцелуе. Губы скользили по губам, языки исследовали рты. Я знал, что у Скарлетт были женщины. Иногда она поддразнивала меня по этому поводу, спрашивала, возбуждает ли это меня, заинтересован ли я в сексе втроем или наблюдаю за ней с другой женщиной. Я не знал, издевалась ли она надо мной, как в постоянной шутке её подружек. Что касается мамы? Что касается мамы, то меня ничто не удивляло.

Поцелуй закончился. Скарлетт сказала:

— Сядь на край.

Я удивился:

— Зачем?

Мама указала мне:

— Послушай свою девушку. Сядь на край.

Когда я не пошевелился, женщины просунули руки мне под мышки, направляя меня вверх. Я скользнула вверх по бортику ванны, села на край, мои икры и ступни все ещё были в воде. Мой член был на половину вставшим. Мама протянула руку назад, развязала верх своего бикини и бросила его на палубу. Её огромные груди, большие и круглые, слегка обвисли; ареолы были темными, овально вздутыми. Мой член не реагировал. Мама преувеличенным тоном сказала:

— Внезапно я перестала быть уверена в нашей сделке. У большинства парней встает при виде таких вещей.

Скарлетт наклонилась вперед и посмотрела на мой член. В какой-то момент она сбросила верх бикини; её груди, пышные и увенчанные чудесными конусообразными сосками, покачивались передо мной.

— Я должна признать, что он плохо справляется. Я думаю, ему нужно дополнительное вдохновение.

Женщины встали. Их плавки от бикини исчезли. Обе были чисто выбриты, а их половые губки припухли, у Скарлетт изящный выбор, у мамы более темный коричневатый оттенок. Скарлетт положила руку на мамину грудь и сжала её.

— Я думала, что мои весьма большие.

Мама, баюкая одну из грудей Скарлетт, проверила её вес, затем провела большим пальцем по соску, который привлек внимание.

— Они и есть мед. Тоже твердый. Ему нравятся большие?

Скарлетт сказала:

— Говорит, что не любит, но он любит.

Она придвинулась к маме, и они прижались губами друг к другу, их груди слились воедино. Скарлетт скользнула рукой по мокрому телу моей матери к её заднице, крепко ухватившись за одну из её внушительных ягодиц. Мамина рука лежала на попке Скарлетт в форме сердечка. Скарлетт закрыла глаза и застонала маме в рот. Когда они закончили, дамы повернулись ко мне, их пристальный взгляд был прикован к моему члену. У меня становилось тяжело на душе, но я все ещё не был в полном составе.

Мама спросила:

— Ты уверена насчет этого парня?

Скарлетт сказала:

— Мужчины говорят, что хотят 

секса втроем, но когда они его получают, беспокойство о производительности поднимает свою уродливую голову.

Обе женщины скользнули обратно в воду, придвинулись ко мне и, прижавшись грудями к моим ногам, погладили и приласкали, затем обхватили и поцеловали мой член; они провели языками по его бокам, по очереди облизывая головку члена. Когда он полностью встал, они откинулись назад, провели по нему руками, легчайшим касанием, и мама сказала:

— Ты права, когда он в рабочем состоянии, это впечатляет.

Скарлетт взяла мои плавки — они теперь были обернуты вокруг колен,  — спустила их мне до лодыжек и отбросила. Мама посмотрела, как они пролетают мимо её плеча, обхватила рукой мой член, посмотрела на расстояние между большим и указательным пальцами и сказала:

— Я была права: такой же длинный, как у отца, но толще.

Я откинулся назад, двигая бедрами в такт её руке. Другой рукой мама обхватила мои яички, покатала их своими сильными гибкими пальцами, затем двинулась вперед, чтобы осыпать мой член легкими поцелуями, прежде чем обхватить губами головку моего члена. Я баюкал её голову, пока она водила языком взад-вперед по макушке, протирая её поверхность короткими круговыми движениями; она провела кончиком языка по её краям, исследуя мою дырочку для мочи.

Скарлетт дразнила мои бедра и ягодицы нежными ласками. После последнего долгого медленного облизывания моего члена по всей длине, мама откинулась назад, а Скарлетт, положив руки на каждое колено, раздвинула мои ноги. Мама встала между ними, зажала мой член между своих грудей, вращая ими на моем члене, вверх-вниз, из стороны в сторону. Мой пенис был в огне.

Мама отодвинулась, и Скарлетт обвила рукой ствол, поглаживая головку члена большим пальцем. Она держала, растирала, сжимала, достаточно сильно, в нужных местах. Мама сказала:

— Ему уже намного лучше; я думаю, что мы договорились.

Скарлетт согласилась:

— Я знала, что он передумает. Как кто-то мог устоять перед этими роскошными грудями?

Женщины обменялись долгим французским поцелуем. Я откинул голову назад и закрыл глаза, полностью сосредоточившись на своем члене, и вогнал свой член в руку моей подруги, которая обвилась вокруг моего ствола. Женщины прервали свой поцелуй. Скарлетт провела языком по своим губам, наклонила мой член вниз, и мама накрыла его своим горячим ртом, проводя языком по его чувствительной нижней стороне. Мама продолжала двигаться вперед, оттесняя меня назад, пока она наполовину не высунулась из воды, с её полностью обнаженных грудей капала вода. Скарлетт, воспользовавшись преимуществом, облизала мои яйца. Я застонал, дрожа от наслаждения.

Они были командой, пылкой и раскаленной докрасна. Рты и руки, пальцы, губы и языки, мягкие подушечки пальцев и нежные ноготки, гладили и боготворили мой член, посасывали мои яички, скользили вверх и вниз по стволу, задевали мою уздечку, целовали и облизывали головку. Неутомимые и беспощадные, распаляя меня все больше и больше, они по очереди облизывали головку моего члена. Сжимая стенки горячей ванны, я наблюдал, как мама, держа головку моего члена у себя во рту, ритмично двигает 

губами и щеками. Мои кипящие яйца втянулись обратно в моё тело. Я был готов кончить.

Затем мамина голова оторвалась от моего члена. Она взяла ствол в руку, прижала большой палец к его основанию, задерживая мой оргазм.

— Скарлетт, ты когда-нибудь пробовала играть на грани?

— Нет, а что это?

— Ты видишь, как долго ты можешь удерживать парня на грани оргазма; это весело и отличная тренировка.

Неужели они забыли, что я могу слышать?

— Дамы, я готов.

Скарлетт, чья рука присоединилась к маминой на моем члене, сказала:

— Ты будешь готов, когда твоя мама скажет, что ты готов.

Мама кивнула в знак согласия, Скарлетт что-то прошептала ей на ухо, пососала мочку уха. Женщины хихикали и целовались, их языки по очереди проникали друг другу в рот. Долгий сладкий поцелуй закончился. Скарлетт сказала:

— Я в игре.

Они вдвоем наклонились вперед, облизывая и целуя моё бушующее мужское достоинство с жестокой осторожной медлительностью и мучительной деликатностью. Методичные, терпеливые, точные, они держали меня на грани оргазма, и по мере того, как они оценивали мои реакции, расшифровывали моё дыхание, мои стоны, моё извивающееся тело, они становились все более опытными, их пальцы, рты и сочные горячие тела подталкивали меня к краю, удерживая там, пока ещё одним прикосновением или ещё через секунду я бы взорвался, тогда они остановились бы, отступили, делали это снова и снова. Я стонал, дрожал, боролся за дыхание, дрожал, сосредоточившись на своем члене, на каждом восхитительном ощущении. Мне нужна была разрядка...

•  •  •

Потом Скарлетт наклонилась и что-то прошептала маме на ухо. Мама кивнула и что-то прошептала Скарлетт. Женщины поцеловались, Скарлетт облизала мой член, и мама сказала:

— Нам нравится, каким терпеливым ты был, сынок, это дает девушке понять, что её ценят, а девушке так нравится, когда её ценят, особенно со стороны такого красивого молодого парня, как ты.

•  •  •

Мама взяла мой член, наклонила его вниз; рот Скарлетт захватил головку и опустился ещё на несколько сантиметров.

— Но твоя девушка сказала мне, что она в отчаянии, хочет, чтобы ты кончил ей в рот, так что больше никаких игр на грани. Но мы были такими плохими, что мне интересно, когда все закончится, накажешь ли ты нас за то, как мы мучили тебя? Свяжешь нас? Перекинешь свою маму через колено и отшлепаешь ее?

Голова Скарлетт покачивалась вверх-вниз по моему члену, её язык кружился вокруг, выбивая татуировку на макушке; мой член прижимался к отверстию её горла.

Мама, её изумрудные глаза встретились с моими, её массивные груди плавали на поверхности воды. Она обхватила мои яички, сжала, перекатила их между пальцами и сказала:

— Ты, должно быть, уже так сильно хочешь кончить, очень сильно.

Она была права. Там был поток жара магмы, вулканическая турбулентность, бурлящая у меня между ног. Все ещё наполовину ожидая, что женщины остановятся и возобновят свои поддразнивания, оставив меня в подвешенном состоянии, я дернул бедрами, и головка моего члена уперлась в горло Скарлетт. Она подержала его там секунду,  

позволяя мне ощутить это предельное напряжение, промурлыкала, затем отстранилась, её губы сжались на моем стволе, её язык скользнул по моему инструменту. Она качала головой со все возрастающей скоростью; слюна сочилась с её губ и стекала по моему члену. Я вставлял свой член в её рот и вынимал его оттуда. Я отчаянно хотел кончить, и пронзительные визги Скарлетт, лишь частично приглушенные моим мужским мясом, подтвердили, что она была бы рада глотку спермы.

Мама, обрабатывая мои яйца, сжимая, лаская, поглаживая, сказала:

— Давай, жеребец, накорми Скарлетт своей спермой. Она говорила мне, какой ты приятный на вкус.

Я был убежден, что игра на грани закончилась, моя долгая сладкая пытка закончилась. Мой оргазм становился все ближе и ближе, мои мышцы напряглись, внутри меня разгорелся огонь. Я откинул голову назад, застонал — глубоко и жестко, выгнул спину, снова застонал, и мои яйца, шипя и напрягаясь, взорвались во рту Скарлетт. Все моё тело напряглось; давление, затем божественное облегчение усилили мою мужественность, возвышенное совершенное чувство, которое, когда я выстреливал струю за горячей струей в Скарлетт, оседало на головке моего члена.

Когда я закончил, Скарлетт отдернула голову, снова погрузилась в ванну и, помимо нескольких капель спермы, которые просочились из уголков её рта, задержала мою обильную порцию у себя во рту. Она повернулась к маме, и женщины слились в долгом чувственном поцелуе, проталкивая мою сперму взад и вперед между своими ртами, пока вся она не потекла им в глотки.

Потом мама сказала, облизнувшись:

— Ты права, он действительно вкусный, немного солоноватый.

— Я тебе разве солгала?  — спросила Скарлетт.

•  •  •

Следуя за женщинами по коридору, я размышлял о том, что только что произошло, и мой верный инструмент, обычно являющийся образцом быстрого восстановления, лишь наполовину висел у меня. Моя мама и подруга решили устроить ужин втроем. Был ли я готов? Было ли все это на самом деле? Разве меня не должны были спросить? Потом мы вошли в мамину спальню, и я понял, что Скарлет уже была там, а я — нет. Моя мать жила в притоне, достойном особняка Плейбоя. Выполненная в белоснежных тонах, она отличалась огромной круглой кроватью, атласными простынями, зеркальными стенами, эротическими картинами и огромным телевизором с плоским экраном. Во что я ввязываюсь?

Я встал, а мама и Скарлетт сидели рядом на кровати. Мама, посмотрев на мой член, спросила:

— Сколько времени пройдет, прежде чем он полностью заработает?

— Обычно к этому времени все уже в пути. Я думаю, он все ещё немного напуган.

Я сказал:

— Ребята, вам не кажется, что все это немного странно?

— Сынок, это очень странно, и от этого так весело. Скарлетт, я думаю, моему мальчику нужно немного вдохновения.

— Я подумала о том же. Ещё подумала, что мой рот недостаточно используется.

Мама плюхнулась обратно на кровать, свесив ноги с бортика, и Скарлетт вцепилась в одну из её больших грудей. Она лизнула сосок несколько раз, провела по нему кончиком языка, слегка прикусила зубами, затем 

перешла к другой груди. Возможно, это был странный новый мир, но, очевидно, к нему мне предстояло привыкнуть; этих двоих нельзя было сдерживать. Пожав плечами, я опустился на пол между ног моей матери и, прижавшись грудью к её выбритой киске, исследовал её пупок, затем спустился к её клитору, щекоча его кончиком языка. Мама, брызгая соком, покачнулась.

— О, черт возьми, да.

Она была в огне. Я прижался лицом к её влагалищу, просунул язык внутрь нее. Мама застонала, задохнулась и забулькала, потянулась к моим плечам, крепко обняла меня. Скарлетт, мяв мамину полную грудь, наблюдала, как я ем родительскую киску.

Мамино влагалище было тугим, её неустанная забота о своем теле была очевидна. Я просунул руки ей под бедра, притянул её к своему лицу и, когда мой язык временно обессилел, провел кончиком языка по всей длине её щели, подул струей воздуха на её клитор, отодвинул его капюшон и лизнул чувствительный бугорок. Мама, запустив руки в мои волосы, прижала меня к себе; я зажал её клитор губами и сильно шлепнул по нему.

Так вот, я не провел свои подростковые годы, испытывая вожделение к его матери. Я знал, что она красива, и, если я когда-нибудь забуду, у меня будут друзья, парни и девушки, которые напомнят мне. Но для меня мама была силой природы; её внешность и сексуальность были такими явными, такими преувеличенными, такими чрезмерными, что казались нереальными. Но теперь это было очень реально, и пока я ел её киску, я спрашивал себя, хотя секс со Скарлетт был великолепен, мне предлагали что-то экстраординарное. Я не был уверен, куда мы едем, но мне нужно было либо сесть в автобус, либо отстать. Я не хотел, чтобы меня оставляли позади. Со мной были две лисички, помешанные на сексе, которые страстно желали моего тела. Почему же я волновался?

Я снова спустился по маминой щели к её влагалищу, просунул руки ей под бедра, трахнул её языком. Сок киски покрыл моё лицо, просочился в нос и рот. Её сильный мускусный аромат был сильнее, чем у Скарлетт, а вкус — острым, почти горьким. Мой язык почти онемел, и я запрокинул голову и обхватил губами её клитор, вращая тремя пальцами внутри её влагалища. Рот Скарлетт вернулся к маминой груди, и мама извивалась, стонала, рывками входила в меня, прижималась носом к моему лицу и, брызгая, кончила.

Это был короткий мощный оргазм, который заставил её захотеть большего. Приподнявшись на кровати, она скомандовала:

— Трахни меня.

— Ты уверена?

— О да. Скарлетт говорит, что ты хорош в этом, и она готова поделиться. Иди к маме.

Я оседлал свою мать, Скарлетт сжала мой член, провела им по липкой киске моей матери к её влагалищу и сказала:

— Трахни её хорошенько, я же хвасталась тобой.

Я вонзился сильно и глубоко. Мама выдохнула: "О, дааа", и Скарлетт, теребя свой собственный клитор, опустила голову на матрас, чтобы наблюдать, как мой член входит и выходит 

из моей матери. Мама засунула два пальца во влагалище Скарлетт. Мама прижималась ко мне мышцами своего влагалища в конце каждого из моих толчков. Когда я отстранился, её влагалище вывернулось наизнанку, а её внутренние половые губы прижались к моему удаляющемуся стержню. Мамина пизда была влажной, теплой, тугой и, о, такой мягкой, и я жестко трахал её. Радостно хихикая, она кончила снова, дрожа и повизгивая, но поддерживая ритм нашего траха, двигая мышцами своего влагалища вверх и вниз по моему члену. Это было божественно, идеально, и мой оргазм задержался из-за двойного минета в горячей ванне и явной причудливости этого переживания; я оставался твердым.

Затем Скарлетт издала животный стон, сказала: "О, черт возьми, да", пробормотала что-то невнятное и кончила; глаза закрыты, челюсти сжаты, руки и плечи трясутся, она опустилась на кровать, испустив долгий счастливый стон. Там она лежала неподвижно, приоткрыв рот, глубоко дыша, остатки её оргазма сочились из её недавно выбритой киски и растекались по бедрам.

Я хотел понаблюдать за своей матерью, пока буду трахать её. Я вышел, приподнялся на колени, положил её ноги себе на плечи и снова вошел в нее, в её огромные грудии, которые слегка отвисли в сторону, подпрыгивая, когда я кончил внутрь.

— Это то, чего ты хочешь, мама?

— ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДА, я хочу член, я хочу твой член, я люблю трахаться.

Скарлетт накрыла мамин клитор двумя пальцами, двигая ими по узкому кругу. Рот открыт, язык на нижней губе, голова мамы склонилась набок; она смотрела на Скарлетт мечтательными глазами. Моя девушка приблизила свой рот к маминому, и я наблюдал за каждым чувственным движением, когда они облизывали губы друг друга, гладили языком друг друга. Когда поцелуй закончился, Скарлетт с трудом поднялась на колени и поцеловала меня, наши языки встретились, затанцевали. Я схватил маму за сиськи, пощипывая и перекатывая соски. Мама засунула в Скарлетт три пальца, вращая ими внутри себя.

Испытавшая множественный оргазм Скарлетт, застонав от наслаждения, кончила мгновенно. Мама, наблюдая за сексуальным покачивающимся телом Скарлетт, достигла оргазма, закричала: "ТАК ЧЕРТОВСКИ ХОРОШО", её влагалище прижалось к моему члену, и она прижалась своим телом к моему, загоняя мой член глубоко в себя. Туго натянутая пружина внутри меня разжалась, и я взорвался, заливая утробу моей матери потоком горячей спермы.

Я опустился на кровать; мы втроем лежали, тяжело дыша. Мама протянула руку, и Скарлетт положила голову маме на плечо; она коснулась маминого лица, поиграла с её волосами. Я, стоя по диагонали к ним двоим, положила руку на бедро Скарлетт; мамина нога уперлась в мою икру.

Был ли я готов к этому? Был ли у меня выбор?

Солнце уже всходило. Мама сказала:

— Ребята, вы хотите продлить свой визит?

— Джони?  — спросила Скарлетт.

— Ага.

•  •  •

Не могу сказать, что я сразу приспособился, но жизнь с двумя горячими, полураздетыми женщинами, которые не могут насытиться твоим телом, помогает жить дальше.  — наконец спросила Скарлетт. Две женщины сидели вместе на диване без 

лифчиков, в одних трусиках и футболках, наблюдая за закатом солнца, когда Скарлетт спросила:

— Джони, когда ты впервые начала подумывать о том, чтобы взять своего сына в любовники?

— Ну, я давно заметила, что он симпатичный молодой человек, каким и был, но как любовник — последние пару лет. Я не хотел этого делать, пока Билли был жив, но когда он скончался, я решил, что сезон открыт,  — затем шутливо добавила,  — Надеюсь, ты не возражаешь.

— Нет, вовсе нет. Это дало мне возможность по-новому взглянуть на семью.

Я был знаком с семьей Скарлетт. И, честно говоря, она мне нравилась...