Рейдер. 2 часть (2/3)

После успешного выполнения нашего задания, рабыни стали участвовать в интимных играх друг с другом, а я направился к отважному капитану. Ночь была освещена десятками костров, как и голосами стонов девушек, закрепленных на колышках. Шаманки проводили магические ритуалы над ранеными воинами возле шатра капитана и приветствовали меня уважительными поклонами. Внутри шатра капитан занимался сексом с одной из женщин, держа ее за волосы и доставляя ей боль через свой член. Женщина лишь выражала болезненные звуки, а из ее рта текла кровь. Вскоре капитан кончил, опустошая все внутри ее задницы, и вытер свой член об остатки ее одежды.

— Уберите это тело — приказал он стражницам снаружи, и они быстро вытащили его наружу.

— Как у нас дела? — спросил я первым делом.

— Плохо, мы застряли здесь — ответил орк. Я лишь проклял судьбу. В общем, наш план удался: мы атаковали монастырь с двух сторон, но так как пираты не смогли проникнуть глубже в город, монахини успели собрать ополчение и атаковать пиратов сзади. Серафима быстро приняла решение оставить всех приносящих покаяние с единственной жрицей и сама проникла в город. Если бы не безумные приносящие покаяние после того, как я убил жрицу, которые ринулись ко мне забыв остальных, монахини успели бы войти в город, но отважный капитан логично рассудил, что я справлюсь с ними самостоятельно. Он перехватил монахинь и охранников еще на подходах к городу, и их стоны наполняют ночь. Теперь у нас проблема: Серафима командует в городе, а Высшая жрица удерживает осаду в монастыре.

— Что делает пиратка?

— Она разграбляет город, похищает проституток, залечивает раны. Внутреннее кольцо является последней защитой, и простолюдины не могут проникнуть туда. Сырое мясо имеется в избытке.

— Как обстоит дело с защитой города?

— У нас есть солдаты барона, ополчение, боевые жрицы и Серафима.

— Неплохо. А что насчет храма?

— Там все плохо, он окружен туманом.

Я вздохнул, ситуация была сложной. С одной стороны, для штурма города потребуется много ресурсов и людей, а осада храма уже не дает нам надежды. С другой стороны, если мы оставим город под осадой и нападем на храм одновременно, мы рискуем быть атакованными со спины Серафимой и войсками барона.

— Если у нас есть запас пищи в клети пиратки, мы можем уйти отсюда. Мы можем использовать ее ресурсы для частичной компенсации и уйти — предложил я.

— Плохая идея, туманник — бросил орк.

У меня появилось неприятное предчувствие.

— Почему?

— Мы не сможем заплатить королеве города цену за туманный ключ.

— Даже если у нас будет две полные клети?

— Даже если у нас будет десять полных клетей.

— Так она хочет осквернить святыни! — до меня наконец дошло.

— Да, — кивнул орк. Мне оставалось только вздохнуть.

— Я ухожу, — сказал я, наконец-то решившись.

— Куда ты идешь?

— В город.

Женщин загружали в клеть, а большинство из них было изнасиловано прямо на месте. Мужчины периодически вытаскивали связанных пленниц за волосы, чтобы заниматься ими поближе. Я смотрел на крепость барона рядом с пираткой, и город горел вдали.

— Орк рассказал мне о фокусе, который ты проделал со служительницами Амазона.

— Надейся не на что, там слишком много Света.

— Возможно, но у нас есть мощь и ресурсы.

— Я не смогу это удержать, все разрушится.

— Темные помогут тебе, — подтвердили эльфийки стоявшие позади меня.

— Серафима не даст этому случиться. Еще отсюда я ощущаю ее свет.

— Проклятый свет! — разозлилась пиратка в сердцах. — Вероятно, они уже послали гонцов, а искать их по горным тропам... — она снова выругалась.

— Сколько у нас времени?

— Нас заметили на башне, светлый флот уже ищет нас, у нас мало вероятности иметь хотя бы три дня, а чтобы проломить или сжечь ворота потребуется целый день, а еще у нас есть храм.

— А если я открою ворота?

Капитанша улыбнулась и посмотрела на меня.

— Расскажи подробнее — промурлыкала она словно кошка.

Я стоял на борту поднимающегося все выше "Облезлого".

— Этот безумец сошел с ума! — кричала чернокнижница капитанше.

— Я соглашусь, что это почти безумная идея, но других вариантов у меня нет. А если у вас есть лучше, госпожа...

Чернокнижница сплюнула, но не ответила. Ее одержимые уже освободившиеся от кандалов еле сдерживали свою жажду крови. Осталось только шесть человек, остальных уничтожила Серафима. Я улыбнулся чернокнижнице, которая пыталась убить меня взглядом.

— Мы достигли максимальной высоты, пора готовиться — сказала капитан с улыбкой, видимо ей нравилось это безумие. Я, мои двое рабов, шесть одержимых и чернокнижница забрались в небольшую закрытую лодку, которая была подвешена к городскому колоколу.

— Это безумие, ты нас уничтожишь! — сильно цепляясь за поручень, сказала чернокнижница.

— Скоро мы узнаем — ответил я с улыбкой. Все присутствующие здесь крепко держались за поручни, только я находился посередине, склонившись над магическим устройством, являющимся меньшей копией того, что позволяет кораблям летать.

— Приготовьтесь! — услышал я от капитана. "Облезлый" уже был над замком.

— Отрезай! — последнее, что я услышал перед стремительным падением вниз. Я закричал, когда опустил руки в магический порошок, который служил топливом для полетов. В меня вошла огромная сила, которую я сразу же выпустил, чтобы не сгореть. Наша лодка и прикрепленный к ее днищу колокол окутал черный туман, теперь мы напоминали черную каплю, несущуюся вниз. Измененные законы физики, конечно, хорошо, но скоро наступит удар. Первый мощный толчок показал мне, что мы прошли сквозь окружавшую дворец светлую ауру, второй мощный удар дал мне понять, что колокол пробил крышу дворца. Я нажал на небольшой рычаг, который отсек нашу лодку от колокола и сам сосредоточился на устройстве. Приземление оказалось жестким - нас разбросало по лодке, но мы все-таки не разбились.

— Выходите наружу! — закричал я, с трудом выхватывая меч. Безумцев не нужно было уговаривать, они вырвались вперед, атакуя первых защитников замка, которые были еще ошеломлены.

— К механизму ворот! — крикнул я чернокнижнице, она жестом указала направление рогатым посохом. Мы быстро истребили стражей комнаты с цепным валом, которые неожиданно для них присутствовали. За самой комнатой стражи уже сражались до последнего человека. Черная стрела чернокнижницы разбила деревянную дверь, а я создал за спинами защитников черные щупальца, схватившие их за руки и ноги. Вскоре разорванные тела лежали на полу, а безумцы уже крутили валы с цепями. Чернокнижница начала чертить пиктограмму кровью убитых. А я со своими союзниками встал у дверей, готовясь противостоять тем, кто попытается помешать нам... Не пришлось ждать долго.

Я сбросил с лестницы тело одной из защитниц, сразу столкнувшись с следующей. Мой меч пронзил кольчугу на ее животе, а клинок вошел в ее шею. Я отбросил тело и столкнулся с новой защитницей, а мать и орк продолжали рубить и обжигать магией. Внезапный удар по голове буквально свалил меня на пол. В последний момент я успел отклонить удар меча, направленного в мое лицо. Черные щупальца схватили его обладательницу за шею, сломав ее и откинув в сторону, а на ее место пришла Серафима, чья аура света ослепила меня.

— У тебя тридцать секунд, колдунья! — крикнул я чернокнижнице и сам ринулся на врага. Вторая голова была превращена в высохший череп всего через десять секунд, напор света и силы был огромен, не говоря уже о том, что мое мастерство владения клинком значительно уступало Серафиме. Единственное, что меня спасало, это ярость моих рабынь, не уступающая моей собственной. Двуручный клинок Серафимы вонзился в шею орка, доходя до центра ее груди, и я принял всю ее боль и ненависть на себя. С ревом я бросился на нее, перед глазами был кровавый туман, и даже свет ее ауры не мог его разгонять — это было исступление во всей его красе. Невероятно, но уже полумертвая орчиха схватилась за клинок Серафимы и не позволяла вытащить его. Я изо всех сил ударил по ее шее, но девушка увернулась в последний момент, и клинок лишь задел ее наплечник, продолжая искриться. Битва продолжалась; третья голова превратилась в высушенный череп, а я только успел сорвать с твари шлем. Мать была поражена магическим ударом и лежала без сознания на полу, мой клинок сломался, и теперь я сражался с помощью черных туманных когтей.

Я наконец-то смог нанести этому противнику серьезный удар, содрав его левый наплечник и вцепившись в плечо. Хотя я даже не заметил удара в печень, меня внезапно отбросило. Затем последовал удар по лицу латной рукавицей, сквозь мои глаза, залитые кровью, я видел, как отдаляюсь от него и улыбаюсь при виде поврежденной плетью левой руки. Во мне все еще бурлила ненависть, но уже маловероятно, что я смогу встать снова. Страшный гул разнесся по замку, агонический хор заглушил биение моего сердца, и из комнаты вышел вызванный демон на встречу Серафиме. Не раздумывая, воительница шагнула к нему с поднятыми за спиной белыми ангельскими крыльями. Темное и светлое создание сошлись в схватке. Я снова поднялся на ноги, исступление уже почти прошло, но я все еще был при сознании. Еще одно потрясение охватило крепость, еле передвигая ноги, я обошел сражающихся и выглянул в окно. Ворота были полностью открыты, резня уже началась внутри. "Облезлый" высадил десант прямо на один из балконов, и я улыбнулся — судьба крепости была решена. Рев демона разносился по всему замку, Серафима смогла отрубить ему ногу, но на большее у нее не хватило сил. Как только я увидел светлое создание снова, ненависть вернулась, перед глазами возник кровавый туман, и все звуки заглушило биение сердца. С ревом я бросился на нее снова, на этот раз она не успела обжечь черные щупальца, обхватившие ее ноги; я со всей силы ударил ее головой о стену.

Бессознательную Серафиму я тащил по замку за ее золотые волосы. В огромной баронской столовой сейчас происходила бойня. Именно здесь живых пленниц обнажали и разделывали на мясо. Неповрежденные отрубленные головы также вешали здесь. Перед глазами ее двух дочерей, пышногрудая жена барона была обезоружена — ей отрубили ноги и руки, а затем повесили за обрубки рук на мясницкие крюки. Она, все еще живая, наблюдала, как со старшей дочерью снимают кожу, а младшую разделывают на мясо. Мне достались самые ценные части тела младшей дочурки и "ковер" из старшей. Всю ночь я приставал к еще живому обрубку баронессы на ковре из ее дочери, не упуская из виду ни одну ее дырку.