Туман

Прошло примерно три года с тех пор, как я покинул городскую суету и переехал жить в глушь тайги. Здесь я создал свое хозяйство, занимаюсь охотой и имею свой огород. В свободное время читаю книги или пишу свои рукописи. Ведь одиночество может поглотить человека. Иногда я погружаюсь в чужую жизнь и описываю ее.

Конечно, я не полный отшельник и раз в месяц-два выбираюсь в общество людей. Хотя "общество" - это слишком громко сказано. Я езжу до ближайшего поселка Белая Церковь, который расположен на берегу реки Белоречки. Там у меня есть знакомый товарищ Илья Лихой, который работает лесником и одновременно является местным полицейским. Если возникает какая-то преступная шайка, он может даже выступить в роли прокурора. Ведь тайга - это мрачное дело, люди иногда пропадают без следа.

В основном, я езжу к нему за продуктами - солью, сахаром, разными приправами, мукой и патронами. Ведь без ружья в тайге не обойтись, и Илья обеспечивает меня всем необходимым. А я в свою очередь отдаю ему деньги, которые для меня не имеют особого значения, а также привожу ему сушеное мясо, ягоды и травы. В прошлом году я завел пасеку и теперь обеспечиваю его медом и медовухой. Путь до него занимает целый день: я прохожу около 20 верст пешком от Серебряного Урочища до заброшенной лесобазы. Если зимой, то на лыжах можно быстрее добраться. На лесобазе делаю перекус - грею чай в котелке, перекусываю сухариками и съедобной олениной. А уже там у Ильи есть надежный транспорт - трелевочник ТТ4. Он был брошен вместе с лесобазой и долго простоял в запущенном состоянии, пока мы с Ильей его не отремонтировали. Теперь он работает как часы! От лесобазы уже идет просека, по которой я прохожу еще около 35 верст до самой опушки села и приезжаю туда.

Однажды в деревне, да что там в деревне, теперь она называется иначе! Только четыре дома осталось, да три инвалида. Раньше была большая деревня, сорок дворов и церковь, магазин и клуб! Но клуб разрушили, магазин закрыли, поэтому Илье приходится каждый раз на своей УАЗике ехать за сорок верст в районный центр. А церковь стоит пустая, ей уже ничего не грозит - она каменная и прочная. Большевики так и не смогли до нее добраться - было очень далеко. Она стояла безлюдно все это время, пока отец Феофан не появился в деревне. Его отправили либо на ссылку, либо он убежал из больших городов. Я сам не верующий, но каждый раз захожу в церковь после его приезда и ставлю свечу за покой отца и матери, а также за боевых друзей.

Когда я выхожу из церкви, Илья уже ждет меня на ступеньках и курит самокрутку. Мы обнимаемся друг с другом, похлопываем по спине и идем к нему домой. Сначала выпьем рюмку, как традиция. Затем полстакана брусничного налива - за здоровье, а также горького налива, в память о наших боевых друзьях, которых уже нет с нами.

Илья - серьезный мужчина, служил во флоте на контрактной службе, а потом пошел в спецназ. Мы оба прошли через одну войну, правда в разное время и с разными званиями, но у нас всегда есть о чем поговорить.

К четвертой рюмке Илья достает что-то горячее из печи. У него нет жены, он все делает сам, но готовит очень вкусно! Говорит, что даже на флоте предложили остаться для сверхсрочной службы, но он отказался и пошел в спецназ.

Так мы начинаем разговаривать после четвертой рюмки. Илья неспешно рассказывает последние новости и курит самокрутку, а я в это время пробую его еду: соленья разные, морсы и, конечно же, разные виды сала. Но новости всегда одинаковые в этом мире, безнадежные и непроглядные, как обычно. Поэтому мы постепенно переходим на бытовые темы: какой урожай в этом году, какая рыбалка на Белоречке и кто новый приехал в деревню. Потом мы начинаем разговор о книгах. У Ильи большая библиотека, он перетащил большую часть из разрушенного клуба, когда его закрыли. Мы обмениваемся прочитанными книгами, своими мыслями и мнениями. А когда уже начинаем говорить после выпитого соловья, то уже рассказываем друг другу о службе и конечно же о женщинах. Илья очень любит женщин. Раньше мы даже ездили в районный центр - у него были такие доярки, с пышными формами и светлой кожей! Но потом ферму выкупили, доярок уволили и привезли на их место китайцев и узбеков... а эти дамы - неизвестно где.

Я показал Илье наброски рукописи, он проявил живой интерес и попросил привезти еще. Когда у кого-то возникает интерес, писать становится легко и мне появилось желание заниматься написанием!

Мы сидели с ним до полуночи, общались и пили. А когда разговоры кончились, мы молчали, каждый в своих мыслях, глядя на луну или звезды.

Потом пошли спать, у Ильи была раскладушка для таких случаев. Однако мне трудно спится в деревне, я переворачиваюсь и засыпаю только ближе к утру, когда уже начинают петь петухи.

Пока я обмываюсь холодной речной водой, Илья принесет парное молоко от бабки Мани. Мы выпьем по кружке, он подготовит все то, что я приехал получить - еще соберет для меня мешок книг. Затем отправлюсь обратно на месяц или два. Илья щедрый человек - всегда даст вяленую рыбу, свое первак фирменный, трехлитровую банку брусники для здоровья и другие полезные мелочи: календарь, лишнюю канистру соляры, а иногда даже килограмм леденцов. Я не сладкоежка, но в тайге леденец как-то особенно хорош, вспоминается детство и воспоминания о рыбалке с отцом или походах в кино с матерью.

Итак, едешь на тракторе, покачиваешься на ухабах, за спиной деревня селом словно скрыта черной шторой, и погружаешься в свои мысли о тайге. Солнце с трудом пробивается сквозь кроны деревьев, проходит мимо глаз один раз - и это уже радость. Обратный путь проходит быстрее - все-таки еду домой. Приезжаю на лесобазу в обед, у меня есть целый схрон - нельзя всё то, что Илья нагрузил на горбу, утащить за один или два раза. Уложу самое необходимое на первое время в рюкзак, остальное надежно припрячу, перекусываю немного, прикрою трактор ветками от посторонних глаз - ведь его оранжевый цвет видно издалека. Завершу все дела на промежуточной стоянке и отправлюсь по тропе тайги.

И так, дома я приготовлю суп, насыщусь им, съем его с государственным хлебом и отдохну. Ведь дом - это мое место, где я чувствую себя комфортно и постель мягкая.

А на рассвете, просыпаясь, я начинаю жить заново. Сделаю зарядку и займусь рутинными делами. В обед усажусь за письменный стол, а к вечеру разожгу небольшую баню, налью воды из озера и помою все городское и цивилизованное с себя. Теперь я опять лесной человек!

Вот так продолжалось уже четыре года до тех пор, пока не произошло интересное изменение в моей затворнической жизни!

Весна пришла очень рано. К апрелю уже сошел снег и подснежники расцвели, а в конце месяца стало жарко как по-майски. Иногда туман с Белоречки стоял такой влажный и густой, что можно было ощутить его на ощупь. Именно в таком тумане ко мне однажды пришла лесная девушка.

Я сидел на заброшенной поляне и чинил рыболовную сеть, когда ее силуэт появился из тумана. Даже мой верный пес Амур не обратил на нее внимания, он и не похож был на себя. Но она не испугалась моего жилища и моего внешнего вида, шагала так, будто знала дорогу и шла навестить близкого друга.

Кроме Ильи у меня никогда не бывало людей, кто-то просто не забредет в такую глушь, а красивых женщин я давно уже не видел. Поэтому этот визит меня возбудил и смутил. Я поднялся со своего места, чтобы встретить незнакомку, и рыболовные снасти просто сползли с коленей под ноги. Я даже этого не заметил, потому что всё время глядел на эту невиданную красоту.

- Здравствуйте, девушка! - я запнулся и почесал свою щетинистую голову, но потом припомнил, что у меня нет шапки и нечего снимать.

Она встала, сохраняя молчание, лишь улыбаясь и смотря на меня. А я наблюдал за ней.

Легкий ветерок трепал ее кудрявые медовые волосы, а одежда была необычной.

Она словно молчит и не открывает рта, но я слышу все ее слова, которые звучат в моей голове. Она поприветствовала меня и попросила холодную воду после долгого пути. И если не против, она хотела отдохнуть часик после дальней поездки, чтобы набраться сил. Я кивнул согласно и проводил ее жестом в избу. Мне было обидно из-за беспорядка холостяцкой жизни и скромной обстановки. Итак, я первый вышел из комнаты, распахнул дверь и оглянулся. Незнакомка шла навстречу под легким ветерком. Смотрите, туман полностью рассеялся на улице, а солнце раскрашивало поляны яркими пятнами сквозь деревья.

Она прошла мимо меня, и от нее исходил приятный аромат свежих трав и полевых цветов, а также аромат лесной клубники и теплого молока с липовым медом.

В избе был слабый свет только от окна, но она казалась светящейся изнутри. На ней было только простое платье из грубой домотканой ткани. Казалось, что оно свободное, но оно аккуратно облегало ее нежные женские формы. Я заметил, что это была ее единственная одежда. Платье было коротким, чуть выше коленок. Мой взгляд скользнул по ее белым гладким ножкам. Она была без обуви, ходила босиком. Ее ножки были чистые и ухоженные, словно они не ступали по замшелым тропинкам и не наступали на ломанные ветки или кривые коряги. Чистые и белые ножки словно только что вышли из парной или умыты росой утреннего дня.

Я лишь одним взглядом оценил эту девушку, но время прошло как вечность. Я пришел в себя и остался стоять посреди комнаты с открытым ртом, разглядывая девушку. Не только моим глазам она понравилась, но и мое сердце бешено забилось, а мужское естество возбудилось от похотливых мыслей.

Но вина здесь нет и для меня. Я не отшельник ради веры в монахов, а у меня есть и желание и тоска по женскому телу. Может быть, я бы привел себе бабу в дом, но какая женщина согласится жить душа в душу с отшельником на краю света, в глухой тайге без ванны и шампуня, без телевизора и газовой плиты? Поэтому я привык обходиться сам. И со временем я утратил плотские мысли, увлекаясь домашними делами и другими заботами. Но организм не обманешь – как только увидел женщину, так сразу возжелал ее. И почему бы и нет? Хоть я выгляжу косматым и имею бороду на лице, мне всего-то чуть за сорок.

Я отбросил это наваждение, избавился от пошлых мыслей, повернулся на каблуках и вышел в прихожую, вернувшись с большим ковшом родниковой воды. К моему счастью, лесная незнакомка не заметила моих сомнений и пошлых мыслей, она была любопытна и без страха, только переступив порог, она сразу заинтересовалась украшениями на стенах. У меня в комнате висят несколько картин, ничего особенного, но мне нравится. Также есть несколько фотографий – друзья из армии и близкие люди. Даже Илья с Феофаном сделали для меня икону. Говорят, без Бога в тайге нельзя! А для меня что значит Бог? Я не верующий, я привык полагаться на себя и на свой карабин. Если у меня есть болезнь, я лечусь травами, а если грусть-печаль, то есть много способов ее прогнать! Но подарок я принял и повесил его в красном углу.

Когда я зашел со свежей водой, моя незнакомка только достигла иконы. Обычно верующие люди крестятся перед ней, а она с интересом глядела на нее, слегка наклонив голову. Затем словно медленным движением поклонила голову перед иконой, приветствуя бога, и пошла дальше. Ну, может быть, у нее своя вера и свои обычаи.

— Я вот... испить воды... принес, — сухими губами сказал я, и девушка повернулась на мой голос.

Солнечные лучи через окно заплелись в ее медовые волосы, что заставило их блестеть и сиять. И незнакомка улыбнулась, показывая свои белые зубки, плавно подошла, тихо поблагодарила и взяла ковш из моих рук.

Я случайно (а может быть и намеренно) задел ее пальцы, когда передавал ковш. Я хотел проверить, не явление ли это ко мне пришло. Но нет, пальцы были реальные, теплые (значит, не призрак - подумал я). А моя гостья продолжала пить воду маленькими глотками, капли сошли с ковша на ее шейку и блестящими от солнца стекали вниз под платье между горячими грудками на плоский животик.

Она напилась и вернула ковш. Ее губки блестят от влаги. Ее янтарные глаза смотрят на меня, что вызывает у меня мурашки и распространение тепла по всему телу, а кончики пальцев словно щекочут электрическим током.

— Может, пообедаем с дороги? — наконец сказал я, преодолевая завораживающий взгляд.

И тогда в моей голове раздался голос незнакомки.

«Я не голодна в желудке, но хочу утолить плотский голод с тобой, мой дорогой! Я чувствую, что и ты хочешь этого! Так зачем противиться своим желаниям, плотским и естественным?»

Она подошла ближе и поцеловала меня горячими губами. Затем она отступила на пару шагов до самого солнечного пятна от окна, положила руки на шею, из-за чего ее маленькие и упругие грудки под тканью начали выпирать, а соски стали заметными на серой ткани. Моя незнакомка развязала завязки, спустила плечи и ее одежда скатилась к ногам.

Передо мной явилась вся своей красотой, обнаженная и соблазнительная. Вновь она подняла руки и начала расплетать свою пышную прическу. Она не отводит от меня взгляда, манит его. Солнце освещает ее тело, подчеркивая каждую изгибы. Ее кожа белоснежная с легким золотистым оттенком, словно добавили каплю меда в горячее молоко. Маленькая грудь трепещет, привлекая взгляд алых сосочков, словно две ягодки на белом снегу. Она худенькая и стройная, с плоским животиком, который заканчивается пушистыми волосками цвета меди. Ее ножки и ручки так изящны, будто ожила древняя античная статуя. Но что-то было не так. Что-то нарушало общую гармонию. Я пригляделся и понял что это было – шрам на ее безупречном теле. Шрам был виден уже побледневшим по краям и немного ярче алеющим в центре. Он проходил по боку ее живота наискосок, не доходя до края пушистого лобка. Но этот шрам нисколько не портил ее красоты, хотя и привлекал взгляд. Тем временем она расплела свои волосы и они спустились ниже плеч, почти скрывая округлую грудь и стыдливые соски.

Она протянула руку и пригласила меня к себе. Мои ноги словно стали свинцом, я не мог оторваться, будто бы прилип к ней, а в моих промежностях возникло чувство тяжести, разжигаемое желанием. Но я пересилил это желание, так как соблазн дотронуться до ее гладкой кожи, горячих губ и ощутить ее плоть был слишком сильным. Я взял протянутую ладонь, которая была слегка влажной и дрожала.

Я провел девушку в мою уютную лесную хижину. Моя кровать была чистой, а воздух пропитан ароматом можжевельника. Я уложил ее, быстро снял свою одежду, не стесняясь своей наготы, и лег рядом. Положил ладонь на ее живот, тяжелый и шершавый, но сразу отступил, боясь поцарапать ее нежную кожу. Вернул ладонь на место и она закрыла глаза с блаженством. Проехал рукой вдоль ее живота (она улыбнулась без открывания глаз), пока не ощутил шрам под пальцами - он был тугим, словно кто-то запутал веревку из ее нежной плоти (она поморщилась, но вытерпела). Я пригнулся и поцеловал около шрама, она задышала страстно, зарычала, а у меня сердце готово было выскочить из груди. Я опрокинулся сверху на нее, опустив локти на постель для того чтобы не сжать этого хрупкого существа, и мы слились вместе, ощущая ее мягкое, дрожащее и желанное тело. Я приподнялся над ее грудью, поочередно погрузил почти полностью в рот, отсосал и почувствовал сладкий вкус, словно нектар. Сосочки стали твердыми, груди наполнились желанием и страстью юной женщины.

Я наклонился над ее лицом, она открыла глаза и смотрит на меня, а через меня будто бы проникает. Она не произнесла ни слова вслух, но в ее голове словно разгорается полная речь! Ее глаза сверкают как два топаза на солнце, а ее губы улыбаются аленько и манят меня на поцелуй! Ее нежные руки ласкают плечи и спину, играют со мной в волосах на груди. Она расставила ножки в стороны и прижала колени к себе. Я ощутил своим напряженным членом прикосновение кустиков ее мягкой щетины. Немного опустился ниже и коснулся головкой лона, горячего, влажного и дрожащего - словно ее губы. Она закрыла глаза, издавая приятные звуки удовольствия, как рысь, и запустила мне когти в спину. Я надавил кончиком своего напряженного члена и мягко и скользко проник внутрь, попадая в ее тайную пещеру, бурлящий вулкан до самых глубин. Она выгнула спинку и сжалась к мне своим тесным лоном так, что ее рыжие кудри спутались с моими черными колючками, а нас окружил горячий воздух. "Аххх!" - только это было слышно.

Затем мы слились в пляске любви, то ускоряясь, то замирая на мгновение, словно на вершине волны перед тем, как она обрушится в бездну. Еще не потерявшись от страсти, от сладостных поцелуев и яростного стона. Я погрузил пальцы в ее вьющиеся волосы, поцеловал нежную шейку, каждый изгиб тела, каждую трепещущую венку. Смазывая румянец с ее щек и касаясь алых губ своими губами. Отойду немного и загляну в ее глаза, и затону в них, а ее ручки будут бродить по моему телу - иногда ласково прикасаясь, иногда царапая когтями. И наши страстные желания знают свою собственную песню и танец, будто они сами по себе и мы просто следуем за ними. Вся она измучена подо мной - словно жертвенная лань или рысь в капкане - но она не отпускает меня и держит меня сама.

Я почувствовал прилив возбуждения и понял, что не могу больше сдерживать свою страсть, что вот-вот извергусь! Я хотел выйти из ее объятий, чтобы не напрасно расходовать энергию, как делал раньше в жизни, но она это почувствовала и своими ножками сжала мое тело, не позволяя мне уйти. Она продолжала двигаться без остановки. Я принялся соединяться с ней - лесной девой, зная, что она делает. Я зарычал как зверь и на мгновение сжал ее хрупкие плечи... В последний раз я поднялся на самую высокую вершину волны и задержался там столько времени, сколько только смог, а затем рухнул вниз - испуская горячее семя пульсирующими волнами блаженства и наполняя до краев пересохший сосуд. И я чувствовал надежду на более полноценную и радостную жизнь! Я погрузился в повседневные дела и отдавался радостным воспоминаниям. И вечером решил разогреть баню. Уже смеркалось, когда я нагрел баню, принес воду и приготовил дубовый веник.

Я быстро выбежал из дома, чтобы взять полотенце и холодный кувшин с квасом. Заметил, что туман стелется по земле, и это показалось мне приятным знаком. Мое сердце заполнилось ожиданием. Я взял два полотенца и вернулся в баню, где моя незнакомка уже ждала меня. Она сидела на полке без одежды и улыбалась мне. Увидев меня, она стеснилась, опустила глазки и ее щеки покрылись румянцем, но она не закрыла свою наготу. Она молчала и смотрела на меня скосив глаза. Ее русые волосы были распущены, локоны падали на ее плечи, прикрывая ее округлости. Я не смог устоять и бросился к ней, чуть не споткнувшись о порог и почти не опрокинув лохань с веником. Я обнял ее тепло. Прижался к ней и начал целовать шрам на ее алой груди, каждый поцелуй вызывал дрожь в ее теле.

Я достиг грудей, сдвинул локоны, чтобы обнажить ее возбужденные и желанные места. Я поцеловал ее бугорок и взял сосок в рот, пососал его и потеребил язычком, а затем отпустил. Сосок стал твердым и побагровел, напряжение нарастало. Я продолжил с другим соском так же. Я чувствовал, что уже готов взорваться от предвкушения. Мой член стоял крепкой дубиной и толкался о лавку. Пот тек из меня течением, я был полностью раздет и бросился ласкать свою незнакомку. Наконец-то я отстранился от нее и разъятия обнимки. Я снял мокрую рубашку через голову, а затем штаны вместе с трусами. Я бросил все это хлам в предбанник и замер в нерешительности. Моя незнакомка осмелела, выпрямила плечи и прислонилась спиной к деревянной стене бани, выпятив свои грудки, покрытые капельками пота. Она смотрела на меня с призывом в глазах и манящим голосом. В этот момент у меня возникла дерзкая и необычная мысль. Я вспомнил об одном особенном способе доставить девушкам удовольствие из прошлой жизни, который вызывал их визги, стоны и почти лишал их чувств.

Я подошел к девушке, а она села на верхнюю полку, свои колени прижала ко мне в грудь и опиралась. Я положил ладонь поверх ее и немного надавил в стороны, чтобы она поняла, что я задумал. Она мгновенно посомневалась, посмотрела мне в лицо и стала мягче, поддалась медленно, словно отодвигая тяжелый камень от входа в пещеру. Открылась она, как бутон с трепещущими лепестками, покрытая капельками росы, ее рыжие волоски закручивались и добавляли красоты, а не вызывали неприязни. Я знал, что она стесняется - щеки снова покраснели, глаза прячет от стыда, уперлась руками в полку так сильно, что ее пальцы побелели. Но она не отталкивает меня и разрешает насладиться ею. Я наклонился и начал целовать ее начиная с животика. Ее кожа была разогретой и влажной, слегка солоноватой, и все больше пахла травами и цветами лесными. Я коснулся губами ее волнистых холмиков, и минуя их, прижался к самому животику, который дарит нам всем жизнь. Ее лепестки были сладкими, приятными на вкус и на ощупь. Я язычком нашел самое тугое зернышко и начал его обхаживать и ласкать. Иногда быстро-быстро, иногда медленно почти на месте, а потом с широкими движениями снова быстро-быстро.

Моя партнерша задрожала, откинула голову, закрыла глазки и забыла о стыде. Она наслаждалась и блаженствовала, я уже говорил о своей мастерской роли в этом деле. Она быстро захватывается дыханием, словно изнутри на нее накатывает волной пульсация. Девушка расслабилась, погрузилась в океан радости и блаженства, освежилась от жара бани. Я аккуратно поднял ее на руки, она была так легка, и вынес ее в прихожую. Положил на полку, подложив под голову полотенце. Сам сел рядом на пол, прислонившись к стене, как бы нужно отдышаться, но не отводил глаз от нее. Она очень понравилась мне, я был готов целовать каждую родинку и каждый волосок. Ее ресницы задрожали, она пришла в себя, вернулась из блаженного мира и увидев меня, оживилась, села на полку и закрыла стыдливые части тела полотенцем. Забавно - как будто я только что не ласкал ее поцелуями и не лизал самое интимное место языком. Я предложил ей холодный квас. Она выпила его с жадностью, а я сам с удовольствием приставил банку к губам и напился до тех пор пока жажда не утихла.

Мы провели достаточно времени в бане и затем отправились в дом. Я угостил гостью простым ужином и ароматным чаем с брусникой и шиповником. Затем я поднял ее на руки и отнес в спальню. Она обняла меня за шею и поцеловала страстным поцелуем. У нас была страстная ночь. Во время перерывов, когда мы отдыхали от страсти и набирали новые силы, я говорил о любви, шептал ей, что не позволю ей уйти, потому что лесные женщины - своеобразный народ, свободолюбивый. Она ушла. Но не так, как в прошлый раз: она приготовила завтрак рано утром, дождалась моего пробуждения, поцеловала меня в губы и ушла. Я вышел из избы и там был густой туман, который скрыл все из виду. Я сделал несколько шагов вперед, но потом развернулся и вернулся обратно.

Я знал, что моя возлюбленная вернется еще раз. И она вернулась!

Но об этом я расскажу в другой раз, если будет интересно. А сейчас, за окном туман становится гуще. Кажется, моя незримая любовь идет!