Нетривиальные похождения Робина Гуда на просторах Великой Американской Реки. Секс у реки

Глава 2: Настоящие защитники бедных никогда не сдаются.

После хаоса и шума на верхней палубе, "комната связей" тихая и полумраком. Тихая музыка. Приглушенный мягкий смутный свет индиго делает лица людей почти неразличимыми. Интересный эффект. Я думаю, это сделано специально. Маски в этой комнате уже не нужны. Фактически, все здесь начинают избавляться от них. Хм... Все, кроме Халка и моей матери. И меня...

Это не просто комната, а большое пространство посреди, узкие тропинки вокруг него и небольшие мягкие диваны вдоль стен.

Все уже напились, успели достаточно "близко" познакомиться друг с другом еще на верхушке, поэтому какие-то предварительные ласки не требуются. Никто о них и не вспоминает. Общее возбуждение переполняет все, оно чуть ли не ощущается в воздухе.

Халк, как и обещал, сразу же увел сестер-кошек и Красную шапочку в дальний угол пещеры, на самый отдаленный диванчик. Это может быть справедливо или нет, но он решительно заявил, что позволит кому-то коснуться кошек только после того, как сам пройдет все их отверстия не меньше двух раз. Возражать или возмущаться никто даже не задумался. Я не знаю, кому именно из троллей кошки и Красная шапочка были женами или подругами, но все тролли, судя по их глазам, были заинтересованы только в Нимфе.

Уф... Ну, а то, что Халк делал со своими страстью в дальнем углу - словами не передать. В любом случае для моего непорочного разума это было едва ли не выше самого скверного извращения.

На самом деле, ни Красная шапочка, ни кошечки-сестрички не выглядели несчастными и с удовольствием выполняли просьбы своего хозяина.

Пышную Зомби-Даму Халк щедро подарил Ларри. Он уже имел опыт использования ее в прошлом. Пышка Зомби не возражала против такого поворота событий, а Ларри тоже был доволен.

Никто не запрещал Ларри насладиться ласками Лесной Феи или Принцессы Леи. Однако с самого начала было заметно, что будет жесткая групповая активность, как в стиле ганг-банга. И Ларри явно смущался и стеснялся такого развития событий, а Зомби-Дама, кажется, не была заинтересована в массовых любовных утехах. Так что эти двое словно нашли друг друга и страстно сплавились в интенсивной сексуальной борьбе прямо на полу.

Однако моя мама почему-то не испытывала взаимную страсть к дюжине троллей. И, что удивительно, она внезапно обратила свое внимание на Принцессу Лею. Последняя, похоже, не ожидала такого поворота событий и смущенно скатилась со дивана, когда моя мама тихонько потянула ее за короткие белые шорты. Лея вскочила на ноги и удивленно посмотрела на лесную нимфу, которая уже протягивала руки к ее груди.

Тролли, казалось, были готовы напасть на обеих женщин за секунду до этого, но замирили и с интересом следили за происходящим (большинство из них сняло свои маски).

- Ты такая белоснежная! У тебя такая большая грудь! - Восторженно выдохнула моя мама, прижимаясь к Принцессе Лее всем своим телом. Мама попыталась поцеловать ее, но Лея отвернулась и отступила назад, покраснев до самых ушей.

И... я вижу, что моей маме это очень не понравилось. Я тоже подумал, зная характер своей мамочки, что принцесса поступила недальновидно и неразумно. Моя мама очень не любила, когда ей перечили...

На мгновение Нимфа замерла и, презрительно ухмыляясь произнесла:

— Ах ты, нехорошая девочка... Боюсь, что мне придётся тебя отшлёпать.

Разворачивающаяся картина была довольна интересна и необычна. Во всяком случае настолько, что тролли предпочитали, вытянувшись полукругом, наблюдать за игрой двух женщин, нежели предаться незамедлительному групповому совокуплению.

Принцесса Лея весьма привлекательная голубоглазая женщина лет, наверное, тридцати, со светло-каштановыми волосами и с белой-белой кожей, так разительно контрастирующей с золотым загаром лесной нимфы. Мягкие большие груди, больше, чем у мамы, туго натягивали тонкую ткань её блузки, делая заметными торчащие соски. Собственно, кроме этой блузы, на принцессе из Звёздных войн больше ничего уже и не было.

Насколько я врубался в ситуацию, она была не из тролльей дружной компашки, ни знакомая моих родителей. Случайный прохожий, как и мы с Ларри, на этом празднике разврата.

— Я не знаю... Я не уверена... Я ещё никогда не была с женщиной... ,  — пятилась принцесса Лея, пока не упёрлась спиной в стену. Она отшатнулась от тонких загорелых пальцев Нимфы, потянувшихся к ней и едва ли не испуганно вжалась в стену.

Мама не удостоила её даже ответом, распахнув её блузу нараспашку. Лея охнула, всем своим видом сейчас больше походя на перепуганную овечку, нежели на гордую принцессу Великого Альдебарана. Одной рукой она прикрывала густую светлую поросль на лобке, другой пыталась прятать мягкие тяжелые груди, но не могла даже полностью прикрыть соски.

Лесная фея нахмурилась и схватила Принцессу за запястье:

— Не дергайся, малышка! Никогда не была с женщиной? Что ж... Значит, тебя ожидает кое-что новенькое! Ты же не хочешь, чтобы эти мальчики за моей спиной расстроились?  — её голос лился сладким мёдом. Она вздохнула,  — поверь, моя сладкая, нас только это и спасает от их членов, что мальчикам не терпится увидеть хорошее лесбийское зрелище... Ну-ка, покажи мне свое вымя, моя ненаглядная, дай поцеловать свои сладкие соски... Ну, надо же, какие большие! Мммм...

И мама, не обращая внимания на сдавленные стоны Принцессы Леи принялась страстно мять большие розовые соски, щипать и выкручивать их, исступлённо потераясь стройными бедрами о пухлые бедра принцессы, которая в ужасе распласталась по стене и всхлипывала.

Тролли довольно заурчали. Им явно нравилось то, что они видели. Я и сам невольно напрягся, всё это было чертовски реалистично! Неужто моя мама силком склоняет эту женщину к лесбийскому сексу? Правда, в какой-то момент женщины обмениваются украдкой улыбками, что сразу снимает все вопросы. Это очередная игра?

С другого конца комнаты раздался громоподобный блаженный стон Халка. Сестрички-кошки яростно мочалили губами его член, перебирая пальчиками его яйца. Миниатюрная Красная шапочка, уже собственно пребывающая только в одной 

этой самой красной шапочке, восседала у него на лице, яростно двигая бёдрами.

Мама меж тем откровенно мучила несчастную принцессу, как будто мстила ей за её недавнюю неуступчивость, то тянула свою жертву за соски, то наоборот, с силой вдавливала их в пышную мякоть, при этом жадно вглядываясь в искаженное в истоме лицо. Она словно упивалась властью над своей пленницей. А чуть позже, склонившись, внезапно зарылась лицом в трепещущие раскрасневшиеся от яростных ласк внушительные буфера и начала жадно, иногда прикусывая и сильно втягивая в рот мягкую сочную плоть, сосать соски принцессы Альдебарана. Та только дрожала всем телом и тихонько постанывала.

В какой-то миг, пухлая ножка Леи, подхваченная чуть ниже колена маминой рукой, взлетает в воздух и опускается на мамино плечо. Вряд ли бы в такой позе у принцессы получилось бы долго удержаться на ногах, но мама прижимала её к стене своим телом, жёстко фиксируя в этой неудобной позе. Две обнажённые женщины в объятиях друг друга... При этом одна из них со всей страстью склоняла другую к любовному слиянию. Думаю, не только у меня при виде подобного шоу сладко засосало под ложечкой.

Мама не давала Лее перевести дух ни на секунду. Её проворные пальцы тут же устремились в аккуратный пушок между женских ног, раздвинули мясистые половые губы, проникая в глубину женского естества. И пока её губы и, по-моему, даже зубы терзали нежные груди принцессы, её пальчики нащупали в женской святая святых горошинку клитора, и тут же принялись требовательно теребить его.

Принцесса Лея, уже не в силах сдерживаться, жалобно закричала, дернувшись всем телом, крик перешел в жалкие ритмичные стоны, когда мама принялась методично обрабатывать, тереть и трахать пальцами податливую женскую киску... Затаив дыхание мужская половина комнаты с восхищением наблюдала, как это ритмичное посасывание и поглаживание приносят свои плоды, превращают принцессу в послушную рабыню лесной феи. И уже скоро, к своему пусть и наигранному стыду, но принцесса уже сама без каких-либо понуканий со стороны хозяйки своей киски теснее прижимается своими грудями к сосущим её губам, между её пухлых ляжек влажно и горячо, а бёдра сами собой бедра всё ритмичнее толкаются навстречу длинным пальцам, безжалостно и неумолимо терзающим её киску. Было решительно непонятно, что здесь игра, а что всерьёз. Но как бы то там ни было, спустя минуту с небольшим, принцесса Лея с протяжным стоном забилась в сладких конвульсиях, вцепившись в плечи Нимфы, практически повиснув на ней. Она кончала, содрогаясь, рыдая и истекая влагой.

Радостная и гордая мама смотрела на свою дочь, которая, подобно принцессе Лее, скрючилась в ее объятиях, голая, испарившаяся и трепетная.

— Ты ведь так хороша, девочка! — прошептала она ласково. — Мне очень понравилось, как ты послушно достигла оргазма...

Она нежно погладила дочери по щеке. Затем она взяла за подбородок дрожащую принцессу и нежно поцеловала ее длинным страстным поцелуем. И на этот раз принцесса Лея не решалась не отвечать на материнский поцелуй.

Дальше события развивались со сверхъестественной быстротой. Неизбежен был общий хаос. Каждый стремится быть первым.

На самом деле, именно моя мама вызвала этот хаос, злобно заявив с язвительной усмешкой, что отдаст себя только одному мужчине, а остальные должны удовлетвориться принцессой Лее.

— Ребята, я устала... — капризно сказала Нимфа, нахмурив губы.

Ее брови приобрели изгиб дуги, что выражало серьезность ее лица, но это не уменьшило ее очарования. В прорезях маски в ее больших глазах можно было увидеть только высокомерие и презрение.

Это было несправедливо и обидно для троллей! Особенно учитывая, что в этот момент Халк расположил их жен на диванчике перед собой на четвереньках и начал медленно и методично входить в их задницы своим огромным членом, сопровождая это громкими пощечинами по женским ягодицам.

Но мама была непреклонна. Она сладко зевнула и с чарующей улыбкой заявила, что не собирается спорить.

И тут... Я не помню точно, кто первый шагнул к ней. Второй хватил первого за плечо и потянул его назад. Затем третий оттолкнул второго за спину.

Небольшой пятачок между дверью и гигантским любовным ложем явно узок и мал для шестерых молодых мужчин, что ещё более усиливает хаос тесной толкотни, разгоревшейся из-за мамы.

Видно с первого раза, что тролли на самом деле давние знакомцы, но почему-то это не заставляет никого из них поступиться. Что это? Азарт? Дружеское соперничество? Борьба царит нешуточная, хоть вроде бы и со смехом и шутками. Во всеобщей сутолоке, каждый тролль за руки, за ноги, за торс пытается оттащить подальше от мамы другого и при этом сам старается протиснуться вперёд. Странно, но все шестеро троллей жаждут именно её.

И мама наблюдает за всем этим с торжествующей улыбкой, вытянувшись на трахадроме и довольно потягиваясь всем телом, словно, кошка. Избалованная капризная кошка. Она взирает, как полдюжины особей мужеского пола борются между собой за право ей обладать. Она даже не пытается скрыть своего удовольствия от этого зрелища.

Иногда, когда кто-то из троллей в общей суматохе привлекает её внимание, зрачки в прорезях маски увеличивались и расширялись, совсем-совсем как у кошки, в них загорался огонь, и мама даже могла себе позволить подбодрить кого-то из троллей или наоборот громко рассмеяться над неудачей другого.

Чуть позже, я ловлю на себе её холодный недовольный взгляд. Этот взгляд подобен уколу иглой. Её губы складываются в пренебрежительную усмешку. На миг, мне даже кажется, что она сейчас плюнет в мою сторону. Я, словно, читаю её мысли. Правда, в данной ситуации сделать это несложно. В её глазах я хлыщ, слабак, который там наверху так и не смог победить её мужа в схватке за её тело и позволил увлечь её сюда, в эту пещеру порока на потеху стае троллей.

Однако, от этого взгляда я горюю, словно фейерверк. Не сексуально. Мой орган и так стоит, как твоя неизменная мачта. Но внезапно, меня охватывает невыносимая стыдливость за то, что я так легко отказался от нее и бездействую здесь, вместо того чтобы полностью поверить в себя и принять вызов троллей в борьбе за право обладать телом Нимфы. Ах... Конечно же, Халк теперь точно не будет препятствовать мне!

Естественно, я слабее каждого из троллей. Но опять-таки мне помогает то, что я единственный трезвый из всех.

У меня нет никаких шансов одолеть здоровых юных мужчин в этой схватке — у меня хватает ума понять это и даже не пытаться.

Глаза Нимфы широко раскрыты, когда я забираюсь на диван и готовлюсь к прыжку. Между мной и мамой есть около трех метров. И на этих трех метрах потные разгоряченные тролли ведут свою отчаянную борьбу. Мама наблюдает за мной.

Я тщательно выбираю момент. Я понимаю, что у меня не будет второго шанса. И, наконец, я решаюсь. Толчок... Один из троллей находится на коленях, только что сбитый с ног. В следующий миг я уже на его спине... Он даже не успевает прорычать, как я делаю следующий прыжок, на этот раз на плечи второго тролля, который стоит на коленях и крепко держит своего товарища по несчастному случаю за торсом, изо всех сил оттаскивая его от дорожки для прыжков. Этот парень очень сильный и крепкий. Он даже не поддаётся под моим весом. Но это только играет в мои руки. Последний прыжок и я падаю на мягкие подушки на дорожке для прыжков, рядом с мамой.

Позади меня тролли ревут в бессильной злобе. Но плевать, в моих ушах бьют фанфары триумфа.

Мама тоже широко улыбается, явно восхищённая моей хитростью. Вскочив на колени, она даже громко мне аплодирует и весело восклицает мне:

— Браво, браво, юноша!

Через секунду она взвизгнула:

— Ах! Робин!

Это потому, что я бросился на маму, аки оголодавший зверь. Возбуждение било через край, меня уже в прямом смысле этого слова трясло от нетерпения. Мне чертовски тесно в моих подштанниках. Собственно, из всей честной компании, за исключением Нимфы и Халка, я единственный, кто до сих пор пребывает в своём дурацком маскарадном наряде.

А посему, не в силах более терпеть и желая, как можно скорее слиться в любовном экстазе с желанной прекрасной Нимфой, я обхватил её за плечи и опрокинул на спину, нависнув над ней.

Но тут же в мою грудь упёрлась аккуратная женская стопа с ярким педикюром. Большие глаза из прорезей маски взирали на меня гневно и непримиримо:

— Ну, уж нет, Робин Бобин! У тебя уже был шанс обладать мной! Но ты его упустил, жалкий лузер! И второго шанса в этой жизни у тебя не будет!  — её голос едва ли не сочился ядом и желчью.

Самое настоящее отчаяние овладело мной. Я силился что-то сказать ей, умолять её о милости, но в горле встал ком.

— Мальчики!  — не давая мне времени объясниться, громко воззвала к троллям мама,  — 

вышвырните-ка этого сосунка долой из нашей пещеры!

Она капризно надула губки и язвительно посмотрела мне прямо в глаза:

— Он мне надоел! Я не хочу его больше видеть!  — громко повторяет она.

За моей спиной группа троллей радостно заржала. Меня схватили за ноги, потащили прочь от моей божественной матери. Она провожала меня презрительной усмешкой.

Я сопротивлялся, насколько это было возможно. Но тролли, окружив меня со всех сторон, подняли меня в воздух и вскоре выкинули меня в коридор, распахнув дверь обители греха.

— Не обижайся, друг, мы не имеем ничего против тебя, но желание леди является законом! — последними словами прощался со мной один из троллей, а тяжелая дубовая дверь захлопнулась перед моим лицом.

Сказать, что я был вне себя от ярости — это сильно преуменьшить. О господи! Я никогда не подозревал, что эта женщина, перед которой я всегда поклонялся и ставил ее на пьедестал, оказалась такой коварной и жестокой.

Опустившись по стенке и усевшись на пол задницей, я пытался привести свои мысли в порядок.

Наверное, после того, что я узнал сегодня о своих родителях, будет странно утверждать, что на самом деле мы обычная семья.

Однако я повторюсь, мы обычная семья.

Марк был младше матери на целых пять лет. И вообще, они были абсолютно разными людьми. Мама всегда была такой изысканной, элегантной и благородной. Даже не скажешь, что она родилась в нашей провинции. Но она никогда не была простушкой. И для нашей местности это было необычно. Но мама никогда не позволяла себе быть частью этой провинции.

Мне кажется, что дело в том, что ей так и не удалось осуществить свою мечту и засиять на сценах Бродвея. И это она до сих пор не прощает самой себе. Но с другой стороны, одна непокоренная вершина горы заставляла её искать новую цель в жизни. Амбициозный характер не позволял маме довольствоваться малым.

Насколько я помню, именно из-за своей карьеры они и разругались с моим родным отцом вдрызг, когда мы ещё жили в Нью-Йорке. Отец, в какой-то момент, перестал верить, что мама буквально вот-вот покорит своим артистическим талантом шар земной. А самое обидное для мамы усомнился в том следует ли ему и дальше продолжать кидать налево и направо кучи денег на так называемые «мероприятия по продвижению маминой карьеры». Конечно же, мама не смогла ему простить столь легкомысленного отношения к собственной карьере. А уж зная её норов... Череда скандалов была отцу обеспечена. На этой-то почве они и расстались. Правда, без отца мать осталась у разбитого корыта. Причём настолько дырявого, что пришлось окончательно проститься с мечтами о Карьере Великой Актрисы и вернуться в родной провинциальный городишко. Нет-нет, мой отец всегда хорошо помогал нам, с нетерпением ждал, когда придёт моё время поступать в колледж и я переберусь жить к нему, и посылал приличные суммы на моё содержание. Он даже дал маме 

денег на её театральную школу. Но вот спонсировать мамину карьеру он более не был намерен.

Марк — так-то из пролетариев. По жизни добряк, грубиян и балагур. Сермяжный, но эстет. В маму он был по уши влюблён ещё со школьной скамьи, когда она ещё возглавляла черлидерш, группу поддержки городской школьной команды по футболу. К слову сказать, именно моя мамочка эту самую группу черлидерш и создала с нуля.

Опять же, после школы Марк пахал на речном флоте простым мотористом и горя себе не знал. По жизни он вообще был спартанцем и умел довольствоваться малым. Но вот когда моя мама вернулась... Марк буквально потерял покой. Но стала бы моя мама жить с простым матросом-мотористом? Да не в жизнь...

Настрой у Марка был боевой, опять же, бойцовские качества у него всегда были на высоте, а денег на заочное образование, это я знаю, дала ему мама. И собственно, встречались они тайком, ибо мама, считавшая себя утончённой светской дамой, откровенно стеснялась отношений с обычным пролетарием. Правда, когда через три года Марк получил диплом, да ещё с отличием, а учитывая дефицит кадров с высшим образованием в нашем городке, то чуть ли не немедленно получил должность помощника бухгалтера в офисе городской рыбной фермы, они сыграли свадьбу едва ли не через три недели.

Да, в нашем городке, моя семья была настоящим олицетворением Настоящей Американской Семьи. Но кому как не мне знать, что это была лишь внешняя сторона медали. Над лоском которой и Марк, и мама трудились, что называется в поте лица. Подозреваю, что и тут первую роль играли в основном амбиции мамы.

Старому Голбси, нашему бессменному мэру, в этом году исполнялось

72 года и баллотироваться на новый срок он больше не собирался. Я знал этот родительский секрет. Через два года, Марк Безупречный (не поверите, но именно так, сначала больше в шутку, а после уже и всерьёз его стали называть и за глаза, и в глаза) собрался выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра. И судя по всему, насколько благосклонно относилось общественное мнение нашего городишки к нашей семье, имел все шансы победить.

Город наш, конечно, не бог весь что, но думаю, моей маме такая цель вполне себе могла импонировать,  — стать женой мэра. Опять же... Зная мою маму... Хм... Кто знает, быть может через пару сроков в качестве мэра, Марк мистер Настоящий Американец, выставит свою кандидатуру и в сенаторы от нашего штата.

А посему, учитывая вышеизложенное, мало сказать, что я был удивлён подобными тайными развлечениями моих родителей. Мягко говоря, креативный такой способ спустить пар, давая себе отдых от их вечной «игры на публику», да?

Самое интересное, что я и вовсе не был оскорблён в своих лучших чувствах. Хотя несомненно должен был бы. Но нет... Удивлён, это да.

Всё дело в том, что, наверное, у меня давно было ощущение нечто подобного. Смутно, где-то в подсознании я всегда подозревал что-то эдакое. Почему? Да, потому, что 

и мама, и Марк, да, несомненно, они были хорошими людьми, но также верно, что они ни капельки не были такими правильными святошами, коими выставляли себя перед всем городом.

А в маленьких городишках ты как на ладони. И если ты строишь из себя святошу, то расслабиться не получится ни на минуту. И думаю,  — нет, даже знаю,  — моих родителей очень утомляла эта извечная игра в Настоящую Американскую Семью. Думаю, конечно же, им просто было необходимо время от времени спускать накопившееся напряжение...

Правда, никогда бы не подумал, что они делают это таким диким экстравагантным способом.

Какое-то время я слонялся по коридорам нижней палубы. Многие двери в «мастерские отношений» были распахнуты настежь. Ну, на этом корабле, как видно, не было принято шибко стесняться случайных гостей. А посему моему взору один за другим представляются все виды пороков рода человеческого на сексуальной почве. В половине из этих комнат греха и разврата меня настойчиво приглашают присоединиться. Каждый раз я колеблюсь, но неизменно отвечаю вежливым отказом.

Это иллюзия. Но на этом проклятом корабле есть только одна женщина, которую я сильно желаю. И никакая другая женщина не может подавить это влечение во мне.

Я вернулся.

Дверь не закрыта. Хм... Вероятно, нет смысла удивляться, что никто из людей не обратил на меня внимания. Я наблюдаю за происходящим, приставившись к дверному косяку.

Моей маме приходится сейчас трудно. Она напряжена, ее тело покрыто обильным потом. Проще говоря, я только могу предполагать, что это моя мама посреди оргии, так как я вижу только отдельные части ее тела, быстро двигающиеся то здесь, то там среди скопившихся вокруг мамы мужских фигур.

Мама буквально жестоко сжата в страстных объятьях мужских тел со всех сторон. Я вижу ее напряженную спину, движущуюся вверх-вниз, она активно скакала верхом на члене одного из мужчин. Второй, видимо, уже утомившийся от ожидания, стоял прямо перед моими глазами и взяв ее голову, направил ее к своему возбужденному члену. Мама не сопротивлялась, скорее наоборот, сразу же начала с яростными звуками отсасывать.

Третий между тем подходит сзади. Предположительно, ожидая сопротивления, он связал ей руки за спиной и медленно обвязывал длинную шелковую ленту вокруг ее запястьев, как будто заранее приготовленную для этого случая.

Мои глаза выпали из орбит.

Мама пошатнулась. Но не очень уверенно. Не знаю, может быть потому что физически трудно противостоять наступающим мужчинам в такой ситуации. Или просто не возражала. Но в любом случае, одной рукой держа связанные позади запястья женщины, вероятно на случай если мама все-таки решится вырваться, третий парень медленно вводил свой негнущийся член в анус почти беззащитной женщины в мужских руках.

Моя бедная-бедная мама. Я моргнул глазами, всё ещё не веря в реальность порнографического реалити, который разворачивается перед моими глазами, что 

называется в прямом эфире. Лесная фея верхом на одном тролле, а сзади её имеет второй. В бешеном ритме они нетерпеливо, как будто опаздывают на последнюю электричку, трахают её дуплетом слаженным унисоном одновременно в обе дырки.

Тот, что сзади теперь удерживает маму, словно для надёжности, уже обеими руками и, оседлав её сзади аки кобылку, загонял свой член в мамину попку на всю катушку.

Я снова моргнул. Нет, нет, решил я, это женщина не моя мать, осенила меня внезапная догадка. Да и вообще, это не может быть живая женщина. Разве может человеческое тело выдержать подобные истязания?

Воображение торопливо подсказало мне верную догадку. Конечно же, это не мама, это просто кукла, просто чертовски похожая на мою маму. Обыкновенная резиновая кукла для ебли. Которую прямо сейчас используют строго в соответствии с её инструкцией по эксплуатации. Методично дерут во все дырочки, глубоко, насколько позволяют глубины её тела, загоняя в неё несгибаемые вздыбленные члены. И без слов понятно, кукле ни за что не позволят слезть с эрегированных мужских членов. Во всяком случае до тех пор, пока кукла не удовлетворит в полной мере животные инстинкты своих перевозбуждённых хозяев и не выполнит до конца свой функционал спермоприёмника.

Беспощадно зажатая со всех сторон мужским телами, почти раздавленная ими, распятая тройным проникновением, у куклы нет ни единого шанса освободиться. Её стройные гладкие ноги, дабы её хозяевам было более комфортно употреблять свою новую игрушку по её прямому предназначению, широко разведены в стороны. Её киска и её анус немилостиво растянуты стремительно и сердито таранящими её живыми поршнями. Руки скручены и связаны сзади, лишая покорную послушную куклу для ебли даже намёка на возможность дать малейший отпор.

И как будто опасаясь, что кукла внезапно попросит о милосердии своих обладателей, и предварительно лишая ее возможности выразить свое несогласие или умолять о пощаде, ее рот заботливо заполнен мужским половым членом.

Таким образом, кукла, как полагается, полностью подчинена воле других. Естественно, желания, эмоции и чувства куклы игнорируются. Какие желания может иметь кукла помимо желания угодить своим хозяевам? Главная цель хозяев куклы, конечно же, это не обсуждается - только освобождение от сексуального напряжения. И судя по тому с энтузиазмом они используют куклу для этого, они твердо уверены, что сама кукла мыслит только о том, чтобы полностью удовлетворить все их желания. Она всего лишь игрушка в мужских руках, которая сейчас является ничем иным как тренажером для секса.

И в подтверждение этого мужчины напрягаются, выжимая из себя последние силы, обливаются потом, пыхтят в унисон, одновременно втроем методично и размеренно двигаясь к завершению. Никто не отступает, никто не позволяет себе отдохнуть, каждый из них, будто соперничая со своим спарринг-партнером в этой сексуальной тренировке, полностью предается интенсивным движениям и проникновениям в горячие мягкие отверстия этого живого тренажера. И конечно же, ни один из них даже не думает о том, как беречь это изможденное и перегретое тело от постоянного использования, это бесчеловечное эксплуатирование в ярком ритме любви. Они позволяют этим троим давним друзьям на какой-то момент стать единым организмом, двигающимся и дышащим в общем ритме, объединенными общей целью и желанием. Как будто живой поезд, состоящий из человеческих тел и использующий секс в качестве топлива.

Но, конечно же, это не кукла... Я не в состоянии долго обманывать самого себя.

Но что же тут случилось? Как докатилось до такого? Мой разум рисует мне картину, как разозлённые, распалённые капризами Нимфы, тролли просто навалились на маму всем скопом и принудили её групповому сексу против всякой на то её воли.

Но опять же, разве возможно было бы такое развитие событий в присутствии Халка? Уж кому, как не мне знать, что достаточно лишь намёка со стороны мамы и Халк уничтожит любого, кто хотя бы одним словом обидит его богиню во плоти.

Я ищу глазами своего отчима. В дальнем конце пещеры извивается другой клубок их человеческих тел, с той только разницей, что он в зеркальном отражении: один мужчина и три женщины. Халк точно так же безжалостен с женщинами троллей, как и они с его женщиной. Во всяком случае, дикое безудержное совокупление Халка с жёнами троллей на мой взгляд мало чем отличается от животного соития между троллями и мамой. И опять же, как и моя мама, так и сестрички-кошик и Красная Шапочка не выказывают не малейших обид подобным отношением к себе с мужской стороны.

Лишь мельком я бросил взгляд на Ларри... Такое ощущение, что он только что на износ промчался добрых километров десять. Во всяком случае, он красный как рак, пот льёт с него ручьём, и он дышит так, словно, вот-вот задохнётся. Он лежит на боку, полностью голый, уперев кулак под щёку и с вожделенной улыбкой наблюдает, как прямо перед ним сладко стонут и извиваются в ласках в позе 69 пышнотелые Принцесса Лея и мадам Зомби.

И в один момент я понимаю, что здесь нет недовольных или несчастных людей. Происходит что-то перед моими глазами, но я не в состоянии полностью осознать это.

Непросто признаться себе, но моя мама находится в окружении грубых мужчин, которые занимаются с ней интимными делами. Я только сейчас замечаю другую половину этой группы троллей, разбросанную по полу. Они с интересом и напряжением следят за происходящим с их товарищами и моей мамой. Но они не просто ждут своей очереди - они уже отдыхают. По их виду можно подумать, что они только что закончили утомительный забег.

Я был поражен. Значит... Значит... Те трое мужчин, которые сейчас занимаются с мамой... Это... Вторая смена? Или даже третья? Сколько раз уже тролли отправляли маму в круг?

Один из отдыхающих троллей, кажется, пришел в себя и выглядел довольно заинтересованным переспать еще раз со мной. По его виду, он был готов присоединиться к маме на следующем круге. Он поднялся с пола, выражая нетерпение, и встал на тренажер. Он окружал стонущую группу обнаженных тел, явно ища возможность присоединиться к своим друзьям, которые облепили маму.

В конце концов, он сдался и решил ждать своей очереди. Не стесняясь особо никого, он играл со своим возбужденным членом, ожидая любую свободную дырку в мамином теле. Ему было все равно, куда именно засунуть его в маму.

Скоро к нему присоединились и двое других. Мало того, они даже принялись поторапливать своих товарищей, мол, имейте совесть, не жадничайте. Впрочем, их друзья игнорировали их напрочь, явно уже не имея излишков сил на то, чтобы огрызаться, все силы уходили на маму, а точнее в маму.

Я же с нездоровым интересом следил за каждым малейшим движением моей падшей матери, как живые поршни размеренно выходят и исчезают в глубинах её тела, как мама хоть и задыхаясь от быстрых скоростей этой животной случки, продолжает самозабвенно сосать, как прыгают ее болтающиеся в полном хаосе груди, как всякий раз, когда ей вставляют в задницу, её спина изгибается в глубокой дуге.

Чуть позже, один за другим тролли принялись с громкими стонами финишировать, содрогаясь в самых настоящих судорогах, изливая сперму прямо в маму. Мама же терпеливо и покорно принимала в себя мужские дары.

Но как оказалось для мамы, это не сулило ровным счётом никаких перемен. Если её любовники, выдохшиеся и иссякшие, теперь могли передохнуть, то вот маму уже ожидала новая смена любовников, пребывающих уже в полной боевой готовности с поднятыми копьями наперевес, нервно переминающихся в ожидании с ноги на ногу.

Они уже нетерпеливо оттаскивали за руки и за ноги с мамы своих обессиленных утомлённых товарищей, едва ли не молниеносно занимая рабочие позиции возле этой распалённой растраханной живой многостаночной любовной машины. И моя мама, опять-таки, ни капельки против этого не возражала.

Правда, новая смена забойщиков хотя бы развязали ей руки. Как я понял, мама уже подустала, и ей нужны были свободные руки, чтобы скакать на очередном мужике.

Вскоре она легко и плавно скакала на новом скакуне. Ее спина была покрыта легкой влагой, и темп ее бега несколько снизился, явно указывая на усталость кобылки. Однако спорить не приходилось - на самом деле она оказалась гораздо выносливее своих партнеров. По крайней мере, трое крепких мужчин, только что слезших с нее, больше походили на шахтеров после двух смен в забое.

На ее женских бедрах отчетливо виднелись следы от сильных пощечин, которыми она была наказана несколько раз только со мной. А грудь была усеяна следами от укусов и царапин. Ее волосы и лицо были щедро покрыты пятнами помады.

Тем временем второй мужчина обнял ее за ягодицы и широко раздвинул их. Я едва устоял на ногах, увидев полностью открытую интимную зону мамы. В то же время она продолжала безостановочно двигаться вверх-вниз на мужском члене, активно подмахивая своей упругой попой, что не облегчало задачу ее последнему партнеру, который пытался вставить его в ее анус. Он долго боролся, но безрезультатно. По-моему, это начало раздражать его. Окончательно потеряв самообладание, с искаженным от злости лицом он грубо схватил маму за бедра и сильным ударом вогнал свой неподатливый член в нее. Казалось, что он просто бил в слепую - и попал! Мама закричала, выгнувшись в дугу - то ли от боли, то ли от наслаждения. Но это уже не имело значения, потому что все ее мужчины пренебрежительно проигнорировали ее крик.

А через миг её крик сменился невнятными мычанием, когда ещё один тролль, плотно обхватив её голову ладонями одним махом натянул её рот на своё возбуждённое мужское достоинство. И вот, круг снова замкнулся, моя мама опять полностью всеми своими дырочками оккупирована мужчинами.

Я наблюдаю за тем, как вновь моя мамочка, мокрая и обессиленная, но тем не менее послушно скачущая и стонущая, подгоняемая шлепками по напряжённым ягодицам и болтающимся прыгающим грудям, пущена на очередной замкнутый круг в этой непрекращающейся оргии. И всё это моя мама! Строгая и требовательная директриса в своей собственной театральной школе, красивая женщина, хорошая жена, мать троих детей, общепризнанная утончённая светская львица нашего городка. Та самая, которая этим утром поцеловала на прощание меня в щеку, та самая которая менторским голосом всегда отчитывала меня за слабые успехи или неподобающее поведение в школе, та самая которая мечтала видеть своего мужа мэром города, немножко стеснительная, немножко чопорная, добрая и милая... И сейчас эта женщина позволяла малознакомым особям мужеского пола обходиться с собой как с самой настоящей рабочей шлюхой, рабыней для сексуальных утех без права голоса и выбора, пригодная только для удовлетворения похоти самцов.

А я глазел на весь этот беспредел и чувствовал, как меня изнутри едва ли не рвёт от переизбытка самых противоречивых чувств. Как сын эти двоих я пребывал в полном ужасе от того, как мои родители, оказывается, «весело» проводили время. А как мужчина я изнывал от возбуждения... Пусть всё происходившее в моих глазах было ужасным развратом и распутством, ведь мои родители всегда прививали мне строгую мораль, да и в целом общество в нашем городке было довольно консервативным, но несмотря ни на что, я был возбуждён до не могу.

И ещё присутствовала ревность... Дикая и непостижимая. Мне так хотелось быть рядом с моей матерью. Я должен был быть с нею, вместо этих проклятых троллей! Вместо того, чтобы на моем плече извиваться моя мамочка! Все это было непостижимо, безусловно.

Однако это чувство полностью овладело мной, вытеснив все остальные и разгораясь внутри меня как необузданная ярость. И возбуждение... Оно осталось на своем месте. Ярость и сексуальное возбуждение. Опасное и ядовитое сочетание...

Сам я уже не помню, когда точно потерял контроль над собой. Помню лишь как испуганно вскрикнул тролль, стоявший позади мамы. Я хватил его за плечи и грубо оттолкнул в сторону.

Первое, что помогло мне одержать победу - это моя неожиданность и стремительность. Поскольку у меня вовсе не было никакого плана действий.

Я почти сорвал голову мамы с члена другого тролля. И, крепко обхватив маму за щиколотки, резко потащил ее к себе со штанги тролля, на которой она скакала.

Второе, что помогло мне одержать победу - мамины любовники были в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. Поэтому у меня было достаточно времени, чтобы поднять маму как большую куклу на свои плечи, повернуться к двери и сделать несколько быстрых шагов в сторону выхода.

И только когда я уже пробежал по коридору с моим желанным грузом на плечах на немалом расстоянии, бывшие властители матери пришли в себя. И это произошло словно взрыв бомбы.

— Черт возьми! Я отомщу этому Робин Гуду! — раздался громкий рык Халка.

Тролли неуклюже бросились за мной по коридору. Но уже было поздно - я успел скрыться за углом. Думаю, если бы мама начала сопротивляться или бороться, у меня не было бы шансов сбежать. Но она лежала неподвижно и безмолвно на моих плечах, как мертвая туша.

— Вот это да... ,  — только и прошелестела она,  — меня украли...

Я снова повернул на т-образном перекрёстке, потом ещё раз... К тому времени, я уже порядком выдохся, мама не то, чтобы тяжёлая, но и лёгонькой её тоже на назовёшь.

В конце концов, вместе со своей добычей я нырнул в тёмный угол, за лестницу пожарного хода.

Я торопливо опустил свой живой трофей на ноги и только тут и понял, почему мне не стоило удивляться тому, что моя дражайшая мама даже и не пыталась сопротивляться своему похищению.

Едва её ноги коснулись пола, как её зашатало. Она неуверенно оступилась, и, наверное, бы, вообще бы упала, если бы не успела облокотиться о стену. Я так и замер, не врубаясь, она такая пьяная или настолько сильно уставшая от безудержного группового траха?

Не без труда она сфокусировала на мне свои глаза и удивлённо надула губы:

— Робин? Ты?

Потом, силы изменили ей, и она плюхнулась передо мной на колени... Снова удивленно снизу-вверх воззрилась на меня и как-то неуверенно опять протянула:

— Робин? Поверить не могу...

Я взял её за волосы, перепачканные чужой спермой и задрал её голову вверх, вглядываясь в затуманенные родные глаза. А она то ли в хлам пьяная, то ли под наркотиками, да вдобавок ко всему и вдосталь затраханая смотрела на меня с широко распахнутым от изумления ртом...

— Робин?  — наконец 

сообразила она,  — зачем... зачем... зачем, ты меня украл?

Позади нас, шлёпая босыми ногами, промчались два тролля, на ходу переругиваясь и споря куда же я и мама могли задеваться.

Я приложил палец к губам. Мама опять долго соображала, но потом пьяно кивнула головой. Я перевёл дух...

Я чувствовал сильное возбуждение, которое уже не могло быть скрыто. Мне показалось, что моя мама была готова на все. Я не уверен, правда ли это или нет. Но в любом случае, она не противилась.

Она попыталась подняться с колен, цепляясь за мою руку. Однако, когда я резко потянул за ее волосы и вернул ее на колени, она только тихо вздохнула и посмотрела на меня с недоумением. А я уже одной рукой спешно снимал свои изношенные лосины и сжимая неподатливый каменный член в кулаке, направил его распухшей головкой в ее рот.

Мне кажется, что мама даже не успела осознать происходящее, но она послушно открыла рот, когда я ладонью прижал ее затылок и начал проникать в нее. Обняв ее голову, я испытывал безмолвный экстаз от того, как мой горячий член погружается в ее рот...

О-о-о-о... Это было невероятно, но я смог проникнуть в ее рот полностью. Я никогда не думал, что такое возможно на самом деле и всегда считал, что истории о глубоком минете - это выдумка порнорежиссеров, зацикленных на различных извращениях. Но теперь я сам убедился, что рот опытной женщины - это настоящее блаженство. Я чувствовал, как мой член задевает ее горло. Мама задыхалась, прерывисто дыша через нос, но по-прежнему не сопротивлялась.

В порыве блаженства я не удержался и прижал ее голову к своему животу на несколько секунд. Я крепко прижимал ее голову так, что мои яйца легли на ее подбородок, а ее нос уткнулся в мои лобки. Я чувствовал, как ее горло расширяется под моим давлением и как ее упругая грудь прижимается к моим ногам. Моя сперма начала кипеть в моих яйцах. Однако, похоже, это было слишком много для нее, и ее тело начало дергаться в рвотных позывах, с которыми она успешно справилась. Она могла только издавать приглушенные звуки, потому что я крепко держал ее голову, пронзенную моим членом насквозь, в своих ладонях. Но я понял, что ей нужно перевести дыхание.

Я позволил её снять свою голову с моего члена. Она шумно задышала, уже как-то осмысленно взирая на меня.

Ну, я не дал ей времени на то, чтобы осмыслить ситуацию. Я физически не был в состоянии долго ждать. Меня едва ли не распирало изнутри. Сейчас мне хотелось одного, трахать этот сладкий горячий рот, до тех пор, пока не наступит долгожданное облегчение. Я снова с силой вогнал весь ствол в рот моей матери 

и принялся неспешно накачивать её покорный горячий рот короткими толчками. Она только глухо постановила в ответ. Влажные, чмокающие звуки наполнили воздух.

— Чёрт побери, да где же они?!

Я аж остолбенел. Это был голос Халка! Он стоял прямо перед лестницей, как раз позади меня и вряд ли нас разделяло расстояние большее, чем три метра.

Я испуганно замер. Вот те раз! Я посмотрел вниз и торопливо прижал палец к губам. Желание использовать свой член, вместо кляпа, пришло чисто инстинктивно. Да и делов-то, снова обнять её голову ладонями и рывком насадить её рот до самого упора на своё возбуждённое копьё, прижимая её затылок к стене.

— Чёрт... Его знает, где они!  — ответил Марку один из троллей,  — вот, скотина, испортил ТАКОЙ вечер... Он за ней весь вечер увивался...

Халк ругнулся:

— Твою ж мать... Кто же он такой!?

Мы с мамой замерли. Даже не дышим. Не знаю, почему она так и не подняла тревогу, думаю, если бы хотела, то нашла способ. Хм... Ну, в конце концов, тупо тяпнуть меня зубами за член.

Она смотрела на меня исподлобья... Натянутая по самое горло на мужской член. В её глазах забегали шаловливые искорки. Я не могу ни черта понять, но всё равно, на всякий случай, отпустил её только тогда, когда мой отчим убрался на безопасное расстояние.

Но вот тут-то меня и ожидал сюрприз. Стоило моему члену выскользнуть из маминого рта, она шумно вдохнула, переводя дух, сглотнула, проглотила слюну, и вдруг уже сама, без всякого принуждения, опустила голову на мой детородный эрегированный сверх всякой меры орган. Сомкнув губы на его основании мягким кольцом, затем медленно подняла голову, и снова, широко открыв рот, заглотила весь мой перевозбуждённый фаллос, стараясь дотянуться губами до яичек.

Это... Это... Это было нечто. Но да... Моя мамочка сама совершенно добровольно и самостоятельно принимается насаживаться ртом на меня. Я почувствовал, как её быстрый язычок заскользил по моему вздрагивающему стволу, заставляя моё мужское начало наливаться новой силой. Она причмокивала, облизывая головку, сдавленно стонала, глубоко заглатывая его. Её груди вздрагивали и свободно раскачивались, то и дело касаясь моих ног. Этой был такой кайф... Мои коленки задрожали, я едва не шмякнулся на пол. Мне не в шутку пришлось ухватиться за мамину голову, чтобы удержаться на ногах.

Я громко застонал, уже готовый кончить, но мама вдруг прогнулась и сладострастно застонала, подаваясь назад. Подняв голову и не скрывая похоти, она смотрела на меня с какой-то язвительной усмешкой, сжимая моей член в ладошке, а я смотрел на её пухлые, блестящие губы, только что с такой страстью сосавшие мой член.

Внутри меня всё бушевало. Я был на самой грани. Мама снова приникла ко мне аки к живительному источнику. Я размашисто пихал член глубоко в её рот. Мягкие губы тут же умело и сноровисто заскользили по всей длине моего изнывающего в любовной истоме мужского естества. Её тело всё сильнее изгибалось, она крутила задницей и 

глухо стонала.

И в какой-то момент, я вдруг осознал, что моя мама была близка к оргазму. Это было неожиданно, но это было, несомненно. Убрав с её лица волосы, я с восторгом смотрел, как мой член скользит между её губ. Он напрягся до предела. И мама, и я всё ускоряли темп. Её ладошка яростно теребила себе между распахнутых в стороны бёдер. Я уже и сам не мог понять, кто тут и кого трахает. Казалось, что этот похотливый жаркий пылесос задался высосать из меня все соки, все-все до самой последней капли.

Немного спустя, её тело задрожало, судорожно задергалось, она сдавленно застонала и замотала головой, плотно-плотно обхватив мой член жаркими губами. Её пальчики добрались до моих яичек... Она приникла ко мне всем телом, словно, врослась в меня.

И я поплыл... Через мгновение я уже спускал ей в рот, выбрасывая струи спермы и ещё глубже проталкивая ствол между её губ. Мать пыталась глотать, но не успевала, задыхаясь в собственном экстазе, и густые потоки, выплёскиваясь между её губ, стекали по подбородку. Я силой подавался ей навстречу с одной только мыслью, загнать свой извергающейся лавой спермы член как можно глубже. Не уверен, что маме легко это удалось, но все мои любовные удары она не выдержала с честью.

Ещё несколько сильных толчков и я замер, чувствуя, как моя плоть пульсирует глубоко в её мягком горле, постепенно теряя твердость.

Её глаза едва ли не сонно закатились... Она медленно снялась с моего члена... Как бы невзначай протерла рукой свой испачканный со смазанной губкой помадой и только что в очередной раз использованный рот. И вдруг посмотрела на меня с лёгким игривым прищуром и блядской улыбкой на губах, на которых ещё блестели следы моей спермы...

— Я исполнила все твои просьбы, Робин? Надеюсь, теперь ты вернешь меня своему мужу? — она вздохнула. — Ведь на самом деле, ты разрушаешь его выгодную сделку. Он отдал меня троллям в обмен на их жен...

Я не знаю, что это было. Это возникло во мне мгновенно, за считанные секунды, став таким же разрушительным, как ядерный взрыв. Гнев. На миг перед моими глазами возникла недавняя сцена с мамой в объятиях троллей.

Я ударил ее крепко по щеке. Нет, не я! Мой гнев! Я почти так же испугался как и она, когда она резко откинулась в сторону и на её щеке остался след от удара моей ладони.

— Ты... Ты..., — прошептала она, задыхаясь.

Но помимо гнева я испытал ещё одно чувство...

Я резко поднял испуганную и вскрикнувшую от неожиданности маму на ноги и резко повернул ее к стене, спиной ко мне, и с силой толкнул вперед. Она только успела в последний момент подставить ладони, чтобы не удариться лбом о стену.

Моя ладонь прижимала ее голову к стене, жестко прижимая ее. Звонко шлепнув по округлой ягодице, я обхватил ее за талию, заставляя изогнуться, выпячивая задницу ко мне навстречу. Мама вскрикнула от обиды от такого бесцеремонного обращения или от боли, но она не рискнула возражать и замерла в этой притягательной и бесстыдной позе — с выпячивающейся попкой, слегка наклонившись вперед и опираясь на стену ладонями и грудью.

Мой член был снова полностью готов к действию. Я не знаю, что вызвало это состояние - скорее всего, всеобщий ураган возбуждения, который разгорался во мне на протяжении всего вечера и не имел намерения утихать.

Я раздвинул в стороны мамкины аппетитные ягодицы, приставляя разбухшую возбуждённую головку к темнеющему колечку ануса... ох... это было спонтанное решение... сладкое до ужаса и безумное по сути... содомировать родную мамочку... На миг, в голове промелькнула совершенно дурацкая никчёмная мысль, мол, есть ли ещё на всём белом свете хотя бы ещё один такой же оторва, как и я, умудрившийся расстаться с девственностью именно таким вот затейливым способом, с помощью попы собственной родительницы?

... и вогнал член своей родной маме прямо в развёрнутую передо мной попу.

А дальше... А, дальше, я вообще уже не о чём не думал.

Невероятное безумное ощущение, дикий неописуемый убийственный звериный запредельный экстаз!

Упоительное сумасшедшее чувство обладания женщиной, неистовое пьянящее ощущение теплой пульсирующей живой плоти, жарко и тесно обтянувшей мой возбужденный член! Прощай моя клятая девственность! Отныне я мужчина! Это чувство наполняло и распирало меня не менее, чем физический кайф от сексуальной близости с живой женщиной.

Я бешено задвигался, прижимаясь грудью к маминой спине и вцепившись пальцами в её бёрда. Я яростно и звонко зашлепал своими бёдрами по мамкиным сочным упругим ягодицам, словно вколачиваясь в неё, каждым мощным ударом выбивая из нее глубокие протяжные стоны. Я рвался вперёд изо всех сил, стараясь вонзиться как можно глубже в свою родительницу, отчаянно содомируя её.

Чувствуя, как девятый вал оргазма уже обрушивается на меня (а разве можно подобное долго испытывать?) я поддался всем телом вперёд и нанес любовный удар такой силы, что ноги моей бедной мамочки оторвались от пола, и она несколько мгновений торчала на члене, оторванная от пола, словно насаженная на кол, болтая в воздухе босыми ступнями. Мой толстый набухший ствол вонзился так глубоко, что, мне и самому показалось, что я сейчас просто проткну её насквозь.

Она воскликнула, возможно от боли, а может и от наслаждения. К этому моменту я уже понял, что моей матери доставляет удовольствие грубый интим. Она продолжала находиться на моем половом органе, издавая крики, и через несколько секунд ее тело начало судорожно дрожать. Я чувствовал, как ее мышцы сокращаются вокруг моего сильного члена, обхватывая его и лаская тугой стиской.

Ого! Оказывается, она испытывает оргазм, осенило меня! Я грубо проникаю в ее задницу, а она кончает! Эта мысль меня окончательно потрясла. Я сжал еще крепче судорожно напряженные женские бедра своей матери, прижимая ее к стене и издал рев подобный зверю, погружаясь в безумную стихию оргазма.

Член начал ритмично сокращаться и выбрасывать мощные струи спермы одну за другой, обильно увлажняя израненное яростным проникновением очко моей матери. Я испытал дикий оргазм, усиленный триумфальным ощущением совершенного чуда возмужания, а также глубоким вожделением к родной матери и наконец полученной полной властью над ней.

Я устал. Я изнемог. Но я не мог и не хотел останавливаться. Мои бедра продолжали двигаться ритмично и однообразно, шлепаясь о аппетитные женские ягодицы.

- Вот так, теперь я стал настоящим мужчиной... - прошептал я словно заклинание, непонятно для кого: либо самому себе, все еще не веря в это чудесное произошедшее событие, либо своей любимой, а сейчас особенно любимой, матери - я стал мужчиной!

В конце концов, я иссяк окончательно, давно уже излившись глубоко-глубоко в родительскую прямую кишку.

Мама тяжело дышала, её тело сотрясала крупная дрожь. Но тем не менее она нашла в себе силы ответить мне с неприкрытым сарказмом в голосе:

— Поздравляю, молодой человек, с сим замечательным событием в Вашей жизни... ,  — она усмехнулась,  — можно сказать, что мне везёт, как утопленнику... Уф... На ТАКОМ корабле, да в ТАКОЙ компании и повстречать девственника!? Уму непостижимо...

Она повернулась ко мне лицом, облокотившись спиной о стену и переводя дух. Её глаза внимательно изучали моё лицо:

— Странно, ничего не понимаю... ,  — как-то неуверенно пробормотала она,  — у меня такое ощущение, что я знаю тебя много-много лет... Это необъяснимо, но меня, словно, тянет к тебе...

Я расслабился и немедленно за это поплатился, потому что в следующее мгновение женская ладонь пребольно сдавила мои тести́кулы. Прекрасные глаза моей мамочки в прорезях маски мгновенно налились бешенством:

— Но это не даёт тебе права насиловать меня, сволочь! А ты взял меня силой дважды!!!

Мне показалось, что сейчас она просто оторвёт мои яйца. Боль была нестерпимой. Я задохнулся, не в силах вымолвить ни слова.

— И в следующий раз за подобное я оторву тебе яйца, ты понял меня!?

Она глубоко выдохнула и вдруг, бац, в её глазах не осталось ни капельки злости. А наоборот, она смотрела на меня заботливо-участливо, а ладошка уже не сжимала мои яйца мёртвой хваткой, а наоборот ласково перебирала их пальцами.

Привстав на цыпочки, моя мама нежно чмокнула меня в кончик носа:

— Однако, впервые... — она приветливо улыбнулась, — учитывая, что ты, оказывается, впервые испытал сексуальное общение с женщиной... Я прощаю тебя. Но больше никогда не насилуй меня, понятно? Разумеется, если я сама не попрошу.

Я только проглотил и испуганно кивнул головой.

И вдруг мама снова подозрительно уставилась на меня, внимательно разглядывая, ее рука на моем пенисе замерла:

— Скажи мне честно, ты узнаешь меня?

Теперь я также быстро и испуганно покачал головой из стороны в сторону.

Она нахмурилась и буркнула:

— Не понимаю почему, но мне кажется, что я знаю тебя...

Я молча пожал плечами. Проговорить хоть слово сейчас не дала бы никакая сила. Я бесконечно рад тому, что мы находимся в полумраке, где у моей матери есть мало шансов узнать знакомые черты моей маски и глупой зеленой шапке.

Усмешивая губы, мама с недоверием посмотрела на меня:

— И конечно, ты не позволишь снять себе маску...

— Нет... — прошептал я ей намеренно глухим голосом.

Мама вздохнула и пожала плечами:

— И правильно. Я бы не разрешила... — она снова измерила меня странным взглядом, — мне пора вернуться к своему мужу...

Она медленно провела языком по нижней губе, ее взгляд стал влажным и липким:

— Ты со мной? Или ты уже получил все, что хотел от меня?

Слова застряли у меня в горле.

Улыбка играет на губах матери:

— Хотя я бы на твоем месте даже не решалась провожать меня... — она засмеялась, — даже не знаю, что сделает со тобой мой муж за то, что ты украл меня.

Ее ладонь все еще сжимает мой пенис. Нежные пальцы умело ласкают его. Подняв бровь, мама с очаровательной улыбкой ожидает моего ответа. Это невероятно, но мой изнеможенный член начинает просыпаться...

Я в полном смятении с недоумением смотрю на свою маму. И конечно же, я согласно киваю головой.

Думаю, Халк в прямом смысле этого слова убил бы меня на месте. Если бы не мама... Строго говоря, в этой обители порока, казалось, он один и оставался озадаченным отсутствием мамы. Ну, то, опять же, и логично... Все прочие мужчины и женщины, видимо, довольно быстро утешились исчезновением Нимфы, слившись в единый любовный многоугольник. Им было хорошо, настолько, что собственно кроме Халка никто и не отреагировал на наше возращение. Странно, но я даже не вспомнил о Ларри.

Да и Халк готовый задать мне крепкую взбучку за проделку с его женой, был заметно обижен, что мама вдруг вздумала яростно защищать своего похитителя. В итоге, устав спорить, он только озадаченно махнул в ответ рукой, мол, разбирайтесь тогда тут сами, и развернувшись, через миг скрылся в полумраке индиго среди стонущих и совокупляющихся человеческих тел.

Мама ласково мне улыбнулась:

— Извини, но я, правда, устала. Не мог бы ты проводить меня в мой номер? Ну... Или... ,  — Она махнула рукой на змеиный перепутанный клубок из человеческих тел,  — если хочешь, можешь оставаться здесь...

Я ничего не ответил. В смысле, я вообще старался говорить при ней, как можно меньше, уверенный, что мой голос она уж точно опознает. Я только кивнул. Что, конечно же, можно было расценивать двояко.

Мама накинула на себя один из дежурных халатов и взяла меня за руку, отрезая мне всяческие пути к отступлению:

— Нет, нет, я не оставлю моего юного девственника в этом царстве греха... Кстати, ты просто обязан мне рассказать свою историю! Как тебя угораздило попасть на этот корабль? Сдаётся мне... хм... тебе ещё далеко до 21 года! Твоя мама знает где ты?  — она откровенно подтрунивала надо мной.

Как странно, но находясь в их номере, когда мама ушла в душ, меня снова охватили мысли о ней... Но не просто как о женщине, а о том, что она делает там - переодевается и стоит голая под струями воды, заботясь о своем уставшем теле. В один момент я почувствовал соблазн подойти к двери и зайти к маме в душ. Мне опять пришли на ум ее прекрасные спелые груди и ее фигура...

Черт возьми... Я снова захотел ее! И поэтому, когда мама вышла из ванной в розовом плюшевом халатике, я был уже готов броситься на нее. Ее мокрые волосы были завязаны большим белым полотенцем. И только потом я понял, чего не хватает...

Из-за чего-то я начал краснеть и пристально смотреть на нее. Она забыла надеть маску! Она забыла про свою маску!

И она не сопротивлялась... Только слабо отрицала. Когда я стал снимать с нее халат и направлять ее к кровати в середине комнаты.

- Ох, ты мой милый... - прошептала она, прижимаясь ко мне дрожащим телом, когда я поставил ее на колени, - почему опять анальный секс? Довольно странное предпочтение для недавнего девственника...

Но я не могу и не должен объяснять ей, почему анальный секс. Я не могу и не должен признаться ей, что для меня ее киска священна и неприкосновенна. Несомненно, я чувствую и готов нарушить самый запретный барьер собственной матери. Но делая это под видом игры?

На этот раз все будет по-другому! Мы будем погружаться в любовь трепетно и неторопливо. Волна ласки и любви окружит меня со всех сторон. Я уткнусь лицом в ее волосы, чтобы вдыхать знакомый сладкий аромат.

— Мама... Мамочка...  — в страстном исступлении, совершенно забывшись, шепчу я ей,  — моя любимая мамочка...

Мама повернула ко мне лицо и даже в полумраке, что царил в каюте, я ясно видел, что её щёки пылают стыдливым румянцем, казалось, бы совсем неуместным:

— О-о-о... Так меня ещё никто во время секса не называл...  — томно дышит в ответ — пожалуйста, не смущай меня! Это уже чересчур!

Я прижимаюсь к ней, тесно-тесно, как только могу. Мои руки обвивают её тёплое мягкое тело, и я с силой бросаю тело мамы навстречу себе...

Мой пылкий порыв был слишком резок для неё. Я почувствовал, как у неё перехватило дыхание от моего нетерпеливого напора.

Её спина прогнулась ещё сильнее, словно, это помогало маменьке принять меня в себя. Её пышные атласные ягодицы дёрнулись, с силой упираясь в мои бёдра. Всем телом плотно прижимаясь к маме, я чувствовал своим сердцем неистовый бег её сердца. В каком-то эмоциональном исступлении я покрываю поцелуями её обнажённые стройные плечи. Казалось, что каждая клеточка моего организма напряжена и будто дрожит, готовая взорваться в любой момент.

Пребывая на вершине блаженства от обладания самой дорогой в мире для меня женщиной, я снова с невыразимой нежностью зарылся лицом в пышные волосы на её макушке, вдыхая родной невообразимо знакомый с детства аромат. Моя ладонь медленно проплыла по мягкому бархатному животику и легла 

на тяжёлую увесистую грудь, с жадностью сжимая сочную налитую женскую плоть. Тихий вздох сорвался с маминых губ, когда мои пальцы сжали большой мягкий сосок и безжалостно терзали его, пока он не разбух, став твёрдым, словно, камень.

Я не двигался, милостиво давая маменьке привыкнуть к себе. Моё возбуждённое напряжённое каменное копьё пульсировало глубоко внутри неё. К тому же я чувствовал, что стоит мне двинуться хотя бы на дюйм и я неизбежно извергнусь в горячее тесное материнское нутро, ибо возбуждение, охватившее меня, было слишком неистовым и нестерпимым.

Но всё же мне хотелось продлить, растянуть эти мгновения нашего с матушкой очередного нетерпеливого любовного слияния, единения наших обнажённых тел.

Немного погодя, я запустил ладонь глубоко в её волосы, грубо сжимая их в кулак, вздёрнул голову мамы наверх и набок и накрыл её рот смачным поцелуем. Моя мама послушно раскрыла рот, впуская мой алчный язык внутрь себя. Больше того, мама отвечала мне.

Мы долго шумно и мокро целовались, сплетаясь языками, исследуя рты друг дружки.

Её тело, насаженное на моё любовное копьё, трепетало в моих объятиях, пышные упругие ягодицы сильнее прижимались к моим бёдрам, словно, мама сама пыталась ещё глубже насадить себя на живой кол глубоко внутри себя.

В конце концов, не в силах более терпеть любовную муку, неимоверно распалённый нашим страстным поцелуем, я разорвал наш поцелуй и, привстав над маменькой, потянул её за волосы, запрокидывая мамину голову ещё сильнее назад и заставляя её ещё сильнее выгибаться назад.

Впрочем, мама без малейшего возражения или недовольства на мои почти, что грубые действа с ней, покорно выгнулась в спине, оттопыривая задницу ко мне, как бы подстраиваясь под меня, чтобы мне было удобнее её употреблять.

Я сделал только одно движение... Опустив руки на бедра женщины, стоявшей передо мной на четвереньках, я медленно вышел из нее и немедленно вошел обратно, сильно и энергично затолкнув свой стержень как можно глубже в тугую щель. В результате моих бедер и ягодиц матери раздался громкий звук. Мама слегка вскрикнула...

А мой мужской орган, словно вулкан, начал испускать горячую жидкость глубоко в раскаленную и узкую задницу матери.

Уже прошло всего несколько минут с того времени, как я начал снимать халат с нее. Честно говоря, я был немного не по себе и даже стыдился перед мамой за то, что наша любовная активность так быстро закончилась. Но что я мог поделать? Как только я вошел в эту женщину, меня охватило такое возбуждение, что я просто сгорал от страсти.

Мама поднялась на колени и прижала свою обнаженную спину к моей груди, обхватив руками мою шею. Она повернулась ко мне лицом и нежно поцеловала меня в губы.

Изможденный и опустошенный я опускаюсь на простыни. Мама наклоняется надо мной. Ее глаза странно блестят в темноте.

- Робин, мой дорогой... - ее голос околдовывает меня, ее руки обвивают мою шею.

Все происходит очень быстро и неожиданно. В одну секунду я уже без защиты. И через секунду... безмолвная сцена.

- О нет... Нет-нет-нет...

Это восклицаю я или моя мама?