Учительница. Местные достопримечательности. Тематика: Голая учительница

Вера Никонова устроилась на чемодане и начала ожидание. Чего именно? Она сама не могла сказать. Деревянная платформа была пустой, лишь утренний ветерок шуршал, а старый медный колокол издавал глухие звуки. Неизвестная серая собака робко подошла к ней и встретила взглядом. «Ничего нет», — произнесла Вера, собака помахала своим лохматым хвостом и ушла, опустив голову. Вера наклонилась головой к коленям и задремала.

Разбудил ее тихий и нежный голос мужчины. Он почти шептал:

— Девушка! — звучал голос. — Куда вы направляетесь?

Вера выпрямилась и взглянула на незнакомца снизу вверх.

— Что?

— Вот мы и проснулись! — обрадовался он. — Я спрашиваю, куда вы едете?

— Я учительница, — ответила Вера. — Еду на работу.

— Я тоже учитель, — сказал он. — Вам, наверное, нужно в районо?

— Вероятно. А где оно находится?

— Не "оно", а "он". Районный отдел народного образования.

— Вы преподаватель литературы?

— Нет, я математик из Семеновки. Там я живу. Вставайте, дорогая, поедем. Солнце уже поднялось.

Рядом с деревянной платформой стояла телега с лошадью, которая нетерпеливо била копытом. Учитель протянул Вере руку, легко перекинул рюкзак на одно плечо и поднял чемодан. Солнце уже выглянуло над ближайшим лесом и начало согревать.

Учитель усадил Веру на сено в телеге боком к себе, сам забрался на передок.

— Поедем в Семеновку вместе работать на благо Родины.

И тряхнул вожжами:

— Ну что ж, милая! Поехали!

Они выехали на широкую грунтовую дорогу и покатились вниз к домикам у реки.

— Это наш районный центр, — пояснил математик, обернувшись назад. — А дальше за холмом расположена Семеновка.

Райцентр, хоть и небольшой, имел все атрибуты цивилизации и власти: магазин, райком, райисполком, районо и отдел милиции. Однако все эти учреждения были закрыты.

— Ну что ж! — произнес учитель с яркой улыбкой. — Райком не работает, все куда-то исчезли. Выходной день.

Не замедляя продолжил:

— Ах да! Я Алексей Николаевич Рублев, педагог.

Вера тоже представилась:

— Вера Петровна Никонова, тоже надеюсь на то же самое.

Рублев тряхнул светлыми волосами под шапкой и погнал лошадь в Семеновку.

С громким треском они пересекли деревянный мост и начали подниматься в гору. Лошадь шагала медленно, и Рублев спрыгнул с передка, взяв вожжи в руки. Мимо проходили унылые серые заборы, плетни и старые дома с трубами. Они почти обогнули всю Семеновку и остановились у последнего двухэтажного бревенчатого дома. «Вот наша школа!» — радостно сообщил Рублев. — «А та полная женщина за углом — уборщица тетя Настя».

— Здравствуйте, тетя Настя! — закричал учитель. — У нас новое пополнение!

Он снял с телеги чемодан Веры и рюкзак, а уборщица вышла из-за угла, внимательно посмотрела на Веру сквозь ладонь и произнесла:

— Я хлорки в уборную насыпала, так что туда лучше не ходи.

— А куда мне тогда идти? — растерянно спросила Вера.

— Просто рядом стоять.

— Так я поехал? — уточнил Рублев. — Надо вернуть лошадь.

И ускакал прочь.

— Хороший человек! — сказала тетя Настя с весомым выражением лица. — Ну что ж, пойдем, дорогая!

При школе находились две комнаты: одну занимал Рублев, другую заняла Вера. Она вошла внутрь и уселась на чемодан посреди комнаты: там был стул, стол, застеленная кровать и печка в углу – одна на двоих комнатам.

— Я иногда подогревала, — объяснила тётя Настя. — Иначе плесень завьётся. Ты хоть что-то поела?

— Не успела.

— Пойдём. Хочешь умыться?

— Надо бы.

Тётя Настя отвела её к простому металлическому умывальнику.

— Ну, мойся! Я займусь делами.

В этом полутёмном и небольшом помещении, кроме умывальника, чугунной раковины внизу, «плохого» ведра для стоков и двух ведер с чистой водой больше ничего не было. После встречи с Селиверстовым Вере очень хотелось полностью помыться, поэтому она быстро сняла душное платье, рубашку, лифчик и трусики, повесив их на гвоздики. Стало немного легче, и Вера подставила руку под прохладную струю. Отлично!

Она быстро ополоснула шею и грудь, чуть пощипав соски, животик поковыряла мизинцем в пупке и обильно намылила лобок и губы. Затем долго терла ладонью между ног, и процесс мытья постепенно превратился в то, что можно было бы назвать мастурбацией по выражению матери Игоря. Ей просто хотелось избавиться от запаха коньяка и табака капитана, который буквально пропитал её насквозь; она терлась до тех пор, пока снова не почувствовала гудение в животе. Веру охватило дрожь, и она схватилась за край раковины, чтобы не упасть.

Тётя Настя принесла Вере полотенце, но сначала не спешила его отдавать до тех пор, пока дрожь не утихла. «Вот тебе полотенце», — сказала тётя Настя, оборачивая Веру в ткань. — «Сейчас поешь что-нибудь, а я пришлю внучка — он покажет тебе деревню». Вера вытерлась и начала одеваться: надевала лифчик и рубашку, а вот трусы решила оставить без внимания. Ей показалось странным их носить после Селиверстова; лучше без них.

Как только они вошли в комнату Веры, она подняла чемодан на кровать и нашла там простой халат с тремя пуговками. Именно его Вера надела поверх рубашки.

Завтрак оказался весьма скромным: стакан холодного молока, накрытый кусочком ароматного черного хлеба. Вера с удовольствием откусила от куска и начала медленно жевать, разглядывая окружающее. Похоже, кто-то в спешке выбежал из комнаты, даже не сняв со стены фотографии: на одной из них девушка в светлом купальнике с серьезным выражением лица, а рядом — Рублев с постоянной улыбкой. Вера продолжала жевать и запивать хлеб холодным молоком, внимательно изучая снимки. Вдруг в окно аккуратно постучали, и она быстро проглотила последний кусочек.

На улице стоял парень в кедах и штанах-техасах, с клетчатой рубашкой навыпуск и маленькой кепочкой. Учительница открыла окно, и он ловко забрался на подоконник.

— Привет! — произнес парень. — Вы учительница?

— Да, я Вера Петровна.

— А я Юрка. Бабушка попросила показать мне местные достопримечательности. Я долго думал, но придумал лишь пещеру да старую мельницу. Пойдем?

— Давай, — согласилась Вера. — Только допью молоко.

Она сделала несколько глотков, и стакан опустел.

Юрка спрыгнул с подоконника, а Вера решила вылезти через окно.

— Зачем? — рассмеялся Юрка. — Через дверь гораздо удобнее!

В комнате немного пахло затхлостью; на улице же ощущался запах хлорки из уборной. Вера сморщила нос и спросила:

— Ты ходишь в эту школу?

— Нет-нет! Я городской, из Калинина. Родители отправили меня сюда для поправки вместо пионерлагеря. Я хотел бы в лагерь поехать, а они решили так.

— Что такого хорошего в пионерлагере?

— Там много ребят, а здесь одни пожилые люди без сил.

— А где все остальные?

— А кто где. Женщины на поле прополку ведут, мужчины поливают и удобряют.

— А дети?

— Дети тоже трудятся: кто с телятами, кто сено косит, зарабатывают трудодни. Кому-то на магнитофон, кому-то на наряды.

— А ты что?

— Мне нельзя! Я же городской!

На пути к реке он сломал ивовый прут и теперь ловко обрывал пушистые головки одуванчиков, которые разлетались облаками белых семян. Тропа резко спускалась по склону к плоскому берегу, и Юрка протянул Вере руку.

— Держитесь, а то упадете.

Вера охотно схватилась за его крепкую руку. Всё-таки приходить к реке в туфлях на каблуках — не самое разумное решение.

Им удалось спуститься без падений. Берег оказался низким, глинистым и у воды совершенно лысым.

— Где плотина? — отдышавшись спросила Вера.

— Вон там! — Юрка неопределенно указал рукой в сторону. — Здесь — пещера!

— Где она?

— За кустами. Пошли?

— Ну ладно, пошли...

Перед густыми ветвями ракиты Юрка опустился на колени и раздвинул заросли руками. «Вот вход», — сказал он и просунул голову между листьями. Вера тоже встала на колени и поползла за ним, чуть не упираясь носом в его спину. «Берегите головы!», — тихо предупредил Юрка. — «Там корни свисают».

Сначала было тесно, потом стало совсем узко, а затем Вера перестала чувствовать стены около себя. «Это наша пещера», — произнес Юрка. — «Сейчас свет включу». Учительница сначала подумала, что ребята провели электричество сюда, но нет: Юрка только зажег свечу. Внутри пещеры стояла тишина, слышался лишь треск фитиля, а сверху сыпалась земля. Привыкнув к полумраку, Вера заметила старые матрасы, ящики и прочий хлам.

— Присаживайся на ящик, — предложил Юра. — Здесь земля довольно холодная.

Вера села, но вдруг вспомнила, что у нее нет трусов (снова!), и, чтобы не привлекать внимание Юры, сжалась в комочек и обняла колени руками.

— Я ведь приезжаю сюда не первый год, — заметил Юра. — Когда-то мы играли здесь в партизан, представляя себе их штаб, как в каменоломнях Аджимушкая. Позже просто прятались от дождя, а старшие ребята приходили с девушками целоваться. Прекрасное место...

— Действительно хорошее место, — согласилась Вера. — Но тут холодно и пахнет сыростью. Давай выберемся на свежий воздух.

Они выбрались на берег; Вера встала и глубоко вздохнула, чуть лифчик не лопнул от напряжения.

— Вот старая плотина.

— Я думал, там будет интереснее, — сказал Юра. — В детстве все казалось другим. Плотина тогда еще стояла; мельница давно сгорела, а сама плотина пришла в упадок. Нужно пройти вдоль берега против течения минут пять.

Вера сняла босоножки на каблуках, Юра сбросил кеды и носки; берег был немного влажным, и они шли по песку и глине, оставляя четкие следы – как Адам и Ева в Эдемском саду. Иногда их следы накладывались друг на друга: маленькие – Веры и большие – Юрины. Наконец перед ними появилась плотина или то немногое от нее, что осталось.

Ближе к воде густо росли белые кувшинки, а посередине темнела глубокая вода. «Я нырял там в прошлом году», — сказал Юра с указанием на глубину. — «Не дотянулся до дна».

Вера уселась на берегу и обняла колени руками.

— Говорят, что около мельниц обитают русалки,— произнесла она.

— Когда я нырял там, очень испугался,— признался Юра.— Мне показалось, что кто-то хватает меня за ноги... Подожди-ка...

Он быстро снял свои техасы и зашел в воду до колен. Нагнувшись, начал собирать водяные лилии. Как только он нарвал целую охапку, из темной воды вырвался большой пузырь, который с глухим звуком лопнул.

— Юра! — тихо позвала Вера. — Выходи!

Юра задним ходом отступал, не отрывая взгляда от черной глади воды, и лишь когда оказался на твердом берегу, вздохнул:

— Ой, черт! Я немного испугался.

Затем он шагнул вперед и протянул Вере белые кувшинки.

— Это для вас!

Вера с радостью приняла букет и укрыла им внезапно покрасневшее лицо.

— А теперь давай купаться! — закричал Юра. — Там мелко и вода теплая!

Из глубины снова поднялся газовый пузырь.

Место, которое указал Юра, действительно оказалось хорошим: берег был пологим, можно было лежать в воде как в ванной, а рядом находился неглубокий прудик.

— Юра, — серьезно сказала Вера. — У меня нет купальника.

— Совсем? — удивленно спросил Юра. — А что есть?

— Рубаха и лифчик,— ответила она, пряча лицо в цветах.

— Купайся в рубахе как моя бабушка, а потом снимешь её.

— Хорошо.

Вера положила букет стеблями в воду и очень медленно сняла халатик, словно змея сбрасывает кожу. Достать лифчик из-под широкой рубахи было делом техники; учительница справилась с этим без проблем.

Она понимала, что треугольник волос и соски будут бросаться в глаза сквозь мокрую ткань. Когда она нырнула всего один раз, Юра замер на месте; его трусы поднялись вверх от волнения.

— Юра, что-то не так? — невинным голосом спросила Вера.

— У вас все видно,— хрипло произнес Юра и громко откашлялся.

— Это ещё не всё, — заметила Вера. — Женщины кормят детей грудью, и волосы тоже растут на голове. Есть кое-что ещё.

Она поднялась из воды, и её рубаха плотно прилипла к телу.

— У меня тоже есть волосы, — сказал Юра. — И не только на голове.

— Покажи! — настойчиво попросила Вера. — Мне интересно!

Юра потянулся вниз, и его внезапно крупный член выскочил из трусов, как дикий зверь. Вера не стала снимать рубаху; она просто легла на мелководье и приподняла подол до шеи.

Ей казалось, что она вернулась в школьные годы, когда Игорь Васильев сделал её женщиной; только вместо интеллигентного Игоря рядом был разъярённый юный Юра без опыта. Ей ничего не нужно было делать: она просто подняла белые ноги и обвила их вокруг Юры, который прижимался к ней всё сильнее. Он старался изо всех сил, а речная вода бурлила вокруг них.

Юре для отдыха нужно было совсем немного времени: он лежал рядом на спине, а Вера играла с его мошонкой, и вскоре он снова наваливался на неё. Ей вдруг показалось, что любопытные русалки наблюдают за ними из-под воды.

Когда они вернулись в школу, их встретили двое: уборщица тётя Настя и учитель математики Алексей Николаевич Рублев.

— Ну что, отдохнули? — спросила тётя Настя. — Идите обедать!

На обеде Юра и Вера ели так, будто за троих.

Затем они сели играть в карты. Вера совершенно не умела играть и постоянно проигрывала; математик же легко обыгрывал всех остальных. Но вскоре ей надоело проигрывать, и она бросила карты на стол. Рублев тоже перестал играть; ему стало скучно.

— Когда стемнеет,— сказал математик,— приглашаю всех на волейбольную площадку посмотреть на звёзды. У меня новый телескоп!

— Я не приду! — резко заявил Юра. — Звезды я и без телескопа видел.

За столом его глаза сливались в одну точку, и он клевал носом.

— Наверное, мне тоже не получится, — добавила тетя Настя. — Дел хватает.

— А вы как? — спросил Рублев у Веры.

— Если засну, разбудите меня, — ответила она. — Наши комнаты рядом.

— Тогда предлагаю вам посидеть на скамейке до темноты, — предложил Рублев. — Обещаю, не уснете!

Вера заинтересовалась и согласилась прийти. И вскоре пришла.

На площадке для волейбола сетка отсутствовала, но прямо посередине стоял высокий кол, а рядом находилась маленькая скамейка на двоих, где уже сидел Рублев.

— Вы рано пришли, — заметил математик, встряхнув свои кудри и улыбнувшись. — Солнце ещё высоко в небе.

— Можно взглянуть через ваш телескоп на солнце?

— Увы, нельзя. Для этого нужен полный нейтральный светофильтр, а у меня его нет. Так что будем ждать ночи.

— Будем ждать.

Скамейка была тесной, и их тела соприкасались.

— Пока предлагаю насладиться местными пейзажами, — сказал Рублев и указал рукой в сторону окружающего ландшафта.

Школа располагалась на крутом склоне; внизу блестела река, а позади находилась единственная улица деревни Семеновка. Не Париж и не Москва, но Вера всё же отметила:

— Действительно красиво.

Комары пытались забраться под её одежду и укусить там, где кожа наиболее чувствительна; Рублев встал и оторвал веточку сирени с засохшими цветками.

— Люди здесь замечательные, — сказал он. — На днях я потерял ножик; одна девочка принесла его: «Дяденька, это ваше?» Чужое не трогают и двери не запирают на замок.

Вера приняла ветку сирени и понюхала цветы – символ начала лета. Комары становились всё настойчивее, и она начала обмахиваться от них.

— Вам следовало надеть брюки, — заметил Рублев. — У вас есть брюки?

— Да, есть, — ответила Вера. — Но они лыжные и с начесом. Сильно жарко.

— Жарко действительно, — согласился Рублев. — Подождите немного, я сейчас вернусь.

Он быстро убежал за школу и так же быстро вернулся, смешно бегая на полусогнутых ногах.

— Вот, натрите ноги, — сказал он, протягивая Вере пучок травы. — Это цитронелла, она отпугивает комаров.

Трава приятно благоухала лимоном, но сделала ноги зелеными.

— Вы похожи на кузнечика! — засмеялся Рублев. — Ничего страшного!

— А кто на фото рядом с вами?

— О каком фото речь?

— Оно висит у меня в комнате.

— Это моя жена Машка. Сергунька делал снимок; она тоже из этих мест. Постоянно бегает и фотографирует всё подряд.

Вера продолжила расспрашивать:

— А где ваша жена сейчас?

— В Ленинграде. Уехала рожать и пока там остается.

— Родила уже?

— Да, мальчика по имени Саша.

— Ждете ее обратно?

— Нет, не жду. Пишет мне скучно там, хочет удобств. Я-то тут привыкший к местным условиям, а ей тяжело было на морозе находиться. Так что живу одиноким холостяком. А как у вас дела?

— Пока никак определенно не складываются. Думаю о будущем и посмотрю как оно будет дальше.

— Не боитесь трудностей?

— Трудности заключаются в людях - вот это настоящая проблема; всё остальное можно преодолеть. Вы ведь рядом и всегда сможете помочь при необходимости.

— С удовольствием помогу!

Солнце совсем недавно освещало лес, но теперь скрылось за горизонтом; лишь облака окрашивались в розовый и красный цвета заката.

— Теперь скоро начнется! — радостно произнес Рублев. — Всё складывается отлично: день чудесный и ясный, телескоп уже прислали и вы приехали! Сегодня будет парад планет - небольшой, но все же интересный.

— Парад планет?

— Да, это когда все планеты выстраиваются в одну линию по одну сторону от солнца.

— Ну и что?

— Да ничего особенного. Красиво, просто.

— А почему так мало объектов?

— Потому что в параде участвуют только Марс, Юпитер и Сатурн. Остальные просто не пришли. О, вот и Юпитер! Пора доставать телескоп.

Он вскочил и вытащил из кустов длинный футляр, напоминающий тубус для чертежей. Установив его на скамью, он достал телескоп.

— На самом деле это не телескоп, а подзорная труба с военного полигона. Военные у нас весьма обеспеченные, списывают почти новые вещи, вот друзья и раздобыли.

Вера почему-то думала, что нужно смотреть в сторону солнца, но Рублев направил прикрепленную к шесту трубу совсем в другом направлении.

— Вот они, какие красавцы! У Юпитера — четыре спутника, у Сатурна — кольца, а Марс просто красный! Отличная труба! Хотите взглянуть?

— Конечно!

От восторга математик сбил настройки, поэтому Вере пришлось прицеливаться самостоятельно. Рублев прыгал рядом и объяснял ей как школьнице.

— Вы когда-нибудь стреляли?

— Да, в техникуме из мелкокалиберной винтовки.

— Тогда справитесь. Нужно совместить целик и мушку, как на винтовке...

— Там был диоптрический прицел,— слегка поправила Рублева Вера.— А здесь...

И вдруг она увидела: красный Марс, полосатый как арбуз Юпитер и Сатурн с наклонным кольцом. Ей показалось, что она разглядела щель Кассини из урока в техникуме, но это лишь казалось.

— Ну как? Здорово?

— Очень здорово! — ответила Вера.— Но теперь я пойду спать.

— Вам не понравилось?

— Понравилось. Просто у меня был долгий день.

Она забрала с собой пучок уже подсохшей цитронеллы; Рублев снял трубу с шеста и убрал её в футляр. Затем они вернулись в пустующее здание школы. Математик шел впереди и включал свет повсюду.

В своей комнате Вера обнаружила пустую банку из-под майонеза и решила использовать её для цитронеллы. Запах лимона наполнил пространство, и у молодой учительницы возникло желание выпить чаю с лимоном. Она заглянула к Рублеву, который, лежа на кровати, смотрел в потолок с улыбкой и мечтами. Кроме неё, на него также внимательно смотрела девушка с фотографии.

— Я хочу чая! — произнесла Вера с лёгким упрёком. — У вас есть лимон?

Рублев резко сел на кровати.

— Можно добавить немного сок цитронеллы в чай, говорят, это помогает при расстройстве желудка. У вас нет такой проблемы?

— Нет.

— Жаль. Но я сам этого не пробовал. Значит, просто чай?

Через несколько минут они сидели за столом в комнате Рублева и наслаждались индийским чаем с подсохшими медовыми пряниками. Вере казалось, что жена Рублева тоже присутствует за столом и пытается пить из её чашки, поэтому она время от времени бросала взгляды на фотографию. Девушка была значительно красивее Веры, хотя грудь у неё была меньше.

Выпив чай до дна, Вера произнесла:

— Спасибо за компанию! Теперь я пойду.

Она поднялась из-за стола, и Рублев тоже встал — всегда вежливый и улыбчивый!

Сначала Вера собиралась лечь спать без одежды, но постель оказалась слишком сырой, поэтому она натянула широкую рубаху, в которой когда-то купалась с Юркой. Ночь прошла спокойно; ей снились по очереди Рублев, Селиверстов и Юрка — все они почему-то были одеты весьма странно...