Записки Любопытного Козленка. Тематика: Записки проститутки

Моя двоюродная сестра Гвен является самой прекрасной девушкой не только в нашем городе Ллурлайн, но и во всем Уэльсе. Ее потрясающие волосы, зеленые глаза и очаровательное личико не оставляют равнодушными. Недавно ей исполнилось 18 лет, и мы отметили это событие всей улицей. Все хотели увидеть Гвен, полюбоваться ее розовыми щечками и подарить ей что-то особенное, чтобы видеть ее счастливую улыбку.

Гвен - необыкновенное создание, и это не только благодаря ее внешности. Как правильно говорит наш пастор: "Бог одарил мисс Гвендолайн такой красотой за ее чистое сердце". Если спросить любого жителя Ллурлайна или Кириадура, все скажут то же самое! Гвен всегда была моим лучшим другом и остается им до сих пор, хоть мы выросли и уже не можем бегать и обниматься так, как раньше. Мы проходили через все преграды вместе, она даже отнесла меня домой, когда меня укусила змея, и читала мне книжки, и ласкала меня.

Я постараюсь найти для нее самого лучшего парня во всем Уэльсе или даже во всей Великобритании! Я так сожалею о том, что в нашей деревне нет достойных молодых людей: все какие-то недотепы и тупицы. Если бы только я мог жениться на ней! Но у меня всего тринадцать лет, а когда я вырасту, Гвен уже будет старше. Кроме того, мы двоюродные брат и сестра, поэтому это противоречит законам Божьим.

Как жаль, что я не видел ее полностью обнаженной! Я видел только ее спину и немного груди, когда она наклонялась надо мной. Ее формы были очаровательными... Женская грудь - это что-то потрясающее, особенно у Гвен! Никто не может пройти мимо ее округлостей под платьем без восхищения. Гвен, рыжая Гвен, когда же ты выйдешь замуж? Тогда, может быть, я смогу спросить тебя о том, как все было, и ты расскажешь мне, ведь мы же друзья?

Она сегодня такая странная. Шла сквозь горы в Кириадур и вернулась мрачной, словно туман над перевалом. Или просто задумчивой? Не реагирует, не слышит... и ничего не рассказывает.

Я огорчился из-за нее. А вдруг она встретила медведя? Хоть наши места и населены, но все может случиться! Не позволю ей одной ходить в горы. Пусть подождет, пока я закончу в школе, и пойдем вместе со мной. С такой девушкой, как она, должен быть мужчина, кто знает что может произойти?

А священник Ллойд сегодня опять рассказывал о предзнаменовании, которое увидел неделю назад. Круглое небесное тело, говорит он, пролетело по небу над Эрири, словно птица. В сторону моря или даже к войне.

Я бы посмеялся над этим, если бы не знал, что он абсолютно серьезен.

• • •

Она зачастую ходит в горы. И не хочет брать меня с собой, и настойчиво отказывается говорить, что происходит, наглая девчонка! Назвала меня любопытным козленком... А я-то козленок? Я одним ударом могу уложить любого из ее поклонников! Сама она... такая резвая! Выставляет свое вымя и думает, что уже взрослая. А сама напевает, глазки влажные, туманные, лицо просто светится... Я ее такой еще не видел.

Подожди только!

• • •

Эти постоянные походы меня достали до предела. Три ночи я не спал, измучился как черт и все из-за нее, этой зеленоглазой бестии! Я был зол на нее так же сильно, как тогда, когда она выпустила всех моих зверей, всю мою добычу, а я разгневался и опрокинул ей банку чернил на голову. Тогда она плакала и я тоже плакал и умолял прощения — и она простила меня. Потом я помыл ей голову с потрясающими волосами, рыжими с золотыми прядями.

Она, как редкое сокровище в сказке о Ясоне, обладает необычными волосами. Все девушки имеют обычные одноцветные волосы, а у нее... Но это не все - ее волосы разного оттенка: светлые и темные переплетаются, словно прожилки на стволе дерева... Они также волнистые и легкие, и длинные, доходящие до самой попы, словно водопад. Но самое интересное - они меняют цвет в разное время! Иногда они золотистые, иногда медные или коричневые как лаковая мебель, а иногда горят ярко-рыжим цветом, словно облака на закате.

А когда она окунется в воду, они становятся темными, как красное дерево. Я помню, как мыл ей голову и создавал пену из ее тяжелых кос. Это было нежно и сладко, словно она целовала меня... И потом она разрешала мне мыть ей голову и я видел, что ей это нравится...

Но нет! Это не может продолжаться так! Мне нужно выяснить, куда она идет.

•  •  •

Уффф! Что ж, попробуем разобраться с этим.

Нашла себе парня наша Гвен, наша прекрасная рыжая Гвен! И не какого-то обычного парня, а...

Черт его знает, кто он такой. Возможно, приезжий, а может быть даже лесной дух или эльф! Он носит такую одежду, которую я еще ни разу не видел ни в городе, ни в газетах. У него лысая голова, словно у старика - но видно, что он молод. Его лицо странное и как будто вышло из какой-то картины: темные глаза, тонкий нос и губы, которые также выглядят женственно. Его лицо имеет форму перепелиного яйца.

Боже мой, как они целовались! Гвен, Гвен, моя сестра Гвен!... Но я опишу все по порядку.

Когда она завернула свой платок и вышла наружу с проверкой окружения - я понял, что она снова направляется в горы. Подождав полминуты, я последовал за ней.

Я шел бесшумно, словно тень, и она не заметила меня. Она шла по широкой тропе, затем свернула к Хор Эридруну, а я ступал следом как призрак, чтобы не произвести никакого шума с ветками... Затем она вышла к скалам и исчезла в ущелье - маленьком, крутом, поросшем вереском и маками. Я хотел проникнуть туда вслед за ней, но услышал голоса:

— Привет, Ниир! — Привет, Гвен! — ответил мужской голос, тонкий и неровный, как скрипка, и я замер. Они продолжали разговаривать, а я стоял и принимался смиряться с мыслью о том, что у Гвен есть парень.

Изначально я хотел проигнорировать ее, вернуться домой и показать ей, какого друга она потеряла; но потом меня заинтересовало и я решил взглянуть на ее избранника.

Забравшись на скалу, я заглянул в ущелье. Это было прекрасное место для наблюдения: я видел их как на ладони, слышал каждое их слово — а они не видели меня и не могли заметить меня, так как вереск скрывал меня.

Таких странных парней, как этот Ниир, я еще не встречал. Он был одет в обтягивающий костюм небесно-голубого цвета из блестящей ткани похожей на шелк или атлас. Лицо у него... не могу передать словами, но от него исходило что-то такое, что меня морозило внутри. Не страшно, а как будто во сне, когда видишь то, чего быть не может.

Они с Гвен держались за руки и смотрели друг на друга, словно на сладкие лакомства. Гвен спросила его:

— ... А что, у вас всех в вашей местности стригут головы? — Нет, только тех, кто отправляется в дальнее путешествие. На борту каждый лишний грамм имеет значение, поэтому путешественники избавляются от всего ненужного: волосы, аппендикса, лишней одежды... А на Зиизе люди имеют волосы и делают из них прекрасные прически. Но наши волосы короткие и не такие мягкие, как у тебя. Таких удивительных волос я никогда раньше не видел... Можно потрогать? — Потрогай, — тихо ответила Гвен с улыбкой такой жаркой, что у меня перехватило дыхание,— и Ниир осторожно поднес руку к ее шевелюре.

Он коснулся ее, улыбнулся, словно младенец — и начал нежно расчесывать волосы Гвен, сплетенные в пучок. Пучок развязался, и волосы свалились густым потоком на плечи и спину; Ниир вздохнул и стал подкидывать их вверх, словно перышки, в воздух.

Они заблестели золотистыми огоньками под лучами солнца, пробившимися сквозь туман — и атмосфера наполнилась пушистыми мельчайшими частицами. Ниир хохотал как ребенок, и Гвен смеялась вместе с ним.

Она приближалась все ближе к нему... а у меня в голове становилось темно, словно я находился в перевернутом положении. В конце концов я отошел назад, решив отправиться домой — но не выдержал и вернулся обратно для последнего взгляда на ущелье.

Лучше бы я не смотрел туда!

Они целовались, обняв друг друга руками и двигаясь, как медведи. Конечно, я видел, как пары целуются, — но Гвен и Ниир целовались так, что внутри меня все замирало, и я сам замер как каменная статуя.

Они ласкали друг друга губами, оставляя влажные следы на щеках и подбородках, скользили и прижимались губами, нежно облизывая друг другу лица словно мороженое или крем. Время от времени они играли языками, дрожащими как головки голубей, или вылизывали друг друга настойчивыми лизаниями — а я смотрел на них и разрывался словно радужный пузырь. Они двигались медленно, плавно, погруженные в наслаждение словно исполняют колдовской танец. Я слышал их шепот — тихий и нежный как у маленьких щенков... Вскоре они скрылись в завитках Гвениной распущенной пряди волос и я перестал опознавать чье лицо.

Не помню, как я выбрался оттуда, как вернулся домой...

•  •  •

Гвен в последнее время превратилась в настоящую эксцентричку: бегает, поет, смеется сама с собой, танцует с козами и с Рексом... Я держался сколько мог. Я показывал, что у меня тоже есть честь — но прошло два дня, и я сдался.

Кроме того, она так приветливо улыбалась мне и шутила со мной... Кто из нас ребенок, интересно? Я старался не показывать свои чувства - но она вдруг обняла меня, потащила на кровать, повалила, как щенка - и начала прижиматься ко мне и ласкать меня, словно раньше, и говорить:

- Ну не сердись, не сердись на меня! Ну не нужно! Давай дружить! Давай дружить, давай дружить, мой строгий, непоколебимый, раздражающий и любимый с белыми пятнами любопытный братик! Давай дружить!..

Она беспорядочно перемешивала мои волосы и дула мне в лицо. Я хотел высказать ей все свои мысли... но улыбка расплылась сама по себе на моих щеках, слезы сами полились из глаз, а тело само подалось вперед и притянуло меня к Гвен кудряшками ее груди и к ее волосам, которыми она щекотала меня, словно ребенка. И внутри у меня возникло нежное покалывание, золотисто-пушистое, как ее волосы.

После этого я не мог быть обиженным, я мог только смотреть на нее с преданностью, следовать за ней и дрожать при ее улыбке.

Почему у меня нет силы воли?! Все из-за Гвен. Она такая красивая и хорошая. Я даже не очень злюсь на этого Ниира: просто невозможно не влюбиться в Гвен. На его месте я бы не смог.

Интересно, кто он такой? Может быть, он настоящий эльф?

• • •

Перо не слушается меня...

Три дня я терпел, что Гвен отправилась в горы. Три дня я таял от ее улыбок и от того факта, что она попросила меня помыть ей голову. Это было блаженством - размешивать плотную пену в ее густых волосах. После мытья они становятся такими завитыми, что просто завораживают. Маленькие спиральки и кольца горят золотистым блеском по всей длине до самого конца...

Но в этот день я не смог удержаться. Я последовал за ней, словно шпион, презирая себя за свое любопытство. И мне выпала кара.

Когда я подкрался к месту пристанища, они уже страстно обнимались. И тут меня охватил холод от головы до пяток, потому что Ниир начал раздевать Гвен. Он снял с нее платок, прикрывавший ее грудь и плечи...

— Ты же обещала мне, Гвен? — спросил он. — Ты сказала: "дай мне три дня". Я не понимаю... Ведь я вижу, что тебе нравлюсь. Почему? — он настойчиво вопрошал, глядя в искаженное лицо Гвен.

И тогда она отпустила его руку, и он снял с нее платок, оставив ее плечи открытыми, такими нежными как шелковый крем.

Я наблюдал, как моя возлюбленная Гвен постепенно раздевается, как ее грудь выходит из-под одежды — и в сердце у меня забилось страшным стуком, и я не мог пошевелиться. Я видел, как обнажаются ее розовые соски, такие пухлые, словно цветы в нашем саду, а за ними — вся ее грудь, округлая и мягкая как взбитые сливки.

Я лежал и не верил своим глазам — а Ниир наклонился и стал целовать ее грудь, лаская Гвен по открытым плечам и спине. Страшный стук в сердце не утихал, а только усиливался, потому что Ниир потянул юбку с полуголой Гвен.

Она закрыла глаза. Мне вдруг стало страшно, и я тоже закрыл глаза; когда открыл их — моя возлюбленная была полностью обнажена. Ее юбка лежала на траве, прикрывая ее ноги — а на всем теле Гвен не осталось ни одной одежды.

Я видел изгиб ее бедер; он вызывал сладостный крик в душе, и я понял, что скоро разорвется... А между ее стройными ногами простиралась пушистая, черная волна интимности — открыто, словно усы или борода. Две мягкие припухлые складки, покрытые волосами...

Ниир склонился вниз и раздвинул их, открывая розовую пульсацию и нежные складки, похожие на лепестки цветущего шиповника. Гвен закрыла глаза, качаясь в ритме, - а Ниир медленно прикоснулся к открытой сокровищнице раз за разом... и пристал губами к розовому чуду Гвен так нежно, словно к ее губам.

Она вскрикнула и раскрыла глаза. Ее губы разинулись, тело дернулось... но Ниир страстно целовал ее между ног, плавно скользя руками по бедрам, спине... ее тело изгибалось словно тростник. Гвен положила руки на его голову и начала ласкать его, раскачиваясь вперед-назад. Ее глаза снова закрылись. Я слышал ее стоны - сначала тихие, приглушенные, затем все сильнее; через минуту Гвен издала вопль, удерживаясь за Ниира. Ей едва удалось устоять на ногах.

Внезапно Ниир встал, облизал ее соски, один за другим, и быстро снял одежду. Я не успел даже понять, как он это сделал: мне показалось, что он мгновенно разорвал ткань, охватывающую его без кнопок, и оказался голым.

Он был ловким и мускулистым. Его достоинство стояло на высоте фута или даже больше, напоминая длинный рог единорога из рисунков. Ниир помог трепещущей Гвен избавиться от юбки и ботинок - и вот они стоят голыми на траве, уставившись друг на друга.

- Ну же! Вперед, Гвен! - сказал Ниир. Гвен смотрела на него прозрачными глазами и не шевелилась, лишь щеки ее краснели все ярче. - Гвен! Ты что... Ты же делала это раньше?

Головой Гвен качала отрицательно, не отводя взгляда от Ниира.

- Нет? Так никогда?... Гвен!... - Ниир явно был потрясен. Его лицо вдруг приняло выразительное выражение - нежное и трогательное, как если бы он держал младенца. Медленно приблизившись к Гвен, он прижался к ней, и мне вдруг стало ясно: «Оказывается, он действительно ее первый...»

— Ты хочешь? Желаешь? Пожелаешь испытать это со мной в первый раз? — спросил он. Гвен молчала, опустив голову на его плечо, затем отстранилась и кивнула, смотря ему в глаза.

— Просто научи меня, как делать правильно, — проговорила она с хрипотцой. — Гвен!... Спасибо тебе, Гвен! — сказал Ниир. Его слова не звучали самодовольно, и я опять почувствовал, как он ударил ее в самое сердце. — Смотри! Встань на колени... нет, не так — на руки и ноги одновременно. Как животное. Вот так... Теперь раскрой свою Манящую Обитель передо мной... Раздвинь ноги, Гвен! Да, вот так. И все! Остальное я сделаю сам. Держись крепко и не бойся.

Голая Гвен стояла на четвереньках, выставляя задницу вверх. Ее изумительные груди свисали словно две сочные груши, а волосы расплелись и полилась медным потоком по траве. Похоже, ей было крайне стыдно, и она укусила нижнюю губу, опустив лицо вниз.

Ниир наклонился, приблизился к ней — и начал целовать Гвен прямо в ее Манящую Обитель.

Я видел, как он ласкает ее языком, углубляясь все больше и сильнее, а Гвен дрожит на коленках, и ее груди колыхаются словно фонарики. Она застонала... Ниир погрузился в нее своим членом, страстно облизывая и лаская Манящую Обитель Гвен до тех пор, пока она не охрипла; затем он поднялся и пристроил свой длинный инструмент к ней...

Гвен открыла глаза, почувствовав перемену — и внезапно из нее вырвался крик, потому что Ниир резко проник в нее, насадив на себя со всей силой. Его мощный мужской достоинство полностью проникло в Манящую Обитель. Затем Ниир медленно вытащил его обратно, и я увидел на нем каплю алой крови.

Меня охватило непередаваемое чувство тревоги. Я размышлял о том, что моя рыжая сестричка Гвен больше не девушка. Ниир продолжал проникать в нее своим рогом, плавно и медленно, снова и снова, ускоряя ритм.

Я как заворожен следил за его движениями: его попа, покачивающаяся вперед-назад, его рог, погружающийся в Гвен, струйка крови стекающая по ее ноге... Мне приходило в голову: "Вот как это...". Я остолбенел от загадки, которую видел впервые в жизни; "Интересно, каково Гвену чувствовать такой твердый предмет внутри себя?". Смотря на Гвен я видел ее боль и трудности, но также и блаженство. Никогда прежде я не видел на лице человека такого сочетания мучений и счастья одновременно. Я вспоминал, как собаки стонали при связке с кобелями и не верил своим глазам - моя Гвен испытывает то же самое.

Сначала она молча пыхтела, привыкая к новым ощущениям, затем из нее вырывались громкие стоны. Ниир двигался бедрами, засовывая свой рог так глубоко, как только возможно - и Гвен двигалась в такт, закрывая глаза. Ее голова все сильнее опускалась, пока не соприкоснулась с травой и прижалась к ней.

Я видел, как колыхались ее груди, как ходил ходуном ее живот, согласуясь с движениями Ниира; видел, как его яйца шлепали по ее взмокшей кровью лобке, и как корчилось ее лицо в такт толчкам... Они стонали, укусив губы и выдавая звуки в один голос - это было жутко и одновременно нежно, заразительно сладко и пылко... Я никогда раньше не видел такого любовного союза. Я безумствовал в своем укрытии, мучаясь от нетерпения и мысленно облизывая обнаженную Гвен, подрагивая бедрами.

Неожиданно Гвен издала громкий крик. Я испугался, думая, что она испытывает сильную боль - но ее крик тут же перешел в радостный смех, глубокий и дикий, как крик филина. Она хохотала, задыхаясь от смеха; у нее на лице была смертельная улыбка, пальцы впивались в траву... Я стал еще более напряженным, решив, что Гвен сошла с ума - и вдруг такой же смех разразился у Ниира. Они оба визжали и хохотали, страстно объятиясь друг с другом и тряслись, словно безумные, а я двигался в такт им, выражая то... И затем Гвен зарычала тихим голосом, опускаясь на землю и распластываясь на траве.

Вскоре Ниир приблизился к ней. Они приблизились друг к другу ползком и обнялись - и застыли. Ниир что-то шептал ей... Гвен лежала спиной ко мне, и я не видел ее лица - но потом она перевернулась на спину.

Все ее тело было перед моими глазами: счастливое розовое лицо, такие же розовые груди, распространяющиеся в разные стороны, расслабленные бедра и ноги, простирающиеся по траве... Солнце вспыхнуло из-за тумана, наполнив его светом - и потрясающие волосы Гвен засияли ярким золотом, словно само солнце.

Прямо над нами внезапно раскрылся плотно-голубой кусочек неба; склоны гор загорелись зеленым, красным и золотым - и потоки перламутрового света залили всю долину, легкие и пышные, словно шампанское. Счастливая Гвен была прекрасна, как горы и небо, а Ниир ласкал ее по всему обнаженному телу, подобно мамам ласкают детей. А я лежал сверху - и плакал от блаженства, что меня охватывало, от зависти и радости за Гвен...

• • •

Я знал, что так случится.

Солнце опускалось за гору Эрир, окрашивая всю долину в цвет волос Гвен - а она сидела на краю ущелья, обнявшись с Нииром. Оба были голыми и обернулись ее волосами, как плащем.

Над землей висели массивные, пухлые облака, мягкие и похожие на золотые подушки. Солнце запуталось в сплетении огненных и фиолетовых полос, разделяющих горизонт, и небо было так близко, словно вершины дубов.

— Твоя земля так прекрасна, Гвен! — произнес Ниир. Эти слова вышли из его сердца как от маленького мальчика. — Она красива так же, как ты. — А у вас есть подобные закаты? — Когда Лээйо исчезает за горизонтом, небо приобретает желтый оттенок. У нас нет таких облаков, потому что мы контролируем все осадки. Облака появляются только там, где это необходимо. У нас все лучше организовано, хотя далеко не так красиво как у вас… — продолжал Ниир. Его речь была слишком формальной и правильной для взрослого человека, но его голос звучал ярко и проникновенно – это редкость для взрослых людей. — Ты и твоя земля – самое восхитительное, что я видел в своей жизни. И твое имя так же прекрасно: Гвен-до-лайн… Оно напоминает Музыку Премудрых. — А у тебя есть полное имя? — Есть. Меня зовут Нииромайти Лоисси Каммасеирайти… — Тоже так прекрасно!... А где ты научился говорить по-валлийски? — Я не знаю вашего языка, Гвен. Я говорю на своем языке, а вы слышите его как свой собственный благодаря устройству в моем корабле. Оно перехватывает мозговые волны и превращает их в… Если быть честным, я не знаю, как оно работает. Это не мое дело. — А у вас есть семьи? Есть мужья и жены? — У нас все немного иначе, чем вы рассказывали. Здесь все живут парами, и Слияние Тел возможно только для пары, верно? В то время как у нас Слияние Тел – это обычное удовольствие, такое же обыденное, как разговор или игра. Оно доступно всем, кому нравится друг другу. Невозможно проявить симпатию к женщине, не предложив ей Слияние Тела. И у нас и мужчины, и женщины могут контролировать зачатие и иметь детей только по своему желанию. Однако есть особый случай – Великое Приобщение Девушки. Она сама выбирает того, кто сделает ее женщиной. Ты мне оказала огромное почтение, Гвен. Я никогда не думал, что смогу приобщиться к такому восхитительному существу, как ты. Я испытал настоящее блаженство. Я так благодарен тебе.

Он говорил с величественностью и искренностью, словно ребенок. Некоторое время они молчали, крепко сжимая друг другу руки. Затем Гвен произнесла: "Как странно. Так что у вас все связаны... И это нравится?" — "Наши люди предпочитают удовольствия без ответственности. Рождаемость падает, и правительство взимает специальный налог с каждой женщины: до тридцати лет она должна родить хотя бы одного ребенка. В противном случае ей будет назначено принудительное оплодотворение. Если же она не желает его воспитывать, то ребенок отправляется в приют. Восемьдесят пять процентов наших детей выросли в приютах... Редко кто хочет быть в отношениях. Таких людей считают странными и издеваются над ними. А я всегда мечтал о том, чтобы найти женщину, с которой мы всегда будем вместе. Мы должны были быть друг другу необходимыми, словно небо земле и земля небу... Но на Зиизе очень сложно встретить таких людей. Все хотят только получать удовольствие..." — "Ты уедешь от меня?" — "Да, Гвен. Мне пора возвращаться домой. Я прилетел сюда для исследования вашей почвы, чтобы представить свои исследования Учителю и получить Гарантию Знаний. Друзья ручаются за всех стажеров, и мой друг Рииси поручился за меня. Если я не вернусь, Рииси окажется в рабстве на двадцать лет." — "Я улечу с тобой!" — "Мой корабль предназначен только для одного человека. Если его вес превысит критическую норму, он не сможет взлететь. Но я не знаю, как оставить тебя здесь, Гвен... Что же делать?" — "Мне все равно, я все равно улечу с тобой!"... Гвен приставила губы к его губам, и вскоре они стали едиными телами, скатываясь к самому обрыву. Ниир ритмично шептал что-то Гвен, слова которого я не слышал...

Несколько дней подряд Гвен уклонялась от меня, но внезапно обняла меня.

— Прости, братик, — плакала она. — Я скоро уеду от тебя. Надолго, очень надолго... Я не могу сказать куда. Прости и забудь обо мне, хорошо? — всхлипывала она, целуя меня в разные места.

Я был безмолвен: горький привкус ее слезами смоченных губ ошеломил меня, и я задыхался, как от угарного газа.

Ночью я не спал. Всю ночь я внимательно слушал звуки в доме - и как только услышал тихие шаги к выходу, я схватил свой пиджак и пошел на улицу за Гвен.

Уже начинало светать, и темнота горной ночи рассеивалась. Гвен шла туда же, куда обычно, но перед скалами вдруг свернула в сторону и я едва не потерял ее из виду. Услышав ее разговор с Нииром, я пошел по направлению к ее голосу - и замер в подлеске, широко раскрыв глаза.

На поляне стояло строение, которого я никогда не видел ни в реальности, ни на картинках. На восьми металлических опорах был установлен огромный выпуклый диск,... и в центре диска было отверстие, из которого спускалась прозрачная лестница на траву. "Летающий корабль", мгновенно сообразил я. "Летит без крыльев..."

Рядом с лестницей стояли Ниир и Гвен. Ниир говорил ей: — Я освободил все склады. Я выбросил все образцы почвы, собранные для получения Гарантии... Я вернусь с позором, но это не имеет значения. Мы попытаемся. Попытаемся взлететь вместе. Ты готова? Пойдем, Гвен.

Он взял ее за руку, повел к лестнице - и какая-то сила выбросила меня из-под кустарника.

— Гвеееэээн! — закричал я и бежал к ней, столкнувшись с ней и чуть не повалив с ног, зарывшись в ее мягкое тело.

— Оуэн?! Как ты сюда попал... Боже мой! Это мой брат, — шептала Ниира, гладя меня по голове.

Ниир стоял рядом, пока я прижимал Гвен и прошептал: "Я не отпущу тебя... никогда!"

Я уже не помню, как я оторвался от нее, как мы оказались в лесу, как они зашли на корабль...

Лестница вдруг утянулась внутрь корабля, словно змеиное жало, и он начал трястись. "Они улетают", подумал я, и сердце сжалось... но вдруг корабль успокоился, центральный проход снова раскрылся и из него выдвинулась лестница.

— Сто один целый, четыре сотых процента критического веса! Взлет невозможен! — прозвучал странный голос. Из прохода выглянула Гвен, а за ней и Ниира.

— Я сниму свою одежду и оставлю ее здесь, — сказала Гвен. Она разделась до гола передо мной без стеснения и бросила свою голубую одежду на землю. — Прощай, Оуэн! — махнула рукой.

Вход закрылся, корабль снова задрожал... и опять остановился.

Опять открылся проход, опять выехала лестница...

— Сто целых, пятьдесят восемь сотых процента критического веса! Взлет невозможен! — проговорил тот же голос.

— Гвен, придется и тебе раздеться, — сказал Ниир. — А как же... Мы же не сможем приземлиться на твоей земле полностью облаченными? — Да, — ответил Ниир. — У нас нет другого выбора. Сможешь пережить стыд?

Гвен посмотрела на него, потом на меня... На мгновение она застыла и начала снимать платок, говоря мне: "Ах!.. Все равно больше мы не увидимся, Оуэн... Так что делать!"

Она спустилась вниз, раздеваясь по ходу. Платок упал на землю, а за ним платье, юбки и ботинки... Когда Гвен освободила ноги от чулок, она оглядела свое голое тело, прикоснулась к выпирающей груди, затем взглянула на меня...

— Подойди сюда, Оуэн. Подойди ко мне. Ты всегда этого желал, верно? Я знаю все. Я знаю все… Приходи — попрощаемся. Все равно так сложилось… Что поделаешь…

Она стояла передо мной, обнаженная, упругая, дрожащая словно полотно на ветру. Развевающиеся волосы отблескивали молочным светом рассвета.

— Приходи ко мне, — прошептала она, возбужденно вдыхая свежий воздух. — Какой здесь аромат! А на вашей земле такой же прекрасный воздух? — спросила она Ниира, но он только грустно посмотрел на нас и не ответил.

Внезапно вскочив, я бросился к ней — и обнял ее тело, прижавшись щекой к голому бюсту. Оказалось, что она была мягкой и упругой как желе. Гвен дрожала и неуклюже поглаживала меня с силой, шептала:

— Вот так… Вот так… Доволен? Доволен? Я должна заплатить перед тобой — пусть это будет моим возмещением, хорошо, Оуэн? Ты простишь меня? Надеюсь, Ниир не разозлится…

Я замер, колеблясь и не решаясь на то, что так хотел… но вдруг собрался с духом — и погрузился в ее грудь, близкую, нежную, словно сладкий океан. Я ласкал, целовал, прижимался к этим пышным горбикам с твердыми шариками на кончиках. Захватывая Гвен за талию и ягодицы, я щупал ее тело руками, сжимал и мнуло его; Гвен стонала и перебирала мне волосы — а я задыхался и тонул в ней.

Облизав и поцеловав ее от головы до пяток, ощупав обеими руками желанные складки между ног, липкие как влажный сахар, наконец-то замер и заглянул ей в глаза. Я был опьянен ее фигурой, соленым привкусом ее кожи, а у меня гудело в ушах…

— Пора, Оуэн. Пора, Ниир. — Она мягко выскользнула из моих объятий, громко поцеловала меня в губы и сказала: — Теперь ты точно не забудешь меня.

Я видел, как они поднимались и исчезали в дверном проеме, словно лестница убирается, а корабль начинает дрожать...

Я уже принял прощание, поставил твердую точку внутри себя, чтобы сохранить образ Гвен, целующей меня... но вдруг дрожание снова остановилось.

— Сто процентов от критического веса. Взлет невозможен! — проговорил голос.

Дверь открылась, лестница выскользнула... «Не улетят?! — возникла надежда — но сразу же затихла перед другой мыслью: «Нет, так делать нельзя. Они не могут расстаться».

В дверях появились обнаженные Ниир и Гвен. Они опустились, словно призраки, и я ощутил пустоту, исходящую от них. Я уже не знал чего я больше хочу: чтобы Гвен осталась со мной — или с Нииром.

Они остановились на верхних ступеньках лестницы.

Ветер развевал ее рыжую гриву, кудрявую до боли знакомую... Над холмом показался край солнца, и длинный тонкий луч осветил золотистые пряди Гвен, создав вокруг ее головы светящуюся ауру. Это было прекрасно, — и я захотел закричать от радости, если бы не было так грустно.

... Внезапно Ниир поднял голову. Его взгляд упал на золотую ауру Гвен. Она тронула свои волосы, посмотрела на них... и кивнула Нииру.

— Нет! — вскричал я. — Дай мне свой нож, Оуэн, — попросила Гвен. Я отрицательно покачал головой. — Пожалуйста, Оуэн. Ты же видишь... — она тихо молила меня и я приблизился к ней, словно одержимый, и передал ей нож, продолжая качать головой.

Из корабля вышел Ниир с флягой воды. Он подошел к Гвен, тронул ее волосы, запутав их пальцами, подбросил их вверх и окутал руками рыжий блестящий поток... затем он взял нож, смочил макушку Гвен водой и осторожно начал подстригать ее голову.

Гвен закрыла глаза... Ее красивый нежный лоб начал покрываться лысиной, подобной той, что у стариков. Лысина продолжала расти — и ветер разносил прочь пушистые пряди, сверкающие на солнце.

Потом лысина распространилась до макушки... Голова моей сестры становилась все больше и больше, приобретая странно маленький, смешной и розовый вид, как тыква; красавица Гвен превращалась в голого мальчика с женскими грудями и пенисом. Это было нелепо и невозможно, и я испытывал горечь, наблюдая за пушистыми волосами, которые поднимались над поляной. Они сверкали на рассвете словно золотая паутина...

Наконец Ниир выбрил каждый волосок и бросил нож на пол. Я не хотел верить, что лысый чертик с большими ушами на лестнице — это она сама Гвен, моя прекрасная Гвен. Мне было страшно посмотреть на нее,  — но, не выдержав, все же взглянул.

И увидел, что лысая Гвен осталась прекрасной. Только красота ее стала непонятной, терпкой и странной. Она тут же стала похожей на Ниира, и я почувствовал связь между ними — словно их объединила невидимая связь. Гвен подняла свою маленькую головку и улыбнулась через слезы. Ее новая лысина блестела на солнце, повторяя форму грудей...

— Прощай, Оуэн! — сказала она. — Прощай, Оуэн! — закричал Ниир и последовал за ней на корабль. Лестница была затянута, дверь закрылась, корабль снова загудел...

Сжимая воздух в предвкушении того, что гудение скоро прекратится и корабль остановится как раньше.

Но оно не прекращалось, а только нарастало все больше и больше, передавая дрожь всей земле. Из-под деревьев начали вылетать птицы с криками...

Неожиданно огромный круг плавно поднялся над поляной, которая была усеяна золотистыми прядями волос у Гвен. Железные ноги беззвучно ушли внутрь диска, словно щупальца. У меня по коже пробежали мурашки – а круг поднялся на высоту в 40 футов, наклонился – и внезапно с неимоверной скоростью метнулся вверх, как будто его бросил туда невидимый гигант.

Через секунду он исчез из виду – а я, ещё не успев осознать произошедшее, долго всматривался в синеву, освещённую молочным светом горного рассвета.

«Нет, это не море и не война», размышлял я, переживая воспоминания о пасторе Ллойде... Мне было одновременно сладко и горько – и я продолжал долго-долго глядеть на небо, пока у меня не начали болеть глаза.