Валюта времени. Часть 4

23 июля 2014 года

Я прибыл в международный аэропорт Джексонвилла впервые за последние 10 лет. Солнце ярко светило, и температура воздуха достигала 33 градусов. Во время нашего кругового полета над аэропортом я заметил, что вдали скапливаются темные грозовые облака. Было так давно, что я уже забыл, каким бывает лето в Джексонвилле.

Днем было жарко, словно в огне, летняя погода напоминала толстое хлопчатобумажное одеяло, которое лежит на лице. Почти каждый день сопровождался послеполуденными грозами и сильными штормами, которые приносили освежение. Было интересно испытать эти стихии, если только молния или порывы ветра не угрожали вашей жизни или не разрушали ваш дом ночью.

Поселившись в новой квартире и закончив дела, я решил купить цветы и посетить кладбище Эвергрин. Найти могилы не составило большого труда, хотя с тех пор, как я уезжал, кладбище расширилось и добавило новые участки. Место захоронения Эй-Лин и Патрика Маккарти было легко обнаружить на гранитных надгробиях.

Маме я купил вазы для роз - ее любимых цветов, а папа, большой грубый ирландец, всегда говорил, что подсолнухи его матери были его самыми любимыми цветами. Так что мне пришлось приобрести их тоже.

Я ожидал увидеть заброшенные могилы после стольких лет. Однако Эвергрин хорошо содержался в порядке благодаря заботе сотрудников кладбища. Но прошло уже 10 лет с тех пор, как я последний раз был здесь, и никто больше не приходил вспомнить или посетить эти могилы.

Однако все могилы были аккуратно подстрижены и на каждой из них уже стояли вазы, хотя цветы в них давно поблекли и завяли. Я огляделся вокруг, но посетителей было совсем немного. Я знал, что иногда церковные группы приходят сюда и ухаживают за заброшенными могилами, стараясь украсить их и оставить цветы. Кто бы они ни были, они заслуживают благодарности.

Я хотел оставить цветы и насладиться ими лишь на мгновение. Однако я провел с ними целый час, и после этого не смог в точности вспомнить свои мысли. Я даже не знаю, формулировал ли я их словами. В моем сердце лишь осталось чувство грусти и потери за то, что было драгоценно и теперь ушло навсегда.

Мне нужно было как-то скоротать время, поэтому я проехал через центр города и обнаружил себя на юге США 17-ой. Я выехал с автомагистрали, повернул направо на четырехполосную дорогу и попал в прошлое. Некоторые здания, такие как старая аптека и несколько небольших магазинчиков слева, остались прежними. Справа "О'Брайен" расширился по сравнению со временем моих посещений. Было интересно узнать, что же он придумал для использования этого нового пространства? Было всего лишь четверть седьмого вечера, поэтому парковочных мест было много. Я остановился возле тротуара и направился к входной двери. Над ней все так же были золотыми буквами написано: "О'Брайен".

Двери изменились и теперь напоминали старинные деревянные двери салуна на Диком Западе. Однако, над рисунком на дереве было зеркало, и электрический глаз открывал одну дверь изнутри, а другую снаружи, чтобы клиенты могли войти. В самом конце бара было еще две двери - одна с лестницей и перилами, другая - с пандусом для инвалидных колясок. Все это выглядело более цивилизованным по сравнению с прошлым временем. Но время неумолимо меняется.

Я протянул руку, и дверь открылась передо мной. Я вошел внутрь и огляделся по сторонам. Длинная барная стойка казалась еще больше, чем я помнил. Очевидно, бизнес расширился. Там были столики для посетителей, где можно было расслабиться и насладиться напитками, большая танцевальная площадка, а также уголок для бильярда и несколько игровых автоматов. Несмотря на приближающиеся сумерки, бар был в основном пустым. Что не являлось чем-то необычным для будничной среды.

Посмотрев через пол, я заметил большую вывеску на стене, гласящую: "О'Брайен Поздно вечером ест."

Конечно, именно там происходило расширение. Он захватил соседние магазины и превратил его в ночной ресторан, о котором просили клиенты "ночной совы" и ночные тусовщики. И двери были доступны для инвалидов. Но, готов поспорить, он мог бы запереть их одним нажатием кнопки за стойкой бара.

Случайные драки всегда были частью жизни бара, но вы не могли допустить, чтобы беспорядки выплеснулись в ресторан, где ели клиенты. Таким образом, у него было лучшее из обоих миров — дикие и шерстистые плохие флюиды бара с одной стороны, и спокойная обстановка для еды с другой.

— Ты проводишь инспекцию или пришел выпить?

Слова светловолосой барменши не были особенно дружелюбными, но лицо и медовые волосы, собранные высоко над ней, и грудь, которая заполняла футболку "Всемирно известный салун О'Брайена", заставили меня не обращать внимания на отношение.

Я подошел к бару и наклонился, чтобы увидеть ее остальную часть. Горячие штаны ласкали особенно красивую попку, и у нее были ноги, которые длились вечно, заканчиваясь четырехдюймовыми каблуками на платформе.

— Кстати, какого ты роста?

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком любопытен? Спроси меня о том, как мы обслуживаем, и я буду рада поговорить с тобой. И не смотри на мою задницу.

Тон все еще был не очень дружелюбным, но в ее глазах появился огонек. Это была прелюдия. Мне понравилась эта игра.

— Я бы сказал, что шесть футов в носках, добавьте еще четыре дюйма для каблуков, и я не знаю, почему вы здесь работаете, но с такими ногами, я бы сказал, что вы, должно быть, когда-то были танцовщицей. Вегас? Нью-Йорк? Частные клубы? И прости, что пялюсь, но у тебя потрясающая задница.

Она не обиделась, и я не ожидал, что она возмутится. Любая женщина, похожая на нее, должна была привыкнуть к тому, что к ней пристают.

— Ты собираешься пить? Вот почему большинство людей ходят в заведения.

— Coors. В стакане.

— Именно так мы и предлагаем.

Она повернулась и наклонилась под стойкой, разминая свою задницу, и у меня возникло почти неудержимое желание укусить ее. Она подошла с бутылкой и кружкой и наливала, пока горлышко не коснулось края кружки, не пролив ни одной капли. Она взглянула на меня из-под длинных ресниц и выглядела так, словно изо всех сил старалась не рассмеяться.

— Ты, должно быть, действительно любишь свое Соорs.

— Что-то в этом роде. Я ценю прекрасные вещи, а Соорs – замечательное пиво.

Она позволила мне облизать губы и сделать первый чудесный глоток ледяного пива, а затем сказала: "Ты пират?

— Извини?"

Она протянула длинный палец и почти, но не полностью, провела им по глубокому шраму, пересекавшему середину моего лица от уха до края губы. Он был ярко-красный, когда впервые зажил, но теперь выцвел до темно коричневого цвета под солнцем многих чужих стран.

— Это делает тебя похожим на пирата или очень плохого человека.

— Нет первому, да второму. И ты можешь прикоснуться к нему, если захочешь.

Это почти заставило ее улыбнуться.

— Этот трюк здесь когда-нибудь работает?

— Примерно в половине случаев.

— Ты, должно быть, общаешься с очень наивными женщинами. Я думаю, что ты будешь разочарован здесь. Средний IQ наших клиенток слишком высок, чтобы поддаваться на это.

— Все в порядке. Я не заинтересован в том, чтобы забрать кого-либо из ваших клиентов. А вот персонал-это совсем другая история.

— Извините, наши официантки не назначают свиданий в рабочее время. Мы находим, что это вызывает слишком много проблем и отвлекает внимание. То, что они делают вне службы их личное дело.

— Я больше думал о барменах.

Она только покачала головой.

— Сколько тебе лет?  — спросила она.

Я окинул ее долгим взглядом с головы до ног. Когда я присмотрелся к ее лицу и шее, стало очевидно, что она не так молода, как я сначала подумал. Но она все еще была красивой женщиной.

— Тридцать восемь, но ты, очевидно, сумела отбиться от разрушительного воздействия времени. Тебе сорок пять, пятьдесят? У меня нет проблем с мамой, и я не охочусь на пум, но ты красивая женщина. Может ли чашка кофе по соседству во время перерыва что -нибудь повредить?

На этот раз она улыбнулась.

— Мне ближе к шестидесяти, чем к пятидесяти, и если бы у меня когда-нибудь были дети, ты мог бы стать моим сыном.

— Немного старше, чем я думал, но я не прошу тебя выйти за меня замуж. Просто выпить чашечку кофе и поговорить? Опять же, что это может повредить?

Она наклонилась ко мне и сделала что-то, отчего ее груди выпятились еще больше.

— Но какой в этом смысл? Я не думаю, что ты из тех мужчин, которые любят вести бессмысленные разговоры. Я много раз встречала таких мужчин, как ты. Чашка кофе или напиток всегда ведут в другое место. И ты привык получать то, что хочешь. Но сегодня ты это не получишь.

— Даже если бы это было правдой, разве это было бы так ужасно? Вы, очевидно, интересная женщина, помимо вашей внешности, и я мог бы рассказать вам истории из жизни, потраченной впустую, которые, вероятно, позабавили бы вас. Честно говоря, я никогда, скорее всего, никогда больше не приду сюда, так что мы, вероятно, больше не встретимся. Разве вы никогда не 

Как-то раз слышал я древнюю поговорку: "Что происходит в одном месте, остается там же". Не могу утверждать, что это на все сто процентов верно, но есть что-то загадочное в том, когда события остаются лишь в памяти и переживаниях людей.

На нее светило яркое солнце, и я посмотрел на ее наполненное жизнью лицо. Женщины всегда говорили мне, что у меня прекрасная улыбка. За годы эти слова прозвучали много раз.

— Искренне ли ты можешь сказать, что не будешь хотеть хотя бы немного узнать, каким образом все это закончится? — спросила она с интересом.

Я серьезно посмотрел на нее и ответил: — Если ты продолжишь давить на мою жену, Маккарти, то скорее всего я отправлю тебя подальше отсюда.

Я повернулся на барном стуле и заметил О'Брайена. У него была бита в руках, которая точно потрепала бы меня от головы до пят. Видимо, он намеревался использовать ее против меня.

— О'Брайен? Твоя супруга? — спросил я удивленно.

Он только усмехнулся в ответ.

Я приблизился к нему, обнял его и повернул. Будучи выше его на полфута, я закрыл его от взглядов других. Мы несколько раз ударили друг друга по спинам, пока он не произнес: "Майк, успокойся. Это вызывает недоумение".

Я посмотрел на него внимательно. Он изменился со времен последней нашей встречи. Волосы все еще оставались густыми, хоть и с проседью. Средина стала слегка объемнее, но судя по его сильным рукам, у него все еще была та самая сила, которая позволяла ему одерживать победы на ринге в свое время. Даже когда я был молодым пареньком и часто бывал в его заведении, он уже давно не занимался профессиональным спортом. Но никто из молодых парней не был настолько глуп, чтобы попробовать свои силы с ним.

Я посмотрел на блондинку, которая стояла рядом. Она смотрела на него с любовью и нежностью.

— Это твоя жена на самом деле? — спросил я, не скрывая своего интереса.

Он приблизился к барной стойке, а она опустила голову для поцелуя. Долгий и нежный поцелуй. Наверное, было бы забавно видеть эту высокую изящную танцовщицу в объятиях невысокого мускулистого мужчины, но факт оказался далек от забавы.

— Моя жена. И я должен сказать тебе, Майк, я рад, что узнал тебя до того, как сделал то, о чем пожалел бы.

— Не обращай на него внимания,  — сказала она.  — Он привык, что мужчины флиртуют со мной. Вот почему он держит меня в этом наряде. Он знает, что я могу постоять за себя. А теперь, О'Брайен, не окажете ли вы мне честь представить меня вашему очаровательному другу?

— Прости, Сладкая. Это Майкл Маккарти, сын моего старого друга, который практически вырос в этом баре.

Она протянула руку и пожала мне.

— Я рада познакомиться с тобой, Майкл. Почему я никогда не видела тебя здесь раньше?

Я на секунду задумался, а затем сказал: "Меня долго не было."

— Сладкая, налей мне пива, и Майкл, ты расскажешь мне, что ты здесь делаешь. Прошло СЛИШКОМ много времени.

Усевшись на табурет рядом со мной, он взял матовую пивную кружку, которую она протянула ему, и повернулся ко мне, когда она двинулась вдоль стойки, чтобы обслужить трех клиентов, которые только что вошли.

Прикоснувшись своей кружкой к моей, он сказал: "За старых друзей и Плохие Пенни, которые продолжают появляться."

— Я выпью за это и за людей, которые никогда не 

стареют. Честно говоря, я думал, что ты, возможно, уже мертв. Это было так давно. Вместо этого ты заполучил себе одну из самых милых... Леди... которых я когда-либо видел. Это должен быть дружеский брак. Учитывая твой возраст и все такое.

Он стукнул меня кулаком по подбородку, все еще способный двигаться так быстро, что я не смог бы заблокировать его, и сказал: "Да, это чертовски компанейское. Иногда мы общаемся два или три раза за ночь. На самом деле, я не должен лгать. Я больше не общаюсь дважды за ночь, но один раз обычно выполняю свою работу.

— Ты, старый рэкетир О'Брайен. Ты даешь мне надежду на то, что я стану таким же поседевшим и измученным, как ты.

Подняв кружку с золотистым пивом и сделав большой глоток, он аккуратно оттирал пену с верхней губы.

— Что привело тебя в этот город, Майк? Дэвидсон рассказал кому-то из нас о произошедшем и о твоих намерениях не возвращаться никогда. Не могу сказать, что кто-то бы обвинял тебя в чем-либо.

— Мой бывший одноклассник скончался около недели назад. Его семья пригласила меня на похороны, которые состоятся завтра. Я воспользовался возможностью посетить могилы своих родителей. Есть еще пара дел, которые я хочу успеть сделать, может быть еще на день задержусь, а потом уеду отсюда. Я рад, что получил шанс увидеть тебя и познакомиться с твоей новой женой — горячей красавицей, потому что я не думаю, что когда-нибудь вернусь сюда. В этом месте для меня больше нет ничего.

Он глянул на барную стойку, где Шугар вовлекала в свою игру трех посетителей. Его глаза искрились.

— Итак, чем вы занимались все эти годы, или хотя бы последние пять?

— То же самое я делал после того, как Дэвидсон и Мэтт Генри подставили меня в Гватемале. За последние 10 лет я побывал, возможно, в 50 странах и на всех семи континентах. Пролетел через больше иностранных аэропортов, чем мне хотелось бы помнить. Пережил несколько ураганов и тайфунов, спасал свою шкуру в Украине, Конго и Мьянме. Подхватил дизентерию, желтую лихорадку и малярию. В меня дважды стреляли после Гватемалы. Один раз ударили ножом. Два раза испытал аварийные посадки на самолетах. Ничего особенного, такие мелочи.

— С другой стороны, я видел водопады высотой в сотни футов, которые, возможно, ни один белый человек, возможно, ни один человек вообще никогда раньше не видел. Я проплыл над тем, что выглядит как руины Атлантиды, но на самом деле это всего лишь коралловые образования, куда не добрались корабли. Я был один в 20-футовом ялике в Индийском океане, в то время как 50-футовая Большая Белая акула играла со мной в пятнашки.

О'Брайен покачал головой и сделал еще один глоток.

— Господи, Господи, Господи, Майк, ты заставляешь меня желать, чтобы я снова был молодой и мог пойти с тобой.

Я посмотрел в сторону парадных дверей и толпы, которая начала стекаться внутрь. Несколько пар постарше, но большинство молодых пар 

и одиночек, парни выглядели так круто, как только могли, пока они разведывали одиноких женщин, которые, как правило, зависали группами здесь для музыки, напитков, хороших воспоминаний и, возможно, шанса на Славную жизнь. Все это было так чертовски мило и невинно, независимо от того, как плохо парни думали о себе, девушки в своих коротких юбках и почти невидимых топах с нетерпеливыми молодыми грудями играли в прятки и обещали райские наслаждения удачливым молодым людям. Они хотели казаться греховно декадентскими, но все они были молоды и в полном расцвете сил.

Я чувствовал себя таким невероятно старым, наблюдая за этой сценой. Я чувствовал себя гостем из другого времени, с другой планеты, путешествующим во времени.

— Это может звучать романтично, О'Брайен, есть моменты, но обычно это боль и страх до смерти, и работа 36 часов подряд над проектом, который не увенчался успехом. Это еда в странных маленьких ресторанах с дырками в стене, которая заставляет вас блевать и гадить в течение 24 часов, Это всегда быть аутсайдером.

— Почему ты это делаешь?

— Мне нравится это занятие, я хорошо в этом разбираюсь. И больше ничего мне не под силу.

— Ты можешь или хочешь что-то изменить?

— Одно и то же.

— А ты когда-нибудь задумывался о возможности обосноваться где-нибудь, Майк? Ведь мир так прекрасен, полон красивых городов и женщин. Везде есть компании, связанные с нефтью.

— Не до конца. Города все одинаковые, какими бы привлекательными или экзотическими они ни были. Если ты можешь жить где угодно, то какая разница? А женщины всегда есть. Но это всего лишь женщины.

На его лице появилось печальное и понимающее выражение. Ему не нужно было говорить словами, но он все равно сказал.

— Ты так и не нашел свою вторую половинку?

— Я давно ее нашел. Но потерял уже давно.

Он махнул рукой Шугару, и она оторвалась от своих фанатов.

— Дай нам обоим еще по одному. И не заставляй этих парней так переживать, что они будут прыгать через бар, чтобы подойти к тебе.

Она погладила его по голове.

— Знаешь, я бы просто отбросила их назад.

Она снова налила нам водки и оперлась на стойку бара.

— Итак, Майкл, как у тебя появился этот ужасный романтический шрам?

— Один человек попытался меня убить. Я застрелил его.

Она отвернулась от своего мужа и взглянула на меня: "Это частое явление в вашей работе?"

— К счастью, не очень часто. А теперь моя очередь. Расскажет ли кто-нибудь из вас, ребята, как вы познакомились? На самом деле я интересуюсь тем, как старик смог заполучить такую прекрасную жену, как ты? Это точно не благодаря его внешности.

— Нет, это были его деньги.

— Я знал, что это должно быть что-то в этом роде.

О'Брайен шлепнул меня по затылку.

— Держи язык за зубами, Маккарти. Я не настолько стар.

Она протянула руку, чтобы погладить его узловатый кулак, который причинил столько вреда стольким мужчинам.

— Нет. Я почти уехала в Майами.

— 

Ты ушла в отставку. Ты была танцовщицей?

— В течение нескольких лет. В Вегасе и Нью-Йорке. Я ходила в школу по вечерам, получила диплом бухгалтера, начала работать с деньгами для некоторых девушек, с которыми работала. Затем я начала успешную эскорт-службу.

Она остановилась, увидев выражение моего лица.

— Не такого рода. Всегда найдутся богатые мужчины, которым нужна привлекательная длинноногая танцовщица под руку на обедах, в ночных клубах, где угодно. Я держала свой бизнес достаточно чистым, чтобы держать копов подальше. Я сказала своим девочкам: «Если ты хочешь переспать с ними, давай, но держись подальше от работы. Делай это в свое свободное время. »

Она бросила на О'Брайена взгляд, который почти убедил меня, что у них искренние отношения. Хотя это казалось невозможным.

— Я некоторое время занималась управлением талантами, дважды выходила замуж и трижды разводилась. Там небольшая история. В конце концов я решила, что мне больше не нужны деньги, и мне нужно место возле воды, где я могла бы ходить по пляжу в шортах и босиком. Я нашла его и была счастлива.

Она указала на О'Брайена.

— А потом появился этот парень, и все полетело к черту.

Я рассмеялся.

— Я это прекрасно вижу.

— Расскажи ему всю историю, Милка. Как тебе так повезло встретить человека, которого ты искала всю свою жизнь.

Она перевернула глазами.

— И к тому же скромный. Давно не видела своего брата и слышала, что у него и его супруги возникли проблемы. Подошла посмотреть, что можно сделать. Но этот парень уже спас их брак и, возможно, его жизнь.

О'Брайен покачал головой.

— Кристиан был моим приятелем 30 лет. Его супруга связалась со мной и рассказала... они попали в трудности. Я не сделал ничего героического. Просто пообщался с ним как со старым товарищем. Дал ему некоторую информацию, и они разрешили свои проблемы. Просто рад, что это привело к знакомству со Шарлоттой.

— Брат рассказал мне происходящее и я решила встретиться с этим парнем перед отъездом на юг. Так что однажды вечером я зашла к О'Брайену и... все произошло само собой.

Взгляд, который они обменяли, доказал, что телепатия существует.

— Это было в прошлом году? О'Брайен, ты очень оперативно работаешь.

— Мы поженились через два месяца после этой первой ночи, — ответила она.

— Никто из нас не весенний цыпленок, Маккарти. Когда достигнешь нашего возраста, поймешь, что времени нет. Встречаешь человека и не хочется расставаться — никакого желания.

— Ты отказалась от рая на пляже ради работы в дымящемся баре Джексонвилла? Вот это я называю настоящей любовью.

— Дело не в том, где работаешь, а с кем ты — ответила она, снова схватив его за руку.

— Она не бармен, Майкл. Она вложилась в бизнес и является наполовину партнером. Нам удалось кое-что сделать на 

этом месте. Это была ее идея создать ресторан "поздняя еда".

— А в двадцати милях отсюда есть пляжи — сказала она.  — Мы держим квартиру на Джакс-Бич на случай, если у меня возникнет неконтролируемое желание опустить ноги в песок. И я уговорила его нанять настоящего помощника менеджера, чтобы он работал только четыре ночи в неделю. Я думала о том, чтобы попытаться уговорить его уйти на пенсию на полный рабочий день со мной, но... этот бар — его жизнь, и я никогда не вытащу его отсюда полностью.

— Я счастлив за вас обоих. Однако у меня есть один вопрос. Когда ты такая высокая, а О'Брайен такой... небольшого роста... как вы двое... вы знаете...?

Она просто улыбнулась женской улыбкой.

— Он достаточно высок, чтобы дотянуться до всех хороших частей.

О'Брайен, Бог мне судья, покраснел.

Есть моряки, которые говорили мне во время моих путешествий, что есть инстинкты, которые невозможно объяснить рационально. Что бывают времена, когда все научное оборудование работает четко, а прогнозы требуют блестящего неба и спокойных ветров. И вы находитесь на палубе корабля, и вы смотрите на мирные виды спокойной воды, когда странное чувство начнет расти в основании вашего позвоночника. Оно растет в вашем животе, и волосы на затылке шевелятся, а затем поднимаются в страхе, и он захватывает ваше тело, и даже если оно неподвижно и спокойно, вы можете почувствовать, как ветер из Ада начинает проноситься над водой. Ваши глаза напрягаются, чтобы увидеть вещи, начинающие двигаться глубоко в синеве. Корабль начинает двигаться у вас под ногами.

Его именовали Темными Морями. И если вы когда-либо ощутили это, они сказали, уходите оттуда к черту, если можете, или доберитесь до ближайшего побережья, потому что вскоре весь ад разразится. И когда я спросил их, почему раньше не слышал об этом, ответ был прост. Люди, которые не бежали, не доживали до того момента, чтобы рассказать кому-то об этом.

Никогда не слышал я о подобных событиях на суше. Но теперь я знал на своей шкуре, каково это – словно леденящий ветер из Преисподней.

Я пристально взглянул на старого товарища и произнес: "Тебе стоит немедленно вызвать полицию, О'Брайен. Потому что я знаю, что ты когда-то был профессиональным бойцом и все такое, но это было 40 лет назад. Когда все закончится, я нанесу тебе удар."

Шугар испуганно уставилась на меня – видимо, она поверила моим угрозам.

— Когда все закончится, ты получишь свой шанс, — пророкотал О'Брайен. "Прошло уже 40 лет, но ни один мужчина не унижал меня. Ты можешь попробовать, Майкл, но есть вещи, которых ты не знаешь и которые тебе следует узнать. Если меня победят, то это будет стоить."

— Приветствую тебя, Майкл.

Я повернулся к своему бессмертному личному кошмару.

Десять лет прибавили веса на бедрах и груди, появилось несколько новых морщин на лице и почти полностью затерлись слабые шрамы от той аварии,

произошедшей так давно. Ее волосы все еще были ярко-русого цвета и словно сверкали вокруг ее головы. Она напоминала сердитое ирландское божество, готовое обрушить молнию. На ней было простое красное платье с вырезом сзади ниже спереди – достаточно высоким, чтобы подчеркнуть ее изящные ноги.

— Почему ты здесь, Дейдра? Какого черта ты не оставишь меня в покое?

Она сделала шаг ко мне, и я невольно сделал шаг назад.

— Я знаю, что случилось с твоими друзьями пять лет назад. Мне жаль. Я никогда не хотела, чтобы все это случилось. Если ты не веришь ничему другому, что я говорю, поверь этому.

— Я не верю ничему из того, что ты говоришь, включая это. Когда твои губы шевелятся, ты лжешь.

— Мы можем сесть за стол и поговорить?

— Короткий ответ: я не хочу с тобой разговаривать.

— Майкл, пожалуйста. Всего несколько минут.

— Я не могу позволить себе потерять еще несколько минут своей жизни. Нет, спасибо.

— Что я должна сказать, чтобы убедить тебя поговорить со мной?

— Попрощаться.

Она отступила назад и опустилась в кресло за одним из маленьких столиков, расставленных в этой части бара.

— Просто поговори со мной, Майкл. Позволь мне сказать то, что мне нужно тебе сказать. Позволь мне попытаться помочь нам обоим найти решение. А потом ты можешь уйти и снова исчезнуть на всю оставшуюся жизнь, на всю нашу жизнь — и я никогда больше не буду пытаться тебя найти.

— Извини, Дейдра, или Исчадие Ада, как мне нравится тебя называть — но я уже сказал тебе, что не верю ничему, что выходит из твоих уст.

— Это будет больно?

— Что было больно видеть, как ты сосешь его губы и жаждешь большего на гребаном совещании в офисе Бейли? Ты могла бы вырвать мне ногти и быть более милосердной. Тебе не нужно было играть с ним передо мной, но ты это сделала. Итак, что будет плохого в том, чтобы посидеть и поговорить с тобой? Это будет так же больно, как если бы мою кожу подожгли. Я отказался от мазохизма на Великий пост.

— Я... Я хотела бы как-то донести до тебя, как сильно мне жаль о происшедшем... о том, что случилось. Ты когда-нибудь осознаешь, сколько мне было лет? Он был моей первой любовью, человеком, которого я видела отцом своих будущих детей.

— Желаю удачи в этом.

— Ты никогда не делал то, о чем сожалеешь, Майкл? Не забывай. У нас были многочасовые разговоры. Я знаю, каким ты был раньше. Я знаю о твоих поступках в 16, 17 и 18 лет. Я знаю об женщине на Кубе, которая покончила с собой после того, как ты ее отнял у ее мужа и бросил.

— А ты когда-нибудь думала о ней? Или об одном из браков, разрушенных после того, как ты повеселилась? Ты сама сказала мне, что я хладнокровный подонок.

— Разница в том, что я была ребенком,

Дейдра. Двадцать два года и два года в браке - это не детство. Ты была взрослой женщиной и осознавала, что делаешь.

Я глубоко вздохнул. Я не собирался проявлять эмоции в голосе.

— Я заслуживал лучшего от тебя, Дейдра. Я был хорошим мужем. Я любил тебя и доверял тебе. И, видимо, все, что я когда-либо делал, было недостаточно хорошим для тебя. Ты получила то, что заслужила.

Я понял, что окружающие нас люди начали обращать на нас внимание. О'Брайен стоял позади меня.

— Тебе нужно немного уединения. Я открою ресторан только для тебя. Его еще не открыли для посетителей.

— Это не обязательно, О'Брайен, я ухожу. В другой раз я устрою тебе выговор за то, что позвонил ей.

Он схватил меня за запястье.

— Ты бежишь уже 10 лет, Майк. Перестань это делать здесь. Закончи с этим. Сделай это, чтобы закрыть прошлое и начать новую жизнь.

— Я ни от чего не убегал, О'Брайен, и не от нее.

— И за десять лет ты не нашел женщину, которую любил. Не нашел места, где можно пустить корни. Не нашел места, которое можно было бы назвать домом. Ты называешь это как хочешь, но я называю это бегством.

Он ошибался. Я не убегал. Я просто жил своей жизнью. Но я подумал об этом. Что она могла сделать, чтобы причинить мне еще большую боль, чем уже причинила? Прошло всего несколько минут, и, возможно, если я буду честен с ней, она отпустит меня.

— Десять минут. Это не займет больше времени.

Я направился к ресторану. О'Брайен шел впереди меня. Через мгновение я почувствовал, что она идет рядом со мной, а затем впереди меня. Я закрыл глаза, пытаясь выкинуть из головы видение ее задницы в этом красном платье. Но когда я открыл глаза, она все еще была там.

Шугар, должно быть, открыла его из бара, потому что двери распахнулись. Это было похоже на ночную закусочную, из тех, что обычно появлялись возле автобусных станций. Столешница из формики с кофейниками за ней, а за ней кухня. У стойки стояли пластиковые круглые вращающиеся сиденья и столы с красной пластиковой скатертью. Они не были накрыты салфетками и посудой, но я слышал людей на кухне.

О'Брайен проревел: "Побудьте немного на кухне, ребята. Мы можем открыться чуть позже сегодня вечером. У меня есть клиенты, которым здесь нужно уединение."

Затем: "Это все твое" — и он вышел.

Она прислонилась спиной к столешнице, которая, естественно, подчеркивала ее ноги.

— Что такого срочного, что нам пришлось встретиться лицом к лицу, Дейдра? Что нам еще остается сказать друг другу?

— Почему ты не решился взять 10 миллионов долларов сразу? Или хотя бы во второй раз, когда мы были в Гватэмале?

— Зачем ты предложила это снова?

— Ты знаешь ответ. Прошло немного времени после того, как ты ушел, и я поняла, что он — мерзавец. Раньше я была наивной девочкой, которая полюбила его лицо, а он любил только мои деньги. Я осознала, что мой отец был прав о Джулиане. Он был жадным и эгоистичным человеком, который не ценил никого рядом с собой.

— Некоторое время я терпела его прикосновения, потому что думала, что это заслуженное наказание. Я бросила прекрасного человека ради этого куска грязи только из-за его способностей в постели. Но вскоре до меня дошло, что он должен быть изгнан.

— И я знаю о его попытке убить меня. Когда я видела, как он обращается с тобой, я поняла, как будет со мной. Но повезло, что Джулиан был глупым. У него было столько простых способов убить меня, но он хотел быть стильным и нанять киллера.

Она прошла руками по платью, расправляя его на бедрах. Все, что она делала, напоминало мне о теле, которое было под ней.

— Я не предполагала, что ты сожжешь первый чек. Теперь я понимаю, почему ты это сделал. Твои слова "иди к черту" звучали так ярко и выразительно. Но я всегда надеялась, что через пять лет твоя злость утихнет и ты все-таки примешь деньги. Это была единственная возможность загладить боль, которую я причинила тебе.

— Они называют это кровавыми деньгами, Дейдра.

— Иногда деньги — это единственный способ извиниться.

— Этого недостаточно. Этого никогда не было.

Она встала.

— Так вот в чем дело. Мы закончили. Ты не веришь, что люди могут меняться, расти, становиться лучше. Несмотря на твой собственный опыт.

— Может быть, люди могут измениться. Может быть, ты уже не тот человек, каким была раньше. Но мне все равно.

Я думал, что выражение боли, появившееся на ее лице, было тем, чего я ждал в течение 10 лет. Это было идеальное завершение моей последней поездки в Джексонвилл. Я уже собирался уйти, но остановился. Она никогда не поймет, ей никогда не будет больно так, как я хочу, чтобы ей было больно, если я не объясню ей это.

— Ты же знаешь, каким был мой отец, я достаточно о нем рассказывал. Не знаю рассказывал ли я тебе так много о нем до того, как он стал работать на твоего отца. Он начал работать на нефтяных месторождениях в Западном Техасе, когда ему было 14 лет. Он трижды становился миллионером, прежде чем мне исполнилось десять лет. И каждый раз он терял все это.

— Ему нравилась такая жизнь, но он сказал мне, что это никогда не было справедливо по отношению к моей матери. Она была женщиной, сказал он, и матерью, и она хочет стабильности. Стабильная зарплата. Дом. Поэтому он пошел работать на твоего отца.  

Он начал путешествовать, и мама получила стабильность, которую хотела. Это продолжалось всего несколько лет, прежде чем она умерла, но ему нравилось работать на Ориона, и поэтому он остался.

— Когда я был маленьким ребенком, и он только что потерял несколько миллионов долларов, и нам пришлось переночевать у одной из тетушек моей матери, мама была несколько расстроена. И я был достаточно взрослым, чтобы понять, что быть без денег - это неприятно. Он сел рядом со мной и рассказал мне правду о финансах.

— Он сказал, что деньги похожи на еду, воду или воздух. Если вы голодаете, жаждете или задыхаетесь, то нет ничего более важного на свете. Если у вас есть достаток, вы даже не задумываетесь об этом. И он сказал мне, что я никогда не должен беспокоиться о деньгах.

— Он сказал: "Сынок, ты никогда не будешь нуждающимся. У тебя есть мои способности. Я не чувствую запах нефти под землей. Но я чувствую это вот так. Люди говорят, что я безумный, но я знаю свой талант — и у тебя будет такой же. Как только ты продемонстрируешь его, люди будут бросать тебе деньги.

— И вот почему ты никогда не должен волноваться о финансах. Люди сражаются и умирают из-за них, но в конце концов это не то, что имеет значение. Деньги нельзя взять с собой, и это не показатель того, насколько хорошо ты прожил.

— Время - это единственная валюта, которая определяет стоимость твоей жизни: это воспоминания, которые ты создаешь, люди, которых ты любил, и след, который ты оставляешь после себя.

— Он опустился на колени рядом со мной в этом странном доме и сказал мне: "Если бы я умер сегодня ночью без лишнего богатства, я бы не умер обездоленным. Я любил твою мать и я любил тебя. Все остальное - просто пустая трата времени".

Я почти слышал его слова в своих ушах через пропасть 30 лет. Он все еще был самым умным, самым мудрым человеком, которого я когда-либо знал. И я никогда не забуду его слов.

— Одна из причин, Дейдра, по которой я отклонил твои чеки на 10 миллионов долларов, заключалась в том, что я ткнул пальцем тебе в глаз. Но настоящая причина в том, что 10 миллионов долларов даже не компенсируют того, что ты сделала со мной.

— Я не понимаю.

— Я знаю. Ты никогда этого не делала. Я никогда не хотел любить тебя. Но я это сделал. И то заклинание, которое ты наложила на меня, заставило меня хотеть того, чего я никогда раньше не хотел. Я хотел иметь дом, семью, жизнь. Я мечтал скитаться по миру и всегда возвращаться к тебе. Мне снились наши дети. Маленький рыжеволосый мальчик и маленькая рыжеволосая девочка. В своих снах я прекрасно их видел.

— Прошло десять лет, Дейдра, и время от времени,  

очень редко, я все еще мечтаю о них.

Но они все еще малыши. Они никогда не росли. И никогда не будут. Потому что они никогда не родятся. Они призраки из жизни, которой у меня никогда не будет.

— Вот почему я ненавижу тебя, вот почему я никогда не прощу тебя, сколько бы денег ты мне ни бросила. Ты украла у меня эту жизнь.

Я отошел от нее к двери, ведущей в бар. Я поднял руку, чтобы постучать, когда почувствовал ее руку на своем плече. Как и всегда, ее кожа горела. Я подумал, что у нее, должно быть, нормальная температура 108, 6. Она погладила меня по затылку, а затем провела пальцами по моему шраму. Я не доставлю ей удовольствия повернуться к ней лицом.

— Майкл, из-за этого шрама ты выглядишь ужасно. Интересно, сколько женщин он привлек в твою постель?

Я потянулся, чтобы постучать в дверь, надеясь, что О'Брайен ждет мой сигнал.

— Так значит, ты ненавидишь меня, Майкл. Это нормально. Я деловая женщина. Возможно, мы сможем договориться. Если ты не возьмешь 10 миллионов долларов сразу, то может быть я смогу рассрочить оплату.

Я постучал в дверь.

— Если ты когда-нибудь вернешься в Джексонвилл по делам, то можешь приехать ко мне в Сент-Луис и насладиться поместьем. Помнишь, что спальные места у нас первоклассные и Андре все еще мой личный шеф-повар? Сегодня вечером я попросила его приготовить утку Л'Оранж, которая была твоей любимой. За ночевку я возьму всего лишь 1000 долларов согласно твоему счету.

— Если тебе хочется провести там ночь, то не обязательно видеть меня. Я буду держаться подальше от тебя. Ты же помнишь, как ты любил это поместье, когда жил здесь.

Я убрал ее руку от своего лица.

— Если ты думаешь, что я с радостью подойду к тебе на расстоянии тысячи миль, Дейдра, то ты просто сошла с ума.

— Даже если захочешь меня взять, когда будет настроение. Я уверена, что заплатишь 10 000 долларов за этот опыт, если бы получил профессиональную оценку моих услуг. Я очень хороша в этом. Я знаю, что ненавидишь меня. Но все равно переспишешь со мной.

Дверь наконец-то открылась и позволила мне сбежать. Бар уже начал заполняться людьми, но за стойкой я заметил Шугара и О'Брайена. Перед ними стоял свободный барный стул. Я сосредоточился на этом и обратился к Шугару: "Дай мне одну бутылку Соорса, чтобы забыть о вкусе этого разговора, и я уйду отсюда.

Я закрыл глаза, но все еще чувствовал ее позади себя.

— Прежде чем ты уйдешь, Майкл, я надеюсь, что ты подойдешь к моему лимузину. У меня есть кое-что для тебя.

Она ушла, или мрачное ощущение живого электрического провода позади меня исчезло. Я открыл глаза и схватил кружку, полную пива. Я надеялся, что пиво успокоит дрожащую вибрацию внутри меня.

Я закрыл глаза и пожелал, чтобы магия была реальной, отличной от той, которой владеют мстительные 

ирландские полубоги. Какой была бы моя жизнь, если бы я никогда не связывался с Дейдрой Ланкастер? У меня могут быть жена, дети и дом. За исключением того, что это будет не то же самое. Потому что ее там не будет.

Я сделал глоток Сооrs и сказал О'Брайену: "Почему у меня такое плохое предчувствие по поводу того, что она ждет меня там?"

— Единственный способ выяснить это выйти на улицу и посмотреть.

— Ты ведь знаешь, не так ли?

— Он пожал плечами.

— Как ты думаешь, что твой отец унес с собой в океан в тот день?

Мне не нужно было отвечать ему, потому что он знал моего отца, но я сказал: "Он унес воспоминания о моей матери и обо мне."

— И что ты собираешься унести с собой в тот день, когда придет твое время, Майкл?

Через некоторое время я встал из-за стойки и вышел на улицу. Казалось, прошло много времени, и она, вероятно, уже ушла.

Она склонилась над длинным белым лимузином 2014 года, разговаривая с кем-то внутри. Затем она снова повернулась ко мне. Она подошла ко мне той вальяжной походкой, которой ни одна другая женщина никогда не умела полностью подражать.

— Ты не устоял перед этим.

— Нельзя ли просто завершить это, Дейдра? Расскажи мне, какой следующий захватывающий секрет у нас будет, и позволь мне вернуться к алкоголю.

У нее была едва заметная улыбка на лице в сочетании с выражением, которое я не смог разгадать. Позади нее я заметил приятную молодую женщину, выходящую из заднего пассажирского сиденья, а рядом с машиной огромный человек в черном костюме размером с Харпер-Стивенса.

Она отступила в сторону, и я увидел, кто следует за ней, держа за руку милую молодую женщину.

Бывают моменты, когда весь мир начинает вращаться вокруг своей оси, и все то, что было привычным и стабильным, исчезает словно роса на солнце. Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним.

У него были такие же огненно-рыжие волосы, как у моей бывшей жены. Он имел коренастое телосложение четырехлетнего ребенка, довольно крупного для своего возраста. На нем были шорты и футболка с надписью "Джексонвилльские ягуары".

— Он твой. Я знаю, что может быть сложно поверить, но...

Я взглянул в глаза отца, в свои глаза, и понял, что не нуждаюсь в доказательствах. Это был я, на самых ранних фотографиях, которые показывали мне мама и папа. Я не имел представления о том, как она это сделала, но она утверждала, что обладает магией.

Я изучал его — его лицо, его осанку. Он изучал меня, крепко держась за руку женщины, которая должно быть была его няней. Он не смотрел на меня с испугом; переводил взгляд с Дейдры на меня. Было заметно большое напряжение. Я не мог ему этого упрекать. Я был большим парнем; этот шрам на моем лице никак не способствовал созданию приятного образа, да и я сам был довольно неряшливым.

Краем глаза я заметил, как телохранитель обошел машину позади него. На бедре у него 

висело что-то похожее на "Глок", а на левом боку была заметная выпуклость. Когда вы охраняете 250 миллионов долларов, я мог бы оценить вашу осторожность.

Я опустился на одно колено. Ближе к его росту я почувствовал, что, возможно, не так уж и страшно.

— Ты мой папа.

— Так и есть?

— Я узнал тебя по фотографиям. У мамы они дома.

— Как тебя зовут?

— Майкл Орион Маккарти. Орион от моего дедушки.

Я оглянулся на Дейдру. Она отняла у меня жизнь. За тридцать минут до того, как моя жизнь стала моей собственной. Я был сиротой. Ни матери, ни отца, ни жены, ни детей. Я мог рисковать своей жизнью или выбросить ее, и никто не имел права голоса, потому что это была моя жизнь.

Она больше не принадлежала мне, чтобы выбрасывать ее, идти на глупый риск. Потому что был кто-то еще, кто имел на это право.

Я протянула ему руку, двигаясь так медленно, как только мог.

— Мне жаль, что меня здесь не было, Майкл.

— Мамочка рассказывала про это. Она сказала, что ты очень занят. Ты летаешь по всему миру. Ты делаешь важные вещи. Но она сказала, что ты когда-нибудь придешь.

— Я рад, что пришел сегодня, Майкл. Я больше не оставлю тебя одного.

Я упал на колени, когда он бросился в мои объятия. Я старался не обнимать его так сильно, как мне хотелось. Через некоторое время он отстранился и сказал: "Ты ужасно большой, папа."

— Твой дед, мой отец, Патрик Маккарти, тоже был большим человеком. И когда-нибудь ты им станешь.

Дейдра подошла ко мне сзади и взяла его за руку.

— Уже поздно, Майкл. Тебе еще нужно поужинать, привести зубы в порядок и отправиться спать. Попрощайся со своим отцом.

— Ты можешь прийти домой и уложить меня? Расскажи мне сказку. Мама каждый вечер читает мне сказку.

— Думаю, это зависит от твоей мамы, Майкл.

Она передала его няне.

— Позволь мне поговорить с твоим отцом. Возможно, он сможет приехать. Но тебе нужно готовиться ко сну.

Телохранитель и няня посадили его в автокресло, а телохранитель занял место за рулем. Когда няня закрыла дверь, его маленькая ручка помахала.

— Что? Как?

Вдали раздавался гром, а в воздухе ощущался запах дождя. Мы переместились под крышей перед домом О'Брайена. Обычные летние грозы настигали нас после нескольких часов перелета с пляжей Джаксона.

Она повернулась ко мне, когда волосы ее рыжей гривы колыхались на ветру вокруг лица.

— Как это возможно? Я могу сделать анализ крови, но мы оба знаем, что это не нужно. Но это невозможно?

— Нет, я просто не знаю, как сказать тебе, чтобы ты не стал ненавидеть меня еще больше.

— Я не знаю, может быть это возможно.

— Я знала, что ты хотел иметь детей, Майкл. Но... Я все равно была влюблена в Джулиана. И я подумала... Я была уверена, что он вернется за мной. Но из-за тебя я продолжала оставаться беременной.

— 

Ты имеешь в виду, что сделала аборт?

— Нет. Я никогда не делала абортов в трех случаях беременности. Помнишь, меня всегда учили по католическим правилам. Но при наличии достаточных средств можно было удалить эмбрионы и заморозить их для последующей имплантации.

— Повторяю, что изменилось?

— После того, что случилось в Гватэмале, я знала, что ты никогда не вернешься. После Джулиана у меня были другие мужчины, но я так и не нашла никого, с кем хотела бы быть серьезной. А потом я поняла, что у меня все еще есть частичка тебя. Возможно, я никогда больше тебя не увижу, но я смогу увидеть тебя в нем. Поэтому я попробовала и мы потеряли первый эмбрион. Мы попробовали еще раз, и родился Майкл.

— И тебе никогда не приходило в голову сообщить мне об этом?

— Ты порвал мои письма, вообще не принимал никаких сообщений. И даже если бы я сообщила тебе об этом, поверил бы ты мне не видя его?

— Скорее всего, нет. Ну и что теперь?

— Это зависит от тебя. Он твой сын. Я не позволю тебе получить совместную опеку, и если ты попытаешься, я остановлю тебя. Но ты можешь видеться с ним, когда будешь в Джексонвилле. Если ты хочешь брать его в поездки в пределах разумного не стесняйся.

— Сколько телохранителей будет сопровождать нас?

— Никаких. Он твой сын.

— А почему бы мне просто не забрать его, не исчезнуть, и ты могла бы провести следующие десять лет, разыскивая его?

— Потому что ты порядочный человек, Майкл Маккарти. Ты не украл бы сына у его матери, ты не причинил бы ему боли.

— Ты ужасно уверена в себе.

Она подошла ближе, когда опустилась ночь и ветер поднял пыль на улице. Позади меня я слышал звуки бара, но казалось, что мы были единственными людьми в мире.

— Ты помнишь запись, которую ты прокрутил в тот день в офисе Бейли. Ты помнишь, я сказала, что у меня есть чувства к тебе. Это было правдой. Я не хотела влюбляться в Джулиана, когда встретила тебя. Но я была. Я не хотела причинять тебе боль, но я сделала это. Это не меняет того факта, что я знаю, что ты за человек.

Я повернулся, чтобы вернуться в дом, к свету, радости, мелодии и пене пива - подальше от этого слишком грустного разоблачения всех неудач в моей жизни.

- Майкл.

- Что? Мне нужно что-то, чтобы почувствовать себя хорошо.

- Ты можешь приехать в поместье сегодня вечером? Если ты не придешь, Майкл будет разочарован. И... У меня есть некоторые документы, которые я надеюсь, ты подпишешь.

- Документы?

Все мои подозрения возгорелись с новой энергией.

- Бумаги об опекунстве. Я хотела бы, чтобы ты согласился стать опекуном Майкла.

Я повернулся к ней снова.

- Что это означает?

- Если со мной что-то случится, если я умру до его 21 года, я хочу, чтобы ты стал его опекуном. Это означает, что ты будешь полностью контролировать его финансы и мою компанию. Я не думаю, что это произойдет и у тебя не будет обязанностей пока я жива. Но...

Я просто смотрел на нее. У меня был удар.

- Ты единственный человек, которого я когда-либо знала, кому не важны ни мои деньги, ни компания. Если я умру, я знаю, что ты позаботишься о Майкле, потому что он твой сын.

Я закрыл дверь и услышал ее голос за спиной: "Мой автомобиль уехал. Есть ли возможность, что ты отвезешь меня до поместья? Сегодня ночью будет шторм. Андрей сказал, что приготовил самую вкусную курочку апельсинового соуса. И он всегда наслаждался тем, как ты наслаждаешься его едой. Таким образом, ты сможешь хорошо поужинать, пожелать Майклу спокойной ночи и мы закончим наши дела вместе.

Я разрешил двери закрыться и повернулся, провожая ее до моей арендованной машины.

В баре два наблюдателя устремили взгляд на сцену, где мужчина и женщина сели в машину.

— Что думаешь об этом, Сладкая? — спросил О'Брайен.

— Он исчез!