Сынок! К Катьке не ходи.

Мы сидим на кухне у Кати в обычной квартире, напоминающей барак: комната и кухня. У нас с мамой такая же квартира рядом — всего в паре дверей. Мы потягиваем водку, отмечая, что Катерине привезли уголь и дрова. Осень уже наступила, зима не за горами, и нужно готовиться к отопительному сезону. Угль привезли, а вот сбрасывать его некому — её муж ушел на военные сборы и вернется не скоро, возможно только к Новому году. Поэтому Катя решила нанять меня, щедро пообещав расплату.

Расплата обещана такая, что я даже не могу себе представить. Мы отмечаем завершение работы. Я весь запачкался от угля и заскочил домой переодеться. У нас в квартире есть свой способ мытья: на печи стоит бак с горячей водой, а в углу — ведро с холодной. Ванна висит на стене; чтобы помыться, нужно снять её и поставить на пол рядом с ведром тёплой воды, поливая себя из ковша. Когда мама дома, всё проходит проще: она поливает меня, а я — её. Разумеется, мы моемся голыми — кто же в одежде?

Моя мама молодая и красивая — ей нет еще сорока лет. Тело у неё упругое и женственное: яркие рыжие волосы почти до ягодиц, тонкая талия и широкие бёдра создают гармоничный силуэт. Её ягодицы округлые и подтянутые; грудь крупная и не обвисшая. Настоящая красавица! Как будто со страниц картин художников. На её лице веснушки становятся особенно заметными весной на белоснежной коже; спина такая мягкая, как бархат; ногах вовсе нет волос — в отличие от некоторых соседок, например татарки с волосатыми ногами. Кстати говоря, у Кати тоже ноги чистые... Но это сейчас не так важно.

После того как я принял душ, направился к соседке. Она тоже успела помыться, хотя для нее это не столь важно – уголь она не топила. На столе уже было все готово. Конечно, наливать водку парням — дело неблагодарное, но у нас в поселке свои порядки и атмосфера барака. Дети рано привыкают ко всем прелестям взрослой жизни.

Сели за стол, выпили немного и закусили. В разговоре Катька считает меня довольно умным человеком. Вот там, в техникуме, парень учится — столько книг прочитал и много всего знает и умеет. Мужики с ним здороваются с уважением. И вот она начала обсуждать тему измен: что можно считать предательством со стороны жены к мужу и наоборот. Если она, к примеру, теоретически даст мне — это измена? Я ведь еще не взрослый. Или если это будет не так, а по-другому… Я не слишком силен в этих вопросах, хотя уже имел опыт с интимными делами. Еще два года назад уговорил соседскую девочку, которая была на год моложе.

Она оказалась не девственницей — с этим у нас распрощались довольно рано. Мы встречались почти год каждый раз при удобной возможности до того момента, как они переехали. Бывали случаи, когда кто-то из женщин напивался до беспамятства. Пьяная женщина – это всегда открытая возможность для мужчин; недаром так говорят. А еще существует нехватка мужчин в округе — серьезный дефицит. Женщины смотрели сквозь пальцы на похождения мужчин и не делили их между собой; если начинали скандалить — мужика уже нет на месте.

Так что женщины особой верностью обычно не отличались: если мужчина узнавал о неверности — то просто слегка наказывал её и всё на этом заканчивалось. Разборок между ними почти не происходило. Примерно так я объяснил Катерине ситуацию. После еще одной рюмки она сказала, что готова расплатиться за выпивку и пригласила меня в комнату. Там постель была уже подготовлена: она сообщила мне, что полностью раздеваться не собирается — только снимет трусы. Сначала стянула их и подняла подол платья выше, затем легла на кровать с широко расставленными ногами.

Тело белое, молодое. Живот плоский, у матери он более округлый. В нижней части живота треугольник из волос, причем тоненькая полоска тянется к пупку. У матери волосы светлые и рыжие, и их немного. А у этой девушки волосы темные и довольно густые, из-за чего они выглядят еще более объемными. Я тоже не стал полностью раздеваться — просто стянул штаны с трусами и прыгнул на кровать. Навалился на Катю. Она рукой подтолкнула меня в нужное место, и мы начали двигаться.

- Ох, почему так быстро? - заметила она.

Это было связано с тем, что парень закончил слишком рано и интенсивно. Освободившись, Катя пошла на кухню умываться, а я последовал за ней. Я стоял в рубашке и совершенно голый снизу, в то время как Катя задрала подол платья и присела над ведром, пытаясь помыть свои интимные места. Платье могло намокнуть, поэтому я придержал его. Пока она мылась, у меня снова возникло желание. И как только Катя выпрямилась и начала поправлять платье, я ее обнял и потащил в комнату. Она немного сопротивлялась, говоря о том, что уже расплатилась и что ей нужно думать о муже.

Но кто будет слушать женщин в такие моменты? Так что я снова уложил ее на кровать. Снова началась та же история: её рука направила меня к ней, были снова движения и охи-ахи. На этот раз мы занимались этим гораздо дольше. В итоге Катя осталась полностью удовлетворенной — даже не пошла умываться после всего этого. Мы сели за стол; я только натянул трусы в надежде на продолжение.

Как говорится: человек предполагает… Едва мы начали наливать напитки, как дверь открылась — это моя мама пришла с работы. Не найдя сына дома, она пошла искать его соседейми голосами; вот так зашла к нам. Обозрев обстановку и едва произнеся слово, как Катя тут же начала рассказывать о том, что привезли уголь и некому помочь — хорошо хоть одна добрая душа нашлась ей на помощь.

Пока мы разговаривали за столом о всякой ерунде (как будто между ними есть родственные связи), настроение улучшилось: выпивка была под рукой и компания приятная; отказываться не хотелось бы ни мне ни Кате— жизнь полна трудностей! Если бы ещё кто-то из нас оделся... В общем разговоры продолжались – вдруг Катя вспомнила про мои штаны из комнаты!

Прошло уже много времени. Бутылка, которую мы выпили, пуста, и мама пошла за новой. К нам подошла одна из соседок-одиночек, как будто привлеченная каким-то запахом. Я немного посидел. Разговор свернул на темы, характерные для женщин, и мне стало скучно. Я решил пойти домой. В голове был легкий шум. Но я сообразил помыть конец от остатков молока. Правда на моих трусах остались следы, нужно стирать их. Я просто махнул рукой: Позже попробую постирать. Устроился на кровать.

Я уже задремал, когда пришла мама. Она была немного пьяна и весела. Она пригласила меня пить чай - это у нас почти ритуал перед сном. Без чая не засыпаем. Пока чайник закипал, мама помылась. В процессе мытья она без стеснения рассказывала о том, как Катя защищала меня и умоляла не сердиться сильно на меня. Ну, дала она мне немного по голове, так это не вредит, а только помогает. И ей стало легче. А то, что я еще молодой, так это даже лучше. Вроде бы она не изменяла мужу. И соседки поддержали Катю. Мы все уговорили его. Хотя зачем было его уговаривать? Он уже большой парень.

Мама закончила мытье, поправила подол и села за стол. Если Катя не знала, как закрепить подол, то у мамы таких проблем не возникало. Она всегда находила способ свернуть подол так, чтобы он держался и не разваливался. Она могла ходить в таком виде долго. Пока она мыла задницу и передницу, заварил чай, положил сахар и другие приборы к чаю на стол. Мы пили чай и разговаривали. У меня уже прошло похмелье, а у мамы началось опьянение. У нее начала заплетаться язык и движения стали неуверенными.

Очевидно, она устала и опьянела. Я решил расправить её кровать. И пока я это делал, она легла на мою кровать. Она положила руку под щеку и пристроилась на боку, что-то говоря. Платье задралось, задница обнажилась, и спереди почти до живота все было видно. Но она не замечала этого. Я всегда спокойно относился к материной наготе. Нет, иногда возбуждался, особенно когда мастурбировал, представляя её перед собой. И вдруг что-то ударило меня в голову. Нет, не сразу. Сначала я сел на свою кровать, приподнял мамину ноги и положил их себе на колени. Её задница прижалась ко мне или скорее я прижался к ней. Я уже собирался спать, я только в трусах сидел. И тут я начал гладить её ягодицы, плавно опускаясь все ниже и ниже к складкам между ними.

Маменька давно уже замечает это чувство, ощущая его ногами. Её ноги согнуты, ягодицы приподняты, и от этого её интимные части выделяются складкой между бедрами. Прикосновение руки к этому месту. Вначале мать напряглась, затем расслабилась и даже немного подняла ногу, словно во сне пробормотав что-то. Я же начал исследовать мамину интимность, разглаживая её складочки, проникая внутрь пальцем и ощущая тепло и влажность внутренностей. Она подняла ногу ещё выше, устраиваясь поудобнее. Терпеть дальше было невозможно. Быстро избавившись от трусов, я прилёг за спиной матери и стал искать место для своего члена.

Мама как бы только проснулась и забормотала:

- Что ты делаешь? Зачем? Остановись... Пожалуйста...

Головка члена упиралась в её губы, не проходя внутрь. Мама вздохнула и своими пальцами помогла развести их. Ура! Я был внутри! Она немного повернула тазом туда-сюда, расправляя все складки, привыкая к новому чувству, качнулась мне навстречу. Обхватив её бедра руками, я продолжал движения вперёд-назад с наслаждением.

Какая же у мамы была прекрасная интимная зона — приятный запах отличался от резкого аромата Катьки; у мамы он был домашний и нежный. Меняя темп и направление движений, я старался доставить ей удовольствие больше чем себе самому. И это удалось — она застонала и изогнулась всем телом в экстазе.

После оргазма она села на кровати, слегка оттолкнув меня в сторону убрала платье на спинку кровати и легла на спину расставив ноги для меня. С Катей такого никогда не было — она всегда оставалась в одежде; а здесь передо мной были доступны все прелести материнской груди для ласки сколько душе угодно.

Я одной рукой ласкал одну грудь губами занимался другой — посасывал соски или облизывал их языком; периодически менял действия местами между грудями; другая же рука исследовала промежность: погружалась во влажную глубину или разглаживала наружные складки или слегка сжимала их так что мама вздрагивала но молча позволяла продолжить мои ласки до тех пор пока не привлекла меня ближе к себе толчком ноги..

Я сгладила складки ткани, раздвинула ее края и аккуратно направила верх в нужное место. Однако, как только он проник внутрь, прижав руку, которую я не успела убрать, я вытащила его насильно и начала играть, проводя от задницы до клитора, иногда двигая попой навстречу и прижимая головку к определенной точке, затем снова перемещала головку туда-сюда. В какой-то момент я убрала руку, двигалась навстречу, принимая его в себя, обхватывала его ногами и прижимала его плечи. На кухне был достаточный свет, чтобы видеть лицо мамы: слегка сморщенный носик, изогнутые губы и закрытые глаза. Капельки пота скапливались на лбу, щеках и верхней губе.

Я резко двигалась вперед-назад, одновременно прижимая его к себе ногами, словно старалась утопить его в себе. Изредка шептала что-то, иногда стонала и облизывала губы. И вот она начала дрожать, сжалась в комок, выкрикнула что-то неясное и расслабилась. Открыла глаза и улыбнулась.

- Я закончила. А ты? Нет?

И чтобы убедиться, она проверила рукой.

- Сейчас помогу. Пойдем на мою кровать, на твоей тесно. Иди, я здесь.

Пока я переходил на ее кровать, она пошла на кухню, демонстрируя свою голую попку и играя ягодицами. Там послышался шум потока мочи. Она выключила свет, вернулась и села рядом со мной. Я лег у стенки и прикрылся одеялом. Она сняла одеяло с меня. Я дернулся, пытаясь закрыть конечность руками. Мама отодвинула мои руки.

- Зачем ты прячешься? Я голая, а ты скрываешься. Давай-ка покажи свой "красавчик". Ох, какой! Мммм! - Она поцеловала головку, наклонилась и откинула волосы в сторону, чтобы я мог видеть все. - Милый! Член на палочке.

Целуя, нежно прикасалась губами, брала в рот и ласкала. Я, изгибаясь насколько возможно, достиг маминой интимной зоны и начал ее гладить и ласкать. Она расслабила ноги и раздвинула их. Затем она повернулась на колени, упершись грудью в матрас и выставив попку.

Входил своим членом с такой силой, что мать стучалась головой о спинку кровати. Кровать скрипела отчаянно, предупреждая соседей о том, что у нас происходит. Мама постанывала:

- Блин, всех разбудим! Неважно, пусть так будет. Не останавливайся.

Не знаю, кончила ли она или нет. Я был возбужден настолько сильно, что не думал ни о чем другом. Самое интересное - трахать женщину в позе "раком". Все видно, все под рукой. Можно погладить или поцеловать попку, наклонившись. Можно достать до грудей и потеребить их. Можно погладить ее интимную зону. И я этим занимался. Когда начал кончать, содрогаясь всем телом и выплескивая сперму внутрь мамы, она сжала ноги так крепко, что прищемила мой член и не давала возможности вытащить его. Она медленно опустилась на кровать, потянув меня за собой, и так удерживала до тех пор, пока я не перестал кончать. Она не отпускала меня после этого.

- Полежи так, чтобы не сдавиться.

Я лежал, пока член самоотводился. Через некоторое время она подвигла задом, столкнув меня словно сказав "пора заканчивать". Едва откатился в сторону, она сказала:

- Так мы будем спать как бичи? Без подушек и одеяла?

Перелегли на подушки и укрылись. Мама свернулась калачиком.

- Погрей меня, я замерзла.

И прижалась задницей к животу. Интересно: сама горячая, а задница просто ледяная. Я обнял ее и прижался. Она пробормотала в сонном состоянии:

- Утром помоемся.

И через некоторое время она спокойным голосом произнесла:

- Ей плохо!

- Кому?

- Кате. Больше не ходи к ней. Пусть сама ищет мужчин.

- А зачем? У меня есть ты. Мамочка! Как я тебя люблю!

Я крепко прижался к ней, обхватив руками ее талию и притиснув к себе. Она улыбнулась.

- Все мужчины так говорят, когда им уступаешь. А потом исчезают в неизвестном направлении.

- Я не исчезну.

- Ты нет. Спи, дорогой.

Утром я проснулся от чувства тяжести. Мать спала, положив мне свою ногу на живот, обняв рукой и положив голову на мое плечо. Я протянул руку и легонько коснулся ее распущенных волос, которые ласково щекотали мое тело. Мать слегка подернулась, затем снова расслабилась и прошептала:

- Это так грязно. Дай я пойду помоюсь.

И я подумал, сколько же ей придется ждать, пока она вымоется. И как она может быть грязной, если все то, что высохло на моем животе, на бедрах и волосах лобка, вытекло из меня. Я продолжил ласкать ее открытую киску, разглаживая половые губы и вводя пальцы внутрь. Мать повернулась, снова положила ногу на меня и нежно опустилась на мой член так, чтобы ее киска была напротив него. И я сжался ногами и начал двигаться.

- Никогда не слезу. Ты тяжелая?

- Нет.

- Не ври. Я не знаю.

- Не вру. Просто...

- Что, испачкались?

- Да.

- И я тоже. Сейчас помоемся. Пойдем.

Она успела первой, присела над ведром и начала мочиться, а я стоял рядом. Она слегка передвинулась, освободив край ведра.

- Встань на колени и ты пописай. Места хватит.

Из двух струй тихо журчала вода. Мать рассмеялась:

- Никогда бы не подумала, что придется с мужчиной так мыться. И ещё и с сыном.

Она встала:

- Я закончила.

- Я тоже.

- Давай, снимай ванну, будем умываться.

Мама стояла на коленях в ванной, а я поливал её водой. Она немного приподнялась, расставив ноги, начала смывать пену с лохматых волос, намыливая лобок. Вскоре вылезла из ванной, обтерлась полотенцем и присела, вытирая интимные места.

- Лезь в ванну. Я полью тебя. Лучше ты помойся. Ох ты моя беда! Держи ковш, сама справлюсь.

Собираемся к делам: ей на работу, мне учиться.

- Постель заправим вечером. Всё равно простыню надо стирать — вся в пятнах.

Она наклонилась и натянула чулки, прикрепляя их резинками пояса. Её ягодицы слегка расстегнулись, открыв вид на её тело. Я хихикнул. Мать посмотрела на меня:

- Ты что?

- У тебя такая форма как пирожок! Красивый? Вкусный?

- Не знаю. Хочешь попробовать? Но не сейчас — вечером! Ой, мама! Дай мне спокойно собраться! На работу пора. Ну всё, трусы надень и платье - и готово. Не ходи к Кате — забудь про неё! Обещаешь?

- Да, клянусь! Чтоб я пропал!

- Глупышка! - Мать погладила меня по голове. - Всё, побежала!

Я больше не навещал Катю, хотя несколько раз это происходило ещё позже — за сараем, когда она стояла раком и стонала от моих движений под звуки весёлой музыки во дворе... А потом снова уже намного позже…