Смакуя ласковые груди дочки. Из книги Порно комиксы папины дочки

Он сидел за столом и почесывал свою гладко выбритую голову, общаясь с внучкой на различные темы.

Любовь, гордость, предательство, он и представить себе не мог, как может быть хорошо общение, когда под столом тебе сосет пышногрудая брюнетка из Франции, заталкивая красную подводную лодку в глубокие ротовые рифы.

Отвлеченные темы и наивность внучки словно подстёгивали Якова, поскорее вылить мудрость в рот, красивой и фигуристой сиделке по имени Пьета.

Читая журнал, параллельно наглаживая огромные буфера своей давалки, Яков Гарриевич и представить себе не мог, как может быть приятен совместный отдых с внучкой, сексальные эксперименты и чтение.

— Дедушка, а как ты думаешь, Ричард Львиное сердце пожалел бы Робина Гуда?

Однако так просто ответить было не легко, особенно в этот "сочный" момент.

— Мммм!  — Вздрагивал и кричал я, активно виляя тазом, и буквально, заставляя проглотить своё горячее от наплыва и эмоций хозяйство.

— Дедушка! Что с тобой!  — Крикнула Надюша подбежав ко мне.

— Нет! Надюша стой!  — кричал я, быстро заправляя халат, как вдруг из под меня выскочила Пьета.

— Эй, золотце, твоему дедушке было больно, я случайно наступила ему на ногу когда искала браслет — произнесла Пьета, наглаживая своей рукой, которая многовение назад делала запретные вещи, мою внучку, на что я многозначительно хмыкнул.

— Тётя Пьета, а что у вас на губах — произнесла смешливо маленькая ягодка, увидев остатки того самого продукта мужской жизнедеятельности.

— А? Это?  — произнесла Пьета, взяв остатки липучей радости, и жирно намазав им щеки и скулы — Это крем, просто я не заметила — произнесла с улыбкой Пьета, смотря на удивлённое лицо лицо Надюши.

— А можно мне тоже такой?  — спросила Надя, хитро улыбаясь, словно зная чем мы занимались.

— Увы нет, слишком дорогой крем милая — произнесла Пьета, поправив выпавшую грудь из рубашки.

Надюша со смехом убежала в комнату, а я остался наедине с Пьетой, разглядывая её сзади.

Уж слишком расторопно, девушка встала, чтобы не насладить её взамен.

— Оу! Яков, что ты делаешь — смущённо произносила Пьета, практически не мешая моим рукам, спускающимся по её трусикам

— То, что заслуживает такая пышногрудая шлюшка как ты — произнес я с Иронией, нервно подергивая пальцами у эротического треугольника Пьеты.

— А если Надя зайдёт?  — спросила Пьета, словно вымаливая моё резкое и настойчивое слово "Похуй", но я вышел из этой игры сухим, произнеся:

— Я ей расскажу, что мы занимаемся любовью которой она грезит.

— Судя по всему, о пестяках и тычинках ты уже ей рассказывал?  — спросила саркастически Пьета, растегивая пуговицы с рубашки, и снимая свой красный бюстгальтер.

Как вдруг, в комнату вбежала Надюша, окаченев от удивления, увидев большие и фактурные груди Пьеты.

— Ничего себе! Какие сиськи!  — Крикнула Надюша, подбежав к Пьете.

— Так, Надя выйди!  — крикнул я, совершенно забыв про халат.

— А чем вы тут занимались?  — спросила хитро нимфетка, увидев моё хозяйство.

— Тем, что не твоего ума дела! Немедля в комнату!  — крикнул я, тут же погасив самоуверенность внучки, и заставив её уважать мой авторитет.

Надя быстро побежала по винтообразной 

лестнице прямо к себе в комнату, громко ударив дверью.

Пьета же грустно спросила:

— Говорила же.

— Ну ты меня ещё учи!  — гневливо произнес я, запахнув халат, и надев тапочки.

— А если Аделаида Семёновна узнает?  — спросила Пьета пряча свою грудь.

— Да, плевать, она всё равно с каким то хмырем-парикмахером трахается, хоть бы познакомила, могли тройник устроить.

— Яша! Улыбнувшись, и поправляя резинку трусиков, произнесла Пьета.

— Ну ладно, тебя бы тоже взяли, только с одним условием — произнес я, почувствовав страстный поток воздуха, исходящий из обширной диафрагмы её груди.

— Ну и с каким же?  — произнесла загадочно Пьета, точно смакуя этот момент, когда эротика вот-вот превратиться в более резкую, но не менее возбуждающую, крышесносную похоть.

— Ты была бы только...  — Не успев произнести, я тут же услышал настойчивый, дверной звонок — Черт бы их побрал, пойду схожу, узнаю что это за черти пришли — произнес я, подобрав возле бутылки коньяка очки, и запахнув как следует халат.

Шагая по своему большому, деревянному дому, сделанному моим любимым архитектором и другом, Санчо Пансе, в качестве подарка нам с женой на 30-летия свадьбы, я долго и упорно думал, о том что, не зря ли я купил и сделал этот дом, заплатив баснословные деньги, и подарив этой тупой курице свой дом.

Подойдя к двери я уже с угрожающей интонацией стал произносить простую как день мораль, с зловредной интонацией.

— Ада, почему мне опять надо отвлека..."Здравствуйте"- Не успев произнести свою фразу, услышал я, ещё более угрожающее слово. В закутках сознания, я тут же соскоблил со стенок коры головного мозга старый и мифический "Опыт". Репортёр- подумал я, оглядывая красивую и молодую девушку в облигающей черной юбке, сексуально подчёркивающую самые интересные места дамочки, словно специально, приманивая меня своим телом, которое срочно нуждалось в моём "изучения".

— Так и будете смотреть?  — заносчиво вопрошала незнакомка, кокетливо улыбаясь в ответ.

— Кто вы, и что вам надо?  — спросил я, сурово, пытаясь соблюдать холодный и трезвый рассудок. Однако красивые формы незнакомки и постоянные заигрывания, мешали думать мне логически, поэтому я чаще всего лишь смурно молчал.

— Так сразу? Нехорошо, Яков Гарриевич.

— Кто вы такая? Репортёр?

Теплый летний ветерок стал обдувать её золотистые лианы головы, и дамочка пуще прежнего стала позволять себе различные вольности, буквально самостоятельно, засовывая мой интересующий взгляд, в озеро своего декольте.

— Я смотрю вам нравится моё декольте?

Знаете, я с любовью и заботой отношусь к вашему творчеству Яков Гарриевич, в особенности к книжке "Ощущая Вялость", мне кажется, что в этой книге вы особенно лиричны, соболезную вашей проблеме, конечно.  — произнесла грубо, прямо в сердце, елозя ржавым тесаком по моему самолюбию, произнесла грязная, но очень заводная сучка — подумал я.

— Насчёт проблемы главного героя, так это вымысел, фантазия, а вам стоило бы уже рассказать, зачем вы потревожили меня и мой сон?

Девушка нежно улыбнулась, и обольстительно продолжила опускать ткань своего декольте, словно компенсируя недостаток ума, своей красотой на которую, я с щебетанием 

маленького ребёнка, пялился взахлёб.

— Я пришла, чтобы пригласить вас в ресторан на деловую встречу — произнесла уже серьезно девушка.

— Извините как вас зовут?

— Ольга Вайсберг, редакция журнала.

— Оленька, если вы, как и ваши недалёкие товарищи, снова накопали ворох говна на меня, то прошу просто рассказать сколько вы хотите, и не тянуть кота за яйца — произнес я настойчиво, пытаясь запугать блондинку.

— Ха, как грубо, Яков Гарриевич, я сюда пришла не за этим.

— А зачем же!?  — спросил я, выхватив сигарету, и закурив её от напряжения.

— Мне, как главреду нужно немного побеседовать с вами, вы очень интересный человек, а я энергичная и свободолюбивая птичка. Попросту говоря, Яков Гарриевич, деньги мне... не особо нужны, но вот чуточку вашего остервенелого хайпа, и способности повлиять на другие редакции, утопив их в чане с говном — вот, что мне нужно.

— То есть всё таки деньги?  — спросил я, пытаясь не смотреть на грудь.

— Ресурсы, вы очень умный человек который может дать мне рост в карьере, а я...

— Что вы?!  — произнес я грубо, уже захотев дать ей пощёчину, но она схватила меня своими изящными руками и шепотом проронила:

— Я могу дать вам, то самое о чем ежедневно идут слухи о вас.

— У меня жена! Что вы себе позволяете!

— Жена — это великолепно,  — произнесла Ольга, растегивая рубашку, и показывая уголок берюзового бюстгальтера, который так эротично подходил этой молодой попке — Но только ленивый не знает, про бурные романы жены самого Якова Дзержинского. Я хочу, чтобы мы оба получили то, чего хотели. Ну так что? Вы согласны?  — спросила Ольга, облизывая мой указательный палец со всех ракурсов, засовывая его глубоко в рот, словно это сладкая конфета.

— Давайте сегодня вечером — произнес я, не сдержавшись.

— Отлично!  — произнесла Ольга, застегивая пуговицы своей рубашки. Только давайте, вы будете называть меня на "ты". Не пристало ещё такой знаменитости, как вы, вступать в тупую толерантность общества — цинично процитировала мои строчки эта умная особа.

— Читали мою книгу?  — с улыбкой произнёс я.

— Ну конечно же, до встречи!  — радостно махнув рукой, прокричала Ольга и села в свой кабриолет.

Уехав, я тут же проронил "Вот сучка".