Оля и Баба Яга. Из книги Баба мужик порно Часть 6

— Ну, хорошо, я, конечно, пошутила, но что-то в мягкой форме можно попробовать. Ведь одно и то же скоро приестся. Хотя, как ты говорила Уле во сне, у нас же есть в запасе «перчик», не твой увалень, а наш Андрюша.

Выпив кофе мы вернулись на уже остывшее семейное ложе, крепко обнялись, прижались грудями и, не сговариваясь, просунули ладошки друг дружке в промежность.

— Когда ты успела протечь?  — почувствовав влагу на Юлиных губках, спросила я.

— А ты?  — задала такой же вопрос она.

— Я, наверное, ещё не отошла от ночных впечатлений.

— А я посырела от твоего рассказа.

— Юлечка, а ты правда не обиделась на меня, за то, что я во сне тебе изменила не только с Андреем, но и с Улей-Юлей?

— Ну что ты такое говоришь, моя девочка, не только не ревную, но даже рада. И, я для себя поняла, что ты не прочь почувствовать член Андрея не только во рту, но и в своей такой чувствительной писечке.

— Ты что, даже и мыслей таких не было, я тебя одну люблю и никто мне больше не нужен.

— Ну и напрасно ты так сразу отказываешься от мужского члена. Это необходимо иногда для женского здоровья да и для разнообразия. И, потом, Андрюшин член приснился тебе неспроста. Почему ты так покраснела, дурашка? Ведь, если вспомнить начало нашего совместного ночного отдыха, то я у тебя в догу. Теперь твоя очередь показать мне, как это видится и переживается со стороны.

— Я боюсь, если ты увидишь, что я тебе изменю с мужчиной, то разлюбишь меня.

— Вот глупенькая моя девочка, придумаешь тоже. Как же я могу тебя разлюбить, если мне так с тобой хорошо. И, ты не будешь от меня скрывать, если что и будет. Кстати, ты не забыла, что после Нового Года мы едем на конференцию в Нижний, будем жить в гостинице вместе с Андреем. Мне кажется, что он тоже на тебя запал, и у тебя будет возможность «отзеркалить» ночную ситуацию. На этот раз я буду за вами наблюдать. А, какие буду испытывать чувства, я тебе потом обязательно расскажу. Или, ты хочешь остаться с ним в номере наедине?

— Ой, я боюсь. Что он обо мне подумает?

— Нет, я с тебя балдею, девочка моя. Что подумает? Когда мы вдвоем делали ему минет, что он в тот момент думал, как ты считаешь. А я тебе сама отвечу на этот вопрос. Он думал о том, как прекрасно, что заключительный аккорд на его флейте извлекла именно ты. И, наверняка он уже давно мечтает погрузить свой член в другую твою дырочку. Неужели ты думаешь, что в Нижнем он не воспользуется первой же возможностью, чтобы познакомиться с твоей вульвочкой.

— Но, тогда я была немного под шафэ, потому и решилась на это, да и ты меня поддерживала и учила.

— А кто тебе сказал что и в номере вы 

будете трезвые как стеклышки? Ты ведь знаешь, как он умеет к себе расположить партнера.

— Юлька, ну ты меня уже чуть ли не насильно под него подкладываешь.

— Ну что ты такое говоришь, Оленька,  — Юлька притянула меня к себе и стала расцеловывать глаза, на которых уже навернулись слезы,  — я просто хочу, чтобы ты поняла и прочувствовала и такой способ получения удовольствия.

— А ты не разлюбишь меня за это, не станешь ревновать?  — ещё сильнее прижавшись к её груди, лепетала я.

— Конечно же, нет, ещё крепче буду любить. Ведь, согласись, то, что даю тебе я, когда целую твою писечку, клитор, губки, ни один мужчина тебе не даст. А я уже не могу жить без твоего язычка там у меня!

Сказав это Юля развернулась, подставив свою красивую вульвочку под мой ротик. Я залюбовалась аккуратно подстриженным газончиком, заканчивающимся чуть выше розовой кнопочки клитора. Он уже заметно возбудился и когда я нежно вобрала его в себя она задрожала и громко застонала.

— Да, Зая, да, как же ты хорошо это делаешь! Да...

Я стала ласкать аккуратненькие темно-розовые губки, на которых уже появились капельки живительной влаги. Я оторвалась от клитора и место моего рта тут же заняли аккуратненькие Юлины пальчики. Она активно елозила своей промежностью, нанизываясь своей розовой промежностью на мой язык. Разрядка наступила мгновенно, Юля задергалась всем телом, прогнулась, издала громкий стон и излила на моё лицо струи теплого солоноватого сквирта. Я с азартом глотала его, размазывала по шее и груди.

— Какая я, всё-таки, эгоистка,  — спохватилась отошедшая от оргазма Юля и впилась своими губами в мою уже во всю текущую писечку.

— Как я люблю твою аккуратненькую шелочку,  — заворковала Юля,  — какая она у тебя вкусненькая.

— Такая же, как и твоя. Подставляй свой ротик, я угощу тебя. Она быстренько развернулась ко мне, открыла рот и я вытолкнула в неё только что собранные соки.

— Нет, ты вкуснее,  — проглотив свои выделения, ответила она.

— Нет, ты,  — как маленький ребенок настаивала я.

— Обе хороши,  — примирительно сказала Юля и мы припали друг к другу губами.

Поцелуй был длинным и чувственным. Она провела своим шершавым языком по губам, просунула кончик в рот и стала орудовать им внутри. Одновременно с поцелуем она ласкала руками мою грудь. В ответ я тоже нащупала её большие твердые сосочки и стала нежно их перебирать в пальцах. Так, лаская друг друга, мы лежали и тихо блаженствовали.

— Так бы и лежала в обнимку с тобой, Юлечка.

— Ну и лежи, моя хорошая.

— А послезавтра уже Новый Год! Мы будем с тобой наряжать елку?

— Конечно же будем, и подарки положим друг другу под елочку, как маленькие дети.

— А мы и есть с тобой маленькие дети.

— Ну, меня уж малой деткой трудно назвать.

— А для меня ты, Юлечка, всё равно ребенок. Ты такая непосредственная, бесхитростная, добрая. Я даже не представляю тебя сердитой.

— Погоди, погоди, я ещё покажу тебе свой 

ведьминский характер. Не забывай, что я Баба Яга!

— Ну, если такая, какая мне приснилась сегодня ночью, то я согласная.

— А ты уже придумала, Олечка, что положишь для меня под елочку?  — захихикала как девчонка Юля.

— Да, но я тебе пока не скажу, ведь должна же сохраниться тайна. Единственное, что могу сказать, он тебе понравится.

— Ну ладно, раз ты такая врединка, то я тебе тоже не скажу, мучайся ещё два дня. Но, надеюсь, он тоже тебе понравится.

С этими словами Юлька повалила меня на спину и стала целовать мой пупок, живот и грудь. Я вырвалась из-под неё перевернула на спину и тоже, в свою очередь стала целовать.