Контрактники. Часть 1

Рассказ Паши

Зовут меня Павлом. Сразу же после школы устроился работать шофёром на местной ферме. Весь день крутил баранку, вечером приходил уставший как чёрт, с девчонками как-то не получалось. Поэтому, я только по телевизору смотрел о красивой современной жизни, которая где-то бурлила. В компании сверстников я врал, что у меня есть девчонка, а по ночам дрочил украдкой от родителей. Иногда гулял по посёлку, мечтая о чем-то далёком и красивом, пока не призвали в армию из богом забытого поселка заштатного района одной из сибирских небогатых областей.

Отслужил я срочку, но всё ещё оставался девственником. Последние месяцы службы мои родители писали, что работы в посёлке нет, что нужно остаться по контракту в армии, если будет такая возможность. Такая возможность, в связи с компанией по переводу армии на контрактную службу, была. Нужны были в части водители-контрактники: ведь срочники — пацаны ещё, всю технику на корню гробят. Я написал рапорт, родители подсуетились с документами, в части быстро всё оформили. Определили меня в общежитие, в комнату, где жил молодой лейтенант: его звали Витьком. Со мной заселился ещё один новоиспечённый водитель-контрактник: Лёха с соседней роты. Вечером мы устроили небольшую посиделку с пивом по поводу новоселья.

Так и стали жить втроём. В первый месяц службы денег не было, поэтому мы с Лёхой почти всё время пропадали на службе: страну защищали и себя зарекомендовывали в лучшую сторону, как добросовестные служаки.

Вскоре лейтенант Витёк уехал в длительную командировку, и тут нам выдали первую получку. Как водится, проставились на службе. К вечеру оба, я и Лёха, уже пьяными завалились домой. Настроение было радостным, душа пела, ликовала и просила продолжения банкета. Мы с Лёхой быстро сложились, я полетел в магазин, а он начал готовить закуску. Вскоре стол был готов: закуска сварена, водка куплена. Нужны гости. Пробегаем по комнатам в поисках компании. Как будто все вымерли: никого. Потом мы узнали, что был строевой смотр к намечаемым учениям, и все допоздна остались в части. А мы с Лёхой пьяные; нас решили с командирских глаз подальше в общагу отправить, поэтому не предупредили. Мы обиделись на весь белый свет, сели за стол вдвоём. Выпили, закусили, про жизнь говорим. Снова выпили. Про жизнь свою друг другу рассказываем. Планами на будущее делимся. И вот уже мы чувствуем, что как родными уже друг другу стали. На брудершафт стали пить: по телевизору как-то видели.

Поцеловались: как электротоком нас шибануло. Оба молодые, симпатичные. Секса незнаемо сколько времени у обоих не было. Я обнимаю Лёху, он меня стискивает крепко. Запах его мне таким приятным и родным стал. Опять давай целоваться. Нас обоих трясти от желания и страсти стало. Голос у Лёхи был звонким, как колокольчик, а тут как глухим почудился:

— Паша, ничего не могу с собой сделать. Люблю тебя, хочу трахнуться с тобой, так как ты захочешь.

— Лёха, хочу тебя тоже, — шепчу в ответ я.

Сами друг с дружку кителя, ремни расстёгиваем, срываем. Не сговариваясь, замкнулись, свет потушили, шторки задёрнули. Снова целуемся, тискаемся, гладим друг друга, прижимаемся. Одежду сорвали с себя на пол, на ближайшую койку падаем. Койка предательски скрипеть давай, мы постели на пол бросили, и сами скользнули вниз. Лёха стонет, целует мне всё, покусывает в забытье. Шепчет:

— Пашка, люби меня крепче, делай что хочешь...

— Хочу тебя, — хриплю в ответ я.

Ложусь на него сверху. Члены наши как два кола раскалённых стоят. Лёха ноги поднимает и на спину мне закидывает. Руками тискает меня за спину, к себе прижимает, глаза закрыл, стонет и извивается в экстазе. На меня его вид сильно подействовал. Я его за ягодицы приподнимаю, свой член тычу между Лёхиных булок. Он рукой поднырнул под наши попки и в себя мой кол вставляет. Я его ноги себе на плечи забрасываю, чтоб не мешали, и в Лёху со всей дури неопытной, страсти бешенной засаживаю. У меня в глазах от кайфа невиданного потемнело, а Леха как вскрикнет, потом захрипел и сознанье будто бы потерял. А мне все по барабану. Я членом в попке друга елозю, от страсти рычу как зверь, резко так вставляю взад-вперёд. Кол мой протискивается рывками, чую, как залупа заголяется до сладостной боли. Хрипло реву:

— Хочу ещё... Ты мой, я ещё хочу. Так тебе, так... Ты мой... Заябись... Теперь ты только мой. Я буду ебать тебя всегда...

Не знаю, что ещё в забытьи стонал. Так сладко было, чуть с ума не сошёл. Тут же разрядился в узости Лёхиной, качнул ещё до упора несколько раз и упал замертво. Сердце в груди колотит, в глазах закрытых круги огненные, тело как взорвано в блаженстве. Через некоторое время в себя прихожу. Лежу на бесчувственном Лёхе, член мой спал, из его попки вылез. Понял я, что кайф словил неописуемый, на всю жизнь подсел, как на наркоту. Ещё хочу, и ещё хотеть буду. Всегда хотеть буду.

Лёха застонал, в чувство приходит. Мне стыдно стало, что о парне не подумал, не пожалел. Может порвал ему задницу. Слышал же по телеку, что попку перед еблей смазать нужно. Перевернул тело на живот, вроде бы крови не видно, авось обошлось.

— Лёха, — говорю, — Ты живой? А то я уже испугался за тебя.

— Пашка, ну ты и зверь. Я теперь неделю ходить не смогу. У меня от боли как взорвалось внутри всё, — отвечает шепотом.

— Ну прости меня, такой кайф словил, что башню снесло напрочь. Всё у тебя в порядке, может тебе смазать попку? — беспокоюсь я.

— Нет, не надо. Дай лучше водки.

Выпили мы с ним по стопке, у меня член встал, как по команде. Ещё хочу, но боюсь парня обидеть приставаниями: я то всё получил, а он чуть не умер от шока болевого. Лёг рядом с ним, обнял, стал ласкать ему спину, гладить голову. Лёха повернулся ко мне, поцеловал и прижался, обнимает. У него самого член встаёт. Понравилось ему со мной, ой понравилось. Я его медленно ласкаю руками, по попке вожу, ягодицы тискаю нежно. Целуемся с Лёхой взасос, язычками играем, сосёмся ласково.

— Павлик, я хочу чтоб ты меня нежно-нежно, ласково-ласково потрахал. Вводи только с кремом, осторожно, еле-еле, — слышу Лёхин шёпот у уха.

— Ты точно этого хочешь? — не верю своим ушам от счастья, но внутри себя дрожу от предвкушения сладостного вторжения в распечатанную уже дырку.

— Да, Паша. Только нежно-нежно...

Поворачиваю друга спиной к себе, достаю из тумбочки крем-гель после бритья, полтюбика выдавливаю себе на член, Лёхе меж ягодиц в отверстие анальное тыкаю. Крем холодит, ягодицы рефлекторно сжимаются, но я пальцем крем в дырку меж сладких булок вдавливаю. Замираю, пока Лёшкина попка не расслабилась, крем не нагрелся. Смазываю себе член, пристраиваюсь сзади к Лёхе. Лежим боком.

— Расслабься, Лёшик. Я буду нежен и ласков, — шепчу ему на ухо.

Сам парня обнимаю, целую шею, ухо покусываю, под ним другую руку протискиваю, член его глажу, сжимаю в ладони, нежно подрачиваю.

— Страшно, Паша. В первый раз так больно было... Боязно.

— Я люблю тебя, парнишка. Ты мне так хорошо сделал, отдался весь, до конца. Я теперь гадом буду, но тебе плохого не сделаю. Ты мне как брат теперь, я хочу тебя постоянно. Ты теперь мой парень, я твой парень. Лёшик, Лёшенька, доверься мне... — шепчу и вдыхаю запах его волос, запах его тела.

Лежим, нежимся. Чую, попка расслабилась, подалась ко мне. Член мой как по накатанному скользнул внутрь желанной дырочки. Лёха вздрогнул, сначала сжался. Я замер. Только членом ощущаю горячую тесноту, сладко так обволакивает. Желание трахнуть друга нарастает до сумасшествия. Лёха приподнимает зад, ягодицы подаются ко мне. Я начинаю двигаться внутри, а Лёшка глаза закрыл, учащённо наравне со мной дышит. Стонет, хорошо ему, кайф ловит. Шепчет:

— Пашка, мне заябись. Делай со мной, что хочешь...

— Я буду нежен. Я люблю тебя.....