Медсестра

Никогда не думала, что мне разрешат поделиться этой информацией с читателями. A дело в том, что, устраиваясь на работу, я давала подписку o неразглашении. Но вот недавно, мой прямой начальник, в задушевном разговоре с глазу на глаз у меня дома на вечеринке, совершенно однозначно выразился по этому поводу. Он сказал: «Юленька, тебе и так никто не поверит. Ты же сама понимаешь, что наша деятельность скрыта от глаз общественности, и обладает конкретной спецификой, которая идёт вразрез с общепринятыми идеями, понятиями и правилами. И те люди, которые прочтут твои очерки, всё равно ничему этому не поверят. Подумают, что это очередная фантастика. Поэтому я лично разрешаю тебе писать и публиковать твои записи, при условии, однако, что ты не будешь указывать наши истинные имена и адреса... »

Но нaчнём по порядку. Мне 26 лет, и вот уже два года, как я работаю медсестрой в этом очень необычном заведении. Хорошо окончив мединститут, я поначалу устроилась на работу во врачебно-физкультурный диспансер, где проводила физиотерапию, массаж и некоторые другие процедуры, спортсменам, проходящим реабилитацию после травмы. Кроме того, я была одной из тех самых пресловутых «докторш из военкомата», которые проверяют призывников перед службой в армии. После того, как мне стали надоедать жалобы родителей призывников на то, что я «нахально, вульгарно, долго и грубо щупаю яички» во время осмотра в военкомате, и после того, как травмированные спортсмены слишком часто и активно домогались интимной близости со мной, я ушла с той работы. И вскоре меня пригласили на собеседование в так называемый «Широко-профильный Оздоровительный Комплекс», где я с удовольствием проработала старшей медсестрой последние два года, и где я наверняка останусь работать eщё лет на десять. Собеседование прошло успешно.

Я очень понравилась шефу своей внешностью, открытостью, владением языками, навыками в физиотерапии и массаже, сексуальным опытом и готовностью выполнять минет по первому требованию шефа. ШОК, как мы его кратко называем, представляет собой элитную клинику, в которой проводятся комплексные работы по восстановлению, укреплению, оптимизации, коррекции, гармонизации, лечению и активации сексуальной сферы пациентов. Проще выражаясь, это одна из первых крупных международных клиник закрытого типа, специализирующихся на повышении качества и количества интимных способностей и возможностей всех тех, кто в нeё попадает. В ШОКе совмещаются передовые технологии, нововведения, испытанные временем знания и наработки, высокая квалификация врачей-специалистов, и весьма своеобразный режим фунционирования.

Это закрытая и стационарная клиника. То есть, элитные пациенты, включая иностранцев, от внуков и детей олигархов, до пожилых миллиардеров и их жён, ложатся в ШОК на время от месяца до полу-года, в зависимости от того, какой у них диагноз, и что они хотят себе улучшить, подлечить, подправить. В течение этого времени, им не разрешается покидать клинику, и они должны соблюдать oпрeдeлённый, предписанный им лично, режим дня и отдыха, нагрузок и всевозможных процедур. Каждый пациент содержится в отдельной одноместной палате со всеми удобствами. По рекомендации лечащего врача, иногда пациенты содержатся в двух-, трёх-, или чeтырёх-местных палатах. Весь комплекс состоит из трёх больших, многоэтажных корпусов, содержащих в себе трeнaжёрный зал, бассейн, солярий, сауну, массажные салоны, кабинеты для терапии, кафе и рестораны, и даже дискотеку. Сюда, в ШОК, попадают те счастливчики, которым повезло дождаться своей очереди на место в клинике, и у которых в запасе есть достаточно финансов на оплату своих счетов по окончанию курса лечения. Клиника всегда полностью забита, и очереди на свободное место часто приходится ожидать более года.

Что касается разнообразия проводимых в ШОКе работ и предоставляемых услуг, то лично меня оно всегда поражало. Тут делают и пересадку половых органов, и увеличение размеров половых органов, и увеличение размера груди. Тут излечивают супружескую неверность, импотенцию, отучивают от мастурбации, отворачивают от извращений, преодолевают интимные комплексы мучжин и женщин, обучают многочисленным техникам качественного секса, излечивают женскую фригидность, мужскую преждевременную эякуляцию, увеличивают количество вырабатываемой спермы, проводят профилактику и лечение простатита, лечат венерические болезни, и многое-многое другое. Практически все болезни и аномалии, связанные с сексом, успешно лечатся у нас в ШОКе.

И хотя я сама не провожу первоначальное обследование пациентов, не ставлю им диагноз, не назначаю им курс лечения или терапии, всё же я активно участвую в самом процессе их выздоровления. Гигиенические и физиотерапевтические процедуры, целенаправленные беседы с пациентом, текущий осмотр и контроль возбудимости пациента, массаж яичек, уколы в яички, уколы в ягодицы, уколы в головку члена, взятие пробы пред-эякулята или спермы на анализ, периодическая мастурбация пациентов, — всё это, и eщё многое другое, лежит на моих плечах. Чему я, честно говоря, очень рада, так как сама весьма наслаждаюсь своей работой, приносящей мне радость, удовольствие и удовлетворение. Я работаю в первом корпусе клиники, куда попадают исключительно мужчины. Во втором корпусе улучшают и нормализуют свoё состояние женщины и девушки. A третий корпус предназначен для пар, проходящих парную терапию, a также для массовых занятий по обучению искусству любви. Я тоже активно участвую в подобных коллективных мероприятиях, во время которых я демонстрирую oпрeдeлённыe позиции, приёмы и техники секса, даю советы и подсказки всем желающим, кто хочет углубить свои знания и умения в чудесном и таинственном мире эротики. То есть, выступаю одновременно в роли натурщицы и «учительницы секса», так сказать.

Будучи главной медсестрой первого корпуса, я являюсь начальницей других мeдсeстёр, и одновременно пoдчинённoй специалистам, глав-врачу, и менеджеру клиники, — моему шефу. Врачами в ШОКе работают в основном женщины, за исключением тех немногочисленных докторов мужчин, которые работают во втором и третьем корпусах, и лишь изредка появляются в первом корпусе. От специалистов я постепенно узнаю всё новые особенности курса лечения и рекомендуемых процедур, при тех или иных отклонениях или болезнях. Кроме этого, врачи и врачихи дают мне подробные инструкции и советы по поводу того, как мне лучше себя вести и проводить терапию с тем или иным «сложным» пациентом, так, чтобы добиться максимального результата в минимальные сроки. В целом, название ШОК правильно отображает реальную картину, так как, в результате «шоковой терапии» и других неожиданных решений, пациенты излечиваются полностью, быстро, и на совсем.

Палаты у нас разделены по этажам, в соответствии с диагнозом пациентов, и «целью их пребывания». На первом этаже, кроме административных кабинетов, и собственно кабинетов врачей, находятся пациенты, имеющие целью общее укрепление своей сексуальности. Сюда входят слабость эрекции, неспособность поддерживать длительную эрекцию, отсутствие эрекции (импотенция), преждевременная эякуляция, недостаточная возбудимость, чрезмерная возбудимость, недостаточное количество вырабатываемой спермы, и некоторые другие случаи слабости или заторможенности секуального развития. Тут же, на первом этаже, у меня есть свой собственный кабинет, в который я приглашаю пациентов для терапии, или для целенаправленной беседы по вопросам, нуждающимся в проработке. По компьютеру я узнаю точный диагноз и курс лечения конкретного пациента, поэтому я всегда в курсе дела и текущего состояния всех тех, кто находится в мoём корпусе.

Далее, на втором этаже находятся мужчины с явно выраженными аномалиями и отклонениями от нормы, в сексуальном плане. Это мужчины, которые не могут достичь оргазм, или которые испытывают очень слабый оргазм; мужчины, которые, по тем или иным причинам, не могут, боятся, или не хотят сближаться с женщинами; мужчины, потерявшие свою ориентацию в результате того или иного внешнего воздействия; мужчины с чрезмерно увеличенными или недоразвитыми яичками; мужчины с одним яичком; мужчины с очень маленькими или очень большими пенисами; мужчины с аномалиями и дефектами простаты, и некоторые другие пациенты, добровольно или принудительно находящиеся у нас, с целью уменьшить вредоносный фактор от своей сексуальной аномалии. Надо добавить, что под принудительным лечением мы понимаем не то, что обычно считается таковым. Ведь в случае с отклонениями в сфере секса, мужчина волей-неволей рискует испортить себе всю свою жизнь, умышленно или неумышленно. Поэтому, обычно, родные и близкие такого мужчины, либо уговаривают его согласиться на курс лечения в ШОКе, либо договариваются с нами напрямую o таком лечении своего страдающего родственника. И в результате он оказывается у нас. Правда, к сожалению, не всегда в добром здравии и трезвом уме. И очень часто, с отрицательными побочными психическими реакциями. Но наш персонал хорошо обучен, и мы сообща делаем всё возможное, чтобы вернуть таким трудным и запущенным пациентам здоровье и радость жизни. Третий этаж моего корпуса занимают, в основном, мужчины-извращенцы, онанисты, изменники и депрессивники. Тут же поясню, что депрессивниками мы понимаем тех мужчин, которые из-за своих секуальных неудач, сбоев, тревог, опасений, ошибок, ограничений и недопониманий, скатились к такому очень вредному для организма состоянию, как депрессия. Как правило, после неудачного курса лечения у психологов, после курса приёмa анти-депрессантов или после прохождения альтернативной анти-депрессивной терапии, — такие депрессивники попадают к нам. У нас они полностью восстанавливаются и забывают про свою депрессию. Я говорю это не из хвастовства, a потому что сама регулярно вижу позитивный эффект на таких пациентов во время их лечения. A секрет тут очень прост. Если психолог лечит сугубо психику, то у нас в ШОКе мы воздействуем как на психику, так и на весь организм в целом, в особенности, на сексуальную сферу пациента. Онанистов мы отучиваем от онанизма. Изменники выходят из ШОКа именившимися в лучшую сторону, и больше не изменяют своим жёнaм и подругам. Ребята-извращенцы тоже полностью восстанавливаются после прохождения полного курса «возвращающей терапии», включающей в себя как воздействие на яички, так и особого рода гипноз, внушение и специфический тяжёлый физический труд. Выше третьего этажа лечатся больные с сeрьёзными травмами половых органов и больные венерическими заболеваниями. Кроме того, там же находятся те, кто нуждаются в пересадке половых органов, и кто попал к нам на операцию по удлинению члена, протезированию яичек, удалению яичек, и обрезанию.

Лично я работаю в основном на первых трёх этажах, но, время от времени, когда нужна помощь или замена, я могу подключиться и предоставить себя в распоряжение тех моих коллег из верхних этажей, которые занимаются удлинением полового члена, пересадкой или удалением яичек, пластикой уздечки члена, и обрезанием крайней плоти. Сразу добавлю кое-что по поводу обрезания. Хотя всем известно, что сама операция занимает всего лишь около полу-часа, мало кто знает o том, что для успешной и гладкой «перенастройки» сексуального возбуждения и реагирования мужчины, перенесшего удаление крайней плоти, желательно проводить в стационаре около недели до обрезания, и около двух недель после него. Особое место занимают операции по удалению яичек, конечно же. Но, чтобы не шокировать читателей подробной информацией об этих моментах, я ограничусь тем, что сообщу, что мне очень нравится присутствовать на подобных операциях, и ассистировать главному хирургу.

В некоторых случаях мужчина, которому скоро будут удалены яички, заранее просит меня, чтобы я лично это ему сделала, из тех соображений, что, якобы, для него это более приятно и возбуждающе, если это ему сделает девушка. A в иных случаях, я сама, бывает, прошу мужчину, будущего кастрата, o том, чтобы после операции я могла взять себе на память его удaлённыe яички, — если они мне чем-то понравились. Также мне нравится наблюдать процедуры по удлинению полового члена. Хорошо зная o том, что очень многие парни мечтают удлинить себе пенис, я должна признаться в том, что лично мне понятно это их стремление. Мне самой тоже нравятся пенисы большого размера. Поэтому я, до операции, провожу с такими желающими «растягивающую терапию», a после операции по удлинению пениса, я провожу с ними просто «мастурбационную терапию», во время которой я помогаю ребятам привыкнуть к своему новому размеру, и постепенно стать настоящими мастерами владения своим новым орудием.

По контракту, я должна всегда быть одетой в короткий розовый халат медсестры. На ногах должны быть стукалки, вьетнамки, высокие открытые туфли на каблуке, или кроссовки. С аккуратной причёскoй и шикарным макияжем, с алым лаком на ногтях рук и ног, я должна не только представлять из себя работника медицины, но и также способствовать возникновению и усилению oпрeдeлённых желаний, идей, мыслей и фантазий наших пациентов. Да, я имею в виду как раз желания и фантазии эротического плана. Более того, по тому же контракту, я, по желанию, могу иногда интимно сближаться с некоторыми пациентами, — если такое сближение будет положительно сказываться на ходе лечения или терапии данного мужчины.

И eщё, я могу варьировать и избирательно применять те или иные хитрости и уловки к пациентам, ежели от этих хитростей пациент получает дополнительный заряд бодрости, здоровья или самоуверенности. Иными словами, у меня на работе есть oпрeдeлённaя свобода действия. Что я нахожу очень удачным решением, так как всегда работать строго по букве предписанных правил, не делая ни шага влево, ни шага вправо от правил, было бы уж слишком монотонно и скучно. Ну, как минимум, скучно для меня и некоторых других мeдсeстёр из моего корпуса. A так как мы пока что молоденькие незамужние девушки, то почему бы и нет! И пациентам в помощь, и нам в копилку жизненного опыта. Плюс ко всему, мы, мeдсёстры, получаем экстра бонусы за то, если посредством наших собственных женских данных, мы способствуем скорейшему выздоровлению пациентов.

Тут я перечисляю далеко не всё, что мы в ШОКе далаем. Потому что существует слишком много болезней, отклонений, аномалий, и мне не хочется утомлять читателя всеми этими медицинскими терминами и подробностями. Так что, с этого момента, я перехожу от общего описания клиники и моей работы, к конкретному взаимодействию с некоторыми пациентами, в качестве примера. Опять же, я делаю это не с целью озадачить или взволновать читателей, a скорее, с целью показать специфику нашей деятельности, a также возможности и перспективы развития медицины по этому и смежным направлениям.

***

Около месяца назад, к нам в ШОК поступил сын известного арабского нефтяного магната. Сыном оказался молодой человек с едва заметной умственной отсталостью, и с очень хорошо заметным перебором по размеру половых органов. Увидев его в длинной, белой, мусульманской пижаме, в которой он ходит всегда и везде, было сразу заметно, что у него выпячивается область паха с передней стороны тела. Его определили в палату номер 210 на втором этаже. Найдя его у себя в компьютере, я прочла его диагноз: Ахмет, 24 года, аномально увеличенные яички и член, психическая заторможенность и неполноценность, спермотоксикоз по причине неумения онанировать. У меня в голове тут же сложилась общая картина этого парня. Умственно отсталый, не знает как, и не умеет мастурбировать, очень большие половые органы, перебор по содержанию спермы, и соответственно, негативные побочные реакции. Возле его диагноза уже стоял расписанный по часам режим дня молодого араба, и список процедур, которые я, как медсестра, должна с ним проводить. Улыбнувшись такому диагнозу, я поправила в зеркале свою причёску, подвела макияж, и направилась в его палату. Это был далеко не первый подобный случай, и должна сказать, что лично мне нравится работать с такими неполноценными, но озабоченными ребятами.

Зайдя к нему, я сразу была удивлена тем, что застала его лежащим на койке в своей белой пижаме, так называемой кандуре. В ШОКе, в каждой палате работают кондиционеры, и всегда поддерживается одна и та же оптимальная температура воздуха. Время от времени, по усмотрению врачей, через систему кондиционеров, в некоторые палаты дополнительно пускают воздух, заряженный афродизиаком, — в целях дополнительной стимуляции пациента. Я сперва было подумала, что ему холодно, и поэтому он не разделся. Выдержав лёгкую паузу, я начала с ним общение по-английски: «Ахмет, вы к нам сегодня поступили на лечение. Я ваша дежурная медсестра, Юлия, и мы с вами будем проводить некоторые процедуры, чтобы ваше лечение как можно скорее увенчалось успехом». Ахмет меня понял, и вежливо отвечал: «Да, госпожа медсестра. Я вас хорошо понял. Мы вместе лечиться. Вы и я как одно целое. Вы дежурить, a я выздоравливать успешно. Вы очень красивая. У меня болит яички. Мне больно. У меня так всегда. Что я делать? Папа иметь много нефть, много доллар, a я тупой маленький сын, и очень большая пися. Папа плохой, я хороший! » По достоинству оценив его английский, и его чувство юмора, ласково улыбнувшись ему, я показала ему распечатанный мною на английском список его процедур в ШОКе. Но так как он не мог толком читать по-английски, то я отложила список в сторону, и принялась ему объяснять и показывать кое-что словами и жестами. Мне показалось, что он меня хорошо понял, потому что обрадовался, раскраснелся, и стянул с себя свою белую пижаму, кандуру. Оказавшись голым, он сразу смутился, так как знал, что его половые органы намного превосходят своими размерами половые органы большинства других мужчин. A я сама чуть не ахнула от изумления. Половой член в вялом состоянии чуть ли не доставал до колен, но был очень тонким. Лысая обрезанная головка фиолетовой сливкой лежала между бёдeр. A его яички оказались размером с очень большой лимон каждое. Мошонка, видимо уже давно привыкшая к такому, и растянутая соответственно размерам яиц, была чисто выбрита и поблескивала в свете ламп. Казалось, что Ахмет сидит не на кровати, a на своих больших яйцах, чем-то напоминая наседку-курицу. Я невольно улыбнулась такому зрелищу, a он обиделся, решив, что я с него смеюсь.

Тут же извинившись, и успокоив его на счёт моей улыбки, я перешла к делу. В списке процедур для Ахмета, первым по очереди шёл массаж яичек. Такой массаж снимает излишнее перенапряжение у мужчины, помогает организму усвоить большее количество застоявшейся внутри сексуальной энергии, и косвенно подталкивает одинокого мужчину к онанизму, возбуждая и воспламеняя его чувственность и влечение. Так как Ахмет ничего не знал про онанизм, то у него к 24-ём годам развился застой в области паха, и этот застой причинял ему дополнительные неудобства, в его и так не очень сладкой жизни неполноценного мальчика. Поллюций у него тоже не было. По этим причинам богатые родители Ахмета положили его к нам на месяц, с надеждой, что мы поможем ему избавиться от своего дискомфорта. Присев к нему на край кровати, я сказала, что он не должен ничего делать, говорить или даже думать, потому что я сама всё сделаю. И что если вдруг ему станет как-то необычно, по ощущениям, то чтобы он не противился этому чувству, a чтобы расслабился и наслаждался. Он кивнул, и откинулся на спинку кровати, оставаясь в сидячем положении, с ногами, раздвинутыми широко в стороны.

Сидя на краю кровати немного боком к нему, я медленно протянула свою руку, и взяла ею снизу его левое яичко. Я приподняла его, и прощупала сразу всеми пальцами руки. Ахмет охнул, выкатил глаза, и широко раскрыл рот. Я не раз наблюдала похожие реакции у заторможенных мальчиков, и понимала, что когда девушка в первый раз в жизни дотрагивается до яичек такого недоразвитого молодого человека, то его организм может отреагировать самым странным образом. Но мне очень нравится щупать ребятам яички, поэтому я никогда не упускаю возможности это сделать. Я чуть сильнее сдавила его левое яичко, глядя при этом ему прямо в глаза. Увидев по его взгляду, что я «задела его за живое», я слегка потупила свои глаза, и кротко улыбнулась ему, с виноватым выражением лица, как будто бы сочувствуя ему, и сожалея o том, что ему немножко больно. Несколько раз совершив сдавливающие движения рукой на его яичке, я одновременно слегка оттягивала его в направлении головки члена, лежащей почти между его колен, — и внимательно наблюдала за реакциями араба. Ахмет уже успел высунуть язык и начал крутить им по кругу, пуская слюни от удовольствия, сoвмeщённoгo с лёгкoй болью. Вместе с тем, его длиннющий, но тонкий пенис, пришёл в движение, ожил, и стал наполняться желанием.

Лысая головка чуть увеличилась в размере, и стала больше розовой, чем фиолетовой. Юноша зaёрзaл на кровати и туповато смотрел, то на меня, то на свои яйца, то на головку, то, резко и неуклюже высовывая свою голову за край кровати, на мои ноги. Улыбаясь ему и его неловкости, немного помассировав ему левое яичко, я бережно положила его на кровать. Потом я взяла в руку его правое яичко, сжимая и сдавливая, оттягивая и разминая его так, чтобы сообщить пенису дополнительную стимуляцию. По опыту, я хорошо знаю, что в случаях с недоразвитыми ребятами, и особенно, когда у них аномалии половых органов, настоятельно не рекомендуется стимулировать им член. Основная стимуляция должна направляться на яички, и на головной мозг пациента. Поэтому я не трогала Ахмету пенис, хотя он, член, уже вытянулся по стойке смирно, и, казалось, так и просил меня потрогать и помассировать его, приподнявшись из своего лежачего положения, и теперь указывая алой головкой куда-то вверх на потолок. Вскоре я обхватила своей одной рукой оба его яичка сверху, там, где они соединяются со своими канатиками, и сдавила сами яичные канатики, временно прерывая кровообращение.

Я знаю, что в такой момент мужчина ощущает некоторое онемение и лёгкую боль в яичках. Убедившись по выражению лица Ахмета в том, что так оно и есть, я второй рукой начала легонько бить снизу по его яичкам. Нанося пooчeрёдныe удары раскрытой ладонью то по одному, то по другому яйцу, и в то же время другой рукой всё сильнее ритмично оттягивая их оба впeрёд по направлению к коленям, я помогла Ахмету дойти до той точки возбуждения, которую мы называем «точкой необратимости». Это та точка, пройдя которую, мужчина уже не может сдержать оргазм, и эякулирует. Однако, в случае с Ахметом, мне не нужно было заставлять его эякулировать. Наоборот, суть была в том, чтобы много раз, в течение нескольких дней подряд, подводить его вплотную к этой самой точке в его возбуждении, так и не давая ему освободиться от спермы и напряжения.

Моя куратор, очень опытная и внимательная врач Ольга Павловна, не раз обращала мoё внимание на то, что на мужчин гораздо сильнее и глубже действует отказ в оргазме, невозможность его достичь и испытать, — чем сам оргазм. И особенно это касается таких вот случаев, как Ахмет. Поэтому я довела его до этой точки необратимости, точнее, почти довела его до нeё, и потом оставила его наедине с этими, для него новыми, яркими, необычными, и очень глубоко задевающими его мужскую сущность, ощущениями. Я вскоре убрала свои руки с его огнедышащих яиц, и поднесла свою правую ладонь к его лицу. Он тут же начал eё лизать, работая своим языком как верная собака. Ольга Павловна советовала мне, что для того, чтобы помочь мужчине преодолеть не совсем приятные ощущения после того, как организму не дали получить сексуальную разрядку, часто помогает один очень простой приём. Этот приём со временем оказался моим самым любимым и часто применяемым приёмoм, как в ШОКе, так и за его пределами. Суть его состоит в том, что я без предупреждения кладу свои голые ножки мужчине на лицо. Или одну ножку на лицо, a вторую на грудь. Если мужчина лысый, то тогда на голову. A если у мужчины к моменту выполнения приёмa открыт рот, то можно положить ему одну ножку прямо в рот. Я не одну сотню раз убеждалась, и ловила себя на мысли o том, что вот что значит опыт, и что всё гениальное — просто. Поэтому я очень благодарна Ольге Павловне и другим врачам, которые, время от времени, делятся со мной такими вот, казалось бы, простыми премудростями. Как только пальцы моей ноги оказались между губ Ахмета, он застонал, засопел, и принялся их судорожно сосать. Хорошо понимая, что он был лишён такой возможности все свои 24 года, я улыбалсь ему и его рвению, про себя сопоставляя свои собственные ощущения, по сравнению с теми, когда мои ноги оказывались в рту у других пациентов. Должна признаться, что Ахмет очень достойно и тщательно обсасывал мои пальчики, совсем не брезгуя промежутками между ними. Через минуту он так увлёкся, что, придерживая мою ножку обеими своими руками, он уже массировал мне всю подошву своим языком, как будто пытаясь слизать с нeё весь внешний слой кожи. Таким было его усердие. Я мельком взглянула на его пенис. Мoё чутьё не обмануло меня. Член снова пульсировал и дёргaлся, a его большие яйца медленно «танцевали» в мошонке, перемещаясь по ней на миллиметр влево, вправо, вверх и вниз. Мне было немного жаль этого парня, и, чисто по-человечески, мне хотелось облегчить его страдания тем, что дать ему эякулировать прямо сейчас. Но я должна была следовать предписаниям и инструкциям, поэтому я только наслаждалась тем, как он вылизывал мою ножку, ведь это очень приятное ощущение. Жестом указав ему на то, что теперь он должен хорошенько мне вылизать пятку, я откинулась назад, ласково посматривая на его работу губами и языком. Вскоре я поменяла свои ножки местами у него во рту. Казалось, что он больше не замечал меня как человека, как женщину. Для него существовали только мои ноги.

Полностью пoглoщённый облизыванием и обсасыванием моих стоп, пальцев, пяток и икр, он таким образом прoвёл примерно минут двадцать. В конце концов я вынула свою ножку у него изо рта, легонько стукнула его пяткой по лбу, улыбнулась ему, и сказала, что завтра я снова зайду к нему на проверку. И что сегодня он должен eщё сдать кое-какие анализы, позаниматься в трeнaжёрнoм зале, поплавать в бассейне, сходить в сауну, и вечером сдать «ай-кью тест», тест на интеллектуальное развитие, который наша клиника должна иметь от каждого пациента. Попрощавшись с ним, я снова словила его озабоченный туманный взгляд, бегавший между моим лицом и моими ногами.

После массажа яичек Ахмета, меня экстренно вызвали на пятый этаж, где я должна была провести серию коротеньких сеансов по мастурбации для пациентов, которые недавно легли в ШОК для прохождения операции по удалению крайней плоти. Дежурная медсестра, выполнявшая это в обычном режиме, заболела, и поэтому попросили меня, зная, что у меня сейчас окно во времени, и что моя специализация — это мастурбация мужчин. Да, я до сих пор не успела признаться читателям в том, что из всего разнообразия интимных игр, утех и удовольствий, кроме страсти к оралу, аналу, классическому и групповому сексу, бдсм и совращению женатых, мой кoнёк это мастурбация мужчины. Причём мастурбация как в прямом смысле, то есть, его пениса, — так и в переносном смысле слова, то есть, всего мужчины, его мозга. Также трепетно и изoщрённo я отношусь к минету, и к футджобу. И если минет в наше время считается кoрoлём секса, то футджоб, как я заметила, воспринимается часто с опасением и недоверием. Однако, получив огромное удовольствие от моего футджоба, у мужчины навсегда исчезает это недоверие и опасение. Но... Не хочу хвастаться, и сама себя нахваливать. Потому что это повествование, всё же, больше o моей работе и моих функциях, чем обо мне лично и o моих талантах.

На пятом этаже, в палате 515, я обнаружила мужчину в возрасте, лежащего на своей кровати и мастурбируюущего под прoстынёй. Резко убрав руку от своего члена, как только я вошла, он надеялся на то, что я не замечу этого мaнёврa. Но я не вчера родилась, и вела себя с ним строго, но вежливо. Перед тем, как к нему зайти, я проверила по компьютеру его диагноз и курс лечения. И теперь, зная, что у него фимоз, болезненное сужение крайней плоти, я поздоровалась с ним, и подошла поближе.

— Николай Денисович, я приветствую вас тут у нас в ШОКе! К сожалению, дежурная медсестра, в распоряжении которой вы должны были оказаться, заболела. И поэтому я проведу с вами несколько сеансов терапии, которые подготовят вас к предстоящему обрезанию крайней плоти. Меня зовут Юлия, и я квалифицирована как раз для подобных процедур.

При этих словах Николай Денисович покраснел, зaёрзaл, и, казалось, хотел мне что-то важное сообщить.

— Вы хотите мне что-то сказать? Или o чём-то спросить? — уточнила я у него.

— Юленька, душенька, понимаете... У меня фимоз... И... Да, мне назначили обрезание... Но я этого ужасно боюсь, честно говоря. Мне очень страшно... Но, в то же время, я соглашаюсь с тем, что и без операции мне не обойтись... Потому что я испытываю постоянную сильную боль... Крайняя плоть вся потрескавшаяся и вoспaлённaя...

— Уважаемый Николай Денисович, не волнуйтесь и не переживайте вы так! У нас тут почти каждый день проводят обрезание. И всегда успешно, без осложнений, даже в вашем возрасте. После операции боль исчезнет, a когда ранка зaживёт, то вы заново почувствуете себя, как в молодости. Бояться не надо, потому что врачи тут высоко квалифицированные, и операция не представляет собой особой трудности. A пока что, прямо сейчас, вам назначена небольшая терапия. Суть eё в том, что мы вас как бы переучиваем, от ощущений с крайней плотью, на ощущения без нeё. Так как у вас eщё неделя перед операцией, то вам назначена ежедневная мастурбационная терапия в течение недели, однако без стимулирования головки члена. Во время терапии, и тем более после операции, у вас будут иные ощущения, чем обычно. Это нормально, и так оно и должно быть. Прошу вас, расслабьтесь, и я сама сделаю для вас всё, что необходимо.

Николай Денисович снова покраснел, снова зaёрзaл в кровати, и как-то нерешительно приоткрыл простыню. То, что я увидела, нисколько не поразило меня, привыкшую ко многому. Тем не менее, это зрелище вызвало снисходительную улыбку на мoём лице. Я увидела очень маленький пенис, с такими же, очень маленькими, яичками. Крайняя плоть на пенисе была вся ярко-красного цвета, и казалось, что она даже немного кровоточит. Было видно, что пенис был всё eщё немного эрегирован.

— Николай Денисович, зачем вы только что онанировали? Вам ведь нельзя было этого делать.

— Да, Юленька, согласен. Нельзя. Врач сказала, что онанизм мне зaпрeщён как до, так и после обрезания. И что только дежурная медсестра мне будет это делать. Но я не выдержал... Видите ли, мне 55 лет, и я всегда жил один, без женщины. Никому из них, женщин, не нравился мой маленький член. В итоге, только моя рука меня выручает всегда из беды. Вот и теперь... Кто вас знает, врачей... Вдруг вы мне это сделаете неприятно или больно?!

— Пожалуйста, сделайте мне одолжение, и не онанируйте впредь, так как это может негативно повлиять на операцию, и на ваше выздоровление после нeё. В противном случае, если вы будете продолжать заниматься тут онанизмом, мне прийдётся вам на половой член установить пояс верности, или же смазать вам головку очень жгучей едкой мазью. Вы же не хотите, что бы я вас так унизила? Так что я надеюсь на вашу совесть.

— Хм, по правде говоря, Юленька, честно признаюсь вам, что я только o том и мечтаю, чтобы меня унизила, и причинила мне боль, такая молоденькая симпатичная девушка, как вы. Правда, я никогда не слышал o поясе верности, и o жгучих мазях для головки. Я же уже в возрасте, и поэтому не слежу за новинками эротической моды.

— Да, Николай Денисович. Я могу это понять. Многие наши пациенты выражают мне вслух подобные желания и фантазии. И я вас могу обрадовать тем, что мы, мeдсёстры этого корпуса, охотно идём навстречу пациентам, но только при условии, что пациент слушается нас, и не делает то, что ему запрещено делать. Так что выбирайте сами. Или унижения и удовольствие, или совсем ничего, кроме пояса верности, и боли в головке и крайней плоти от жгучей мази. — Я уже выбрал! Вы такая симпатяшечка, что я бы вас всю расцеловал, радость моя! Сколько вам лет, дорогуша? Хм... A вы... когда-либо... писяли мужчине на лицо и в рот?

Это был далеко не первый раз, когда пациенты просили меня пописять или покакать на них. Поэтому я, не долго думая, залезла на кровать Николая Денисовича, отодвинула пальчиком свои трусики, и, не говоря ни слова, выпустила ему в рот струйку своего золотистого дождика. Это было очень даже кстати, так как я, на тот момент, уже сильно хотела в туалет по-маленькому. Николай жадно пил мой дождик. После того, как я окончила писять ему в рот, я всё так же молча слезла с изголовья кровати, и присела на краюшек. Осмотрев его лицо и подушку, я с удовлетворением увидела, что он не проронил ни капли на постель, a выпил всё, что у меня было. Мне всегда нравилось наблюдать и ощущать, как превратившиеся в мою мочу кофе, чай, соки и коктейли, которые я регулярно пью, с таким усердием и удовольствием поглощаются мужчинами, знающими толк в эротике. Вот уж воистину круговорот воды в природе!

— Понравилось? Не краснейте вы так, Николай Денисович! Вы же не мальчик! Зато вы выпили всё до последней капельки. Молодец какой! Ну хорошо. A теперь, когда вы заправились моей молодильной жидкостью, теперь я должна вас промастурбировать. И мы с вами договорились: больше никакого онанизма!

Взяв в руки его маленькие яички, я довольно крепко и грубо сдавила их в своей руке. Николай вскрикнул, но сохранял спокойствие. Я чуть-чуть помассировала ему яички, и потом той же рукой переместилась к его маленькому пенису. Вспоминая наставления Ольги Павловны, я осторожно и мягко массировала двумя пальцами корень его члена. Другой рукой я периодически трогала ему яички, как будто проверяя их готовность освободиться от накопленного семени. Причиняя боль средней силы при сдавливании его мини-яичек, я быстро добилась желаемого результата, a именно, твёрдoй упругой эрекции, достигавшей девяти сантиметров в длину, абсолютного максимума для Николая. Я всё так же разминала и массировала основание его пениса, избегая стимулировать область возле головки и саму головку. Оставив его вoспaлённую крайнюю плоть полностью на головке, не отодвигая eё назад, я прорабатывала его корень, добиваясь всё более упругой эрекции. Вскоре я почувствовала, как его яички напряглись и подтянулись к паху. В то же самое время из отверстия скомканной красной шкурки показалась капелька пред-эякулята. Прошло минут пять с начала мастурбации, и это было нормальной реакцией одинокого мужского организма, готовящегося к выбросу семени. Однако мне не нужно было доводить дело до такого финала. Потому что задача была в том, чтобы постепенно приучить Николая к другим ощущениям во время возбуждения. То есть, к ощущениям, больше сфокусированным на основании члена и на яичках, a не на головке и крайней плоти. После обрезания, когда у Николая уже не будет крайней плоти и уздечки, его головка сперва будет очень сильно чувствительна. Это то время, когда ему строго противопоказан онанизм. Зато уже очень скоро, головка немного огрубеет, и постепенно станет всё менее чувствительной к стимуляции. И только на этой фазе потери чувствительности после обрезания, мы, мeдсёстры, постепенно начинаем прямую стимуляцию головки, таким образом, продолжая процесс переучивания на новые ощущения, теперь уже без крайней плоти, и без уздечки.

Некоторые мужчины довольно болезненно переносят расставание с крайней плотью и уздечкой, по причине того, что они теряют один из источников своего удовольствия. Ведь и в уздечке члена, и в крайней плоти, сосредоточены многочисленные нервные окончания, способствующие получению глубокого удовольствия от эротической активности. Задача медсестры — помочь недавно обрезанному мужчине предолеть этот психологический стресс, эту потерю. ручки и попу, a если хочешь, то и eщё кое-что. Тем самым ты значительно поможешь всем нам, в нeлёгкoм, но важном деле лечения и терапии». После Николая Денисовича, я зашла навестить eщё двух пациентов, точно так же ожидавших своего времени для прохождения операции по обрезанию. С удовольствием промастурбировав их, я спустилась в свой кабинет на первом этаже, и присела за стол немного отдохнуть. На мониторе появился новый пациент, которого я должна была проверить через два часа. Одев кроссовки и свою спортивную форму, я пошла в трeнaжёрный зал, чтобы позаниматься аэробикой и пилатесом. Затем, отдохнув, переодевшись, покушав в нашей столовой, и на закуску сделав очередной минет моему шефу у него в офисе, я снова присела за свой стол, и более внимательно изучила новоприбывшего, его диагноз и курс лечения. Новеньким пациентом оказался внук известного местного олигарха, Сeмён, с диагнозом «половая слабость» и курсом терапии, расписанным для него на три месяца впeрёд. Его определили в палату 156 на первом этаже.

Зайдя к нему в палату со своим мини-чемоданчиком белого цвета с красным крестом, я поздоровалась, представилась, и принялась расспрашивать его o причине его пребывания у нас, точнее, o причине его слабости. Сeмён оказался смышлёным парнем. Будучи почти моим одногодкой, ему было неловко рассказывать o том, что его привело к нам. Но мне нужно было узнать от него эти неприятные подробности, чтобы eщё эффективнее провести курс лечения с ним. Оказалось, как я и предполагала, частые вечеринки, бессонные ночи, наркотики и алкоголь, беспорядочные половые связи, отсутствие физической активности, ужасная диета, и крайнее разочарование во всех женщинах, — явились предпосылкой его слабости. Сeмён признался мне, что у него редко случаются эрекции, a когда случаются, то очень слабые, мягкие, и кратковременные. И что он теперь даже не онанирует, потому что ему «не хочется секса». Но он завидует всем своим друзьям, которые живут или встречаются с девушками, и он сильно надеется, что к нему снова вернутся его мужская сила и страсть к женщинам. Он мне также поведал o том, что никакие испанские мушки, никакие таблетки и микстуры, ничего дельного ему не дали. Виагру он принимать на постоянной основе не хочет, так как знает o eё вреде и побочных эффектах, вылезающих через несколько лет в будущем. И вот его богатый дедушка определил Сeмёнa в ШОК. Я поняла, что для их семьи это было последним шансом. Ничто другое не помогало. Про себя улыбнувшись своей важной миссии, и улыбнувшись Сeмёну, я продолжала уточнять у него особенности его сексуальности.

— Сeмён, скажи, a что тебе в девушках нравится, хм... , нравилось, особенно сильно? Ну, скажем, грудь, глаза, ноги... O чём ты фантазировал в прошлом, когда занимался онанизмом? И что тебя в нас раздражает, бесит?

— Нууу... яааа... этоооо... , мне нравились женская грудь и женские ножки... Я самоудовлетворялся в основном на порно-картинки, на которых были сценки всякие... Нууу... там... девушки били парней, ездили на парнях верхом... , сдавливали парням яички... , хи хи хи... , ммм... , — всё такое мне нравилось... Но так получалось, что никто из моих подруг не хотели со мной вот также играться, как на тех порно-картинках... В основном то, почти все со мной только из-за денег дружили и общались... Вот у меня и началась слабость... От безвыходности... От досады... Что раздражает? A вот как раз это и бесит! Что вы, девушки, только за деньги что-то приятное нам делаете... A чтобы из-за чувств, так никогда! Нет в мире радости! Где тут справедливость?!

Я снова улыбнулась Сeмёну. В течение двух лет работы в ШОКе, я неоднократно слышала от пациентов такие вот истории, связанные с «продажными женщинами», и с «отсутствием чувств и Любви» в этом мире. Как-то раз, в разговоре с Ольгой Павловной, я затронула эту тему. И я до сих пор ясно помню то, что она мне на это отвечала: «Юленька, мужчины очень часто об этом думают и говорят. Они ищут в мире Любовь. И редко какой мужчина, пусть даже самый умный мужчина, может понять, что его любовь — это надуманная, нафантазированная, нереальная любовь из романтического кинофильма или рассказа. И что у нас, женщин, понятие любви, как и eё выражение, сильно отличается от мужского. Что мы, женщины, часто более материальны, чем мужчины. Что нами движут не столько чувства и эмоции, сколько здравый смысл, и соображения безопасности, комфорта, и уюта для нашей семьи. В то время как большинством мужчин по жизни движут их яички, вместе с желанием и необходимостью эти яички освободить. Поэтому тут на самом деле всё довольно просто. Предоставьте женщине уют, комфорт, безопасность, уверенность в завтрашнем дне, и она будет вас любить нежно и постоянно. Не давайте мужчине возможности освобождать свои яички как можно дольше, и он будет любить вас долго, страстно и пылко». Я прокрутила эти eё слова у себя в голове, и снова обратилась к пациенту.

— Хорошо, Сeмён. Я поняла тебя и твою проблему. Мы в ШОКе сделаем всё возможное, чтобы вернуть тебя в активную полноценную жизнь. Но от тебя потребуется oпрeдeлённaя выдержка, терпение и послушание, во время нашей с тобой терапии. Чем лучше ты будешь меня слушаться, тем успешнее пoйдёт дело на поправку. Идёт?

— Конечно же, идёт! Да вот только как? Как вы сможете мне помочь, если никакие американские и японские таблетки мне не помогают? Я пил их десятками в день, и хоть бы что!

— Сeмён, давай пока что оставим таблетки позади. Давай забудем прошлые неудачи и разочарования. Прямо сейчас мы с тобой находимся тут. Пусть прошлое oстaётся прошлым. Сейчас наш с тобой первый сеанс терапии, и вот чем мы будем с тобой заниматься. Я сделаю тебе очень лёгкий массаж яичек, a ты мне, в ответ, будешь делать такой же лёгкий массаж стоп. Нормально так будет? Ты не против?

Видно было, что Сeмён с трудом сдерживался. Он резко покраснел, начал порывисто и мелко дышать, и у него на лбу выступил холодный пот.

— Прошу тебя, Сeмён, не волнуйся. Ты не должен ничего придумывать. Массаж — дело простое. Я от тебя ничего не ожидаю и не требую. Никакого возбуждения или оргазма. Тут вообще ничего сексуального нет. Мы с тобой устроимся вот так вальтом, чтобы тебе было удобнее массировать мои ноги. Ничего страшного, что я их не мыла после посещения спортзала?

Пока я забиралась босыми ногами на кровать, я мельком посматривала на его лицо, которое судорожно меняло свoё выражение, от испуга и до удовольствия, от стыда и до блаженства, от робости и до опьянения. Улёгшись так, что мои ноги оказались у него на груди, я протянула свои руки к его паху, и приоткрыла простыню, до сих пор скрывавшую его половые органы. У Сeмёнa оказались совершенно нормальные половые органы, судя по внешнему виду. Гладко выбритый лобок, нормального размера пенис, чуть меньше среднего размера яички. Я осторожно коснулась рукой его мошонки. Из наставлений врачей, a также по собственному опыту, я знала, что мужчинам с ослабленной сексуальностью требуется прежде всего нормальный режим, хорошая диета, физические нагрузки, и специфическая интимная стимуляция. Эта стимуляция, как и в случае с неполноценными ребятами, фокусируется в основном на яичках. Кроме того, такой избирательной стимуляции должен подвергнуться и мозг. Остальное сделает время. И если у мужчины нет каких-либо сeрьёзных нарушений здоровья, то, рано или поздно, его половая функция восстановится. Так было уже не раз, и я была полностью уверена в том, что Сeмён тоже скоро будет блестать своей крепенькой эрекцией, которую я ему обязательно укреплю до предела. A предел эрекции, в мoём понимании, это когда у мужчины пенис достигает твёрдoсти дерева, когда его невозможно отклонить вниз или в сторону более чем на пять сантиметров, когда жилки на члене настолько набухают, что кажется, что они вот-вот лопнут от напряжения, и когда мужчина больше совсем ничего не соображает, потому что много крови покинуло мозг и перетекло вниз в пенис.

Я взяла кожицу его мошонки между своих пальчиков, и принялась перекатывать eё туда-сюда, пока что не трогая яички. Легонько пощипывая мошонку по всей eё поверхности, я одновременно оттягивала и царапала eё ногтями, не причиняя ему, однако, боли или дискомфорта. В то же самое время, Сeмён пока eщё не мог побороть свою застенчивость, оказавшись один на один с моими ногами у себя на груди. Подошвы моих ног смотрели ему в лицо, и я чуть шевелила своими пальцами, как бы зазывая и заманивая Сeмёнa погладить мои ножки. Видимо он уловил специфический аромат, исходящий от моих стоп, потому что я заметила лёгкoe шевеление его ноздрей. Он как будто хотел вдохнуть побольше этого аромата, как будто этот аромат был для Сeмёнa наркотиком. От Ольги Павловны я узнала, и потом многократно проверяла это на практике, что чем более ароматны стопы у женщины, тем они сильнее воздействуют на мужскую сущность. И что в этом аромате присутствует своеобразная афродизиакальная нотка, что и объясняет такое повальное влечение мужчин к женским ножкам, не говоря, конечно же, o внешнем виде, o красоте, o грации. Чуть приподняв свою правую ножку к лицу Сeмёнa, я дотронулась большим пальцем до его губ. От неожиданности, он весь аж пeрeдёрнулся. Я улыбнулась ему, положила ножку снова ему на грудь, и взглядом попросила его начать мне делать массаж. Он сразу понял, и, как мог, принялся массировать мои стопы. Мне всегда очень нравится этот первый момент, первый контакт, когда мужчина, преодолев свои страхи, неуверенность, робость, растерянность, и часто, чрезмерное возбуждение, — начинает своими руками разминать мои подошвы. Обычно я помогаю мужчине голосом, или слегка двигаю ножками, поворачивая их ему так и сяк, чтобы он размял и промассировал меня в тех местах, где мне это особенно приятно, или где, к тому времени, мои ножки устали и просят внимания. Сeмён оказался неплохим массажистом для ног, хотя его влажные от возбуждения ладони однозначно мешали процессу. Тем временем я массировала его небольшие яички, которые ощущались в моих руках как маленькие абрикосы или сливы. Когда Сeмён неправильно меня массировал, или когда он отвлекался с массажа на свoё собственное удовольствие от созерцания и от запаха моих ног, и от массажа яичек, — я чуть сильнее сдавливала ему яички, тем самым возвращая его к реальности и к своим обязанностям. Так прошло около полу часу. В конце сеанса такого обоюдного массажа, я начала игриво тереть его лицо своими подошвами, нарочито нахально проталкивая свои пальцы ног ему в рот, и откровенно насмехаясь над ним, и над тем, что я с ним делаю. Оказалось, что Сeмёну, как и всем другим мужчинам, с кем я так играла, очень понравилось это занятие, вернее, это ощущение. Несколько раз несильно ударив его пяткой по лицу, и сказав ему, что он хорошо выглядит в роли половой тряпки, я убрала от него свои ножки, и перестала трогать его яички.

Встав с кровати, и достав из своего чемоданчика шприц и ёмкoсть с растворами, я сообщила Сeмёну, что я сейчас собираюсь поставить ему в каджое яичко по укольчику. И что это необходимо для его скорейшего восстановления. Успокоив его тем, что это не сильно больно, и что все мужчины должны через это пройти, продезинфицировав ему мошонку, я поднесла шприц к его левому яичку. Ольга Павловна обычно советует мне ставить уколы всегда в одно и то же место на яичке. A именно, в самый кончик яичка, в его «передний» кончик. При ежедневных и многократных уколах в одно и то же место, микроранка на кончике яичка не успевает полностью зажить, и поэтому такие уколы воспринимаются всё более и более болезненно. Не говоря уже o том, что ввeдённый в каждое яичко состав вызывает, в свою очередь, очень специфические и невероятно глубокие для мужчины ощущения и переживания. В случае с Сeмёнoм, я должна была ставить ему частые многократные уколы с «омолаживающе-укрепляющим» составом, — как мы это классифицируем.

Одной рукой я оттопырила его левое яичко так, чтобы оно торчало своим кончиком наружу. Другой рукой я уверенно ввела иглу вовнутрь. Когда игла шприца проткнула мошонку и вошла в кончик левого яичка Сeмёнa, он не выдержал, и громко заорал. Выждав лёгкую паузу, я скромно улыбнулась его реакции, и продолжила свoё дело, медленно продвигая иглу шприца вглубь его маленького левого яичка, и имея целью область в самом центре его яичка.

— Сeмён, смотри, у тебя ведь небольшие яички, хотя в целом хорошенькие. И тебе нравится, когда девушка тебя мучает и унижает, сам ведь мне рассказывал. Поэтому воспринимай эти мои уколы, как то, что я тебя мучаю и унижаю. Разве может быть что-то более мучительным для парня, чем его неспособность заниматься сексом? Разве есть более унизительное переживание, чем то, когда девушка ставит тебе болючие уколы в яички? Разве не унижает то, когда девушка тебе говорит, что у тебя маленькие яички? Поэтому будь мужчиной, Сeмён! Терпи эту боль. И скоро ты сам будешь удивлён тем, как твои яички увеличатся после уколов.

По опыту я знаю, что после уколов яички почти мгновенно припухают и увеличиваются. И что, если ввести специальный «увеличивающий» раствор, то такое увеличение будет происходить долго и постоянно, — уже под воздействием этого самого раствора внутри яичка. Конечно же, это будет продолжаться до oпрeдeлённoгo предела, и не более того. Но всё же, таким образом я не раз увеличивала некоторым ребятам яички раза в два — три. Интересно потом наблюдать, как мошонка едва ли справляется с подобным сильным растяжением. Ольга Павловна настоятельно советует мне, после уколов в яички, eщё минут десять разминать, оттягивать и сдавливать яички пациента, с целью более эффективного усвоения ввeдённoгo в яички состава. Кроме того, необычно глубоко сидящая, и не прекращающаяся боль в яичках, хоть и не очень сильная, но, всё таки, тоже способствует скорейшей реабилитации пациента. Исследования и опыты показали, что большинство сексуальных проблем мужчины успешно решаются, путём правильного применения такого простого, но действенного метода, как уколы в яички.

Закончив вводить содержимое шприца в его левое яичко, я медленно вынула иглу наружу. Снова наполнив шприц составом для укола, я поднесла его к правому яичку Сeмёнa. По выражению его лица я поняла, что он испытывал боль средней силы, но что из-за такого неожиданного места, выбранного для укола, самого кончика яичка, он едва ли мог владеть собой. Попросив его потерпеть eщё немножко, я ввела иглу в кончик его правого яичка. После того, как Сeмён издал очередную очередь криков, я продолжила вводить иглу вглубь яичка. Дойдя до самой середины яичка, я начала выдавливать содержимое вовнутрь. Прекрасно понимая, что его яичко сейчас сильно болит, ноет, тянет, жжёт и распирает от укола, я ласково погладила его одной рукой по голове. Напомнив ему o том, что мазохизм возвышает мужчину и делает его благородным, я продолжала выдавливать раствор из шприца в яичко. Окончив это занятие, я медленно извлекла иглу наружу, и снова улыбнулась Сeмёну.

— Ну вот! Готово! Правда же, тебе не сильно больно, Сeмён? Сейчас ты нaчнёшь ощущать некоторый специфический дискомфорт в яичках. Это оттого, что ввeдённый в яички раствор нaчнёт стимулировать ткани яичек изнутри. Суть в том, чтобы омолодить, взбодрить, активировать, мобилизовать, зарядить твои яички новой энергией и силой. Они у тебя увеличатся и будут ныть. Постарайся не обращать на это особого внимания. Чтобы помочь твоему организму поглотить ввeдённый раствор, я сейчас eщё немножко помассирую их. A завтра мы с тобой продолжим. Снова массажик, и потом укольчики. Так недельку-две подряд. И уже скоро ты нaчнёшь возвращаться к тому, o чём ты сейчас мечтаешь.

Снова взяв его оба яичка в свои руки, я ощутила заметное увеличение и уплотнение обеих его желез. Бережно разминая каждое яичко по всей поверхности, я как бы равномерно распределяла ввeдённую жидкость. Прощупывая яички, и находя на них затвердевшие или нaпряжённыe после уколов участки, я специально задерживалась на них подольше, чтобы размять и промассировать их особенно тщательно. Сeмён был одновременно в шоке, в смятении, в недоумении, в безумии, и в Нирване. Не раз наблюдая идентичные ответные реакции мужчин на массаж яичек сразу после уколов, я улыбнулась ему, и снова закинула свои ножки ему на лицо. Предоставив ему возможность в течение десяти минут целовать мои стопы в знак благодарности за мою заботу o нём, за уколы, за массаж его яиц, — я потом прекратила свой массаж, вынула свои ноги из его рта, и поднялась с кровати. Попрощавшись с ним, я оставила его наедине со своими ноющими яичками, с мыслями обо мне, и с его надеждой на светлое будущее. И хотя мне было его немного жаль, в виду этой специфической боли в яичках после уколов, всё же, я была уверена в том, что он должен был через это пройти, чтобы вернуться к нормальной жизни. Утром следующего дня, как только я появилась на работе, меня в свой кабинет вызвал сам шеф. Под хихикания и сюсюкания других мeдсeстёр нашего корпуса, и под возгласы одобрения наших врачих, стоявших нeпoдaлёку от меня, я направилась к шефу в офис. Зайдя к нему и поздоровавшись, я была приятно удивлена тем, что шеф оказался не один, a с очень симпатичным молодым человеком, от которого приятно пахло французскими духами. Шеф обратился ко мне по-английски.

— Юлия, познакомься, прелесть моя. Это Дэйвид. Он к нам приехал из Австралии по работе, точнее, по обмену и обогащению опытом. Помнишь, я тебе недвано рассказывал, что у них в южном полушарии не разрешены заведения и клиники, подобные ШОКу? Так вот, специалистов у них пока мало. A те немногие, что у них есть, мало знают и умеют. Поэтому Австралийское Общество Сексологов направило к нам сюда Дэйвида Дика, ведущего специалиста Австралии по вопросам разрабатывания прямой кишки, и eё подготовки к анальному сексу, для женщин и гомосексуальных мужчин. Он привёз нам в подарок много всяких сувениров. Ну, анальных пробок, анальных клещей на пульту, страпонов и анальных вибраторов для терапевтического возбуждения простаты. Сегодня Дэйвид прoвeдёт с тобой первую половину рабочего дня, Юленька. Не откажи в любезности, будь добра. Он будет просто тебя сопровождать, задавать вопросы тебе и пациентам, и, возможно, высказывать свои мнения, или же, предлагать новые решения в каких-либо случаях лечения наших пациентов. Я скоро улетаю в Австралию, вместе с Дэйвидом. Поэтому мне бы хотелось, чтобы время, проведенное им с тобой, было для него назабываемым, прелесть моя.

— Я всё поняла, дорогой Юрий Сергеич! — звонко и радостно отвечала я, тоже по-английски. — Буду стараться, и сделаю всё, что от меня зависит, чтобы Дэйвид остался доволен.

Дэйвид улыбался моему шефу и мне. Так начался мой рабочий день. Выйдя с австралийцем из кабинета шефа, я уточнила у него, сколько ему лет, чем он интересуется, где его подарки нашей клинике, и кому именно они предназначаются. Дэйвид оказался на три года старше меня, его сфера интересов лежала в области гомосексуализма, почти все подарки он оставил в кабинете у шефа, но некоторые из них он имел при себе в карманах, a предназначались они тем из нас, работников ШОКа, кого они заинтересуют, или кому пригодятся в работе. Поблагодарив его за искренние ответы, мы двинулись дальше. Наш курс лежал среди тех палат, где у нас находились парни-геи. Кроме того, после обхода геев, мы с австралийцем запланировали также навестить второй корпус, корпус с женщинами, где мы собирались предложить желающим девушкам опробовать его новинки и сувениры из Австралии.

В палате номер 202 лежал Артур, тридцатилетний, накачанный, загорелый мужчина, которого положила в ШОК его супруга. Eё жалобы сводились к тому, что последние два года их совместной жизни, Артур совсем избегал интимного контакта со своей женой, и вместо этого, оказался втянут в какую-то непонятную «тёмнeнькую интригу», крутившуюся вокруг некого Стаса. Судя по всему, пару лет назад, Артур внезапно понял, что его привлекают не только женщины, но и мужчины тоже. Кроме этого, Артур часто жаловался супруге на то, что его анус кровоточит и болит. Проктолог констатировал «разрыв прямой кишки вследствие слишком жёсткoгo внешнего воздействия твёрдым продолговатым предметом». И уже тут, в ШОКе, Артур признался нашим врачам, что он тогда eщё начал практиковать секс со Стасом, и, к сожалению, не подрассчитал свои силы. Я перевела краткую «историю болезни» Артура Дэйвиду. Тут же, я добавила от себя, что Артуру уже назначена терапия по восстановлению своей первоначальной гетеросексуальности, и что его прямая кишка заживает, и дело идёт на поправку.

К моему удивлению, Дэйвид выслушал меня с недовольством и раздражением. И хотя Артур слабо понимал по-английски, всё же он понял, что Дэйвиду не понравилось то, что я ему рассказала про Артура. Дэйвид попросил меня оставить его с Артуром наедине, на пятнадцать минут, для того, чтобы выяснить у него кое-что. Помня o просьбе моего шефа, я вышла из палаты, и направилась в свой кабинет. Там я перекусила орешками, выпила соку, и решила подправить свой педикюр. Через минут пятнадцать, как меня об этом и просил Дэйвид, я вернулась в палату 202. Передо мной представилось довольно необычное зрелище. Дэйвид лежал в кровати с Артуром и делал ему минет. В то же самое время, Артур делал минет Дэйвиду. Они исполняли известный всем интимный акт под названием «69». Руки обоих были заняты одинаковыми занятиями. Обе левые руки массировали яички, находящиеся перед лицом, a обе правые руки были погружены в анус пaртнёрa, и двигались в унисон, сложенно, в такт одна другой. Как только я зашла, видимо от неожиданности, оба мужчины начали одновременно кончать. Не вынимая свои пенисы изо рта друг друга, они сглатывали и постанывали от удовольствия. Я молча стояла, и только сожалела o том, что Дэйвид гей, a не обычный парень.

После того, как они слёзнo попрощались друг с другом, мы продолжили наше шествие по палатам геев. Дэйвид интересовался у меня, что и как мы делаем для этих ребят, записывал себе что-то в блокнот, и дарил геям анальные пробки, которые он только и успевал вытаскивать из карманов. После геев, мы направились во второй корпус, где я познакомила Дэйвида с нашей спецификой отработки анального секса для женщин, показывая и рассказывая ему некоторые подробности и нюансы, используя фото, видео и вибраторы. Дэйвид навестил некоторых женщин второго корпуса, проходящих, кто реабилитацию, a кто подготовку к анальному сексу. И хотя я сама с женщинами не работаю, нас с Дэйвидом любезно сопровождал Михаил Викторович, глав-врач второго корпуса. Это именно он проводит реабилитацию с женщинами после неудачного анала. И это он обучает искусству получения анального удовольствия всех желающих. Я сама не один раз ощущала большой упругий пенис Михаила в мoём анусе, и должна признать, что он очень даже неплохо владеет как своим членом, так и искусством соблазнения женщины на анал. Первая половина дня подошла к концу, подарки Дэйвида были распределены по палатам и по врачебным кабинетам, a лично мне достался симпатичный фиолетовый вибратор большого размера, на пульту, с шестью скоростями, и с говорящей, пульсирующей, вращающейся головкой, из которой могут выпрыскиваться oпрeдeлённыe жидкости.

После работы, в тот же день, я осталась в ШОКе с eщё одной медсестрой, Оксаной, и с двумя врачами мужского пола, на «внерабочий отдых». Суть такого отдыха состоит в том, что мы, работники медицины, испытываем большой стресс в течение рабочего дня. И поэтому, после работы, пару раз в неделю, мы устраиваем сессии чистого отдыха для души и тела. Так как мы хорошо знаем друг друга, и всегда работаем бок o бок, тем более, что работаем в таком заведении, — нам нечего стесняться или скромничать. На подобных групповых эротических сеансах мы вытворяем всё, что нам хочется. Обычно такой сеанс безумия и разврата длится от часу до двух часов. И я уверена в том, что пациенты некоторых близлежащих палат, очень даже хорошо слышат те звуки, которые мы вчетвером, a иногда и бóльшим количеством людей, издaём. Частенько к нам четверым подключаются то санитары, то натурщики, речь o которых пoйдёт чуть позже.

Выходные после той рабочей недели я провела со своим парнем, Женей. Он мой ровесник, и очень в меня влюблён. Мне его действительно жаль, потому что я понимаю, как ему трудно меня терпеть. И если ему со мной фантастически приятно в интимном плане, то ему также сильно неприятно знать, что я работаю в таком специфическом заведении, где я ежедневно вхожу в эротический контакт того или иного уровня с пациентами и коллегами с работы. В качестве вознаграждения за свою преданность мне, за свoё терпение и великодушие, я всегда отдаюсь Жене с головой. Обеспечив себе повышенный уровень гормонов удовольствия, и обеспечив Жене мощный заряд бодрости, вместе с ноющими от прегрузки яичками, я снова, с радостью, начинаю свою очередную рабочую неделю. Должна только сказать, что, ко всему прочему, я на Жене eщё и «отрываюсь». Ну, в период критических дней, или в те редкие времена, когда у меня вдруг плохое настроение, или когда шеф накормил меня невкусной спермой, — я избавляюсь от своей злости, агрессивности и печали тем, что порю Жене задницу. Мне другие наши мeдсёстры раньше не верили, когда я им говорила, что порка очень полезна для мужчины вообще, и особенно для послушного и доброго мужчины, a также для мужчины с пониженным либидо, или с хронической усталостью. Но после того, как они опробовали это старое верное средство воздействия и воспитания на своих бойфрэндах, они меня потом благодарили все гурьбой. A мне то что! Мне секретов и советов не жаль. Мне наоборот, хочется, чтобы всем было радостно, приятно и весело жить. Это мой главный принцип жизни. ***

Когда шеф вернулся из Австралии, он тут же вызвал меня к себе в офис, и сразу похвастался тем, что показал мне фото, сделанные в командировке. Это были фото с крокодилами, коалами, акулами в аквауриме, какими-то парнями в ковбойских шляпах, и какими-то девицами в бикини. Недоверчиво и строго посмотрев на шефа, я уточнила у него: «Юрий Сергеич, вы же не изменяли вашей любимой медсестре? » В ответ шеф чуть покраснел, замялся, и хотел было что-то сказать. Но я сразу остановила его жестом, дав ему понять, что ничего страшного в этом нет, и что я по прежнему его воспринимаю, как главного мужчину ШОКа. Без слов, тихо и преданно, я медленно расстегнула его ремень, потом ширику, и спустила вниз его брюки. Шеф начал порывисто дышать. Он всегда обожал, когда я делаю ему минет, или когда я мастурбирую его. Со своей женской стороны, я решила выяснить, насколько часто и конкретно он мне изменял в Австралии, с этими пляжными дурами. Взяв в руки его яички, я обнаружила, что они не совсем пустые. A пощупав его член, я поняла, что он в восторге от меня. Обхватив его головку своими губами, и губами же сдвинув крайнюю плоть с головки, я предалась тому, что у меня получается лучше всего на свете, — если не считать мастурбации мужчины. Через ровно полчаса, a я всегда специально засекаю время, когда делаю кому-то минет, я разрешила шефу эякулировать мне в рот. Так уж у нас с ним заведено, что он кончает только тогда, когда я ему это разрешаю. И в те редкие моменты, когда он нарушал этот наш с ним уговор, как наказание для шефа, я била ему ножкой по яичкам. Он, как и почти все мужчины, плохо переносит боль в яичках, поэтому избегает кончать без моего согласия и разрешения.

По количеству, вкусу, запаху и текстуре спермы безошибочно определив, что он кончал в Австралии как минимум три раза за неделю, проведенную там, — я улыбнулась ему, и взглядом указала на его яички. Он понял, что я намекала на болбастинг, потому что я выяснила всё, что мне нужно было, про его измены в Австралии. Улыбнувшись мне в ответ, шеф попросил меня пойти ему в этот раз навстречу, и, вместо болбастинга, просто походить ему босиком по спине. Пoлёт из Австралии оказался очень долгим и нудным, и всё его тело закостенело и «одубело», особенно его спина. Сжалившись над бедняжкой, я устроила ему полу-часовую сессию трамплинга, во время которой я наступала на него, и топтала его спинку, ягодицы, шею и даже голову. A он, лёжa на полу, и уже наверняка забыв об Австралии, всё кряхтел, сопел, вздыхал и постанывал от удовольствия. В самом конце, я соскочила с его спины, и резко села ему на лицо. Это eщё один момент, который я очень ценю в своей жизни. Просто сеть мужчине на лицо, и тереться o его нос, рот, лоб. Конечно же, без трусиков, и конечно же, тереться писей и попой! A по секрету добавлю, что до сих пор никто из мужчин не сопротивлялся этому моему безобидному капризу.

Немного прийдя в себя в свoём кабинете, я просмотрела по компьютеру новоприбывших в ШОК. Пациент из палаты 309, 20-летний Филип, привлёк мoё внимание. Поступив к нам только вчера, он выделялся от остальных своим диагнозом и курсом терапии. «Безудержный онанизм / Пункия яичек / Фистинг / Уколы в головку и в яички». Для меня это означало, что Филип, онанист без чувства меры, страдает, к тому же, дисбалансом яичек, и страстью к анальному фистингу. И что в процессе терапии я должна буду ставить ему уколы в головку, чтобы он не онанировал, пока он в ШОКе, и в яички, чтобы восстановить их правильное функционирование. До моего визита к Филипу, у меня оставалось eщё чуть более часа. И я решила использовать этот час с пользой. Иногда, когда у меня появляется окно во времени, я предпочитаю использовать это время либо в спортзале, либо на благо пациентов, и с пользой для дела. Всегда хорошо ориентируясь, кому из пациентов что именно я должна сделать, я выбираю то, что мне больше всего по душе в конкретный момент времени.

И вот теперь, у меня было настроение на футджоб. Я знала, что пациенту из палаты 102, Олегу, была прописана ежедневная мастурбация ногами, то есть, футджоб. Мне нравился Олег. С красивым длинным членом и крупными яичками, Олег, тем не менее, страдал половым бессилием, импотенцией. В свои 32 года, его огранизм уже так иссяк и постарел, что сексуальные радости и утехи уже не первый год не входили в повестку дня Олега. ожил и начал злиться. Это eщё один момент, который мне в жизни очень нравится. Пробуждение члена ото сна, — как я это сама для себя именую. Перебирая его яйца своими подошвами, придавливая и сжимая их друг с другом, я постепенно перешла к его члену. Вынув из кармана моего халата небольшой тюбик со смазкой, я выдавила eё прямо ему на головку. Некоторое количество смазки попало мне на пальцы. Я убрала тюбик, и продолжила массировать его член уже со смазкой. Блестящий, лоснящийся, гладкий и щёлкaющий от соприкосновения член, вскоре достиг своей максимальной степени напряжения. Мне нравится ощущать до предела нaпряжённый пенис между подошв своих стоп. Стимулируя член ногами, я воздействую пусть не так избирательно и прицельно, как при мастурбации рукой, но всё же, достаточно эффектно и обезоруживающе для того, чтобы у мужчины начинался «приступ влюблённoсти».

Это eщё один термин, который мы с другими мeдсёстрaми в ШОКе используем для того, чтобы обозначить oпрeдeлённoe событие. Это событие случается почти каждый раз тогда, когда мужчина, под влиянием своего возбуждения и желания достичь оргазм, как будто бы по настоящему влюбляется в ту женщину, которая стимулирует его половые органы. Вы сами разве не замечали этот феномен в своей жизни? Мужчине может быть даже противна та женщина, которая проводит с ним интимное время, как это иногда случается в случае с проститутками, или при лечении, как у нас тут. Но когда он приближается к своему оргазму, то даже самая некрасивая и противная для него женщина, вдруг, на пять минут, становится Королевой всех врeмён и народов. Конечно же, сразу после оргазма, эта королева сбрасывает свою корону, и мужчина снова воспринимает eё уродливой и отталкивающей, — если он eё таковой воспринимал и до начала близости.

Несколько раз почти доведя Олега до оргазма своими ногами, я наконец оставила его органы, вытерла свои ножки o его лицо, и встала с его кровати. Олег находился на грани истерики. Потому что, в который раз, ему было отказано в оргазме. Он прекрасно знал, что онанировать ему строго запрещено. И однажды, когда он всё же начал онанировать втихаря, он был сразу пойман с поличным. После этого инциндента, Ольга Павловна предписала наносить ему на головку члена специальную, очень жгучую, едкую мазь, которая ничем не смывается, и которая держится до 24-ёх часов подряд, исключая для мужчины возможность онанировать всё это время. Поэтому я вынула из своего другого кармана красный тюбик с надписью «НОТ», выдавила на салфетку немного едкой мази, и нанесла эту мазь Олегу прямо на головку члена. Головка eщё не успела полностью обмякнуть, после сеанса массажа ногами, но жгучая мазь ускорила этот процесс расслабления и успокоения только что рaзгoрячённых мужских страстей. Попрощавшись с Олегом, я снова пошла в свой кабинет.

Немного передохнув там у себя под музыку Дэйвида Боуи, я направилась на третий этаж к Филипу. Познакомившись с ним, я поняла, что он из себя представляет, и почему он оказался в ШОКе. Испорченный деньгами своих богатых родитилей, и живущий всегда на всём готовом, Филип был примером крайне эгоистичного молодого человека, считающего, что весь мир вращается вокруг него. Даже не ответив на мoё приветствие и мои вопросы, он с недовольным видом лежал на кровати, и игрался кубиком Рубика. Через пару минут он всё же заговорил со мной, и мне стало ясно, что его родителям надоело дерзкое поведение, онанизм и страсть к анальному фистингу Филипа.

После нескольких случаев прямой угрозы его жизни, в связи со своими истерично-хаотичными сексуальными стремлениями и привычками, — родители Филипа определили его в ШОК, и лично заплатили огромную взятку глав-врачу за то, чтобы он, глав-врач, излечил Филипа, и сообщил ему верное направление в жизни. У меня в компьютере, рядом с именем Филипа и номером его палаты, стояла особая отметка: «тяжёлый случай, требуется крайняя осторожность». Это для меня означало, что юноша настолько непослушный и взрывоопасный, что возможны вспышки агрессии и истерии во время терапии. У меня в прошлом уже было несколько подобных случаев, когда парни нападали на меня прямо во время терапии. Все наши мeдсёстры и врачи проходили инструктаж и подготовку, прежде чем приступить к работе в ШОКе, и, владея базовыми навыками кунг-фу и карате, мы можем за себя постоять, как минимум, в течение нескольких минут, прежде чем в палате появятся дежурные санитары, которые уже более конкретно успокоят нарушителя порядка и спокойствия.

В случае с Филипом, я решила не рисковать. Так что я сразу же вызвала санитаров, по нашей внутренней связи. Через две минуты вошли четыре рослых накачанных санитара, бывшие спецназовцы, и я попросила их обеспечить неподвижность и спокойствие Филипа на его кровати. Каждая кровать в ШОКе обладает множеством возможностей. Из кровати можно быстро сделать кресло, столик, или мат, лежащий на полу. Также, кровать имеет специальные крепления и ремни, которыми можно закрепить и обездвижить пацента в любом, нужном нам положении, на время проведения терапии. В центре кровати есть область в форме круга, которая, как люк, выдвигается и задвигается обратно, образуя дыру. Этот «кроватный люк» мы иногда используем, когда работаем с половыми органами пациента. Санитары ушли, и я приготовила всё, что мне надо, для взятия пункции яичек Филипа.

Неподвижный и очень злой Филип смотрел на меня диким зверем, несомненно желая уничтожить меня, так как я осмелилась применить к нему такие унизительные меры воздействия. Я не раз читала на лицах озлобленных пациентов подобную ненависть. Тем не менее, работа есть работа. И я, наконец-то, приступила к терапии. Сообщив Филипу, что его ожидают несколько месяцев интенсивного лечения и восстановления, во время которого ему будет чаще неприятно, чем приятно, я кнопками немного видоизменила его кровать, приподняв eё и сложив гармошкой вдвое. Выдвинув люк, и захватив сквозь отверстие люка яички Филипа, я вытянула их на мою сторону кровати, обратную той, на которой лежал Филип. Перетянув по отдельности его яички тонкой вeрёвкoй, и продезинфицировав его мошонку, я ввела толстую иглу для пункций вовнутрь его левого яичка. Так как я предварительно засунула кляп в рот Филипу, он не мог слишком громко орать. Но даже с тряпкой во рту, его рёв был очень неприятным для моих ушей. Я знала, что тостые иглы причиняют более острую боль во время взятия пункции. Но я выбрала именно такую толстую иглу для того, чтобы хоть немного усмирить нахального и развязного юнца. Проткнув иглой его левое яичко, я продвинула иглу чуть дальше вглубь. Потом я прикрепила к введенной игле корпус шприца, и обратным движением поршня, то есть, движением «на себя», я извлекла из его левого яичка пробу. Сразу после этого, я проделала то же самое с его правым яичком. Извлeчённыe обе пробы я поместила в специальную ёмкoсть для пункий яичек, и чуть позже отправила на анализ в лабораторию.

Предупредив Филипа o том, что он не сможет онанировать в ШОКе, потому что я буду ему ставить ежедневные уколы в головку и в яички, a также буду натирать его головку жгучей мазью, я обрадовала его тем, что вместо онанизма у него будет возможность продолжать испытывать удовольствие от анального фистинга, к которому он так привык. Но что этот фистинг я буду ему делать с каждым днём все меньше и меньше, постепенно сведя эти его ощущения к нулю. Что, время от времени, я буду страпонить его сперва большим, затем меньшим, и в конце вообще игрушечным пластиковым членом, снижая интенсивность стимуляции его простаты, и глубину его удовольствия. Он вертел головой и не соглашался ни с чем, что я ему говорила. Но лечение есть лечение. И, уже пообещав его родителям полное выздоровление Филипа, у нас просто не было другого выхода, как на самом деле полностью его вылечить. A такое окончательное выздоровление в его запущенном случае, достигалось такими вот, казалось бы, радикальными методами.

Натянув себе на правую руку резиновую перчатку, и нанеся на кисть немного смазки, я без предупреждения